HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Камиюрушу стал спускаться первым. За ним шли Арата и Мамори, настороженно посматривая друг на друга. Вероятно, в последний раз спускавшихся поприветствовала надпись «ПОДВАЛ». Внутри вновь стояло три кресла, напоминая о прошлом Деле. Впрочем, Камиюрушу старался сейчас не думать о Джию – нынешняя задача была одновременно легче и сложнее. Историк занял своё место, Нонконформист и Кукловод тоже сели. Хотя Десятое Дело только началось, Онокири уже подметил странность – экран не спешил включаться. Мамори удивилась, Арата же весьма равнодушно посмотрела на экран, разминая пальцы перебиранием ниток кукол-марионеток. – Десятое Дело, дело о убийстве Абсолютной Организатора Сейко Сакамори объявляю открытым, – начала Мамори. – Ты забываешься, – холодно возразила Шуджумуши, – Расследование вела не ты. Ты ведь даже не смотрела информацию о смерти в планшете, чтобы объявлять, кто умер. Мамори от такого тона хотела вскочить с кресла, но её удержали слова Камиюрушу: – Я тоже не смотрел информацию в планшете. Ведь в ней на этот раз заложена ловушка, если интерпретировать её неправильно или в ложной последовательности. – О чём ты? – приподняла бровь Арата. – Сейчас посмотрим, – сказала, задумавшись, Мамори, и вслух прочитала: «ДЕЛО ДЕСЯТОЕ. ИНФОРМАЦИЯ О СМЕРТИ. Жертва: Сейко Сакамори, Абсолютная Организатор. Изменения тела: ожоги четвёртой степени, разрушение тела огнём и взрывной волной, тупая травма в районе живота, сломанные рёбра, колотое ранение в районе груди. Место обнаружения тела: Деканат. Сигнал обнаружения подала: Арата Шуджумуши, Абсолютная Кукловод.» – Но что ты имел ввиду, Камиюрушу? – спросила Кукловод. Он не ответил, лишь задумчиво смотря куда-то в сторону. – Думаю, можно начинать обсуждение. Но перед этим я хотела бы дать показа… – начала Цуёши. – Иными словами, соврать? – перебила её Арата. – Врать здесь планирует только один человек, – сжав край плаща в кулак ответила Цуёши. Онокири посчитал необходимым вмешаться: – Я не прошу вас успокоиться, этот конфликт выглядит гораздо менее разрешимым, чем конфликт Девятого Дела. Я прошу только слушать меня, добавляя то, что хотите добавить. Я понимаю, о чём ты хотела сказать, Мамори, и то, почему ты против, Арата. Это не несёт значения для Дела. – Спасибо, ты будто… Получил второе дыхание? – сказала Мамори, всё сильнее замечая перемены. Камиюрушу кивнул: – Да, с тех пор, как я понял, что моё прошлое могло быть… другим. И что когда-то я уже сталкивался с чем-то… Я ничего конкретно не помню, но я чувствую, что это Дело – ключ к многим тайнам. К сожалению, у нас нет выбора, кроме как довести его до конца. – К сожалению? – удивились Мамори и Арата, пусть и с разными интонациями. – Неважно, перейдём к сути. Я хотел бы поговорить о орудии убийства. Из информации о смерти можно выдвинуть сразу кучу разных теорий, как и размышлений о том, что же из указанного стало причиной смерти, что было сделано для отвода глаз, а что – для заметания следов. Потому давайте пока что считать, что орудие убийства нам неизвестно. – Значит, вопрос в алиби? – спросила Шуджумуши, натягивая нити пальцами, – Я всю ночь была… – На Первом Этаже, а Мамори в Актовом Зале? – с ноткой сердитости остановил её Историк, – Очевидно, одна из вас лжёт. Почему-то вы решили не подозревать меня, и это принципиально меняет дело – такой непоколебимой «веры» в меня не было даже в прошлом Деле, хотя там и случилась похожая ситуация. Впрочем, если моя невиновность является фактом, я быстрее определю, кто является убийцей. А алиби… Ни у кого нет алиби на момент смерти Сейко Сакамори. – Орудие убийства неизвестно, алиби отсутствуют… Но мы ведь можем определить время убийства? – спросила Цуёши. Камиюрушу кивнул: – Да, хотя только с моих слов. В последний раз я видел Сейко живой в Деканате около полуночи, взрыв произошёл вскоре после утреннего объявления, но тело явно не горело так долго. – Что вы там делали? – спросила Арата. – Думаю, этот вопрос стоит обсудить после обсуждения способа убийства, поскольку это, как и прочие события накануне, являются определяющими обстоятельствами её смерти. Кукловод молча кивнула. – В таком случае, начнём с реконструкции убийства. Складывается ощущение, что некоторые из травм, а точнее травму живота, Сакамори могла получить и до этого Дела. