Общежитие №16

Весь оставшийся учебный день Джисон не отходил от Минхо, пытался как-то развеселить его, подбадривал шутками, но больше не получал прежней отдачи. Несколькими днями ранее парень бы валялся от смеха, подкалывал бы Хана в ответ, а сегодня он относился к нему так холодно, что тот чувствовал себя клоуном. Джисону это нравилось, но не в данной ситуации. Хотя, а чего он ожидал? Из Минхо, будто пылесосом, выскребли всё живое, а вчера вообще попытались убить. Если ещё и брать в учёт, кем был этот человек, то Хану самому хотелось вскрыться от такого навала событий. По приходе в общагу с Минхо никто не разговаривал, но его это не особо напрягало. Он тихо сидел в телефоне, скрывшись ото всех на втором этаже своей кровати, только и делал, что заходил в тик ток и тут же возвращался в него. Бесит. Бомгю пошёл в свою родную комнату, чтобы поиграть в приставку с Ёнджуном, а заодно проведать обстановку на второй стороне фронта. Может, Сынмин уже был не так зол? Гю пообещал доложить всю полученную информацию парням. В окне промелькнула фигура Джисона, который где-то полчаса назад ушёл, ничего не объяснив, а вернулся с широкой улыбкой на лице. Он запрыгнул в комнату, быстро переоделся и бросил сумку на кровать, где сам оказался через пару секунд. Хан начал рассматривать стафф, выбирая, но Хёнджин отвлёк его от предвкушения эйфории. — Чё-то дохуя ты набрал, родной. Если деньги некуда девать, то мне отдай. — Я в фонд молодых семей не жертвую. — А жаль, — усмехнулся Феликс, лежащий ровно над ним. Он свесил половину тела с перегородки, показав голову, и смог оценить количество купленной Джисоном наркоты. — Реально дохуя. Не сдохнешь? — Я же ни за раз всё закину. — О, погнали, — улыбнулся Чонин. — Некий экспириенс у нас будет. — Так, всё, умрите. Не мешайте мне. — Чтобы ты опять из жизни на два дня выпал? А к сессии кто готовиться будет? — Пеппа за меня сдаст. Она побольше в экономике шарит. Джисон засунул руку в пакетик, чтобы достать таблетку, в моменте сменив нейтральный взгляд на свирепый и даже жуткий. Перед ним появился Хван. Через секунду наркотик оказался у него. — Э, алё! — Хватит уже. — Ты издеваешься?.. Я не хочу ссориться, так что просто отдай. — А я не хочу, чтобы у меня друг в собственной блевотине захлебнулся. Джисон, это слишком далеко зашло. Завязывай. — Таблетку гони. Живо. — Что, ломка мучает? — Гандон ебучий, верни! Хан подскочил с кровати и потянул руку к ладони Хёнджина, но тот воспользовался возможностями своего роста. Джисон прыгал на месте, пытаясь дотянуться до таблетки, спрятанной в поднятом кулаке друга, из-за чего ещё сильнее взбесился. Он решил поступить умнее и проще. Хан резко отвернулся от него, собирался схватить сумку, где лежали остальные наркотики, но её тут же подхватила рука Феликса, который смог сделать это, не спускаясь со второго этажа. — Вы угараете, блять?! — крикнул Джисон. — Суки, я щас кусаться начну! — Успокойся. — Как тут успокоиться, нахуй?! Вернули всё, сейчас же! Хан начал взбираться по лестнице, а Феликс, засмеявшись, спрыгнул вниз вместе с сумкой. — Пиздюк, держи зверя! — А? — Лови его, блять! Чонин сделал так, как ему велели. Он смог обездвижить Джисона, скрутив его руки за спиной, а Хёнджин и Феликс выбежали из комнаты, взяв с собой наркотики. Хан заорал. Он начал бить Чонина по ногам, вырываться, при этом не прекращая визжать и вертеть головой из стороны в сторону. Того это не напрягло, а испугало. Он, конечно, видел Джисона в подобном состоянии, но настолько агрессивной реакции ещё не наблюдал. — Пусти меня, пиздюк малолетний! — Тише. — Тварь, блять! — Хан снова попробовал освободиться, но Чонин будто вцепился в него намертво. — Отъебись! — Джисон, хватит… Ты меня пугаешь. — Отстань! Хан ударил его над коленом со всей силы, сумев пошатнуть парня и заставить его согнуть ноги. Чонин не успел ничего понять, как оказался на полу после очередного удара по ноге. Джисон рванул к двери, но ему помешал Феликс, открывший её с той стороны. Хёнджин забежал вслед за ним и захлопнул её изнутри. — Куда вы её дели?! Где она, блять?! — Кто? Девушка твоя? — Где наркота, долбаёбы?! — А ты ещё громче крикни, чтобы твоя любимая услышала, — ухмыльнулся Хван, напомнив про существование комендантши. — Хули ты так бесишься, нарик? — Куда вы её засунули?! — Туда, где ты не найдёшь, — спокойно ответил Феликс. — Если в канализацию не полезешь, — дополнил Хёнджин. Глаза Джисона стали похожи на монетки. Они смыли наркотики. — Идиоты… Хан глубоко вздохнул, выдохнул, почесал затылок и рванул в ванную, собираясь штурмовать кейс, лежащий под раковиной. Он провернул замок, отошёл от двери и полез в тайник, игнорируя парней, которые активно пытались ворваться к нему. — Джисон! — донеслось из комнаты. — Открой! Ему было всё равно на их крики и попытки ворваться сюда. Хан достал кейс, осмотрелся и начал думать, чем его открыть. Он увидел на раковине невидимку Феликса. Прекрасно. Джисон провозился с замком около четырёх минут, на протяжении которых снаружи было подозрительно тихо. Нужно было добиться трёх щелчков, а на данный момент прозвучал лишь один. Его лицо, как и всё остальное тело, целиком