синие, как ограненные сапфиры, и сияющие, как золото

Не проходит и часа, как в дверь Стида стучат. Чёрт, ему, наверное, не стоило так быстро переодеваться в повседневную одежду. Когда Стид вернулся в свой номер, воротник рубашки так сильно давил, что он снял её, не думая. Он осторожно открывает дверь и видит Эда, одетого так же, как и он сам. Не считая того, что измученное сердце Стида снова начинает биться быстрее, внешний вид мужчины на самом деле приносит ему некоторое облегчение. Если бы он появился таким же собранным, каким выглядел ранее, сердце Стида, возможно, вообще не выдержало бы. — Эд, — удивлённо произносит он. Губы Эда растягиваются в полуулыбке. — Привет. Я, э-э, задавался вопросом, чем ты занят остаток вечера. Мне стало немного скучно, раз теперь не из-за чего сходить с ума. Стид думает, что это звучит приятно, когда не из-за чего сходить с ума. Он не может вспомнить, когда в последний раз проводил время не сходя с ума из-за Эда. — Да так, ничем особенным, — отвечает Стид, смущённо оглядывая номер. — Наверное, закажу ужин или что-нибудь в этом роде. Эд медленно кивает, приподнимая брови. — Я тут подумал, не сходить ли мне в бар, — говорит он, и Стид кивает в ответ. Между ними наступает пауза. Стид задаётся вопросом, не ищет ли Эд какой-нибудь рекомендации. — Или, — говорит Эд, слегка хмурясь, бросая Стиду многозначительный взгляд, — может быть, мы с тобой могли бы просто совершить набег на мини-бар? Посидеть здесь? Оу. Оу! — О-оу, — поспешно произносит Стид, сам того не замечая. — Так, может, ты... Э-э... Хочешь зайти или...? — Да, отличная идея, приятель. Спасибо, — мягко говорит Эд, ухмыляясь и проходя внутрь. Стид широко раскрывает глаза и поворачивается, наблюдая, как тот устраивается поудобнее, всё ещё не понимая, что только что произошло. Когда он переводит дыхание, они просто начинают болтать. Как оказалось, это легко, потому что с ними всегда так. Эд развалился в кресле у кровати, а Стид сидит, откинувшись на подушки, и брюнет смеётся над его нелепыми шутками, пока он безнадёжно любуется его улыбкой. Всё так же, как когда Эд чистит кисти в студии, или когда Стид проверяет домашние задания в своём кабинете, или когда они вместе едят джем в обеденный перерыв. Легко. Никогда ещё Стиду не было так легко. Быть с Эдом — всё равно, что дышать, даже когда он, кажется, не может отдышаться. Стид не совсем уверен, как долго они разговаривают, прежде чем Эд и правда идёт открывать мини-бар. Он упоминает какое-то воспоминание о том, как в старшей школе раздобыл такие же ебаные бутылочки, будто мы собирались нахуяриться от пары глотков этого пойла, и он бросает одну Стиду, а другую берёт себе. Они говорят о старшей школе, потом о студенческих годах; Эд опустился на пол и прислонился спиной к краю кровати, а Стид лежит на боку поверх одеяла, чтобы быть поближе. Он опирается головой на руку, и всякий раз, когда голова Эда откидывается назад и ложится прямо на край одеяла, их лица оказываются слишком близко друг к другу. Он не помнит, как именно согласился играть в «я никогда не». Это одна из тех ужасных алкогольных игр для подростков, но Эд смотрит на него с такой отчаянной теплотой в глазах, что Стид не может сказать «нет». Он даже не открывает свою крошечную бутылочку виски до третьего вопроса, когда Эд с ухмылкой заявляет, что у него никогда не было собственного дома. Стид делает глоток, морщась от жжения в горле. Хитрюга своими глазами видел его дом, что кажется несправедливым. — Правда? — спрашивает Стид, лишь слегка покашливая от выпитого виски. — Даже несмотря на всю эту историю с Чёрной Бородой? Ну, разве ты не продаешь свои картины за- — Миллионы? — ухмыляется Эд. Он вздыхает и кивает через мгновение. — Да, пожалуй. Но я не оставляю себе большую часть денег. И дело не столько в том, что я не мог бы, сколько в том, что я не... Не знаю. Так и не нашёл места, где хотел бы обосноваться. Стид кивает и демонстративно не задаётся вопросом, так ли это по-прежнему. Через мгновение Эд поднимает на него взгляд с ухмылкой. — Твоя очередь, — подсказывает он. Стид задумчиво мычит, вздыхая. Его мысли останавливаются на странном факте о себе. — Я никогда... ни с кем не встречался больше года. — он усмехается. — По