Дочь

Поток проблем медленно, но верно иссякал. Химбаронов Силко подмял под себя, зубами выгрыз себе свой "трон" — кресло с высокой спинкой на втором этаже бывшего бара. Теперь знак "Последней капли" обратился в зелень ока Зауна, а само заведение стало чем-то вроде элитного ночного клуба. Вандер хотел сделать это место не по-Заунски уютным, Силко превратил его детище в сердце криминала. Сюда теперь постоянно стекалась всякого рода шваль, через "Каплю" проходили его ручные химбароны. Если бы Хранитель Зауна это увидел — попытался бы убить его снова. Но Вандер был мëртв, а Силко было как-то плевать. Сделки шли своим чередом, город постепенно переставал сопротивляться, подчинялся новому правителю всë беспрекословнее. Жизнь, наконец переходила в спокойное, повседневное русло. Даже с Джинкс становилось постепенно всë проще сладить — Силко почти привык к ней, к еë причудам, учился заботиться о ней. Она, кажется, специально старалась не доставлять проблем — не ругалась с ним, ограничиваясь бесконечными перепалками с Севикой, прилежно занималась с Синджедом, мастерила бомбы, часть которых Силко потом с гордым видом выдавал наëмникам для многих рабочих задач. Пару раз, конечно, розовый дым разлетался и по его кабинету, но гранаты всегда были шуточными (ладно, один раз это была рабочая бомба, но очень слабая и лежавшая в другом конце комнаты, но это вовсе не важно и вообще не считается). Правда, после каждого такого инцидента Джинкс, казалось, готова была на коленях ползать, выпрашивая прощения и даже, наверное, сдерживала слëзы. И вот это Силко не нравилось — подумаешь, взорвалась граната. Он не хрустальный, потерпит. И нет, он не злится, Джинкс. Нет, Джинкс, всë в порядке. Да, честно-честно. Да, ты не виновата. Да, всë хорошо. Нет, ты ничего плохого не сделала. В прочем, с Джинкс, как бы она ни старалась, было чуть сложнее, чем с Зауном и Пилтовером. Не то, чтобы Силко жаловался — словно взамен всем трудностям, девочка оказалась удивительно полезной для неуверенной в себе брошенной десятилетки. Она периодически устраивала хаос в здании бара, из-за чего новый химбарон, придурок Финн, отказался встречаться с боссом там, но еë шуточные бомбы служили отличными предупреждениями, и розовый с блëстками дым быстро превратился в определённых кругах в символ угрозы и опасности. Последняя капля пару раз чуть не взлетела на воздух, но гранаты были незаменимы, и наëмники бесконечно нахваливали простоту конструкции, удобство использования и силу взрывов. Она покрывала иногда рисунками даже его, когда неуëмный творческий запал не удовлетворялся бумагой и стенами, но ни один рисунок Силко никогда не хотелось стирать, даже если это были бесконечные злые обезьяньи рожи. Она отнимала его время, но каждая минута, проведëнная с девочкой, была для Силко равноценна часу сна, который мужчина так ценил. Она, вероятно, превращала его в слабака, как и обещала Севика, но становилась второй по важности частью его жизни. Неудивительно, что эта идиллия не продержалась долго.

***

Первые признаки проблем Силко должен был бы заметить раньше, но бесконечная работа слегка притупила его обычную внимательность. Он как-то пропустил момент, когда веки Джинкс стали выглядеть так, будто она накрасилась иссиня-чëрными тенями, хотя макияжа на ней не было. Не обратил Силко внимания и на то, что обычно активная до безобразия девочка стала вялой и тихой. В конце концов, Джинкс заставила его заметить изменения, пусть и ненамеренно. Очередной случайный взрыв оказался уже нешуточно сильным, и она обожгла руку.

