Общежитие №16

Если раньше Чанбину требовалось только постучать в дальнюю комнату, чтобы разбудить всех её жителей, то теперь ему приходилось ещё и заходить внутрь, заводить четыре долбаных будильника и стоять над кроватью временного постояльца с телефоном в руках, отключая каждый из них через секунду после активации. Феликсу уже миллион раз советовали, даже велели сразу заводить четыре будильника, но тот игнорировал их слова, утверждая, что просыпался с первого. Со временем они смирились и начали будить его самостоятельно. После утренних процедур, воскрешения Джисона, который развалился на полу пластом, как только поднялся на ноги, и парочки перекинутых взглядов между Феликсом и Хёнджином, все выдвинулись в коридор, чтобы пойти на пары. Хан плёлся в конце, в действительности чувствуя себя восставшим из мёртвых. Чонин едва ли ни пинками подгонял его, хотя сам не страдал от обилия сил, но и не наслаждался их отсутствием. Вчера он работал до четырёх утра, вернулся в общагу и уснул прямо в одежде, думая, что умрёт от переутомления и боли в пустом животе. — Подожди, — Феликс схватил Хёнджина за руку, когда все уже вошли в аудиторию. — Пора переселяться. — На мусорку? — Мы и так на ней живём. Короче, надо Минхо и Джисона вместе посадить. — Зачем? Феликсу хватило лишь взглянуть на Хвана, чтобы до него дошло. — Это даже не из-за наших интересов. Минхо теперь будет атомной бомбой от меня защищаться. — Кстати, ты заметил, как он выглядит? — Ты про опухшие, красные глаза? — И не только. Минхо после подобных ситуаций выглядит очень расстроенным, а сейчас у него на лице грустью и не попахивает. Ему будто похуй. — Типа пустой? — Не пустой, а выпотрошенный. — Это почти синонимы. Они зашли в аудиторию с разницей в несколько секунд, чтобы не вызывать лишних вопросов у одногруппников. Хёнджин направился к своей парте, где стремительно разлагался Джисон, бросил рюкзак на поверхность стола и заявил: — Депортирую тебя. — Куда?.. — обессилено спросил тот, не поднимая головы. — Тут недалеко. К Минхо пиздуй. — Зачем? — Феликс с ним поссорился, так что вперёд, кабанчиком. Хан даже спрашивать не хотел, поэтому молча выполнил то ли просьбу, то ли приказ друга, схватил сумку и пересел на парту вперёд. Там он принял прежнюю позу — уткнулся лбом в предплечье, закрыл глаза и продолжил стонать. Минхо ещё никогда не выглядел таким равнодушным. Феликс, словно дементор, высосал из него все эмоции, которые до вчерашнего вечера циркулировали в нём, как кровь в венах, постоянно возобновляя действие потока и не давая ему остановиться. Тогда Феликс не дементор, а самый настоящий вампир. Энергетический. Стоило Ликсу сесть за парту к Хёнджину — перед ними появился Сынмин. Он скрестил руки на груди, слегка прищурился и высоко поднял брови, выражая недоумение. — Повод? — Свадьба, — ответил Хван. — Активно принимаем поздравления. — Смешно, только я на серьёзе спрашиваю. — Так я на серьёзе и отвечаю. Феликс сам не заметил, как раскраснелся. Хёнджин говорил не то, чтобы прямо, а слишком приукрашено, при этом передал основную суть, а ему всё равно не верили. — А где драка? — Какая драка? — Которая стала результатом вашего прошлого совместного сидения. — Хорош доёбываться, — вступил Феликс. — Сели и сели, что такого? Значит, причина есть. — И мои догадки об этой причине вам явно не понравятся, — монотонно произнёс Сынмин, уперевшись руками на стол. — Значит так, господа пидорасы, если они окажутся правдой, то сами знаете, что произойдёт. — Что за угрозы? — со смешком спросил Хёнджин. Сынмин выпрямился, окинул презрительным взглядом каждого из них и пошёл к своему месту. Чанбин по одному лишь вздоху понял, что тот был зол. — Кто провинился? — Пока что никто… — стиснув зубы, ответил он, обернулся на Феликса и Хёнджина, которые тут же начали ржать. — Надеюсь, что у меня шиза. — У кого шиза? — спросил Чан, высунувшись сзади. — Ты можешь вырубить свою загадочность и объяснить нормально? — подключился Чонин. — Следите за мажором и приёмышем.

