HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

И вот в пятый раз все оказались в Коридоре Первого Этажа, стоя у лестницы. Камиюрушу взглянул на всех – лица окружающих выражали целую гамму эмоций. Одна Мамори сохраняла видимость спокойствия и даже равнодушия. Молчание прервал вздох Такахиро: – И всё начинается снова… – Погоди ещё, – сказал Машару с сомнением в голосе, – Если в Тренажёрном Зале был убит предатель, суда не будет. – Маша-а-а-ару, от того, что ты повторишь это уже в третий раз, ничего не изменится! – весело сказал Панга. Эта весёлость чуть не стоила ему носа – Хитрец с трудом успел уклониться от удара кулака Мамори. С непонимающим видом он отступил назад. Спокойствие Абсолютной Нонконформиста оказалось напускным. – Я ожидал, что тебя раздражаю, но не настолько же, Мамори! – сказал Панга даже как-то растерянно, встретившись взглядом с загоревшимися глазами Цуёши. – Но смотрите, пол как обычно открывается! – воскликнул Камео. И действительно, студентам как обычно открылся проход вниз. Машаюки хлопнул Машару по плечу: – Значит, Вакаме не была предателем и ничего не закончилось. Эстет снял руку Этнолога с плеча. – Все за мной! – не теряя бодрости духа сказала Староста. И все устремились вниз за Тамоцу, направляясь к печально известному Подвалу. Онокири ощутил странное чувство – никто не подошёл, чтобы прошептать ему пару слов перед началом суда. Раньше это напрягало, а сейчас… Он бы многое отдал, чтобы кто-то доверил ему шёпот. Лишь на входе в комнату он наткнулся на задумчивую Цуёши, которая поинтересовалась у него: – Тебя не сбивают последние улики? Мне кажется, я теряю след. Камиюрушу, вспомнив слова Мегуми, пожал плечами и, глядя на проходящих одногруппников, холодно ответил: – Кажется, убийца мне уже известен. Но чтобы обвинить, нужно заставить его говорить. Не давая дальнейших объяснений, он прошёл внутрь. Подвальная комната была всё такой же, только мест для сидения, на которые все уселись, осталось всего 11. – Осталось чуть больше половины, – заметил Арикото, выходя из задумчивости. Это грозное напоминание заставило всех, наоборот, погрузиться в мрачные мысли. – Пятое Дело, дело о убийстве Абсолютной Фоторепортёра Мегуми Вакаме объявляю открытым, – сказала Мамори. – Что?! Они умудрились убить даже эту сумасшедшую? – воскликнул появившийся на экране «Камивока». – Даже у мёртвых были к ней претензии, тварь знатная, – криво усмехнулся сменивший его «Эйджи». – Мёртвые были наименьшей её проблемой, – иронично заметил «Ичитаро». – Мы разберёмся и без мнений отвратительных говорящих трупов, – перебила их Чиё, – С чего начнём? – Нужно обсудить причину смерти, способ убийства и время убийства, – откликнулась Мамори, сверля Пангу взглядом, – К тому же, у большинства из нас нет алиби, как и понимания целей убийцы. – Если у него она, хех, была, – заметил «Такаши». – Была или нет, это не твоё дело, пока там есть Канашими! – обиженно крикнул ему «Татакаи». – Да! Не сдавайтесь и идите вперёд! – поддержал сменивший его «Юуки». – Мило, – глухо проговорила Камишама. Мамори продолжала: – Первый вопрос – способ убийства. Он… весьма сложный. – Удивлён, что д-даже он сработал. Мегуми не выглядела слабой, – скромно прокомментировал «Чиишана». – Смирись, – сказал «Анджин», накидывая «капюшон». Внезапно на экране вместо него появилась «Мегуми». Вид у неё был настолько нейтрален и лишён эмоций, что все невольно взглянули на неё. Но поскольку «Мегуми» не желала говорить, они отвели взгляд. А вот взгляд «Вакаме» впился в Камиюрушу, словно в мишень. И больше Мегуми уже не сводила с него своего взгляда, а прочие – не появлялись на экране. – Предлагаю вначале разобрать маленький вопрос: могло ли это в теории быть самоубийством? – поинтересовался Камияма. Кумако, подняв палец, сказала, вспоминая: – На собрании Кружка она была какой-то мрачной. Я поговорила, она сказала, что у неё был сложный день. Но