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – возразил Камиюрушу, – В прошлый раз в информации о смерти ничего не было сказано про ожоги на теле Камишамы, скрываемые её одеждой. Поскольку благодаря случайности мы узнали о их существовании, можно точно утверждать, что прошлые ранения не учитываются. – Но не могло же несколько человек нанести смертельные удары, – возразила Кукловод, – Это едва ли соответствует правилам. Одно только Седьмое Дело показало, насколько подобное становится проблемой. Вариант сообщнического убийства не подходит просто из-за правила «11) За одно дело не допустимо более одного убийцы и более одной жертвы.» Историк возразил и ей: – ПРОТЕСТУЮ! Я бы поспорил насчёт непогрешимости «спорных» правил, особенно после «16) Участникам не выдаётся оружие напрямую, но они могут использовать для убийства всё, что найдут, убийство можно совершать любым способом, главный критерий – тайность.» Впрочем, насколько честно было соблюдено это правило – сейчас неважно, людей уже не вернуть к жизни. Важнее две других вещи – из-за характера травм это не могло быть самоубийством, даже в нарушение правил, а убийца находится среди нас. Я абсолютно уверен, что правило «4) Группой (студенческой) считаются 20 участников, выбранных для Убийственной Игры. Кроме них и 2 организаторов в здании никого нет. В Убийственной Игре могут принимать участие лишь находящиеся в здании.» было соблюдено. – Давайте перейдём к сути, это бросание ссылками на правила только путает, – остановила их Мамори. – Какие же варианты остаются? – игнорируя её, спросила у Историка Арата. – Если придерживаться логики Игры – только один. Все перечисленные удары и травмы были нанесены последовательно одним человеком. На первый взгляд может выглядеть импульсивно, но способ убийства невозможно использовать как улику, что указывает на ум убийцы. Я бы сказал, что самим убийцей не было оставлено никаких улик – его ошибками или корректнее выражаясь уликами является скорее то, о чём он не знал, или на что не мог повлиять. Но начнём по порядку. Мне кажется, что первым был нанесён удар в живот. – Почему? – удивилась Мамори, – Разве не вероятно, что убийца сначала нанёс удар в грудь, а затем ударил в живот, чтобы ослабить сопротивление жертвы? – Я так не думаю, – возразил Онокири, – Тело упало и распласталось ничком, головой вниз. Убийце в тот момент не было нужды фальсифицировать такие мелкие моменты. А получить такое положение тела скорее можно после того, как жертва согнулась от удара в живот, а затем, добитая, упала на пол, чем после удара в грудь, когда она скорее бы упала на спину или на бок. Конечно, всё может быть, но тут мы возвращаемся к делу о убийстве Машаюки Камиямы. – Хорошо. Вначале убийца ударил жертву в живот. Затем? – уточнила Шуджумуши. – Затем последовал удар острым предметом, возможно чем-то вроде ножа, в грудь. Даже в «гардеробе» самой Сейко таких предметов хватало. – Но не могла же такая тварь как Сакамори смиренно принять смерть? Должны быть следы борьбы, указывающие на убийцу, – предположила Цуёши. