Общежитие №16

Феликс спустился по лестнице только через десять минут после ухода Минхо, проведя всё это время лёжа на холодном бетоне и сплёвывая кровь. Ему даже показалось, что он ослеп на один глаз — настолько сильно его избили. Феликс держался за перекладины трясущимися руками и думал, что скорее полетит вниз, чем доберётся до нужного окна, ведь ноги держали его из последних сил и пару раз соскальзывали с местами заледеневшего железа. Феликс оказался внутри, закрыл за собой окно и собирался пойти в ванную, чтобы смыть кровь, но ему помешал Хёнджин, который смотрел на него в упор, едва не позволяя глазам выкатиться от увиденного. — Кто? — было первым, что спросил Хван. — Неважно. — Блять, тебя даже на двадцать минут оставить нельзя… Хёнджин схватил его за руку и повёл в ванную. Феликс протёр рукавом кофты запотевшее от пара зеркало, посмотрел на своё лицо и разочарованно вздохнул. Грубо говоря, половины не было. Её просто снесли. — Кто это сделал? — повторил вопрос Хван, когда Феликс начал умываться. — Тот, от кого я заслужил. — В смысле? Опять нарвался на кого-то? — Ага, причём месяца четыре назад, — усмехнулся он, но после сощурился, коснувшись раны на лбу. — Я не буду говорить. Ты всё равно не поверишь. — Кто-то из наших? Феликс кивнул. — Так, в Сынмине я бы не сомневался. Джисон со мной был, пиздюк на работе, Чанбин… Чанбин, что ли? — А на кой ему? — И то верно. Не Чан же? — Кишка тонка. — Исходя из того, что натворил, — Хёнджин задумчиво поднял голову, а через пару секунд широко распахнул глаза. — Минхо?.. — Попал. — Ошалеть… Почему он?! Минхо бы не… Как, блять?! В него демоны вселились?! — Не смей мстить ему. — Чего?.. — Я же тебя знаю, — заулыбался Феликс, повернул голову и посмотрел на Хёнджина. А тот лишь жалобно выпятил нижнюю губу, сумев трезво оценить состояние его лица. — Ты захочешь либо избить его в ответ, либо насрать ему в тапки. Не смей. — Почему? — Я наконец-то сделал из него мужика. Феликс выключил кран и посмотрелся в зеркало. Раны до сих пор кровоточили. — Пришлось пожертвовать своим красивым еблом, конечно, но оно того стоило. — Я не понимаю… — Да что непонятного, господи? — цокнул он. — Если говорить на психологическом языке, то я сломал его, чтобы превратить эту приторно-сладкую массу в человека с характером. Что-то типа того. — И сегодня ты решил добить его, да? — Морально, — уточнил Феликс. — Физически добили меня. — Что ты ему сказал? — Короче, мы пошли на крышу, потому что я увидел бинт на его руке. Там Минхо сказал, что отец хотел вскрыть ему вены. Оказывается, Джисон нам не напиздел. — Вскрыть вены?.. — переспросил Хёнджин. — Родному сыну, блять?! — Не ори ты… Да, родному сыну. Я сначала не поверил, но потом вспомнил слова Джисона и понял, что в теории это могло быть правдой. Но мне так противно от мысли о суициде стало, ты себе представить не можешь, нахуй. — Но в итоге ведь получается, что его чуть не убили. — Вот именно. Но я включил долбаёба, который этого не понял и выставил Минхо слабохарактерной тряпкой. У меня получилось дожать. Результат на лицо, блять. — Вот я думаю… — прищурился Хван, смотря на него. — Мне тебя похвалить или добить? — За что добивать-то? Я ведь для него стараюсь. — Знаешь, беспочвенно срать человека — такая себе помощь. — Зато какая цель достигнута. — Ты прав, — всё же согласился Хёнджин, ухмыльнувшись. — Но есть одно «но». — Какое? — Ты как таким красивым в понедельник на пары явишься? — Минхо же ходит с шрамом на половину ебала. — А у тебя просто этой половины нет. — Если доебутся, то спихну на детдомовских, — прыснул Феликс, взглянул на себя в зеркало кое-как видящим глазом, и произнёс: — Лишних вопросов точно не возникнет…

***

Парни не договаривались встречаться с утра на кухне, но это произошло само собой. Нужно же было использовать продукты, которые вчера по доброте душевной купил Чан и велел сварганить что-то, пока их не украли. За готовку отвечал Чанбин, всем было страшно, но других претендентов на эту должность не оказалось. Хёнджин и Феликс пришли последними, не ожидая увидеть на кухне абсолютно всех, кроме Джисона. Тот явился через секунду после их появления, закончив разговаривать по телефону в коридоре. — Ну ты и чмо, — прыснул Хёнджин, увидев его лицо. Со вчерашнего дня ситуация только ухудшилась, и Хан стал похож на типичного наркомана ещё сильнее. — Совсем всё хуёво. — Отъебись. Хван проводил его осуждающим взглядом, скрестил руки на груди и фыркнул. — Какие мы нежные. — Зачем он на кухню припёрся? — спросил Феликс. — Очевидно же, что жрать не собирается. — Заставили, наверное. — Кто? Чонин, повернувшись лицом к выходу, где стояли Хван и Феликс, выронил из рук пластиковую миску, которую только что взял со стола, и всеми возможными способами выразил удивление от внешнего вида одного из них. — А вот и ответ. — Флекс, твою мать… — пробубнил тот, привлёк внимание остальных и случайно запустил флешмоб. Теперь каждый стоял с таким же выражением лица, как у Чонина. Оба подошли к столу, где все собрались, и Феликса тут же завалили расспросами. Пускай раны и были скрыты под пластырями, а на разбитой губе больше не было следов крови, явные признаки побоев было тяжело не заметить. Одни лишь лопнутые капилляры дорогого стоили, а покрасневшая гематома вокруг этого глаза окончательно превращала его в фонарь. — Когда успел-то?.. — спросил Чонин, не меняя выражение лица. — Я и не заметил, когда утром уходил. — Так я лицом к стене сплю. — Кто тебя так? — Один хороший знакомый, — ответил Феликс. Все моментально устремили взгляды на Хёнджина. — Э, вы ахуели? — грозно произнёс тот. — Я за принцессу любому яйца отрежу. — Кто ж тебя знает?.. — Вы совсем?! — Да мы рофлим, — успокоил его