покрылось потом, дыхание стало отрывистым, а руки тряслись, из-за чего орудовать невидимкой с каждой секундой становилось всё труднее. Ему уже становилось физически плохо, и неприятная судорога разнеслась по остальным конечностям, а к горлу подступил ком. — Давай же… — пробормотал дрожащим голосом Хан. — Давай, мразь! Открывайся! — Выходи, — раздался голос Минхо. — Да иди нахуй… Сучара, блять, сломайся уже! — Джисон, я не шучу. Сейчас замок вскроем. — Отъебитесь! — Дам я тебе дозу, господи. Просто остальное заберу, чтобы ты не подох. Хан психанул и со всей силы швырнул кейс в стену, а потом быстро прокрутил замок в двери, чтобы ему наконец-то отдали желанное. Минхо вошёл внутрь, а потом оба устремили взгляд на рассыпанные пакетики, вывалившиеся из сломанной шкатулки. Хан тут же сел на колени и начал открывать один из них, но через мгновение отлетел в душевую кабину. Минхо толкнул его ногой. — Отдай! — отрывисто дыша, крикнул он, когда все пакетики оказались у Минхо. — Ты обещал! — Я вообще много чего за жизнь наобещал, — он ещё крепче схватился за кейс. — Тут сиди, нарик, пока не успокоишься. — Мразь ебучая! Минхо быстро передал наркотики Чонину, стоявшему за дверью, запер её и закрыл своим телом замок. Джисон налетел на него, попытался толкнуть, но руки окончательно перестали его слушаться. Минхо пришлось силой усадить его на пол и держать за плечи, чтобы не сбежал. — Угомонись ты! — тоже повысил голос Хо. — Не помрёшь без этой наркоты! — Помру, блять! Отпусти! — И что будет? Закинешь столько, сколько в рот влезет, и словишь передоз? Где ты деньги взял?! — Какие деньги, блять?! — стиснув зубы, переспросил Хан. — Лапы убери! — Я ведь знаю, что у тебя денег сейчас нет. Что продал? Отвечай. — Отъебись! Минхо снова швырнул его в сторону кабины, тот врезался в неё головой и сразу же положил туда руку. — Я спросил, что продал? — Не твоё дело! — Говори. — Часы. Доволен?! — А ещё что? — Ничего! Ничего, нахуй! — Хочешь вечно тут сидеть? — Двое часов… Мои и Флекса. Теперь стало ясно, откуда Хан достал столько денег. Часы Феликса были не просто дорогими, а неприлично дорогими. — Молись, чтобы он не заметил. — А что будет? — усмехнулся Джисон, а потом резко вздрогнул и положил трясущуюся руку на шею. — Ему можно, а мне нельзя?! — Он тебя убьёт. Эти часы дороже твоей жизни стоят. — Не-е-ет, это ты меня убьёшь, — на этот раз Хан засмеялся, склонив голову вниз. — Твой Феликс же всегда невинный. Ты ему готов всё, блять, простить, а понять других даже не пытаешься! — Это не так. — Всё так, не пизди. Кому ты, сука, втираешь, что относишься к нему так же, как к остальным?! — Не начинай… — вздохнул Минхо, облокотился на дверь и полез в карман за телефоном, чтобы сбросить исходящий звонок. Он посмотрел на экран, но поступил наоборот и поднял трубку. — Алло, мам. Ты плачешь? Погоди, что случилось?! Угрожает?.. Он совсем ёбнулся?! Так, ладно, я сейчас. Скоро приеду, не переживай. Всё-всё, успокаивайся. Минхо уже схватился за ручку и собирался открыть дверь, но перед этим обернулся назад. Хан перестал психовать и теперь смотрел на него стеклянными глазами, наполненными надеждой, что его догадки не окажутся правдой. — Минхо, нет… — Прости. — Ты поклялся! — закричал он, подполз к Хо на коленях и схватил за штанину, чтобы удержать. — Не иди туда! Не смей, блядь! — Отцепись. — Ты обещал! — Срал я на это обещание! У меня матери этот идиот угрожает! — Минхо, пожалуйста… — взмолился он, не заметив, как глаза засияли от накопившихся слёз. — Он тебя убьёт. — Не неси хуйню. Никто меня не убьёт. Всё, отстань. Минхо дёрнул ногой, чтобы отцепить Джисона, но тот впился намертво. Времени церемониться не было. Он сложил ладонь в кулак и со всей дури ударил Хана по запястью, заставив его отпустить штанину. Минхо выбежал из ванной, облокотился на дверь и велел Хёнджину тащить стул, чтобы подпереть ручку. — Следите за ним, я пошёл. — До сих пор психует? — спросил Феликс и услышал крик из ванной. — Вопросов больше нет. — Он сейчас будет пиздеть насчёт всего, чего только можно, чтобы вы его выпустили. Не ведитесь. — А ты куда? — Встреча с одним человеком. Короче, игнорируйте его высеры, их будет очень много. Стоило Минхо выбраться из комнаты через окно, как в ванной стало происходить нечто странное и даже пугающее. Джисон начал дёргать ручку, кричать и колотить дверь кулаками и ногами. — О как, — прыснул Хёнджин, сложив руки на груди. — Прям горилла в брачный период. — Ты как до этого дошёл вообще?.. — спросил Феликс, подняв брови. — Минхо! Блять, Минхо, ты где?! — после этих слов вновь раздался глухой стук. — Минхо, сучара! — Он ушёл, — ответил Феликс. — Угомонись уже, хватит дверь ломать. — Ушёл?.. — Улетел, — подправил Хёнджин. — Куда-то торопился. Джисону никогда не было так страшно, как сейчас. Он застыл на месте, картинка перед глазами становилась всё более размытой, потом Хан медленно сполз вниз по двери и сел, опрокинув голову вверх. На контрасте с ломкой его состояние было похоже на приступ. Джисона трясло, тело непроизвольно дёргалось, тошнота не давала о себе забыть, а из глаз покатились слёзы. — Сука! — воскликнул он, ударив кулаком по