она сказала, что всё хорошо! – Так и говорят самоубийцы, – пожал плечами Машару. – Нет, – возразил Онокири, – Этому противоречат найденные на месте преступления улики. Невозможно пробить висок гантелью, не умереть мгновенно и швырнуть его в сторону. – Пробить висок… – повторил Машаюки, взглянув на Историка. – Хотя я бы не удивилась, если бы Вакаме что-то придумала, уж слишком она была изобретательной! – добавила Такахиро. Это возмутило Тамоцу: – Как ты можешь так говорить о участнице Кружка! – Думаю теперь понятно, что причиной смерти было убийство, – подвела итог Мамори. Этнолог уточнил: – То-есть ей пробили висок… – Ударом гантели. Смерть была мгновенной, учитывая силу и… скорость удара, – дополнил его Камиюрушу. Машаюки кивнул. Нонконформист продолжила: – А вот способ убийства – более сложный вопрос. Его ещё сложнее понять, чем в делах Анджина и Ичитаро, убийца постарался. – Что странно, учитывая как много улик он оставил, – заметил Онокири. – Если ты сказал правду про сигнализацию, его просто застали врасплох, – ответил на это Камияма. Онокири с лёгким скепсисом покачал головой, но добавил: – По крайней мере, убийство было совершено незадолго до моего прибытия – Мегуми была ещё тёплой. Глаза «Мегуми» на экране на мгновение сверкнули. Арикото кивнул: – Опишите улики, если не составит труда. Реконструкция способа убийства часто указывает на убийцу. – А все ли улики у них есть? – поинтересовалась Такахиро, – Раз их так много, убийца мог их подбросить! – Ну-ну. Ты забываешь про правила 21 и 22, – спокойно ответил Машару, – Убийца был ограничен в действиях. Он не мог убивать ночью, не мог прятать улики в комнате. – А комнаты умерших нам уже недоступны, я проверял! Да и кста-а-а-ати, в правиле 22 сказано «улики запрещается прятать в личных комнатах» без конкретизации, а те, кто стал бы так рисковать, уже умерли! – подхватил Джию, ловя взгляд Мамори, – Ладно-ладно, молчу! – Это «ночное время» не особо ясно для меня, – возразила Канашими, – У большинства нет нормальных часов. Как такие правила бы выполнялись? Их точно бы приняли организаторы, которые всё же не совсем дурочки? – Но всё же убийца должен был держать в голове этот факт, поскольку иначе заплатил бы головой, – ответил Арикото. Чиё удивилась, пожав плечами: – А правило 21 делало убийство почти невозможным в вероятное время совершения. Как убийца так точно всё подгадал? Он имел часы? Или был экстрасенсом? – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – твёрдо заявила Мамори, заставив Девушку схватиться за голову, – В правиле 21 сказано «запрещено покидать свои личные комнаты ночью». Камиюрушу с трудом сдержал улыбку – Мамори избавила его от необходимости лишний раз врать самому. – И что же? – удивилась Такахиро, – Не вижу противоречий! Настоящие улики могли скрыть где-то ещё, а время не играет роли! – Ты путаешься, – покачал головой Машаюки, – А я, кажется, понял мысль Мамори. Мы сформулировали новое правило размыто. Покидать свои комнаты в это время действительно было запрещено… – А вот остаться на ночь не в своей комнате, а возможно и вовсе не в комнате, никто не запрещал. Потому убийце не обязательны были часы или особые способности, даже если у него они и имелись, – завершил Ушуками. – Возможно убийца и воспользовался лазейками в правилах, но он их не нарушал, – сказала Красавица, сминая воротник платья, – А значит можно считать доказанным, что Мамори и Камиюрушу обнаружили все улики, какие могли обнаружить. Все кивнули. – И всё же, – продолжила Канашими, – Вопрос про то, как организаторы вообще приняли такие пункты, остаётся. Камиюрушу, их ведь приняли? Историк спокойно ответил: – Нет. Они ещё не одобрены и не введены в действие. – Как?! – изумлённо вскрикнул Камео, – Они не приняли дополнительные пункты? Но тогда получается, что убийца… Онокири мрачно улыбнулся: – На момент убийства точно знать, что правила не приняты, мог