HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Едва Камиюрушу закрыл за собой дверь, как ему на планшет пришло сообщение. Удивившись прочитанному, Онокири пробормотал текст вслух, пытаясь вдуматься в его смысл. Писал Джию Панга: «Приве-е-ет, мой лучший друг Рушу! Очень огорчён, что ты не пишешь мне, но сейчас важно не это... Чтобы ты сказал, если бы утром у части Группы без тебя было тайное совещание, которое продолжилось бы вечером по переписке? Одним словом, вот правило 24, принятие которого было бы о-о-очень необходимо: «24. Участники Убийственной Игры, при наличии доказательств, имеют право требовать наказания для того из участников, кто, согласно их доказательствам, нарушил правила или был поставлен в неравные условия относительно остальных». Надеюсь на сотрудничество. Чудесных снов, Камиюрушу!» – Какой слог у этого профессорского сыночка! – послышался весёлый и насмешливый голос Сейко. Онокири выключил планшет, но по выражению лица Организатора на экране понял, что та всё прекрасно слышала, а возможно и видела. – Раз ты в курсе предлагаемого правила… – начал Камиюрушу. – Я его принимаю! – самоуверенно сказала Сакамори, – Уж не думает ли Панга, что это меня испугает? «Ещё бы понять о чём он думает – правило звучит очень… интересно» – подумал Онокири. Вслух он добавил: – На этом вопросы Группы заканчиваются. А вот у меня есть сразу несколько. Во-первых, почему у Араты на лице… Сакамори передразнила его: – Опять что-то на лице Шуджумуши видишь? Во-первых, не твоё историческое дело. Во-вторых, может тебе просто ПОКАЗАЛОСЬ, кто знает? Камиюрушу подавил раздражение, задав следующий вопрос: – Во-вторых, прошлой ночью… – Ты узнал немного БОЛЬШЕ, чем следует? – спросила Сакамори, в дурном настроении хорошо угадывавшая мысли собеседника. – Так значит ты боишься прояснить ситуацию? – в голосе Историка прозвучал вызов. Сакамори хихикнула: – Я боюсь только того, что ты снова упадёшь, погрузишься в апатию и так далее – тебя легко впечатлить, а согласно новому правилу, такое воздействие было бы нечестным. КСТАТИ, быть может правилом 24 твой дружок Панга копает под тебя? Ты держишь в тайне от Группы многовато информации из страха перед предателем… – Тебе не стоит бояться за меня, – холодно ответил Онокири. – А тебе стоило бы бояться за себя… – ухмыльнулась Сейко, – Что же, тебя волнует процедура стирания памяти, которой подвергались… гр-р-р, ТРОЕ в этом здании? – Да, – сказал Камиюрушу, мрачно покручивая пуговицы пиджака. – Что же, как ты мог догадаться, но скорее всего не догадался, стиралась память о одном КОНКРЕ-Е-ЕТНОМ событии. Правда, есть нюанс, о котором я узнала не так давно… Если в одном случае были стёрты только те воспоминания, которые после, с чужой помощью, были быстро восстановлены, а смена имени была сознательным выбором… То в двух других – воспоминания были полностью переписаны, а настоящие личности просто-напросто стёрты! – Полностью… – машинально повторил Онокири. – Да! Жестоко, не правда ли? Вместо стирания памяти о одном событии, двоим сделали огро-о-омный «подарок». Это так приятно повторять, готова говорить сотню раз… У ДВОИХ ИЗ ВАС ЛОЖНЫЕ ВОСПОМИНАНИЯ О ПРОШЛОМ, ВОТ ЧТО! – Не может быть! – Онокири стиснул зубы в немой злобе, чувствуя, как пот выступает у него на лбу. – А знаешь, ЧТО САМОЕ СМЕШНОЕ? – спросила Сакамори страшным голосом, хватаясь за бока от смеха, – Эту чудовищную ошибку совершили ваши благожелатели, сражающиеся с такими, как мы… Никогда не поверишь, из-за кого и из-за чего! Камиюрушу побледнел. – Из-за моей бездарной помощницы Шуджумуши и её нежных чувств! – выпалила Сейко, которой сказанное казалось очень забавным. – Что?! – Онокири, ожидавший услышать другое имя, растерялся – озвученное всё равно застало его врасплох. – Этому объекту любви «повезло», – с притворным умилением продолжала Сейко, – Для такой посредственности быть фигурантом таких любовных перипетий… Впрочем, если бы я была не организатором, а косвенной причиной проведения этой Убийственной Игры, я бы, наверное, повесилась на первой же двери из чувства вины перед мёртвыми одногруппниками… – Что за бред… Ты несёшь?! – сказал Историк, которому почему-то не хотелось даже анализировать услышанное. – И правда, что я несу? – с наигранной серьёзностью повторила Сакамори, – А впрочем, плевать. Ты получил очередной щелчок по носу, ваше идиотское доверие внутри Группы вновь пошатнулось, а Шуджумуши… Невозможно обидеть человека, у которого остался камень вместо сердца! Под эту насмешливую ремарку экран погас, чтобы привычно осветиться надписью: «ПРЕДСТАВЛЕНИЕ СЕЙКО САКАМОРИ. ВЫПУСК ВОСЬМОЙ» Вновь появившаяся на экране Сакамори, старательно расчёсывая свои волосы и укладывая их различными способами, вела свой монолог: «Сегодня – крайне захватывающая и ОСТРАЯ тема! Ведь именно таким является… ПРЕДАТЕЛЬСТВО! Люди часто предают друг друга. Сознательные предатели вызывают омерзение, но в то же время восхищают – быть злым и при этом смелым… Вот уж редкая комбинация! Ещё лучше, если предательство было честным и задуманным изначально – таких людей не воспринимаешь как подлецов, даже пожать руку хочется! Гора-а-аздо хуже те, кто предают несознательно, по глупости. Есть даже дураки, которые, совершив предательство, и не догадываются об этом. Предатель – важная роль, нельзя предавать без смысла и цели, если нет желания прослыть идиотом. Впрочем, даже в такой вещи надо знать меру… Предатель единожды – полезен всем, а вот предающий постоянно… Не нужен никому – предательство никто не привык прощать. От таких предателей избавляются даже те, кому они служат, вот и всё. Хватайтесь за ближайшую точку опоры и молитесь, чтобы избежать предательство в вашей жизни – оно уже на всей скорости летит в вашу грудь! Засыпайте… Пока МОЖЕТЕ!» Экран погас, а Камиюрушу лёг в постель. Отвлекаясь от мыслей, возникших после разговора с Сейко, он думал о другом. «На Третьем Этаже нет люков, которые бы вели туда поднявшегося по канату в Тренажёрном Зале Второго Этажа… Да и пол-потолок между всеми этажами весьма толстый и высокий. Учитывая, что с потолка могут даже сбрасывать вещи… Перемещение в такой нише не выглядит нереальным» Отвлекаясь на мысли подобного характера, Историк заставил себя заснуть.