HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Проход вниз по лестнице открылся в шестой раз. Онокири оглянулся на остальных – атмосфера была напряжённой и удручающей. Тамоцу вышла вперёд: – Идём же, настало время Суда. И Староста первой пошла вниз. Вслед за ней стали спускаться и остальные. Онокири вновь шёл один, повторяя себе непонятное слово: – Кошка… Кошка… После Суда нужно будет поговорить. Осталось пережить его. Вскоре все оказались возле двери в Подвал. Глубоко вздохнув, Историк прошёл внутрь вслед за остальными. В этом месте, как обычно, менялось лишь количество кресел, которых теперь осталось лишь девять. Все заняли свои места. Мамори прервала общее молчание: – Шестое Дело, дело о убийстве Абсолютного Этнолога Машаюки Камиямы объявляю открытым. – Даже комментировать не буду, – отозвался появившийся на экране «Камивока». – А тебя и не просили, – ухмыльнулся сменивший его «Эйджи». – Да и технически ты уже прокомментировал, красноносый, – хмыкнул появившийся затем «Ичитаро». – Ах вы… – уязвлённо возмутился «Камивока», но был прерван. – Так значит меня убили? Занятненько, – устало улыбнулся «Машаюки» с экрана. – Ничего не хочешь нам сказать по поводу своих действий и поведения, Камияма? – спросила Мамори сквозь зубы. Экранный «Этнолог» развёл руками: – В моём нынешнем состоянии я не могу, а если бы и мог – не хотел бы. Да и вам сейчас важненько узнать личность убийцы, а с этим, как мы помним, я смогу помочь только после конца Суда, когда в этом не будет смысла. Удачных дебатов! И «Машаюки», подмигнув, исчез, сменённый «Эйджи»: – Нужно было довести ту дуэль до конца, не пришлось бы сидеть здесь с этим сказочником! Студенты, между тем, успели собраться с мыслями: – С чего начнём, ребята? – поинтересовалась Такахиро. – С того, что в этом деле нет возможности определить время убийства… – задумавшись ответила Мамори. – Возможно, – неожиданно ответил Онокири. – Такая точность? А не убийца ли ты сам, случаем? Твоя история подозрительна, – вмешалась Такахиро, пусть и не так уверенно, как всегда. Камиюрушу покачал головой: – Я не могу сказать точное время, но приблизительное мне понятно. Однако говорить об этом рано. Мамори кивнула, поправляя кепку: – Ты прав. Вначале нам нужно понять способ убийства. – Д-да, он отличается от способов в других делах, – согласился с экрана «Чиишана». – А он пра-а-ав, пусть его мозг это всего лишь компьютер! – сказал Панга, – В прошлых делах убийцы действовали подлее – ловушка с падением на голову, отравление, метание ножа в спину, метание гантели в голову. Один лишь идиотский Циник атаковал открыто, и то спрятавшись за доспехами… А тут – нож в сердце, спереди! Нетипичный ход для местных убийц, ведь так? – Не забывай, что ты главный подозреваемый, – испепелила его взглядом Цуёши. – Да-да, – преувеличенно вздохнул Джию, – Ведь на тот отрезок времени у меня нет алиби, и вы можете казнить меня за это… Впро-о-очем, я ещё подожду того, что скажет Камиюрушу, а пока давайте разберёмся со способом убийства! – Что же, – почесал затылок Камео, – Машаюки, пусть видимо и с вредными привычками, не выглядел слабым. Раз ему воткнули нож в сердце, значит была борьба, а чтобы побороть его, нужно быть сильным. Это явно был сильный парень! Тамоцу похлопала: – Хорошая идея для сокращения круга подозреваемых! Из сильных парней у нас остался ты… и всё. Тошикане радостно кивнул: – Вот именно! Ой, стоп, нет, я не это имел ввиду! Ох… Такахиро вмешалась: – Камео не может быть убийцей! Во-первых, он мой друг! А во-вторых, есть ещё Арикото, Джию и Камиюрушу! Арикото поднял бровь: – Позволь в этом усомниться. Если Камео по твоей логике невиновен, почему убийцей должен быть кто-то из трёх оставшихся парней? Подруга уверенно ответила: – Вспомните предыдущие пять Дел! Жертвой, к моему удивлению, не всегда был парень, но вот все пять убийц были парнями! – Это не серьёзная аргументация, – покачал головой Философ. Такахиро надулась. – Ты. Не смей обижать девочек! – выкрикнул с экрана «Машару». Ушуками проигнорировал