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – возразил Камиюрушу, – Это предположение исходит из того, что после второго удара Сакамори ещё была жива и могла сопротивляться. Но когда тебе бьют в живот, а это значит и в солнечное сплетение, ещё и ломая рёбра, последнее о чём будет думать человек – так это о сопротивлении. Особенно… если он был застигнут врасплох. – Застигнут врасплох? – переспросила Арата, – Ты думаешь, Сейко не понимала, что её убьют? – Да, я в этом уверен – вопрос не в том, что на Сакамори напали внезапно или из-за угла, а в том, что она, быть может, видела убийцу, но не ожидала, что будет убита через пару секунд. И вот ей, согнувшейся от первого удара, наносят второй, колотый в грудь, который и стал смертельным. После него она, скорее всего, сразу и рухнула на пол, из последних сил возможно пытаясь найти точку опоры, из-за чего распласталась на полу. Не думаю, что ей хватило бы внутренних сил и выдержки не закричать от боли, как в случае с Тамоцу Кумако, но от этого не было толку – никто не услышал её в звукоизолированной комнате. – То есть поджог был уже чем-то ритуальным, а не объективным? – Сомневаюсь, – сказал Камиюрушу, – У таких действий могла быть более практическая и беспощадная цель – замести следы так, чтобы их невозможно было распутать. По решению убийцы труп был сожжён. – Но сожжение пошло не по плану, раз завершилось взрывом, – ответила Арата. – Это было несущественно для убийцы, – ответил Историк, – Это не указывало на его личность и не мешало его задачам. Вопрос только в том, как и что вызвало взрыв – это вызывало бы вопросы, но в Деканате находилась канистра с топливом, уже пустая. – Не каждое топливо просто так взрывается. Я бы сказала – почти никакое топливо просто так не взрывается, – задумчиво возразила Мамори. – Это правда, – ответил Онокири, поправляя шарф, – Но и условия были специфическими. Во многом для убийцы способ, которым всё будет уничтожено – «кремация» или взрыв – был своеобразной лотереей. – Ты имеешь ввиду свойства топлива при горении? – сделала вывод Кукловод. – Да, особенно свойства при испарении. Горючие материалы почти никогда не взрываются, будто это бомбы или взрывчатки. Но вот если это место, где скапливаются продукты горения, то есть пары этого самого топлива, к примеру бензина, например в закрытой комнате… – Происходит взрыв! – подняла глаза Цуёши. Онокири согласился: – Да. Убийца не мог точно знать, сгорит ли всё до того, как в воздухе накопится достаточно элементов для провоцирования взрыва, или не успеет. Но это и не было важно. А важнее было то, где получить огонь, причём от вещи, на которую не упадут подозрения, и достаточно близко к месту убийства, чтобы избежать случайных встреч. – Не имею ни малейшего понятия, – ответила Нонконформист, напряжённо размышляя. – Мы и не осматривали это место. Но я был свидетелем одного… инцидента, когда кое-что начало работать на износ без возможности отключения. Речь о Карусели Доверия, которую без кнопочного «согласования» покинула Арата. – Ты был с ней? – с очень странной интонацией спросила Мамори. – Не стоит говорить каждому встречному, как я провожу своё время, – с явным раздражением прокомментировала Шуджумуши. – ПОДОЖДИТЕ! Вопрос не в этом, – сказал Камиюрушу, – А в том, что бы мы увидели, если бы открыли дверь Комнаты Отдыха. Ты правильно почувствовала дым, Мамори. Скорее всего, Карусель Доверия уже начинала дымиться и искриться – убийце было этого вполне достаточно для получения огня. – Искры без факела недостаточно, – ответила Шуджумуши, перебирая нити и смотря на собеседников сквозь них. – У тебя факел найдётся, – злобно ответила Мамори, – Два десятков «факелов» всегда под рукой. – Если ты про куклы-марионетки – их число не особо уменьшилось, тебе не кажется? Или ты видишь какую-нибудь подгоревшую? – парировала Кукловод. – И всё же одной не хватает, – вмешался Онокири, – Моей куклы. Ты ведь выбросила и растоптала её. Я поднял и отнёс в Классную Комнату. Там, вероятно, она и была найдена убийцей. А искры вполне хватит, чтобы поджечь куклу. Таким образом, у убийцы нашёлся и «факел», и источник огня близко к месту преступления. Кукла, поджигая топливо, сгорела и сама – очень удобно. – Я не понимаю, что происходило между вами, но все ли это элементы убийства? – несколько раздосадовано подытожила Цуёши, – Как, поджигая топливо, убийца не сгорел сам? Удачное метание «факела»? – Фитиль, – после коротких раздумий ответил