HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

В ушах звенела привычная сигнализация-пиликанье, глаза мигали красным вместе с ней, а «ЧАС-НАС-ТАЛ» заменял биение сердца. Онокири начал приходить в себя, услышав сзади шаги и голос: – Ого. Историку не нужно было оглядываться, чтобы узнать Машару и почувствовать в обычно надменном голосе удивление и сочувствие. Он продолжал сидеть на коленях возле трупа Мегуми, глядя куда-то перед собой. Сзади послышался звук бега, поражённый вскрик и голос уже Мамори: – Что тут, чтоб вас, произошло?! Камиюрушу? Цуёши молча подошла к замершему Историку, окинула труп тяжёлым взглядом и обратилась к своему помощнику: – Камиюрушу… Онокири не ответил. Мамори мягко убрала его одеревеневший палец с кнопки сигнализации на планшете, после чего повторила: – Камиюрушу… Позволь снять твои очки, ты весь в слезах. Онокири не ответил. Одной рукой Мамори сняла их, но лишь затем, чтобы второй… дать ему пощёчину: – Камиюрушу, она МЕРТВА! И меньше всего... даже она хотела бы видеть тебя таким. Ради неё, ты должен раскрыть правду, а не сдаться! Мамори говорила сбивчиво, но смысл её слов вместе с пощёчиной дошёл до Историка. Тот поднялся, благодарно кивнув Мамори и холодно сказав: – Убийце осталось жить недолго. Цуёши улыбнулась и вручила очки, которые Онокири быстро надел. Комната между тем пополнялась людьми: – Что произош… ГУМИ?! Камео от изумления больно сжал руку Такахиро, которую вновь притащил с собой. – АААААА! Абсолютная Подруга расплакалась, правда сложно было сказать из-за чего – смерти Вакаме или этой боли. В комнату вбежал Джию: – Кто нажал сигнализа-а-а-а… Мегуми! Как же наше абсолютное доверие! Огромная поте… Панга также получил от Мамори пощёчину, но в отличие от Онокири – в полную силу. Упав на пол, он удивлённо сказал: – Эй! Я вообще-то тоже хочу раскрыть правду! – Тогда веди себя лучше. Панга побеждённо поднял руки вверх. – Я… уже… здесь… какого?! – сказал входивший Машаюки, сдерживая одышку и опираясь на Чиё. – Мегуми! – воскликнула последняя, пусть отсутствие мигрени вероятно делало печаль несколько фальшивой. Вбежала Тамоцу, руками удерживавшая баланс для бега на каблуках: – Дорогие одногруппники, что случилось? Мамори молча ткнула пальцем на труп. Кумако отшатнулась, сокрушённо повторяя: – Что же будет с моим Кружком… Быстрым шагом вошёл Арикото: – Не сразу услышал из-за музыки, но что… Серое Солнце… Философ зашатался, но благодаря Цуёши удержал равновесие. Наконец вошла Канашими, не спешившаяся и с холодной тенью улыбки: – Убийство? Доверие не помогло, жаль. Но сердце Красавицы, увидевшей Мегуми, быстро растаяло, и она обнялась с плачущей Такахиро. – Дополнительные правила не помогли… – прошептал Камияма. – Однако. Возможно, Убийственная Игра закончена? – спросил Тецубики, глядя на него, – Если твоя теория верна и в районе Тренажёрного Зала скрывался предатель. – А ведь и правда, – насторожилась Чиё, – Что она вообще здесь делала в такое время? Камиюрушу было сложно смотреть на этих людей, многие из которых прохладно отреагировали на смерть Мегуми, сделавшей всё ради всеобщего доверия. Она была сложным человеком, но так равнодушно пережить её гибель… Он не понимал этого, но знал одно – он поможет Мамори раскрыть правду этого дела. Нонконформист крикнула, призывая к порядку. Все затихли, а она начала: – Начинаем расследование. Вначале личный досмотр, а затем – по местам. Дополнительные правила Камиямы отсеивают личные комнаты, а потому остаётся 7 общих и 2 коридора. Нас мало для парных осмотров, потому… Тецубики – Коридор Первого Этажа, Тошикане – Коридор Второго Этажа. Далее: Кумако – Классная Комната, Камияма – Библиотека, Арикото – Гардероб, Цурушаки – Кухня, Камишама – Актовый Зал, Вакажару – Музей, Джию… Куда подевался этот… этот… И правда, пока все отвлекались, Панги уже и след простыл. Нонконформист злобно процедила: – Ну а Тренажёрный Зал осмотрю я вместе с Камиюрушу. Панга пусть делает что угодно, если ошибочно казним его – особо переживать не буду. Мамори обыскала всех собравшихся и проверила их планшеты, а затем дала Канашими сделать то же самое с собой. Ничего не обнаружив, она задумчиво хмыкнула: – Начинайте. Все кроме Онокири покинули Тренажёрный Зал. Юноша переглянулся с Цуёши и они синхронно взглянули в свои планшеты, где в очередной раз высветилась надпись «ВРЕМЯ РАССЛЕДОВАНИЯ», для ознакомления с информацией о убийстве: «ДЕЛО ПЯТОЕ. ИНФОРМАЦИЯ О СМЕРТИ. Жертва: Мегуми Вакаме, Абсолютная Фоторепортёр. Изменения тела: пробит правый висок, лёгкие следы верёвки на шее, царапины задней части головы. Место обнаружения тела: Тренажёрный Зал. Сигнал обнаружения подал: Камиюрушу Онокири, Абсолютный Историк.» Цуёши взглянула на Онокири: – Ты обнаружил тело. Но как это произошло? Камиюрушу кратко пересказал события шахматной игры. – Сопоставив факты, я понял, что речь идёт о убийстве. Я подал сигнал, надеясь спугнуть убийцу, и бежал как только мог, но не имел понятия, где оно происходит. Поскольку Сейко явно намекнула, что убит будет кто-то, кто мне дорог, я догадывался, но не мог поверить… И до сих пор не могу. Если бы я сразу знал, куда бежать… Камиюрушу заметил, что при последних словах Мамори опустила глаза. Он добавил: – У меня есть ещё одна важная информация, но я готов сказать её только в обмен на обещание. Нонконформист нахмурилась, но спросила: – Что за обещание? – Ты должна показать мне то, что сняла видеокамера. Мамори пожала плечами: – Ладно… Ближе к концу расследования, когда зайдём в мою комнату. Я всё равно не досмотрела то ужасное видео до конца, а при расследовании всё может пригодиться. Теперь – да… В голосе Цуёши послышалось что-то вроде нотки стыда. Камиюрушу кивнул: – Моя информация заключается в том, что вчера ночью организаторы впервые пропустили встречу со мной как Представителем, а за сегодняшней игрой с Сейко… ты сама понимаешь. – Другими словами, правила 21 и 22 никогда не вводились, но все считали, что их просто публикуют с задержкой, и думали, что они уже начали действовать? – Да. Мамори вздохнула: – Это упрощает дело. Никому больше не говори об этом до нужного момента. А теперь – расследование. Решив посвятить осмотру тела много времени, как во времена, когда он сам был детективом Группы, из надежды последний раз взглянуть на Мегуми, Онокири подошёл к телу, окинув его взглядом. Тело Мегуми лежало на спине, на полу в центре комнаты, ногами в сторону двери, а головой – в сторону каната. Голова опиралась на батут, стоявший возле каната. Открытые руки распластались в разные стороны, а ноги были сдвинуты. На Фоторепортёре были все предметы одежды – джинсовые штаны, тапки, рубашка, халат… Отсутствовали лишь солнцезащитные очки и фотоаппарат. Со слегка застланными туманом глазами Онокири коснулся открытой ладони Мегуми – та была ещё тёплой, но, как и всё тело, быстро остывала. Историк снова и снова спрашивал себя, на сколько же он опоздал? Не в силах начать с ранений, он приподнял тело Вакаме, заметив, что оно придавило осколки её полупрозрачных солнцезащитных очков. Та же судьба постигла и планшет Вакаме. Затем он всё же перевёл взгляд на раны. Висок Фоторепортёра был пробит чем-то тяжёлым, и видимо с немалого ускорения. Кровь залила её бровь и