плитке. — Сука, сука, сука! Пожалуйста, откройте! Прошу! — Ещё чё сделать? — фыркнул Феликс. — Может, тебе ещё кейс занести? — И хуй отсосать, — дополнил Хёнджин. — Я серьёзно! Откройте! Откройте эту ебучую дверь! Пожалуйста! — Можешь ещё миллион раз это повторить, если так хочется, но мы всё равно будем стоять здесь. Насмерть. — Не надо насмерть, — замотал головой Феликс. — Он мне не так сильно нужен. — Пожалуйста, откройте… — у Джисона уже не осталось сил на крики. — Минхо могут… Его убьют. — Нихуя себе, — со смешком произнёс Хван. — И кто же? — Отец. Они переглянулись, поначалу испугавшись этих слов из-за их правдоподобности, но затем синхронно цокнули и продолжили разговор. — Тебе настолько надо закинуться? — Что?.. — Джисон, вот нихуя не смешно, — строго произнёс Феликс. — Над этим не шутят. — Это правда! Он вчера пытался убить его! — Да-да, конечно. Я скорее поверю в то, что он назвал его любимым сыном. — Вы угараете?! Почему вы мне не верите?! — Знаешь, тяжело верить наркоману при ломке. Джисону хотелось бы думать, что этого разговора не существовало. И Хёнджин, и Феликс прекрасно знали про ситуацию в семье Минхо, но не собирались слушать его. Они слышали, но не слушали. Как всегда. Хана окончательно добило их безразличие. Ему нужно было выпустить эмоции, из-за чего он истошно зарыдал и что-то бормотал себе под нос. Это напоминало бред сумасшедшего. По крайней мере, Феликс и Хёнджин сошлись на этом.

***

Спустя час в комнату влетел перепуганный Бомгю, который сходу пытался что-то объяснить парням, но те поняли от силы два слова. Гю вдохнул, выдохнул, на пару секунд зажмурил глаза и попробовал рассказать всё заново. — Там Чонину хуёво. — В смысле? — В прямом. Чонин пошёл в наш туалет, там ему стало жёстко плохо, он просидел над унитазом минут пять, а потом отключился. — Сейчас включился? — Да, но ему так же херово. — Да что за пиздец происходит?! — цокнул Хёнджин. — Принцесса, подъём. Пошли мелкого откачивать. В комнате Пеппы они лицезрели Чана, облокотившегося на дверной проём, во взгляде которого читалось сочувствие и злость. Все трое подошли к ванной, где Чонин, сидя на коленях, умирал над унитазом. — Тоже ломка мучает? — То есть? — спросил Чан, уже зная ответ. — У нас там один на нарко-карантине, — объяснял Феликс. — Уже два раза проблевался. — С ним позже разберёмся. Хёнджин зашёл в ванную, сел напротив полуживого Чонина, чьё лицо приобрело зелёно-сине-белый оттенок, а глаза покраснели от слёз, вызванных рвотными позывами. Он в очередной раз попробовал вытолкнуть из себя хоть что-то, издавая нечеловеческие звуки, но даже вода не вышла. — Токсикоз? — Отъебись… — Сегодня все на токсичном? Почему плохо стало? Чонин промолчал. Через пару секунд тело пробрал жар, но попытка проблеваться вновь провалилась. — Как давно ел? — Дня… Дня четыре назад. — Пиздюк, блять… — вздохнул Феликс, проведя рукой по волосам. — Теперь ясно, почему мутит. Тебе пожрать надо. — Не надо. Я ещё не всё согнал. — Ты на угаре?.. — монотонно спросил Чан. — Так, хватит. Это уже финиш. Сейчас же поешь хоть что-нибудь. — Я не бу… Ему стало одновременно ужасно противно и хорошо. Масса, вышедшая из его желудка, напоминала смесь желчи и воды. Там тупо не хранилось ничего другого. Чонин нажал на кнопку смыва, но подниматься с колен не осмелился — чувствовал, что упадёт. Голова казалась ватной, тело знобило, а на языке и в горле остался отвратительный привкус. Хёнджин наполнил пластиковый стаканчик водой и протянул Чонину, чтобы тот смог прополоскать рот, после забрал его и помог парню подняться. — Тише, тише… — перепугался он, когда ноги Чонина подкосились на полпути к кровати. Бомгю велели вскипятить воду и нашаманить горячий, сладкий чай, а Феликс в это время изучал небольшой холодильник. Нормальной еды там не было, но она и не требовалась. Вряд ли Чонин сейчас хотел поесть курицы, лапши и так далее. В ассортименте имелся суп, который вчера заказали как раз для Чонина, но он не притронулся к нему. Идеально. Феликс пошёл в комнату к девочкам, которые недавно обзавелись микроволновкой, а заодно решил объяснить им всю ситуацию, произошедшую час назад. Наверное, им показалось странным то, что Хёнджин забежал к ним и вручил кейс, переполненный наркотой, толком ничего не сказав. — Пиздюк, ты живой? Тот молча сидел на кровати и пытался лишний раз не открывать рот. Даже говорить было тошно. — Напиши, что сегодня на работу не пойдёшь. Справку нарисуем. — Нет. Мне никак нельзя пропускать. — И что ты там сможешь сделать? Отключиться в процессе? — У меня сегодня, — он посмотрел на Чана, который в упор глядел на него уже пять минут. — Короче, в аренду сдаюсь. — Чонин… — Что? Мне деньги нужны. — Блять, тебе прошлого раза мало?! — взбесился Чан. — Хочешь, чтобы тебе опять всю спину расцарапали?! — Чего?.. — ошарашено протянул Бомгю. — Так, стоп. В смысле «сдаюсь в аренду»?! Куда? — А, блять… — усмехнулся Хёнджин. — Он же не знает. — Чего я не знаю? — Что я шлюхой работаю, — легко ответил Чонин. — Мне сейчас деньги нужны, там отец опять набухался и телек сломал. Новый куплю. — С мелкими всё нормально? — обеспокоено спросил Хёнджин. — Им не прилетело? — Они