Онокири, – на полу были следы от горения чего-то, что вероятно использовалось в таком качестве. Пока огонь дошёл до облитого топливом трупа – убийца уже покинул Деканат. – Какая-нибудь верёвка? – безразлично предположила Шуджумуши. Историк покачал головой: – К несчастью для убийцы – нет. Из-за одной проблемы, связанной… со мной, убийца был сильно ограничен в своих перемещениях некоторое время, но и откладывать план по своим причинам не хотел. Но следы фитиля и не длинные и ровные, а несколько «разорванные» и округлые. Уж не ровно ли двадцать их? – О чём говорит это число? – насторожилась Цуёши. – О том, что использование моей куклы в качестве факела, а следовательно и пребывание убийцы в Классной Комнате в определённый промежуток после меня почти доказано. Ведь имея возможность использовать верёвки этого здания, он вынужден был довольствоваться… фигурками участников Убийственной Игры, стоящими в Классной Комнате. Они маленькие и их легко можно было перенести. – Цепочка возгорания, – констатировала Мамори, – Сложив фигурки между дверью и трупом, убийца поджёг самую дальнюю из них, создав фитиль. – Разбор поджогов трупов не приближает нас к раскрытию убийства, – пожала плечами Арата. – Не приближал бы, если бы я случайно не узнал то, что в замысле убийцы не должен был узнать, а точнее увидеть, – ответил Онокири, – Но ты права, перейдём к обстоятельствам убийства. – Меня не удивляет, что убита была именно Сакамори, – скрестила руки на груди Нонконформист. – А меня, напротив, очень удивляет, – возразил Камиюрушу, – Всё её поведение говорило о том, что умереть должен кто угодно из нас троих, но не она. – В таком случае пора обсудить, что вы обсуждали с ней в Деканате, – сказала Шуджумуши. – Она фактически приказала мне убить Мамори, поразительно точно указав место её нахождения. Цуёши хватило только на восклицание: – Что?! – Интересно, – ответила Арата. – Я, естественно, не собирался этого делать. Вместо этого я спустился на Первый Этаж и прождал всю ночь под дверями Мамори, не веря, что вы вдвоём составили заговор и Мамори действительно ожидала меня в Актовом Зале, чтобы убить. Но утром я вошёл в её комнату и увидел, что она пуста. Тогда я решил пойти на смерть, но столкнулся с Мамори, спускавшейся на Первый Этаж. Так или иначе, идея Сейко провалилась, она неожиданно для самой себя была убита, а я, не подозревая об этом, сильно навредил планам убийцы. Но… это подождёт. – Я хочу сказать, что Арата вела себя ничуть не лучше! – сказала Цуёши, в которой после услышанного начало закипать возмущение, – Ведь она сообщила мне, что это вы с Сейко сговариваетесь с целью убить меня. – А я была не права? – без малейшего испуга спросила Шуджумуши, вновь приподняв бровь. – Права в том, что мне, ввиду этого, «стоило бы» нанести упреждающий удар и убить того «убийцу», кто придёт в Актовый Зал?! Это твои собственные слова, убийца! – Протестую, – возразила Арата, – Вот эта часть уже является твоей выдумкой. Я никогда не говорила подобного. Хочешь выиграть в Суде Группы, соврав про меня Камиюрушу? Низкий способ победить в соперничестве. – Да как ты… – начала было Мамори. – Надеюсь ты подготовила хоть какие-то доказательства таких слов с моей стороны. Не то чтобы они хоть как-то указывали на меня как убийцу, но раз ты лжёшь о них, то должна лучше фабриковать улики. Мамори задыхалась. – СТОП! – прервал их Онокири, – Так мы никогда не сможем определить, кто говорит правду, а кто лжёт. Думаю, пора перейти к «странностям» этого дела. – Охотно, – ответила Арата. Цуёши временно не могла говорить. – Заходя в Классную Комнату, я обнаружил на доске-экране некий апокалиптический стих, авторство которого якобы было приписано Тамоцу Кумако. Историк заметил, что Арата слегка вздрогнула. Впрочем, она спокойно ответила: – Я не писала ничего подобного. – И я тебе полностью верю, – согласился Камиюрушу, – Более того, я уверен, что его не писала и Мамори. Скажу больше, его не писала и