HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Повисла напряжённая тишина, прервавшаяся лишь на пиликанье планшетов и экрана, извещавших о результатах голосования: «МАШАРУ ТЕЦУБИКИ – 6 ГОЛОСОВ МАМОРИ ЦУЁШИ – 3 ГОЛОСА ТАМОЦУ КУМАКО – 2 ГОЛОСА» Все поражённо смотрели на распределение голосов – будто в одну секунду онемели. Молчание длилось так долго, что в итоге было прервано голосом со стороны экрана: – Ого. Все инстинктивно подняли глаза. Это была Арата Шуджумуши, как всегда вызывавшая страх одним своим появлением. Онокири, правда, заметил, что Абсолютная Кукловод бледнее обычного, но следов покраснения на щеке больше не было. Первым в себя пришёл Джию Панга, пристально вглядываясь в глаза Шуджумуши: – А ты сегодня ра-а-а-аньше… Хочешь лично послушать оправдания убийцы, раз электронные версии мёртвых разленились? Арата не ответила. – Если мы сделали правильный выбор, – спокойно заметил Арикото, что больно укололо Историка. Но на напряжённые взгляды Арата лишь презрительно хмыкнула: – Вы правы – убийцей Мегуми Вакаме был Машару Тецубики. – А мы чуть не казнили Мамори или Тамоцу, – прошептала Такахиро. – Но всё обошлось! – радостно сказала Староста, будто не замечая проблемы. Мамори ничего не сказала. – После смерти Гуми голосования стали такими… рискованными, – печально вздохнул Камео. Вновь повисло молчание, не прерываемое даже Аратой, внезапно взглянувшей на Камиюрушу. Выдержав этот взгляд, Историк прервал тишину, неожиданно грозным голосом обратившись к Машару, чьи руки были отпущены вернувшимся на место Археологом: – Ты обманул почти половину из нас и чуть не выиграл игру ценой 11 жизней. Оно стоило того? – Тебе не понять, – с лёгким пафосом ответил Тецубики, ткнув пальцем в сторону Камиюрушу – Ты можешь лишь травить и неспособен понимать картину происходящего. – О, в картинах я теперь буду разбираться до самой смерти, – ответил Онокири с насмешкой, которую не ожидал от себя. Машару хотел что-то сказать, но осёкся. Камиюрушу продолжил: – Давайте же воспроизведём полную картину произошедшего. Машару Тецубики, экстравагантный Эстет, до последнего защищавший женский пол в этой игре, пусть и ради внимания, сам встал на путь убийства женщины. Этому были 2 причины – полученная травма головы в Четвёртом Деле, видимо обострившая наклонности к искусству любой ценой, и реплика Камиямы накануне убийства, поставившая любого, кто войдёт в Тренажёрный Зал сразу после неё, в статус предателя. Убийца прибыл туда, считая, что его логика безупречно, и он либо победит игру, ко всеобщему почитанию, либо хотя бы совершит убийство и сбежит. В предчувствии триумфа он решил обставить всё в духе любимых картин – нанести жертве кровавый удар в висок, обеспечить следы верёвки метанием лассо, оставить круглый груз – убийство и правда вышло «эстетичным». Спрятавшись за перегородкой, перенесённой ко входной двери, он стал ждать. Прибывшая Мегуми не вызвала у него сомнений – она имела репутацию подозрительного человека, да и великому защитнику дам не было разницы, кого убивать ради своей славы. Заранее взятая гантель была привязана к лассо и брошена в фотографировавшую в центре Мегуми. Намеренно или нет убийца выдал бросок, заставив жертву перед смертью обернуться – и тем самым обеспечил ещё больше художественных отсылок. А дальше – подброшенный груз, и картина преступления была готова. В это же время я, активировав сигнализацию, носился по первому этажу. Понимая, что выходить из комнаты смертельно опасно, из-за знания, что организаторы не допустили бы 2 убийства, он укрылся всё за той же перегородкой и спокойно ждал, присоединившись ко мне, слишком отвлечённому на умершую, чтобы заметить, откуда он выходит. Вот и вся правда о этом деле, которое ты чуть не выиграл, не правда ли, Машару Тецубики? Эстет чуть не начал грызть свои