Бомгю. — Флекс, серьёзно, кто? Кому кабину снести? — Никому. Мне за дело прилетело. — Ты опять кому-то жизнь испортил? — спросил Чан, выгнув одну бровь. — Частично. Всё, забейте. Минхо был удивлён, что Феликс не стал его палить, но не смог сдержать ухмылку, переполнившись гордостью за самого себя. Вчера он даже не обратил внимание на количество крови и подаренных Феликсу ссадин, а теперь, увидев его лицо во всей красе, убедился в качестве проделанной работы. — А ты чего такой довольный? — спросил Сынмин, когда Феликс и Хёнджин пошли к Чанбину, колдовавшему над плитой. — Где слёзы, жалость и переживание? — Чё? — По канону ты должен был допросить Флекса, — объяснил Чан. — Или всё? Прошла любовь, завяли помидоры? Минхо не отреагировал, потому что сам не знал ответ. Вместо этого он решил поговорить с Джисоном, который сидел за столом с телефоном в руках и набирал сообщение. — Что делаешь? — Заказ оформляю. Он всегда говорил это, находясь в людном месте, когда речь шла о наркотиках. — Деньги ещё не кончились? — Пока есть. — Ты какое-то неподходящее время выбрал. Сессия скоро. — Сдам. — С какого раза? — Ты можешь заткнуться или нет?! Он произнёс это так громко, что на кухне воцарила тишина. Один лишь Минхо не удивился такой резкой смене настроения друга. — Правильно понимаю, что тебя в ближайшее время лучше не трогать? — Мгм… — промычал Хан, уставившись в экран. — Я тебя услышал. Минхо не хотел канать его нотациями и разговорами, зная, что Джисону это не нужно, к тому же Чан явно возьмёт эту работу на себя. Минхо бы предупредил его, что Хан сможет бросить только по собственному желанию, но не видел в этом смысла. Бан Чан в любом случае придёт, посадит Джисона перед собой и начнёт читать ему лекцию. Тратить время и силы впустую не хотелось. — Как-то странно, — вздохнул Чонин, смотря на Минхо, идущего к девчонкам. — Что? — Вообще всё: Джисон опять за дозами только так охотится, Флекса кто-то избил, Минхо очень… Даже описание придумать ему не могу. — Слишком уверенный в себе, — сказал Сынмин, — если сравнивать с последними днями. — Да, кстати, — поддержал Чан. — Он будто наручники с себя снял. — Какие наручники? — Пушистые, нахуй, — прыснул Чонин. — Ну, Бомгю, догоняй. Он же совсем никакущий ходил, а теперь прям… — У него биполярное? Чан, Сынмин и Чонин посмотрел на Бомгю такими глазами, что тот уже был готов признать это расстройство у себя от страха. — А что?.. — Ты просто это так серьёзно спросил, — прыснул смешок Чан. — Мы сначала не выкупили. — Так я серьёзно. У меня просто знакомый был с похожим поведением. — Почему был? — Потому, что сейчас в психушке. А это значит, что можно к мёртвым приписывать. — Интересные у тебя знакомые… — натянув неловкую улыбку, произнёс Сынмин. — Но я готов поставить свою анальную девственность на то, что у Минхо всё… — А как это проявлялось? — перебил Чонин. — Пиздюк, ты зачем мою клятву тупыми вопросами прерываешь? Реально считаешь, что у Минхо биполярка? — Я переживаю. — Ты дебил? — вступил Чанбин, подойдя к ним. Он слышал их разговор с момента, как речь зашла о биполярном расстройстве. — Нет у него ничего. Бомгю, хватит тут всех кошмарить. — А кто за хавчиком следит? — Флекс, — ответил Чанбин, указав большим пальцем в сторону плиты. — Видимо, придётся доставку оформлять. — Бомгю, а как это у твоего друга проявлялось? — Ты успокоишься сегодня или нет? — Цокнул Сынмин. — Себе сначала голову проверь, а потом за других трясись. — Ну, у него случались частые перепады настроения, — начал объяснять Чонину Бомгю. — И там были три фазы. Щас, вспомню, как называются. Одна точно депрессивная. — Ебучий случай… — вздохнул Чан, приложив ладонь ко лбу. — Прекращай пиздюка накручивать. — Маню… Мана… Манди… О, маниакальная, вспомнил! И ещё смешанный эпизод есть. Короче, он был обычным, но временами вёл себя как дёрганый псих. Его на таблетки посадили, лучше не стало, потом это начало на других людях отражаться, поэтому в дурку загребли. — В смысле «как псих»? — Он, кажется, на чём-то одном зацикливался и прям всё своё время тратил на достижение цели. Там до абсурда доходило. Затем он резко становился депрессивным, ничего не делал и просто пропадал. Все посмотрели на Минхо, который сидел за столом с девочками и улыбался, держа в руках огромную миску. Он замешивал тесто венчиком, смеялся с какой-то шутки, а над его верхней губой шоколадной массой были нарисованы усы. — Первый звоночек. — Бомгю! — крикнул Чанбин, топнув ногой. — Ты угараешь?! Нет у Минхо никакой биполярки! — Я просто предупредил. Пацаны, вы его лучше меня знаете, поэтому сами себе вопрос задайте: смог бы Минхо вести себя так буквально пару дней назад? — Хватит. — А какие ещё звоночки были? После этих слов Бомгю и Чонину велели свалить с кухни, чтобы они «обсудили своих и чужих тараканов вдали от нормальных людей». Чан, Чанбин и Сынмин побежали к плите, услышав вскрик, а эти двое действительно ушли. Пока остальные спасали Феликса и кашу, которая каким-то образом задымилась, Чонин и Гю стояли возле входа на кухню, продолжив дискуссию на тему биполярного расстройства. Они решили собрать побольше данных, чтобы преждевременно не вешать на Минхо ярлыки. Кашу спасти не удалось, так что на помощь пришли девчонки, которые предложили парням помощь, а если говорить немного точнее, то приготовили всё за них. Они поставили Феликса рядом с собой и сказали очень внимательно наблюдать за каждым их движением, чтобы тот больше ничего не поджёг. Всё-таки отсутствие пожарной тревоги было и в их интересах. — Кто тебя так разукрасил? — Спросила Рюджин, помешивая кашу. — Хёнджин? — Не-не, — пробормотал тот. — У меня много… недоброжелателей. — Кстати, вы с Хёнджином же теперь вместе сидите, да? — Зацепилась