Мерзавец

      Если бы можно было описать свое самочувствие одним словом, Гимин бы не справилась, потому что одного явно недостаточно. Одно дело, когда предают тебя, и совершенно другое, когда этот предатель — ты и у тебя есть совесть. Неприязнь к себе змеями расползалась по венам, донося до каждой клеточки информацию о собственной ничтожности. Юн ненавидела себя за ту боль, которую причинила Чимину, который, без преувеличения, являлся воплощением идеального парня и чей разочарованный взгляд она никогда не забудет.       — Я заслужила это все, Айяно, — шептала она подруге, обнимая ее и марая ее пижаму слезами и другими жидкостями. — Мне так паршиво.       — Не буду давать тебе оценку, ты сама с этим прекрасно справишься, — Сато крепче прижала Юн к себе, и та громче прежнего всхлипнула. — Но знай, ошибки совершают все. Главное, что ты не тянула месяцами.       — Но и неделя — долго.       Гимин шмыгнула носом и закрыла глаза, с которых скатилась очередная порция слез. Срок признания не так важен, как сам факт измены. И даже если бы она призналась в тот же день, не могла представить, как бы отреагировал Чимин. История, напоминающая его прошлые отношения, невольно повторилась, снова включив в любовный треугольник лучшего друга.       Сначала Юн, признаться честно, хотела умолчать человека, вызвавшего в девушке преступное желание поцелуя, но вовремя спохватилась, не желая оставлять за собой недосказанность, а потом еще больше ненавидеть себя за лживость.       — Знаешь, что самое ужасное? Что слухи обо мне оказались правдой, только за исключением Чонгука, — прошептала Гимин.       — Дурень ты, — Айяно продолжала гладить подругу по спине и волосам, успокаивая, хотя понимала, что, к сожалению, это всё, чем она могла помочь.       Устав плакать и окончательно опухнув, Гимин уснула. Она проспала до позднего утра и зарылась в одеяло, отказываясь вылезать из кровати. Айяно пришлось заказать еду на обед, а не идти в столовую, потому что, как объяснила подруге Юн: она не достойна даже поесть.       Но ладно, с Чимином-то она разобралась и, несмотря на тяжесть в груди, чувствовала, что поступила правильно, расставшись с ним. Он не заслужил того, как Гимин с ним поступила, и девушка, наверно, никогда не сможет искупить свою вину.       Вторая проблема, не менее важная: что происходит между ней и Юнги? Это не похоже на дружбу, но есть ли у Гимин чувства к парню — еще предстояло выяснить.

***

      По обыкновению в четверг Гимин пришла в Старбакс, но не для учебы и без Чонгука, потому что целью стал разговор с Юнги. Они не виделись достаточно долго, причем Юн казалось, что он ее избегал настолько, что не пришел во вторник на занятие, поэтому профессор попросил ее остаться в аудитории в качестве заместителя ассистента. Студентка согласилась и всю пару то и дело ловила на себе любопытные взгляды.       — Ты знаешь, где Юнги? — спросил кто-то, повернувшись к Гимин на перерыве. Та узнала в нем парня, который вместе с Юнги презентовал свое исследование, когда профессор отсутствовал на одной из лекций.       — Нет, — коротко ответила Юн и вернулась к чтению материала для написания реферата для другого предмета. — А должна? — добавила, когда студент так и не отвернулся.       — Нет, — пожал плечами он, и на этом бессмысленный разговор завершился.       Зато Гимин поняла для себя, что она хочет знать, где Юнги и что с ним. Он не похож на того, кто будет избегать встречи с ней, хотя не могла полностью исключить этот вариант. Она не могла ни у кого спросить, а единственному, кто наверняка знал, так как жил с ним в одной квартире, она не решилась бы даже написать. Это было бы нечестно по отношению к Чимину.       Вдобавок, чат с его друзьями, куда Гимин добавили, сначала замолк, а через пару дней был удален без уведомления. Потом девушка заметила, что от нее в Инстаграм отписались несколько человек. Не то чтобы она проверяла каждого, но в подписчиках нашла только Джина; остальные же, помимо удаления из друзей, добавили Юн в черный список, потому что каждый их профиль стал для нее недоступным. Что ж, вполне логично с их стороны. Но совсем не обидно. В конце концов, она с ними не контактировала, кроме совместных гулянок с Чимином. На Хосока с Тэхи и на Тэхёна с Союн Гимин было все равно — удалили и ладно.       А вот с Юнги никак не связаться. То ли он специально игнорировал ее сообщения, то ли заблокировал ее: на сообщения не отвечал и не читал. Хотелось бы разобраться и получить ответы на свои вопросы, пусть они могут причинить еще больше слез.       