замечание, Канашими хихикнула. – Все эти аргументы не имеют отношения к делу, – рассматривая свои сапоги сказала Мамори, – Мы с Камиюрушу не заметили на его теле следов борьбы. Да и выражение лица… Вы правы в одном, он действительно был атакован спереди. Но вот атака стала для него неожиданностью. – А этот Этнолог, хех, даже здесь умудрился оставить загадку, – ухмыльнулся экранный «Такаши». – Но, тогда как его атаковали, чтобы он не заметил? – спросила Чиё. – Он забыл надеть очки? – попытался предположить Камео. Камишама пожала плечами: – Ты же видел, очки были на нём. Наверное, дело в другом. – Хм, – Мамори серьёзно задумалась над способом убийства. – Неужели даже Мамори не может ответить? Да уж, вам не хватает моего лидерства и помощи Мегуми! – уверенно заявил «Татакаи» с экрана. Сменившая его «Мегуми» была немногословной: – … Онокири вмешался: – Не удивительно, что со способом убийства возникает заминка. Для его понимания нужно знать полную картину преступления, а ей владею, наверное, только я и убийца. – И ты ещё говоришь, что не являешься убийцей? – возмутилась Цурушаки. – Успокойся, Такахиро, – мягко осадила её Камишама. Мамори непонимающе взглянула на Историка: – Но ты ведь ушёл в Библиотеку на середине расследования, без выслушивания алиби и результатов осмотров, из-за того, что… обиделся? Тот кивнул: – Я и правда ушёл туда, но лишь потому, что уже догадывался о личности убийцы. А участие в выслушивании алиби и осмотров могло лишь отвлечь от понимания сути дела, что, вероятно, и входило в планы убийцы. В Библиотеке я получил доказательства… – И кто же убийца, дорогой? – улыбнулась Чиё. – Дорогой? – вздрогнул Панга. – … – Немногословно, – прокомментировала молчание Историка Камишама, поглаживая волосы. Камиюрушу покачал головой: – Извиняюсь. Для начала, вспомните, что он лежал в центре сужающегося к центру круга из статуй. Мамори провела эксперимент, с помощью студентов низкого роста проверив, можно ли было бы дотянуться к его телу в таком исходном положении. Стало ясно, что нет. Значит он был убит до того, как статуи были сдвинуты. – Звучит логично, – согласился Арикото, – Но сдвинуть эти статуи… – Возможно, – ответил Онокири, – Они вращаются на 360 градусов, прикреплённые к тяжёлым квадратным плитам. Плиты сдвинуть невозможно, но вот заставить статуи сменить положение – вполне. – Молодец! – поддержал Историка с экрана «Юуки», – Но что это даёт? Онокири спокойно продолжил: – Таким образом, человек, знающий, как правильно расположить статуи перед тем, как толкнуть их, мог бы спровоцировать эффект домино. Толкнув одну статую, он бы изменил положение всех, особенно рук статуй… – Но это пока не большая проблема, – покачал головой Тошикане, – Шаюки ведь убили ножом в грудь, а не ударом руки статуи, даже если бы во время убийства он и стоял в центре. Мамори, которая стала понимать, ответила: – Ты прав лишь частично, Тошикане. Оказавшись в центре этого эффекта домино, Камияма бы не погиб от удара рукой статуи по груди, даже если бы находящийся снаружи убийца спровоцировал эффект домино, толкнув самую дальнюю статую в следующую, необходимую для смертельной последовательности. Но вот если бы в руке статуи, ударившей от этой цепной реакции в грудь Камиямы, находилось бы что-то… – Наблюдение верно, – слабо кивнул с экрана «Анджин», накидывая капюшон. – Ага-а-а… – протянул Джию, – А у убийцы, похоже, был адский замысел! И в таком случае нет никаких противоречий в том, что орудием убийства был… – Кухонный нож, – сказал Историк, – В этом нет никаких сомнений. Арикото поправил наушники: – Но можем ли быть уверены? Нож уже был орудием убийства в Третьем Деле, использование его в Шестом может быть лишь отвлекающим манёвром. Тем более полагаться, что кухонного ножа в этом «механизме» окажется достаточно для убийства… Как минимум странно. Камиюрушу вздохнул: – Мы можем полагаться только на результаты внешних наблюдений и информацию о смерти, которую нам предоставляют. Я уверен, что Камияма был убит именно ножом. А такое орудие