Общежитие №16

— Джисон, ты уверен? — А ты только сейчас начал сомневаться? — улыбнулся он, поставив комбик на пол. — Всё заебись будет. У тебя ахуенный голос, у меня ахуенная гитара, мы созданы друг для друга. Изначально Феликса привлекла идея спеть в переходе, но уже на полпути, сидя в такси, волнение начало брать верх. Он никогда не выступал публично, да и в принципе не выступал, а Хан подлетел к нему с таким интересным предложением и пообещал разделить выручку поровну. Даже второй микрофон для него где-то отрыл. Джисон подключил гитару, до этого расставив микрофоны на подставки, разместил рядом с одним из них табличку с номером карты, чтобы люди совершали переводы, а чехол разложил для налички. Осталось настроить только Феликса. — Флекс, готов? — Не особо. — Не ссы в трусы, всё круто получится. Даже если много не заработаем, то в любом случае кайфанём. Первую песню помнишь? — Которая у Билли Айлиш? — Да-да, «Lovely». Погнали, я начинаю. Джисон начал перебирать струны, сразу сумев привлечь некоторых людей знакомым вступлением. Он расположил микрофон таким образом, чтобы пение и игра были слышны равномерно. Так как песня состояла из мужского и женского голоса, они решили разделить партии. За Билли пел Джисон, а Феликс взял на себя строчки Халида. Феликсу было очень стыдно, страшно и неловко даже стоять рядом с микрофоном, но Хан, почти закончив пропевать первые строчки, смог придать ему уверенности одним лишь взглядом и мимолётным подмигиванием. Это действительно помогло. Теперь не только высокий голос Джисона, но ещё и низкий тембр Феликса смог привлечь народ. В момент, когда они стали петь вдвоём, людей стало ещё больше, а в чехол полетели первые монеты и купюры. Это помогло Ликсу ещё более раскрыться и расслабиться. Видимо, публике так сильно понравился их дуэт, что не обошлось без съёмки. Кто-то забыл выключить вспышку и чуть не ослепил Феликса, но тот лишь заулыбался, не прекращая петь. Ближе к концу стало страшнее, ведь последние строки требовали к себе хорошие вокальные данные. Но Хан же не зря тренировал связки Феликса. Ему понадобилось четыре дня для того, чтобы раскрыть способности Феликса и поставить голос, который был просто создан для пения, но долгие годы скрывал себя в глубине мажорской души. Феликс смог вытянуть ноты, выдохнул, а потом сам обомлел от того, как Хан справился с концовкой. Он и не думал, что парни могли так высоко петь. Джисон заглушил струны, а небольшая толпа, стоявшая возле них, начала хлопать. — Спасибо, — поклонился Хан, когда в чехле оказалась ещё одна купюра. Благо, не последняя. — И Вам спасибо. А Вам прям огромное спасибо. Благодарю. Спасибо большое. Феликс посмотрел в телефон и удивился от количества переводов. Пускай деньги были и не особо большими, вместе они представляли из себя неплохую сумму. — Ну, Флекс, а ты боялся, — постучал его по плечу Джисон. — Никто не загрыз? — Нет, кажется. — Что следующее? — Давай ту песню, которую ты в общаге играл. — «Perfect»? — Да. — Тогда на тебе первый куплет, я беру второй, а припев вместе. Идёт? Феликс кивнул. Ему даже нравилось петь, чего он сам от себя не ожидал. Но вместе с Джисоном, да и остальными парнями, Феликс вообще сделал очень много вещей, о которых ему было страшно и подумать несколько месяцев назад. Они пели на протяжении часа, сумев заработать довольно приличную сумму. Всё это время Феликс сидел на усилителе, чтобы нога, до сих пор дающая знать о травме, перестала ныть, а Хан бродил туда-сюда, возя провод по плитке. Только когда Джисон начал собирать аппаратуру, Феликс решил спросить: — А у тебя разрешение есть? — Мне вообще всё можно, — улыбнулся он. — Нет, конечно. Флекс, ты меня будто первый день знаешь. — Блять… Ты хоть что-то в этой жизни делаешь законно? — А что мне за это будет? Если полиция доёбывается, то просто в другое место ухожу. Ты лучше скажи, сколько на карту прилетело. — Чуть меньше сотки. — Ахуенно. Может, нам всегда вместе ля-лякать? — Вот когда лицензию сделаешь, тогда и будем. — Это скучно, — сказал Хан, закинув на плечо гитару. — Погнали домой на метро? — Может, лучше на такси? Не хочу туда. — Только не говори, что никогда на нём не ездил. Феликс медленно мотнул головой, поджав губы. — Да ладно… Флекс, ты меня с каждым днём всё больше поражаешь. — Я, наверное, всё-таки на такси. Ты со мной? — Езжай, а я на другой станции ещё побренчу. Только один микрофон с собой возьми. Они разминулись, Хан поплёлся дальше по переходу, а Феликс направился вверх по лестнице, уже заказав машину. Джисон остановился на перекур перед тем, как зайти на станцию, поджёг сигарету и взял в руки телефон. Ему звонил неизвестный. — Опять Минхо прикалывается, что ли?… — вздохнул Хан и поднял трубку. — Алло. — Алло, Джисон. — О, тётя Юнми, — заулыбался Хан, узнав её по голосу. — Как поживаете? — Нормально… Джисон, ты сейчас занят? — Не особо, — ответил он, посмотрев на сигарету. — Вы какая-то грустная. К мамке моей загляните, она Вас развеселит. Та ещё юмористка. Кстати, ей деньги пришли? — Пришли, Джисон, пришли. Я как раз из-за неё звоню. — Что, её опять в больницу положили, потому что со стакана никак встать не может? — Её… Её нашли мёртвой сегодня утром. Печень не выдержала. Джисон перестал что-либо понимать в этот момент. В ушах зазвенело, ноги подкосились, а из телефона до сих пор доносился голос тёти Юнми. Хан скатился вниз по стене, выронил телефон из рук и тупо смотрел вперёд пустыми глазами. Она не могла умереть. Просто не могла и всё. — Парень, с тобой всё нормально? — спросила молодая девушка, спустившись на корточки перед ним. — Эй, ты меня слышишь? По щеке скатилась слеза. Сначала Юнсо, теперь мама. Кто дальше? Сам Джисон? Пускай их отношения казались со стороны отвратительными, он безумно любил её и не представлял своей жизни без этой вечно орущей и пьющей женщины. Джисон не хотел верить в это. Он игнорировал каждого прохожего, интересовавшегося его состоянием, и сам не понял, как ноги понесли к выходу из перехода.