крайней мере, не женившись на них. Эд поднимает на него слегка шокированный взгляд. — Господи, приятель, — уныло бормочет он, откупоривая бутылку, прежде чем сделать глоток. — Сколько, блять, раз ты был женат? Стид смеётся. — Всего один, — объясняет он. — Наши семьи уже были знакомы, так что наши пути пересеклись. Мы начали встречаться только после окончания университета, и на тот момент они сильно на нас давили, чтобы мы просто... — Стид неопределённо машет рукой. — Ну, знаешь. Покончили с этим. И мы поженились. Эд несколько мгновений молчит, пристально глядя на Стида. — А потом? — тихо спрашивает он. Стид бросает на него взгляд и через мгновение вздыхает. — А потом, в конце концов, развелись. Это было... однозначно к лучшему. Не думаю, что она когда-либо по-настоящему любила меня, и я не... — Стид замолкает, слегка качая головой. — Не важно. Нам потребовалось некоторое время, чтобы быть честными друг с другом, но с тех пор прошло уже около шести лет. Сейчас она замужем за прекрасным мужчиной по имени Даг, который обожает её. Как она и заслуживает. — Стид немного удивлён тем, как ноет у него в груди, когда он это говорит. Не из-за Мэри, а из-за грустных мыслей обо всём этом. Проходит ещё несколько мгновений, Стид снова поднимает глаза и видит, что Эд сверлит его взглядом. Молча, с любопытством. — И что с тех пор? Сердце Стида тревожно бьётся. Он не совсем уверен, почему. Это был вполне невинный вопрос. — С тех пор ничего, — говорит он. Стид открывает рот, чтобы добавить что-то ещё, затем закрывает. Его взгляд падает на маленькую бутылочку в руках Эда. — Что насчёт тебя? — спрашивает он, прежде чем успевает передумать. Эд, кажется, отвлекается от своих мыслей, смотрит на Стида, а затем опускает взгляд на свою бутылку. — Ой. Да, — фыркает он. — То есть, были... люди. Честно говоря, уже давно никого. Думаю, я никогда не был склонен к чему-то серьёзному. В основном, только перепихоны. — Эд вздыхает, прежде чем снова запрокинуть голову. Он задумчиво смотрит в потолок, а Стид любуется линией его вытянутой шеи. Что-то очень, очень горячее поднимается у него в животе, когда он представляет, как Эд падает в чужую постель, волосы рассыпаются по подушкам, а пальцы цепляются за одежду- Стид резко садится, у него кружится голова. Чёрт. — Когда я учился на магистратуре, был один парень, — признаётся Эд, при этом бросая любопытный взгляд на Стида. Тот откашливается и быстро кивает, чтобы Эд продолжал, пододвигаясь поближе. — Да? — рассеянно отвечает Стид. Ему требуется несколько секунд, прежде чем мысли сосредотачиваются на «парне», и он снова переводит взгляд на Эда, быстро моргая. Стид не уверен, почему это застаёт его врасплох. Раньше об этом никогда не говорилось, но он предполагал- а что он предполагал? — Да. Мы вроде как встречались большую часть моего обучения, но он был... — Эд качает головой, печально усмехаясь. — Не знаю. Он был хуйлом, честно говоря. Он тоже был художником, и всякий раз, когда у нас возникали проблемы, у нас был способ... Выплескивать это в свои работы. Стид хмурится в замешательстве. Он колеблется, задаваясь вопросом, не является ли это каким-то эвфемизмом. — Э-э, — пытается он, — в ваши..? — Типа, это можно было увидеть в моих ебаных картинах, — уточняет Эд. — И в его работах тоже. Много драматизма. В то время у нас обоих уже были поклонники, и я думаю, что мир искусства предполагал, что что-то происходит, основываясь исключительно на наших художественных размолвках. — он качает головой, явно забавляясь. — Всё это было давным-давно. Что-то в груди Стида расслабляется, и он сам издаёт негромкий смешок. — Ну, — говорит он, внезапно вспоминая их первый разговор, — полагаю, не каждая картина может быть любовным письмом, не так ли? Эд не отвечает, и Стид, внезапно испугавшись, что пересёк какую-то грань, быстро переводит взгляд на его лицо. Эд смотрит на него, приоткрыв рот, и выглядит ошеломлённым. На самом деле, не просто ошеломлённым — в его взгляде есть что-то отчаявшееся, граничащее с раздражением, или, может, неверием. Стид быстро моргает от удивления, беспокойно думая, не сказал ли чего-нибудь ужасно оскорбительного. — Что? Внезапно Эд поворачивается к нему лицом, выдерживая его взгляд