было выбрано потому, что… у убийцы не было выбора. – Не было выбора? – переспросила Канашими. – В прямом, а не в переносном смысле. Убийце было неизвестно, что в этом здании есть другое место, где есть… более надёжные орудия убийства для такой ловушки. – И где-е-е же? – спросил Панга с лукавой улыбкой. – Не могу сказать, – ответил Историк. – И у тебя тоже тайники? Неужели ты с Машаюки заодно? – возмутилась Такахиро. – Ну, вообще-то… Ты тоже знаешь об этом месте. Абсолютная Подруга некоторое время непонимающе смотрела на Историка, а затем поняла и виновато опустила голову. – Впрочем, это будет важно позже, когда мы будем определять вероятность каждого как убийцы, – остановил обсуждение Камиюрушу, – А сейчас нужно сосредоточиться на других вещах. – К примеру, – вмешалась Чиё, – Как подобная композиция из статуй была приведена в действие? Их там 20 штук, рассчитать, какая статуя должна толкнуть другую, чтобы в итоге самая близкая к центру статуя ударила стоявшего в центре Камияму в грудь… Это почти невозможно! – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – выкрикнула Мамори, – Есть возмож… – НЕ КРИЧИ! – схватилась за голову Чиё, охваченная приступом мигрени. – Да, возможности есть! – кивнула Кумако, – Убийца мог хорошо знать математику или что-то в этом роде. Камео смущённо возразил: – Но ведь… Из выживших ты единственная сильна в математике? – Да! Я… Ой… – смутилась Староста. – В любом случае, дело не в расчётах, – возразил Камиюрушу, – А в словах. – В словах? Как же слова убили их повелителя, Абсолютного Этнолога? – удивился Арикото. Онокири не смутился: – Именно это его и погубило. Во время первого осмотра Музея он сказал, что хочет заняться решением загадки картины, висевшей над дверью. Там, из 20 слов, складывались портреты Сейко и Араты. – Убийца – творческий человек? – предположил Камео, – Но Машару же уже умер... – Заткнись! – прошипел «Машару» с экрана. – Эй, это грубо! – возмутился Археолог. Камиюрушу объяснил: – Проблема не в картине, а в том, что иероглифы составляли её под определённым углом, часто в нестандартных для них позициях. Зная нормальное состояние наклона иероглифов и сравнивая его с тем, что было на картинах, можно было понять, как следует повернуть статуи, ведь на каменных плитах этих статуй также располагалось по одному иероглифу или слову, итого 20, как и на картине. – Неужели… – удивилась Мамори, – Тогда… – Но в этом предположении есть проблема, – заметила Вакажару, – Текст картины, если читать его по порядку, звучал как… «Сговорились собака украл кошка друг курицей и прогнала не волка заплатив черта спасла волку ребёнка собаки волк ребёнка собака волк». Даже если не думать о том, что этот текст – бессмыслица, я не помню точно, но вроде бы самой отдалённой была статуя… Рушу? Онокири скрестил руки на груди: – Да, это правда. Из-за «юмора» организаторов цепную реакцию запустила моя статуя. – И на твоей статуе, а точнее плите, сле-е-едовательно, было написано «Сговорились»? – уточнил Джию. – … – Что такое? – встревоженно спросил Камео. – … Нет, там было написано «Собака». – Ну вот, – сказала Вакажару, – Значит это не могло быть способом убийцы ориентироваться по статуям. Историк возразил: – Могло, и я уверен, что им и было. Просто задача не решается одной лишь картиной и статуями. – Чем же ещё? – уточнила Цурушаки. – Литературой, – спокойно сказал Онокири, – А точнее фольклором. То есть тем, в чём был силён Абсолютный Этнолог. – Но не мог же он сам подготовить своё место смерти? Он не из самоубийц, – заметила Канашими. – Специально – не мог, но случайно – вполне. Он любил рисковать, – напомнила Мамори, – Вполне вероятно, что он оказался в Музее совместно с убийцей, решая эту загадку, и был атакован этой же загадкой в неожиданный для себя момент. – А какое решение у этой загадки? Что значит этот набор слов? – нетерпеливо спросила Такахиро, поставив руки на пояс. Камиюрушу мрачно улыбнулся: – Это очень урезанная, я бы даже сказал специально сокращённая до двадцати слов версия японской сказки