глаз, стекая остатками на щёку. Глаза Мегуми были скорбно закрыты, а на лице не было ни кровинки – хоть кровь текла лишь из одного места, этим местом было само лицо. На шее были видны следы верёвки, но крайне странные – что-то подсказывало Онокири, что так задушить человека было бы невозможно. Верёвка будто бы на пару мгновений обмотала горло по диагонали и испарилась, оставив глубину лишь от воздействующей на неё силы. Последнее из описанных в планшете ранений и вовсе не выглядело значительным – это были царапины сзади головы, оставленные, видимо, при ударе её о край батута. Мутным взглядом Онокири обвёл ближайшие предметы, желая найти исчезнувший фотоаппарат. Тот лежал рядом, возле старинного зеркала, слегка побитый, будто его уронили на пол. Слева от Мегуми валялся и округлый груз, судя по расположению – брошенный откуда-то. На нём не было следов крови, он был сух и плохо вписывался в общую картину. – Картина преступления вырисовывается интересная, – мрачно сказала Мамори, наблюдавшая за действиями Онокири, – Судя по положению, тело упало на спину, задев батут. Но вот что странно… – Батут стоял не здесь, а у самой дальней от двери стены, – сказал Онокири, добавив краткое описание результатов своего осмотра, – Но сложнее всего мне понять следы на шее. Неужели Мегуми… пыталась повеситься? Последние слова Историк произнёс с трудом. Цуёши покачала головой: – Не похоже, да и канат… не подошёл бы. И правда – к канату как минимум была почему-то привязана одна из тех 12 гирь, не говоря уже о росте Мегуми, значительно превосходившем недостававший метр до земли канат. Да и старинное зеркало не походило на надёжный предмет для того, чтобы встать на него. Мамори выразительно взглянула на канат с гирей, видимо о чём-то догадываясь. Камиюрушу в этой части случившегося пока что не понимал ничего. – Я осмотрю «окружающую среду» этой комнаты, а ты проверь её фотоаппарат, может там будут улики. Распределив роли, Мамори удалилась, а Камиюрушу открыл фотоаппарат. К счастью, несмотря на повреждения от падения, тот работал. «Неужели убийца вообще не менял место преступления?» – мелькнуло в голове у юноши. Включив фотоаппарат, он начал листать фотографии, заметив большую пропасть между расследованием 4 дела и недавними фотографиями. Выглядело, будто Вакаме, получавшая большую радость от фотографий, перестала делать их в принципе по неизвестным причинам. Кроме того, фотоаппарат был почти разряжен, а верёвка, на которой он обычно висел на шее Мегуми, порвана, будто её неожиданно сорвали с шеи и уронили вместе с фотоаппаратом. «Уж не знаю как наши планшеты так долго хранят заряд, уровень которого не показывают… Возможно какая-то беспроводная зарядка. Но на прочие электрические устройства здесь это видимо не действует. Недоработка или очередная манипуляция?». Опасаясь, что фотоаппарат погаснет, Камиюрушу начал по порядку смотреть последние фотографии, видимо сделанные незадолго до убийства. Первым был снимок старинного зеркала, которое отражало непойми-что – видимо это было силуэтом фотографа, пусть на заднем плане виднелось что-то ещё, больше и шире, чем обычный силуэт. Видимо, это не вызвало смущения у фотографа, так как фотографии продолжились. Вторым снимком был канат без гири, а третьим – уже с гирей. Четвёртым шёл снимок остальных гирь, а пятым – батута, который уже стоял возле каната и зеркала. Шесток снимок был сделан будто случайно и направлен в пол. Приглядевшись, Онокири почувствовал, как его охватывает неприятное чувство из детективов или ужастиков при реконструкции смерти. На этом снимке, с виду безобидном, на полу виднелась