Кумако. Судя по небрежному стилю, который сложно представить у человека её талантов, стих был написан подражателем, единственной целью которого было то, чтобы стих при удачном стечении обстоятельств случайно прочитали, и он повлиял на эмоциональный фон дальнейших действий. Среди четверых участников был лишь один человек, чьим интересам это соответствовало – Сейко Сакамори. Она добилась другого результата – ей удалось вызвать у меня эмоции, но вместе с этим я насторожился. Онокири заметил, как Арата едва заметно одобрительно кивнула. – Были ли ещё странности? – спросила отошедшая Мамори. – Да. Из Деканата пропал противогаз. Это выглядит странно, поскольку убийца, поджигающий фитиль и сразу выходящий из комнаты, едва ли стал бы им пользоваться, за время разливания топлива отравиться запахом тоже было немного шансов, если действовать быстро, а убийца действовал так быстро, как только мог, ведь от этого зависел успех плана. Если только, после поджога фитиля… Убийца покинул Деканат не через дверь, а… другим способом. – Но других способов не было, – возразила Шуджумуши. – Не факт, – ответил Камиюрушу, – И последняя, главная странность, которая происходит прямо сейчас – экран здесь не работает. – Это точно не имеет отношения к Делу, – возразила Нонконформист, рассматривая экран. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – решительно ответил Историк, – Всё происходящее это прямая часть плана убийцы. Эта решительность стала раздражать Шуджумуши: – Если ты уже знаешь личность убийцы или настолько хорошо предполагаешь, кто это может быть, почему просто не скажешь? Зачем это представление? «Кто бы говорил о представлениях» – подумал Камиюрушу. Вслух он добавил: – Я не верю, что после смерти настоящего зла, Тамоцу Кумако, здесь может присутствовать что-то сопоставимое. Убийцей был, увы, не неизвестный мне Верховный Лидер, да и что таким людям за дело до таких «мелочей», а один из нас троих. Но я хочу дать убийце шанс исправиться, если он уже не стал на этот путь. Повисло молчание. – А теперь, – прервал тишину Онокири, – Я перейду к подозрениям и реальным уликам, если их можно так назвать. И прости, Мамори, но главная подозреваемая – ты. – Ч… то… – опешила Нонконформист. – Всё просто – если верить всем фактам, Арата, вышедшая из Библиотеки утром при свидетелях, и чей подъём по лестнице я бы заметил, была на Первом Этаже всю ночь с момента как я покинул Сейко. Ты же, тоже при свидетелях, спускалась по лестнице со Второго Этажа. Следовательно – ты единственный человек, который мог совершить убийство. Нонконформист глубоко дышала. – Если верить всем фактам, – повторил Камиюрушу, – Но стоит ли верить всему, что говорят люди? В этом деле есть только один человек, имеющий универсальное алиби «свидетеля», в то время как его собственное не было никем подтверждено. Это я. Следовательно, убийца – я, можем начинать голосование. Мамори чуть не подскочила в кресле. До этого равнодушная Арата оживилась, крикнув с неожиданной энергией и горячностью: – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! ПРОТЕСТУЮ! Историк сдержал горькую улыбку: – Да, это правда, я не убийца. Сакамори убили разве что мои нерешительность и детективная слабость, неспособность понять, что ей осталось жить считанные часы, что все сети уже расставлены и она обречена, если ничего не предпринять. Но Сакамори до самой последней секунды была человеком, убийство которого язык не поворачивается назвать несправедливым. Тем более с того момента, когда она стала притворяться, строя из себя невинную жертву обстоятельств. Но вот что правда – так это то, что факты, которые мы знаем, противоречат возможностям совершить убийство. – Объяснись, – попросила Мамори. – Конечно. Мамори всё время находилась на Втором Этаже. Я – у её двери на Первом Этаже. Арата – тоже на Первом Этаже. В этих условиях никто кроме Мамори не мог совершить убийство… Если убийца действовал честно. – Убийство само по себе