***

Силко несколько часов торчал в прихожей лаборатории Синджеда и успел исходить еë вдоль и поперёк. Нервничая, он всегда начинал метаться из стороны в сторону, как загнанный зверь. Когда дверь импровизированной операционной, наконец, открылась, Силко влетел внутрь несколько торопливее, чем полагается химбарону. Джинкс лежала на холодной металлической кушетке, всё ещё погружëнная в искусственный сон. — С еë рукой всë будет в порядке. — Синджед, как обычно, ответил на только зародившийся в мыслях вопрос. — Но есть ещё одна проблема. Она истощена, не спала дня четыре, до того долгое время не высыпалась. Чудесно. Он умудрился упустить бессонницу такую серьёзную, что девочка чуть не покалечилась от усталости. Просто потрясающе. Пробуждение было неприятно для Джинкс, даже несмотря на сильное обезболивающее — Силко видел это на еë лице. Она по-детски недовольно морщилась, разлепляя глаза. Мужчина вздохнул с облегчением, осознавая, что тяжесть в груди медленно оседает, оставляя усталость и пустоту. — Что случилось? Я... Что-то взорвала? — взгляд еë моментально наполнился паникой, она будто готова была заплакать. — Ничего, кроме собственной руки, Джинкс. — он правда пытался быть хорошим воспитателем, но теперь часы тревоги обратились в усталое раздражение, а взгляд сам собой перемещался на перебинтованную кисть. Нужно взять себя в руки, девочке сейчас не до его сарказма. — Есть другая проблема. — Джинкс, расслабившаяся было после прошлой фразы, напряглась снова. — Доктор сказал, ты не спишь. — он встретился с ней взглядом и замолк, предоставляя возможность высказаться. У него уже было предположение, но он ждал доказательств. Джинкс молчала.

***

— Может всë-таки расскажешь, почему ты не спишь? Силко откладывал этот разговор до самой ночи. До того вечер проходил прекрасно — Джинкс рассказывала о занятиях с доктором, пересказывала ему главу учебника, которую Синджед задал выучить, делилась идеями рисунков и жаловалась, что не может воплотить их прямо сейчас, он внимательно слушал, разговаривал с ней и старался уделять ей достаточно внимания, чтобы больше не повторять своих ошибок. Джинкс почти светилась от счастья. Однако внезапный вопрос снова заставил еë заволноваться. — А может не надо? Силко не ответил, но взгляд его был весьма красноречив. Скрывая переживания, девочка со вздохом закатила глаза. — Я так больше не буду, ладно? Силко бы остановился на этом, если бы знал, что девочка просто не хочет спать. Очевидно, проблема была не в нежелании. — Джинкс. — Что "Джинкс"? Сказала же, всë нормально! — Джинкс, взмахнув руками, отвернулась от него с явным намерением закончить разговор. Эта неожиданная агрессия от девочки, всегда старавшейся избегать конфликтов с ним, подтвердила его теорию. — У тебя кошмары? Она снова посмотрела на него. От злости не осталось и следа, в ней были только боль и бесконечная усталость. Ещё немного, и по еë лицу потекли бы слëзы. — Я думала, они пройдут, если я избавлюсь от Паудер... Я думала, это помогло. Какого чëрта они вернулись? Она замолчала, пытаясь сдержать всхлипы. Силко ничего не говорил, обдумывая подходящий ответ. — А ты... Ты теперь... Но я не Паудер, слышишь! Я не слабая! Я готова, я с этим справлюсь, я избавлюсь от них снова, я обещаю, только... Она прервалась, когда он положил свои ладони ей на плечи и взглянула на него так болезненно, так умоляюще. Силко обнял еë, прижимая к груди. — Конечно ты не слабая, Джинкс. Конечно, ты справишься. Ты идеальна, не забывай. Джинкс, не сдержавшись, хныкнула один раз и принялась с силой утирать слëзы. — Если хочешь, можешь поспать в моей комнате сегодня. Я буду рядом, разбужу тебя, если что. — Силко сомневался, что поможет, но это было единственное, что он мог сделать. — Да... Да, это было бы здорово. Следующим утром, бодрая и весëлая, Джинкс сказала ему, что когда он рядом, Майло боится подходить к ней сам и уводит Клаггора, а Вай убегает куда-то в темноту.