HistoRonpa: When the World Stopped Making Sense

Не прошло и нескольких минут ожидания, проведённых в коридоре, как все четыре экрана включились. С них на пустой коридор с одним Камиюрушу смотрела Арата Шуджумуши. Историку показалось, что её взгляд был мягче, чем в прошлый раз, но он не был уверен – Абсолютная Кукловод просто молчала. За кадром вновь послышался недовольный голос Сейко: – Почему ты вышла в эфир сейчас, ещё и не активировав сигнализацию в общих комнатах? Уж не решила ли ты стать Абсолютной Склеротиком? Шуджумуши нажала что-то, а её взгляд вновь стал ледяным и неприязненным. Через секунду двери начали открываться – первой открылась библиотека, дверь которой, как заметил Онокири, была приоткрыта. Первым оттуда вышел Джию Панга, лицо которого было серьёзнее чем при первой встрече – Хитрец явно о чём-то задумался. Вскоре открылись двери Кухни, Классной Комнаты и Гардероба, студенты и студентки заполонили Коридор. Каждый, неосознанно или осознанно, старался стоять ближе к двери своей личной комнаты – одного давящего взгляда Араты хватало чтобы чувствовать себя некомфортно. Когда все 20 человек собрались, в кадре появилась и Сейко, сев рядом с Шуджумуши. Голосом, в котором читалось фальшивое милосердие, она начала: – Итак, мы дали вам достаточно времени на осмотр и знакомства! А теперь вам будет даровано право говорить и задать вопро-о-о… МАМОРИ?! Прежде чем кто-либо успел среагировать, Цуёши выхватила из своего пиджака чёрную кепку – ту самую, которую Онокири заметил на её фигурке в гардеробе – и метнула в ближайший экран. Закрутившаяся в воздухе кепка с бешенной скоростью полетела к лицам Сейко и Араты, но последняя была быстрее, моментально среагировав и нажав какую-то кнопку. Блеск лазера под потолком, доля секунды – и кепка превратилась в пепел, опадающий на пол. – РЕШИЛА ЗАТКНУТЬ, РАЗ НЕ МОЖЕШЬ ПОБЕДИТЬ?! – рассвирепела Сакамори. Но Мамори не слушала. Мгновенно рванув со своего места, куда секунду спустя нацелился лазер, она проскочила несколько учеников, глазами, видимо, выискивая что-то подходящее. Остановившись у Анджина Кошо, смотревшего на происходящее скучающим взглядом, Цуёши рванула его бинокль, оторвав вместе со шнурками, грустно упавшими на пол, как и сам Кошо, отлетевший назад от мощного толчка. Однако к Цуёши уже рванулись люди. Стоявший рядом с Анджином Арикото протянул свою длинную руку, перехватив замахнувшуюся руку Мамори с биноклем. Но лишь благодаря подбежавшему Чиишане Цуёши не смогла вырваться из уже совместной хватки Ушуками и Ноки. Тогда Нонконформист слегка тряхнула рукавом свободной руки, и в той оказался маленький перочинный ножик, который Мамори немедленно раскрыла, замахнувшись в экран уже этой рукой. Однако руку с ножом схватили уже Мегуми и Камео, подбежавшие с другой стороны. Вакаме старалась успокоить Цуёши, а та с вызовом смотрела в экран. Арата нажала на очередную кнопку. Камиюрушу заметил, как почти незаметно вмонтированные в потолок и стены маленькие лазерные установки зашевелились, всей массой нацелившись на Мамори. Татакаи Шубоджин и Юуки Джишин подскочили к Цуёши, став впереди неё, но по бокам – никто из них не решился закрыть Нонкормиста своим телом от лазеров. Джишин крикнул: – Никакие правила не нарушены! Это несправедливость! Шубоджин подхватил: – Как Лидер Группы сообщаю, что группа приняла решение защищать всех участников от подобных расправ! Отверстия, из которых должны были вырваться одновременно все лазерные заряды, окрасились красным, готовясь к единому залпу по Мамори. Шуджумуши бешенно стучала по кнопкам. Поняв, что Цуёши спасёт лишь самопожертвование, Камиюрушу метнулся к Мамори, надеясь закрыть её собой, если понадобится – ценой своей жизни, словив на себе