тень. Из-за небольших размеров и странного угла Историк подумал, что её отбрасывал маленький предмет, но затем решил, что её отбрасывало что-то в отдалении, и, самое ужасное, сзади фотографа. Разобрать было сложно, но тень напоминала продолговатый объект, а вместе с ним – что-то длинное и тонкое. Онокири взглянул на следующий снимок и чуть сам не выронил фотоаппарат из рук. Судя по ракурсу, седьмой снимок был сделал случайно и автоматически, при ударе падающего фотоаппарата о пол. На это указывали руки Вакаме, ещё остававшиеся в позе «спешного срывания» фотоаппарата, от чего порвалась и медленно падала верёвка. Но главным в запечатлённом выроненным фотоаппаратом было другое – лицо Мегуми, судя по прошлым снимкам ещё стоящей спиной ко входной двери, но уже разворачивавшей в её сторону голову и шею. На лице Вакаме читался неприкрытый ужас (пусть скорее от неожиданности и удивления, чем от страха), а взгляд был устремлён на что-то или кого-то, что ещё находилось за кадром, по направлению взгляда – приблизительно на уровне лица Фоторепортёра. Онокири спешно нажал кнопку «распечатать» для этих семи фотографий, что позволял довольно продвинутый функционал фотоаппарата. Не разобравшись, он случайно активировал печать по кругу, из-за чего чуть не начали печататься и прочие фотографии, от первой до последней, но фотоаппарат вовремя разрядился, погаснув окончательно, и успев выплюнуть лишь фотографию Библиотеки, которую Онокири решил сохранить на память. С фотографиями в руках, он подошёл к Цуёши, стоящей у пустовавшей теперь стены напротив входной двери, спешно пересказав ей страшную информацию, полученную с фотографий. – Тот круглый груз был на этих фотографиях? – спросила Цуёши, после минутного молчания. – Нет. – А очки? – Они начинали падать с её лица на седьмой фотографии. Возможно, она упала на них спиной. Цуёши кивнула, нахмурившись, и махнула рукой на комнату: – А теперь посмотрим на «интересности», найденные мной. Их так много, будто убийца вообще не заморачивался, тупил или крайне торопился. Понимать бы ещё, кто это… И мрачная экскурсия началась. Вначале Нонконформист указала на стену, у которой стояла: – Здесь стояли зелёная перегородка и батут. Теперь эта часть комнаты пуста. У той стены, где ты болтал с Пангой, ничего не изменилось – турник, велодорожка и тренажёр остались на своих местах и не выглядят подозрительно. Но вот у стены напротив… Цуёши сжала рукой плечо и подошла вместе с Онокири к другой стене: – Штанги и место их подъёма в порядке, грузы тоже, но как видишь, одного, очень похожего, не хватает. Онокири кивнул, заметив, к чему его подводит собеседница: – А вот пирамидка из гантелей… разрушена, будто от сильного удара. Гантели разлетелись, как кегли, и вдалеке лежит выбивший их «мяч» – такая же маленькая гантель, только залитая кровью в одном месте. – … Видя, что Камиюрушу трудно идти, Нонконформист, поддерживая рукой его под спину, подвела к стене у входной двери, добавив: – А вот здесь и финальные штрихи. Как видишь, тут стоит та самая перегородка, а на обратной её стороне, где должны быть крючки для одежды и верёвки… Одна из верёвок слегка окровавлена. И Нонконформист брезгливо отвернулась от вещи, с которой для неё всё уже было ясно. Камиюрушу, менее щепетильный или скорее более замотивированный, заметил также, что в нескольких местах верёвка потёрлась, будто её спешно развязывали из вполне определённого узла – лассо, пусть и миниатюрного. Взглянув на рассыпавшиеся гантели, он понял, что перегородка расположена по диагонали в отношении к ним, проходя воображаемый маршрут через центр комнаты. На