только я. – Что делает тебя главным подозреваемым! – надулась Такахиро. – Тогда бы он не стал говорить про это на суде! – Тошикане с грубоватым здравомыслием возразил Подруге, – Если это не очередной хитрый план, он, наоборот, вне подозрений! Цурушаки опустила голову. Мамори, наоборот, подняла: – Раз ни у кого больше нет возражений, перейдём к уликам. Это батут, фотографии, гантели, следы верёвки на шее жертвы и её смертельная рана в висок, перегородка, окровавленная верёвка, круглый груз. Все с возрастающим напряжением слушали перечень. Камиюрушу начал: – Не все улики были оставлены убийцей. Батут был передвинут от своей стены к канату, фотографии делала жертва. – Что она вообще делала в Тренажёрном Зале? – непонимающе схватился за голову Камео. – Поговорим, когда речь зайдёт о целях убийцы… и жертвы, – неожиданно строго сказал Онокири, – А сейчас важно то, что эти улики значат. Батутом объясняются царапины уже падающей и мёртвой жертвы на задней части головы. А вот фотографии говорят о большем. И он показал имеющие отношение к делу 7 снимков. Все невольно вздрогнули. Онокири спокойно продолжал: – Судя по фотографиям, Мегуми фотографировала что-то своё, пока не увидела тень чего-то. Выронив фотоаппарат, случайно сделавший снимок от удара об пол, из рук, она обернулась в сторону того, что её напугало, а вскоре уже лежала мёртвой. – И чем же было это «что-то»? – спросил Тецубики. – Очевидно, что гантелью! – вспылила Цуёши. – Но не могла же гантель оставить на шее следы от верёвки, – усмехнулся Эстет. Мамори затихла. – Могла, – холодно возразил Онокири, – Если убийца использовал для её перемещения верёвку. – И правда, тень похожа на что-то на верёвке! – сказал Камео, вглядываясь в фотографию. Камиюрушу продолжил: – Мамори нашла за перегородкой окровавленную верёвку, а я заметил на этой верёвки потёртости. Гантель поместили в лассо и метнули, попав Мегуми в висок. – Но гантель вроде нашли не у трупа, или я ошибаюсь? – Чиё вернулась в дискуссию. – Не ошибаешься, – пожала плечами Нонконформист, – Гантель нашли у стены справа, перегородка стояла ближе к входной двери рядом со стеной слева. – Стоп, помедленнее, я запутался в стенах! – растерянно бормотал Тошикане. – Значит место возможного запуска и падения гантели находились по диагонали друг от друга? – спросила Тамоцу, решив блеснуть математическим мышлением. – Мелкие пятна крови, капавшие с верёвки, расположены именно по диагонали, – кивнул Историк. – А между ними – место, где стояла и умерла Вакаме, – мрачно подвела итог Цуёши, кутаясь в плащ. – Так значит перегородка использовалась в качестве… – начала Канашими. – Думаю, Джию Панга знает ответ на этот вопрос, – отрезал Историк, с плохо скрываемой злобой поворачиваясь к Хитрецу. Панга опешил: – И ты, лучший друг Рушу?! Что с вами вообще случилось? – Неважно. Отвечай. – Это важно, но ла-а-а-адно, – сказал Панга, и в его глазах загорелся хитрый огонёк, – Мои исчезновения в Тренажёрном Зале, видимо, наделали много шума. Как думаете, как мне это удавалось? – Тайный ход? – наивно спросила Тамоцу, не заметив, как при этих словах Джию слегка побледнел. – Нет… Перегородка! Я хотел проверить, насколько легко человеку скрыться за ней, и оба раза мне это прекрасно удалось. А учитывая, что в зеркале, как мы видим на снимке, вместо перегородки было видно лишь какое-то размытое пятно без движения – убийца вероятно и кидал лассо из-за неё! – И это делает уже тебя главным подозреваемым! Всегда знала, что ты так и норовишь что-то мне подсыпать! – категорично заявила Такахиро. – Шаки! Он бы тоже не стал рассказывать то, что используют против него! – дружески осадил её Камео. – Так значит и ОН не может быть под подозрением? – с сильным разочарованием ответила Подруга. – Но что за нелепый способ кидания? – пожала плечами Камишама, – Вместо точного попадания делать какие-то воздушные круги, метнуть так, чтобы задеть шею