***

Парни собрались этой же четвёркой после пар, объявив местом переговоров диваничик, что стоял на границе корпуса и мостика, ведущего в общагу. Хан отправился досыпать, Минхо просто не горел желанием принимать участие в чём-либо, а Хван и Феликс ушли вместе, ничего не объяснив. — У вас что? — Они пошли вместе к автомату с едой, — начал Чанбин. — И Флекс начал бить Хёнджина булкой, которую купил. — Хёнджин что-то писал в тетради Флекса, когда тот вырубился, — продолжил Чонин. — Либо письки рисовал, либо конспект вёл. — Первое правдоподобнее звучит, — сказал Чан. — Они вместе угарали с какого-то тик тока про свинью. Я видел. — Какого? — Её там за копыта взяли, начали крутить, а она смеялась. — Блять… — Что? — Они щас мою Пеппу вертят! — взволновался Чанбин. — Если это так, то я их сам туда-сюда… — Потом с твоим чадом разберёмся, — закатил глаза Сынмин. — Я кое-что похуже видел. — Что? — Блять, они… Они… Фу, нахуй! — Сынмин аж подпрыгнул. — Не могу сказать — вырвет. — Да мы вытрем, — махнул рукой Чонин. — Ну? — Одну сигарету курили… Сынмин, произнеся это, вздёрнул плечами и закрыл глаза. Он мог бы понять этот жест между друзьями, какими-то родственниками по типу братьев и сестёр, но никак не между Хёнджином и Феликсом. — Флекс же брезгает, — нахмурил брови Чан. — Курилку он даёт и берёт у других, там всё-таки пластик, поэтому спокойно протереть можно. А на сигаретах же прям слюни… — Вот именно, блять! — Ну, они в последнее время как-то подружнее стали, — рассуждал Чанбин. — Может, просто сблизились? — В этом и весь пиздец! — продолжал психовать Сынмин. — Насколько сблизились? Почему? Что началось-то?! — Тихо, шавка, — прыснул Со. — Надо Минхо и Джисона спросить. Они сто проц слышали, о чём эти двое разговаривали. — Минхо какой-то неразговорчивый сегодня, — подметил Чонин. — И максимально убитым выглядит. Кстати, почему в нашей комнате мажор спал? — Ты только сейчас это спросить решил? — Они с Минхо поссорились, — ответил Чан. — Ну, мне так сказали. — Кто? — Флекс. Сынмин вылупил глаза, устремив их в одну точку, чутка приоткрыл рот и посмотрел на остальных. — Чё, хуй засунуть? — предложил Чан. — Рот прикрой. — Пизда… — Пизды нет, но прошлый вариант в наличии. — Эти макаки сблизились, Минхо ходит с опухшими глазами… Он вчера ревел? — Наверное, но лично я не слышал, — сказал Чанбин. — А что? Сынмин ещё пару секунд подумал, а потом резко сменил удивление на гнев. Он был готов убивать. — Ты куда?! — крикнул Чонин, смотря на уходящего друга. — За ружьём… Трое перекинулись взглядами, задумавшись, а в момент, когда одновременно раскрыли рты — Сынмина уже не было рядом. Они побежали вслед за ним. Даже не побежали, а полетели, зная, что сейчас начнётся. Если их догадки окажутся правдой, то Сынмин устроит перестрелку. Джисон отрубился сразу же, как лёг на свой скрипучий матрас, а Минхо решил прогуляться, чтобы привести мысли в порядок. Феликс, воспользовавшись моментом, открыл дверь ключ-картой, Хван сразу же схватил Пеппу на руки и начал крутить, прямо как в том видео. Она и вправду засмеялась, как самый настоящий ребёнок, Хёнджин улыбался изо всех сил, а Феликс снимал их на видео. — Ты ж моя радость! — Хван сам кое-как не завизжал, прижав Пеппу к своей груди, и начал целовать её в макушку. — Господи, обожаю тебя. Прям сожрать хочется. — Эу, — выдал Феликс и выключил камеру. — Не трожь бекон. — Я образно. Хёнджин уселся на пол, положил Пеппу на спинку и начал чесать её живот, Феликс пристроился рядом с ними. Он тоже почёсывал брюшко и переодически поглядывал на счастливого Хёнджина. И как он раньше не замечал красоты его улыбки? Особенно — в моменты, когда парень испытывал детский восторг. Они едва не подскочили, услышав глухой удар по двери. Это была нога Сынмина, который примчал сюда за минуту. Он залетел внутрь, сразу сумев прожечь своим взглядом по дыре в испуганных парнях, а напряжённая челюсть и тяжёлое дыхание только добавляли ощущения того, что сейчас их будут бить. — Так, суки… — Мило. — Молчать, блять! — крикнул он на Феликса так громко, что тот вздрогнул. — Что происходит?! — Пеппу массируем… — ответил Хван. — У нас салон. — Вот только не пиздите, что не понимаете, о чём я говорю. Оба замотали головами, высоко подняв брови. — Между вами… — Что? Пеппа? — Значит, по-хорошему не хотим, — ухмыльнулся Сынмин. — Окей. Будет по-страшному. Трое отстающих забежали в комнату и застыли на пороге, увидев в руках Сынмина ружьё, а в глазах Феликса и Хёнджина — ужас. Если первый ещё как-то справлялся с эмоциями, то второй был готов завизжать из-за не очень приятных воспоминаний. — А кто-то вообще удивлён? — спросил у них Чанбин. — Это было очевидно. — Ну? — ухмыльнулся Сынмин. — Говорите. — Что говорить?.. — Подруга, не надо, — сглотнув ком в горле, попросил Хёнджин. — Опусти пушку. — На вопрос отвечайте. — Какой? — Блять, хватит долбаёбами прикидываться! Хули вы так нежитесь друг с другом?! — А-а-а… — протянул Феликс. — Так мы вместе. — В смысле?.. — широко распахнул глаза Чан. — Прям вместе? — Прям да. Хёнджин включил своё лицо с субтитрами, сказав: «Нихуя себе… Всё так просто?», — а Феликс холодно смотрел на Сынмина, у которого затряслись руки от злости. Если честно, то он был готов выстрелить, но что-то останавливало. — Давай, стреляй, — нарушил тишину Феликс. — Чего стоишь-то? Кишка тонка? — Флекс, хорош уже, — обеспокоено произнёс Чонин. — Он ведь может. — Не может, — прыснул Хёнджин. Он поднялся на ноги, подошёл к Сынмину и едва не подставил грудь под дуло ружья, при этом слабо улыбаясь. Хван выхватил у него оружие, разрядил его и положил обратно в ящик. — Только запугивать и умеешь, — фыркнул он. Хёнджин отлетел в кровать, со всей дури получив кулаком по щеке. Поначалу все стояли смирно, но когда Сынмин получил ответку, оказавшись на полу после удара с ноги, остальные решили вмешаться. Чонин и Чанбин пытались оттащить Сынмина, а Чан — Хёнджина, но их попытки были безуспешны. Развязалась драка. Все носились по комнате, поднимая после очередного удара одного из них, а за ним уже и