полу виднелись незаметные, если не всматриваться, и редкие капли крови, уже засохшей. Камиюрушу повернулся к Мамори: – Прости, сегодня мне тяжело расследовать. Но ты так помогаешь… – Потому что я хочу помочь тебе отомстить, – сказала Цуёши особым тоном, которым позволяла себе разговаривать лишь с несколькими людьми, – Может я и детектив против воли, но в этом деле ты должен сам победить своего врага. Иначе тебе сложно будет отпустить смерть Мегуми. – Спасибо. И они безмолвно покинули Тренажёрный Зал. В Коридоре их встретил Камео: – Привет! На Втором Этаже все разошлись по указанным тобой комнатам, перемещений не было. «Да и едва ли улики будут за пределами этой комнаты» – подумал Онокири. Мамори, видимо подумавшая также, поинтересовалась у Тошикане его алиби. Тот ответил: – После вечернего собрания я расстроился. Мы вместе с Канашими пошли к Такахиро, чтобы успокоить её. Да, было ещё это новое правило, но никто же не запрещал нескольким людям быть в одной комнате! А потом мы услышали сигнализацию… Во время нашего пребывания мы поочерёдно ходили в туалет, но в комнате всегда оставалось хотя бы 2 человека. Я услышал сигнализацию и с Такахиро побежал искать тебя. Шими не любит бегать, она пошла шагом. А вы, Мори, и Рушу? Простите-простите, я не подозреваю, но и мне хочется быть полезным! Онокири пересказал свою историю ещё лаконичней, чем при общении с Цуёши. Настало её время: – После вечерней сцены я пошла к себе и не покидала комнату, но алиби у меня нет. Не спала, потому что чувствовала, что эти мрази-организаторы что-то затевают. Да и после того молчания в Столовой было понятно, насколько шатким был мир между студентами Группы. Услышав сигнализацию, я сразу открыла дверь и увидела Камиюрушу, носившегося как бешенный – даже мне потребовалось время, чтобы его догнать, а я далеко не самая медлительная. Тошикане и Онокири понимающе кивнули, после чего Мамори вместе с последним пошла дальше – в Актовый Зал. Там их ждала Канашими, пересказавшая слова Камео и добавившая: – В Актовом Зале ничего не изменилось. «Сюрпризы» кроме тех двух особых на своих местах, прочее не изменилось. На случай будущих расследований давайте условимся, что не будем говорить про проход под сцену тем, кто не осматривал эту комнату тогда, но… его я тоже проверила. И Камишама продемонстрировала фонарик, который ей каким-то чудом удалось спрятать между своими грудьми. Мамори смутилась, Онокири покраснел и отвернулся, а та спокойно продолжала: – Я не особо любила Мегуми, но позволить себе умереть бесцельно не могу. Поскольку я выходила последней, но из-за спешки Камео видела, как все выбегали, что-то во всём этом показалось мне смутно знакомым и странным… Но не могу понять, что. Красавица пожала плечами. – Спасибо, – сказали Мамори с Камиюрушу, направившись дальше. В Музее их ожидала Чиё: – Здесь ничего существенного, только на кнопке под тем зеркалом, которое мы осматривали позавчера … Нет пыли. – Что за кнопка? – поинтересовалась Мамори, удивлённо уставившись на надпись, – Чёрт. Онокири знал о кнопке, но был удивлён не меньше – кнопка слегка не вкладывалась в составляемую им картину преступления. Непонимающе обвёв взглядом Музей и думая о кнопке, он вдруг хлопнул себя по лбу, чуть не задев очки. Тем временем, на вопрос о алиби Чиё ответила: – Мы остались в комнате… Камиямы, я хотела с ним серьёзно поговорить. Потом послышалась сигнализация, все выбегали, и мы последовали за остальными. За это время Машару оставлял меня одну, но не более чем на минуту. Поблагодарив Вакажару, они направились дальше, спускаясь на Первый Этаж. В Коридоре их встретил