жертвы, надавив и оставив след, но убив попаданием в висок, заставив гантель улететь вперёд по диагонали и утянув верёвку назад. Убийца дурак? – Я бы сказал, что убийца своего рода гений, – возразил Онокири, – Он совершил сложный и намеренный трюк с метанием гантели на верёвки, убив жертву и оставив улики так… как он и хотел. – Значит его не застали врасплох? – задумался Тошикане. – Вначале я тоже так думал, но потом стал догадываться, что моё появление с сигнализацией не усложнило, а упростило убийце жизнь. Но об этом позже. С мелкой гантелью, разбившей пирамидку из гантелей, всё понятно – раз разбила, её метнули. С верёвкой, перегородкой, разбившимися от падения очками тоже. Даже следы на шее, о которых ещё стоит вспомнить, оставлены верёвкой во время метания, и исполнено это было довольно тонко. Но одна улика прямо на месте преступления не вписывается в общую картину вообще. – Круглый груз, – проговорила Мамори. – Круглый груз… – пробормотал Арикото, – Мы уже сталкивались с чем-то похожим в первом деле. Даже странно, что орудием убийства стала гантель, а не он. – Он был чистым, сухим и нетронутым, – добавила Мамори, – Его нахождение ломает всю суть предположений, оставляя в них логическую дыру, ведь на фотографиях его не было, а значит он был подброшен убийцей. – Намеренный ход убийцы? – предположила Тамоцу. Камиюрушу кивнул: – Да, но не чтобы нас запутать. Это была… реконструкция. Все удивлённо уставились на Историка. – Кхм. Реконструкция? Ты вообще о чём? – спросил Тецубики, всматриваясь в глаза Онокири. Историк не ответил. – С уликами пока что завершили, – хмыкнула Мамори, – А значит и со способом убийства. Следующий вопрос – время убийства. – Ну, оно довольно понятно, – ответил Камео, – Кири подал сигнал у всех на виду ещё на Первом Этаже, после чего мы устремились за ним. А тело Мегуми, как я понял, ещё сохраняло тепло. Убийство произошло в момент или незадолго до подачи сигнала. – Уж слишком много совпадений и дара предвидения для Онокири! – с подозрением заявила Такахиро, – Не мог ли он, злоупотребляя нашим доверием, сам подстроить западню? – ПРОТЕСТУЮ! – неожиданно выкрикнула Мамори, – Хватит уводить дискуссию в сторону. Время нам ясно, перейдём к алиби. – Ха. Пусть он сначала оправдается, – прервал её Эстет. Историк тяжело вздохнул и в общих деталях пересказал события того вечера шахмат, после которых бросился на поиски предполагаемой жертвы. Все на минуту затихли. – И всё же, милая Такахиро кое в чём права, – заметила Канашими, – Если Камиюрушу не убийца, возникает вопрос, как убийца смог сбежать, если ему навстречу бежал сам Камиюрушу? Спрятаться в общих комнатах бы не вышло – как я поняла, они были осмотрены, да и сзади бежало много человек, которым невозможно было попасться на глаза. – Воспользовался канатом, чтобы сбежать? – предположила Кумако. Арикото возразил: – Позволь в этом усомниться. Камиюрушу заметил бы слезающего с каната убийцу, да и вроде к канату была привязана гиря… зачем-то, что делало подъём на него рискованным. Разве возможно было использовать канат в таких условиях? – Хороший вопрос, – сказала Мамори, начавшая понимать, к чему клонит дискуссию её помощник, – Но вначале займёмся алиби. Нас 11, и мы почти уверены, что один из нас в момент убийства находился в Тренажёрном Зале. Пройдёмся по алиби. – Вообще-то… лично я в этом не уверен. Из доказательств слова Онокири и его же домыслы, что тело ещё не остыло, – надменно вмешался Машару. Внезапно Тамоцу, всё ещё вертевшая в руках один из снимков, неожиданно сказала. – Смотрите! На обратной стороне фотографий стоит время снимков. Вместо даты, правда, странный «День 11», но всё же! Онокири и Цуёши поражённо переглянулись. И правда, фотографии были сделаны подряд где-то в 7 часов вечера в день убийства. – Значит слова Рушу – правда, как я и думал! Когда началась сигнализация, я машинально взглянул на часы, и там было