второго. Только Феликс стоял в углу между выходом и ванной, с некой гордостью наблюдал за этим и не спешил заступаться за Хёнджина. Он знал, что парень примет это за унижение, мол «сам справиться не может». Их удалось разнять только после рассечения ещё не заживших, также появления новых ссадин на лицах, перевёрнутых стульев, визга напуганной Пеппы и крови, что хлынула из носа Сынмина. Их силком усадили на разные кровати для передышки, Феликс продолжал стоять в углу со скрещенными на груди руками, а Чан вышел в центр комнаты. — Значит так… — прокашлялся он. — Кто начнёт? Хёнджин? Флекс? — Где Минхо? — спросил Чонин. — И Джисон. Не хочется пересказывать. — Минхо и так знает, — сказал Феликс. — Или ты думаешь, что я по рофлу кровать Чана оккупировал? — С ним всё ясно. Как давно? — Третий день. — Хуёвые из вас ниндзя, — усмехнулся Чанбин. — Вы скрыть вообще не пытались, да? — Мы собирались, но поняли, что это бессмысленно, — Феликс сделал несколько шагов по комнате, остановился возле кровати, где сидели Чонин и Хёнджин, и облокотился на неё. — Прошу об одном: не пиздить его. — А тебя можно? — поднял голову Сынмин. — А у меня страховка есть. Подарочек сделаешь. — Сучара… — Что имею, — пожал плечами тот. — Если есть какие-то вопросы, то задавайте. — Вы что, ёбнулись?! — внезапно закричал Чонин, при этом улыбаясь. — Как, блять?! Вы же… Вы… — Одинаковые? — перебил его Хёнджин. — Минхо сказал, что мы стоим друг друга, — дополнил Феликс. — Нужно было просто открыться, а не строить из себя, хуй знает кого. — То есть, это резко произошло? — Резко, неожиданно, неординарно и ещё куча умных слов. — Круто, — кивнул Сынмин. — Мажор, манатки собирай. — С хуя ли радость-то? — прыснул тот. — С того, что я не собираюсь жить в одной комнате с педиком! — Э, полегче, — заступился за него Чанбин. — Чего драму разводишь? — Блять, он тут всем жизнь портит! Сначала одного пидораса склеил, теперь на другого переключился! Это ненормально, сука! Это… Это болезнь, блять! Им лечиться надо! — А тебе не надо? — монотонно произнёс Хёнджин. — У нас ведь привычка направлять на людей ружьё — норма, так? Ты, мразь, сначала свою голову полечи, а уже потом другим диагнозы ставь. — Что ж ты Минхо за дверь не выставляешь? — фыркнул Феликс. — Такой же «больной», как и мы. — Ему в детстве все мозги выбили, вот и свернул не туда, блять. — Тут половину присутствующих пиздили, если что, — напомнил Чонин, кашлянув в кулак. — Да вам и выбивать нечего было. Тебе-то уж точно. — Чего?.. — Ты не сильно от них отличаешься. Шлюха, так ещё и жопу под хуй подставляешь… Но ты хотя бы за деньги. — Пиздак завали. — А в чём я неправ? Или хочешь сказать, что сзади не пробитый? — Сучара ебучая… — натянул ухмылку Чонин. — Зато ты у нас — идеал, блять! Просто пример для подражания! Ты кто такой вообще, чтобы втирать людям про норму и абсурд?! Это, видите ли, ему непонятно, значит, этого быть вообще не должно! Заебись ты устроился, браво! — Да, пиздюк, мне многие вещи непонятны! — Повысил голос Сынмин, подойдя чуть ближе. — В особенности — те, которые творите вы, кучка долбаёбов! Один, блять, руки себе режет, второй шлюхой с пятнадцати лет работает, третий без наркоты и дня прожить не может, а четвёртого и пятого потянуло соснуть хуйца, ебать! Это, сука, нормально по-твоему?! Это, блять, не абсурд?! По щеке Чонина скатилась слеза. Реакция на крики осталась неизменной. — И факт, что взрослый пацан ноет, потому что на него голос повысили, мне тоже непонятен, — спокойно, но надменно произнёс Сынмин, а потом решил вернуться к первоначальной теме ссоры. — Мажор, делай что хочешь, но после отбоя в эту комнату больше ни ногой. — Хули ты ему приказываешь? — фыркнул Хёнджин. — Всё нормально, — успокоил его Феликс. — В любом случае, я больше не горю желанием видеться с человеком, для которого существует только два мнения: его и неправильное. Чан попросил Сынмина выйти на разговор, а Феликс уже во всю паковал вещи в чемодан, чтобы перенести их за один раз. Как все поняли, переезд заключался в обмене кроватями с Бан Чаном, так что идти далеко не пришлось. Он тупо скидывал шмотки в одну кучу, не церемонясь насчёт того, что они могли помяться. Не успеют. Чан отвёл его в конец коридора, где поблизости находилась комната Бомгю и Ёнджуна. Сынмин запрыгнул на небольшой подоконник, а старший встал напротив него, готовясь к серьёзному разговору. — Считаешь это нормальным? — В этом-то и прикол, что нет, — усмехнулся Сынмин. — Ты знаешь, о чём я говорю. Тебя вообще ничего не смущает? То, что Флекс и Хёнджин твои друзья, например? — Я с педиками дружить не собираюсь. — Я понимаю, что у тебя может быть такая реакция из-за Флекса, но про Хёнджина же все знали. — Я до последнего надеялся, что у него пройдёт. Блять, вот стоило этому мажорчику появиться — всё по пизде пошло. Нахуя он вообще приехал?! Такого пацана испортил… — Испортил? — Да. Хёнджин же ровным был: баб клеил, всё такое… И в какой-то момент решил попробовать хуй. Это ненормально. В какой момент жизни нужно завернуть не туда, чтобы…?! — Не ори, — приказным тоном велел Чан. — Я в любом случае не смогу тебя переубедить, но будь добр, блять, не осуждать их хотя бы прилюдно. Думать можешь что хочешь, но еблом лишний раз не щёлкай. Это не твоё дело. Я не прошу тебя уважать их выбор, но перед тем, как что-то сказать, сто раз подумай о последствиях. — Например? — Не ори об этом на каждом углу. Флексом, если ты забыл, интересуются журналюги, так что любая инфа сразу попадёт в интернет. Начнётся шумиха, разборки и так далее. Тебе оно надо? — А мне-то что? — прыснул Сынмин, отведя взгляд в сторону. — Это будут его проблемы. — А ты не подумал, что нас тоже могут к этому привлечь? Мы ведь живём вместе с Флексом чуть ли не четыре месяца. Им как минимум захочется узнать подробности. — Я услышал тебя. — Слава яйцам, блять… — Но я не собираюсь жить даже в соседней комнате с этими заднепроходцами. Чан не успел задать вопрос, а Сынмин уже подошёл к ближайшей комнате, постучал в неё и, когда ему открыл Ёнджун, вошёл внутрь.

