Общежитие №16

Ад в виде ежедневных зачётов наконец-то закончился. Парни не знали, какие сработали законы Вселенной, но сессию все закрыли с первого раза. Прям мистика какая-то. Такого ещё не происходило. Видимо, тут фигурировало отсутствие Джисона, который всегда бегал на пересдачи. Но как бы хорошо им не было от чувства временной свободы, сессия являлась лишь одной из кучи нерешённых проблем. Самой главной была ситуация с Джисоном, на втором месте — вечные ссоры Феликса и Хёнджина, на третьем — внезапные пропажи Минхо, который не оповещал никого о своих планах, а на четвёртом — дорогостоящее, но доброкачественное лечение Пеппы. Казалось, что всё вокруг пропиталось каким-то негативом, что их дружба медленно, но верно рушилась. Это началось с уходом из общаги Джисона, который являлся в их компании человеком, отвечающим за позитив и веселье. Тут каждый исполнял определённую роль, с пропажей одного остальные семеро начинали ссорится. И главным ядром ссор были трескающиеся по швам отношения Феликса и Хёнджина. Сегодняшний день отличался от остальных запланированным походом к Хану, но утренний скандал никто не отменял. Чонин был настолько вымотан работой, с которой вернулся пару часов назад, что не проснулся от криков и многочисленных матов, доносящихся из уст сладкой парочки. А вот Чанбин, Чан, Минхо и Сынмин прекрасно всё слышали, даже не выходя из комнаты, поэтому сидели молча и вникали в суть конфликта. — Почему ты не хочешь ехать? — в очередной раз спросил Хёнджин. — Да потому, что нас вместе увидят! Сколько раз мне ещё повторить?! — Ты нормальный? — прыснул он, отведя взгляд в сторону. — Пойми уже, что всем похуй. Или ты собираешься тут вечно сидеть? — Не похуй им. Мне до сих пор в лс строчат про всю эту хуйню! Это до мажоров дошло! Ты… Ты вообще не осознаёшь, во что всё превратилось? — У тебя паранойя. — Супер. Просто заебись. Я ещё и параноик! — А кто ты? Тебе уже везде эти камеры мерещатся, будто ты порнозвезда. — Вот именно! Я не понимаю, почему всем есть до этого дело?! Почему все не могут просто заткнуться?! — Все уже давно заткнулись, а тебя всё глючит. — Не заткнулся никто! Мне каждый день десятки сообщений приходят, где про тебя пишут! А тебе будто насрать! — Успокойся уже. Хватит истерить. — Да, блять, я истерю! — Феликс сделал несколько шагов и приблизился к Хёнджину, а потом ткнул пальцем в его грудь. — Если отец предпримет меры, то именно к тебе! К тебе, нахуй! Пускай он меня забирает отсюда, дома запирает и так далее, но я себе не прощу, если с тобой что-то случится! — Ничего со мной не случится. Или сомневаешься во мне? — Я не сомневаюсь, а боюсь. — Всё будет нормально, — вздохнул Хван, положив руки на его плечи. — Не переживай, ладно? Поверь, на меня столько раз покушались, что твой отец станет прекрасным опытом в прокачке навыков. — Успокоил, блять. — Ну всё, не кипятись, — Хёнджин переложил одну руку на затылок Феликса, вторую разместил на его спине, улыбнулся и прижал к себе, а потом поцеловал в макушку. — Это скоро закончится, и всё снова станет хорошо. Вот увидишь. — А если не станет? — С твоим настроем только на войну топать. Феликс поднял голову и захлопал перепуганными глазами. Он боялся всего: возможных угроз в сторону Хёнджина, крах бизнеса отца по его вине и заявления об отъезде домой. Через несколько часов, которые выделили на сон Чонина, парни начали потихоньку собираться к Хану. Они заранее купили продукты, зная, что сейчас их блудный брат выживал на сигаретах, кофе и пиве, а также скинулись, чтобы Джисону хватало хотя бы на базовые траты. По мере воскрешения Чонина, они выдвинулись в путь через окно. — На чём едем-то? — спросил Чан. — На метро? Или автобус? — На лошадях, — прыснул Сынмин. — Друг на друге, — подключился Чанбин. — На машине, — заявил Минхо, махнул рукой и пошёл в сторону парковки, но понял, что остальные остались на прежних местах. — Вы чего? — Какая машина?.. — Шкода. А что? — Откуда, блять?! — вылупил глаза Чанбин. — Ты… Как вообще…? Спиздил ведь, да? — Нет. Она не совсем моя. — А чья? — На работе выделили. И только сейчас они поняли, что до сих пор ни черта не знали про его работу. — Подробнее. — Короче, помните тот день, когда я в общагу с двумя контейнерами пришёл? Ну, с органами. — Так… — Мне машину дали, чтобы я их перевозил. И разрешили использовать в личных целях. — Дебил, не пугай… — замотал головой Хёнджин. — И сколько же ты за эту работу получаешь? — А тебе всё расскажи, — фыркнул он. — Чего стоим? — Щас, погоди, мы хуеем. — Вы лучше решите, кто на коленях поедет. Там пять мест. Минхо подвёл их к белой шкоде, которая стояла на парковке, нажал на ключ и велел пока что не садиться. Он достал с задних сидений контейнер, в котором, судя по надписи, находились почки, и переложил его в багажник, прикрыв пакетом с едой для Хана. Парни пытались не показывать эмоций, вызванных этим действием, поэтому молча завалились в машину. Чонина посадили на колени к Чану, а Феликса — к Хёнджину. Между ними разместился Чанбин, а Сынмин, не желая находиться в этом «гейском притоне», каковым назвал его из-за Феликса и Хвана, сел спереди. — Можно нескромный вопрос? — Валяй, — сказал Минхо, поправляя зеркало. — У тебя разрешение на перевозку органов есть? — опасаясь, произнёс Ликс. Вместо ответа Минхо попросил Сынмина открыть бардачок, откуда достал бумажку и показал её всем. И вправду разрешение. — А ещё один можно? — Рискни. — Ты права купил или…? — Два года назад сдал. Всё, хватить пиздеть. Тема с органами, вроде бы, казалась чистой, о чём говорило наличие нужных документов, но они слишком хорошо знали Минхо. Парням не хотелось заваливать его лишними вопросами, поэтому все дружно прикрыли рты.