часы, ходившие задом наперёд, но вовремя остановился. В итоге он всё же ответил: – Я бы разнёс твои слова в пух и прах, Онокири, но я уже приговорён и разоблачён. Ты… возможно прав, искусство играло важную роль в убийстве. Как говорите вы, историки, обожая латынь – «Жизнь коротка, искусство вечно». Удар по голове – да, жизнь заиграла для меня более ЯРКИМИ тонами… Но предатель? Я не покойный Джишин. Победа над игрой или победа по правилам игры были бы лишь бонусом, ведь из вас всех я имел необходимость выйти, которая стоила жизни Вакаме. Но ты её уже забыл, не правда ли, помощничек Детектива? Онокири напряг память, и на этот раз всё же вспомнил: – Приглашение сюда тебе уступила любившая тебя девушка? Но любил ли ты её – по твоим словам тогда было похоже, что таких у тебя сотни. – Он говорил такое?! – возмутилась Такахиро, которую этот факт смутил больше, чем убивство. Эстет пожал плечами, вновь ткнув пальцем в сторону Камиюрушу: – Я понял, что здесь больше никому не нужен. Это стало ясно во время Бала, организованного Тамоцу. А раз моя роль в спектакле была сыграна – нужно было позаботиться о собственных жизни и выживании, добравшись до той, кому я был нужен. Ведь если нас до сих пор не спасли – значит вполне вероятно, что с нашими семьями, друзьями, родственниками и любимыми людьми произошло что-то плохое. Или происходит прямо сейчас, пока мы играем в убийства. – Ты рационален, когда это не имеет смысла, и иррационален, когда имеет смысл быть рациональным, – поджал губы Ушуками. – Да всё проще, он омерзителен! – выкрикнула отходившая от головной боли Вакажару. – Ты был красавцем и мог рассчитывать на то, что будешь нужен! – ответила уязвлённая Такахиро. – Может он просто боится сказать, что скучал за Чиишаной? – холодно, но с обворожительной улыбкой пожала плечами Канашими. Машару безразлично стал разглядывать ногти. Онокири заметил, что тем самым Эстет скрывает дрожь пальцев, и поразился его самообладанию. С секундной улыбкой Машару сказал: – Эта пресс-конференция мне надоедает. Не более двух вопросов! – Так это ты нажимал ту кнопку «Зеркала Мечты» в Музее, о которой шла речь? Тецубики кивнул: – Да, как же ещё я мог понять истинное положение вещей и осознать, кому я дорог? Но если тебя интересует, на ней уже не было пыли. Камиюрушу напрягся при этих словах. Камияма же, больше обратив внимание на первую часть ответа, рассмеялся довольно простодушно, после чего неожиданно спросил: – Вопросик риторический, не нужно отвечать, но ведь ты понимаешь, что люди могут притворяться… и переодеваться? – … – Ну раз так, в счёт второго ответа я позаимствую часы миле-е-е-ейшего Тецубики, – сказал Панга, неожиданно подбежав к Эстету и отняв его часы. – … – У нас всё же дефицит часов, а тебе они больше не пригодятся, – садясь на своё место и будто оправдываясь, сказал Джию, – На постоянной основе так и вовсе только Камео пользуется. А, ну и классные разноцветные носки, очень подходят к разноцветным ботинкам! Слова Хитреца были встречены очередным общим молчанием. А молчание прервал удар кулака Мамори о своё кресло: – Мы так и будем сидеть и ждать? Я чуть не сдохла из-за этого манипулятора, а потому лично мне хотелось бы завершить театр одного актёра. Машару внезапно «очнулся»: – Что… Что-о-о… ЧТО? Арата, хравнившая молчание, тоже заговорила: – За пролитую кровь заплатит каждый. Нажатие кнопки – и кресло с Машару понеслось вниз, под его протяжный крик: – ЧТО-О-О?! Пол вновь сомкнулся. Хитрец пожал плечами: – Мне казалось, в таких ситуациях обычно кричат «НЕТ!». На экране появилась привычная надпись «ВРЕМЯ НАКАЗАНИЯ». Камиюрушу вздохнул и направился к выходу вместе с остальными ещё прежде, чем на планшете, как всегда, мелькнула другая надпись, уже давно заученная: «СУД ГРУППЫ ЗАВЕРШЁН. ПОКИНЬТЕ ПОДВАЛ И НАБЛЮДАЙТЕ ЗА НАКАЗАНИЕМ НА