***

Через несколько минут в комнату Пеппы кто-то начал активно врываться, насилуя несчастную дверь. Чанбин распахнул её, увидел на пороге Бомгю и Сынмина, в руке одного из которых была спортивная сумка. — А… — Здарова, брат! — заулыбался Бомгю, обнял Чанбина и постучал его по спине. — Сто лет тебя не видел. — Мы с утра в коридоре пересеклись. И после пар. — Так это много, — Бомгю указал на нижнюю кровать, что находилась справа, и Сынмин кивнул. — Принято. — А что происходит? — Меня на время депортировали сюда. — Зачем? — Не знаю, — отрезал Гю, достал из сумки ашку и взял тягу. — Будешь? Чанбин кивнул, забрал у него курилку и посмотрел на Сынмина, который активно выгребал вещи из ящика. — Ты серьёзно?.. — Так будет безопаснее. — Для кого? — Для них, блять! — крикнул Ким, указав пальцем на стену. — Или перебью тут всех, нахуй… — И сколько продлится твой карантин? — Не ебу. По ситуации посмотрим. — А что случилось? — наконец задал этот вопрос Бомгю. — Мне просто Сынмин предложил махнуться, а причину не сказал. — Развелись тут… паразиты. — Ой. — Спокойно, — сказал Чанбин, взял ещё одну тягу и отдал ашку обратно владельцу. — Тараканов нет. Ну, мы на это слёзно надеемся. Я чуть позже тебе всё объясню. Сынмин быстро собрал некоторые вещи, в число которых входило ружьё, обменялся ключ-картами с Бомгю и захлопнул дверь со стороны коридора. Чанбин сел на тумбочку, опустил голову вниз и, смотря в сторону выхода, сказал: — Ну и цирк он устроил… — Что стряслось-то? — Я не знаю, можно ли тебе рассказывать… Короче, похуй, но ты ничего не знаешь. — Я — могила, — поклялся Гю, положив руку на сердце. — Говори. — У нас тут кое-какие мутки начались… Прям дорама на три сезона. — У кого? — У Флекса и Хёнджина. Бомгю выронил ашку из рук, на время забыв, как моргать, и в упор смотрел на Чанбина вылупленными глазами. — Рофл? — Нет. — Да ты гонишь. — Это правда. — Пиздёж. — Жопу ставлю. — Пиздец! — подпрыгнул Бомгю и тут же схватился за голову, которой ударился об второй этаж кровати. — Ай, сука… Блять, Чанбин, это правда?! — С жопой не шутят. — Стоп, а вы уверены? Эти два гения могли ведь и пранк устроить. — Уверены. Тут уже столько всего произошло, что они бы прекратили этот пранк. — То есть? — Как минимум драка и объявление Сынмином холодной войны. — Так вот, значит, в чём прикол… Сынмин же гомофоб лютый, да? — Лютейший. Честно, я в шоке, что он не пристрелил их. Кстати, ты-то сам не?.. — Не-не, — улыбаясь, успокоил его Бомгю. — Мне как-то похуй, но я рад за Флекса и Хёнджина. Я вот прям чувствовал. — Что ты там чувствовал? — Что от них аура… — он защёлкал пальцами, — нестандартно красочная. — Гейская? — В точку. В комнату вошёл Бан Чан, что держал в руках сумку со своими вещами. Он прошёл до кровати Феликса, уже принадлежащей ему, сел туда и тяжело вздохнул. — Что происходит, блять?.. Сам съебался, всех депортировал, перестройку устроил. — Перебесится, — сказал Бомгю, подойдя к нему, и пожал Чану руку. — А если нет, то на кой вам такой друг нужен? — Ты рассказал ему? Чанбин кивнул. — Главное, чтобы больше никто не узнал. У нас Флекс — личность медийная. — Будет хайп. Пропиарит отцовский бизнес. — Ага, и закроет его нахуй, — прыснул Чанбин. — Короче, ёблами лишний раз не щёлкаем. — Принято, — Бомгю положил одну ладонь на макушку, а вторую подставил к виску. — А Минхо где? — Я позвоню ему, — сказал Чан, достал телефон из кармана и открыл контакты. Он приставил телефон к уху, но услышал по ту сторону лишь гудки и фразу о недоступности абонента. — Ни водки, блять, ни блядей… Куда съебался? Чан ещё двадцать минут штурмовал телефон, но так и не смог дождаться обратной связи. Бомгю предложил поискать Минхо где-то поблизости, но его остановили, убедив, что это было бессмысленно, и их потеряшка найдётся в ближайшие часы. Это и произошло. Но перед тем, как зайти в свою комнату, Минхо направился в соседнюю, постучал по окну и забрался внутрь при помощи Чонина. Тот заметил его пьяный взгляд. — Брат, мы думали, что ты умер! — сказал он и тут же обнял парня. — Тебя пять часов не было! — Я в курсе. Минхо был из тех людей, кто сохранял трезвый вид и связную речь, набухавшись в стельку. Он поплёлся к кровати Хёнджина, на которой сидел не только её