о собаке и волке. Направившись в Библиотеку, я прочитал оригинал и понял порядок слов. Вот как это должно звучать с нормальным порядком слов: «Собака и волк сговорились. Волк ребёнка украл, собака ребёнка спасла, курицей волку не заплатив. Волка-черта прогнала кошка, собаки друг.» В комнате повисло молчание. Онокири продолжил: – И теперь, если сопоставить первое слово и самую дальнюю статую – они совпадают. Как и последнее слово с самой ближней к убитому статуей – статуей Угуишу. – Так наша с ним дуэль с ним всё же состоялась? Уморительно! – злобно расхохотался «Эйджи». – Забавненько… – тихо ответил «Машаюки». – Это значит, что убийца решил загадку этой сказки. Но это не сужает круг подозреваемых, наверное, – вздохнул Камео. – А кроме того, – добавила Чиё, вертя в руках вынутые из кармана очки, – Есть несколько вопросов к этой версии. Мог ли Машаюки просто не заметить, что сзади него запустили смертельную последовательность? Звучит странно. – Позволь в этом усомниться, – возразил Арикото, – Ты могла заметить фиолетовые очки на нём. – Но они могли быть просто для красоты, а возможно и сняты во время смерти? – предположила Такахиро. Философ отрицательно помахал рукой: – Даже если игнорировать результаты моего общения и моих личных наблюдений, для красоты не носят очки с такими стёклами. А сняты они быть не могли, иначе убийца не смог бы их надеть обратно на труп, как показал эксперимент Мамори. – Ты прав, – слабо улыбнулась Нонконформист, – Да и фиолетовые линзы означают, что их носил человек с очень слабым, ещё и нуждающимся в особых, «сильных» линзах зрением. – А значит, – закончил Арикото, – Всё просто: нашему Этнологу достаточно было лишь отвернуться или стоять боком к убийце… И его боковое зрение не сработало бы, как следует. Это упрощало убийце жизнь, но в то же время оно упрощает расследование нам, ведь из этого следует вывод, что… Машаюки был хорошо знаком с убийцей. – Ну я-то лично его едва знала! – поспешила заявить Такахиро. Чиё кивнула: – Что же, тогда осталось лишь понять, действительно ли статуя Эйджи Угуишу была использована в убийстве. На ней нашли следы крови, раз возникло такое предположение? Камиюрушу вздохнул и промолчал около минуты, что привлекло общее внимание. Затем он твёрдо сказал: – Статуя Угуишу совершенно точно была использована для нанесения удара. Этому, кроме теоретических, есть и практические подтверждения. И они связаны с хитростями, к которым прибег убийца, чтобы усложнить Дело. – Каких хитростям? – поинтересовалась Тамоцу. Камиюрушу стал перечислять: – Во-первых, сам выбор статуи. Интуитивно понять, что нож был вложен в её руку, довольно сложно, а кроме того, Дело было усложнено вторым обстоятельством – почти полным отсутствием крови. Не только на статуе, но и на месте преступления в принципе. – Однако перемещение тела было невозможно или проблематично, с учётом того, как было составлено место преступления, – согласилась Канашими. – Но тогда ситуация получается абсурдной, – констатировала Чиё. Камиюрушу возразил: – Нет, она получается очень логичной. Ведь убийца использовал кое-что для предотвращения брызгов и растекания крови в момент удара. Мамори понимающе кивнула: – Хорошо, что я взяла его с собой. По твоему взгляду поняла, что это пригодится на Суде. Нонконформист достала красный платок, с отверстием от протыкания ножом посередине. – Платок? – удивилась Староста. – Да, – кивнул Онокири, – Его заранее проткнули ножом, вложенным в руку статуи. Когда цепная реакция сработала и статуя ударила рукой в грудь Камиямы, вероятно обернувшегося на шум – отсюда и удивление на его лице перед смертью – нож в этой руке был всажен ему в сердце по самую рукоятку, а платок предотвратил сильные брызги и растекание крови, заслонив и впитав её. – Даже мне… От такого извращения не по себе, а после отрубленной головы Чиишаны и убийственных эстетств Машару моё удивление сложно переплюнуть, – скривился Панга. – Но разве у кого-то из нас был красный платок? Возможно, это какая-то ловушка организаторов? Не зря же они размещали этот странный шифр в Музее! – возразила Цурушаки. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – уверенно заявил Камиюрушу, – Даже если бы организаторы и могли вмешиваться по правилам… Я знаю чей это платок. Но давайте поговорим о этом позже, мне нужно собраться с мыслями. Мамори согласилась: – Раз мы приблизительно поняли обстоятельства смерти и способ убийства, нам нужно перейти к времени смерти. Если убийство случилось ночью, алиби нет ни у кого. Если убийство случилось перед завтраком – алиби есть у всех, кроме Джию Панги. – Не представляю в роли убийцы, особенно такого хитроумного, никого кроме Абсолютного Хитреца, – сказала Чиё. Джию нахмурился, но затем лукаво улыбнулся, выкрикнув: – ПРОТЕСТУЮ! – Да не кричи! – раздражённо стала поглаживать лоб Девушка. – О нет, раз уж меня обвинили… ПРОТЕСТУЮ! – А Я-ТО ДУМАЛА ТЫ НОРМАЛЬНЫЙ! – злобно выкрикнула Чиё, вытирая выступившие от боли в голове слёзы. – И ненавязчиво обвинила меня в уби-и-ийстве? Ну уж нет, так дружба и любовь не работают! ПРОТЕСТУЮ! НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! Чиё оставалось лишь злобно рычать сквозь боль. – Панга, заткнись, – осадила его Цуёши, – Если продолжишь и окажешься невиновным, я быстро исправлю это недоразумение. – Давайте перейдём к фактам, – зевнула Красавица, с усмешкой глядя на затихшего Хитреца. – Первый факт заключается в том, что сигнализация была активирована утром. Информация от организаторов говорит о том, что её подал сам Машаюки, видимо умирая. – Это значит, что смерть и убийство произошли утром! – твёрдо заявил Камео на этот тезис Камиюрушу. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – возразил Камиюрушу, – В это сложно поверить из-за сигнализации, но убийство произошло ночью. Утром труп Камиямы был уже холодным. – Но сигнализация… – пытался уловить логическую цепочку Камео. – Её активировал убийца? – предположила Тамоцу. – Учитывая результаты эксперимента, её активировал непонятно кто! – парировала Вакажару. Онокири прикусил губу: – И правда. Убийца не мог активировать сигнализацию из-за «композиции» места преступления. Да и это не входило в его цели. Активация сигнализации с планшета Машаюки Камиямы стала неожиданностью… и для самого убийцы. – А значит сигнализацию активировал… – Мамори, поправляя спавшую на лоб чёлку, подняла глаза на Историка. – Сам Машаюки Камияма этим утром. – ЧТО?! – Тошикане вновь перестал понимать логику. – ПРОТЕСТУЮ! – заявила Такахиро, – Ты начинаешь противоречить сам себе! По твоей логике Камияма должен был быть мёртв ещё ночью. – Неужели Камиюрушу путает Дело? Или… защищает Пангу? – удивилась Чиё. Джию не смутился: – Во-первых, милая Чиё… ЗАМОЛЧИ! Во-вторых, послушай моего лучшего друга не перебивая. Это будет полезно, знаешь ли! Онокири возразил: – Я не защищаю Пангу, и не отрицаю того факта, что Камияма умер ночью. Более того, как оценила Мамори, он умер мгновенно или почти мгновенно, и я в это искренне верю. Скорость смерти была… Смерть была быстрой. – Но тогда твоя аргументация должна иметь дополнительные факты, чтобы разрешить это противоречие – Канашими улыбнулась уголком рта. – Они имеются. Рука над планшетом и кольцо. – Что? Что ты вообще имеешь ввиду? – непонимающе взглянула на него Чиё. – Тело Машаюки Камиямы к моменту начала сигнализации, то есть незадолго до обнаружения, уже находилось в состоянии трупного окоченения. Но рука была в странной позиции для умирающего от удара ножом в сердце – занесена над включенным планшетом. Одно из колец и вовсе спало, валяясь на полу возле планшета. Учитывая, что убийца не мог проделать такие махинации из-за статуй, остаётся один вариант – это был способ подать сигнализацию, придуманный самим Камиямой. Вакажару улыбнулась: – Хах… Выглядит так, будто он совершил самоубийство. Иначе такие действия не объясни… – И не надейся, – неожиданно резко сказал Камиюрушу, быстро поправившись, – Суть в другом. Машаюки занёс руку над планшетом с включенным меню сигнализации, и, умирая, из последних сил