***

Чанбин уже одиннадцатый раз набрал Джисона, но ответа так и не дождался. Мало того, начиная с двенадцатого, он перестал быть доступен. — Абонент вне зоны действия сети, бла-бла, нахуй! — заорал Чанбин и бросил телефон на кровать. Он запрыгнул на подоконник к Феликсу, который смотрел в окно и надеялся найти там Хана. — Вы во сколько разошлись? — Часов в шесть. — Что вы паритесь? — спросил Сынмин, вздохнув. — Он не маленький. Зуб даю, нахуй, что валяется под каким-нибудь мостом с наркотой в кармане. Или под губой. — Хорош язвить. — Он и на неделю пропадал. Нахуя так переживать? — Чтобы он снова на неделю и не пропал, блять, — ответил Чанбин, цокнув. На лестнице показался Чонин. — Ну? — Нихуя, — замотал головой он. — В общаге его точно нет. Минхо где? — Поехал куда-то, но нам не сказал. — Зачем? — Сказал, что знает одно место, где может быть Джисон. — В рехабе? — Сынмин, блять! — хором заорали трое. — Да молчу я… Минхо попросил таксиста остановить машину около почти разваленного дома, сразу словив кучу триггеров от этого места. Не потому, что Хан провел здесь своё детство, а потому что дом Минхо находился напротив. Он боялся попасться на глаза родителям, которые сидели на кухне, о чём говорил включённый свет. Если сравнить дом Минхо и Джисона, то первый можно было смело назвать приличным жилищем, а второй заслуживал звание сарая. Семья Ли не страдала от бедности, в отличии от Хана, но и богатством там никогда не пахло. Обычная семья, где не очень хорошо обращались с единственным ребёнком. Минхо уже коснулся дверной ручки и собирался войти внутрь, но знакомый голос, раздавшийся позади, остановил его. — Минхо! — крикнул отец. — Минхо, иди сюда! — Блядство… — пробубнил себе под нос он. Выбора не было, пришлось послушать отца. Он со страхом пожал руку отца, на что тот отреагировал довольной улыбкой. Ему нравилось, что Минхо его боялся. Он пригласил его в дом, а потом велел идти на кухню. — Как дела, сынок? — спросил отец, расхаживая рядом со столом, за которым сидел Хо. — Ничего рассказать мне не хочешь? — Нет. — Как? Мы же полтора года не виделись. — Я в курсе. — А про своего дружка рассказать не желаешь? Ты ведь к его дому пошёл, я видел. Как назло, матери не было дома. Обычно она останавливала отца, когда тот заводил речь о Джисоне. — Ты знаешь, что мы не общаемся. — Зачем ты врёшь? — Я не вру, отец. — Ты забыл, что бывает с теми, кто скрывает правду от родителей? Быстро сказал: зачем ты к нему поплёлся?! — Какое тебе дело? Мне уже ни пятнадцать лет, я не обязан перед тобой отчитываться. — Обязан. Ты мой сын, если вдруг забыл. И пока я жив, ты будешь делать то, что я велю. Напомни, при каком условии я отпустил тебя в общежитие? — Отец, хватит. — Мне повторить вопрос? — При условии, что я перестаю общаться с Джисоном, — ответил он, закатив глаза. — Но я уже в праве сам решать, с кем мне дружить, жить и встречаться, разве нет? Или мне ждать твоей смерти, чтобы это право заполучить? — Вот же мелкий… — отец резко поднял руку, и реакция Минхо не заставила себя долго ждать. Он моментально прикрыл лицо. — Не забыл, значит. Давай-ка проведём повторную процедуру, чтобы точно освежить тебе память. — Я сейчас просто уйду. — Не посмеешь, — он схватил Минхо за запястье и повёл за собой. Возможно, он бы и смог отбиться, но совесть и физическое превосходство отца не позволили бы Минхо этого сделать. Нужно было просто перетерпеть. Двенадцать лет же как-то терпел. Отец не избивал его кулаками, вместо этого отдавая предпочтение проводам, зарядкам, кабелям и его любимой линейке. Довольно необычный способ. Отец начал активно пользоваться им после случая, когда Минхо впервые провёл канцелярским ножом по запястью. В тот день Хо узнал, что его результат за контрольную был худшим в классе, поэтому решил наказать себя сам. Его насильственно приучили нести ответственность за свои поступки в виде боли, а отца тогда не было в городе, так что Минхо решил взять его работу на себя. Он и не думал, что снова будет смирно стоять перед отцом, который бил его по запястью линейкой. «В силу возраста», как сказал отец, Минхо не смел издать и малейший звук, шелохнуться или заплакать. Он должен был молча ждать, когда линейка перестанет терзать его запястье. Это произошло только в тот момент, когда хлынула кровь. Минхо подошёл к тумбочке, открыл первый ящик и достал оттуда чёрные напульсники с красивой надписью «Black Metal», надеясь, что больше никогда не встретится с ними. Парни из общаги заметили его шрамы ещё в первый день знакомства, а вот Феликс, на удивление, пока что не знал о них. Или делал вид, что не знал. — Прощай, отец, — сказал Минхо, сдерживая слёзы. — Рад был повидаться. Он чуть ли не выбежал на улицу и направился к соседнему дому, уже не стесняясь пролить несколько слёз. Они появились не из-за обиды или боли, а из-за словленного триггера. Минхо ведь ни просто так не являлся в этот дом с момента переезда. Он зашёл внутрь и быстро пробежался по двум комнатам, но не нашёл там ни Джисона, ни его матери. Странно. Минхо попробовал позвонить ему, но абонент всё ещё был недоступен. Задерживаться здесь смысла не было.