с неожиданным, решительным блеском в глазах. Это пригвождает Стида к месту, и он чувствует, как по непонятным причинам к щекам приливает кровь. — Моя очередь, — коротко говорит Эд. — Тебе нравятся мужчины? Глаза Стида расширяются. Это- это так работает игра? Он приоткрывает рот от шока, понимая, что не уверен, как ответить. За этим немедленно следует осознание того, что один из ответов был бы бесстыдной ложью. — Я... Я... — начинает Стид, затем замолкает, сглатывая. — Да, — наконец выдыхает он. Его лицо горит, а взгляд Эда неумолимо устремлён на Стида, словно с молчаливым вызовом. Его глаза бегают между тёмным взглядом Эда и своей маленькой бутылкой виски. — Я- Мне пить за это или- Внезапно Эд встаёт на ноги, упираясь коленом прямо в кровать, его глаза по-прежнему тёмные и сосредоточенные на мужчине. Стид лихорадочно отодвигается на несколько дюймов, словно освобождая ему место, и Эд, не говоря ни слова, выхватывает бутылку из его рук и ставит её на прикроватный столик. Мозг Стида так напряжённо работает, чтобы не отставать от происходящего, что цепляется за первое, что приходит в голову. — Эм, — говорит он, пытаясь вспомнить ещё какой-нибудь интересный факт о себе, — теперь моя очередь? — Нет, — говорит Эд. Его голос понижается до низкого рычания, и от этого у Стида внутри всё тает, а по бедрам разливается жар. — Всё ещё моя. Эд переносит весь свой вес на кровать и наклоняется прямо над Стидом. Тот откидывается назад, широко раскрыв глаза, и ему приходится опереться на руку, чтобы не упасть на покрывало. Эд следит за каждым его движением, останавливаясь только тогда, когда нависает над ним так близко, что Стид может почти... О, Боже. Он вздрагивает, когда Эд снова заговаривает, чувствуя его горячее дыхание на своём подбородке. — Тебе нравлюсь я? Стид, потрясённый, открывает рот и долго молчит, пытаясь осмыслить вопрос. Конечно же, этого не может быть. Конечно же, он не может говорить всерьёз. Конечно же, если бы это было всерьёз, Эд бы уже знал, чувствовал бы, как учащается пульс Стида каждый раз, когда он приближается, видел бы, как он на него смотрит, и смотрит, и мечтает, и хочет, и пялится- Но Эд просто смотрит на него сверху вниз, нахмурив брови в ожидании ответа. Наконец, не говоря ни слова, Стид медленно кивает. Губы Эда припадают к его губам, как огонь, завладевая его ртом в обжигающем поцелуе, от которого кажется, что он падает с края света. Стид резко втягивает воздух, когда их губы встречаются, пальцы взлетают вверх и вцепляются в футболку брюнета, удерживая, а его разум замирает. Шок и горячее желание охватывают его, когда он ощущает вес Эда на себе, моментально возвращая его мозг в рабочее состояние. Стид резко тянется вверх, всё ещё крепко вцепившись в футболку обеими руками, чтобы стащить мужчину вниз за собой, позволяя себе упасть на кровать. Эд легко следует за ним, целуя безрассудно, горячо и жадно; его зубы впиваются в губу Стида и вырывают вздох из горла, а язык следует за ними мгновение спустя, смягчая укус, прежде чем проникнуть ему прямо в рот. Голова Стида кружится от желания, тело пригвождено к кровати чужим весом, пока он наслаждается обжигающим скольжением их губ. Эд горячо облизывает его нёбо, и Стид почти хнычет, когда язык мужчины скользит по его собственному языку, и жар беспомощно пробегает по его телу. Господи Иисусе. Такие поцелуи должны быть запрещены законом, потому что они полностью заглушают все мысли в его голове бессмысленным, ласкающим жаром, хотя кажется, что никакой закон на земле не смог бы удержать его губы от губ Эда в этот момент. Никто никогда- Господи, никто никогда не целовал Стида так за всю его жизнь. Нужно за что-то держаться, иначе он может улететь в другое измерение, и он отпускает футболку Эда, чтобы запустить пальцы ему в волосы и вцепиться в них, пока они целуются. Тот стонет ему в рот, внезапно отрываясь от губ Стида, чтобы вместо этого опуститься к его шее, и это- О, Боже, это тоже хорошо, потому что Эд горячо посасывает, пока он не начинает стонать от этого, выгибаясь навстречу голодным прикосновениям брюнета. Эд, кажется, воспринимает это как намёк, или разрешение, или любой другой знак одобрения, потому что внезапно его горячие руки забираются под