HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Погасший экран не спешил указывать результаты голосования, что заставило Онокири и Цуёши переглянуться. Арата, с трудом успокоившись, едва заметно улыбнулась. Впрочем, результаты отразились и в планшетах: «АРАТА ШУДЖУМУШИ – 3 ГОЛОСА» Но за результатами голосования ничего не последовало – планшеты просто погасли. – Что ты задумала? – держась настороже спросила Мамори. – Ничего, – спокойно ответила Кукловод, – Давайте… завершим Дело, а потом уже перейдём к наказанию. Камиюрушу, ты ведь понял все детали произошедшего. – Да, – кивнул Историк, задумчиво глядя на Арату. И он начал рассказ: – Всё началось с дня открытия Четвёртого Этажа и посещения нами Деканата. Сакамори, уверенная, что при любой комбинации убийств она легко переживёт Убийственную Игру, не подозревала, на краю какой пропасти оказалась, продемонстрировав портрет в Деканате, что заметила Арата. У Араты и без этого было достаточно оснований хотеть смерти Сакамори – пощёчина и удар в лицо от Организатора, периодически терявшей контроль над развитием событий, были последней каплей. Но у Сакамори был совсем другой план на развитие событий… Онокири кивнул сам себе: – Она планировала заговор при участии Араты. По её плану, Сакамори должна была настроить меня против Мамори, а Арата – Мамори против меня, раздув нашу ссору. Арата выполняла свою часть плана, но совсем не для того, чтобы действовать по замыслу Организатора. Параллельно она готовилась к убийству – в ходе разговора со мной в Комнате Отдыха она «случайно» спровоцировала ситуацию, из-за которой «Карусель Доверия» стала крутиться на постоянной основе, что привело к износу, дыму, и искрам. Арата хорошо знала технику в этом здании и для неё такие расчёты не были проблемой. Шуджумуши кивнула. – Тем временем Сакамори уже почти праздновала победу. Она расположилась в Деканате, в то время как Мамори, поверив в слова Араты, находилась Актовом Зале, куда должен был прийти и я со смертельным исходом для меня или Мамори. Но Организатор жестоко просчиталась – Арата планировала убить её первой, а на конфликт между мной и Мамори она полагалась совсем по другой причине – рассчитывая, что мы не помиримся, будем находиться по отдельности, а значит, в убийстве не будет сразу очевидного виновника. Арата до последнего не верила в людей и особенно в доверие. Историк вздохнул: – Спустившись на Первый Этаж и подбирая вещи для своего плана, которые не ассоциировались бы с другими Этажами, она оказалась в Классной Комнате, не зная, что я видел, как она туда входила. Увидев «стих», оставленный здесь Сакамори с целью повлиять на меня, она поняла, что надо торопиться. К счастью для неё, она увидела здесь фигурки участников Убийственной Игры и мою куклу-марионетку, которую я сам отнёс в Классную Комнату. Но план чуть сразу же не сорвался – ведь я, находясь в Коридоре Первого Этажа у комнаты Мамори, увидел бы её при попытке выйти из Классной Комнаты. А между тем, Арата торопилась – ведь Сакамори могла заподозрить неладное и уйти из Деканата, после чего переиграть всё в свою пользу. Это действительно была гонка со временем. – Как мы сразу не поняли… – прокомментировала Цуёши. – Но удача улыбнулась Арате – утром я забежал в комнату Мамори и она, воспользовавшись моментом, зашла в Библиотеку, откуда по тайному ходу прибыла в Деканат. Сакамори была рада, не понимая, что это её последние секунды жизни – Арата, хоть и должна была торопиться, действовала чётко и пунктуально. Недовольство Организатора и её желание непременно убить меня не пошли ей на пользу – Сакамори получила удар в живот, после чего согнулась и была проткнута уже в грудь. После этого оставались лишь мелочи – кукла была подожжена искрами, а из фигурок был сложен