хозяин, а ещё и Феликс, лежавший на его коленях. Будто назло, ей богу. Минхо достал из кармана куртки пачку денег, свёрнутую в трубочку, и протянул Хвану, сияя пустыми глазами. — Это что? — Дай дозу. — Чего?.. — Так, стоп, — вступил Феликс, поднял торс и сел. — Ты сторчаться решил? — Ты вообще должен быть последним, кого это ебёт. Так что, Хёнджин, продашь? Или у тебя приоритеты в выборе клиентов? Хван пару секунд непонимающе смотрел на него, потом пересчитал деньги и повёл в ванную, до этого взяв ключ от кейса из тайника. Он перечислил, что можно было взять на эту сумму, и Минхо сказал дать ему что-то на свой вкус. Хёнджин открыл большой зип-пакет с кучей таблеток, достал одну из них и засунул её в более маленький, а потом вручил Минхо. — Только не увлекайся. Нам и одного ручного нарика хватает. — Он ещё не проснулся? — Нет. — Хуй с ним, — вздохнул Минхо, засунул пакетик во внешний карман, а из внутреннего достал бутылку, наполовину заполненную алкоголем. Он сделал глоток, сморщился и протянул Хёнджину. — Будешь? — Тебе нужнее, — усмехнулся тот, закрывая кейс. — Где был-то? — В парикмахерскую ходил. — Стригся? — Планировал, но мне предложили побыть моделью покраски. — И ты согласился? — Ясен хуй. Бесплатно же. — Чепчик снимай и показывай. Минхо стянул с головы шапку, взъерошил уже чёрные волосы и в упор смотрел на Хвана, который перебирал его пряди в руках, проверяя качество окрашивания. — Хуйня, давай налысо. — Обязательно. — Минхо, обид нет? — В смысле? — Ну, из-за произошедшего. — Ты еблан? — прыснул он, отведя взгляд в сторону. — Ты добился чего хотел, а я просто неправильно действовал и страдал откровенной хуйнёй, до последнего надеясь на что-то. Я же не школьница, чтобы из-за пацанчика обижаться. — Мужик, — кивнул Хёнджин, протянул ему руку и гордо пожал её. — Найдёшь ещё своё счастье, не парься. — Нахуй надо? — У-у-у… Всё, с влюблённостями в каждого встречного покончено? — Типа того. Просто есть в мире люди, которым везёт, а есть те, к кому удача жопой повёрнута. Думаю, ты понимаешь, кто из нас кто. — Просто не надо быть страдальцем. — Это до меня уже донесли. Исправляюсь. Минхо вышел из ванной и направился к окну, игнорируя вопросы Феликса и Чонина о его новом цвете волос. Он спустил одну ногу вниз, а второй наступил на лестницу, потянул за нитку и взобрался внутрь комнаты. — Ты хули чёрный?! — было первым, что спросил Чан. — Нефоры покусали, блять. Минхо увидел Бомгю, лежащего на кровати Сынмина, подошёл к нему и пожал руку в знак приветствия. — Ты чего здесь? — Меня Сынмин сюда отправил. — Ясно. Минхо снял куртку, прошёл с ней в руках до вешалки, достал из кармана пакетик и отправился в ванную, до этого схватив с тумбочки бутылку воды. Чан задумчиво свёл брови, поднялся с кровати и направился вслед за ним. Минхо даже дверь закрывать не стал. Парень на его глазах запил таблетку, а потом, как ни в чём не бывало, начал умываться. — Что это? — Ты о чём? — Таблы. — Фен. Чан косо посмотрел на фен, лежащий на раковине. — Ты меня понял. — Нахуя, собственно? — Захотелось, блять. Я не обязан перед тобой отчитываться. — Минхо, из тебя остатки мозгов вышибли?! Решил сторчаться на… — Да вы заебали! — перешёл на крик он, поняв, что эта же фраза прозвучала от Феликса несколько минут назад. — Это не делай, то не делай! Так себя веди, а вот так себя не веди, нахуй! Может, мне вообще съебаться, чтобы не доставлять вам неудобств?! Всем что-то во мне не нравится, видите ли! А я могу хоть какое-то решение сам принять, обойдясь без вашего, сука, одобрения?! — Минхо… — Что Минхо?! Тоже скажешь, что я — ёбанная нюня, что у меня характера нет?! Так вот, блять, я его показываю, любуйся! — Минхо, успокойся. — Не хочу я успокаиваться! Минхо был настолько зол, что со всей силы пнул Пеппу, которая пришла на крики, в процессе обматерив её с пятачка до хвостика. Пеппа будто заплакала, выразив это безумно печальным визгом и хрюканьем. Чанбин тут же подхватил её на руки и начал успокаивать. — Псих, блять! — крикнул он на Минхо. — Что она-то тебе сделала?! — А нехуй свою животину распускать. Это сало только под ногами мешается. — Мразота… Чанбин хлопнул дверью, отделяющую ванную от основной комнаты, чтобы больше не допустить появления других