И вот Гимин стояла посреди зала в Старбакс, смотрела на приветствующего ее кассира и не испытывала радости. Это был не Юнги. Его вообще не было видно среди работников кафе. Решив подождать — вдруг у него изменилась смена, девушка сделала привычный заказ и заняла столик, продолжая искать глазами Мина. Вместо него встречалась взглядом с посетителями, которые смущенно прятались за ноутбуками и планшетами. Один парень подмигнул в ответ, заставив уже Гимин отвернуться и уткнуться в номер заказа, написанный на чеке.       Не с первого раза услышала голос девушки на выдаче, кричащей, что горячий карамельный макиато готов. Юн подорвалась и направилась к стойке, но, забирая кружку и разворачиваясь, столкнулась с кем-то спиной, разлив напиток по столешнице.       — Простите, — на автомате произнесла Гимин, пока не узнала в виновнике столкновения Юнги, что нес поднос с грязной посудой на кухню и не смотрел по сторонам, сосредоточившись на работе.       — Ничего страшного, — тихо ответил Мин, поставил поднос и забрал полупустую кружку из рук Юн.       — Все в порядке, мы уберем, — с улыбкой вторила работница кафе Гимин, которая принялась вытирать лужу салфетками.       — Мне жаль, — виновато смотрела она.       — Повтори заказ, за мой счет, — Юнги кивнул бариста, и тот без лишних уговоров запустил кофе-машину.       — Но…       — Приносим свои извинения, мы вас снова позовем, — все так же услужливо произнесла девушка, пока взгляд Гимин застыл на затылке парня, скрывшимся за дверью на кухню.       Ничего не оставалось, кроме как вернуться за столик, прихватив несколько салфеток, чтобы вытереть пальто от попавших на него капель. Периодически Юн поглядывала туда, где исчез Юнги, так как смогла убедиться, что им надо поговорить. Да, он на работе, и если не сейчас, то хотя бы назначить для этого встречу.       А Юнги словно чувствовал, для чего Гимин пришла, потому что вышел из служебного помещения без фартука и, взяв готовый кофе, направился к ней.       — Привет, — прошептала Юн и прочистила горло, возвращая голосу громкость.       — Привет.       Он сел напротив, положив локти на стол и наклонил голову так, что козырек кепки закрывал лицо. Девушка медленно подняла руку и сняла чужой головной убор, желая разговаривать с Юнги, а не смотреть на его черную макушку.       Гимин еще раз убедилась, что ей не показалось и что под глазами у парня действительно темные круги, а взгляд потухший и растерянный. Это лицо человека, потерявшего если не все, то многое и продолжающего жить «на автомате», выполняя рутинную работу. Ничего общего с тем уверенным Юнги, с которым познакомилась почти два месяца назад и который не чувствовал вину за вылитый на посетителя кофе.       — Почему ты не на кассе? — первой спросила Гимин.       — Меня ж уволили во вторник, вчера восстановили. Теперь почти как стажер.       — Все нормально? — очевидно, что Юнги не договаривал, но сам он не расскажет.       — Не очень, если честно. Но это мои проблемы. Не хочу тебя ими грузить.       — До тебя не дозвониться, не дописаться, в университете тоже не перехватить… Если у тебя нет времени сейчас, можем в другой раз…       — Нет, давай сейчас. У меня перерыв пятнадцать минут.       — Ты ставишь мне временные рамки? — хмыкнула Юн. — Не лучше ли встретиться, например, после твоей работы и не торопиться?       Хоть Гимин предлагала это, была уверена, что не дотянет до вечера. Она и так сжимала ручку кружки, чтобы скрыть дрожащие пальцы. К тому же тело потряхивало будто от холода, но на самом деле от страха и бессилия. Из Юнги приходилось вытаскивать слова, хотя после произошедшего на свадьбе именно он должен искать встречи. Вместо этого он сначала сбежал и спрятался с братом в комнате жениха, а потом вовсе перестал появляться где бы то ни было. Так не ведут себя взрослые люди.       — После работы у меня дела, — выпалил Юнги.       — Почему у меня чувство, что ты врешь?       — Не могу знать. Наверно, потому что так и есть.       — Что между нами происходит? Я задалась этим вопросом уже давно, еще до того, как ты бросил меня в том «спортзале». От тебя ни слуху ни духу, а меня разрывает на части от мысли, что тебе на меня всё равно, — Гимин всхлипнула, и ее голос почти сорвался, и внезапно ее перебил Мин.       — Ты мне нравишься, — он смотрел в упор и не моргал. Сложилось впечатление, что и не дышал.       Гимин тоже перестала, пребывая в некотором шоке от услышанного. Она могла догадаться о чувствах Юнги исходя из его поведения, косвенного поцелуя на свадьбе, выступившего жирным намеком на что-то существеннее простой симпатии. Было в том коротком прикосновении к губам нечто более интимное, чем их первый поцелуй.       — Почему ты раньше не…? — с трудом выговорила девушка, смотря на Юнги влажными глазами.       — А как ты себе это представляешь? — возмутился, повысив голос, но тут же спохватился и спокойнее произнес: — Прости. Ты встречалась с моим лучшим другом, и я не могу представить ситуации, когда уместно заявить, что меня от тебя ломает. Я и так преступил не одну черту и позволил себе многое, о чем не должен был даже думать.       Юнги издал странный смешок и закрыл глаза ладонями, пальцами надавив на веки. Юн могла предположить, что сейчас проносилось в его голове, в том числе мысли о предательстве лучшего друга. Вряд ли кто-то в состоянии без последствий перенести разрыв с человеком, с которым был, наверно, ближе, чем с родным братом.       — Прости, не должен я был…       — Что?       — Говорить все это.       — Ты жалеешь, что признался мне?       — Я… я не знаю, — пожал плечами Мин и убрал руки от лица, положив их обратно на стол.       Гимин проследила за его взглядом, остановившимся на ее ладонях, что держали кружку с остывающим кофе, к которому она так и не притронулась. Медленно, но верно он проскользнул по столешнице по направлению к правой руке девушки и коснулся ее пальцами, пропустив через них электрический разряд.       Придя сюда сегодня, Гимин не была уверена в своих чувствах. Этот разговор должен был прояснить лишь некоторые моменты в их непростых отношениях, но получилось так, что план перевыполнен. Правда, и условий в системе уравнений стало больше.       Еле осязаемое прикосновение сменилось на более уверенное — Юнги словно прокрадывался, пробуя неизведанное по частям, понемногу, и Гимин его не торопила, потому что сама разрывалась на эти самые кусочки. А так хотя бы был шанс вовремя подобрать их и не потеряться в водовороте чувств. Одна рука Юн все еще лежала на кружке, температура которой не сравнилась бы с настоящим кипятком, ощущаемым на тонкой коже ладони, когда их пальцы переплелись.       Девушка подняла взгляд на Юнги и все-таки рассыпалась.       В следующую секунду Мин встал со стула и наклонился вперед, целуя Гимин в губы.       — Черт, — после звонкого опрокидывания кружки дернулся он, с легкой досадой смотря на разлитый по столу и джинсам Юн кофе. Уже не горячая жидкость быстро впиталась в голубую ткань и обещала превратиться в некрасивое коричневое пятно.       — Ты опять вылил на меня кофе, — хихикнула Гимин, широко улыбаясь и притягивая парня к себе.       Напиток полностью растекся по столу и обильно капал на пол, попадая на обувь и низ штанов, но на это было настолько наплевать, как и на неловкие взгляды посетителей кафе, особенно сидящих рядом.       Их третий поцелуй по-прежнему спонтанный и неловкий, но жаркий и волнующий. От него у Юн коленки подкашивались — а она сидела. Этот мягкий поцелуй отдавал тяжестью в груди, приятной волной спускался к низу живота, и несмотря на свое приличие, разжигал гораздо больше огня, чем первые два. Может, потому что он был «легальным», а может, бешеное сердце просто не могло биться медленнее.       Часы на левом запястье Юнги противно запищали и завибрировали. Испугавшись, Гимин дернулась и с досадой простонала в губы напротив.       — Перерыв окончен, — «слишком нехотя» отстранился Мин, потом на считанные мгновения снова прильнул к припухлым губам, оставив на них короткий поцелуй, после чего тяжело вздохнул и выпрямился.       — Угу, — с трудом соображала Юн и скорее соглашалась на автомате.       — Я уберу, сейчас вернусь.       Юнги ушел, а Гимин схватилась за горящие щеки и закрыла глаза, прикусив нижнюю губу.       — Так и будешь сидеть? — услышала знакомый хриплый голос и еще больше вспыхнула, почувствовав новое касание чужих губ, на этот раз на кончике носа.       — Выгоняешь меня? — пыталась звучать возмущенно, провалившись в попытке казаться собранной.       — Нет. Хочу, чтобы ты осталась, но я сегодня допоздна работаю. Я позвоню, ладно? — предложил приемлемый вариант Юнги, невесомо погладил щеку девушки большим пальцем.       — И удалишь меня из черного списка? — отведя смущенный взгляд в сторону, спросила Юн.       — Тебя там никогда не было. Я просто… неважно. Дурак я.       — С этим не поспоришь. Я тогда пойду, не то тебе из-за меня выговор вынесут.       Она встала, взяла сумку и перешагнула через лужу, стараясь не касаться края стола, откуда все еще стекали остатки кофе. Неожиданно Юнги дернул Гимин на себя, проведя губами по ее щеке и оставляя там горящий ожог.       — Не из-за тебя, — прошептал он на ухо. — Я беру всю вину на себя.       Юн так и знала, что им не хватит несчастных крох пятнадцатиминутного перерыва, чтобы обсудить и разрешить вспыхнувшие между ними вопросы. Их сложный путь только начат, и есть шансы свернуть не на тот путь, но ровно столько же возможностей сделать правильные шаги в сторону самых первых и таких неловких отношений для одного из них.