фитиль. Одев противогаз и облив труп и «фитиль» топливом, Арата, постаравшись закрепить дверь, ушла через тайный ход, не зная, что диктофон Сакамори делал напрасными её усилия. Лишь один раз она проявила эмоции – когда уничтожила портрет, человека на котором ненавидела. Выражение лица Кукловода полностью подтвердило утверждение. – После этого ей не составило труда вернуться в Библиотеку тайными ходами. Но, когда она выходила из неё, её ждала неожиданность. Я и Мамори, которые в её расчётах рассорились уже навсегда и должны были находиться в разных частях здания, помирились и находились вместе. Этот не ожидавшийся удар по её убеждениям разрушил загадки этого Дела, открыв правду о произошедшем. – Всё это правда, – подтвердила Шуджумуши, – Спасибо. – Но казнь… – напомнила Цуёши, уже уловившая странности в реакции Араты. – Казни не будет. Я, как администратор, отключила часть системы, ответственную за это. Думаю, и прочая техника, необходимая для казни, уже не работает. Догадавшийся Онокири попытался включить свой планшет – но он больше не работал. – Планшеты погасли. Навсегда, – сказала Кукловод, удобнее устраиваясь в своём кресле. – Так это ловушка в духе Кумако? – скорее растерянно, чем злобно, спросила Цуёши. – Не угадала – вы свободны. И я тоже. Более чем свободны. Арата как-то по-особенному надавила рукой на ручку своего кресла – та откинулась и показалась кнопка. Кукловод нажала на кнопку и вернула ручку на место. Увидев взгляды Онокири и Цуёши, она объяснила: – Я открыла люк на потолке Коридора Четвёртого Этажа, который, как и лестницу к нему, вы могли заметить. Уходить можно хоть сейчас, да и я должна буду пойти с вами, но вначале нам следует объясниться, по возможности здесь – не уверена, что ноги смогут меня нести, если я не скажу всё сейчас. Камиюрушу кивнул: – Если нам некуда торопиться, можем и посидеть несколько минут, ждали же мы двадцать четыре дня до этого. Я очень хочу уйти отсюда, но мне как-то не по себе, чтобы так торопиться. – Ладно, – сказала Цуёши, взглянув на Онокири, – Как по мне, уход из этого ужасного места важнее, но можем и подождать. Так куда ведёт этот люк на Чётвёртом Этаже? Арата объяснила: – Его верхняя часть расположена на уровне земли. Иными словами, это буквально выход из-под земли, под которой, как уже понятно, расположено это огромное здание. Университет Талантов любил разные экспериментальные здания такого рода. – И благодаря этому оно пережило ракетные удары по острову? – дополнил Камиюрушу. – Да, это, естественно, было неожиданным применением, но оно сыграло роль большого бункера. По иронии, в момент удара оно пустовало, так как ещё не стало факультетом и лишь находилось в стадии тестирования оборудования и технологий. Между тем, Цуёши, всё больше осознавая новые обстоятельства, уточнила у Кукловода: – Ты ведь понимаешь, что даже за убийство Сакамори мы тебя не отпустим? Что тебе придётся понести очень высокую ответственность за организацию Убийственной Игры и смерть почти двух десятков ни в чём не повинных людей, не говоря уже о соучастии в убийстве сотен? Шуджумуши не разозлилась из-за этого несколько неосторожного вопроса, который, в случае обмана с её стороны, мог иметь плачевные последствия: – Я готова понести любую ответственность и перед Японией, и перед всем миром, будь то казнь, пожизненное заключение, да хоть пытки. Я ни на секунду не собираюсь себя оправдывать, я преступница и несу и прямую, и косвенную ответственность за гибель множества людей. Монстр, слишком поздно и против своей воли вставший на путь «исправления», как ты это назвал, Камиюрушу, хотя исправиться я могу только ответственностью за свои преступления, а вовсе не переходом на вашу сторону. Но между мной и «Ши» всё и правда теперь кончено – до