неубиваемые. — Ты шлюхой работаешь?! — безумно громко крикнул Бомгю, схватившись за волосы. — Нахуя?! Ты… Ты совсем ёбнулся?! — Уже три счастливых года. — Почти четыре, — подправил Чонин. Бомгю смотрел на него, вытаращив глаза, слегка приоткрыв рот, и не шевелился. Он даже не моргал. — Столбняк? — Я опешил… — Короче, Чонин, ты сегодня дома, — заявил Чан. — Это не обсуждается. — Но… — Без «но». Ты там элементарно отключишься. — А давай ты не будешь за меня решать, окей? Я, блять, назло тебе пойду, потому что ты уже затрахал своими указами. — А вы не ахуели?! — Кто «вы»? — Все, блять! — повысил голос он. — Сначала один выёбываться начал, теперь второй! Кто ещё чем-то недоволен?! Говорите, суки, я слушаю! Уж извините, что я о вас забочусь! — Всё, остынь, — притормозил его Хван. — У него с голодухи чердак потёк. После этих слов в комнату вошёл Феликс, который задействовал все мышцы лица для того, чтобы показать, насколько ему было горячо. Он поставил разогретый суп на тумбочку, а ложку своровал у девочек, добродушно разрешивших оставить её насовсем. — Пиздюк щас будет ку-у-ушать, — напел Ликс, избавился от крышки и придвинул стул к кровати, куда переместил суп. — Хавать подано. — Я не хочу. — А кого это ебать должно? Чонин, серьёзно, мне тебя с ложечки кормить? — Блять, тошнит меня, так понятнее?! Не надо в меня насильно пихать. — Хоть ложечку. Поешь и иди сосать в своё удовольствие. — Не хочу я! Какое из слов незнако… Чонин резко приложил ладонь ко рту, просидел так пару секунд, а потом рванул в туалет. Его моментально вырвало, но чем — неизвестно. — Всё-таки токсикоз, — вздохнул Хван, смотря в сторону ванной. — А меньше надо в жопу… — Завались ты, — отрезал Феликс и пошёл вслед за Чонином, который сейчас обнимался с унитазом. Он сел рядом с Чонином, который трясущейся рукой пытался попасть по кнопке смыва, и Феликс сделал это сам. Он одновременно жалел и злился на Чонина, который совершил ужасную глупость, будучи уверенным, что выбора не было. А выбор был, но довольно скудным: выполнение приказа начальства или увольнение. Очевидно, что он отдал предпочтение первому. — Нормально? Чонин упёрся руками на ободок унитаза, собираясь подняться, Феликс подхватил его под руку и начал вести в комнату, но как только они пересекли порог, в его глазах потемнело, а голова будто стала невесомой. Феликс успел подсуетиться и поймать Чонина, чтобы тот не ударился об проём, потеряв сознание. — Ебучий случай… — Э-э-э, пиздюк! — подбежал к нему Хёнджин и начал тихонько бить по щекам. — Алё! База вызывает! — На кровать его кладите, — велел Чан. Прошло десять минут, двадцать, час, а Чонин всё никак не открывал глаза. Нехватка сил взяла своё, организм был слишком измотан, из-за чего парень отключился. Это было чем-то между обмороком и провалом в глубокий сон. Остальные решили не будить его и вместо этого обсудить, что делать дальше. — Как с его начальством связаться? — спросил Бомгю. — Я пожалуюсь, что они детей до голодных обмороков доводят. — Будто это их ебёт. — Если он не явится, то там похуже увольнения будет, — вздохнул Хван, сложив руки в замочек. — Ему сначала все мозги вынесут, потом заставят встать на горловой пост. — Фу… — А ты как думал? — спросил Чан, посмотрев на Бомгю. — А сегодня у него випка, там даже смерть — не причина пропускать. Что делаем? — Надо заменить. Все четверо подняли головы и повернули их в сторону Феликса, предложившего это. — У вас есть идеи получше? — Пизда какая-то… — пробормотал Хёнджин. — Ты думаешь, что там никто не заметит подмены? — Пиздюк говорил, что он там на фотке в маске, и в основном тело показано. Нужен человек плюс-минус такой же комплекции. — И кто же? — Давайте перебирать, — сказал Хёнджин, поднялся с кровати и переместился на подоконник. — Чан и Чанбин сразу мимо. — Кстати, а где Чанбин? — Хуй его знает. Так, Минхо слишком накаченный, я заметно выше пиздюка, Джисон… — Он не в ресурсе. — Справедливо. Принцессу не отдам, остаётся… — В смысле «не отдашь»? — прыснул Чан. — Он ведь сам предложил. — А если его там узнают? Представляешь, что начнётся? — Базара нет. — Остаётся Сынмин, — сказал Феликс. — Но он скорее всех нас в ряд выстроит и заставит коллективно сосать, чем согласится. — Не забывай, что он за пиздюка рвать и стрелять готов, — Чан взял телефон с тумбочки, набрал Сынмину и поставил на громкую связь. Ответ был моментальным. — У аппарата. — Ты где сейчас? — В шопе с Ёнджуном и Чанбином. — У вас там завал, что ли? Почему втроём? — Поставка приехала, только закончили разбирать. Чего хотел-то? — Ты сегодня вечером занят? — Смотря, для чего. — Пиздюка спасать надо. — От чего? — От смертной казни. Этот долбоёб нихуя не ел четыре дня, ему жёстко плохо. — Так. А от меня что требуется? — Вы ведь с ним одного роста и веса, да? — Ты меня на органы собрался продавать? Что за допрос? — Короче, надо за него на работу выйти. Мы по параметрам не подходим, поэтому вся надежда на тебя. Если не получится, то его в реальное секс-рабство сдадут. Сынмин сбросил трубку. — Кто-то удивился? — Читаемо, — поддержал Хёнджин. — Что делаем-то? — Громко плачем, — пожал плечами Феликс. Сынмин: «Скоро буду.»