нечестно, – пожала плечами Шуджумуши. – Не в этом суть. Я готов заявить, что наши места пребывания ночью и утром – факт. И более того, едва ли нога кого-то из нас вступала на Третий Этаж и вообще поднималась по лестнице. При этом ложью является одна небольшая деталь – на самом деле, кто-то из нас троих не находился на своём месте постоянно. – Но это взаимоисключающие заявления, – возразила Мамори, – Если убийца кто-то из нас троих, он не мог не воспользоваться лестницей для подъёма. – Мог. Нашу жизнь регулируют только правила Убийственной Игры. Всё остальное, даже сказанное бывшими организаторами, вроде Сейко Сакамори – лишь обещания, которые никто не обязан соблюдать под страхом смерти. Следовательно, достаточно было дезинформировать саму Сакамори или вступить с ней в сговор, чтобы она сознательно или неосознанно дезинформировала остальных – и идеальное убийство обеспечено, если жертвой станет сама Сакамори. – Снова наговариваешь на себя? – вмешалась Арата. Руки и колени Онокири невольно задрожали мелкой дрожью. «Соберись. Она ведь прекрасно знает, что я смогу сделать это» – подумал он и твёрдо возразил: – Нет. Ведь на кончиках моих пальцев есть едва заметные следы ожогов, и я не мог бы пользоваться сканером пальцев для попадания в секретный проход, как и Мамори, чьи пальцы «не подходили», Арата Шуджумуши. Арата на секунду сжала нити в руках, но не растерялась: – Давайте я объясню вам принцип работы этих тайных проходов. Неважно, кто сканирует палец – проход откроется, если изнутри к такому же сканеру приложит палец организатор. Мысль о том, что сканер считывает отпечатки кого-то определённого, был ловушкой Тамоцу, которая могла сколько угодно сканировать собственные отпечатки, чтобы уводить подозрения от себя и манипулировать остальными. На момент смерти Сакамори единственным «организатором» оставался искусственный интеллект, который бы никому дверей тайных проходов не открыл. – Никому, кроме своего разработчика, имеющего администраторские права и злоупотребившего обещанием? – прервал объяснение Камиюрушу. – Нет, это неправда, – как-то глухо возразила Арата, – Если я убийца и убийство происходило незадолго до утра, а ты провёл у двери Мамори всю ночь, как только вернулся от Сейко, какой был смысл для меня так долго тянуть с убийством? Я вышла из Библиотеки, где был тайный проход, это правда, но стала бы я сидеть с куклой, которую выбросила, и фигурками из другой комнаты, в общей комнате, куда спокойно мог войти кто угодно, или несколько часов находится с Сакамори в Деканате, подвергаясь такому же риску, или вовсе «отсутствовать» в здании? Во всём этом не было никакого смысла. – Ты права, в этом нет смысла, если предположить, что ты находилась в Библиотеке. Но ночью ты находилась в другом месте – Классной Комнате. Я видел, как ты туда входила, когда спускался, и только чудом был сам не замечен. – Я вошла в Классную Комнату и вышла из Библиотеки? Чудеса, ведь в Классной Комнате нет тайных проходов. А в Коридоре Первого Этажа находился ты, и в случае чего сразу заметил бы меня. – Был один момент, когда меня не было в Коридоре – когда после утреннего объявления я забежал в комнату Мамори, стал её осматривать и некоторое время пробыл там. Убийца, который вынужденно не мог всю ночь попасть в Библиотеку, чтобы воспользоваться не создающим «визуальных» улик тайным проходом, невольно создал этим улику, ведь вынужден был тянуть с убийством до утра. У Мамори, находившейся вне моего поля зрения, таких бы проблем не возникло – она могла просто подняться и убить. – То, что я могла так сделать – ещё не означает, что убийца я, – категорично возразила Шуджумуши. – Это правда. Здесь начинается время для других подозрений. Начнём с того, что ты единственный человек, которого не обыскивали ни разу за Убийственную Игру. А даже если бы стали – не такая высокая вероятность, что при обыске стали детально изучать, к примеру, обувь, в которой легко спрятать нож, шпильку или