Монстры из снов младенца

Сны нужны для того, чтобы хоть немножко побыть с тем, кого нет рядом.

              — Ты уверен, что это именно та могила? Тут таких похожих ещё пруд пруди. — Сомнение в твоём голосе меня знатно оскорбляет. Но если тебе так будет спокойнее, то да, я уверен.       Высокий длинноволосый парень с тяжёлым вздохом облокотился на деревянный неотёсанный черенок ржавой лопаты, наблюдая за своим старшим братом, скидывающим потрёпанную куртку на кладбищенскую землю. — Ты говоришь так уже второй раз, и дважды мы сожгли кости не того человека. Может, на всякий пожарный, перепроверим? — Я оценил твой каламбур, Сэмми. Копай давай, а то мы до пятницы не управимся.       Длинноволосый ещё раз вздохнул и присоединился к брату, раздражённо откидывая сырую застоявшуюся землю себе за спину. Позади него, в тёмном густом ельнике, послышалось тихое шуршание, и он подозрительно вскинул голову, обернувшись на посторонний звук. Минуту парень всматривался в непроходимые сосны и ёлки, а потом вновь вернулся к своей странной работе. Ещё пара взмахов — и лопата с глухим стуком ударилась о прогнившее старое дерево гроба. Расчистив его поверхность, длинноволосый вылез из глубокой ямы, позволяя брату действовать дальше самому. Откинув крышку последнего «дома» покойника, тот с усмешкой поднял со дна гроба изъеденную червями и насекомыми ковбойскую шляпу с едва различимыми, чудом не тронутыми инициалами. — Что я говорил, братец? Это именно то, что мы с тобой искали. Тебе нужно быть чуточку доверчивее ко мне.       Весь труп обсыпан солью и подожжён. Огненно-золотые с сиреневыми кончиками языки пламени поднимаются до самого края раскопанной могилы, освещая красивые и усталые лица незнакомцев.               — … И давайте вместе помолимся за рано и так трагично ушедшую из жизни Линду Ковальских. Её душа сейчас, несомненно, в лучшем мире.       Головы в заполненной до отказа церкви дружно склонились над Библиями, шепча в полголоса молитву за упокой души. Священник обвёл свою группу цепким взглядом исподлобья и удовлетворённо отметил покорность прихожан. Даже миссис Гордон, которая всегда бранила и отчитывала современную молодёжь — особенно девушек — за разгульный образ жизни, сейчас сидела смирно на лавочке в первом ряду, положив сморщенные старческие руки на книжный переплёт. Священник прошёлся беглым взглядом по дальним рядам скамеек. Его пронизывающие глаза остановились на иссиня-чёрной макушке в самом дальнем уголке церкви. Он слегка нахмурил щетинистые брови, вглядываясь в подозрительно хладнокровную к смерти своей подруги девушку. Обычные люди плакали бы, прощались с усопшей, в крайнем случае выбежали бы из церкви, не в силах выносить бесконечные напоминания о безвозвратно утерянном друге. А она сидит так, будто это — обычная воскресная проповедь о том, что нужно добрее относится друг к другу и помогать ближнему своему.       Разноцветный народ уже поднялся с нагретых мест и потянулся к широченным дверям церкви. Священник спустился к прихожанам, с горестной улыбкой прощаясь с ними и провожая до выхода. Захлопнув за последним дверь, он с глубоким выдохом завернул в дальний уголок церкви, присаживаясь возле оставшейся сидеть девушки. Её распущенные длинные волнистые волосы пронзительного чёрного цвета скрывали лицо, спускаясь почти до колен; плечи размеренно поднимались в такт неслышному дыханию; сложенные на коленях руки сцепились в замок и покоились на потрёпанной Библии. Мужчина тяжело вздохнул и закинул руку на спинку скамьи, похлопав девушку по дальнему плечу. Она судорожно вздрогнула и чуть не упала коленями на пол, в последний момент успев выставить руки. Откинув назад мешающие волосы, девушка сонно посмотрела на священника, всё так же сидящего возле неё, перегораживая путь отхода. — Мистер Уилкс… Ваша проповедь была неотразима, впрочем, как и всегда. Такие трогательные слова, просто превосходное знание Бога и… — Довольно, — неторопливый текучий голос заставил девушку умолкнуть. — Что происходит, Сандра? Линда была твоей лучшей подругой, вы никогда не ссорились и очень заботились друг о друге. А теперь ты спишь на посвящённой ей проповеди.       Аквамариновые глаза Сандры стыдливо опустились в пол. — Я… просто не выспалась сегодня ночью. Всё время плакала и вспоминала её.       «Каштановые, слегка волнистые волосы падают на широкий лоб с тонкой морщинкой посредине. Внимательные цепкие тёмно-зелёные глаза бегают по экрану компьютера, выискивая ценную информацию. Серая, недавно постиранная футболка обтягивает мощные сильные руки и атлетическую грудь, плавно поднимающуюся в такт дыханию». — О чём ты думаешь, Сандра?       «Острый кончик красного языка медленно обводит алые пухлые губы по всей их длине и скрывается за белоснежной кромкой зубов. Мощные мозолистые ладони ловко набирают текст в поисковой строке, длинные пальцы неспешно водят по экрану ноутбука. Он откидывает голову назад и сводит вместе затёкшие лопатки, напрягая крепкие плечи. Вырывается стон облегчения, отчего по всему телу пробегают предательские мурашки. Слишком красиво, слишком неторопливо. Слишком горячо. Даже через чур горячо для незнакомого парня из сновидений». — Я думаю о Линде. «О нет, святой отец, совсем не о ней. А о таинственном мужчине из больных фантазий уставшего от внимания идиотов мозга, в которого я постепенно начинаю влюбляться, абсолютно не сумев себя контролировать. Внимания которого я жажду каждый день, о чьих прикосновениях мечтаю бессонными ночами. Я думаю об идеальном мужчине, которого не существует». — Я поговорю как-нибудь с твоим отцом об этом. — О чём, мистер Уилкс? О том, что я уснула на проповеди из-за ночных рыданий по своей усопшей подруге? — бархатный голос Сандры прозвучал слишком насмешливо для святых стен. — Мне кажется, за это не наказывают. «А вот за бесполезные мечты о воображаемом Аполлоне можно серьёзно поплатиться». — Ты уснула на проповеди, посвящённой твоей лучшей подруге. Это неприемлемо.       Сандра гордо поднялась со старой скрипучей церковной скамьи, обдуваемой из всех углов. Сверху вниз посмотрела на священника, так и оставшегося сидеть на месте, не давая девушке выйти. — Знаете, открою вам маленький секрет, — она забралась ногами на лавочку, перешагнула через спинку и плавно спрыгнула на пол, — Линда ненавидела церковь. Она любила веселье, а проповеди считала пустой тратой времени. И узнай она, что я заснула на посвящённой ей речи, рассмеялась бы и похвалила, сказав, что я всё сделала правильно.       Аквамариновые глаза насмешливо проследили за реакцией ошеломлённого мужчины, иссиня-чёрные волосы величественно взметнулись яростным водопадом, и тонкая фигурка королевской походкой направилась к выходу. Прежде чем хлопнула дверь, оставшийся в одиночестве мистер Уилкс успел подумать, что эта девушка точно была рождена для красной дорожки, бальных платьев девятнадцатого века, диадем и бриллиантов, а вместо этого понапрасну проводит свою молодую жизнь среди воров, убийц и наркоманов, изо всех сил помогая отцу-полицейскому.

***

— … Конечно, её будут хоронить в закрытом гробу! Линда бы не хотела, чтобы кто-то видел, в каком состоянии она оказалась после смерти.       В университетской столовой было на удивление многолюдно для конца учебного дня. Первокурсники жались за маленькими столами, стоящими вдоль стен, второй и третий курс сидели ближе к выходам, а финалисты-обучающиеся заняли центр помещения поближе к буфету и стойке раздачи. Длинный учительский стол пустовал, и это стало основным поводом для разговоров. Где преподаватели, почему ни один из них не дежурит в столовой, что они заготавливают? Изредка разговоры замолкали, и студенты прислушивались, не донесётся ли из громкоговорителя какое-нибудь объявление. — Короче, потом поговорим. Мне некогда.       Загорелая девушка яркой азиатской внешности с раздражением сбросила телефонный звонок и облегчённо кинула мобильник в модную дизайнерскую сумочку. Достав оттуда зеркальце, она быстро проверила идеальный макияж и повернулась к своей оставшейся подруге, уныло ковырявшей остывший обед. — Ты через чур грустная, Сандра. Что-то случилось? Или ты имидж поддерживаешь? — Почему они на нас пялятся, Аяко?       Азиатка презрительно огляделась по сторонам, разглядывая однокурсников. — Да посплетничать им хочется, что же ещё. Наверняка половина из них считает, что Линду завалили именно мы.       