травм у Пеппы. — Минхо, ты пьяный, — спокойно продолжил Чан. — Ложись спать, пожалуйста. — А ты мне мамка, чтобы спать укладывать? — Я серьёзно. Ты мало того, что набухался, так ещё и закинулся. — Блять, может хватит меня отчитывать?! — снова повысил голос он. — Ты уже всех затрахал со своими родительскими приказами! Я — взрослый человек, и сам могу решать, что мне делать! — Человек, вроде, взрослый, а ведёшь себя как ребёнок. — Уж извините, блять, что у меня какие-то эмоции и чувства есть! Или прикажешь мне ночью в подушку рыдать?! — Да успокойся ты уже! Хочешь, чтобы весь этаж сюда сбежался? — Я ничего не хочу. Минхо нарочно столкнулся с Чаном плечами, схватился за ручку и собирался выйти, но тот дёрнул его за рукав футболки и оттащил назад. Хо даже сообразить не успел, как оказался в объятиях Бан Чана. — Отпусти. — Минхо, из-за этого жизнь не закончилась. — Я непонятно произнёс? Пусти меня, блять! Минхо силой оттолкнул его, но не рассчитал силы и вписал Чана в раковину. С неё полетели зубные щётки, баночки, мыло и прочие вещи, а парень уже три секунды неподвижно сидел на коленях с закрытыми глазами, положил ладонь на поясницу и дышал через раз. Спина у Чана и так болела на постоянной основе, а сейчас в неё будто воткнули нож. Минхо молча смотрел на него несколько мгновений, уловил на себе даже не злобный, а разочарованный взгляд, фыркнул и вышел из ванной. Когда Бомгю и Чанбин поняли, что после раздавшегося грохота в комнату вернулся только один, то сразу же подскочили с кроватей и полетели в уборную. Минхо снова схватил куртку с вешалки, напялил шапку, взял сумку, где лежали наушники, кошелёк и зарядка, обулся и вылез на улицу через окно. На этот звук прибежали остальные. Все, кроме Джисона, который до сих пор мирно спал уже на протяжении пяти часов, не особо торопясь подниматься. Но в этом не было смысла, ведь вставать нужно было через восемь. Они коллективно помогли Чану доползти до кровати, Хенджин помчал за аптечкой, а Феликс и Чонин штурмовали оставшихся вопросами. Не успев ответить даже на один из них, Хван вернулся с небольшой сумкой в руке, куда переложил всё необходимое. Он велел всем разойтись, а сам сел на кровать. — Просто болит или пиздец? — Пиз… — он сделал пару отрывистых вдохов и застонал. Было больно даже говорить. — Понятно. Хёнджин раскрыл сумку, достал оттуда одноразовый шприц, распечатал его, а потом начал набирать раствор из стеклянной баночки. В это время Чанбин спускал с Чана штаны, так как тот не мог самостоятельно пошевелиться, Феликс и Чонин удерживали обеспокоенную Пеппу, а Бомгю смотрел на всё это широченными глазами и тихонечко ахуевал. Хёнджин обработал место будущего укола, поднёс иголку к ягодице Чана, быстро ввёл раствор и приложил туда спиртовую салфетку, чтобы не кровоточило. Весь процесс, начиная с момента массового сбора, занял у них три с половиной минуты. — Живой? Чан помотал головой, отрицая. — Заебись. Ничего, отец, сейчас полегчает. — У вас каждый день так?.. — спросил Гю, наблюдая, как Хван убирал медикаменты обратно в сумку. — Нет, только по праздникам. — Что случилось-то? — наконец спросил Феликс. — Минхо его со всей дури в раковину швырнул, — ответил Чанбин. — Там даже трещина по зеркалу пошла. — Совсем мальчик ёбу дал… — пару раз цокнул Хёнджин. — Принцесса, ты его вообще без психики оставила? Минхо же почти никогда силу не применяет. — И не думаю, что Чан в чём-то провинился, — поддержал Чонин. — Кстати, из-за чего он так взбесился? — Я его успокоить хотел, — тихо ответил Чан. — Потом обнял, а ему это очень сильно не понравилось, блять. Я ядовитый, что ли? — Всё ясно… Девчонки, поздравляю вас с появлением новой язвы. Похлопаем. Хван обеспечил им короткие аплодисменты, а потом опустил голову вниз. — Я вот с одной стороны его понимал, а с другой — хочу убить… Это как называется? — Шиза, — коротко и ясно ответил Феликс. — Я его сам убью. — Да ты уже, — усмехнулся Чан, а потом скривился от боли. — Извините, а что за пиздец произошёл? — спросил Бомгю, прокашлявшись. — Можно чуток поподробнее? Им пришлось объяснять всю ситуацию «от» и «до». Бомгю, как и большая часть потока, знал, что происходило между Феликсом и Минхо, но от этого рассказ не стал менее интересным.