за тему Лиа. — Сдружились, что ли? — Вам кто сказал? — Да есть один, — прыснула смешок Черён и демонстративно посмотрела на Чанбина, — распиздяй. — Он тебе вообще всё сливает? — Вот мне кажется, что нет, — подозрительно улыбнулась она, облокотилась на гарнитур и прищурилась. — Фле-е-екс… — Это я. — Что у вас происходит? У Феликса чуть глаза на лоб не полезли. Он обернулся назад и увидел Хёнджина, которого отправили за ножом, и им обоим это явно было не на руку. Юна, не глядя, схватила Хвана за длинный рукав футболки и притянула к их компашке. — О как, — прыснул Хёнджин, неожиданно для себя оказавшись среди девочек и Феликса. — Что я сделал? — Посмотри на Флекса, — велела Рюджин. — На кой мне этим чучелом любоваться? — усмехнулся он. — Я уже насмотрелся. — Просто посмотрите друг на друга и всё. — Зачем?.. — Блять, надо нам! — психанула Черён. — Флекс, повернись к нему своей красивой мордой. — Вот это комплименты, — засмеялся Феликс. — Хватит выёбываться. Всё, зрительный контакт настраивайте. — Типа «попробуй выдержать мой взгляд»? — улыбнулся Хван. — Принцесса, ты ведь дева? — Аполлон, нахуй. Факт. Феликс недовольно посмотрел на Черён, которая стояла к нему лицом к лицу, и понял, что от них не отвяжутся. Оба не понимали, чего девчонки хотели добиться, но решили отмучиться поскорее, чтобы Рюджин резко не передумала кормить их. Стоило Феликсу повернуться и устремить глаза на Хёнджина всего лишь на долю секунды, как тот заржал на всю кухню. Юна прописала ему подзатыльник и велела быть серьёзней. — Пардон, — пустив последний смешок, выдохнул Хван. — Не могу я на него смотреть! Меня фонарь слепит! — Давай резче… — всё так же недовольно произнёс Феликс, скрестив руки под грудью. Для начала Хёнджин посмотрел в пол, чтобы настроиться, а потом поднял взгляд на Феликса. Из-за создавшейся ситуации он во всех красках разглядел количество ран на его лице, хотя сам клеил эти пластыри, и непроизвольно выразил своё переживание. — Ты ещё заплачь, — сказал Феликс, не прекращая смотреть. — У тебя прям пиздец… — Да ну, нахуй? — наиграно удивился он. — А я и не заметил. Спасибо, что сказал. — Ты в глаз капал? — Да. — Сколько капель? — Три. Там же написано, я читать пока не разучился. — А вдруг ты своим красным глазом читал? У тебя сейчас на нём зрение минус тридцать. Хёнджин резко натянул ухмылку. — Очередная остроумная шутка? — вскинул бровями Феликс, и тот кивнул. — Говори уже. — А ты всегда в правый глаз долбишься? Или только по праздникам? — А ты всегда хуйню высираешь? Или только в моём присутствии? — Мы вам не мешаем? — прервала их Лиа. — Всё, достаточно. Оба повернули головы в разные стороны и начали смеяться, поняв, как выглядели со стороны. С этими каплями они и забыли, что изначально именно девочки попросили их наладить зрительный контакт. — Нахуя мы это делали, кстати? — успокоившись, спросил Хёнджин. — И давно вы мутите? Хван и Феликс синхронно раскрыли рты от вопроса, заданного Черён. Неужели это было настолько очевидно? — Девочка, тебе мозги отшибло?.. — Ты ахуела, мать?! Феликс выразился более агрессивно. Сразу стало ясно, кто больше дорожил конфиденциальностью. — Читаемо, — поддержала Йеджи. — Вы друг на друга с субтитрами смотрели, — продолжила Юна. — Рюджин, а ты чего молчишь? — Заебали отвлекать! — она внезапно развернулась и вытянула вперёд пластиковую ложку, которой мешала кашу. — Я щас мышьяка туда насыплю! — Го, — отрезал Хёнджин. — Только побольше клади, чтоб Сынмин тоже слёг. Ему лошадиную дозу. — А теперь серьёзно, — прокашлялась Черён, чтобы привлечь к себе внимание. — Вы реально вместе? — Да нет же! — крикнул Феликс. — Вы нормальные вообще?! То, что мы больше не хотим убить друг друга, не значит, что у нас какие-то мутки! — Ну-ну, оправдывайся, — фыркнула Йеджи. — Что ж тогда Хёнджин на тебя сейчас так смотрит? — Как? — У него лицо с субтитрами, — сказала Юна. — Он щас такой: «Почему ты пиздишь? Стесняется меня, да?» Феликс решил взглянуть на эти субтитры, посмотрел на Хвана, но тот стоял с каменным таблом. — Нахуя отключил? Что ты им там вещал? — Ничего. — Хватит их пытать, — вступила Рюджин, выключив горелку на плите. — Сами расскажут, если захотят. Вот, — она вручила свою огромную ложку Хёнджину, — накладывайте. Феликс позвал парней, которые прилетели сюда, словно стая диких животных, и схватили тарелки из ящика. Хван и Феликс быстренько смотались, чтобы их больше не донимали тупыми расспросами, и новой целью Черён стал Чанбин. — А ты чего не говорил, что эти два оболтуса встречаются? — Чего?.. — удивлённо спросил Чанбин. — Ну, они сейчас сами сказали. Значит, ты мне не всё сливаешь. Не доверяешь, да? — Я просто не знал, можно ли это рассказывать. Черён выкатила глаза, что сделали и остальные девочки. Чанбин подождал, когда пацаны уйдут за стол, поставил тарелку на гарнитур и злобно вздохнул. — Опять меня наебала, как лоха? — Реально, что…?! Чанбину пришлось закрыть её рот своей рукой, чтобы Черён не оглушила всех присутствующих своим визгом. Она кивнула, дав знак, что можно было отпускать, и Чанбин убрал ладонь. — Мы в ахуе… — пробубнила Юна, смотря вниз с улыбкой. — Это как вообще? По каким законам Вселенной, блять?! — Сами не до конца поняли, — ответил Чанбин. — Но вы ничего не знаете. Или хотя бы молчите о том, что я всё рассказал. — Принято. — И ещё, — Чанбин осмотрелся по сторонам и стал говорить тише: — Об этом никто не должен узнать. У Флекса тогда такие проблемы начнутся, что мама не горюй. — У него же нет мамы. — Тогда горевать и горько плакать будем мы. Чанбин оставил девочек и направился к столу, а те договорились обсудить всё в комнате. Их, конечно, знатно прорывало от этой новости, но подставлять Чанбина не хотелось.