***

Они устроили сборы во второй комнате. Чан бродил туда-сюда, приложив кулак к губам, Чонин просто смотрел в потолок и ждал, когда его отпустят, Хёнджин сидел на своём любимом подоконнике, Сынмин курил в сторонке, Чанбин не выпускал из рук телефон, а Феликс, который взял с собой Пеппу, гладил её, сидя на полу. — Заебись, уже второго проебали, — грозно произнёс Чанбин, когда Минхо в очередной раз не поднял трубку. — Кто следующий, блять?! Так и будем разбегаться, как десять негритят?! — Хватит бубнить, — цокнул Чонин. — Вы меня сегодня отпустите или нет? — Сегодня ты никуда не идёшь, — сказал Феликс. — Хватит ебаться. — Да что ж вы за люди такие, блять?! Как вольную купить? — Никак. — Мне пиздюкам пора деньги присылать. Барин, пусти на поле. — У тебя такими темпами мотыга скоро сломается. Хоть денёчек отдохни, — Феликс перевёл взгляд на Хёнджина, который уже полчаса смотрел в одну точку. — Ты что там высматриваешь? — А? — Куда смотришь? — Погоди ещё часика два, его отпустит, — объяснил Сынмин. — Вертолётики ловит. — Ты угашенный, что ли? — А? — Всё, молчи, — вздохнул Феликс и вернулся к массажу Пеппы. — Может, они где-то встретились? — Только если в ментовке, — пожал плечами Сынмин и подошёл к Хёнджину. — Где ключ? — А? — Эта штучка, — он показал жестами открытие замка. — От кейса. Хван молча достал его из кармана и отдал Сынмину. — Чего?… — ошарашено протянул Феликс. — Так можно?! — А ты тоже хочешь? — Нет. — Вот и молчи. Грех таким шансом не воспользоваться. Кто-то ещё будет? Руки подняли все, кроме Феликса. Он посмотрел на каждого из них, вылупив глаза, и затянулся. — Пизда… Пеппа, мы с тобой сегодня одни трезвые. Чан, ладно эти, а тебя-то куда понесло?! — У меня стресс, — оправдался он и заулыбался. — Сами говорили, что я в последнее время дохуя нервный. — Мы немного. Так, чтобы расслабиться, — отмахнулся Сынмин и пошёл за ящичком. Через полчаса ни Минхо, ни Джисон так и не вернулись, зато всех остальных перестало это волновать. Феликс смотрел на огород, состоящий из пяти овощей, и тяжело вздыхал. Они сели в круг, глазели друг на друга, ржали, а потом кто-то высирал такую несносную хрень, что Ликс чувствовал себя гостем в психушке. Часы показывали полночь, а это означало, что ферму пора было прикрывать. Сначала он решил уложить жителей этой комнаты, а уже потом разобраться со своими. — Давай-давай, пошёл, — кряхтел Феликс, пытаясь затащить Чана на второй этаж кровати. — Алё! Чё встали?! — У тебя рука сломана, — сказал тот, указав в совершенно другую сторону. — Могу починить. — Лезь уже, Тарзан ебучий! Первый готов. Теперь нужно было загрузить Чонина. Он подошёл к кругу, схватил его за шкирку и повёз за собой, как мешок с говном. — Э, куда?! — Отбой. — Не-не, ещё прибой. Феликс смиренно вздохнул, смог поднять его на ноги, обхватив грудь парня одной рукой, но Чонин снова сел на пол и начал улыбаться ему. — Издеваешься? — Поднимай. — А нахуй тебе не сходить? — Ты меня сам не пустил. Я же сегодня отдыхаю, — засмеялся Чонин и развалился на полу. — Вот и лежи тут. Так, следующий… Им оказался Хёнджин. Как бы Феликсу не было противно, помощь требовалась всем. Он подошёл к нему, сидевшему с Пеппой на руках, и постучал кончиком пальца по плечу, чтобы привлечь к себе внимание. — Подъём. — Так отбой же. — Ещё одно слово — будет убой. В кровать иди. — Зачем? — Если не видишь в ней смысла, то можешь лечь рядом с Чонином. Вставай уже. Феликс потянул его за руку и поволок за собой, чуть не развалившись по дороге. Он припарковал Хёнджина возле кровати и решил передохнуть, сев на неё. Через секунду там оказался и Хван. — Слава яйцам… — выдохнул Феликс, поняв, что ему облегчили работу в пять раз. — Теперь ложимся. — Куда? — Вы что нюхали, блять?! Почему все такие овощи? Так, ладно… На подушку ложись. По одному растерянному взгляду всё стало ясно. Феликс поднялся на ноги и попытался раскачать Хёнджина, чтобы его голова наконец-то коснулась подушки. На это потребовалось около минуты. — Не дай Бог ты это вспомнишь, — пробубнил Феликс, накрывая его одеялом. — Всё, спи. Чанбин и Сынмин послушно ждали, когда очередь дойдет до них. Феликс смотрел на их лица, постукивая ногой, и не смог сдержать улыбку. Они слишком сильно походили на голодных щенков. Но перед тем, как загнать парней в комнату, Ликс забрал с матраса Чонина подушку и одеяло, чтобы тот не проснулся метровым из-за искривления позвоночника. — Шавки, апорт, — скомандовал Феликс и начал подгонять их к двери. Уложить Сынмина — не такая уж и сложная задача, а вот Чанбина… Феликс клал его руки на перекладины, давил на жопу, когда тот уже был