Машару, рассматривавший ногти с видом эксперта: – Что же. Все разошлись в указанные места, ничего нового. Только Пангу нигде не видно, это раздражает. Цуёши и Онокири повторили свои истории, Тецубики в свою очередь заявил: – У меня всё как у остальных. Я спал, услышал сигнализацию и сразу же побежал наверх, прибыв после Онокири. Поэтическая смерть… Надеюсь, умер действительно предатель и суда просто не будет. Мамори пожала плечами, Камиюрушу не ответил. Они пошли в Классную Комнату, где их встретила Тамоцу: – Увы, ничего, – разочарованно ответила Староста, – Только на кактусах будто стало меньше иголок. Взглянув на кактусы, Онокири согласился с выводами, хотя нашёл такое заявление слегка преувеличенным, не говоря уже о том, что количество растений не изменилось. Выслушав уже известные рассказы, Кумако ответила: – У меня тоже без особых алиби. Услышав сигнализацию, я естественно побежала на поиски, но с этими каблуками прыгать по ступенькам сложно – я прибежала почти последней. Мегуми, бедная Мегуми... Кружок, Кружок! Дальнейшие расспросы привели лишь к новым сожалениям о сложностях, с которыми столкнётся Университетский Кружок Талантливых Студенток, что начало раздражать Онокири, а Мамори жутко злило. Она потащила помощника дальше, в Библиотеку. Там их ждал Машаюки, поинтересовавшийся: – Ну что, нашли что-нибудь интересненькое? Я нет. Цуёши не удостоила его ответом. На вопрос Историка о алиби Этнолог подтвердил рассказ Чиё: – Я выходил в туалет, но за минуту и сверхчеловек не совершил бы убийства. Дело такое себе – алиби у большинства едва ли будет, ещё и нужно ломать голову над самим способом совершения убийства, как во времена Кошо и Каджитары. – Разница лишь в том, что убийца уже почти очевиден и не избежит наказания, – холодно ответил Онокири, – А тебя прошу подумать над поведением. И он вместе с Мамори покинул Библиотеку, оставив в ней удивлённого Камияму. Следующим был Гардероб, где обыскивавший его Арикото спокойно ответил: – Ничего, что меня крайне поражает. Основной источник «оружия» оказался настолько невостребованным. Убийца, вероятно, очень в себя верил. После очередных пересказов и вопросов о алиби он несколько виновато добавил: – Если честно, я не сразу заметил сигнализацию, так как слушал музыку с закрытыми глазами. Но как только понял, в чём дело – отправился на поиски. У меня довольно шаткое алиби, если его можно так назвать – ко мне зашёл Панга, заявив, что расследует важную вещь и хочет иметь алиби, и стал подглядывать из-за двери. Но я не особо горел желанием помогать в его интригах, потому лёг и стал слушать музыку. Когда он убежал – без понятия, к моменту как я заметил сигнализацию – его уже не было. Цуёши кивнула, Онокири задумался. Они молча направился в последнюю комнату – Кухню – где Такахиро с уставшим видом села за стол, уронив голову не него и сказав, услышав шаги: – Ничего нового. Дружба рушится. Мне нужны антидепрессанты… Удивительно, но я думала, что в пятом деле по старой традиции опять убьют кого-то из парней, а не станут трогать нас! Чем дочки заслужили смерти в этом страшном месте?! Из деликатности её собеседники промолчали, уточнив о алиби, когда та немного успокоилась. Такахиро подтвердила слова Камео и Канашими, добавив: – Моя интуиция подсказывает, что это парень! Девушки не стали бы убивать друг друга… Я отомщу, кто бы это ни был. Цуёши лишь усмехнулась от таких рассуждений, и вывела качавшего головой Онокири в Коридор: – Что же, сходим ко мне и можем прожимать в планшетах готовность к су… – ЭЙ! Подождите, вы ещё не допросили меня! Панга встретил их у выхода из