***

Утро Джисона опять было похоже на воскрешение. Он сам удивлялся: это же сколько нужно было принять, чтобы два дня не отпускало? Но в этом определённо был свой шарм. Хан жил от дозы до дозы, не особо парясь насчёт последствий, как и поступало большинство людей. Многие жили по принципу «от выходных до выходных», «от завтрака до обеда», «от сигареты до сигареты», а у Джисона было своё мнение на этот счёт. И сегодня, пользуясь наступлением пятницы, он планировал слинять с последней пары и сходить к своему другу — сменщику в фургончике, чтобы купить стафф. У Хёнджина брать не хотел, ведь тот в последнее время начал частенько его подъёбывать, мол «не продам», элементарно переживая за друга. Он по-быстрому принял душ, вернулся в комнату и увидел следующую картину: Хёнджин, устав будить Феликса без будильников, сидел на его ногах с протянутым телефоном, откуда играл рингтон. Это был третий. На четвёртом парень раскрыл глаза, увидел перед собой Хвана и автоматом выгнул средний палец, получив в ответ точно такой же жест. — Съебись. — А ты прогони. — Так, пошёл нахуй, — улыбаясь, пробормотал Ликс и накрылся одеялом. Хёнджин не придумал ничего лучше, кроме как лечь на него и тем самым заставить встать с кровати. Это помогло. Феликс резко подскочил, наиграно состроил сердитое лицо, а потом получил поцелуй в щёку и не смог сдержать улыбку. — Вот теперь встану. Хан упал. В прямом смысле. Он облокотился на руки, широко раскрыв глаза, рот, ноздри и прочие дырки в организме, ошарашено посмотрел на Чонина и указал пальцем на этих двоих. Тот кивнул. — Меня ещё не отпустило, или я в кому впал?.. — Спать надо меньше, торч, — фыркнул Чонин. — Такой экшен пропустил. — А… А, так это ещё не всё, да?.. — У нас теперь Флекс вместо Чана живёт, в комнате Пеппы поселился Бомгю, потому что Сынмин устроил скандал и сказал, что не будет жить по соседству с педиками, и ещё он налетел на Хёнджина и Флекса с ружьём и обосрал с головы до ног. Минхо стал чёрным и… — Чёрным?! — Покрасился. Так вот, он теперь чёрный, а вчера закинулся наркотой и вписал Чана в раковину, когда тот успокоить его пытался, тем самым приковав нашу развалюху к кровати на день. Мы, кстати, не знаем, где Минхо ночевал. — Ошалеть… Сколько я спал? — Пятнадцать часов, — ответил Хёнджин. — Вас даже на сутки оставить нельзя! — А тебя будто можно, — прыснул Феликс. — Нюхать надо меньше. — Меня точно отпустило? — Можем доказать. Пиздюк, отвернись, — приказал Феликс. — Щас контент девятнадцать плюс будет. Чонин медленно поднял одну бровь. — Он там побольше нас видел, — улыбнулся Хёнджин, повернулся лицом к Феликсу и примкнул к его губам. Рот Хана раскрылся ещё сильнее, чем до этого. Он поверить не мог. Джисон настолько сомневался в увиденном, что даже подошёл к парням и пощупал каждого из них, проверяя, не были ли они галлюцинациями. — Я умер? — Если бы. — Я в трихуе! — крикнул он, схватился за волосы и подпрыгнул на месте. — Это… Блять! Пиздец, нахуй, блять, ёбанный сыр, сука! — Выговорился? — уточнил Феликс. — Теперь веришь? — С трудом… — Смирись, — вздохнул Хёнджин и выдал короткое «опа», встав на ноги. Зайдя в аудиторию, куда все, помимо оставшегося в общаге Чана, явились без опоздания, Сынмин пересёкся взглядами с Феликсом, посмотрев на него одновременно с таким отвращением и безразличием, что тому стало не по себе. Ликс постарался как можно быстрее забыть этот взгляд, встряхнул головой и направился к своему новому месту. Стоило Хёнджину и Феликсу достать свои вещи, как оба лицезрели подозрительное лицо Джисона, повёрнутого к ним. Они улыбнулись, вытянули головы и начали в ответ смотреть на него, прищурившись. — Что ты пытаешься рассмотреть? — А вы?.. — Много чего… — монотонно ответил Феликс. — Но вижу в твоих глазах только тупость. — Блять, я не могу это принять! Вы не могли начать в… Феликс не дал ему договорить, положил одну руку на его шею и притянул к себе, а второй заткнул рот Хана. Тот вылупил глаза, словно игрушка, а Феликс отпугивал взглядом людей, перешёптывающихся на соседнем ряду. — Ещё раз вякнешь — горловой заставлю делать, — натянул улыбку он и отпустил руку. — Это конфиденциально. — Почему? — У тебя сколько хромосом? Джисон задумался. — Норма — сорок шесть. — А-а-а… — У него все сорок семь, — усмехнулся Хван. — Если об этом узнают, то всем пизда. Меня, к слову, ёбнут первым. — За что? — Сорок восемь… — вдохнув, кивнул Феликс. — Я отца жёстко подставлю. Андестенд? — А-а-а… Стоп, а почему? — У него ни одной хромосомы нет, видимо. Пока Феликс объяснял ему причину, по которой нужно было держать рот на замке, преподаватель уже вошёл в аудиторию. Перед тем, как начать лекцию, он напомнил студентам о приближающейся зимней сессии, что вызвало массовую депрессию. Через двадцать минут после начала пары в аудиторию вошёл человек, одетый в чёрное худи, объёмные штаны и с капюшоном на голове. Он собирался молча пройти на своё место, но преподаватель думал иначе. — Господин… Ли Минхо, да? — Вы запомнили моё имя?.. — одновременно наиграно и искренне удивился тот. — Я польщён. — Рад, что у Вас хорошее настроение. Соизволите сказать причину опоздания? — Нет, — пожал плечами Хо. — Можно я больше не буду отнимать у Вас драгоценное