HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Камиюрушу оказался возле очередной алой двери с золотыми буквами, гласившими «СКЛАД». Войдя внутрь, он увидел Мамори, Тамоцу и Канашими, проводивших здесь осмотр. Сама комната была выполнена в синих и тёмно-синих цветах и оттенках. Высокие потолки и яркое освещение оставались неизменным элементом, но форма комнаты отличалась – вероятно комнаты каждого Этажа имели свои особенности. В данном случае это была форма… прямоугольной подковы. «Таким образом, комнаты, предположительно, огибают не самый большой Коридор «снаружи», соединяясь концами своих «подков». Звукоизоляция делает этот факт ироничным» – подумал Онокири. Комната была немного более «узкой» чем на прошлом Этаже, но за счёт тех самых углублений-«подков», идущих за стенами Коридора, вполне могла составить конкуренцию по размеру. У стены напротив входной двери стояла Мамори. Онокири подошёл к ней. Вид у Абсолютной Нонконформиста был озадаченным, если лицо в состоянии злости способно на подобную эмоцию – она смотрела на прикреплённые к стене металлические крепления. Левее висели всякие топоры, по центру железные гимнастические палки, правее – ломы. Мамори проверила – всё легко доставалось и бралось в руки. – А они быстро пересматривают свой подход давать нам поменьше реального оружия. На Первом Этаже «арсенал» был куда скуднее, – фыркнула она, – Не удивлюсь если кинжалы у них – это «театральные декорации», а топоры – «инструменты для ремонта». – И смерть Такахиро походила на театральное убийство – случившись на сцене, ему не хватало разве что кулис. Мне… Всё сложнее сказать, когда организаторы ошибаются, а когда делают «ошибки» намеренно. Цуёши скрестила руки на груди: – Не думаю, что эти уродины допустят хоть одну достаточно серьёзную, позволяющую завершить игру «досрочно». Но… – Но на вчерашнем Суде Группы кое-кто из них звучал уже не так уверенно? – слабо улыбнулся Историк. – Я бы не назвала это неуверенностью, скорее агрессией, – стуча пальцами по кепке сказала Мамори, – А вот чего я понять не могу, так это какой цели добивается Панга. Та видеозапись и события Суда… Думаю, это то, о чём надо подумать. – Всегда можно перехитрить людей, но смерть не перехитришь, – с грустью произнёс Историк. – Начинаешь говорить как Арикото, – с неожиданной теплотой улыбнулась Мамори каким-то своим мыслям. Это имя напомнило Онокири о необходимости осмотреться, и он развернулся, кивнув собеседнице напоследок. Однако едва он сделал шаг, как рука Мамори схватила его за предплечье. – Камиюрушу, насчёт вчерашнего, скажи честно – ты простил моё поведение? У меня… Давно есть такая проблема с детства, проведённого в окружении мальчиков. Я могу сильно удариться в эмоции, сделав больно тем… Кому не хотела бы. – Не говори так, будто я обижался, – возразил Онокири, – К тому же, я помню о нашем обещании. Лицо Мамори несколько просветлело, и она отпустила Онокири, пошедшего к Канашими. Абсолютная Красавица ходила из стороны в сторону – от правой стены к левой и назад. Внимание здесь и правда было чем привлечь – вдоль стены по правую руку от входа, на таких же креплениях, что и на задней стене, располагались поочерёдно лопаты, швабры и мётлы, удаляясь в сторону этой самой задней стены. Вдоль стены по левую руку от входа, тоже на креплениях, располагались от входа к дальней стене проволока, тряпки и вёдра. – Мне интересно, что вообще здесь можно «копать», – удивлённо сказала Канашими подошедшему Камиюрушу. Историку вспомнился разговор с Мамори. Осматривая стены, он сказал, подавляя вздох: – Может ли это быть умышленным напоминанием о… – Не может, – со спокойной улыбкой ответила Камишама, – И я была бы очень рада, если бы ты пока что не вспоминал о этих двоих. Они завещали нам быть весёлыми. Эти слова сопровождались очаровательной улыбкой и кокетливо