последнего вздоха я останусь их врагом. – Итак, «Ши» устроила Убийственную Игру… – с прокурорскими нотками в голосе начала Цуёши. – Из-за множества факторов, сложившихся воедино, о которых мы сейчас поговорим. Глобальная цель «Ши» – борьба с технологическим прогрессом, методы при этом могут быть очень грязные и кровавые. А помимо цели есть и то, что всегда скрывается за ширмой в таких ситуациях – банальные жажда власти, личные амбиции, покрытие преступлений и возможно быстро сделать карьеру – во многом руководство «Ши» закрывало глаза даже на возраст и прошлое, глядя только на таланты и особенно результат. В некотором роде способности человека в этой организации ценятся гораздо больше, чем ценились в Университете Талантов, а иерархия долгое время строилась по принципу – кто оказался сильнее, хитрее или быстрее – тот и прав. Мамори и Камиюрушу некоторое время молчали. Наконец, Историк задал беспокоивший его вопрос: – Кстати о «Ши»… Ты говоришь, что не знаешь о том, что такое «Шинраи». – Да, и подтверждаю это снова теперь, если ты о том, что я могла соврать в тот раз. Я ничего не слышала о чём-то подобном, простой сбой в системе, не более, на мой взгляд. – Тогда не будем об этом, – согласился Онокири, – Но раз теперь наступило время ответов на вопросы, я бы хотел спросить о Машаюки и… – Мегуми? – помогла ему Кукловод, – В случае с Камиямой и правда проще. Его характер остаётся непонятным, но цель, как я предполагаю, заключалась в том, чтобы, шантажируя нас, довести Убийственную Игру до краха. Делал он это в своей манере, в промежутках между наблюдениями занимаясь вещами, вроде требования у нас сигарет за молчание. Его намерения плохо поняли и это закончилось его смертью, в чём был виноват он сам. Нельзя так поступать с другими, особенно с девушкой. Историк заметил странный блеск в глазах Араты, на секунду мелькнувший при последней фразе. Та продолжала: – А Вакаме… Для меня и сейчас, со всей собранной информацией, она одно большое неизвестное. Я была удивлена, когда она погибла так рано – мне казалось, что именно она доживёт до конца, а может и добьётся своей цели, какой бы она ни была. Даже Сакамори её побаивалась, а Кумако опасалась. Но она мертва, и, видимо, умерла зря, забрав с собой свои загадки. «Слова Мегуми о доверии…» – размышлял Онокири. Между тем Мамори вмешалась, желая подтвердить старые подозрения: – Итак, чистейшей правдой также является то, что на вас работал Угуишу? – И не только он? – добавил Онокири. – Вы правы, с нами добровольно сотрудничало двое. С Сакамори, как уже очевидно, сотрудничал Эйджи Угуишу, во многом ввиду своего желания победить в Убийственной Игре и нежелания умереть. Но Угуишу сразу или со временем предал Сакамори, чтобы «расчистить путь другим вперёд», даже ценой своей жизни, как он это понимал. Но вас, думаю, интересует не Циник, а тот, кто сотрудничал со мной. Это был Джию Панга. Видя ожидаемую реакцию на это информацию, Кукловод добавила: – Панга пошёл на сотрудничество не только для сбора информации о своём прошлом, о фальшивости которого ему не составило труда догадаться. Во многом он пошёл на это для срыва Убийственной Игры любыми средствами, со временем заручившись в этом моей поддержкой. Во многом всё выглядело так, будто это я сотрудничала с ним, а не он со мной. Панга… умел убежать в своей манере. – Но, если он получил твою поддержку, почему Убийственная Игра дошла почти до своего законного конца? – спросил Историк. – Потому что всё пошло по наихудшему сценарию. Нынешний «состав» участников Убийственной Игры, а точнее то, что осталось от них к финалу, как и убийство Сакамори в Десятом Деле, были нашим запасным планом. В конце Девятого Дела Панга не мог раскрыть вам всей правды, поскольку ещё была жива Сакамори, но так