секундный удивлённый взгляд Араты. Эта заминка решила исход дела: к Нонконформисту успела подскочить стоявшая ближе, чем Онокири Тамоцу Кумако, широко расставившая руки и закрывшая Цуёши своим телом. Ноги Старосты тряслись, то ли от страха, то ли от попытки удержать равновесие после бега на каблуках, а возможно и от всего сразу. Очки запотели, превратившись в два белых непрозрачных стёклышка. Но зато голос Кумако прозвучал громко и строго – в отличии от наивного и глуповатого голоса при личном общении, сейчас Тамоцу действительно звучала как Староста, прошипев на весь коридор: – НЕ ПОСМЕЕШЬ! Арата криво усмехнулась и нажала на кнопку. Лазеры… погасли. Сакамори несколько секунд во фрустрации смотрела на Тамоцу, затем перевела взгляд на Шуджумуши, кивнув ей. Кукловод ледяным голосом констатировала: – Технически Мамори Цуёши не успела нарушить никаких правил, да и попытка наказать её привела бы сейчас к бессмысленным жертвам в их нарушение. Можете расценивать произошедшее как демонстрацию того, что будет с нарушителями правил. – Эм… ничего? – перевёл внимание на себя Панга, с притворной наивностью глядя в экран. – Я ТЕБЕ ПОКАЖУ «НИЧЕГО», ДЖИЮ! – крикнула Сакамори. – О, так ты выучила как меня зовут? Я смотрю, злодеев здесь можно дрессировать... Команды «Не убей» и «Возлюби ближнего своего» уже заучены. – Панга не собирался останавливаться, но, увидев руку Араты, вновь нависшую над кнопкой, умолк. – Боюсь это тебя можно дрессирова-а-ать! – издевательски улыбнулась Сакамори. Пока шёл этот монолог, кто-то неспешно приближался к столпившимся вокруг Мамори и всё ещё держащим её людям. Онокири первёл взгляд в последний момент и побледнел: Эйджи Угуишу взмахнул кастетом и лёгким ударом выбил из руки Мамори перочинный ножик, покатившийся по полу. Лицо Цуёши скривилось от боли, но она промолчала, а на лице Эйджи отразилась зловещая улыбка. Циник развернулся и пошёл к своему «месту», прокомментировав манёвр с кепкой: – Пытаться увеличить грудь, подсовывая головной убор внутрь костюма? Как низко. – Как хорошо, что избиение беззащитных девушек не входит в список низких вещей и оправдывается идиотскими поступками этих девушек, – громко зевнул Ичитаро Кубамацу. – Да и грудь у Цуёши побольше, чем у некоторых, – заметила Чиё, враждебно глядя на Угуишу. Тот тихо проскрипел: «К примеру чем у тебя, хоть ты так стараешься её выпятить», но был проигнорирован. Мамори отпустили, толпа вокруг неё начала рассеиваться. – А теперь подарок для Цуёши! – гордо объявила Сакамори. – Арата, покажи! Арата дёрнула за ниточки, подняв куклу, выглядящую и одетую как Мамори. – Как видишь, ты уничтожила один из элементов своей одежды, и весьма важный – твою прекрасную чёрную кепку. Из милосердия мы возвращаем тебе её! Ну, точнее, её точную копию… Арата, дёргая за ниточки, нажала на очередную кнопку рукой марионетки и, в на первый вгляд монолитном потолке, образовалось отверстие, из которого прямо на голову Нонконформисту упала новая кепка. Мамори поправила кепку, надвинув на глаза, будто закрываясь от мира, и протянула всё ещё находившийся у неё в руках бинокль поднявшему Анджину, буркнув: – Извини. Кошо взял бинокль и надел на голову спавший капюшон: – Это ты меня извини. Мне нужно было отдать жизнь за твой план, каким бы он ни был – тогда бы моя смерть в этом месте не была бы бессмысленной. – Не извиняйся перед ней, – похлопал Анджина по плечу Камивока, материализовавшись за его спиной, – по вине этой стервы, наплевавшей, к примеру, на моё желание выжить, мы все чуть не погибли. – Держи в курсе, – Кошо отвернулся после недолгого рассматривания Каджитары. Студенты наконец разошлись «по местам». Сакамори, к которой вернулось хорошее настроение, взглянула на всех