***

Джисон уже десять минут смотрел на своё отражение в ванной и почему-то не мог отойти от зеркала. Это ведь он, а кажется, что другой человек. Причём внешних изменений как таковых и не было: всё тот же усталый, обкуренный взгляд, отёкшее, но худое лицо, чётко виднеющиеся из-под воротника футболки ключицы, тёмные круги под глазами, ломкие волосы. Но что-то явно было не так. От этих размышлений его отвлёк звонок в дверь. Хан поплёлся в коридор, прокрутил замок и лишь чутка приоткрыл дверь. Он увидел Хёнджина, следом за которым стояли остальные. Джисон надавил на ручку, освободил проход, а сам отвернулся и сделал несколько шагов вперёд, чтобы парни не попадали на пороге, увидев его. — Брат! — максимально быстро снимая кроссовки, крикнул Хван. — Ебать, живой! Он подлетел к нему, обнял со спины и оторвал Хана от пола, прижав его к себе как можно крепче. Хёнджин ждал этого момента сильнее, чем закрытия сессии. — Пусти уже. — А вот хуй тебе, — до сих пор не увидев лица друга, улыбнулся Хван. Это и сподвигло его вернуть Джисона на землю. К этому моменту все уже сняли с себя верхнюю одежду и сосредоточились на Хане. Одним словом — пиздец. Кожа бледная, вид больной, одежда висела на нём подобно мешкам, давно не стриженые волосы торчали в разные стороны, а глаза были пустыми, как два стёклышка. Всем коллективно хотелось заплакать. — Едрит твою… — пробормотал Чанбин, прикрыв рот ладонью. — Ты как из подвала, — закончил мысль Сынмин. — Спасибо. — Вот на это сейчас конкретно похуй, — сказал Чан и подошёл к Джисону, чтобы обнять. Теперь он убедился, что их догадки об отсутствии и намёка на питание оказались правдой. — Вы Флекса там держите, — слабо улыбнулся Хан. — Он щас в обморок от этого евроремонта ёбнется. — Я не хочу комментировать… — пробормотал Феликс, осматривая квартиру. После изучения небольшого дома, где не был никто, помимо Минхо, Чанбин и Чонин отправились на кухню, чтобы разобрать пакет с продуктами, а остальные уселись на диван в гостиной. Им нужно было расспросить Джисона обо всём, но никто не знал, как сделать это корректнее. Чонин и Чанбин присоединились к ним, сам Хан разместился на пустующей полке для телевизора, сидя напротив остальных, и выкуривал сигарету, предварительно открыв окно, чтобы не воняло. Прям картину можно было писать, глядя на него. — Как ты тут вообще? — начал Феликс. — Нормально, — смотря на дымящуюся сигарету, ответил Джисон. — Скучновато, конечно, но начинаю привыкать. Тихо здесь. — Прям логово скуфа, — не сдержался Сынмин. — Но если серьёзно, то чем занимаешься? Как день проходит? — Щас, секунду. Хан зажал сигарету в зубах, подошёл к небольшому столику и убрал три пустые бутылки из-под алкоголя, что стояли возле него. Вернувшись с кухни, его взгляд упал на кое-что более провокационное: ложка и зажигалка, лежащие рядом. Видимо, парни очень сильно пытались не обращать на них внимание и игнорировали темноватый налёт на ложке, напоминающий своим видом мёд. Джисон проснулся только полчаса назад, так что про уборку перед приходом парней и думать забыл. — Вопросы остались? — поднимая ложку со столика, спросил он. — Да. Ты бросать-то собираешься? — задал один из них Чонин. — Собираюсь, но никак не соберусь… Я фастом помою и вернусь. Стоило Хану скрыться на кухне, как все шестеро повернулись на Минхо. Тот лишь пожал плечами. — Что? — Ты с ним говорил? — Нет, конечно, я же одноклеточный! — Минхо переключился на шёпот. — Говорил, а толку? Если и бросать, то постепенно. — Но он не хочет, — прошептал Хёнджин. — Надо обсудить это с ним. После этих слов Джисон вернулся в комнату, вынул дымящуюся сигарету из-за уха и продолжил курить, вернувшись на своё место. — Вот так и живу. М-м, кстати… — Он сегодня сядет или нет? — тихо спросил Чан у Чонина. — Весь дёрганый какой-то. — Может, у него СДВГ появилось? — Слышь, психиатр, — вступил Чанбин, сидящий по левую руку от Чонина. — Нам и одного диагноза для Минхо хватило. Хан притащил то, что могло прийти им в голову в последнюю очередь. Он держал в руках скрипку. Взгляд Минхо сразу же изменился, и его самого легонько затрясло. Когда он видел её в последний раз? Лет пять назад? — На, твоя. — Уверен? — Да. Там трещина на том же месте. Минхо раскрыл чехол, откинул крышку и увидел инструмент, который являлся неотъемлемой частью его жизни вплоть до шестнадцати лет. Он бросил занятия музыкой, как только закончил музыкальную школу, к тому же отец в те времена особенно часто травмировал его руку, наказывая. Там уже было не до игры. — Почему я только сегодня узнаю, что ты умеешь водить и на скрипке хуярить?! — в шутку возмутился Феликс. — А ты мне кто, чтобы я такое рассказывал? — Чего?.. Хотелось ответить, что про такую личную тему, как скрипка, Минхо рассказал парням от огромного доверия, которого у Феликса, отнюдь, не было, но его перебили: — Сыграешь? — спросил Хёнджин, будто почувствовав, что могло произойти дальше. — Я ведь не помню ничего… И пальцы уже не слушаются. — А ты попробуй. — Чтоб вы тут все оглохли? Фальшь на гитаре — ничто, по сравнению со скрипкой. Там сразу кровь из