***

Через несколько часов, прошедших с момента, как парни покинули кухню, некоторые уже успели разбежаться по своим делам. Сынмин умотал в шоп, Чанбин пошёл с Пеппой к ветеринару, а Чан решил поработать. Оставшийся состав продержался недолго. Хёнджин и Феликс подождали, когда Джисон выйдет из общаги, быстро оделись и побежали за ним, ничего не объяснив Чонину. Но тот не горел желанием узнавать их планы, ведь у них с Бомгю были свои.

Чонин: «Что-то странное было?»

Бомгю: «Вроде нет. Но он подозрительно довольный.»

Чонин: «Что делает?»

Бомгю: «Чё-то на ноуте дрочит. Учится, короче.»

Чонин: «Спроси его о чём-нибудь. Ну, чтобы объективно оценить реакцию.»

Бомгю: «Принято.» Бомгю отложил телефон в сторону, спустил ноги на пол и сел напротив Минхо, который горбатился на кровати Чана, вбивая текст в документ на ноутбуке. Надо было спросить что-то такое, чтобы сразу вывести его на эмоции. Если верить воспоминаниям Бомгю, то люди с биполярным расстройством реагировали на всё более интенсивно. — Минхо. — Ась? — Ты не знаешь, кто Флекса избил? — Тебе зачем? — Интересно. — Допустим, что знаю, — не отрываясь от писанины, говорил он. — Мне просто понять надо, что ты будешь делать с этой инфой. — Говорю же, что интересно. Прям жопу рвёт. Сам знаешь, чем это чревато. — Анальными трещинами, — монотонно пробормотал Минхо, пару раз нажал на кнопку сохранения и закрыл ноутбук. Он повернулся лицом к Бомгю, достал из кармана курилку и взял несколько тяг. — Я. — Что ты? — Я избил. У Бомгю чуть челюсть до пола не отвисла. Чтобы Минхо избил Феликса?! Звучало как нечто невозможное. — Рофлишь. — Нет. — Я не верю, — прыснул смешок Гю, но через секунду его лицо стало серьёзным. — Реально?.. Минхо кивнул, поднялся с кровати и подошёл к стулу, где висела его одежда. — Зачем?! — крикнул парень, подскочив на ноги. — Ты… Как, блять?! Ты же никогда не пиздишься, тем более с Флексом! В тебя кто вселился?! — Заебал он меня, — легко ответил Минхо, стянул с себя кофту и взял со стула футболку. — Меня уже затрахали его принижения и упрёки. Я молча хавал это хуеву тучу дней, а вчера не выдержал. И ты не представляешь, как мне хорошо стало. Бомгю не особо слушал его с момента, как увидел голую спину. Мало того, что всё предплечье Минхо было измотано бинтом, так сквозь него ещё и просматривалась кровь. — Что это?.. — Поранился. — Ты на заводе ебашил, что ли?! Как так можно пораниться?! — Там долгая история. Ты всё равно нихуя не поймёшь. — Ты вскрыться хотел? Этот вопрос задавали так часто, что Минхо даже не удивился. — Нет. У меня ебанутый отец, который решил убить меня, узнав, что я пацана любил. И не надо сейчас говорить, что ты не веришь, я от Флекса вчера наслушался. Он, кстати, по этой причине сейчас без половины лица ходит. — Флекса? — переспросил Бомгю. — Ты же его так не называл. И что значит «любил»? Уже всё? Что происходит, твою мать?! — Много чего, — прыснул он, повернувшись лицом к Бомгю. — Слушай, а ты швы накладывать умеешь? — Нет… — А знаешь того, кто умеет? — Йеджи. Она мне подбородок зашивала, когда я с лестницы ёбнулся. У неё все инструменты есть. — Прекрасно. Минхо вышел из комнаты, до этого прихватив с собой несколько бутылок пива из холодильника. Нужно же будет потом отблагодарить Йеджи. Бомгю решил, что одним сообщением тут не отделаешься, поэтому помчал к Чонину через окно. Оказавшись внутри, он едва не навернулся с подоконника, схватил Чонина за плечи и посмотрел в глаза. — Ты меня засосать хочешь? — У Минхо не биполярка, — замотал головой Гю, вылупив глаза, — там хуже. — Что? — Он Флекса разлюбил, теперь называет его Флексом, у него вены вскрыты, а ещё, кстати, органы в ящике. Чонин не знал, с какого вопроса начать, поэтому выдал: — Ты трезвый? — Я-то тут причём?! Короче, садись, я щас всё расскажу. Феликс и Хёнджин стояли за каким-то обсосанным гаражём, выглядывая из-за него таким образом, что их головы находились друг над другом. Естественно, голова Хвана возвышалась. Они ждали, когда Джисон выйдет из магазина, где он находился уже семь с половиной минут. Было дико холодно, сопли текли ручьём, руки отмёрзли, но уйти со стрёма нельзя. — У меня щас яйца отвалятся… — Жиза, — вздохнул Хёнджин, кивнув. — Что он там покупает? Машину, блять? — У него денег только на дозу. Слушай, ты точно не знаешь, у кого он может закупаться? — Есть предположения, но… — Тогда какого хуя мы тут стоим?! — перебил Феликс, посмотрев на него. — Принцесса, ты сначала дослушай, а потом вопи. Мы же следим не для того, чтобы барыгу найти. Нам эта инфа в хуй не упёрлась. — Тогда зачем? Ты просто сказал: «Пошли». — Надо узнать, где он деньги берёт. Не может, блять, бродячий музыкант столько зарабатывать, чтобы наркоту чуть ли не каждый день покупать. — А что в этом магазине? — Это торговые ряды. Там продуктовый, цветочный, винный… — Опа. — И ломбард. — Ломбард?! — переспросил Феликс, высоко подняв брови. — Бля-я-ять… А я-то