игривым взглядом: – Ну что, придумали, какие вопросы задать мне или Арате? Конечно желательно мне, потому что я как бы гла-а-а-ав… – Ты, – Машару Тецубики ткнул указательным пальцем в направлении Араты, – хорошие куклы. У тебя явно талант. – Приятно слышать такую похвалу от Абсолютного Эстета, – кисло ответила Шуджумуши. – А теперь ты, – Тецубики «ткнул» пальцем уже в Сейко, – так где мы находимся? – А ты знал, что тыкать пальцем неприлично? В девушку свою будешь тыкать, а ко мне относись с уважением, если не хочешь самой страшной сме-е-е-ерти… – пропела Сакамори. – Уклоняешься от ответа? – с лёгким вызовом в голосе спросила Канашими Камишама. – Я? Ничуть! Но пусть тогда уж всё расскажет самый популярный человек группы, Камиюрушу Онокири. Он единственный, успевший побывать больше. чем в одной комнате – сразу во всех, а его биографию каждый студент знал на память ещё до встречи с ним! Многие закатили глаза – выходку Джию Панги ещё никто не успел забыть. Онокири неловко сделал шаг вперёд и в самых общих чертах описал первый этаж, не вдаваясь в детали. Завершил он логичным итогом: – Структура здания, комнаты, и самое главное – деканат вместо ректората наводят на мысль, что это один из факультетов Университета Талантов. На этом всё, – Камиюрушу вернулся на своё место. – Браво, какой интеллект, какая харизма! Мы упомянули комнаты верхних этажей, и по этой улике нас раскрыли… Блестяще! Не правда ли, Арата? – Сакамори насмешливо поклонилась Онокири. – … Арата промолчала, пока Сейко залилась заразительным смехом. Шуджумуши достала куклу Камиюрушу и похлопала её руками настоящему Онокири. Сейко, оценив шутку, поблагодарила Кукловода, вытерев слёзы от смеха. – Не отшучивайся. Что. Это. За. Факультет? – делая ударение на каждое слово повторила Канашими. Лицо Сакамори стало более серьёзным. – Проблема в том, что у этого факультета… Нет названия. – Хе, довольно самонадеянная ложь, – с усмешкой, но ноткой сомнения в голосе прокомментировал Такаши Каори. – Не будь так строг, дорогой Каллиграф, это правда. Чистейшая правда! Этому факультету… Просто не успели выбрать название и предназначение. – Какое жалкое место. Так и зна… – заметил Каджитара, перебитый на полуслове. – Ты, наверное, хотел, чтобы мы были на факультете журналистики? – спросил Ичитаро, бросив беглый взгляд на бирку Журналиста, – убивать друг друга в близкой сердцу локации значительно приятнее, не правда ли? – Перестаньте, – Анджин, не поворачиваясь, остановил спор, поправляя капюшон на голове, – Ваши вопросы бесполезны. – А ты наблюдателен, – кивнул Арикото, – название факультета не несёт для нас никакой пользы. – В ваших жалких жизнях любое слово от нас теперь несёт пользу. – заметила Сакамори, нахмурившись. Ведь мы не обязаны вам ничего говорить. – И мы за это вам очень благодарны, – поклонился Машаюки Камияма. – Успокойся, Этнограф, они не сообщили и не сообщат нам ничего, что помогло бы избежать Убийственной Игры – эти двое не идиотки, кем бы они ни были, – Эйджи вновь подал голос. – Умерь токсины, они даже отсюда разъедают мне глаза, – вмешалась Сакамори. Осмотрев студентов, она продолжила: – Да, у факультета нет названия, но тем лучше – он может быть чем угодно! Хотите математический, как школа, в которой училась ваша так называемая «Староста»? Ну-ну, не смущайся, Тамоцу, мне многое о вас известно. О всех вас. Хмуришься, Камивока? Ну давай тогда факультет Журналистики… Или Физики, с упором на которую была ненавистная школа, в которой ты учился? Что скажешь? Журналист раздражённо скрипнул зубами и сжал кулаки. – Ну раз не хочешь, придумаю сама, раз уж вы так зациклились на названии. Кто у нас дальше? Археолог, этнолог, историк, каллиграфист? Какое мощное лобби, чтобы