держал её в такой позиции, чтобы она осталась в ней и начала коченеть, сгибая пальцы, когда он умрёт. Далее одно из ослабленных им колец соскользнуло бы с пальца и упало бы на кнопку сигнализации. Всё пошло по плану Камиямы – сигнализация сработала, когда он уже несколько часов как умер, а его тело пришло в «нужную позицию». Её привело в действие соскользнувшее с его окоченевшего и согнувшегося пальца кольцо. А вибрация планшета с сигнализацией привела к тому, что оно соскользнуло с планшета на пол, прекратив сигнализацию. Вот почему мы были в таком замешательстве насчёт начала и прекращения сигнализации, не зная кто её подал, а затем не понимая, как её мог подать Машаюки. Камео с привычным здравомыслием заметил: – Но зачем так усложнять? Если это не самоубийство, было бы проще просто нажать на планшет. – Да, это хромое место теории, – согласилась Чиё. – О нет, – мрачно улыбнулся Камиюрушу, – Это лишь очень плохие новости для убийцы. Это значит, что Машаюки сделал так перед смертью намеренно. Он хотел подать сигнализацию для быстрого обнаружения тела, но не хотел «подставить» убийцу. Азарт, любовь, уловка? Нам неизвестно, чем он руководствовался, но он явно относился к убийце по-особому. – Звучит интересно. Но в информации о обнаружении тела, в таком случае, размещена ложна информация, – возразил Арикото. – Вовсе не обязательно, – вмешалась Мамори, – Ведь организаторы, как мы помним по Первому Делу, желали максимально ограничить получаемую нами информацию от подсказок и «сложностей». Информация о том, что сигнал о обнаружении тела подало «Кольцо Машаюки Камиямы» или «Никто» была бы лишней или даже мешающей – ведь к этому даже убийца отношения не имеет. – Ты права, – с улыбкой кивнул Философ. – Ситуацию усугубляет также отсутствие подозрительных переписок в планшете Камиямы, – добавил Онокири, – Странные вещи… Этнолог предпочитал обсуждать лично, а значит ситуация в Музее была случайностью, его инициативой или устной инициативой убийцы. С учётом того, что убийцей была подготовлена ловушка, верен второй или третий вариант. В любом случае, Камео пошёл в Музей добровольно. И раз это произошло ночью… Убийца был ему в определённом смысле интересен. Или казался не представляющим угрозы. Физическая слабость, моральная привязанность… Что-то из этого или всё сразу. – Ты говорил про то, что он звал тебя, а в случае чего предлагал соврать про Тамоцу или Джию. Убийца может быть кем-то из вас троих! – заявила Такахиро. – Но под катего-о-орию физической слабости, сверх того, подходите Чиё и ты! – парировал Джию. Нонконформист остановила спор: – Хватит! Мы поняли, что убийство было совершено ночью, но из-за действий Камиямы сигнализация сработала утром, что не входило в планы убийцы, но при этом было «форой» для этого же убийцы. Раз с временем всё ясно, пора сужать круг подозреваемых. – Для начала, это был кто-то, кому Камияма доверял, – начал загибать пальцы Камиюрушу. Чиё не удержалась от смеха сквозь слёзы: – Пф! Нам неизвестно, скольким людям он действительно доверял, особенно тайно. Мы помним, что он от нас что-то скрывал, а значит убийцей может оказаться самый неожиданный человек. К примеру Тамоцу. – Эй! – возмущённо поправила очки Староста. Онокири сказал сам себе: – Что-то скрывал… Да, разоблачив его убийцу, мы станем ближе к его тайнам. – Есть более надёжный метод сужения круга подозреваемых, – кутаясь в плащ заявила Цуёши, – Убийца не знал о месте хранения более надёжных для ножевых ударов орудий убийства, из-за чего «по-старинке» воспользовался кухонным ножом. Онокири, рассматривая свои перчатки, добавил: – К сожалению, о этом месте знали многие. Но в данном деле это плюс, ведь это выкидывает из списка подозреваемых всех, кроме не знавших о нём Арикото, Джию и Чиё. Таким образом, Камео, я, Канашими, Мамори, Такахиро и, предположительно Тамоцу, вне подозрений. – Без понятия о чём речь, – ответила Кумако. Канашими пожала плечами: – Ну молодец, теперь ты тоже под подозрением. – Ой! – воскликнула Староста. – Есть одна