ушей пойдёт. — Ну пожалуйста, — протянул Чонин, скромно улыбнувшись. — Мы честно не оглохнем. — Сами себя насилуете, — фыркнул Минхо, решив выполнить их просьбу. — Джисон, а ты где её взял? — Возле твоего дома валялась. — Я так и думал. Он настроил скрипку через приложение, установленное на телефоне Хана, взял в руки смычок и принял стойку. В его глаза сразу бросились шрамы, точнее, это они смотрели на Минхо. Всё-таки не надо было снимать бинт. — Ты чего? — заметив его смятение, спросил Сынмин. — Вообще всё забыл? — Нет, нет… Сейчас. Минхо выдохнул, перед глазами всплыли ноты, будто фотография, он зажал струну и провёл по ней смычком. На удивление, звук был чистым. В голове вертелась лишь одна песня “Carol of the Bells”, которую Минхо играл в тайне от отца, ведь тот категорически запрещал ему исполнять что-то помимо надоевшей классики. Это казалось довольно странным, ведь композиция была очень популярной, её играли оркестры, но Минхо просто поставили перед фактом. Нет и всё. Он сделал глубокий вдох, выдох, и зажал смычок так, чтобы указательный палец был свободен. Минхо начал зажимать струны левой рукой, а правой дёргал их, как на гитаре. Затем он резко начал орудовать смычком, разнеся по всему дому мелодию, знакомую каждому. Его пальцы бегали по грифу как сумасшедшие, все парни в один момент раскрыли рты и вылупились на Минхо, никак не ожидая демонстрации таких умений. Звук был чистейшим, он ни разу не ошибся, а самое главное — не смотрел на гриф. Минхо ориентировался на «музыкальную память». Он не помнил нот, интонации, динамики, но это помнили руки. Создалось ощущение, что кто-то нажал на кнопку воспроизведения, и Минхо просто выполнял запрограммированные действия. Он сыграл не всю песню, а отрывок, не осмелившись продолжить из-за страха сбиться. Звук затих, Минхо выдохнул, убрал скрипку с плеча и наконец-то увидел шокированные лица друзей. Первым поднялся Сынмин. Он пару раз хлопнул, до сих пор пребывая в состоянии шока, потом аплодисменты стали более частыми, и все парни поднялись с дивана. Кто-то даже засвистел. — Сука… — простонал Минхо и приложил к языку два пальца левой руки. Их будто прорезали ножом. — Отрубите мне руку, пожалуйста. — Это он ещё в пол-силы, — улыбнулся Хан, до сих пор мучая сигарету. — Слышали бы вы его лет пять назад… — Ты почему сейчас не играешь?! — воскликнул Чонин. — Это же… Это так ахуенно, что я тебе отсосать готов. — Да ты всем готов, — усмехнулся тот, убирая инструмент в чехол. — Когда мне играть-то? Времени нет. И желания. — Почему? — Меня всё детство заставляли, а после окончания музыкалки прям отвращение к скрипке появилось. Мне, конечно, в последние годы игры даже нравилось, но потом я свободу почувствовал и больше не прикасался к ней. — Зря, — вздохнул Хёнджин. — На этом же бабки можно делать. — Кстати, о бабках, — решил перевести тему Феликс. — Джисон, ты в переходах-то играешь? — Нет. — А… А как это? — Просто нет и всё. — Где тогда деньги берёшь? — поинтересовался Чан. — Я тут порылся в ящиках несколько дней назад и нашёл мамкины сбережения. Ну, не совсем её, конечно. Она просто складывала деньги, которые я приносил, брала оттуда только на алкашку и коммуналку, а я же ей давал ещё на продукты, одежду, бытовуху и всякое такое. Мне на ближайшие две недели хватит. С учётом того, что Хан уже закупился самым «необходимым», представляющим из себя запас наркотиков и сигарет. — Ты для себя-то играешь? — Нет, — отрезал он, выпустив табачный дым. — Не хочется. Феликс не до конца понял, почему лица парней были практически идентичны тем, которые они состроили во время передозировки Хана. Ответ был прост: Джисон умер морально. Хан жил музыкой, она была его призванием, стимулом и даже религией, а теперь он заявил, что больше не хотел заниматься этим. Как бы плохо ему не было, какие бы ситуации в жизни не происходили — Джисон играл. Это исцеляло его, являлось терапией и спасением, но сейчас парень потерял интерес. А это означало, что он потерял смысл жизни. — Заносите гроб, — пробормотал Сынмин, нарушив тишину. — Почему вы так драматизируете? — до сих пор недоумевал Феликс. — Это же нормально, что у человека интересы меняются. — Мажор, если нихуя не знаешь, то форточку прикрой, — грозно произнёс Чонин. — Нет, Флекс прав, — заступился за него Джисон. — Просто я… перегорел, видимо. Пускай вам теперь Хёнджин играет. — Ты умеешь играть?.. Что за день прозрения, блять?! — Ты забыл? То есть, да, ты забыл, но видео же видел. То, где мы на крыше сидели. — Точно… — Как сессию-то сдали? — внезапно спросил Хан. — Ты не поверишь… С первого раза. Сынмин и Чан посвящали Джисона в учебные нюансы, Феликс и Хёнджин решили выйти на улицу проветриться, Чонин и Чанбин отправились на кухню, чтобы приготовить обедо-ужин, а Минхо решил посидеть в одиночестве в комнате Хана. В последнее время его социальная батарейка садилась так быстро, как это можно было представить, и на её восстановление требовалось время, проведённое в тишине. Но перед этим он вышел на крыльцо, где курили Хван и Феликс, отдал второму ключи и попросил отогнать