назвать факультет историческим. Камео Тошикане смущённо покраснел, будто не помня, с кем разговаривает: – Не надо, госпожа Организатор, мы недостойны такой чести… – Ты назвал меня госпожой?! – глаза Сейко загорелись, – Я… польщена. Наш дорогой Такаши Каори тоже обращался бы ко мне так, если бы ваша ненаглядная «Староста» ему не запретила… Решено! Отныне вы на Факультете Истории. Да… Это место ОПРЕДЕЛЁННО породит множество интере-е-е-еснейших историй! Какие вопросы дальше? Голос подала Такахиро Цурушаки, грустно и немного обречённо спросив: – Почему вы просто не отпустите нас по домам? Сейко взглянула на Абсолютную Подругу, будто пытаясь понять, с какой целью был задан этот вопрос. Судя по выражению лица, понять ей не удалось, но она всё же ответила: – Спасибо за вопрос. К сожалению, на то, чтобы не отпускать вас, есть весьма веские основания. И это, конечно же… полиция! Я до смерти боюсь полицию, а представляешь, что она сделает со мной, когда я отпущу на свободу 20 свидетелей моего уголовного преступления? Ладно ещё Арата, её не жаль, да и она может сама убить кого хочешь одним ударом своей ноги в тяжёлых шипастых боевых сапогах, но я – маленькая беззащитная девушка, не державшая за жизнь ничего тяжелее флешки в руках… – вздохнула Сакамори. – Как трагично. Не верю ни единому твоему слову, – скрестил руки на груди Машару. – А зря! Знаешь ли, у меня был парень, учившийся на полицейского – с тех пор я и боюсь всего, что связано с полицией. Следующий вопрос? – спросила Сакамори. – Что случилось с нашей памятью? – поинтересовался Такаши Каори. – А? Ты стал склеротиком вместо Араты? – Хех, нет, хотя было бы весело, если бы у нас оказался коллективный Альцгеймер, к которому вы не причастны. – А, ты про утрату определённых воспоминаний? – пожала плечами Сейко, наклонив голову на бок, – Лучше формулируй вопросы, не все поймут тебя так, как ты понимаешь мазню на бумаге. Поверь, Убийственная Игра началась бы и при их наличии, и вам было бы только хуже. Вы утратили память в результате определённого… происшествия, вам не стирали её намеренно. Хотя, конечно, курс вашего лечения намеренно содействовал потере воспоминаний, поскольку я посчитала, что игра от этого будет интереснее, а вы не будете отвлекаться на всякие… глупости. Видите, не такая уж я и злодейка! В иных обстоятельствах я бы была даже рада, если бы кое-кто из вас помнил меня, особенно мои знакомые… Впрочем, есть и хорошая новость! Поскольку мы не копались в ваших мозгах, чтобы не сделать вас случайно зомби от побочных эффектов лоботомии, возможно, кто-нибудь и не утратил память, и раскроет вам скучную правду когда захочет! Все впервые внимательно посмотрели друг на друга. Полные недоверия взгляды заполонили коридор. Повисла напряжённая тишина. Машаюки Камияма сделал шаг вперёд: – Подразумевает ли это наличие у вас сообщника? Или, быть может, среди нас прячется очередной организатор? – Ты не читал правила, Этнолог? – перебила его Сакамори. – Организаторов двое, не больше и не меньше. Все вы имеете равные шансы умереть здесь от рук друг друга, ни у кого из вас нет привилегий и ни для кого из вас нет поблажек. – Я читал правила внимательнее, чем ты думаешь, – поправил блеснувшие фиолетовым очки Машаюки и устало улыбнулся, – исходя из правил, организатор лишь техническая должность. Ничто не мешает вашему сообщнику, союзнику, вдохновителю, как угодно, одним словом – предателю находится среди нас. – Умные мысли опасно произносить вслух, – сказал Кошо будто сам себе. – А, так среди нас возможно наличие преда-а-аталей? – поднял голову Джию Панга, – это делает всё гора-а-а-аздо интереснее! – Я и моя команда уничтожим предателей! – твёрдо заявил Татакаи Шубоджин. – Солидарен! – поднял