у финиша, чуть не отпинал после падения на пол, подробно объяснил принцип использования лестницы, но в итоге сдался и велел ему ложиться на своё место. Со всем этим детсадом Феликс и забыл про пропажи, которые явились после транспортировки Чанбина на кровать. Минхо затолкал Джисона в комнату через окно, и тот сразу же свалился на пол, жалобно застонав. — Ладно, это было ожидаемо, — вздохнул Феликс. — Где нашёл? — Возле мусорки, — ответил Минхо, пытаясь поднять его. — Феликс, помогай. Они потащили Джисона в комнату через дверь, не рискнув воспользоваться окном, бросили на кровать и начали снимать с него верхнюю одежду, обувь и дары мусорки в виде различных обёрток. — Что с ним? — Не знаю, могу ли это сказать. — Почему? — А я скажу, — неразборчиво пробубнил Хан, заулыбавшись. — У меня все родственники кончились. — В смысле? — Моя мамка умерла. Вот так в жизни бывает, да. А я думал, что… что успею с ней ещё увидеться. Феликс замер, не смея что-либо сказать. — И я нашёл это, — сказал Хан, достав из кармана небольшой ежедневник. — Последняя запись не закончена, но там было про меня. Она попросила прощения, а я не успел… Просто не успел и всё! — Тихо-тихо, — прошептал Минхо и поместил его голову на подушку. — Ложись, отдохни. — Соболезную, — сказал Феликс, склонив голову вниз. Они дождались, когда Джисон заснёт, и только после этого направились в свою комнату. Минхо и Ликс выполняли всю рутину молча, потом взобрались на верхние этажи кроватей и синхронно вздохнули. — Мне его так жалко… — Мне тоже, но такова жизнь, — шептал Хо, чтобы не разбудить остальных. — У него вообще никого не осталось. Юнсо похоронил, теперь ещё и маму придётся. — Мы остались. — Ты прав. Главное, чтобы сам Джисон это понял. — Он был под наркотой или пьяный? — Угадай. — Понятно. Они все сегодня обнюхались, пришлось каждого укладывать. Только Чонин сдался. — Я видел. Мне Джисон тоже предложил, я не смог отказать. — Ты, вроде, адекватный. — Отпустило быстро. — День-пиздень какой-то… — вздохнул Феликс и провёл рукой по лицу. — Всё так странно. Все угашенные, у Джисона мама умерла, Чонин вообще под кроватью Хёнджина спит. И почему у тебя на руках эти штуки? Феликс увидел по глазам, что Минхо испугался. Тот сразу схватился за напульсник на левой руке и начал крутить его туда-сюда. Было больно, но в то же время приятно. — У Джисона дома нашёл и забрал себе. Прикольные, да? — Почему не снимешь? — Как раз собирался. Сначала Минхо снял правый напульсник, а потом уже левый. Он зарыл травмированную руку под одеяло и бросил их на тумбочку, не спускаясь с кровати. — Минхо. — Что? — У тебя пубертат так и хлещет, да? До сих пор не прекратил этой хренью заниматься? Сука, всё знает… Феликс спрыгнул на пол и направился к кровати, где сейчас должен был спать сам, если бы не Чанбин, занявший его место. Он взобрался к Минхо, до сих пор чувствуя его страх, сел поближе и посмотрел на одеяло, где парень прятал руку. — Показывай. — Не надо. — Показывай, блять, — он силой выдернул его запястье и стал рассматривать кучу заживших шрамов, поверх которых теперь появились свежие. — Реально думал, что я не замечал? — Феликс, это не я сделал. — А кто тогда? Мать моя? Не понимаю, как взрослый человек может страдать такой хуйнёй… Прям противно. — Они не из-за меня появились, честно. — Тогда говори, почему у тебя запястье на два тона светлее руки. К глазам начали подступать слёзы, которые Минхо не мог контролировать, когда речь заходила о его шрамах. Парни, узнав причину, приучили Хо не стесняться и не прятать это под длинными рукавами, из-за чего он постепенно начинал забывать об их существовании, поэтому и расхаживал перед Феликсом в футболках. — Отец, — ответил Минхо, улыбнувшись, и обронил слезу. — Начиная с двенадцати лет. Феликсу стало стыдно. Он обвинил Хо в том, чего тот не делал, ещё и в такой грубой форме. Отвратительное чувство. — Прости… Я думал, что ты сам. — Ничего страшного, так все думают. На первом курсе даже суицидником прозвали, но потом забили. — Почему он это делал? — Из-за оценок. Смешно, да? — Нихуя. — Хотел, чтобы я был лучшим во всём, а когда не оправдывал его надежд или в чём-то провинился, то выставлял руку. — Он тебя прям ножом? — Нет, конечно, — тихо засмеялся Минхо. — Это слишком просто и безболезненно для него. Линейкой, проводами и так далее, пока кровь не пойдёт. — Пиздец… Но почему ты сегодня не постоял за себя? — Он бы въебал мне со всей силы. Не представляешь, какой качок мой отец. С одного удара бы вынес. — Зачем ты вообще пошёл туда? — Я приехал к дому матери Джисона, надеясь найти его там, а мы с детства соседями