машину подальше от дома. Скоро должен был приехать отец, и он знал, что Минхо передвигался на ней, ведь в прошлый раз застал его, садящегося за руль после передачи вещей Джисону. Палиться не хотелось. — А ты давно водишь? — спросил Хёнджин, сев на пассажирское сиденье спереди. — С совершеннолетия. Права купил, но потом нормально отучился. — А что так? — Я тачку в первый день разъебал, — усмехнулся он, тронувшись с места. Феликс припарковал машину через два дома, найдя место в переулке, но вылезать из неё не спешил. Он обернулся назад, а потом подозрительно взглянул на Хенджина. — Давай на почки посмотрим. — Чё?.. — Ну, которые Минхо перевозит. — Ты ебанько? Нельзя контейнер вскрывать. — Почему? — Так в фильмах говорят… А вообще, там давление специальное, и после вскрытия какое-то определённое время до пересадки остаётся. Потом испортятся. — Да никто ж не узнает. Я почки никогда не видел. — Свою вырежи и посмотри. Феликс, ты совсем конченый? Не будем мы ничего открывать. — Он подозрительно долго их хранит. Наверное. Но прошлые контейнеры у него неделю в шкафу лежали. — Может, это другие были? Короче, хватит нести хуйню, пойдём отсюда. — Да погоди, мне же интересно! — Если ты эти почки испортишь, то потом свои на их место положишь. — Душнила. — Долбоёб. — Приятно познакомиться. Они вышли из машины, Феликс заблокировал её на ключ, и оба отправились в сторону дома. Уже подойдя к нему, Феликс начал шарить по своим карманам, пытаясь что-то найти. — Сука, телефон забыл. Я щас. — А… Хван даже сказать ничего не успел, а Феликса и след простыл. Он догадывался, что тот хотел сделать, но надеялся, что у него хватит мозгов и силы воли, чтобы сдержать себя. Ни того, ни другого у Феликса не было. Конечно, он специально оставил телефон в машине, чтобы хотя бы создать иллюзию правдоподобности. Он быстро забрал его с переднего сиденья, а потом нажал на кнопку, открыв багажник. Феликс схватил контейнер, открепил защёлки и осмотрелся, убедившись, что рядом не было ни души, а затем поднял крышку. Чего, нахуй?.. Он взял в руки цветастый мешочек, внутри которого находились кольца. Затем он взял другой, там находилось ожерелье. Остальные украшения были свалены в одну кучу или изолированы от других в зип-пакетах. Теперь стало ясно, какие «органы» перевозил Минхо. Он занимался контрабандой. Удобно устроился, однако: контейнеры не вскроют, поддельное разрешение имелось, а хранить можно было сколько влезет. Чан и Джисон сидели в гостиной вдвоём. Остальные будто уловили, что сейчас будет происходить, поэтому потихонечку разошлись, чтобы не мешать предстоящему разговору. Бан Чан давно хотел поговорить с ним, но его либо останавливали, либо сам Хан был не в ресурсе. Сейчас выдался прекрасный шанс всё обсудить. — Джисон, ты обращался за помощью? — В смысле? — Я про лечение. Сам ведь понимаешь, что в одиночку не справишься. — Понятно, — усмехнулся он, стряхнув пепел с сигареты в блюдечко. — Старая песня. Чан, мне не нужна помощь, тем более всяких мозгоправов. — Во-первых, не мозгоправов, а психологов. В этом нет ничего страшного, стыдного… — И пользы никакой, — перебил его Хан. — В чём смысл лечения, если я сам не хочу этого? Зачем помогать человеку, который этого не просит? — В том, что ты просто умрёшь. Но ты, видимо, не понимаешь. Или не хочешь понимать. Я понимаю, но жить не хочу. — Отец, вот зачем ты со мной возишься? Очевидно же, что через месяцок-другой я сторчусь с концами. — Как раз таки затем, чтобы не допустить этого. Джисон, ты ведь раньше совсем другим был. Таким ярким, заряженным, весёлым, даже на самые ужасные моменты смотрел с позитивом. Что изменилось сейчас? Просто скажи. — Не знаю. Мировоззрение, наверное. Надоело мне лыбу давить, когда все вокруг дохнут, ссорятся и ненавидят друг друга. — Вот, причину ты уже знаешь. — Я её и до этого знал. Из-за неё и употреблять начал. — Юнсо? Джисон кивнул и продолжил: — Эту проблему не решишь. От неё можно только убегать, чем я и занимаюсь. Понимаю, что ты привык видеть меня клоуном, но осознай, что я такой же зрелый человек, как и ты. Просто повзрослел слишком поздно и внезапно. Поэтому сейчас выгляжу таким подавленным. — Ты не просто выглядишь, а таковым и являешься. — Что уж тут поделать? — улыбнулся Хан, примкнув губам к сигарете. — Можно наглую просьбу? Теперь уже Чан кивнул. — Можете уйти? Я хочу побыть один. — Хорошо, — вздохнул Чан, поднявшись на ноги. Он заглянул в коридор, убедился, что Чонин, Сынмин и Чанбин говорили о своём, и решил задать последний вопрос: — Долго скрывать будешь? — Что? — Что собирался умереть. Намеренно. — Сколько потребуется, — спокойно ответил Джисон, зная, что их разговор придёт к этому. — Если так интересна причина, то спроси у Минхо, но остальным ни слова. Шею сверну. — Принято. Чан пару секунд молча смотрел на него, надеясь, что Хан прочтёт его мысли, и добился этого. Парень тяжело вздохнул, бросил окурок в блюдечко и слегка раздвинул руки, через секунду оказавшись в крепких объятиях Чана. Язык любви у него такой, а многие этого не понимали и высмеивали. Но Джисону нравилось.