Кухни, смотря с лукавым выражением лица и игнорируя взбешённого его видом, стоявшего на заднем плане этой сценки Тецубики. Цуёши тоже взбесилась. Джию разочарованно сказал: – Ка-а-ак, вам не интересно моё алиби и найденные улики? Ладно, признаю, улик я не нашёл, а из алиби только слабоватое звено в лице Арикото, но я проверил кое-что другое, пока этот Эстет с прекрасным чувством отталкивающего лениво спускался по ступенькам. Комнаты всех мёртвых студентов… заперты. Надеюсь, вы понима-а-аете, что это значит? Это меняет всё! И Панга вприпрыжку удалился в свою комнату, на ходу нажав планшетную кнопку «ГОТОВ К СУДУ». Его собеседники ничего не поняли, и, нахмурившись, прошли в комнату Мамори. Если комната Онокири была несколько неухоженной, а комната Тамоцу стерильно чистой, от комнаты Мамори веяло чем-то мрачным и замкнутым – хотя никакой разницы между комнатами в плане вещей не было. Нонконформист взяла видеокамеру, села на кровать вместе с Историком и с тяжёлым вздохом включила её. Онокири заметил, что камера тоже была почти разряжена. Долгое время на видеозаписи, начатой вчера днём, ничего не происходило – Цуёши в раздражении мотала плёнку. Наконец, на записи видеокамеры, которая велась с той самой горки гантелей и особенно ловила центр комнаты, появились 2 человека, стоящие возле каната. Это были… Мегуми Вакаме и Джию Панга. Они склонили лица к друг другу и выглядели по-заговорщически. В блестящих глазах этих собеседников светилось лёгкое безумие, у каждого на свой лад – у Мегуми это дополнялось чрезмерно вежливой и довольной улыбкой, а лукавая улыбка Панги, с оттенком злорадства, расползлась чуть ли не до ушей. Они смотрели друг на друга умными взглядами недолго – ласковым тоном заговорил Джию: – Всегда знал, что у настоящей властительницы Группы такое приятное лицо. – Если бы я могла управлять ими на своё усмотрение, всё было бы гораздо лучше. – Не сомневаюсь, любезная коллега! – Ты хотел со мной поговорить в тайне от Группы? – Ну-ну, не обманывайся. На самом деле это ТЫ хотела разговора со мной, естественно без лишних свидетелей, ведь можешь сообщить кое-что. – Ты… догадливый, ахах. Но за это со мной нужно сотрудничать. Камиюрушу смотрел на видео широко раскрытыми глазами. Мамори шепнула: – У меня была где-то такая же реакция. На этом моменте я и бросила смотреть. – Но нам стоит продолжить. И они вновь уставились в экран видеокамеры: – Сотрудничать? Ну уж нет, мы так не договаривались! Ты и так сохранила все воспоминания, не пытайся убедить меня в том, что тебе неизвестны секреты этого места! Мегуми приложила палец к губам, покачав головой: – Но мне они и правда неизвестны. Я помню причины, события, общую конструкцию, но я такая же пленница здесь, как и вы, с таким же подчинением правилам. И также заинтересована в том, чтобы выбраться. – Я уверен, что ты знаешь, как сбежать, умне-е-е-ейшая Мегуми… – Догадываюсь, но не делаю этого. Джию всплеснул руками: – Как? И почему же? – Невозможно сбежать всем вместе. А без таких ценных друзей… и свидетелей я уходить не собираюсь. Я воспользуюсь этим средством, чтобы добраться до организаторов… И наш плен не продлится долго. – Какие благородные мотивы! Рад, что ты поделилась таким примером альтруизма с главным корыстолюбцем Группы! – Альтруизм, ахахах? Не смеши меня. Остальные будут знать ровно столько, сколько я захочу, и когда захочу. Они умирают – и это не моя проблема, так как цель прежде всего. Я пойду на всё ради Доверия… – Итак, где же место, ведущее к организаторам? – Ты снова забыл про условие, Джию. – Хорошо, хорошо! Я раскрыл союзника организаторов. Мегуми с любопытством