***

По приезде в общагу Сынмина и Чанбина более подробно ввели в курс дела, при этом даже не пытаясь скрыть радости от надежды, что Ким возможно согласится на их предложение. Он внимательно слушал их, молча кивал и параллельно читал переписку в телефоне Чонина, где тот выяснял детали по поводу заказа. Про самого человека, арендовавшего его, не было сказано ни слова, но сноска «там будет виагра» внушала некие сомнения. — К девяти нужно быть там, — сказал Хван и посмотрел на время. — Осталось сорок минут. — Ну что, Сынмин, спасёшь дебила? — Мне кажется, что вы чуть-чуть забылись… — выдохнул он, постучав корпусом телефона по коленке. — Настолько безвыходная ситуация, что вы осмелились предложить мне стать шлюхой? — Безвыходней ещё не было. — Там хоть баба? — Мы не знаем. — Приехали, блять! Бабу я бы ещё смог как-то перетереть, но мужика… Фу, нахуй! — Сынмин, пожалуйста, — сложил руки у груди Хван. — Очень нужно. — Педикам слова не давали. — Сынмин, а ты на ценник посмотри, — сказал Феликс, мотнув головой. Тот недовольно закатил глаза, устремил их в экран и начал листать переписку, пытаясь найти нужное сообщение. В момент, когда Сынмин увидел эти цифры, телефон чуть не полетел на пол. — Сколько, блять?! — А ты чё думал? — усмехнулся Феликс. — Шлюхи нынче дорогие. — Я готов сосать, — воодушевлённо произнёс Сынмин. — Честно. Без пиздежа. — Сколько там? — спросил Чанбин. — Девятьсот тысяч. — Девятьсот… — он вытаращил глаза и закрыл рот рукой. — А можно я пойду? Пожалуйста. Я очень хочу! — Не дорос ещё, — усмехнулся Чан. — Так что, Сынмин? Согласен? — А кто за такие бабки не согласится?! — Это точно он говорит? — прошептал Феликс, приблизившись к Хёнджину. — Бредит, — шёпотом произнёс тот. — Видимо, новые жижи тестировали. — У него там ещё травка всякая есть. — Тем более. Сынмин бы никогда не подумал, что будет собираться в клуб в качестве проститутки, но желание спасти Чонина и заработать огромные бабки за одну ночь заставили его совершить такой серьёзный шаг. Остальные до сих пор не верили, но и уточнять про его уверенность не спешили, чтобы случайно не отговорить парня. Перед уходом Сынмин подошёл к кровати, на которой лежал спящий Чонин, смотрел на него около пяти секунд и глубоко вдохнул. — Пиздец его помотало. Зелёный весь. — Он несколько раз проблевался, — сказал Бомгю. — Только мы не поняли, откуда там вообще что-то взялось. — Вода и желчь, — объяснил Феликс. — Следите за ним, — велел Сынмин, запрыгнул на подоконник и распахнул окно. — Напишите, как проснётся. И покормите. — Он отказывается. — Тогда трубку в жопу вставьте и туда вкачивайте. — Принято. Сынмин знал, как нужно добираться до клуба, поэтому относительно быстро дошёл дотуда пешком. Он постоянно проверял телефон, надеясь, что получит сообщение о состоянии Чонина, но парни молчали. Значит, ничего не изменилось. Где-то на полпути до Сынмина дошло, на что он подписался, в голове проскочила куча мыслей, большинство из которых были отвратными и заставляли парня развернуться, но он быстро разогнал их. Сынмин прекрасно знал, что могли сделать с Чонином за неявку, и окончательно убедился в правильности своего решения. Не могла же его семья потерять последнего кормильца. Сынмин вошёл в клуб, предъявил паспорт на ресепшене, чтобы подтвердить возраст, а потом попробовал объяснить сложившуюся ситуацию. — Слушайте, а Вы не знаете, кто занимается этой… организацией? — То есть? — спросила девушка. — Короче, у меня друг слёг, я сегодня вместо него, — с неким отвращением сказал Сынмин. — А, вот оно что… Как зовут друга? — Ян Чонин. — Хорошо, я сейчас уточню, — девушка взяла в руки телефон, набрала какой-то номер и отошла на несколько метров, чтобы обсудить этот вопрос с начальством. Спустя пару минут она вернулась к Сынмину и, улыбнувшись, сказала: — Я Вас проведу. Сынмин и не подозревал, что здесь был нулевой этаж, учитывая, что в главное помещение и без того нужно было спускаться по длинной лестнице. Девушка отвела его в подобие подвала, который представлял из себя широкий коридор с кучей дверей по бокам. Это были гримёрки, костюмерки и вип-комнаты. Каждая из них напоминала гостиничный номер, только внутри имелись различные бдсм-игрушки, штуки для привязи в полный рост, плётки, наручники и прочие ужасы. Вот на этом моменте Сынмину стало страшно. Девушка завела его в