думал, нахуй, куда мои часы делись?! — На обратном пути зайдём и спросим, не купили ли их. Феликс одновременно злился и понимал Джисона. Злость почти сразу сошла на «нет», когда он вспомнил, сколько всего своровал у парней в период пика своей лудомании. Хан показался на улице с букетом цветов в руках, но он явно заходил куда-то ещё. Не мог человек, а тем более Джисон, выбирать цветы десять минут и в итоге остановиться на довольно простом варианте. Феликс и Хёнджин дождались, когда тот наденет наушники и потопчет своей дорогой, переглянулись и выдвинулись за ним. Наушники упрощали им задачу в два раза, но нельзя было допустить, чтобы Хан увидел их. — Куда он идёт? — спросил Ликс, остановившись посреди дороги. — За дозой, наверное. — А цветы — это знак благодарности? Он же обычно в ближайшие гаражи доставку оформляет. — Похуй, идём дальше. Джисон ни разу не остановился, не обернулся назад или спонтанно завернул за угол. Он двигался к какому-то определённому месту, а из-за наличия букета вариантов было немного. И когда Хан остановился возле входа на кладбище, второй из них — свидание — сразу отпал. — Ебучий случай… Хёнджин успел дёрнуть Феликса за рукав и усадить на корточки, спрятав их обоих за машиной, до того, как Хан достал из кармана сигареты и повернулся в эту сторону. Он курил очень редко и в основном только по двум причинам: первая — во время ломки, вторая — когда ему было по-особенному плохо. Но парни не знали, что Джисон всегда выкуривал одну сигарету до захода на кладбище, вторую — во время разговора с покойником, а третью — после ухода. — Мы пойдём? — спросил Феликс, когда Джисон скрылся из виду среди могил. — Пойдём. Может, что-то полезное узнаем. Хван схватил Феликса за руку и потащил за собой. Уже находясь на территории кладбища, они начали искать место, в котором могли спрятаться. Джисон подошёл к могиле, где была похоронена его мать, справа от неё — Юнсо, а через десяток в ряду — мама Феликса. Это совпадение казалось довольно забавным и пугающим одновременно. — Уверен, что нас не видно? — прошептал Феликс, чуток выглядывая из-за толстого ствола дерева. — Уверен. Ты же меня тогда не спалил. — В смысле?.. Ты следил за мной?! — Тише, — отрезал он, приложив указательный палец к губе Феликса. — Щас всех мёртвых на уши поднимешь. — Ты еб…ан? — пробубнил тот, выгнув одну бровь, и убрал чужой палец от своего рта. — Всё, я молчу. Дома поговорим. — О как. — Заебал, — огрызнулся Феликс, уже устав слушать эту фразу. Хан не заморочился и купил белые хризантемы, считающиеся траурными. Он стоял над могилой матери молча, смотрел на надгробие и поставил несколько цветов в вазу, оставив чуть меньше половины. Джисон не собирался говорить с ней, как это делал Феликс, но одно слово всё-таки произнёс: — Прости. Это было похоже на звук разбитого стекла. Ни Хёнджин, ни Феликс не поняли, за что извинился Хан, и понимали, что узнать не смогут. Джисон подошёл к могиле Юнсо. Его шаги были тяжёлыми, будто к его ноге приковали гирю, а замедленное дыхание, что можно было понять по образованному рядом с лицом пáру, лишь добавляло картине трагичности. Он снял с себя куртку, уложил её на холодную землю и сел на неё, до этого вынув из кармана сигареты. Хан зажал одну в зубах, поджёг её и начал курить, устремив взгляд на надгробие. Парням было физически больно на него смотреть. Оба представили себя на его месте: сидишь на бездушном кладбище в одиночестве, вокруг холодно и сыро, а под тобой, на расстоянии трёх метров, лежат самые близкие и дорогие люди, которых ты похоронил. — Привет, — заговорил Джисон, слабо улыбнувшись. — Думаю, у тебя сейчас дела обстоят получше, чем у меня. Все рассорились, Феликс с Хёнджином игнорируют существование остальных и думают только друг о друге, а Минхо… Жалко его. Такой хороший парень был, а этот зажравшийся уёбок его испортил. У Минхо и так жизнь была — не сахар, а он его окончательно добил. Вот почему у меня всех забирают? Тебя и маму отняла жизнь, а Минхо и Хёнджина — мажор. Ёбнуть бы его прикладом по голове… Феликс всеми силами показал своё удивление, вытаращив глаза на Хвана, а тот, наоборот, проникся чувством вины. Он и вправду совсем забыл про Джисона. Феликс стал его центром, невольно забрав всё внимание себе, а Хёнджин перестал интересоваться кем-либо, помимо него. — Юнсо, ты такой идиот, — усмехнулся Хан, выпустив табачный дым из лёгких. — Мог же рассказать о своих проблемах, поделиться всем происходящим, тогда бы и верёвка с мылом не понадобились. Но ты же решил молчать. Долбаёб конченый, — он бросил не до конца выкуренный бычок на землю, поднялся на ноги и схватил куртку, на которой лежали оставшиеся цветы. — Но я такой же. Мне кажется, что я уже буксую. Боюсь не вывезти. Так, ладно… До встречи, брат. Я ещё успею нажаловаться тебе на всех и вся, не расслабляйся. Парни думали, что Хан сейчас повернёт в сторону выхода, но ошиблись. Он прошёл около семи метров, всё это время