проблема, – скрестив руки на груди, вмешался Арикото, – Убийца мог знать о предмете нашего разговора, но специально использовать менее практичный кухонный нож, чтобы обеспечить себе алиби. – Это правда, – признал Онокири, – В данном деле убийцу возможно «отсеять» от невиновных лишь совокупностью доказательств. – К примеру, – поддержала его Мамори, – Давайте задумаемся, почему убийца, раз уж он решил убивать Камияму физической силой, прибег к помощи такой ловушки? Если отбросить в сторону «дополнительные» факторы, вроде того, что он смог разгадать загадку ловушки, остаётся предполагать, что он не мог рассчитывать на победу при «честном» нападении на Этнолога, даже со спины. На ум приходит то, что убийца был физически слаб, или был девушкой, что в данном случае одно и то же. – По совокупности улик больше всего похоже на Пангу, – пожав плечами, сказала Чиё. – Ого! Не зна-а-ал, что я девушка, – издевательски хихикнул Джию. – И всё же, зачем организаторы вообще сделали условия для этой ловушки? – вмешался Камео. Онокири поднял глаза: – Вероятно, она была «призом» для того, кто разгадает загадку сказки… Дающим право на совершение «элегантного» убийства без существенных усилий, в чём убийца явно нуждался. От убийцы требовались лишь подготовка места преступления, обаяние и обман. Тамоцу подсчитала: – Допустим, в число подозреваемых входят трое: Арикото, Джию и Чиё. Если прибавить к этому физически слабых девушек, чтобы не подозревать всех по второму кругу, получается четверо, так как есть Такахиро. Но как вычислить из них убийцу? – У убийцы была одна отличительная особенность. Он проводил некоторое время в Библиотеке… – Я видела, как Джию ходил туда несколько раз, видимо расшифровывал – паникуя, заявила Такахиро, – Убийца явно он, а не я! – О не-е-ет, меня разоблачили! – чуть не пустил наигранную слезу Джию. Онокири прикусил губу: – Эм… Неважно, было кое-что ещё. Убийце в любом случае не было нужды расшифровывать, лишь свериться. Разгадку он знал и так, прекрасно понимая о чём речь. Чиё усмехнулась: – Так всё же самоубийство? Японский фольклор знал только Этнолог, Камияма. Онокири ответил несколько злобно: – Самоубийца не мог бы активировать ловушку, это первое... Чиё. Второе, убийца мог не знать древний фольклор, но он прекрасно знал японские сказки. Более того, убийца сам признался лично мне и другим, что ему нравится и самому писать сказки и рассказы для детей. Такахиро непонимающе заметила: – Признался лично тебе? У тебя случаем не раздвоение лич… – НЕТ! – не выдержал Камиюрушу, – Мне и всему Кружку! – Ах! – воскликнула Тамоцу, видимо начавшая понимать. – Я подозреваю в совершении убийства одного конкретного человека. Что скажешь, Чиё Вакажару? – холодно завершил Камиюрушу. Чиё широко раскрыла глаза: – Что?! Ты подозреваешь МЕНЯ, дорогой Рушу? – О да-а-а, кое-кому пора ответить за клевету! – радостно всплеснул руками Панга. – ПОМОЛЧИ! – прикрикнули на него Камиюрушу и Чиё одновременно. – Какими же новыми вводными подтверждаются твои подозрения? – поинтересовался Арикото. Историк начал приводить аргументы: – Во-первых, в последнее время она начала очень странно себя вести… Вакажару лишь усмехнулась, поглаживая плечо: – Смешно, обвинение в стиле дурачка – здесь многие странно себя ведут и имеют разные представления о странности. Камиюрушу парировал: – Во время собрания Кружка тебе пришлось приложить усилия, чтобы сдержать слёзы. Очевидно, это было связано с будущим убийством, не так ли? Абсолютная Девушка побледнела: – Это не ТВОЁ дело, это моя ЛИЧНАЯ жизнь, понял?! – Кое-кто начинает срываться на крик несмотря на мигрень… – злорадно заметил Джию. – САМ ВИНОВАТ, ЧТО ОРАЛ, ХИТРОМОРДОЕ НИЧТОЖЕСТВО! – не выдержала Чиё. Онокири, тем временем, хладнокровно продолжал: – Далее – кнопка на зеркале желаний… Она давно меня беспокоила. Машару, которому не было смысла врать перед смертью, сказал, что её кто-то уже нажимал ещё до убийства Мегуми. С наибольшей вероятностью это был кто-то из тех, кто осматривал Музей – Машару, Машаюки и Чиё. Если