время и просто сяду на место? — Вы, кстати, не в курсе, что принято снимать капюшон в помещении? Профессор наконец-то повернулся к нему лицом, осмотрел с головы до ног и, удивившись, строго произнёс: — Это последнее предупреждение… — Благодарю. Минхо поднимался вверх по лестнице с опущенной головой, зачем-то скрывая лицо, дошёл до своей парты, где сидел Хан, и выложил пару вещей из рюкзака. Это был энергетик, ручка, листок бумаги, будто вынутый из жопы, и огромная курилка. — Хуя волына, — усмехнулся Джисон, взяв её в руки. — Как называется? — Манто. — Попробую? — Джисон спросил ради приличия, не особо собираясь дожидаться одобрения. К счастью, в аудитории было достаточно шумно, и этот треск не разнёсся эхом по помещению. — Ты ебло своё прекрасное покажешь или нет? Сидишь в пол-оборота, как стесняшка. — Надо ли? — Хочу твою черноту увидеть. Давай, нефор, красуйся. Лучше бы не поворачивался. Джисон застыл, лицезрев лицо друга, когда тот снял капюшон и холодно посмотрел на него. По левой стороне, начиная чуть выше брови, а заканчивая на уровне ноздрей, тянулась красная, глубокая царапина. Настолько свежая, что даже кровь ещё не высохла. Она рассекла его бровь, оборвалась возле века, а продолжилась чуть ли не вплотную от нижней слизистой. — Пиздец… — Что там? — спросил Хёнджин, положил руку на плечо Хо и развернул к себе. Их с Феликсом лица были идентичны тому, что было у Джисона. — Пиздец… — Что это, блять?! — едва не прокричал Ликс. — Ты с медведем дрался?? — Почти, — усмехнулся тот и накинул капюшон обратно. Через несколько минут Хан придвинулся максимально близко к другу, отогнул рукав его кофты и увидел ужасное. Минхо даже не сопротивлялся, равнодушно отреагировал на проверку и второй руки, где дела обстояли ещё хуже. Запястья были покрыты глубочайшими царапинами и порезами, один из которых шёл вдоль. Это стало последней каплей. Хан схватил его за руку, вытащил из-за парты и вывел из аудитории, тотально игнорируя шедшую пару. Пусть хоть отчисляют, ему было абсолютно насрать. Он затащил Минхо в туалет, проверил кабинки на отсутствие людей и встал напротив него, облокотившегося на стену. Джисон задрал левый рукав его кофты и схватил за предплечье. — Что это?! — Рука. — Ты издеваешься?! Ты, блять… Ты думаешь, что это смешно?! — Джисон, всё нормально. — Я вижу, нахуй! Настолько хорошо, что вдоль по вене провёл! — Не коснулось ведь. — А если бы коснулось?! Минхо, ты совсем поехал?! Вообще жить не хочешь из-за этого еблана?! — Джисон, я… — Да замолчи ты! — его глаза пополнились слезами, одна из которых тут же скатилась по щеке. — Я поверить не могу… Он отпустил его руку, больше не решаясь смотреть на это, отвернулся от Минхо и сделал несколько шагов вперёд, схватившись за волосы. Его худший кошмар едва не стал явью. Хан считал Минхо не просто близким, а родным человеком, членом своей семьи, и, выходит, чуть не потерял последнего из них. Минхо подошёл к нему со спины, положил руки в карманы и тихо произнёс: — Это сделал не я. — А кто? — нервно усмехнулся тот, опрокинув голову вверх. — Только не говори, что случайный прохожий бегал за тобой с ножом и случайно чуть не вскрыл вены. — Почти угадал. Только прохожий был не случайным, а отцом. Хан медленно повернулся к нему, сияя капельками слёз, и сквозь размытую картинку увидел слабую улыбку на лице Минхо. — Я рассказал ему. Про Феликса. — Зачем?.. — Чтобы он выбил из меня эту дурь. Правда, не думал, что отец попытается убить меня. Но всё обошлось. Джисона затрясло. Вчера Минхо сам пошёл на смерть, понимая это, и его ничего не остановило. И никто. Хан аккуратно прижал его к себе, сложил руки на спине друга и начал плакаться ему в плечо. Минхо смирно стоял, чутка дотрагиваясь до кофты Джисона, слушал его всхлипы и сверлил пустыми глазами пол. Хан был единственным, кто знал всю ситуацию, произошедшую с Чаном, и не отвернулся от него. Даже не собирался отворачиваться. По сравнению с попыткой убийства собственного ребёнка, проявление агрессии в сторону друга казалось несусветной мелочью. — Ты обещал, что больше не пойдёшь туда! — почти кричал Джисон, не отпуская его. — Ты обещал, мразь! Ненавижу тебя! Ненавижу! Хан боятся отпустить его. А если бы отец Минхо прицелился получше? Что бы тогда было? Ответ прост: ничего. Хо бы сейчас не стоял рядом с ним. — Прости. — Сволочь, блядота! — продолжал реветь Джисон, прижав его ещё ближе. — Ты ведь мог сдохнуть и знал это! И всё равно пошёл! — Знал. — Скотина ебучая… Чтоб ты сдох, тварь! — Да-да, конечно. Минхо переместил руки на его плечи, отодвинул от себя и подождал, пока Джисон вытрет слёзы. Тот пару секунд смотрел на парня, поджал нижнюю губу и ударил его в грудь, а Хо даже не шелохнулся. — Не ходи туда больше, пожалуйста, — всхлипнув, попросил Хан. — Этот тиран тебя зарежет, как Пеппу в деревне хотели… — И на шашлык. — Ага, — посмеялся он, смахнув ещё одну скатившуюся слезу. — Я тебя сам скоро убью. — Жду — не дождусь, зай. — Зай, иди нахуй со своими прогулками, пожалуйста. Не делай так больше. Клянись. — Клянусь. — На мизинчике… Хан выгнул мизинец и проставил руку перед Минхо, тот скрестил их пальцы и кивнул. Казалось бы, детская песня, а доверия внушала больше, чем клятва на крови.