были. Отец изначально не одобрил наше общение, а сегодня, когда увидел меня на улице, начал отчитывать и оставил вот это на память. Меня в общагу-то отпустили при условии, что я разрываю все связи с Джисоном. — У вас у всех детство хуёвое было, да? — Да, — усмехнулся Хо. — Но, наверное, это нас и сблизило. Изначально ненавидели друг друга и как собаки сцеплялись. Если бы не Чан, то не знаю, что сейчас бы было… — Минимум одно убийство. — Ага, причём моё. Я только за счёт Джисона выживал, остальные прям ржали надо мной. Особенно из-за шрамов, а я не мог сказать, откуда они появились. Кстати, кличку «суицидник» мне Сынмин дал, а потом вся группа подхватила. — Значит, вас Чан так сдружил? — Да, но ты лучше его расспроси. Он явно лучше меня расскажет. — Хорошо. Минхо, пообещай мне одну вещь. — Какую? — Больше не давай себя в обиду, ладно? — Ладно, — кивнул он, а потом оказался в объятиях Феликса.

***

Из приятного в этом утре было только то, что явиться в универ нужно было ко второй паре. На первую поставили физ-ру, от которой у всех их компашки было законное освобождение, но на этом хорошие новости подошли к концу. Тело болело, голова кружилась, с каждой секундой жить хотелось всё меньше, а Феликс оказался единственным, кто обезопасил себя от этих мучений. Чонин кое-как раскрыл веки после раздававшегося стука по двери, посмотрел наверх и тяжело вздохнул. Ему даже спрашивать не хотелось, почему он проснулся под кроватью Хёнджина. — Пиздец. — Поддерживаю, — пробубнил Чан, потирая глаза. — Пиздюк, вылезай из пещеры. Чонин выполз из-под кровати, положил руки на пояс и опрокинул спину назад, сумев хрустнуть всеми позвонками сразу. Чуть не развалился. Он сел на кровать Хёнджина, положил руку на его спину и начал трясти, смотря в пустоту полураскрытыми глазами. — Встаём… — сказал он, сдерживая себя, чтобы снова не заснуть. — Хёнджин, ты живой? — Нет. — Понимаю. Сборы прошли максимально тяжело и тихо. У них не было желания идти куда-то, говорить друг с другом и в принципе существовать. Один лишь Джисон пытался начать разговор, но его тут же затыкали. Они собирались спросить причину его вчерашнего отсутствия после перезагрузки, затянувшейся на неопределённый срок. Оба состава вышли в коридор одновременно. Никто не мог стоять самостоятельно, поэтому облокотились на стены. — Доброе утро, суки, — улыбнулся Сынмин. — Как самочувствие? — Прекрасно, блять, — ответил Чан. — Короче, новое правило: по будням ходим трезвыми. Все согласны? Он увидел восемь поднятых вверх рук. Феликс отдал оба голоса. Все направились в сторону мостика, будучи схожими с толпой трупов или зомби. Минхо подождал Хана, который шёл позади, и схватил его запястье, чтобы притормозить. — Ты как? — Вполне, — кивнул тот. — Я и не с таким похмельем на пары являлся. — Ты ведь знаешь, о чём я говорю. — А ты знаешь, что я не хочу это афишировать. Осталось только применить наши знания на практике. Возле аудитории образовалась толпа, которая очень бурно, громко и массово что-то обсуждала. Находиться в ней после коллективного нюханья — такое себе удовольствие. Джисон решил взять ответственность за выяснение причины сборища на себя. — Убили кого-то? — Нет, просто… — Дахён уже начала рассказывать ему о случившемся, но потеряла дар речи, увидев лицо парня. — Ёб твою мать… — Да, она любит такое, — тихо посмеялся Хан. — Тебя на танке переехали?! И вообще… Что со всеми вами?! — Не выспались. Что случилось-то? — После нашей группы в раздевалке нашли пакетик с остатками наркоты. Кокаин, кажется. — Они на вид определили, блять? — Не знаю. Короче, виновник не сознался, после этой пары всех проверять будут. Специальных людей уже вызывали. Я сказала, что вас не было, но куратора это мало ебёт. Особенно тщательно хотят тебя проверить. — У меня в жизни денег на кокаин не было… — Её это ровно так же не ебёт. Крепись, брат. И прощай, наверное. Сначала Хан широко раскрыл глаза, затем уже рот, а потом невольно заулыбался. Если говорить коротко, то всем жопа. Он медленно отвернулся от Дахён и зашагал к парням, которым жестами дал понять, что нужно было отойти подальше. — Пацаны, — протянул он, закинув руки на плечи Чанбина и Хёнджина. — Пиздец. Нас на наркоту проверять будут. — Шутка?