смотря на могилы, а потом остановился возле одной из них и начал вчитываться в иероглифы. Оно. Джисон поклонился, положил цветы рядом с вазой, так как в ней уже стоял букет, и тихо произнёс: — Ваш сын — человек необычный, конечно, но с недавних пор по-настоящему счастливый. За ним приглядывают, так что не беспокойтесь. И отправился в сторону выхода. Оказавшись за воротами, Джисон достал уже третью сигарету, поджёг её и отправился дальше. — Кому это он цветы положил?.. — спросил Феликс, хлопая глазами. — Не мог же моей… — Твоей, твоей, — подтвердил Хван. — Тебя, значит, прикладом по голове, зато маме подогнал цветочки. — Он часто к Юнсо ходит? — Очень редко. Только когда выговориться хочет. Из Джисона же хуй что вытянешь. — Тяжело… — соответствующе своим словам, вздохнул Феликс. — Пошли домой. Не будем больше следить. — Почему? — Он наверняка за дозой пошёл, а это нам неинтересно. Мы и так много узнали. — И что дальше? Просто отпустим его за наркотой, как ни в чём не бывало? — Тебе ли не знать, что нарики могут бросить только по собственному желанию? Сколько бы ты у него не забрал, он всё равно найдёт ещё, причём в большем количестве. — Поговорить с ним надо, — сказал Хёнджин. — Всем вместе. — Прям всем? — Да. Как минимум нужно показать, что нам не похуй.

***

Минхо лежал на кровати со связанными руками, ногами, что были примотаны верёвкой к матрасу, и тупо смотрел на деревянные балки второго этажа. Чонин и Бомгю сидели напротив него, ожидая, когда тот наконец-то заговорит. Минхо не мог двигаться уже на протяжении десяти минут, и всё это время он молчал. — Вот я иногда задумываюсь, — начал он, вздохнув. — Вы реально конченые, или прикидываетесь? — Мы боимся, что у тебя маниакальный взрыв начнётся. — Понятно. А вы, блять, профессиональные психиатры, раз мне биполярку диагностировали? — По симптомам всё сходится, — пожал плечами Бомгю. — Мы же для тебя стараемся. — Пиздюк, ладно этот, — Минхо повернул голову, чтобы видеть их, и указал взглядом на Бомгю. — У него ума, как у пятилетки, но ты ведь умный пацан. До этого сто процентов не ты додумался. — Не ведись, это провокация, — прошептал Гю, и Чонин кивнул. — Ой, блять… Приход Чанбина одновременно был спасением и приговором. Он, конечно, сможет разубедить этих озабоченных в том, что у Минхо биполярное расстройство, но придётся объяснять, что заставило их в это поверить. — Это чё?.. — спросил Чанбин, стоя над кроватью с Пеппой на руках. — Дебилы, вы зачем его связали? — Они думают, что я псих, — усмехнулся Минхо. — Брат, ну хоть ты им скажи. Чанбин поставил Пеппу на пол, отстегнул поводок, и та побежала в ванную, где стоял лоток. Он положил небольшой пакетик с лекарствами на подоконник, сел на него и посмотрел сначала на связанного Минхо, который выглядел подозрительно расслабленным, а потом на обеспокоенных Бомгю и Чонина. — Ну, господа-бараны, — громко произнёс он. — Я жду объяснений. Как давно у вас медицинские полномочия? — Чанбин, но он реально больной! Он себе ру… Бомгю закрыл рот Чонина, не дав договорить. — Я не так тебе сказал. — Но сводится всё к этому! — Стоп! — крикнул Чанбин, заткнув обоих. — Минхо, о чём они щебечут? — Может, развяжете меня? Ну так, для начала. Чанбин схватил со стола ножницы и начал разрезать скотч, которым были скреплены запястья Минхо и при этом помещены за спину. Потом он освободил его ноги, и парень сел, едва не застонав от удовольствия. — Что с рукой? — спросил Чанбин, указав на бинт. — Отец хотел убить. — Понятно. Он и Чан были единственными, кто сразу поверили его словам. Даже удивления не было. — И вы из-за этого решили, что у него биполярка? — Он ещё Флекса избил, — сказал Чонин. — Так это ты сделал?! Минхо кивнул. Чанбин отреагировал довольно необычно — протянул ему руку и пожал её с такой гордостью, что показалось, будто он сейчас расцелует парня. — Наконец-то… Всё, хватит быть терпилой. — Я о том же, — улыбнулся Минхо. — Короче, идиоты, всё у него нормально. Не знаю, почему вы так зациклились на этой биполярке, но у Минхо её точно нет. Жопу ставлю. — Прям жопу? — уточнил Бомгю. — Прям жопу. — Это многое меняет… — Кстати, где вы верёвку взяли? — спросил Минхо, взяв её в руки. — Так ей Флекса связали, когда он только приехал, — объяснил Чонин. — А ты потом разматывал. Верёвку мне подарили. — Всё ясно. Чанбин полез в пакет, который принёс с собой, достал оттуда несколько прозрачных пузырьков и шприцы. Чан, показавшись на лестнице, не знал, с какого вопроса начать. — Ты тоже колешься? — А кто ещё? — спросил Бомгю. — Прямо сейчас в соседней комнате. Имя героя называть не буду. — Погодите, Джисон здесь, — начал перечислять Чонин, — ты и Чанбин вернулись, Сынмин скоро примчит, Минхо никуда не девался… А где Флекса и Хёнджина носит? — Гуляют, наверное, — предположил Минхо. — А что? — Они же за Джисоном должны были следить. — Нахуя? — Я мельком слышал, поэтому не знаю. — Чан, погнали, — сказал Чанбин, выпустив