***

Казалось бы, что у Хёнджина и Феликса всё только начало налаживаться, но это продлилось от силы пару дней. Феликс лишний раз не выходил на улицу просто потому, что ходить было некуда, но для какого-то разнообразия выбирался в город, чтобы подзаработать. Он достаточно прокачал свои навыки и теперь мог не только вынимать у людей что-то из карманов, но ещё и снимать с них часы и украшения, а также незаметно лазить в сумках. Это было даже не работой, а развлечением, что каждый раз заставляло адреналин разгоняться по телу и потом доставляло удовольствие. Но это не могло заглушить переживания. Хёнджин практически не появлялся в общаге, вечно куда-то уходил, а куда — не сообщал. Говорил, что дела или встречи. Очевидно, что вечером и ночью он раскладывал, но где пропадал всё остальное время? А самое главное — Хван частенько возвращался с ссадинами. На расспросы Феликса он никак не реагировал или же отвечал: «Не твоё дело». Это не просто бесило, а прямо-таки заёбывало. Этот вечер ничем не отличался от предыдущих. Хёнджин вернулся в районе часа ночи, тихо забрался в комнату, чтобы не разбудить Феликса, но тот не спал. Чонин ещё был на работе, как и ожидалось, так что им не могли помешать. — Ты где был? — Работал, — ответил Хёнджин, снимая куртку. — А что? — Давно ли у тебя полный рабочий день? Тебя восемь часов не было. — И? Значит, был занят. — Объясниться не хочешь? Или так и продолжим в молчанку играть? — Ты опять за своё… У меня твои упрёки уже здесь, нахуй, сидят, — сказал он, впившись двумя пальцами в шею. — Сколько можно меня контролировать? — Я волнуюсь, блять, представь себе! Его, значит, хуй знает, где носит, а я должен сидеть на жопе ровно?! — Да, должен. И хватит истерить, сейчас всех разбудишь. — Супер, я опять истеричка… А как мне не истерить, если ты только и делаешь, что где-то шляешься?! — Хватит. — И что у тебя опять с лицом? — спросил Феликс, указав на разбитую губу. — Ты на забивы ходишь, блять? Хоть как-то своё отсутствие объясни! — Я не обязан перед тобой отчитываться. Всё, разговор окончен. — Ахуенно ты устроился! Я уже хуеву тучу времени пытаюсь выяснить хоть что-то, волнуюсь за тебя, а ты так легко от темы убегаешь? — Что ты хочешь услышать?! — не выдержал Хёнджин и в ответ повысил голос. — Что я в какой-то ебучий стрипушник хожу? Что я с бандитами связался? Тогда спешу успокоить — нет ничего такого! Просто отъебись от меня и всё! Меня достали твои психозы! Ты меня достал! Только увидев выражение лица Феликса, Хёнджин понял, что сказал. Ему действительно надоели загоны Феликса, но он понимал его. Да и причина была установлена точнее, чем самой лучшей гадалкой. Хвану действительно угрожали, выслеживали, но он молчал, чтобы Феликс лишний раз не накручивал себя. Основную часть времени, которую Хёнджин отсутствовал, он либо по-нормальному разговаривал с людьми, что выслеживали его, либо же скрывался от них. Увидев мужика, шедшего за ним сегодня, Хван даже посмеялся: «Спортики, вы меня уже заебали», — а потом провалялся в снегу около десяти минут. — Феликс, прости. — Да не, всё норм, — усмехнулся он, засунув руки в карманы спортивных штанов. — Всё просто великолепно. Извини, что переживаю за тебя. Понимаешь, человеческие чувства во мне проснулись, когда в общагу переехал, а сейчас, видимо, жалею об этом. С кем не бывает? — Я не хотел говорить этого. — Хотел, раз сказал. Ты это, — он провёл указательным пальцем по воздуху, — аптечку в ящике возьми. И не жди меня. — Ты куда? — Я не обязан перед тобой отчитываться, — повторил его слова Феликс, переодел штаны на джинсы, снял куртку с вешалки и обулся, а потом ушёл, улыбаясь.

18:45

Кай: «Привет, Феликс. У меня для тебя предложение. Не хочешь приятно провести время?»

Феликс: «А если точнее?»

Кай: «Сыграть. Считай приглашением в казино.»

Феликс: «Я таким больше не занимаюсь.»

Кай: «Лично для тебя тут всё будет честно. Как владелец говорю.»

Феликс: «У тебя своё казино?..»

Кай: «Уже второй год.»

Феликс: «Не горю желанием общаться с человеком, который пытался воспользоваться мной.»

Кай: «Я ожидал такого ответа. Пиши, если вдруг надумаешь. Если что, я тут до трёх часов точно буду.»

01:17

Феликс: «Предложение ещё в силе?»