исключить Машару и убитого, остаётся лишь один вариант. – КАК КАКОЕ-ТО ЗЕРКАЛО МОЖЕТ БЫТЬ ДОКАЗАТЕЛЬСТВОМ ПРОТИВ МЕНЯ? – Вакажару начала впадать в истерику со слезами. Историк повернулся к Красавице: – Канашими, ты сегодня проверила зеркало Музея и кнопку под ним по моей просьбе. Что или кого ты увидела в нём? Насколько мы помним, надпись под ним обещала: «Нажми в одиночестве и увидишь свою главную мечту.» – … – Шими, пожалуйста! – хором попросили молчавшую Красавицу Такахиро и Камео. Та собралась с силами и тихо ответила: – Нажав на кнопку, я увидела в зеркале Татакаи Шубоджина. Он был будто живой… Камишама закрыла лицо руками, плечи её стали слегка подрагивать. Камео и Такахиро побледнели. – Они оскорбили мою Канашими этим дурацким зеркалом! Негодяи! – выкрикнул «Татакаи» с экрана. Онокири, не в силах смотреть на эту сцену, перевёл глаза на подозреваемую: – Что скажешь на это? Вполне очевидно, что такое сильное эмоциональное воздействие могло стать мотивом. – … – Нечего сказать? – Мамори, сжав руки в кулаки, прожигала молчавшую Девушку взглядом. Чиё подняла глаза. – …Мне есть что сказать. Это не доказательство, а домыслы и догадки. Без Мегуми твоя аргументация мало чего стоит, милый Рушу. Онокири перехватило дыхание. Появившаяся на экране «Мегуми» отреагировала на аргумент традиционным молчанием. – ТОГДА ВМЕШАЮСЬ Я-Я-Я, ВЕДЬ МОЯ АРГУМЕНТАЦИЯ СТОИТ МИЛЛИОНА! – внезапно вмешался Хитрец, – Ой, прости, НАКРИЧАЛ… Видишь ли, есть ещё одно обстоятельство, о котором не в курсе Мамори и до которого ты пытаешься помешать дойти Рушу… – Какое же? – закинув ногу на ногу поинтересовалась Вакажару. В голосе Хитреца, несмотря на улыбку, послышался холодок: – Твои любовные интересы. Ты искренне оскорблялась на любые обвинения в ветрености от людей вроде Эйджи, вот только напомню – вначале ты очень конкретно сблизилась с Машаюки. Он тебя бросил, так что это можно понять, ты попыталась сблизиться со мной… Затем ты переключилась на Камиюрушу, затем вновь на Машаюки, а после его смерти вновь на Камиюрушу… А я напо-о-омню, прошло лишь неполных двенадцать дней! Так что тебе придётся признать одно из двух – либо ты ветреная как демон, либо часть из твоих чувств не была настоящей и носила конкретный умысел… Чиё покраснела от злости, но взяла себя в руки: – И что ты скажешь, если я выберу первый вариант? – То что это на тебя не похоже, – мрачно сказала Цуёши, – Мы помним, что ты умеешь хранить обиды. Но при этом на балу ты решила танцевать с Камиямой. Я готова поставить что угодно на то, что уже тогда ты что-то планировала! – Хах… Хахах… Опять домыслы и ложные обвинения, ничего конкретного! – сказала Чиё, хотя глаза её вновь начали наполняться какой-то пустотой. Онокири не останавливался: – Падение с лестницы тоже домысл? Ты носишь сандалии без каблуков, но споткнулась на ровном месте на лестнице в конце сказав: «Спасибо, ты… спас меня», когда я подхватил тебя. Обычная благодарность, но если думать об этом как о словах убийцы, пытавшегося покончить с собой после убийства… – Хах… Снова пустые… обвинения, – с блуждающим взглядом парировала Чиё. – Хорошо, я не хотел доходить до личного, но… – сказал Камиюрушу, чей взгляд упал на платок в руках Мамори. – ЧИЁ ВАКАЖАРУ, ЭТО КОНЕЦ! – выкрикнул он. Абсолютная Девушка ничего не ответила. – Этот платок… Мой. Он покраснел лишь от крови. Поскольку у Суда Группы нет ограничений повремени, мы можем подождать, пока он почернеет, что станет доказательством твоей вины – ведь я отдал тебе мой белый платок, когда ты прослезилась в Классной Комнате. – АААААХ! – вырвался глухой стон из груди Чиё. – Печальненький финал, – прокомментировал появившийся на экране «Машаюки». Онокири торжественно произнёс: – Чиё Вакажару, Абсолютная Девушка! Никакая хитрость и никакое обаяние не сможет отменить одного факта – обвиняю тебя в убийстве Машаюки Камиямы, Абсолютного Этнолога! Мамори, наблюдавшая за этой сценой, объявила: – Шестое Дело, дело об убийстве Абсолютного Этнолога Машаюки Камиямы, закрыто. Начинаем голосование.