даже кинжал. А может пилку для ногтей? – Это не доказательство, – глухо ответила Кукловод. Историк достал из пиджака диктофон: – Зато вот это – доказательство. Даже без включения этот огнеустойчивый и крайне крепкий диктофон уместил на себе две улики-царапины – одну – от удара, вероятно, шипованным сапогом. Вторую – от удара орудием убийства. Ирония заключалась в том, что Сакамори, вероятно, собирала компромат, записывая свои разговоры на диктофон. А возможно, и один конкретный разговор со своим убийцей для своих целей, ещё не зная, что общается с убийцей. В итоге убийца расправился с Сакамори, но не имел понятия, что та невольно создала улику, наличие которой делает все дальнейшие усилия убийцы не имеющими никакого смысла. – Рёбра может ломать не только шипованный сапог, – возразила Арата, – Не правда ли, Цуёши? – Но только сапог с железными шипами мог оставить такую царапину! – гораздо менее хладнокровно ответила Мамори. – Ты, видимо, стала экспертом в царапинах? – чуть не порвала нити в руках Арата. – Вместо царапин стоит поговорить о уничтоженной картине неизвестной, висевшей в Деканате. Не хочешь ли объяснить, кто на ней изображён, Арата? – спросил Историк. Кукловод только плотнее сжала губы. – Исполосовать картину на куски орудием убийства, вероятно после самого убийства – странное поведение для Мамори. Порча предметов не сильно поощряется правилами, а здесь на неё пошли. Гнев, толкавший убийцу на этот поступок, должен был копиться долго – в то время как Мамори увидела картину впервые, и, я уверен, точно так же не знает, кто на ней. А вот твою реакцию на то, что Сакамори «случайно» показала её нам, я заметил. Как заметил и пощёчину, которую Сакамори дала тебе между Четвёртым и Пятым Делом, и удар кулаком в глаз между Седьмым и Восьмым – в обоих случаях в отместку за лишнее сказанное. Абсолютный Организатор, она не ценила людей и их достоинство, и сама рыла себе могилу – за такие действия её могли убить из одной только мести! Но была ли это только месть? – Хватит! – не выдержала Арата, – Что за философия в стиле Ушуками? Где конкретные обвинения? Я разоблачена диктофоном, аудиозапись на котором всегда можно подделать? – Какая Сакамори добрая, раз решила умереть и подставить вторую ответственную за Убийственную Игру, – едва сдерживаясь от перехода на крик сказала Цуёши, – Это ведь так в её стиле! И не смей упоминать никого из умерших, особенно Арикото! – Ты была разоблачена не диктофоном, а выходом из Библиотеки, – сказал Камиюрушу, – У тебя, впрочем, и не оставалось других вариантов. Если не брать во внимание тайных проходов, только так можно было обвинить в убийстве Мамори, которая единственная не находилась на Первом Этаже и могла совершить убийство, а затем ещё и «выдала» себя спуском на Первый Этаж. Ты не знала, что я был в курсе твоего пребывания на Первом Этаже, и был возможен вариант с тем, чтобы притвориться спавшей в Актовом Зале – но именно там до утра находилась Цуёши. В итоге постели так и остались идеально заправленными. Убийца, ставший заложником собственного плана – вот правда этого Дела! – Заложником плана? – почему-то спокойно отреагировала Арата. Онокири замер, но затем тихо ответил: – Да, я не прав. Убийца был заложником лишь своей твёрдой, неразрушимой убеждённости в том, что никакого доверия не существует. Что доверие, разрушенное в сговоре с Сакамори, ни я, ни Мамори восстановить не сможем. Это привело к провалу плана, но ещё не означает, что убийца умрёт. Мамори удивлённо взглянула на него: – Это плохое предположение, завершить эту Игру нужно наказанием всех виновных. А сейчас стоит обыскать Шуджумуши, и особенно её обувь. – Ты там уже ничего не найдёшь, – улыбнулся Онокири, пустым слезящимся взглядом глядя в пол, – Тем более орудия убийства. Я не зря повёл тебя забрать планшет в твою комнату – убийца имел все основания пойти вместе с нами, но не пошёл. Чтобы избавиться от улик, от которых не успел избавиться, застигнутый