чуток раствора из шприца. — Пеппу подержишь. — А что с ней? — У неё анемия. Нависла тишина. — В смысле?.. — Железа в организме очень мало. Ветеринарша сама ахуела. Сказала, что это с совсем маленькими поросятами обычно случается. — И что делать? — Либо горько плакать, либо лечить. Щас поколю её, отремонтирую, и всё будет окей. Чан, идём. — Пацаны, давайте кто-то другой, — сказал он, подойдя к окну. — Мне поговорить надо. — Не думал на нарколога перевестись? — спросил Минхо, улыбнувшись. — Или на психолога? — Тебе ли шутить над этим? — Ты зря тратишь свои нервы. Джисон не бросит, пока сам этого не захочет. — А когда он захочет? Предлагаешь просто бросить его умирать? — Слушай, — сказал Минхо, поднявшись с кровати, и подошёл поближе к Чану. — Ты можешь разговаривать с ним часами, хоть днями, блять, но от этого ничего не изменится. — Так давай ты с ним поговоришь! — внезапно повысил голос он. — Я не понимаю, что ты хочешь до меня донести? Что нужно забить хуй и дать ему умереть?! — Нет. — Тогда почему ты так наплевательски к этому относишься? — Я отношусь к этому трезво, в отличии от тебя. Это ты носишься тут, как угорелый, и считаешь, что всем нужна твоя помощь. — В отличии от тебя, я замечаю проблемы других и пытаюсь им помочь. А тебе, как я вижу, в последнее время вообще никто нахуй не сдался. Давно ли ты эгоистом стал, а? Пример с мажора берёшь? Минхо резко схватил его за воротник кофты и впечатал затылком ко второму этажу кровати, под которым сидели Бомгю и Чонин. Они тут же вынырнули в центр комнаты, Гю попытался оттащить Минхо, но Чан помотал головой, дав знак, что вмешиваться не стоит. — Я ведь сильнее, так что не нарывайся, — сказал он, не сопротивляясь. — Ты так на слова про мажора обиделся? — Просто иногда следует язык за зубами держать. — А что я не так сказал? Что ты кроме себя и своих проблем ничего не видишь? — Да почему я должен смотреть на проблемы других, когда у меня свои фонтаном, блять, плещут?! Спасибо, я так двадцать с хуем лет жил, мне хватило! — А ты помощи просил? — У кого? — фыркнул он, отпустив Чана. — У тебя, что ли? — Как минимум. — И что бы ты сделал? Сдал моего отца в психушку? Нашёл моей матери нормального мужа? Или, может, купил бы мне новые руки, к которым никто не прикасался?! Твоя поддержка и забота никому нахуй не сдалась, пойми это наконец! — За всех не говори, — вступил Чонин. — А тебе-то он как помог, интересно? — спросил Минхо, повернувшись на Чонина. — Говорил свои подбадривающе фразы и обнял? Тогда могу тебя поздравить, пиздюк. Проблем у тебя нет. — Что? — Настоящие проблемы не решишь тупой поддержкой! — А с хуя ли Чан должен решать мои проблемы?! — повысил голос Чонин. — Достаточно показать, что рядом есть люди, которые тебя не бросят. И пока ты срёшься с Чаном и останавливаешь его, Джисону этого никто не показывает, блять! Ему кажется, что всем похуй. — А вам типа не похуй? Что ж вы тогда тут сидите, а не летите спасать его?! Где вы были в те моменты, когда Джисон больничные справки просил рисовать, чтобы на пары не ходить и колоться в своё удовольствие?! Почему все спохватились только сейчас и всех собак на меня перекинули?! Их ссору прервал Хёнджин, который изо всех сил колотил по окну с широченными глазами. Он махал рукой в сторону дальней комнаты, пытаясь что-то сказать, Бомгю выпустил его внутрь. — Минхо, быстрее! — Чего? — Там Джисону пиздец! Помогай! — Передоз? — Да. Быстрее, пожалуйста! — запыхаясь, говорил Хван. Он бросил им ключ-карту и велел идти через дверь. Минхо влетел в комнату первым, следом за ним уже вбежали остальные. Феликс сидел на полу рядом с Ханом, суетился, пытаясь что-то сделать, но паника охватила его целиком. Джисон пока был в сознании, но, судя по количеству рвоты, смешанной с пеной, и закатывающимся глазам, находился на грани. Его трясло, при этом Хан пытался обхватить себя руками, чтобы согреться, зрачки сузились до такого состояния, что их с трудом можно было разглядеть, тело покрылось потом, что понесло за собой характерный запах, напоминающий мочу, а сам Джисон вертел головой из стороны в сторону, не в силах сосредоточиться на чём-то одном. — Съебался, нахуй! — крикнул Минхо, толкнув Феликса, и сел на его место. — Скорую вызывайте, дебилы! Он со второй попытки смог положить руки на виски Хана, чтобы тот перестал дёргать головой. — Что колол?! — громко говорил Минхо, чтобы до него точно дошло. — Что колол, спрашиваю?! — Г… Г… — Героин, — ответил Хёнджин и посмотрел на Чанбина, говорящего по телефону с сотрудником больницы, чтобы тот сказал название. — Минхо, говори с ним и не дай отключиться. — Так, ладно… Джисон, где ты был сегодня? Расскажи, — тот не мог выдавить из себя и слова. — Рассказывай, где ты был! — У Юнсо, — отрывисто произнёс он, сглотнув ком в горле. — На кладб… кладбище. — Хорошо. Маму тоже навещал? Хан судорожно закивал. — Едут, — сказал Чанбин, убрав телефон в карман штанов. Сынмин, который только