Кай: «Всегда буду рад тебя видеть. Сейчас скину адрес.» Феликс ненадолго убрал телефон в карман, держась одной рукой за перекладину пожарной лестницы. Он задумывался о рецидиве ещё с момента начала их ссор с Хёнджином, но сегодняшняя ситуация довела его до ручки. Он вызвал такси и отправился по присланному адресу. Ему было насрать, что об этом скажут остальные, зная, что хуже уже не станет. Их команда рушилась, превращаясь в руины, и единственным способом отвлечься стало казино. Кай смог провернуть всё так, чтобы сделать казино легальным и иметь на руках чистые документы. Оно не было подпольным, так что внешний вид изначально казался весьма презентабельным. Всё было выдержано в современном стиле, дресс-кода здесь не существовало, что явно играло Феликсу на руку. Потолки подсвечивали разноцветные светодиоды, девушки в коротких юбках разносили алкоголь, и только работники выглядели более-менее официально, чтобы выделяться на фоне богатых мажоров. Это место было создано именно для них. Феликс удивился, когда на ресепшене его встретили две девушки и уточнили имя, после чего повели его за собой. Видимо, Кай предупредил их о приходе особого гостя. По пути Феликс осматривался, ловил на себе взгляды малознакомых людей, с которыми раньше пересекался на различных пьянках, но один человек смог заинтересовать его. Кан Тэхён. — Какие люди, — улыбнулся Тэхён, приблизившись к нему, и протянул руку, которую тот пожал в ответ. Девушки, сопровождающие Феликса, отошли в сторону. — Не страшно без охраны? — Чуть-чуть. — Это твой детдомовец тебя так пиздит? — натянул ухмылку он, указав на до сих пор не зажившие следы побоев. — Нет, другой. — Нарик? — Мимо. — Суицидник? — В точку. — Интересная у вас компашка… Погоди. Ты ведь даже не отрицаешь про детдомовца. — Просто я знаю, что ты с этой инфой ничего не сделаешь. — Правильно мыслишь. Тэхён, наверное, был самым адекватным из всех мажоров, с которыми когда-то общался Феликс. Как минимум он умел держать язык за зубами. Они разошлись на этой чудесный ноте, девушки довели Феликса до кабинета Кая и ушли, поклонившись. Видимо, представили его по достоинству. Он вошёл внутрь, увидел парня, сидевшего на кожаном диване со стаканом в руке, на столике стояла бутылка коньяка, рядом лежали сигары. Феликс прокашлялся, чтобы привлечь внимание, и Кай перевёл взгляд на него. — Всё-таки пришёл. — А ты не ждал? — Ждал, но… Думал, что ты с Хёнджином свободное время проводишь. — Нет уж, — прыснул Феликс, сев рядом. Кай взял второй стакан, наполнил его алкоголем и протянул парню. — Спасибо. — Вся эта шумиха улеглась, но можно спросить, как друга? Феликс выгнул одну бровь. — Как хорошего знакомого, — перефразировал Кай. — Валяй. — У вас реально что-то было? — Рад, что ты хочешь пообщаться, — вздохнул Феликс, сделав глоток. — Но я пришёл сюда не по душам пиздеть. — Понимаю, старые обиды. Сам бы не доверял такому, как я. — Просто я тебя знаю. Что бы я не сказал — ты используешь это против меня. — Настолько мне не доверяешь? — Есть причины. — Ты тоже про меня много интересных вещей знаешь. Что тебе помешает использовать это в ответ, если я и решу что-то там слить? — Например? — Напомнить, за что меня весь ваш дрим тим возненавидел? Феликс кивнул, вспомнив про ситуацию на соревнованиях, где Кай выступал заместо Джисона. — Я тебя услышал. Итак, играть будешь в компании старых знакомых, в соло или со мной? — С тобой? — Конечно. Предлагаю пойти в вип-зал. Интересует? — Странно видеть тебя всем таким бизнесменом. Я думал, что ты только языком работать умеешь. — Это уже к Чонину. Феликс приятно удивил его своей реакцией в виде тихого смеха. Оставшаяся ночь прошла безумно быстро, весело и азартно. Они играли, под действием алкоголя Феликс забыл об их прошлых разногласиях и смог поговорить с Каем так, будто между ними ничего не происходило. Всё-таки он знал, к кому ехал, поэтому настраивал себя на такое времяпрепровождение. Всё лучше, чем сидеть в одной комнате с Хёнджином и тихо хотеть убить его.