врасплох нашим воссоединением и примирением на Первом Этаже. – Зачем ты это сделал? – спросила Нонконформист, пытаясь понять происходящее. – Я давал Арате Шуджумуши последний шанс, хотя уже знал, что даже с ним она обречена. Такая себе честная игра – с намеренным игнорированием мной мест, где, очевидно, находились улики – Комнаты Отдыха и Классной Комнаты. Я ещё не понимал, что Арата не нуждается в этом шансе, ведь не планирует умирать в случае поражения. Но, надеюсь, мои действия приведут к её исправлению. А чтобы рассеять все сомнения – время послушать диктофон. – НЕ СМЕЙ! – почему-то запротестовала лишь сейчас Шуджумуши, вскидывая руки, опутанные паутиной нитей. Но Историк, не слушая её, включил запись. Он не ошибся. Это была единственная аудиозапись, и голоса на ней были голосами Сейко и Араты: «Сейко Сакамори: А, это ты! Почему так долго? Я уже УСТАЛА считать часы? Арата Шуджумуши: Возникли затруднения. Сейко Сакамори: Но ты справилась? Наш план сработал? Арата Шуджумуши: Да. Цуёши теперь думает, что Онокири в сговоре с тобой и сильно его ненавидит. Сейко Сакамори: Тоже самое можно сказать и про Онокири! Они попались в ловушку, если, коне-е-ечно, не помирятся. Арата Шуджумуши: Это невозможно. Всё это «доверие» – лишь чушь. Сейко Сакамори: Какой настрой! Но почему убийство так запаздывает, прямо как ты? Уж не пыталась ли ты снова поговорить с Онокири, м? Арата Шуджумуши: Я пряталась, чтобы не попасться им на глаза. Сейко Сакамори: И коллекционировала фигурки, я смотрю? Впрочем, имеешь ПРАВО – всё же ты их создатель. Арата Шуджумуши: Это все указания, которые я должна получить? Сейко Сакамори: Ну-у-у, есть ещё ОДНО. Остров вскоре может стать… Опасным для пребывания. На той встрече, где я получила повышение, мне было сказано, что… Какой-то предатель в «Ши» связался с правительством, и сюда могут прибыть «срыватели» Убийственной Игры. Верховным Лидером, естественно, были приняты меры, но Игру, на всякий случай, стоит закончить побыстрее. Если Цуёши или Онокири окажутся неспособными на убийство… Ты должна убить Онокири, Шуджумуши. С риском смерти, но это воля «Ши». Арата Шуджумуши: Я… Сейко, позволь мне убить Цуёши. Я её ненавижу, и она наш прямой враг, внедрившийся в Убийственную Игру. А Онокири лишь жалкое ничтожество со стёртой памятью, и не несёт никакой угрозы. Сейко Сакамори: Жалкое ничтожество, между тем, СНОВА входит во вкус! Конечно, память к нему не вернётся, уж точно не сейчас, но если она вернётся – «Ши» окажется в опасности, которую Цуёши не может представлять. Арата Шуджумуши: Но я хочу убить Цуё… Сейко Сакамори: Никаких «но». Это приказ. В случае дальнейших задержек – приступай к исполнению. Арата Шуджумуши: Слушаюсь. Сейко Сакамори: Отлично! Пока-пока! А я пока что займу… О-О-ОХ! Этот стон человека, застигнутого врасплох, послышался на аудиозаписи после звука глухого удара. Затем послышался звук второго, тихого, но чёткого удара, и страшный предсмертный крик Сейко, наполненный болью, но только физической. После послышался звук падения тела на пол и аудиозапись прервалась.» Арату трясло. Мамори тоже трясло, но по другой причине. Камиюрушу поднялся своего места и обвинительно указал на Кукловода: – Арата Шуджумуши, Абсолютная Кукловод! Доверие, в которое ты не верила, привело к такому концу – обвиняю тебя в убийстве Сейко Сакамори, Абсолютной Организатора! Арата с глухим стоном откинулась на спинку кресла. Онокири взглянул на Мамори. Та, несмотря на все потрясения, нашла в себе силы ободряюще улыбнуться. Камиюрушу вздохнул, чувствуя, что ставит точку в этой страшной истории: – Десятое Дело, дело об убийстве Абсолютной Организатора Сейко Сакамори, закрыто. Начинаем голосование. Арата схватилась руками за голову, впившись пальцами в свои волосы и чуть ли не вырывая их: – Почему… ты… опять… А-А-А-А-А-А-А! Переполненный долго скрываемыми гневом и страданиями крик заполнил помещение, но уже ничего не менял – голосование началось.