гримёрку и велела ждать, когда к нему придут, чтобы навести красоту. Эти минуты казались Сынмину вечностью. В комнату вошла девушка, которая выглядела слишком адекватно для этого места. Она была обычной, будто из центра города взяли и притащили сюда. — Привет, — улыбнулась она и закрыла за собой дверь. — Меня зовут Лин, я визажист. — Сынмин. — Ты ведь пришёл вместо Чонина, да? — Лин положила маленькую сумочку на кресло и подошла к парню, сидевшему на стуле возле зеркала. — С ним что-то случилось? — Ты с ним как общаешься? — То есть?.. — Насколько близко? — Достаточно, чтобы знать про тебя некоторые подробности, — ухмыльнулась она. — Он мне всё про вас сливает. — Вообще всё? — Как он говорит: всё, что законно. В последний раз мы говорили про Минхо, Феликса и Хёнджина. У вас там прям мелодрама. — Не напоминай о них… — Да я знаю, что ты их чуть не пристрелил, — Лин повернула его лицом к зеркалу и начала рассматривать под светом лампочек. — Как ты вообще осмелился прийти сюда, будучи таким гомофобом? — Пиздюка спасаю и пополняю свой кошелёк. — От чего спасаешь-то? — Ему велели согнать несколько кило, поэтому он ничего не ел и теперь страдает. — Справедливо. Кстати, извини за бестактность, но… Есть один вопрос. — Какой? — В своё оправдание скажу, что обязана это спросить. Ты ведь не девственник? — Обидные у тебя вопросы. — Извини, — посмеялась Лин и подошла к полочке, где стояла косметика. — Так что? — Нет. — С обеих сторон? — Боже, упаси… — Хуёво, — вздохнула она и помотала головой. — Значит, глаза сильно не красим. — А как это связано? — Если мужик попадётся, то ты зареветь от боли можешь. — Твою мать… В процессе нанесения макияжа, что уже казалось для Сынмина пыткой, Лин объясняла ему некоторые нюансы, о чём её попросила девушка с ресепшена. Она дала ему сводку основных правил: первое — не показывать характер, ведь клиент сам решает, как его «покупка» должна себя вести; второе — выполнять все пожелания, несмотря на их абсурдность; и третье — не придавать всей этой ситуации особого значения и забыть, как страшный сон. Сынмина закончили гримировать через двадцать минут, основную продолжительность которых Лин упорно замазывала синяк под глазом, оставленный Хёнджином пару дней назад. Она положила кисточку на полку, переместилась за стул и велела Сынмину любоваться. — Ну как? — Я на транса похож… — Тебе идёт. — Господи, куда мир катится?.. — В смысле? — Мужиков красят и в жопу ебут. — Ну, второе не на мне лежит, — усмехнулась Лин и подошла к вешалке на колёсиках, где висели костюмы. — Так-так… Чонин должен был надеть вот это, — она показала Сынмину белый костюм, в состав которого входила юбка-шорты. — Нравится? — Я юбку не надену… — Принято. У нас есть второй вариант, — на этот раз Лин взяла вешалку, на которой висел чёрный корсет, рубашка с вырезом на плечах и атласные шорты. — Лучше? — Я не хочу отвечать. — Тебе все равно раздеваться придётся. — Спасибо, блять, успокоила. — Значит, чёрный. Но есть один нюанс. — Удиви. Лин показала ему дополнения к костюму, представляющие из себя капроновые гольфы и кружевную маску, закрывающую глаза. — И на кой хуй ты мне глаза красила?! — С тебя её сорвут, не переживай. — Я в ахуе… — вздохнул Сынмин, развалился в кресле и жалобно застонал, закрыв лицо руками. — Фу, блять! Я будто в штукатурке! — Ничего, потерпишь. Ты мужик или кто? — Уже сомневаюсь. — Это временно. Иди за ширму и переодевайся, а я пока… — Лин полезла в тумбочку, откуда достала сигареты. — Проветрюсь. — Не бросай меня. — Я недолго. Никто тебя за это время не выебет. — Уж надеюсь. Через двадцать минут ожиданий Сынмину велели идти в четырнадцатую комнату, что находилась в конце коридора в правом крыле. Он чувствовал себя преступником, шедшим на смертную казнь. Ещё и курилку не разрешили взять, суки. Сынмин захлопнул дверь изнутри, выдохнул, повернулся к ней спиной и кое-как сдержался, чтобы не закричать. Тут было слишком много всего. Даже колесо с держателями для рук и ног имелось. Сынмин медленно зашагал вперёд, остановился возле двуспальной кровати, накрытой красно-черным покрывалом, в цветах которой был выдержан интерьер всего помещения. Он аккуратно сел на неё, зажмурил глаза и упёрся на руки, а потом задрал голову вверх. Даже потолок в покое не оставили и повесили туда какие-то цепи. Телефона у Сынмина тоже не было, так что