всё и было. – Значит, ты была тем предателем в «Ши»? – вспомнил Камиюрушу. – Я не сразу стала на путь предательства «Ши», и без этой Убийственной Игры так и осталась бы верной служительницей этой организации, ослеплённой своими старыми обидами и давно очерствевшей к виду крови. Путь к предательству был мной проделан только на протяжении этой Убийственной Игры. Даже когда я приняла решение предать, даже когда согласилась сотрудничать с Пангой в его, а не моих, целях, я всё равно ещё долго колебалась. Формальными причинами всё большего моего отхода от «Ши» стало поведение Сейко – пощёчина, удар в глаз и намеренная демонстрация портрета в Деканате. Но постепенно я поняла, что это лишь пыль в глаза, которую я пускала сама себе, чтобы отрицать очевидное – я предала «Ши» из-за своих старых чувств к тебе, Камиюрушу, которые считала давно угасшими. Мамори, услышав это, хотела подняться, но упала назад в кресло. Камиюрушу задрожал особой дрожью, вызываемой не страхом, а словами такого рода: – Ты… Ты… – Я твоя бывшая девушка, Камиюрушу, – сказала Арата. Хотя тон, которым были сказаны слова, был спокоен, по глазам было видно, как сильно Шуджумуши переступала через себя, чтобы выговорить эти слова, и какие пустота и отчаяние мелькали в её глазах. Камиюрушу не знал, что говорить. Он просто не помнил этого прошлого, и Арата не вызывала у него таких ассоциаций. Историк теперь понимал, почему. Видя эту растерянность, Кукловод с женской снисходительностью, часто проявляемой в объяснениях такого характера, пусть и не с такой спецификой, ответила: – Мы расстались ещё тогда, когда ты был прошлым собой. Так что не волнуйся – даже прошлому тебе уже не было оснований любить меня. – Прошлый… я. Так значит воспоминания были стёрты… – У тебя, Джию и Сейко. Именно вы в этом здании были под этими ложными именами и талантами, а у тебя с Пангой память была стёрта не только о том, о чём надо – но и переписана личность, с внушением ложных воспоминаний. Все, кого ты знал с момента получения своей новой личности, были людьми, имеющими отношение к правительственным спецслужбам. Семья, старые друзья, знакомые из детства. Естественно, этот небольшой выдуманный мир был создан властями не просто так и не из злости, а чтобы скрыть тебя от последствий твоего выживания, которые прямо угрожали твоей жизни. Камиюрушу, уже понимавший, что услышит, всё равно был раздавлен. Мамори выдавила из себя: – Его… выживания? – Да. Он, Панга и Сакамори учились, точнее должны были учиться в другом учреждении, тоже практикующем понимание юных абсолютных талантов, когда около 5 или уже 6 лет назад там случилась Убийственная Игра, участниками которой оказались и они втроём. Они были и единственными выжившими, в финале сумев одолеть ту, что стояла за Убийственной Игрой. – Её «портрет» и висел в Деканате? – глухо проговорил Историк. Арата кивнула. – А ты сама? – продолжила расспрос Цуёши, – Участвовала в организации и той Игры? – Нет, я вообще не участвовала в той Убийственной Игре, не была её участницей или организатором. Впрочем, в определённый момент… Я имела отношение к произошедшему, но даже сейчас не хочу об этом говорить. – Но «Ши» причастна к прошлой Убийственной Игре? – не останавливалась Мамори. – Да, «Ши» была более чем причастна к ней. Но… Память выжившим стирала не «Ши». Ложные воспоминания… тоже внушались не по инициативе «Ши» и не по приказу Верховного Лидера. – Мне нужно знать больше, – поднял голову начавший оправляться от потрясения Онокири. Арата сразу же дала разъяснения: – Прошлая Убийственная Игра была первой в своём роде и закончилась большой катастрофой для «Ши», никак не оправдывая потраченных ресурсов, из-за чего про данный «формат» надолго забыли. – Но что-то пошло не так, – глядя в глаза Араты