где-то столько же! – ответил Камео при молчании остальных. Все напряглись – обвинять других было легче, чем защищать довольно шаткие в этом деле алиби. Мамори продолжала: – Вначале, Тошикане, Камишама и Цурушаки. Их алиби важно, ведь слова первого указывают на правдивость слов Камиюрушу. Они были в одной комнате в момент убийства, удаляясь только в туалет этой же комнаты – ведь как мы помним, ванные-туалеты наших комнат расположены за зеркалами в них. В комнате всегда оставалось 2 человека. Если из туалета не было какого-то тайного хода наверх, у них железное алиби. – Думаю, алиби Камиюрушу тоже можно принять, – добавила Тамоцу, – В нём нет противоречий и без него невозможно решить загадку. Да и он под моей опекой и покровительством, он бы не стал убивать! – Пусть так, – сказала Мамори, проигнорировав последнюю часть, – Остаётся ещё 7 человек. У меня нет алиби, у Тецубики тоже. – Вообще-то я дал показания, – недовольно заявил Эстет. – Я тоже, – с издёвкой ответила Цуёши. – Значит и вы вне подозрений! – захлопал Тошикане. – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! – выкрикнула Чиё, вновь доведённая общими шумом и криками, – Вы что, живёте в здании с Библиотекой и посещаете её только для красоты?! Я, к примеру, узнала о такой вещи, как «ненадёжный рассказчик». Показания Цуёши и Тецубики подтверждены только ими самими, потому они ОСТАЮТСЯ под подозрением! Нонконформист равнодушно пожала плечами, Эстет в раздражении стал мять в пальцах свои браслеты. – Продолжим, – сказала Мамори, – Алиби также нет у Тамоцу. А вот у Чиё и Машаюки оно есть – они разлучались на минуту, за которую ни один из них не успел бы совершить убийство и покинуть место преступления. – Допустим, Вакажару с её ростом и не могла бы, – снисходительно заметил Тецубики, – Но что мешало Камияме? – ОДЫШКА, ДУРАК! – крикнула Чиё, – Несмываемый запах табака у заядлого курильщика, с которым он ходит уже 11 дней. Ему даже бегать сложно, и не пытайся сказать, что он это симулирует! Такая резкая защита бывшего врага Девушки, как и сближение с ним, поражали Онокири. Но сейчас следовало сосредоточиться на другом. Мамори тоже понимала это, продолжая: – Остаются Арикото и… Панга. Здесь сложнее – этот тип сбежал от Арикото, а значит тоже под подозрением, но… Понимая, что Мамори слишком тяжело оправдывать Джию, Онокири пришёл ей на помощь, тоже с трудом пересиливая себя: – В убийстве не было бы смысла, так как кто бы из них не пытался его совершить, он бы оставил неудобного свидетеля встречи и отлучки. Панге было бы проще убить отвлечённого музыкой и ничего не замечающего Арикото, а Арикото не имел гарантий, что Панга не попробует вернуться, разоблачив его. Потому у их обоих также есть алиби. – Но какой ледяной тон, я сейчас замёрзну! Рушу, почему оправдывая меня, ты говоришь с такой озлобленностью? – Джию напрягался всё сильнее. – С алиби разобрались, – продолжил Историк, игнорируя Хитреца, – Под подозрением находятся Мамори, Машару и Тамоцу. Вполне вероятно, что кто-то из них убийца. – О нет! – вскрикнула Тамоцу. – Выдумки! – надменно заявил Машару. – … Мамори промолчала, взглянув в глаза Онокири. Тот холодно улыбнулся: – Я уже говорил, что убийце осталось жить недолго. И Мамори доверяет мне последний этап обвинения. Поговорим о целях… жертвы. Экранная «Мегуми» едва слышно вздохнула. – Объяснить всё может видеокамера, которая была найдена в этом здании и установлена мной в месте будущего преступления. С её помощью велась съёмка, и она зафиксировала предшествующие события в Тренажёрном Зале. Его взгляд встретился со взглядом Панги, быстро уточнившего: – И что же она зафиксировала? Онокири решил, что время правды ещё не наступило, а потому ответил: – Она вела съёмку плохо, глухо и недолго, с прерываниями, потому по кадрам с ней, перед тем как она разрядилась, я понял лишь то, что Мегуми разговаривала с кем-то и была заинтересована загадкой