***

Теперь не только Хёнджин, но ещё и Феликс стал пропадать, ничего не объясняя остальным. Их день выглядел примерно так: они просыпались, иногда завтракали, рассаживаясь по разные стороны стола, ближе к обеду расходились, а возвращались ночью, только Феликс — пьяным, а Хван — с новыми побоями на лице. Между ними проскальзывал Чонин, который тихо собирал информацию и докладывал её парням, устроившись на роль разведчика. Хороших новостей было немного, но они всё-таки были. Минхо недавно ездил к Джисону и нашёл там брошюру, на которой был написан адрес центра для помощи наркозависимым, но не стал оповещать его о своей находке. Значит, Хан задумывался об этом, что уже являлось четвертью пути. Четверть — задуматься, первая половина — начать, а вторая — решить проблему. Чан сидел в комнате один, остальные разбежались по своим делам несколько часов назад и до сих пор не вернулись. Всё вокруг казалось таким странным. Они рассыпались, будто основа крепления держалась на Джисоне, а с его уездом вся конструкция пошатнулась. Единственное, что осталось неизменным — проблемы, что росли в геометрической прогрессии. Не проходило ни дня без скандалов, драк и секретов. Сегодняшний не стал исключением. — Ебучий случай… — пробубнил Чан и полетел к окну, где увидел фигуру Хёнджина. Ситуация была страшной: куртка порвана; лицо разбито в мясо; руки изрезаны, будто в них сжимали лезвие; левый глаз был целиком заполнен кровью, из него текла слеза соответсвующего цвета; Хёнджин держал дрожащую руку на правой ноге. Бан Чан помог ему взобраться на подоконник, Хван кое-как спустился с него и тут же рухнул на пол. Теперь он прикрывал ляжку уже двумя и ладонями. — Что?! — Чан не знал, с какой травмированной части тела начать. — Нога… — Что с ней?! Он аккуратно убрал руки, измазанные кровью, и сжал губы, чтобы не завопить от боли. — Это… Это ножевое, блять?! Хёнджин кивнул. Чан помчал за аптечкой, которую на днях собрал для этой комнаты, и велел ему спускать джинсы до колен. К счастью, кровь не хлестала струёй, но её количество не предвещало ничего хорошего. Чан работал быстро, параллельно с этим задавал Хвану какие-то вопросы, на которые тот отвечал, стиснув зубы. Кровь удалось остановить, рану обработали и выполнили перевязку, далее перешли к глазу. На вопрос, видел ли что-то Хёнджин, он ответил, что всё казалось максимально мутным и слегка красноватым. Чан не понимал, какая именно часть глаза была повреждена, ведь всё яблоко было заполнено красным цветом. Он пытался что-то разглядеть и найти поражённый участок, но Хван не мог держать веки открытыми более двух секунд. Феликс отдал обезболивающие капли, чтобы они хранились в аптечке у Чана и сейчас безумно пригодились. Через несколько минут боль спала, а глаз начинал реагировать на свет и распознавать силуэты. — До травмпункта дойдёшь? — оказав первую помощь, спросил Чан. — Не надо. — В смысле?! У тебя ножевое, ещё и глаз чуть не вытек! — Правда, не надо. Не хочу лишних расспросов. — Тебе ещё и мозг задели?.. Кто это сделал?! Говори! Хёнджин промолчал. — Тот, кто избивал тебя всё это время? — А я ебу? Каждый раз новые попадались. — В смысле? — На меня каких-то спортиков вызывают, — спустя столько времени, решил объяснить происходящее Хёнджин. — Каждый день подкрадываются и во все щели ебут. Обычно всё кулаками обходилось, но сегодня… Сам видишь. — Тебя пытались убить… — Получается, что так. — Это ведь из-за Флекса? — Да, но только не говори ему. Короче, сегодня кто-то слил нашу фотку, сделанную с улицы. Мы там в окнах комнаты прям чётко виднелись, как и наши действия. Слухи сразу превратились в утверждения. — Я видел, — вздохнул Чан, вспомнив фотографию, где были запечатлены целующиеся Феликс и Хёнджин. — Оно уже везде гуляет. — Именно. Видимо, батьку принцессы довелось лицезреть это великолепие, поэтому решил избавиться от меня. — Как ты от ножа увернулся? — С божьей помощью, блять. Мне его чуть в лоб не воткнули, я смог отбиться, но глаз задело, а потом уже и ногу. — Господи… — закрыл лицо руками Чан, глубоко вдохнув. — Когда весь этот кошмар кончится?! — Я не знаю. Феликс в комнате? — Ещё не вернулся. — Откуда? — Это я у тебя хотел спросить. Или вы вообще не общаетесь? — Общаемся, но больше ссоримся. Я не хочу, чтобы он чувствовал себя виноватым, поэтому ничего не рассказываю. Понимаю, что он обижен. — Хёнджин, поговори с ним. Это, — он указал на лицо парня, — уже край. Так не может продолжаться. — И что будет, если я с ним поговорю? Феликс окончательно возненавидит отца, ещё и меня на хуй пошлёт, чтобы «не доставлять проблем». Я бы сам так сделал. — Просто планируешь ждать, когда тебя убьют?! Проблему нужно как-то решать, блять! — Никак её не решишь… — Слушай, — Чан спустился на корточки и сел рядом с Хёнджином. — Не бывает проблем, у которых нет решения. Просто есть решения, которые тебя не устраивают. — Понятно, блять, что они меня не устраивают. Любое из них и приведёт к разлуке. — Проблема не в вас двоих, а в отце Феликса. — Это было очевидно с самого начала, — заулыбался Хёнджин, положив ладонь на повреждённую часть ноги. — Всё к этому и вело. Не может простой смертный иметь какие-то привилегии в общении с высшим классом. Не зря же принцессой его называю. Ладно, я пойду. — Куда, блять?! — Чану пришлось удерживать его за плечо. — Ползти хочешь? — Нужно повязку на глаз купить. — Я сам схожу. Чан быстро накинул на себя верхнюю одежду, помог Хёнджину переместиться на кровать и перед уходом ещё раз уточнил: — Точно в травмпункт не надо? — Точно. Не отвалится у меня эта ебучая нога, и глаз не вытечет. — Смотри у меня… — Только если наполовину. Чан всё-таки сделал кое-что, о чём не предупредил Хёнджина, но знал, что это было необходимо. Через пару минут после его ухода в дверь постучали, Хёнджин похромал к ней, распахнул и увидел на пороге Йеджи с небольшим контейнером белого цвета в руках. Она закричала, увидев его лицо, но через секунду оказалась в комнате, куда её силой затащил парень и закрыл ей рот своей рукой. Йеджи вдохнула, выдохнула, а потом начала заваливать его расспросами. Пришлось соврать, что задолжал кое-кому крупную сумму, а все эти прелести были предупреждением. — Ты зачем здесь? — Меня Чан попросил тебе ногу посмотреть… — до сих пор не отошла от шока она. — И зашить, если потребуется. — Да там неглубоко. Кровь уже почти не идёт. — Почти? — Она как минимум не хуярит. — Я всё равно посмотрю. Вывод был очевиден: нужно зашивать. Мало кого из парней волновало своё здоровье, так что они как можно реже обращались ко