Дочь

Хлипкая лестница скрипела под его дорогими туфлями и еë новыми сапожками. Свет было не включить, так что оставалось осторожно придерживать маленькую руку, не давая неугомонной девочке упасть. Они спускались медленно, в полной тишине. Последняя ступень. Подвал "Последней капли" очень долго пустовал после переезда: Джинкс так туда и не заходила, самому Силко он был без надобности, наëмникам было плевать, а алкоголь прекрасно вмещался в кладовой у стойки, так что нужды в дополнительных помещениях ни у кого не было. Силко недавно вспомнил о нëм, когда Севика сообщила о крысах, лезущих из него. И тогда у Силко появилась одна идея. За это давно пора было взяться, но Силко всякий раз отнекивался то делами, то усталостью. Жаль, самого себя обманывать сложно. На самом деле он просто не хотел. А ещё жаль, что его нежелание неважно. Силко подвëл Джинкс к двери, под которой стелилась полоска света. Им нужна только одна комната. Девочка нахмурилась. — Ты специально меня тащишь в подвал, где я жила? Знаешь же, это не так работает. И вообще, ты такой жути нагнал, будто там какая-то страшная тайна. Колись, что ты там придумал? — она говорит быстрее и больше, когда немного нервничает. Как сейчас. Силко отвечает не сразу. Берëт зажигалку неторопливо, поджигает сигару, закуривает. Выдыхает серый дым, освобождая лëгкие. Джинкс ждëт, только смотрит с подозрением. — Ты во всëм права, Джинкс. Но "колоться" я не буду — ты сейчас сама всë увидишь. Наберись терпения. Оно пригодится в будущем. Джинкс закатывает глаза, в излюбленной манере откидывая при этом голову. — Лааадно. Зануда. Только ей можно так говорить. Только на неë Силко, кажется, не умеет злиться. Силко открывает дверь, и позволяет Джинкс пройти. — Ого. А ты серьёзно изменил интерьер. — Джинкс задумчиво осматривает комнату, останавливая взгляд на стуле в центре, слишком уж неуместно выделяющемся. — Капитально. — новых слов, значит, нахваталась от опекуна. Железный стул прикреплëн к полу, на спинке, ножках, по бокам седушки — небольшие, но прочные кольца. — Это для пыток что-ли? — И откуда только она знает, как выглядят стулья для пыток. Силко снова хмыкает и еле заметно кивает. Подвал медленно наполняется запахом его сигар. Она неуверенно подходит ближе к стулу, осматривает конструкцию. Силко думает, что рядом с этой грудой металла Джинкс выглядит, как маленький белый мышонок. — Ты будешь меня пытать? Что? — Еë фраза разрубает поток мыслей, и Силко, сам того не заметив, произносит свой вопрос вслух. — Ты для этого меня привëл? — она как будто и не боится вовсе. Только смотрит расстроенно, легко поглаживет спинку стула кончиками пальцев. Силко, вздохнув, медленно подходит к ней. Наверное, если бы за этим наблюдал кто-нибудь посторонний, кто-нибудь из верхних, например, он бы согласился с ней. Назвал бы это вопиющей жестокостью к ребëнку и абсолютной бесчеловечностью. Но они идиоты, и не знают того, что знает Силко. Того, что знает Джинкс. Силко тоже никогда не получал удовольствия от пыток и запугиваний, но часто выбор был невелик. Сейчас других вариантов вообще нет. — Почти, Джинкс. Это будет наш с тобой первый урок. Она сжимается всë-таки, не сумев сдержать страх, когда Силко оказывается рядом. Он кладëт руку ей на плечо. В двери появляется несколько новых силуэтов. Силко даëт подручным отмашку, и двое стаскивают связанного человека с мешком на голове, немилосердно волоча его по ступеням. Человека швыряют на стул и принимаются перевязывать, продевая узлы в кольца на стуле. Джинкс наблюдает с нездоровым любопытством и вдруг спрашивает, слегка дëргая Силко за рукав: — А можно мне тоже повязать? Силко поднимает бровь. Он в ней точно не ошибся. Мужчина слегка кивает, не глядя на подопечную. Она подходит к стулу медленно, неуверенно. Принимается за ноги, состредоточнно перевязывает сплетения верëвок. Силко думается, что там, где вяжет она, узлы будут крепче всего, а двигаться будет почти невозможно. Он лëгким кивком указывает наëмникам отойти, и остальные путы Джинкс с еле заметной улыбкой довязывает сама. — Готово! — она отходит, потирая руки, довольная. — А можно я на нëм что-нибудь нарисую? — Силко никогда не отказывает на такие просьбы. Но сегодня всë иначе. Чем раньше они начнут, тем скорее закончат. — Не стоит, Джинкс. Порисуешь чуть позже. Иди сюда. Она снова напрягается, но беспрекословно идëт к нему. — Повернись к нему. Она так же послушно разворачивается на пятках, не осмеливаясь задавать вопросы. — У меня есть только одно условие для тебя. Что бы ни происходило, не отворачивайся и не закрывай глаза. Смотри до самого конца. Понятно? Джинкс кивает. Наëмники сдëргивают мешок, и Джинкс с Силко видят его лицо. Мужчина не красив, но и уродом не назвать, тëмная кожа, разукрашенная татуировками, торчащие вверх тëмные волосы, странной формы широченные брови, одежда из той, которая считается "крутой" в Зауне, но любой, живущий выше Антресолей, сочтëт еë за нечто не предназначенное для ношения на себе. Джинкс шепчет на грани слышимости: — М... Майло? Мужчину неласково будят кулаком в лицо. Он не сразу приходит в себя, поднимает мутный взгляд, рассматривая обстановку. Замечает Силко. Глаза пленника наполняются страхом, но он пытается скрыть свой ужас за гневом. — Ты что творишь? Совсем охренел? Ещё один удар опускается на его челюсть, на этот раз с другой стороны, в руках второй его подчинëнной появляется круглый выпуклый кляп. Силко не планирует с ним разговаривать. Силко переводит глаза на Джинкс. Она не отвернулась. — Это Лэн, один из наших химбаронов. Как думаешь, Джинкс, за что мы его взяли? Джинкс, всё ещё напряжëнная, хихикает. — За жопу. — он усмехается еë шуткам непозволительно часто, не стоит показывать свою привязанность даже своим наëмникам. Но и в этот раз не сдерживается, чуть приподнимая уголок губ. — Верно. Но как думаешь, что он сделал? — Налажал с какой-нибудь операцией? — Нет. — Убил кого-то? — Нет. Ты же знаешь, убийства в Зауне обычное дело. — Тогда... Изнасиловал? — Нет. Хорошо, я скажу. Есть одно преступление, которое нельзя простить. Предательство. Лэн связался с верхними, хотел сдать наш завод, чтобы на него устроили облаву. Если бы не Маркус, ему бы удалось. — Силко задумчиво оглядел сигару, выкинул еë на пол, затушил, придавив носком туфли. — Смотри, Джинкс, что нужно делать с предателями. Джинкс замирает. В глазах еë мелькают искры. Значит, не один Силко вспоминает своë прошлое, глядя на подлецов. Он даëт отмашку громилам. Пора.