зажмуренными глазами, и Онокири никак не мог понять, что это значит – забывчивость, легкомысленность или нечто другое. – Прости, – извинился он. – Ничего, – ответила Камишама, – Я даже завидую тебе. – Почему? – удивился внезапному замечанию Историк. – Ты когда-нибудь любил? – спросила Красавица с заинтересованным видом. Онокири смутился. – Не волнуйся, – заверила она, заметив это, – Я не имею никаких претензий на твоё сердце. Но при ответе учитывай, что любовью я считаю взаимные чувства, это не влюблённость. Онокири вспомнились видения, но поскольку они не находили подтверждения в воспоминаниях, он вынужден был констатировать: – Нет. Мегуми… Я так и не понял, как она относилась ко мне. А Чиё преследовала свою стратегию с неясной долей искренности. Камишама улыбнулась как человек, гораздо более опытный: – И даже до Игры? Ну… Зато честно. Без понятия насчёт твоего восприятия Вакаме, но Вакажару ты вполне справедливо недолюбливал. А оставшиеся это Кумако, которая влюблена в свои обязанности Старосты, и Мамори, симпатизирующая Арикото. Последнее наблюдение несколько кольнуло. Канашими закончила: – Потому я и завидую тебе. У меня любовь была – Татакаи. И в отличие от Вакажару я не променяла её на… таких людей как Юуки, и даже на почти друзей и друзей вроде Чиишаны и… так далее. Канашими продолжала избегать упоминания имён Такахиро и Камео. – Ладно, – добавила она, по-доброму усмехнувшись, – Если нет вопросов по моей части, можешь идти дальше. Мне ещё надо припудрить носик. Онокири, поняв намёк, направился к Тамоцу – та осматривала два «рукава-подковы» комнаты, полукоридорами уходящие вглубь. – Привет, – помахала Тамоцу, – У этой комнаты странное строение. Неужели строители не умели строить? Или может они были какими-то одержимыми фанатами математики? На эту задумчивую ремарку Историк покачал головой: – Думаю, суть и задумка такой планировки станет ясна позже, если вообще станет. – Если снаружи размеры Этажей такие же, как внутри, то получится почти пирамидальное здание, – заметила Староста, – Я уже рассказывала тебе, как люблю геометрию? – Думаю да, – неопределённо кивнул Камиюрушу, – Но нашла ли ты что-то? – Нашла, найденное конечно не настолько интересно, как планировка здания, но сейчас покажу. Без понятия, чего такого все нашли в этих осмотрах, но Староста обязана поддерживать коллектив! И со своей улыбкой на малоэмоциональном лице она указала на содержимое. В левом углублении комнаты располагались ящики, в правом – морозильные камеры. Камиюрушу явно не разделял мнения Тамоцу о исследованиях и искренне удивился. На ящиках было написано «ПРОДУКТЫ ДОЛГОСРОЧНОГО ХРАНЕНИЯ НА СЛУЧАЙ ПРОБЛЕМ С ОРГАНИЗАТОРАМИ», на морозильниках – «ПРОДУКТЫ КРАТКОСРОЧНОГО ХРАНЕНИЯ НА СЛУЧАЙ ПРОБЛЕМ С ОРГАНИЗАТОРАМИ». Историк даже приоткрыл несколько ящиков и морозильников – всё было доверху забито едой и питьём. – Какие вообще проблемы могли возникнуть, – едко спросил он сам себя, – Смерть? – Ты думаешь Сейко Сакамори и Арата Шуджумуши бессмертные? Интересная теория, я даже не задумывалась – сразу видно, кто из нас Абсолютный Историк, – одобрительно кивнула Тамоцу. – Я имел ввиду не это… – немного смутившись ответил Камиюрушу. Но Староста уже обращалась сама к себе: – Очередной недочёт планировки – поместить такие вещие на случай чрезвычайных ситуаций туда, куда участники могли и не добраться. На Первом Этаже при технической возможности было бы правильнее… Оставив Кумако рассуждать о этом, Камиюрушу вышел в Коридор, предварительно постучавшись в стены углублений в местах, где те должны были соединяться со стенами Комнаты Отдыха. Глухой звук и отсутствие звуков с той стороны лишь подтвердили шумоизоляцию. В Коридоре Камиюрушу вновь невольно взглянул на потолок. «Надеюсь, увидимся нескоро» – подумал он, направляясь в противоположную часть Коридора в Комнату Отдыха.