врачам и посещали свой любимый травмпункт, где каждого знали в лицо. Хёнджину было всё равно, правильно ли Йеджи зашивала рану, и надо ли было вообще этим заниматься. Иллюзия оказания профессиональной медицинской помощи присутствовала, так что спать можно было спокойно. Хёнджин так думал. Ночь была далеко не спокойной. Ему прислали фотографию Феликса с какого-то левого номера, где он находился в казино. Бить тревогу было поздно. Теперь он понял, где Феликс пропадал все эти дни, почему поздно возвращался, и почему у него возник конфликт с Минхо. Пару дней назад Минхо влетел в их комнату, прижал Феликса к стене и начал криками спрашивать про какое-то кольцо. Тот лишь улыбался и говорил, что ничего не знал, но это продолжалось до первого удара в живот. Феликс сознался в том, что украл его из коробки, где якобы находились органы, а вот зачем — не объяснил. Минхо повезло лишь с тем, что это кольцо было самым мелким по цене из всех украшений. Получилось так, что следующие три перевозки он будет выполнять бесплатно. Феликс вернулся в час ночи, когда в комнатах были все, кроме Чонина. Он был пьян, но в меру, тихонько заполз на подоконник, а потом слез с него, но раздеваться не стал. Феликс полез в тумбочку Чонина и начал искать там что-то дорогое. Он собирался вернуться в казино с полными карманами, а отработать долг хотел с первого улова, за которым собирался выдвинуться завтра. Хёнджин вышел из ванной и врубил свет. — Не наигрался ещё? Феликс, не поднимаясь с корточек, обернулся назад с недовольным лицом, а потом вздрогнул, увидев Хвана. Он ещё ни разу не видел его настолько искалеченным. — Что с тобой?.. Он решил соврать, чтобы не застаиваться на этом вопросе. — Денег должен. Ты куда собрался? — Хёнджин, твой глаз, он..? — Ячмень, — повязка скрывала его красноту. — Ты на мой вопрос не ответил. — Я? Я никуда. Я так… Гуляю. — А браслет пиздюка тебе зачем? Его тоже выгулять хочешь? Феликса охватил мандраж. Он не знал, как ещё соврать, но этого делать не пришлось. Хёнджин показал ему фото, полученное пару часов назад. — Объяснишь? — Вот же суки… — Ты опять играешь, серьёзно? Ты при каждой проблеме в казик бежишь?! — А что я сделаю, если это помогает отвлечься? — Контролируй себя, блять! — повысил голос Хван. — Ты же… Ты в такие периоды ведёшь себя как животное. Вещи пиздишь, на всех огрызаешься, от разговоров убегаешь. Хоть понимаешь, что лудомания — это зависимость?! — И? — Что «и»?! От этого избавляться нужно! — Кто сказал, что я хочу? — натянул ухмылку Феликс. — Вот вы все на Джисона за наркоту гоните, а сами ведь в душе не ебёте, от чего заставляете его отказаться. Это ведь кайф — забывать о проблемах из-за нахождения в каком-то определённом состоянии. Не хочу я бросать эти… Он не договорил. Хёнджин прописал ему сильную пощёчину, и Феликс, поддавшись слабости из-за опьянения, свалился на пол. — Никуда ты не пойдёшь! — И что ты сделаешь? — с улыбкой спросил он, не спеша подниматься. — Опять в ванной запрёшь? Родительский контроль на телефон установишь? Я — взрослый человек, и я имею право делать то, что захочу! Я не обязан выполнять твои ебучие указы! — Ты на человека-то уже не похож. Опять хочешь довести всё до крайности? Будешь вещи из комнаты выносить и изобьёшь первого, кто захочет помочь тебе? Ты снова поступаешь как последняя гнида! — Так нахуя тебе такая гнида, как я? Хёнджин не знал, что на это ответить. Сейчас, собрав в голове всё накопившееся и поддавшись эмоциям, он бы сказал: «Я тоже так считаю». Но он же любил. Это просто такой период. Их прервал звонок, входящий на телефон Феликса. Он вынул его из кармана и моментально протрезвел, увидев, что ему набрал отец. Парень выдохнул, смахнул кнопку вправо и приложил телефон к уху. — Алло? Да, в общаге. Кто? Хёнджин?.. — он взглянул на него, захлопав напуганными глазами. — Какое фото?.. Дальше всё было, как в тумане. Феликс смотрел в пол и неосознанно отдалял телефон от уха, медленно опуская руку. Этого не могло случиться. Он не верил, что отец знал точную информацию, которая нигде не оглашалась, и что до него дошла фотография, где Феликс целовал Хёнджина в комнате. Откуда это вообще взялось?! Он просидел на полу с телефоном, поджав ноги к груди, около пяти минут, и молча выслушивал крики отца. Последняя фраза звучала так: «Если всё это не прекратится, то с этим Хёнджином продолжат делать то, что делают сейчас, а ты отправишься домой!» Потом он сам сбросил звонок. — Что произошло? — обеспокоено спросил Хван. — Почему ты ничего мне не сказал?! — проорал Феликс, поднявшись. — Почему ты молчал?! — Ты о чём?.. — Об этом, блять! — он указал на повязку. — Что на тебя покушались! Ты думал, что я шучу?! Что у меня сраная паранойя, нахуй?! Почему ты не мог отнестись к этому с серьезностью?! — Тише, принцесса, успокойся. — Да пошёл ты на хуй! — от криков, злости и переживания вены на его шее набухли, а в глазах начали скапливаться слёзы. — Заебал ты меня! Я просил тебя быть осторожным и всё мне рассказывать! Почему ты даже этого сделать не смог?! Почему, блять?! — Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя виноватым. — Виноватым? А как я сейчас себя, по-твоему, чувствую?! Тебя ведь могли убить! Ты понимаешь это или нет?! — Я правда не думал, что всё так серьёзно. — Теперь-то хоть подумал?! Я просто… Блять… Феликс сорвал с себя куртку, бросил её куда-то в сторону и сел на кровать, недавно принадлежавшую Джисону. Он ведь знал, что всё так будет. Почему не остановил всё раньше? Думал только о своих чувствах, а о безопасности Хёнджина даже не заикался. Теперь уже бессмысленно менять что-то из прошлого, но позаботиться о будущем никогда не поздно. Успокоившись, умывшись и приготовившись ко сну, Феликс вышел из ванной, а потом направился к Хёнджину, который лежал на своей кровати и втыкал куда-то в стену, ожидая его возвращения. Феликс лёг к нему и уложил голову на чужую грудь, ничего не сказав. — Тебя прям трясёт, — прошептал Хван, коснувшись рукой его макушки. — Что с ногой? Хёнджин ещё с момента его прихода был в шортах, но сейчас, улёгшись на кровать, не заметил, как ткань задралась и оголила бинт. — Точно хочешь знать? Феликс пару раз кивнул, но получилось так, что он обтёрся об его футболку, как кот. — Ножевое. Феликс закрыл глаза и сглотнул ком в горле, пытаясь не зарыдать. Это стало последней каплей. — А с глазом? — поняв, что секреты теперь были бессмысленны, спросил он. — Идентично. Задело, когда уворачивался. Несколько мгновений молчания, а затем прозвучала фраза, изменившая всё: — Завтра я уезжаю домой.