… — Да тут целый анекдот. Ведь именно после того дня, когда все и сразу. — Это же добровольно должно быть, разве нет? — спросил Чанбин. — Должно, но в раздевалке кокаин нашли, так что сегодня ссыт каждый. Зато все сразу взбодрились. Правда, от мысли, что на них могли завести уголовное дело, но не суть. — Ну что ж, девчонки, — вздохнул Хёнджин, сделав шаг назад. — Готовим юбки и идём на трассу. Нас теперь только туда возьмут. — Минхо, а из тебя ещё не выветрилось? — с надеждой спросил Чан. — Нет. Там только через трое суток. — Пизда… Пизда, пизда, пизда, блять! — чуть не запрыгал на месте Хан. — Меня ж вообще в рехаб сдадут! Во мне этой хуйни больше, чем у Хёнджина в кейсе! — А нехер было вчера всей толпой нюхать, — фыркнул Феликс, закатив глаза. — Пылесосы хуевы… Все семь пар глаз одновременно устремились на него. — Мне стрёмно. — Флекс, ты ведь вчера с нами ничего не… — Фу, нет! — вздрогнул он. — Я же говорил, что ненавижу эту хуйню. Они всей толпой налетели на Феликса, радостно крича, а Минхо и Сынмин схватили его под руки и повезли за собой. Видимо, вторая пара отменялась. Феликс догадывался, как его будут пытать, но всё равно надеялся на лучшее. Хёнджин и Чонин побежали к автомату с едой, а остальные усадили его на подоконник и хором начали что-то говорить, в итоге создав в голове Феликса кашу. Ничего не понятно. — Хватит лаять! — крикнул он, чтобы создать тишину. — В очередь. — Короче, будешь нас спасать, — забронировал место Сынмин. — Скорее всего, проверяющего прямо перед кабинками поставят, поэтому нужно тебя спрятать. — Смысл? — У нас в туалетах такой прикол — щели между кабинками. Туда банка для анализов точно пролезет. — Окей, я понял, что должен поссать за целую орду, — замотал головой Ликс. — Но почему я не могу просто вам в бутылку какую-то отлить? — Нас в прошлом году уже так проверяли, — начал объяснять Минхо. — И какие-то пацаны решили попробовать вариант с бутылкой, но туалеты осмотрели. Потом даже слушали, как каждый человек ссал. — Это ёбаный пиздец… Почему я должен это делать? — Потому что ты наш друг, — улыбнулся Чанбин. — А друзей во время расстрела не бросают. — Значит, я буду первым, кто это сделает. — Так говоришь, будто тебе чужую мочу отдавать придётся, — усмехнулся Сынмин. — Мажор, неужели так сложно сходить в туалет ради спасения семи добрых душ? — Да мне не сложно, просто я физически, блять, столько вылить не смогу! — С этим поможем, — сказал Сынмин в тот момент, когда показались Чонин и Хёнджин. — Вот и скорая подъехала, кстати. Они выставили перед ним бутылку воды, банку колы, поллитра холодного зелёного чая, упаковку молока и спрайт. Феликс смотрел на это, как на средневековые оружия. Потом Чонин отдал ему ещё какую-то шоколадку и чипсы. — Чтобы пить хотелось. — Вы меня убить хотите?… — В любом случае, сейчас цель другая, — сказал Чан и встал перед подоконником, вызвавшись на роль бармена. — Чего желаете? — Не сдохнуть. Пацаны, у меня ведь этот… короче, мочевой метаболизм медленный. Я ссать хожу от силы три раза в день. — Это тоже можно исправить, — улыбнулся Чонин и скинул с плеча рюкзак. Пришлось проводить целый обзор, чтобы достать оттуда нужную ему вещь. В это время Феликс уже уничтожал колу, внимательно наблюдая за тем, как на подоконнике увеличивалось количество вещей. Там было всё: термос, тетради, ручки, карандаши, носовой платок, резинка, кошелёк, гигиеничка, шапка, заколки, зарядка, беспроводные наушники, проводные наушники, массивные наушники, чехол, презервативы, фигурка аниме-персонажа, манга, очки, носок, даже тампон имелся. — Нашёл, — выдохнул Чонин, закончив поиски. Он протянул ему подложку с таблетками. — Там ничего наркотического нет, если что. — Зачем? — Мочегонные. — У нас очень много вопросов… — прокашлялся Хан, взяв в руки тампон с аппликатором. Из-за странной упаковки он не понял, что это такое, поэтому решил открыть. — Ебать… Это что за сперматозоид? — Юци забыла. — Боюсь представить, что она делает с этой штукой… Пиздюк, больше на твой арсенал похоже, — Джисон по интуиции зажал резиновую часть и надавил на длинную держалку. Тампон выстрелил в лицо Сынмина. — Блять! Хан выбросил из рук пустой аппликатор и спрятался за спиной Чана, который тихо сдерживал истерику, вызванную тупостью и невероятными способностями друга. Сынмин же стоял с каменным лицом, закрыв глаза. — Я обещаю, что когда-нибудь тебя убью, — до сих пор не размыкая веки, вздохнул Сынмин. — Я же не знал! — Ты, блять, как это сделал?! — всё же засмеялся Чан и спустился на корточки, чтобы поднять несчастный тампон. — Он же медленно выходит, а ты прям стрельнул. — Что это?! — Тампон. — Понятней не стало. — Его девки в пизду засовывают, когда месячные идут, — наконец объяснил Чанбин. — Значит, им эта катапульта прям туда?