сказал Онокири. Арата после своего признания потеряла бескомпромиссную твёрдость взгляда – она опустила глаза: – Да. Формат был возрождён при участии Сакамори, которой моими усилиями были возвращены воспоминания, и которая, оказавшись абсолютно беспринципной в своём желании добиться успеха, стала делать карьеру в «Ши». От себя, из заметного… она привнесла «европейские» мотивы в некоторых казнях, по своей специальности будучи хорошо знакомой с Европой. – Но она была лишь одной из «возродивших», – напомнила Цуёши. – Да, моя вина не меньше, а возможно и больше, чем вина Сакамори. Мной подсознательно, что я никогда не признавала и всегда отрицала, но теперь понимаю, двигала ненависть к Камиюрушу и тому, как он закончил ту Убийственную Игру. Это моим основным мотивом участия в организации новой Убийственной Игры. Когда я даже в глубине души поняла, что ненависть – просто самообман и ревность, Игра уже была в самом разгаре. Ненадолго повисла молчание, после чего она продолжила: – Но неосознанно я, вероятно, надеялась, что участие Камиюрушу станет фатальным для самой Убийственной Игры и нанесёт удар по «Ши». Во многом это и случилось. Да, Камияма был в чём-то прав, когда считал, что убийство Камиюрушу позволит ему нанести непоправимый урон Убийственной Игре – он уже догадывался, а может и чётко понимал, какое воздействие это окажет на меня. Мамори задумалась. Онокири хотел что-то сказать, но замолчал, поскольку его стала давить и уничтожать мысль о том, что возможно он сам стал причиной того, что Шуджумуши примкнула к «Ши» в его прошлой жизни. Арата поняла его по взгляду: – И ради всего, не вини себя за моё участие в «Ши». Я перешла на сторону этой организации ещё до того, как произошла первая Убийственная Игра. Это не ты меня предал, это я… предала тебя. Ты долго тогда этого не замечал, но я была… страшным человеком. Мои взгляды, мои убеждения, а затем «Ши». Это больно признавать, но… это я жалею о нашем знакомстве лишь потому, как оно повлияло на твою жизнь. Камиюрушу задыхался, не отрывая взгляд от тоже волнующейся Араты. Но разговор вернула к жизни Мамори, побледневшая, но собравшаяся с силами: – Мотивы – только часть истории. Как «Ши» привела свой замысел в исполнение. Арата ответила: – В технических средствах не было недостатка, а цель, с учётом идеологии, была очевидной. «Ши» подобрала момент и нанесла удар по Университету Талантов, а затем ещё один, чтобы добить тем, кому не было предназначено жить. – Но нескольким повезло иметь такое «предназначение»? – Да. По моей инициативе было «пощажено» 19 человек (Тамоцу, естественно, не в счёт), которых я и Сакамори спасли и восстановили в единственном уцелевшем помимо этого здания помещении – бункере, который после был взорван для заметания следов. Дальше вы проходили курс «лечения», косвенно влияющего и на ваши воспоминания, уже здесь – в тайных проходах, достаточно широких, была оборудована целая небольшая больница, где вы лечились изолировано. Краткосрочная память была повреждена в том числе тем, что мы мешали вам приходить в сознание до завершения восстановления, достаточного для свободного участия в Убийственной Игре. А после началась Убийственная Игра. – Какая катастрофа… – пробормотала Цуёши. Шуджумуши согласно кивнула: – Эта амнезия на то, что произошло перед началом Убийственной Игры после пережитого шока и подобранного курса лечения наблюдалась у большинства. Исключениями оказались Вакаме, частично Камияма и, естественно, Кумако, заинтересовавшаяся идеей Игры в своих целях, уже ей озвученных. Вакаме даже умудрилась, судя по той найденной тобой фотографии, прямо накануне начала Игры ненадолго ускользнуть и сделать снимок тайного прохода в Библиотеку, после чего вновь притворяться бессознательной до её