каната… Которую я решил. – Правда? Я тоже! Помиримся? Вот её принци… – начал Хитрец. – Главный вопрос в том, что Мегуми её не решила, – прервал его Онокири. Но в мыслях он невольно восхитился тем, что даже в критической ситуации Панга не лгал, а лишь хитро и упрямо недоговаривал, в отличие от самого Камиюрушу. Сопоставив в голове видео с Джию, которое видел уже только он, и решив пока не выдавать Хитреца, он начал, догадавшись о виденной им раннее «магии»: – Но Мегуми была близка к разгадке в момент, когда была убита. Суть в следующем – к канату нужно подвесить одну или несколько гирь разного веса, но внешне похожих. Получив от определённой комбинации строго измеренную нагрузку, канат начнёт подниматься. После этого достаточно ухватиться за него, и можно вместе с ним «взлететь» к потолку, что фактически нереально при подъёме по этому канату вручную, а спуститься назад – прыжком на батут, который переставили прямо под канат. Тот же, лишившись веса человеческого тела, через определённое время стал бы опускаться. Мегуми решала загадку, фиксируя взвешивание гирь на канате на камеру. Правда, все эти действия, даже если бы она догадалась, были бы бессмысленны – наверху лишь потолок, мы с Мамори проверили. Цуёши спокойно кивнула этой неправде. Остальные вполне удовлетворились объяснением, лишь Машару и Тамоцу, как подозреваемые, колебались. – Не поверю, что Вакаме бы занималась такой чушью. Скорее она была предателем и знала, что делала, – заявил Эстет. – Звучит странно, но раз это говорит Камиюрушу – я поверю, – добавила Староста. Джию ничего не сказал. Камиюрушу поправил шляпу: – Вы затронули хорошую тему, раз уж мы разобрались с мотивацией жертвы – решить загадку в тайне от других. Вот и вся правда. Историк знал, что это не вся правда, и по взглядам студентов видел, что молчание бьёт по его репутации, но молчал. И ещё сильнее злился на покойную от того, что из-за сопутствующих тайн и возможного предателя не мог, а даже если бы имел возможность – не хотел раскрывать другую сторону покойной Фоторепортёра остальным. Он сменил тему: – Мотивация убийцы – вещь более сложная. И начать стоит с того, что Мегуми попала под подозрение… – Заподозренная в предательстве, – завершила фразу Мамори, вызвав общую тишину, – Атмосфера доверия была разрушена после бала, когда Камияма заподозрил меня и Камиюрушу из-за нашего вида после посещения Тренажёрного Зала. Смерть предателя была выгодна многим, не правда ли? «Вакаме» хотела что-то сказать, но промолчала. Онокири вздохнул: – Но она не была предательницей, как бы себя не вела. Убийца был другого мнения и успел выдать себя несколько раз, вот только всё это время мы обращали внимание не на те фразы и поступки. Уверен, это не было единственной проблемой, ведь за время пребывания здесь убийцей были получены определённые… травмы, повлиявшие на ход мышления. Но так или иначе, этого хватило, чтобы атаковать Мегуми. А потому следует затронуть дополнительные улики, которые я оставил на завершение… – Дополнительные улики? – удивился Камео. – И даже из других комнат. – Из других комнат! – Цурушаки прожгла его возмущённым взглядом. – Столько улик, очень миленько. Ты наше маленькое сокровище, Онокири, – усмехнулся Машаюки. – Первая из них – это… очерёдность вбегавших в комнату. – Ты… В своём уме? – уточнил Тецубики. – Вполне, а ещё я главный свидетель. Первым, не считая меня и Мегуми, прибыл Машару. Затем – Мамори. Потом – Камео и Такахиро. Затем – Панга. После – Машаюки и Чиё. Наконец, поочерёдно, Тамоцу, Арикото и Канашими. Не напоминает ли вам эта очерёдность что-то? – А! Где-то также мы вбегали в Библиотеку, когда бежали к трупу Анджина Кошо, – неподходяще весело догадалась Тамоцу, – Но и правда было одно различие, ты прав! – В том, что тогда ты не могла ходить и вошла позже, вместе с Канашими! – торжествующе воскликнула Такахиро, – Вот мы и вычислили убийцу среди