… — Нет, просто ты инвалид, — заулыбался Хёнджин. — В твоих шаманских руках всё в хуйню превращается. — Флекс, как там дела? — Вторая пошла. Пиздюк, а откуда у тебя мочегонные? — Из аптеки. — Я серьёзно. Зачем? — Вес для работы сгоняю, — легко ответил он. — Многим этот способ не подходит, но мне помогает. — Стоп, — отрезал Чан, посмотрев на него. — Ты решил не только ВИЧ, но ещё и проблемы с почками заработать?! — Всё нормально, не парься, — улыбнулся тот. — Я так уже год делаю. Намного лучше, чем голод или слабительные. — Пиздюк, вообще не весело… — перепуганно сказал Чанбин. — Тогда не только почки и ВИЧ, а ещё и анорексию в подарок, да?! — Анорексия — это траблы с головой, а у меня с этим всё окей. — Оно и видно, блять! — А что я сделаю, если мне мозги на работе ебут? Мне это самому не в кайф, если что, а такая хуйня, как худоба, в мои обязанности входит. Так что не жалуюсь. Они решили упустить эту тему и вернутся к нынешней проблеме. Парни чуть ли не силком вливали в бедного Феликса жидкости, при этом подбадривая его всевозможными способами. Сынмин даже пообещал не язвить несколько часов. — Погнал-погнал! — едва не орал Минхо, надавливая на край алюминиевой банки. — Ты же мужик! — Я щас лопну, блять… — Давай, родной, не сдавайся! — подключился Хёнджин. — Чуть-чуть осталось! Весь спрайт, который Феликс держал за щеками, через секунду оказался на лице Хвана. Пока его откачивали, похлопывая по спине, Хёнджин стоял с закрытыми глазами и сделал глубокий вдох. — Спасибо, что поделился. — Чё сказал, мразь?! — Спасибо, что… — Как назвал?! — перебил его Феликс. — Какой «родной», блять?! — Я же образно. — Флекс, не ори, а допивай, — решил хоть как-то помочь другу Джисон и протянул ему не допитый спрайт. — Скоро уже проверять будут. — Ссать-то хочешь? — спросил Чан. — Не особо, — пробормотал Феликс и подождал пару секунд, анализируя. — Нет, вообще нет. — Ты железобетонный, что ли?… Ладно, пиздюк, давай ему свои таблы. Всю группу повели к туалету на первом этаже. За прогул отчитываться не пришлось, ведь их главная задача — вовремя прийти на анализ — была выполнена. Остались мелочи. Парни заранее придумали план, как спрятать Феликса в туалете, но при условии, что он сдаст свой экземпляр так же, как и все. Пришлось привлечь к плану хорошего человека, который был не прочь пару раз ударить Хёнджина по лицу. Почему именно Хёнджина? Так решила быстрая игра в «дурака». Куратор стояла рядом со столом, за которым сидел мужчина с баночками для анализов и какими-то листками. Она смотрела на список студентов и собиралась называть первого из них, но Феликс внезапно поднял руку. — Можно мне? — Недержание? — в ответ спросила она. — Ну… Просто хочется. — Ничего, потерпишь. Первым идёт Ким… — Пожалуйста, можно я?! — взмолился Феликс, едва не сев на колени перед женщиной. — Очень-очень надо! — Ладно, иди. Феликсу вручили баночку и он счастливо побежал в туалет. Там действительно стоял проверяющий, как и сказал Сынмин. Он пристально наблюдал за парнем до момента, пока тот не заперся в кабинке. Феликс отлил немного, чтобы и на других осталось, а потом направился к выходу. Лишь бы пацаны не обосрались и сделали всё по плану. Чан услышал шаги, посмотрел на Ёнджуна, который прятался за стеной, и кивнул. Можно было начинать. Его услуги были бескорыстными, но имели стоимость в виде небольшого ущерба для Хёнджина. Хотя это уже были проблемы самого Хёнджина. Ёнджун накинул на себя капюшон, чтобы не засветить лицо, резко схватил Хвана за руку и оттащил на несколько метров, уже сумев привлечь к себе немного внимания. Вот когда он зарядил парню по лицу со всей силы, и кто-то из проходящих мимо девчонок закричал, публика была заинтригована. Феликс вышел из туалета, убедился, что куратор его заметила, поставил баночку на бумажку со своим именем и быстро зашагал к выходу. Теперь перед ним встала новая задача: за минуту выбраться из здания, пробежать сотню метров и забраться в туалет через распахнутое окно. К счастью, опыт в паркуре у него теперь имелся, а адреналин подбавил скорость ногам. Проверяющий вышел в коридор сразу же, как услышал крики, что входило в их план. Феликс оказался в туалете, забежал во вторую кабинку, заперся и залез на унитаз с ногами. Идеально. Когда сымитированную драку удалось разнять, куратор велела всем возвращаться на места. Она назвала имя Хёнджина, чтобы тот поскорее сдал анализ и пошёл в медпункт со своей разбитой переносицей и губой, а Чонин написал об этом Феликсу, лишь бы он случайно не просунул наполненную банку какому-то левому одногруппнику. Дальше всё шло так гладко, что даже не верилось. Хёнджин зашёл в кабинку, протянул через дыру между заслонкой и стеной банку, а потом стал ждать, когда Феликс отольёт ему порцию. Хван получил её назад и решил выйти красиво. Он медленно раскрыл дверь и показался