заглянула в глаза Хитреца: – И это… – Покойный Эйджи Угуишу! Правда, из-за своего характера он играл в собственную игру, за что и поплатился. Ну, зато хоть доступ ко Второму Этажу получили. – Сойдёт, – слегка разочарованно ответила Вакаме. – Впрочем, ты прекрасно понимаешь, что не его нам стоило и стоит опасаться, не он дёргал за ниточки и подводил к убийствам. – Да, есть предатель… – Это правда, да и не стоит забывать про борцов с организаторами! Мне почему-то кажется, что мы им, хнык, не друзья… – Мило, что ты до сих пор употребляешь множественное число. Собеседники рассмеялись. – Итак, где же это предположительное место? Я не сбегу, честное слово! – Тем более что вначале нужно разгадать загадку. Оно здесь! Мегуми указала пальцем в потолок, сдерживая смешок. Джию кивнул: – Понима-а-аю, загадка! И как будем решать? – Ближе к ночному времени, поочерёдно. Через пару дней поделимся результатами, если ничего не добьёмся. – Чудесно! Хотя странно с их стороны оставлять такую брешь в системе… – Это наибольшая из странностей, которую ты заметил? – с лёгкой издёвкой спросила Мегуми. – Ты права. Тем более с твоими воспоминаниями… – Думаю, их частично сохранил кое-кто ещё. Но кто же… – Ха-а-а-а-а, ну так я вычислю этого кое-кого! – уверенно ответил Панга, а в обмен мне нужны… – Что же? – Сведения о прошлом. – У тебя вроде бы нет амнезии, – равнодушно возразила Мегуми, – Или ты не про себя? Джию промолчал, в итоге добавив, театрально бросив свой чёрный берет в сторону и кланяясь: – Повелась! Успокойся, я пошутил! И заговорщики расхохотались. Берет Джию влетел в пирамиду гантелей и сбил видеокамеру, более лёгкую, чем гантели. Но Вакаме и Панга видимо не заметили этого – шаги приблизились и удалились к пирамиде, после чего послышались слова прощания и всё затихло. К тому же, экран начал мигать и появилась надпись: «Низкий заряд батареи, запись скоро прервётся». Камиюрушу отёр пот со лба. Мамори злобно сказала: – Конечно извиняюсь, что не показала раньше, ты бы знал куда бежать и возможно спас бы эту… личность. Но после ЭТОГО… Правда, стоило бы оно того? Нажав кнопку «ГОТОВА К СУДУ» на планшете, она покинула комнату. Камиюрушу остался – всмотревшись, он понял, по покачиванию каната, что видео не закончилось, решив досмотреть до конца. Хотя экран мигал, видео продолжалось, пусть понять на нём что-либо становилось труднее. Камера, упав за пирамидку из гантелей, видимо оперлась на неё, «смотря» вертикально вверх и открывая прекрасный вид на потолок. Внезапно в воздух к потолку стремительно взлетел… Джию Панга. Онокири протёр глаза – Панга был спиной к экрану, красуясь своими жёлтыми сапожками и коротким зелёным плащом. Вероятно, он за что-то держался, так как действовал лишь одной рукой, прикоснувшись к потолку и вздрогнув. После этого Хитрец окинул взглядом комнату, имея прекрасную перспективу сверху. Некоторое время он молчал и ненадолго посерьёзнел. Затем, внезапно, воскликнул: – ТАК ВОТ В ЧЁМ ДЕЛО! ЕСЛИ БЫ МЕГУМИ ТОЛЬКО ВИДЕЛА! И, качнувшись в воздухе, он с элегантным кувырком оказался уже лицом к камере – в смелых глазах горели восторг и самодовольство, с безумным радостным хохотом он широко расправил руки с ногами, и камнем полетел вниз, будто птица или самоубийца. У этой странной и страшной сцены, почему-то не закончившейся трупом Панги вместо трупа Вакаме, не было продолжения – Онокири даже не успел всмотреться в потолок в зоне взлёта и падения Джию. Видео закончилось, а видеокамера погасла, теперь уже навсегда. Слегка пошатывать, он направился к выходу из комнаты Цуёши, прожимая кнопку готовности к суду в планшете.