выразить своё негодование было невозможно вплоть до возвращения в общагу. Но его больше пугал факт того, что Чонин проводил в этой комнате чуть ли не каждый день. Сынмин ведь знал, что он врал, говоря, что сдаётся в аренду крайне редко. В комнату вошла Лин, которая несла в руках какую-то коробочку и бутылку вина. Она поставила это на кофейный столик, посмотрела на Сынмина и даже сквозь маску разглядела страх в его глазах. — Малой, не бойся, — улыбнулась девушка, подойдя поближе к Сынмину. — Всё хорошо будет. — Шанс пятьдесят на пятьдесят. — Боишься, что мужик придёт? — Я не просто боюсь, а знатно срусь от этой мысли. — Надеюсь, что тебе повезёт. — А что в коробке? — спросил он, указав пальцем на столик. — Виагра. Молимся, что её примешь ты. Ладно, я пойду. Удачи. — Удачи желают только неудачникам. — Я о том же, — усмехнулась Лин и зашагала к выходу. Она распахнула дверь и поклонилась, увидев человека, пришедшего к Сынмину. — Здравствуйте. Счастью Сынмина не было предела, ведь в комнату вошла женщина. По ней было видно, что от нехватки денег не страдала, явилась в облегающей юбке по колено и с вырезом по самое «здрасьте», в красной рубашке, концы которой были повязаны на талии, под ней виднелось декольте чёрной кофточки, на ногах красовались туфли на тонком каблуке, шею украшала подвеска, а в ушах блестели дорогие серёжки. Из аксессуаров также присутствовали тёмные очки, золотой браслет и три изящных кольца. На вид ей было лет тридцать. До этого момента в голове Сынмина мысль о том, что ему мог понравится заказчик, даже не имела права на существование. — Здравствуй, — женщина положила красную сумочку на столик, сняла очки и начала рассматривать комнату, прикусив губу, накрашенную такой же красной помадой. — И зачем они ставят столько безделушек?.. Согласись, что этим пользуются одни извращенцы. Сынмин два раза кивнул. — Ах, точно… Ты можешь говорить, если что. Видимо, в отличии от Сынмина, она была здесь не в первый раз. Его предупредили, что открыть рот можно только с разрешения заказчика. — Давай для начала познакомимся, — женщина села на край кровати и указала пальцем на бутылку, словно дав команду «наливай». Сынмин наполнил один бокал вином, протянул его заказчице, и та начала элегантно помешивать содержимое, слегка крутя его в руке. — Себе тоже налей. Не маленький ведь. Сынмину нравилась эта женщина всё сильнее и сильнее. Он наполнил второй бокал, по инициативе женщины чокнулся с ней, и оба сделали по глотку, а потом поставили вино на столик. — Как тебя зовут? Видимо, она не особо всматривалась в анкету. Но оно и к лучшему. — Ким Сынмин. — Ханыль. Сынмин, сними с себя эту маску. Хочу увидеть твоё лицо. Сынмин выполнил её указание, показал лицо, но не понял, какая эмоция преобладала у Ханыль. То ли непонимание, то ли восхищение, а может и отвращение. — Красивый. — Благодарю. — Я не договорила, — строго произнесла она, но потом улыбнулась, поняв, что испугала Сынмина, который и без того боялся лишний раз открыть рот. — Расслабься, мальчик, не обижу. Просто меня кое-что смущает. Она взяла свою сумочку, достала оттуда влажные салфетки и раскрыла упаковку. — Я считаю, что мужчина должен быть мужчиной. Тебе не нужна косметика. И этот наряд… — она провела ногтём по плотному корсету. — Сними с себя всё, кроме рубашки. Гольфы, атласные шорты и корсет — какая-то женская тема, согласен? — Вы… Вы… — Что? — Я вас люблю. Ханыль начала стирать с него макияж, а Сынмин чуть не застонал от удовольствия. Он обожал таких женщин — властных, знающих себе цену, состоявшихся. Далее он снял с себя всё ненужное, оставшись только в рубашке и трусах, взъерошил волосы и выпрямился, ожидая одобрения Ханыль. — Я сказала снять всё, кроме рубашки. Сынмин кивнул, поняв намёк, и стянул с себя трусы, но оголённый пах прикрывала рубашка. — Так-то лучше. Держи, мальчик, — она бросила в него коробку с виагрой. — Уверены, что она мне понадобится? — А ты так уверен в себе? Сынмин посмотрел на её грудь и невольно прикусил нижнюю губу. — На сто процентов. — Тогда не разочаруй меня. Последний исход сегодняшнего вечера, который мог себе представить Сынмин — получение чистого кайфа. Если бы Чонин знал, какой потерял алмаз, то убил бы его. А Сынмин планировал рассказать парням подробности во всех красках, чтобы те захлебнулись в собственных слюнях от зависти.