в коридоре с туалетной бумагой, которую намотал на руку идентично салфетке официанта. Хёнджин элегантно поставил баночку на её место и взмахнул кистью, поклонившись. — Тебе весело? — строго спросила куратор, пока одногруппники умирали со смеху. — Пытаюсь компенсировать вот это, — Хёнджин указал пальцем на свою переносицу. — Могу быть свободен? — Иди уже. Ну, раз уж начали с вашей компашки… Бан Чан, вперёд. В самом туалете процедура проходила одинаково, а вот выходы парней заставляли всё сильнее смеяться остальных и при этом злить куратора. Нужно же было сделать вид, что они изначально не переживали за результаты теста. Чан бросил банку через ногу, как в баскетболе, поймал её, потом ещё разок выполнил трюк и только после этого поставил на бумажку. Чанбин вышел, наигранно состроив пьяное выражение лица, и помешивал жёлтое содержимое, как алкоголь в бокале, а в конце вообще сымитировал глоток. Сынмин вышел с пустыми руками, остановился возле столика и полез во внутренний карман кофты, но «случайно» поместил на бумажку огромную банку жижи, и лишь потом заменил её на мочу. Минхо, вообще не брезгая ничем, что принадлежало Феликсу, донёс её на лбу, из-за чего чуть не вписался в дверной проём. Чонин сумел поставить банку на голову, надел поверх объёмную шапку, найденную им в рюкзаке, и по-джентельменски снял её перед куратором и врачом, показав чудо-содержимое. Джисон зашёл в кабинку и сразу отдал банку, подав знак. Ответа в виде звука не было, что заставило его запаниковать в ту же секунду. Хан быстро достал из кармана телефон и начал строчить Феликсу, но тот оказался быстрее. Феликс: Всё, пиздец. Кончилось.

Джисон: В смысле, блять?!

Феликс: В прямом. Кран перекрыли, воду отключили. Назови, как хочешь. — Долго ещё? — донёсся голос снаружи. — Щас-щас, погодите! — ответил Хан проверяющему. — Мне это… настроиться надо. — Настраивайся быстрее, там очередь. Джисон решил подтолкнуть Феликса на последний рывок и начал мелодично свистеть. Проверяющий смог проигнорировать это, но то, что Хан выдал потом — уже нет. — Пись-пись-пись… — Это что такое?! — Подбадривающая песенка. Я так настраиваюсь. — А ты можешь молча настроиться?! — Не думаю. Пись-пись-пись… Пись-пись… Я сейчас вдохновлюсь, обещаю! Вдохновил. Феликс не думал, что когда-то будет совмещать два таких процесса, как безмолвное умирание от смеха и поход в туалет. Вышло довольно мало, наверное, даже минимально, но достаточно.

***

По приходе в общагу все собрались в дальней комнате, не принадлежавшей Пеппе, чтобы вместе пообедать и заодно обсудить грандиозное осуществление не менее грандиозного плана. Они единогласно решили, что выбор меню был за Феликсом, и тот предложил суши. Возражений не было. — Флекс, мы тебе памятник поставим, — уверенно пообещал Чонин. — Республика должна знать своих героев. — Не надо мне такой славы… И вообще, идите-ка вы нахуй. Я из-за вас себе весь гипс обоссал. Потом полчаса намыливал. — Кстати, ты как из туалета вышел? — спросил Чан, подхватив суши палочками. — Через окно? — Да. Эти дебилы со своими баночками у двери возились, пришлось побег устраивать. — Принцесса, ты прости, что вчера такую хуйню устроили, — виновато сказал Хёнджин. — Я, правда, только сегодня об этом узнал, но не суть. — Я прощу, если больше не будешь передо мной извиняться. Тебе не идёт. — Понял. — И не соглашайся со мной во всём. — Хорошо. — Так. — Что? — Кое-кому пора завалить ебало, — подсказал Сынмин. — Не видишь, что твоя принцесса бесится? — Ещё раз такое спизданёшь — я спортиков закажу, — противно улыбнулся Феликс, акцентировавший внимание на «твоя». — Теперь и я молчу. — Пацаны, а это чьё? Чонин поднял с пола небольшую книжечку, которую вчера принёс Джисон. Хер знает, как она оказалась под кроватью, но открывать её было запрещено всем, кроме самого Хана. — Это моя, — он вытянул руку вперёд и заполучил ежедневник. — Табы туда записываю. — Табу? — Табы. Ну, ноты для гитары. Минхо и Феликс сделали вид, что поверили в его слова вместе с остальными. Джисону не хотелось портить парням настроение печальными новостями ни только сейчас, а ещё и в дальнейшем. Главное, что сегодня ему удалось скрыть эмоции. Точно так же, как и Минхо, ходившему весь день в напульсниках. Из-за суматохи с тестом парни совсем забыли расспросить Хана о причине его вчерашней пропажи и аксессуарах Минхо, появившихся на руках парня. — Джисон, а… А где гитара? — спросил Феликс, поняв, что в комнате явно чего-то не хватало. — И комбика нет. Хан выронил из рук палочки, устремил взгляд на Ликса и застыл. Он только сейчас понял, что оставил всю аппаратуру в переходе.