Сандра расстроенно положила вилку на стол, отодвинув от себя тарелку. Перед глазами вновь встала жёлтая заградительная лента полиции с надписью «Следственный комитет» и окровавленный липкий пол в комнате студенческого общежития. Девушку затошнило. — Ты не будешь? — в ответ Сандра еле-еле помотала головой, и Аяко подтянула к себе остывшую еду. — И всё же ты слишком грустная, милая. У тебя точно что-то случилось. И я хочу узнать, что именно, причём как можно скорее. — Да всё хорошо, правда. Просто эти показушные похороны, лживое сочувствие и банальные фразы соболезнования очень действуют на нервы. Хочется на кого-то накричать. — Иди в участок, выбери наркомана или алкаша поядрёнее и оторвись всласть, — фразу, произнесённую сквозь слой макарон, разобрать было просто нереально, но Сандра давно привыкла к странным манерам подруги и понимала всё с лёгкостью. — Или найди парня посимпатичнее и позови на свидание, а потом смотри на его преданные глазки. Ты же знаешь: за тебя любой парень университета готов на арене в Колизее биться. Мм-м-м…       Одна макаронина вылетела изо рта Аяко и попала точно на противоположный стул. Сандра с отвращением отодвинулась чуть подальше. Азиатка быстро проглотила плотный комок еды и, отдышавшись, ткнула в сторону подруги вилкой. — Заговори с парнем из твоих снов. Попробуй подчинить себе ситуацию. — Ты что, вместе с макаронами гашиш проглотила? — рассмеялась Сандра. Мальчишки за соседним столиком тотчас же оттянули ворот рубашки, стремясь заглотить побольше кислорода. — Это же сон, Аяко, а парень — плод моего подсознания. Его не существует. К тому же, я уже пробовала. — И что? — У меня язык не поворачивается. А он и не смотрит на меня. Как будто не видит.       Аяко схватила свою сумочку и потянула подругу с собой в коридор. Пройдя мимо седовласого охранника, решающего кроссворд, девушки выскочили на вечернюю улицу и направились к студенческому общежитию, зацепившись за локотки друг друга. Проходящие мимо парни все как один оборачивались им вслед; некоторые пошло присвистывали и кричали неприличные комплименты, но быстро уходили, покрасневшие и пристыженные унизительными шуточками в свой адрес.       Взлетев на пятый этаж общежития, подруги остановились у недавно обновлённой двери. Пока Аяко искала ключи от комнаты, Сандра с дрожью рассматривала соседнюю дверь с жёлтым крестом из полицейских лент. «Опечатано», «Не входить без постановления и защитного костюма». Крови там было столько, что не спасал даже резиновый комбинезон. Выходишь — и сразу находишь у себя на одежде кровавые следы, неизвестно откуда взявшиеся. — Ты так и будешь медитировать в коридоре или войдёшь домой? — Аяко, как всегда, намного лучше справлялась с ЧП и непредвиденными ситуациями. — Тебе не кажется странным, что нас поселили в комнату по соседству с местом убийства? — Сандра с трудом переступила порог их новой комнаты. — Нет, милая, не кажется. Общежитие заполнено до отказа, им просто некуда нас девать, — Аяко шлёпнулась на свою кровать, заваленную кучами бумаг и раскрытыми учебниками, перевернулась на живот и с удовольствием уставилась на подругу, облокотившись на локти. — А теперь я жду рассказа о том прекрасном парне из сновидений. Какой он?       Усмехнувшись, Сандра уселась на широкий подоконник и откинула окно, впуская в комнату свежий воздух. — Я же тебе уже миллион раз рассказывала. — Мне плевать, ещё хочу. Он… — … Идеальный. Тебе нужны подробности? — Ты ещё смеешь спрашивать?! — Ну, он… красивый.       «Это всё, что ты можешь сказать? Красивый? Это же ложь. Он не просто красивый. Он божественный, идеальный, неповторимый, единственный на всю планету. Он как греческий бог, как безупречная статуя в музее искусств, как совершенная фантазия Господа». — … Судя по его фигуре, он сильный.       «Не ты ли своими невидимыми глазами видела, как он один с лёгкостью сдвигает с места тяжеленный шкаф, придавивший путь отхода для жертв какого-то теракта?». — … И его зовут Сэм.       Аяко от неожиданности подскочила на кровати, ненароком скинув на пол учебник социологии. — Ты узнала его имя и молчала? После этого ты называешь себя подругой?       Возмущённая и оскорблённая таким напором Сандра отвернула голову от сидящей напротив неё девушки, уставившись в окно на проезжающие мимо редкие машины. На кровати послышалась возня, и через какое-то время на плечо хлопнулась вредная ладошка. — Да ладно, я знаю, что ты не обижаешься. Расскажи, как ты узнала его имя. Пожалуйста.       Взметнувшиеся чёрные волосы чуть не хлестнули азиатку по лицу, пройдя в считанных сантиметрах. Аяко приземлилась рядом с подругой на подоконник, накинув на себя и неё тёплый салатовый плед. — Рассказывай давай. — Его брат назвал его «Сэмми», что является производным от имени «Сэм». Довольна?       Аяко хитро улыбнулась и облокотилась головой на холодное оконное стекло. — Хорошее у тебя подсознание. И парень божественен, и имя у него сексуальное.       Сандра печально вздохнула, вновь переведя взгляд на потемневшее ночное небо. — Только мы с ним не встретимся никогда. И это расстраивает.