переноса в личную комнату и начала Игры. Камиюрушу вздрогнул. Арата, между тем, продолжала перечислять подробности: – «Ши», несмотря на свою идеологию, широко пользуется новейшими технологиями для их дискредитации, показывая, к чему они могут приводить. Но мне с оговорками удалось добиться, чтобы целью Игры не была её трансляция или запись и публикация для «широкой общественности», что было сорвано и в первой Игре, но по другим причинам. Точнее публикация должна была быть отложена. – Так значит о прошлой Убийственной Игре… – начал высказывать догадку Онокири. – Не знал никто в мире кроме властей и «Ши», поскольку правительству удалось большими усилиями сохранить произошедшее в тайне; к утаиванию информации, а может и затиранию воспоминаний, кстати, могла быть причастна и Мамори – она ведь связана с властями. Этот невольный укол задел Мамори: – А могла и не быть. У нас не «Ши», чтобы я в силу возраста могла быть вообще посвящена в такие подробности! – Для соучастия не обязательна информированность. Но извини, во мне ещё говорят остатки зависти к тебе. – Будто в моей жизни есть, чему завидовать, – возразила Цуёши. Кукловод не ответила. – А Верховный Лидер? Какова была его степень вовлечённости во все события? Арата начала объяснения – было видно, что она пытается говорить о сложной теме как можно понятнее: – Должность Верховного Лидера была «нестабильной» – после смерти первого Верховного Лидера в то время, когда проходила первая Убийственная Игра, должность оказалась… будто «проклятой» и все занимавшие её быстро гибли в борьбе с врагами или из-за внутренних разборок. Но после прихода к власти нынешнего Верховного Лидера воцарилась такая же стабильность, как и до смерти первого. Чтобы было понятнее, насколько «Ши» была сплочённой и уверенной в завтрашнем дня – сам факт гибели заместителей по Японии – Тамоцу, она же Цу Кума, а затем её преемницы Сакамори, не говоря уже про скорость смертей – не столько большой удар, сколько большая неожиданность для организации, но конец ей не положит. – Чем больше ответов даётся, тем больше новых вопросов возникает, – задумчиво сказал Онокири. – Это правда, – сказала Арата, успокаиваясь накручиванием ниток от марионеток на пальцы, – Но теперь уже нет смысла спешить. Ваши прошлые имена и таланты, Верховный Лидер, ещё сотни не рассказанных деталей – времени хватит на всё. Во многом потому я и попросила остаться здесь – ведь на остров скоро прибудут наши спасители, которые едва ли стали бы церемониться со мной и давать время всё рассказать. – Когда они прибудут? – уточнила Цуёши. – Сегодня или завтра. Так что скоро мы покинем остров, если нам повезёт. – Повезёт? – насторожился Онокири. – Да. «Ши» достаточно влиятельна, чтобы уже тоже быть в курсе о произошедшем, и не заинтересована в том, чтобы оставлять свидетелей, особенно ценных. Вопрос лишь в том, кто прибудет первым. Но поскольку уплыть самим и не утонуть в плавании до ближайшей суши – бесполезное занятие, нам остаётся лишь ждать и верить. А пока что, с чего продолжим? – Для начала я хотел бы знать мой прошлый талант и… настоящее имя, – сказал Камиюрушу. Арата улыбнулась: – Ожидаемо. Твой настоящий талант – это Абсолютный Л… Экран включился. Камиюрушу, Мамори и Арата, замолчав, инстинктивно впились в него глазами в напряжённой тишине. На экране появилось уже известное электронное лицо «Мегуми Вакаме». Смотря на Кукловода она сказала: – Арата Шуджумуши! Срок ультиматума Шинраи давно истёк. Вы с Сейко Сакамори не стали останавливать Убийственную Игру. Сакамори мертва, а сейчас умрёшь ты. Камиюрушу и Мамори не могли выговорить ни слова. Онокири впервые видел Арату абсолютно растерянной. Нити, натянутые между её руками, в один момент порвались. Она смогла выговорить только: – Что?