ЭКРАНАХ КОРИДОРА». Камиюрушу поднимался вверх по лестнице молча и в одиночестве. Расколы, смерти, недоверие – что ждало его и остальных дальше? Ответ на этот вопрос, ещё не произнесённый вслух, очень беспокоил. Все поднялись наверх. На экранах вокруг лестницы высветилось: «МАШАРУ ТЕЦУБИКИ, АБСОЛЮТНЫЙ ЭСТЕТ, БЫЛ ПРИЗНАН ВИНОВНЫМ. ДА НАЧНЁТСЯ КАЗНЬ!». Вслед за надписью экраны начали трансляцию. Машару Тецубики находился в тошнотворно разноцветной комнате. Он висел вниз головой, привязанный за ступни канатом. Попытки подтянуться и развязать узел (до земли голову Эстета отделяло полметра) были безуспешными. Едва Машару попытался дотянуться до пола, как в углах и у стен показались розовые «пушки», похожие на цирковые. У одной из стен был заметна дверь, видимо вновь нарисованная. На экране в комнате казни высветилось её название: «ИЗМЕНЧИВОСТЬ КРАСОТЫ». Привычная громкая неприятная музыка, начавшая играть для зрителей, внутри комнаты видимо звучала совсем по-другому – как что-то резкое и совсем уж отвратительное. Не выдерживая её, Тецубики заткнул уши руками, морщась и жмуря глаза. В этот момент пушки открыли огонь – и в Эстета попала первая бомба, «взорвавшаяся» яркой розовой краской. Удар был не сильным – Тецубики с канатом лишь слегка пошатнулся. Следующая «красочная» бомба была уже зелёной – Машару защитился от неё руками, но, не выдерживая отвратительного звука, вновь заткнул уши. Бомбы продолжали лететь в него, окрашивая Эстета во всё новые цвета – жёлтый, синий, красный, оранжевый. Канат раскачивался всё сильнее, но Машару продолжал закрывать уши, снося новые покраски и удары. Темп выстрелов неожиданно стал становиться быстрее, как и сила взрыва красочных бомб. Канат раскачивался и крутился как бешенный, Машару стало совсем не видно за слоями облепивших его красок. Когда темп и амплитуда каната стали совершенно невыносимыми, а каждый новый взрыв бомбы заставлял канат-маятник отклоняться в противоположную часть комнаты, Тецубики, до этого полностью дезориентированный обстрелами краской и вращением, наконец потянулся руками к своему художественному фартуку, с самого начала казни застрявшему в штанах, чтобы вытащить его и прикрыть лицо. Но было уже поздно – дверь, которая казалась Онокири нарисованной, внезапно распахнулась. Из неё выкатилась «пушка» куда более внушительных размеров и выстрелила огромной красочной бомбой. Тецубики в этот момент наконец вытащил фартук и стёр краску с лица, благодаря чему смог открыть глаза. Но Эстет не успел отреагировать или сделать что-либо – лишь увидеть летящий ему навстречу шар. В следующую секунду произошёл взрыв попавшей в цель краски, плотно забрызгавший всю комнату малиновым и даже заливший этим цветом весь пол. Пушки прекратили огонь, канат вскоре перестал качаться – на нём остались лишь привязанные к нему некогда розовый и синий ботинки, а на ботинках – лишь зацепившиеся за них носки когда-то зелёного и оранжевого цвета. Теперь всё это было в алых тонах. И после высветившейся надписи «КОНЕЦ КАЗНИ» экраны, как всегда, погасли. Камиюрушу обвёл остальных глазами. На этот раз на казнь смотрели уже все. Тягостное молчание продлилось недолго – выживших будто толкало невольное желание поговорить после пережитого. – Нас… осталось 10, – через силу сказал Камео, который, как и многие другие, ещё не мог принять этот факт. – Ровно половина, – тихо кивнул Арикото. – Не торопитесь с выводами, нас меньше, – сжав одну из цепочек на одежде возразил Машаюки, – Предатель явно не включает себя в этот спи… Мамори бросилась на Камияму с кулаками: – Из-за твоих ложных обвинений убийства возобновились! Я не любила умерших, но ты хоть понимаешь, что натворил?! Однако Этнолога загородила собой Чиё: – Ты не тронешь его. Мамори невольно остановилась. Камияма растерянно почесал ухо: – Эм… Вака… Чиё, это