подозреваемых. Староста удивлённо взглянула на Подругу. Онокири покачал головой: – Не спеши с выводами. Подозрения вызывало не это. Но вначале о другой дополнительной улике. Камиюрушу тянул время, будто наслаждаясь судом над убийцей Мегуми со стороны, но в реальности ожидал чего-то. – О кнопке зеркала в Музее, на которой, когда мы смотрели, не стало пыли? – спросила Чиё, которую в определённом смысле успокаивали диалоги с Онокири. – Она, скорее всего, не имеет отношения к этому делу, – сказал Онокири, к общему недоумению делая ударение на «этому», – Но даже если так, убийца мог увидеть в этом зеркале, а точнее экране, то, что его замотивировало, не более. Ведь в Тренажёрном Зале простое зеркало. – Но ты, увидев эту кнопку, даже хлопнул себя по лицу, осматривая комнату странным взглядом. Разве так делают из-за незначительной улики? – спросила несколько разочарованная неудачей Девушка. Камиюрушу улыбнулся: – А что я ещё делал, Чиё? – Растерянно осматривал комнату? – Вот именно, – сказал Онокири совсем другим тоном, бросив взгляд на остальных студентов, – В ней и был ключ к разгадке всего. Без неё мы все были слепы, так как не понимали причины такого стиля убийства. А они кроются в… картинах! Повисла мёртвая тишина. Даже Мамори с лёгким удивлением взглянула на Историка. Тот продолжал: – Картины говорят о том, что встреча убийцы с жертвой не была случайной. Убийца прятался в засаде прямо в Тренажёрном Зале. И он всё ещё был там, когда я туда прибежал. Он воспользовался моей слабостью, появившись легально и незаметно. – Ого, он украл мою идею прятаться за перегородкой! И я видимо зна-а-а-аю, о ком речь… – возмутился и хихикнул Джию, но вновь замолк под взглядами Цуёши и Онокири. Последний продолжил: – Из трёх подозреваемых, не имеющих никакого алиби, Тамоцу в день осмотра занималась Актовым Залом, Мамори – Тренажёрным Залом, а вот Музеем… Один обладатель хорошей фантазии, абстрактного мышления и часов. – Давай, Рушу, разоблачи убийцу! – поддерживающим тоном крикнул Камео, подняв кулак с часами на руке, – Ой… Это не я! – Конечно нет, – мрачно сказал Камиюрушу, – Я говорю про Машару Тецубики. – ПРОТЕСТУЮ! – возмущённо крикнул Эстет, – Где ты вообще увидел в убийстве творчество?! – Кроме тебя никто не мог вдохновиться недавно увиденными картинами в таком деле, как убийство. Тонкая работа, что сказать! Побелевшее от истёкшей крови лицо Мегуми, скорбно закрытые глаза, кровавый висок, и круглый предмет рядом – это не «Память» Магритта? Я уже молчу про картину Ито, с мотивами девушек и верёвок – только ради этого гантель металась по такой сложной траектории с риском промахнуться, ведь настоящий… «эстет» не мог удержаться от того, чтобы оставить следы верёвки, совместив два шедевра в своей жертве?! Тецубики грыз свои браслеты. – Но он видимо хотел, чтобы его творчество обнаружили, – с насмешкой добавила Мамори, – Жадный до внимания, он хотел добиться одобрения от дам и в таком деле. – МОЛЧАТЬ! – крикнул Тецубики, – Так и не научилась ничему, кроме как издеваться и травить? Обвинение строится на предположениях Онокири о моём творчестве. Это ничего не доказывает! Лично я считаю, что казнить нужно Тамоцу! – За что?! – воскликнула Кумако. – На предположениях Онокири?! – сжала руки в кулаки Мамори, – На суде подозрительно вёл себя ты, а не он! – И это всё, что у вас против меня есть? – со всё возрастающей надменностью спрашивал Тецубики, – Даже Мамори гораздо более вероятный вариант, чем я! Вы только посмотрите, с каким лицом она ходит последнее время! Нонконформист с трудом сдержалась. Историк крикнул, тоже уже едва удерживая себя в руках.: – НЕТ, ЭТО НЕПРАВДА! Мы вроде бы решили, что убийца собирался устранить предателя под влиянием слов Камиямы. И эту тему поднимал только ты. – Ну так и подозревайте Камияму! Он тоже был в Музее, а с Вакажару мог просто сговориться в обмен на услуги интимного характера. – ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ! – страшным голосом крикнула Чиё. – Вот так и смею! Меня собираются казнить, я не намерен умирать из-за таких смешных улик, – раздражённо ответил Тецубики. – Сговор между мной и Вакажару выглядит ещё смешнее. Хотя, возможно, ты уже немножечко подзабыл правила? – равнодушно спросил Камияма, рассматривая кольца. Чиё промолчала. Тецубики продолжал настаивать, но Камиюрушу не отступил: – Что скажешь о своём появлении в Тренажёрном Зале? Не знал, что ты стал таким быстрым и спортивным, что, проснувшись от сигнализации, появляешься быстрее, чем не спавшая и сразу побежавшая Мамори, или спортивный Камео. Логичнее предположить, что ты просто вышел из-за перегородки, за которой прятался, чтобы не повторить ошибки Татакаи Шубоджина, и изобразил удивление. Теперь Тецубики покусывал уже пальцы и воротник, но держался на удивление стойко: – Ха. И снова ты основываешь все обвинения на словах, без любой улики! Я не такой дурак, как те четыре убийцы, и не сознаюсь во всех смертных грехах от психологического давления. Я невиновен! Иначе докажи верность хоть одной своей теории! – Охотно, – неожиданно сказал Онокири, – Убийце во всём его подражании не хватало одной детали с «Памяти» Магритта, и весьма важной – цветка. К сожалению, нам в этом здании были доступны лишь кактусы… Машару изменился в лице. Тамоцу воскликнула: – А потому… МАШАРУ ТЕЦУБИКИ, ЭТО КОНЕЦ! Ведь я заметила, что у кактусов в Классной Комнате «поредело» количество иголок. Ах, всегда мечтала сказать эту брутальную фразу! Не про иголки… Слова Старосты произвели эффект – Машару попытался машинально засунуть руки в карманы, но его руки перехватил подошедший сзади Камео, медленно и с сопротивлением Эстета поднимая и распрямляя. Впрочем, Археолог проявлял жестокость довольно добродушно: – Шару, я хочу доверять тебе, но ты должен очистить себя от подозрений! Да не упрямься же, я тебя спасаю! На губах Тецубики мелькнула непередаваемая улыбка. Он хотел что-то сказать, но лишь вскрикнул от боли, когда Тошикане силой разогнул его пальцы. – Руки в уколах, а в этом месте нет ни наркотиков, ни медпункта! И ногти какие-то… краснова-а-атые, – заметил Панга, уже никем не сдерживаемый. Тецубики метнулся, но не смог вырваться из «рук помощи». Археолог с ошеломлённым видом вытянул что-то из-под ногтя Эстета. – Заноза? – удивился он. – Не обманывайся, это иголка кактуса, – сказала Камишама с очаровательной улыбкой. Но Эстет даже в такой ситуации продолжил сражение за внимание и поддержку: – Я повторюсь, всё это – сфабрикованные улики и пустые слова! Не верьте им! У нас три подозреваемых – голосуйте за всех так, как считаете правильным вы, а не как вам указывают они! Эти малопонятные фразы говорились тоном актёра, прекрасно играющего роль. Некоторые и правда заколебались. Историк, отчаявшийся вывести Эстета на признание, только сейчас почувствовал, как остро ему не хватает Мегуми. Внезапно её электронная версия, до сих пор смотревшая на Онокири, будто прочитав его мысли, заговорила, обратившись неожиданно нежным тоном: – Не колеблись и не бойся. И ещё… Я забыла сказать тебе две вещи. Во-первых, я тоже прошу прощения. А во-вторых… секрет! Вперёд! Последние слова утонули в твёрдом обвинении Историка, пошедшего ва-банк: – Машару Тецубики, Абсолютный Эстет! Может ты и запутаешь кого-то голосованием, но не сбежишь от правды – обвиняю тебя в убийстве Мегуми Вакаме, Абсолютной Фоторепортёра! «Мегуми» улыбнулась и экран погас, игнорируя попытку «Камивоки» появиться и сказать что-то, будто воля умершей на один суд возвысилась над возможностями остальных. У Эстета вырвался вздох. Цуёши, подавив сомнение в голосе, пошла на риск вместе с Камиюрушу. – Пятое Дело, дело об убийстве Абсолютной Фоторепортёра Мегуми Вакаме, закрыто. Начинаем голосование. Полученное в такой ситуации доверие Мамори – не было ли это лучшей эпитафией Мегуми Вакаме?