***

Минхо вернулся в комнату в районе одиннадцати часов вечера. На вопрос о том, где был Сынмин, и получив ответ: «В стрипухе», — он отреагировал коротким «ясно». Хо пошёл в ванную, прикрыл дверь, но на замок запирать не стал. Ему было абсолютно всё равно, увидит ли кто-то его руки, или же не увидит, в любом случае сухо ответит и ляжет спать. Минхо будто чувствовал, что к нему зайдут, и не особо удивился, заметив в отражении зеркала конкретно этого человека. Чан подошёл к раковине и молча смотрел на то, как Минхо смывал размазавшуюся по руке кровь, относительно недавно хлынувшую из пореза, проведённого в нескольких сантиметрах от вены. — Ты или отец? — Угадай. — Как? — Там долгая история. Чан запер ванную на замок, опустил крышку унитаза, сел на неё и вновь посмотрел на Минхо. — Я не тороплюсь. — Вчера пришёл домой и рассказал отцу про Феликса, чтобы из меня всю эту хуйню выбили. Сначала линейкой, как и ожидалось, потом вмазал пару раз по ебалу, велел идти спать и не попадаться ему утром на глаза. Я так и сделал, но ночью отца жёстко накрыло. Я проснулся от того, что он мне вену ножом резал. Успел оттащить руку, поэтому саму вену почти не задело, но он всё предплечье расхуярил. Сегодня мама позвонила мне в слезах и просила помощи. Этот еблан начал орать на неё и избил, мол за то, что такое больное существо ему родила. Я приехал туда, отец налетел на меня и прижал руки к стене, получилось так, что царапины разошлись. В итоге я смог его вырубить, из-за чего кровь только сильнее полилась, а потом увёз маму к её брату. Она пока что будет жить у него. Если отец не изменится, то будет развод. Но люди не меняются, поэтому я уже посоветовал ей подать заявление. — А с глазом что? — С глазом… — слабо улыбнулся он, проведя пальцем по глубокой царапине на половину лица. — В ту же ночь было. Я пытался с кровати слезть и случайно под нож попал. Главное, что сам глаз цел. — Если бы я это не увидел — не поверил бы. — Ты явно недооцениваешь моего отца. Чан поднялся на ноги и снова приблизился к Минхо, который до сих пор отмывал кровь, что вновь начала скапливаться из-за прикосновений пальцев. Чан полез в ящик под раковиной, достал оттуда плотный бинт и схватил парня за руку так, чтобы не коснуться ран. Он аккуратно протёр его предплечье салфетками, потом промокнул полотенцем и начал наматывать повязку. — А если бы ты не увернулся? — Умер бы, — усмехнувшись, ответил Минхо. — Очевидно ведь. — Ты поступил максимально тупо, когда пошёл туда с признанием. Твой отец — псих, и ты это прекрасно знаешь. — Мне было это нужно. — Зачем? — Единственный способ успокоиться. — Не ври. Минхо, скажи, ты вообще жизнь не ценишь? — Конкретно сейчас или в целом? — Я понял, — вздохнул Чан, отрезал бинт маникюрными ножницами и начал завязывать концы на бантик. — Ты молодец, что начал думать о себе, но явно не в том русле. Если бы отец всё-таки смог убить тебя, а мы не знали о твоём походе домой, то это было бы максимально эгоистично. Хоть понимаешь, что чуть не произошло? Дважды. — Понимаю. — Ладно, с тобой сейчас бесполезно разговаривать. Если в следующий раз снова захочешь избавиться от каких-то мыслей, то не иди на эту резню, а выговорись мне. Идёт? Минхо промолчал. — Где Джисон? — Я его весь день не видел. Минхо, слушай… — Чан схватил край его кофты и опустил, спрятав бинт под тканью. — Не ставь на себе крест из-за одного человека. Ты ведь выше этого. — Уверен? — Железобетонно. Чан чуток раздвинул руки, намекнув на объятия, и Минхо на пару секунд примкнул к нему в знак приличия. Он явно сделал это не из своего желания. Уж лучше бы ничего не делал, чем поступил так. Минхо полез в соседнюю комнату, чтобы узнать, как там обстояли дела у Джисона. Он потянул за верёвку, оказался внутри и сразу же устремил взгляд на Хенджина и Феликса, которые разорвали поцелуй, услышав, как открылось окно. Лицо Минхо осталось таким же безразличным, что одновременно радовало и настораживало. — Где Джисон? Оба широко распахнули глаза и посмотрели ими друг на друга, вдобавок высоко подняв брови. — Блять… — Блять… — Только не говорите, что вы его не выпустили. Их молчание послужило ответом. Минхо зашагал к ванной, дверь в которую была по-прежнему подперта стулом, убрал его в сторону и нажал на ручку. Он смотрел на Хана, лежащего на полу с закрытыми глазами и бормочущего что-то под нос, рядом с ним был пустой зип-пакетик, который залетел за унитаз в момент, когда рассыпалась наркота. Видимо, он нашёл его недавно. — Вставай, — приказным тоном произнёс Минхо и дал ему пощёчину. Тот приоткрыл глаза. — Поднимайся. — Минхо? — голова до сих пор кружилась, а картинка была ужасно размытой. — Ты живой? — Нет, блять, мёртвый. Хан приподнялся на руках и положил одну из них на макушку, пытаясь прийти в себя. Наркотик был несильным, скорее, просто дурманящим, но успокоить мучащую ломку всё-таки смог, поэтому его состояние напоминало опьянение. Джисон заметил бинт на руке друга, который был повязан через кисть, коснулся его пальцами и жалобно посмотрел на Хо. — Ты опять ходил туда? — Пришлось. Прости, что нарушил обещание. — Он опять тебя резал? — Нет. — А бинт зачем? — Разорвал раны. Но сейчас всё нормально. Джисон повис на Минхо, закинув руки на его плечи, уткнулся носом в его грудь и снова начал бормотать. Тот молча сидел на полу, ожидая, когда Хан отпустит, но в глубине души не хотел этого. Джисон в принципе был единственным, в чьих объятиях он нуждался. — Пойдём, — Минхо положил руки на его рёбра, поднялся вместе с Ханом и проверил на устойчивость. Тест был пройден, но с трудом, ведь Джисон еле стоял на ногах. Он довёл его до кровати, и Хан тут же схватил в руки бутылку воды, что стояла на тумбочке. Он не пил на протяжении шести часов, а про чувство голода на фоне ломки и переживаний за друга и думать забыл. Минхо повернулся лицом к Феликсу и Хёнджину, которые выглядели как дети, которых сейчас будет отчитывать злая мамка. — Вы вообще люди? — В смысле? — В прямом. Вы заперли его там и благополучно забыли. — Джисон, прости… — виновато сказал Хёнджин, почесав затылок. — Там просто одно на другое навалилось. Сначала пиздюк блевал, потом Сынмин… — А вы и рады были, что вам сосаться никто не мешал, — вздохнул Хо, прикрыв лицо ладонью. — Похуй, это на вашей совести. Спокойной ночи, животные. Он запрыгнул на подоконник, перелез в свою комнату и сел на кровать Чонина, где тот сладко спал, не думая ни о чём. Минхо даже завидовал. Вот бы ему так же отключиться и забыть обо всех проблемах.