вернулся в общагу и прошёл мимо комнаты, тут же вбежал в неё через распахнутую дверь и начал допрашивать Чонина о случившемся. Через несколько секунд на пороге показались Рюджин и Юна, вторая из которых завопила, увидев дёргающегося Хана. Там уже начали сбегаться люди со всего этажа, и в их число входила комендантша. — Не отключайся! — крикнул Минхо, прописав Хану пощёчину. Он натирал его уши, пощипывал, чтобы не дать уйти в наркотический сон. Через секунду парня вырвало прямо на Минхо. — Ты ж моя прелесть, блять… Хан покачнулся, закатил глаза и свалился на пол, потеряв сознание. Минхо начал шлёпать его по щекам, кричал изо всех сил и в моменте повернулся назад. Там стояла куча людей, прикрывших ладонями рты от шока. — Съебались все, нахуй, бляди! — надрывая горло, проорал он. — Выгоняйте! Чан и Сынмин начали разгонять толпу и попросили кого-то встретить сотрудников скорой внизу. Некоторые убежали вниз, кто-то снимал всё на видео, а все их девочки, помимо Рюджин, отошли от двери со слезами на глазах. — Минхо, сделай что-нибудь! — молил Чонин, положив руку на затылок. — Сделай хоть что-то, блять! Он встал на колени перед Ханом, выпрямил спину и разогнул локти. Минхо расположил скрещенные в замочек ладони на груди парня, выдохнул и начал делать СЛР. — Раз, два, три, четыре… — тихо считал он, чтобы не сбиться. Когда Минхо надавил на грудь Джисона тридцать раз и задрал его подбородок — вдохнул, сжал ноздри пальцами и сделал искусственное дыхание методом «рот в рот» два раза. Он начал второй цикл, повторяя действия в том же порядке, но ничего не изменилось. Джисон по-прежнему лежал без сознания. Все молчали. Они не могли произнести и слово, окаменев от страха и боясь сбить Минхо со счёта. Третий цикл не принёс никаких изменений, четвёртый — тоже. После пятого Минхо проверил дыхание Хана, перекрыв своё, пробубнил себе что-то под нос и начал заново. — Давай же! — крикнул Минхо перед тем, как коснуться губ Джисона, чтобы совершить два выдоха. Снова ничего не произошло. — Минхо, он… — Тихо, блять! — он начал считать по новой, надавливая на грудь Хана, и не терял надежды. Остальные уже подготовили себя к более вероятному исходу. Они смотрели на Минхо, который всеми силами пытался привести друга в чувства, после переводили взгляды на Хана — бледного, безжизненного и не дышащего. Казалось, что вместе с его сердцем замерло всё вокруг. Минхо в очередной раз впустил воздух в лёгкие Джисона, не собираясь сдаваться. Снова никакого продвижения. Ничего, абсолютно. — Сколько сейчас времени? — спросил Сынмин. — Шесть часов девять минут, — дрожащим голосом ответил Чонин. — Минхо… — сказал Феликс, подойдя ближе. — Минхо, хватит. — Щас всё будет, — говорил он, не прекращая надавливать на грудь Хана. — Сейчас, сейчас… — Минхо, он давно не дышит. — Сейчас задышит, — натянуто улыбнулся Минхо. — Как миленький задышит. — Он мёртв. Минхо не отреагировал на эти слова и продолжил считать. Цифры проносились сами собой, звучали в голове на фоне биения сердца. Он уже сбился, какой раз касался губ Хана, чтобы сделать искусственное дыхание. — Минхо, хватит. — Он не дышит. — Прекращай. — Минхо, он умер. Ты ничего не сделаешь. — Хватит. Все эти фразы били по ушам, словно звон огромных колоколов. Но Минхо не останавливался, повторяя цикл за циклом. — Дышит… Хан распахнул глаза и вдохнул полной грудью. Его всё так же трясло, он не понимал, где находится и что с ним происходит, но главное, что дышал. Джисон перекатился на левый бок и стал надрывисто кашлять, прочищая дыхательные пути от рвоты. Минхо уложил его, вернул голову в прежнее положение, заулыбался и разместил левую руку на макушке Джисона. Из-за напряжения рана, которую он так и не попросил зашить, снова раскрылась, но сейчас это было неважно. Как он думал. Крови было безумно много — больше, чем в прошлые разы. Она просачивалась сквозь бинт, оставила на нём полосу красного оттенка и не переставала лить. — Всё-всё, — пробормотал Минхо, поглаживая Хана по голове. — Потерпи немного. Скорая приехала через две минуты с момента, как Джисон очнулся. Пока двое мужчин оказывали ему первую помощь, девушка подошла к Минхо и начала расспрашивать про руку. Парень истекал не только кровью, но ещё и потом, был ужасно бледным и уставшим, но при этом широко улыбался, радуясь, что смог спасти друга. На предложение поехать в больницу он отнекивался, вместо этого спросил, могли ли ему наложить швы прямо здесь. Получив отказ и повторное, уже более настоятельное предложение поехать с ними, Минхо всё-таки согласился. После того, как Джисона вынесли из комнаты на носилках, а Минхо, умытого и переодетого в чистые вещи Хёнджина, увела девушка, все расселись по разным углам и выдохнули. — Почему опять вы?.. — спросила комендатша, стоявшая среди толпы возле двери. — Почему если что-то происходит, то именно с вами?! — Поверьте, я задаюсь этим вопросом уже второй год, — ответил Чан, приложив ладонь ко лбу.