руку, сжатую в кулак, Юуки Джишин. – Ура, мы избавимся от предателей! – наивным тоном воскликнула Тамоцу Кумако, – Кстати, а что вы сделаете с ними? Убьёте? Татакаи «закашлялся», делая вид что не услышал вопрос, а Джишин смущённо сделал шаг назад, опустив руку и голову. – Самым большим предательством будет умереть здесь, не воспользовавшись шансом выжить в виде убийства кого-то, – ухмыльнулся Угуишу. – В яблочко, Эйджи! – согласилась с ним Сейко, – так много великих людей в этом плане были предателями, ты даже себе не представляешь! Хотя и просто предателей среди них хватало… – Впрочем, помимо очевидного гнилья в виде предателя или предателей, не всё ли равно, возможны и варианты сотрудничества с организаторами. Так сказать, возможны ли союзники? – поигрывая кастетами, продолжил Циник. – Ну, всё возможно, хотя конечно все эти интриги меня утомляют… Знаете, интриган всегда держит за спиной нож, чтобы воткнуть в сердце союзнику. Но, к счастью, у меня есть Арата, которая в случае такой угрозы… – …уничтожит вас… всех, – дополнила Шуджумуши. По лицу Такахиро покатилась слеза. – Ну-ну, не плачь, милая Цурушаки… Сама видишь, вас нельзя выпускать отсюда. Вы все смотрите друг на друга с таким недоверием… Вы все уже готовы на преступление. Выйдя отсюда, желание решившегося на убийство человека не пропадёт, а 20 новых маньяков нашей несчастной планете точно не нужны. Ну же, чего здесь не достаёт от обычного мира? Заменённого лампами солнечного света, что ли? – Да! – выкрикнула Мегуми Вакаме, её глаза блестели, – нам не хватает солнечного света и тепла. И мы скорбим по прошлому, которое у нас отняли насильно, не спрашивая, каким бы плохим оно ни было! Ваше серое солнце никогда не заменит нам настоящего Солнца, пусть оно и ближе к нам, чем эта звезда. – Серое солнце… Интересная философская концепция, над ней нужно будет подумать – заметил сам себе Ушуками. Вакаме между тем продолжала: – Вы говорите, что посеяли недоверие? Вот ваша ставка, да? А я отвечу, что нет людей, больше доверяющих друг другу, чем мы в этой ситуации. Просто у доверия есть разные формы, вот и всё. Мы победим в этой борьбе. Если понадобится, я возглавлю тех, кто готов поверить другим, как бы сложно это ни было! – Противостояние доверия и недоверия… – серьёзно задумавшись пробормотал Джию Панга. Сакамори, видимо, тоже была впечатлена. Арата, в свою очередь, насмешливо пожала плечами, заявив: – Ты даже не представляешь, куда заводит слепая вера в других. – Слепая здесь только ты, Арата, – съязвила Чиё, которой очередной приступ мигрени явно ухудшил настроение. Камиюрушу Онокири долго слушал, не вмешиваясь. Он оценивал всё сделанное и сказанное его одногруппниками за это собрание. Пища для размышлений была внушительной, и кое-какие выводы Историк уже сделал, к моменту, когда заявил: – Хватит. Всё что мы могли – мы уже узнали. Сакамори подхватила: – И правда хватит! У нас здесь не клуб дебатов. Цель собрания достигнута – на все ваши вопросы были даны ответы. Больше такой щедрости не будет – я намерена выходить на связь только с представителем от вашей Студенческой Группы, балаган я устала слушать. У вас есть прекрасная классная комната, проведите там собрание и выберите своего мини-босса и верховного представителя (к счастью, у вас много кандидатов – Староста, Лидер, Фоторепортёр, прости господи), а потом идите спать – уже чуть ли не до ночи засиде… застоялись. А с завтрашнего дня – завтрак и начало вашей прекрасной Убийственной Сессии, длина которой – вечность. Пока-пока. Сейко помахала рукой, Арата подняла руку в знак прощания и экран погас. Студенты, недоверчиво поглядывая друг на друга и сбиваясь в группки, направились в классную комнату в гробовом молчании.