Kiss me

В комнате стоит уже привычная для неё тишина, однако, несмотря на уличный холод, здесь ужасно душно. Окна закрыты и плотно занавешены, не позволяя дневному свету проникать в квартиру. Это создаёт нужную атмосферу. За дверью слышатся шаги двух людей. Они ведут спокойную беседу, но слова остаются неразличимы. Словно говорили на придуманном языке, который понимают только они. Дверь с тихим скрипом открывается, и первым в комнату входит брюнет в идеально выглаженном белом костюме. Его глаза обводят комнату, проверяя её целостность и общую обстановку, остановившись на кровати. Следом за ним в дверном проёме появляется высокий шатен с бинтами на шее и предплечьях. Его мало интересует сама комната. Главное - кто в ней находится. Осаму и Фёдор знакомы давно, как бы сами того не хотели. Их родители поженились, когда им было 10. Один дом, одна семья, одна школа и один класс. Поладить так и не смогли, да и не пытались. Они были слишком разными. Но было кое-что, связавшее их. Точнее, кое-кто. После поступления в университет братья продолжали игнорировать существование друг друга, никак не вмешиваясь в личную жизнь второго. Но лишь до определённого момента. — Ты целовался с ним? Фёдор сидел в комнате в общаге, печатая на ноутбуке какой-то доклад, когда Дазай ворвался в неё. Жили они тоже вместе, поэтому его появление не вызывало вопросов. Но недовольный тон заставил брюнета повернуть голову. — Ты это о том рыженьком? Взгляд лишь на несколько секунд задержался на лице парня, проследив его мимику, после чего вновь вернулся к экрану. Со стороны двери послышались приближающиеся шаги. Забинтованная рука легла на спинку компьютерного кресла, поворачивая к себе Достоевского. Тот выглядел недовольным из-за того, что его отвлекли. — Даже не вздумай ещё раз приближаться к нему. Он — мой — Саму, где твои манеры? Чуя ведь не вещь, чтобы принадлежать тебе. К тому же, ничего не поделать, если он выберет меня — Значит, сделаю так, что не выберет Фёдор усмехнулся, возвращаясь к заданию. Эту тему они больше не поднимали. Но всякий раз, когда один из них ловил Накахару, неожиданно появлялся второй. Так прошло две недели. Оба так и не смогли сблизиться с парнем. Тяжело скрывать личную жизнь от человека, который знает твои мысли не хуже тебя самого. Однако выход из положения всё же нашёлся. И сейчас тот самый рыжеволосый студент, что смог заставить сводных братьев пойти на уступки, сидел на кровати в их съёмной на одну ночь квартире. На глазах была тёмно-красная лента, а руки были связаны за спиной. С плеч сползала чёрная атласная рубашка, обнажая бледную кожу. Парень был повёрнут спиной, но это не мешало заметить, что он дрожал. Дразняще медленным шагом Фёдор обогнул кровать, садясь у самого края. Холодные пальцы касались голой кожи, слегка царапая её ногтями. Рука Осаму легла на бедро, сжимая и оставляя красные следы. Отодвинув рубашку больше в сторону, брюнет наклонился к шее, покрывая её едва ощутимыми поцелуями. Дазай нежности не особо любил. Он оставлял яркие засосы на внутренней стороне бедра, чередуя их с укусами. Накахара вздрагивал от каждого касания, пытаясь сдерживать стоны. Опрокинув парня спиной на кровать, Достоевский полностью расстегнул его рубашку, для начала просто поглаживая, а после и расцеловывая грудную клетку. Губы Чуи были искусаны до крови, но это не портило общего очарования. Наоборот, добавляло прелести. Наклонившись, Фёдор провёл языком по его нижней губе, после чего прикусил её. На это послышался недовольный стон, который сразу же оборвали желанным поцелуем. Каждый миллиметр кожи ног был покрыт влажными поцелуями. Стараясь не смотреть на то, как Фёдор целуется с объектом его обожания, Дазай припал к бёдрам. На них почти не осталось места для новых поцелуев, но это не мешало. Руки переместились чуть выше и по неосторожности задели тонкий провод. Сверху послышался новый стон. Ухмыльнувшись, Осаму потянул провод на себя и вновь толкнул назад. Накахара, не в силах сдерживать голос, продолжал стонать, прогибаясь в спине. Руки начали дёргаться в попытках освободиться, а тело сильнее задрожало. Дазай понял, как может переключить внимание на себя. Вибро-яйцо продолжало то выходить из податливого тела, то проникать глубже. Движения были резкими и грубыми, не прекращающиеся ни на мгновение. — Боже... Пожалуйста... Я сейчас... — Не так быстро, милый Тонкие пальцы Фёдора легли на член студента, сжав основание. Послышался жалобный скулёж, но пощёчина заставила Чую замолчать. Игрушка продолжала вибрировать, но с ещё большей мощностью. Возбуждение било по мозгам, а член готов был взорваться, если ему не позволят кончить. Однако братья не спешили давать желаемое. Сначала его нужно заслужить. Вибратор одним резким движением покидает тело, заставляя колечко мышц пульсировать и сжиматься. Несколько капель смазки упали на простынь, запачкав её. Внизу стало непривычно пусто. Расстегнув молнию на белых брюках, Достоевский немного приподнялся, нависая над Накахарой. Головка члена коснулась опухших губ. Они приоткрылись, позволяя проникнуть внутрь. Толчок был резким, и в уголках глаз скопились слёзы. Хотелось отстраниться, чтобы откашляться, но этого сделать не позволили. Чуя провёл кончиком языка по уретре, после чего смог сделать это полной поверхностью языка. Он чувствовал каждую выступающую венку, ведя по ней и двигая головой. Волосы на затылке грубо схватили, заставив взять член глубже и ускорить движения. Пальцы сжимали постельное бельё, впиваясь в него ногтями. В это время Дазай устроился сзади, обхватив ногами Чуи свой торс и спустив нижнее бельё. Движение было быстрым, но сразу во всю длину войти не получилось. Начать пришлось с коротких, но беспрерывных толчков, пока член не вошёл полностью. Только после этого парень мог делать резкие и глубокие толчки, вбиваясь в хрупкое тело. Держаться становилось всё сложнее. Очередной грубый толчок, и Чуя со стоном кончает себе на живот. Ещё немного, и он готов будет потерять сознание. Вибрация от стона проходит по члену Фёдора, отчего он, прикусив губу, кончил. Остатки спермы стекали по щеке, остальное же Чуя проглотил. Дазай излился следом, заполнив юношу своим семенем. Вытащив член, он помог Накахаре принять сидячее положение и развязать руки. Повязку уже успел снять Фёдор. — В следующий раз, перед тем как ебать, напомните мне помолиться. Иначе второй раз с вами двумя будет для меня последним