не обязательно. Но Абсолютная Девушка продолжала загораживать его собой. – Как быстро всё меняется, – довольно нейтрально прокомментировал ситуацию Панга. Но и этого хватило, чтобы Мамори нашла новый предмет для агрессии, вымещая всё накопившееся за эти несколько дней. Нонконформист схватила Пангу за горло и начала душить. Тот был удивлён, но не пытался кричать или сопротивляться, вместо этого глядя в глаза Мамори. – Отпусти его немедленно. Он мой заместитель. Говорила Тамоцу. Её слова, неожиданно приказные и строгие, ослабили хватку на горле Хитреца. Панга выпал из рук Цуёши и без сознания упал на пол. Мамори странно изменилась в лице, склонившись над Джию, пощупав его пульс и послушав дыхание. Ей удалось с трудом выговорить: – Он жив. Он будет жить. И зашаталась сама, но вовремя оперлась о руку Арикото, который с величайшим почтением отправился прожать её до комнаты. Ушуками периодически оборачивался и вздыхал, глядя на бессознательное тело Джию. Мамори не оборачивалась. Камео подошёл и взял Пангу на руки: – Я подожду, когда он придёт в себя и доведу до его комнаты. Хватит предательств и интриг! Мы друзья, большего мне не надо. Камиюрушу ничего не сказал. – Да, ребята, чтобы новых убийств не было, а мы стали друзьями, достаточно НЕ-УБИ-ВАТЬ! ПОЧЕМУ ЭТО ТАК СЛОЖНО ПОНЯТЬ?! – сказала Такахиро, сорвавшись на крик и плач. Канашими и Такахиро обнялись. Красавица дополнила: – Это правда. Если кому-то нужно что-то выяснить, сказать, уточнить, донести мысль – у вас есть РОТ, а во рту есть ЯЗЫК, чтобы говорить. Молчание никто не поймёт, а все эти полутона ведут только к смерти. – Не всё так просто, Канашими, – грустно сказал Камиюрушу, – Разговорчивость ведёт к ней же. Та лишь пожала плечами. Внезапно вмешалась Тамоцу: – Знаете, мы всё же в университете – а значит мы только учимся. Должны учиться, и прежде всего – доверию. Иначе смерть Мегуми будет напрасной. Мне жаль, что Университетский Кружок Талантливых Студенток уменьшился, но с этого момента ради памяти Мегуми он будет нести идеи взаимного доверия! Все невольно улыбнулись и начали расходиться. Камиюрушу тоже начал уходить, когда кто-то положил ему руку на плечо. Вздрогнув от этой привычки Мегуми, он быстро обернулся, и увидел, что остался в Коридоре вместе с Кумако. – Ой! – Староста убрала руку, на которой Историк этим резким оборотом сломал покрашенный в синий ноготь – Камию… Просто Рушу, я хотела бы сказать тебе, что несмотря на её смерть – ты не одинок. У тебя здесь есть друзья, и не забывай – ты, как и всегда под моим личным покровительством. Нововведения в Кружке – подарок тебе за всё пережитое. А будущее… Оно зависит не только от организаторов. Скажи ведь, я права? – Ты права, – повторил Онокири как при первой встрече, но на этот раз с улыбкой. Кумако помахала ему, от чего сломанный ноготь покатился по полу. Запаниковав, она спешно побежала за ним, подняла и бережно понесла в свою комнату. Камиюрушу задумчиво направился к себе. Тяжёлый груз, свалившийся с плечей, сменили тягостные мысли от близости очередного «общения» с Сейко или Аратой. Звук обновления планшета – и очередное напоминание о унесённых за это время жизнях: «Организаторы: 2 1) Сейко Сакамори, Абсолютная Организатор 2) Арата Шуджумуши, Абсолютная Кукловод Участники: 12 11 10 1) Арикото Ушуками, Абсолютный Философ 2) Джию Панга, Абсолютный Хитрец 3) Камео Тошикане, Абсолютный Археолог 4) Канашими Камишама, Абсолютная Красавица 5) Камиюрушу Онокири, Абсолютный Историк 6) Мамори Цуёши, Абсолютная Нонконформист 7) Машару Тецубики, Абсолютный Эстет 8) Машаюки Камияма, Абсолютный Этнолог 9) Мегуми Вакаме, Абсолютная Фоторепортёр 10) Такахиро Цурушаки, Абсолютная Подруга 11) Тамоцу Кумако, Абсолютная Староста 12) Чиё Вакажару, Абсолютная Девушка Количество живых участников по итогам Пятого Дела: 10»