рубашку профессора и без колебаний задирают её. Стид неохотно отпускает его волосы, чтобы поднять руки вверх, и его рубашку отбрасывают прочь. Наступает момент, когда у него перехватывает дыхание, коротчайшая пауза, в которую он ловит взгляд Эда. Стид никогда не видел его глаза такими тёмными, и Эд смотрит на него сверху вниз так, словно готов проглотить его целиком. Стид чуть не говорит что-то — что именно, он понятия не имеет, — но мужчина, не дожидаясь его слов, наклоняется, чтобы ещё раз горячо прижать их губы друг к другу. Пальцы снова зарываются в волосы Эда, нетерпеливо отводят их с его лица и снова сжимают. Боже, Стид никогда не осознавал, как отчаянно ему хочется запустить в них пальцы, потянуть за них, погладить и, возможно провести часы, перебирая мягкие пряди. Он сжимает сильнее, когда зубы снова оказываются на его губе, и слегка тянет, сам того не желая; Эд издаёт восхитительный звук, снова прерывая их поцелуй, и на этот раз припадает к его груди. Стид судорожно моргает, затем открывает глаза, затаив дыхание, когда Эд внезапно начинает двигаться над ним, опускаясь всё ниже, и покрывая его грудь дорожкой медленных, решительных поцелуев. Совершенно внезапно он будто возвращается в своё тело, вдруг вспоминая себя, вспоминая Эда, вспоминая каждое мгновение того, что они построили за последние месяцы, и как отчаянно, до боли Стид боялся разрушить всё это своими глупыми фантазиями. Чудесным образом дар речи возвращается к нему, голос немного хрипит от возбуждения. — Эд, — дрожащим голосом выдыхает Стид, наблюдая, как Эд оставляет огненный след из поцелуев на его животе. Его грудь вздымается, лицо пылает, когда он понимает, что пальцы мужчины уже расстёгивают молнию на его брюках. Услышав его шёпот, Эд сразу же замирает и, затаив дыхание, вопрошающе поднимает взгляд. Мозг Стида лихорадочно соображает, что сказать дальше. — Я думаю, ты пьян, — наконец удаётся ему, потому что, Боже, это имело бы смысл. Ну конечно; они выпили, Эд не в своём уме, и это единственное объяснение того, почему фантазии Стида внезапно воплощаются в жизнь на кровати в отеле в разгар уикенда конференции. Либо так, либо это ужасно реалистичный сон. Эд хмурится, бросает ему странный взгляд, а затем переводит его на прикроватный столик. Там стоят обе бутылочки из мини-бара, обе наполовину полные, и он снова вопрошающе смотрит на Стида. — Я выпил, наверное, полрюмки, приятель. — голос Эда, тёмный, шелковистый и горячий, прокатывается по коже Стида. — Я не пьян. А ты пьян? Стид краснеет и хмурится, смущённо переводя взгляд с бутылок на лицо Эда, пока его мозг лихорадочно работает. — Нет, — признаётся он. Эд приподнимает бровь. Внезапно он перемещается обратно вверх по его телу, снова седлает его и смотрит томным взглядом из-под ресниц. Стид с трудом сдерживает стон, когда Эд прижимается к нему всем телом, и их бёдра соприкасаются. У Эда стоит. Стид почти протягивает руку, чтобы прикоснуться, но сдерживается, ловит собственные пальцы и крепко прижимает ладони к груди. — Ты... просишь меня остановиться? — тихо спрашивает Эд. Это звучит искренне, несмотря на исходящий от него жар, несмотря на его скользкие от поцелуев губы и румянец на щеках. — Потому что я могу уйти. Стид открывает рот, набирает воздуха, чтобы ответить, и закрывает его. Он дико смотрит на удивительно спокойное лицо Эда, вспоминая его комментарий о перепихонах и слегка задумываясь, часто ли тот такое делает. Затем он задаётся вопросом, не плевать ли ему на всё это на данный момент. — Нет, — наконец выдавливает Стид, едва дыша. Эд наклоняет голову, вглядываясь в его лицо со спокойным интересом. Через мгновение он берёт Стида за руку, осторожно приподнимает её, разжимая пальцы. — Итак, — тихо бормочет Эд. — Если бы я, скажем... — он обхватывает пальцами его руку, поднося её ко рту, как будто собирается поцеловать, но затем останавливается, переводя взгляд обратно на Стида. — ...взял бы твой член себе в рот. Это было бы...? Из горла Стида вырывается сдавленный возглас удивления. — Я... э-э, — пытается он, желая, чтобы его расплавленные желанием мысли пришли в норму. Эд пристально смотрит ему в глаза, ожидая ответа. Он подносит пальцы ближе к своим губам, и Стиду на мгновение кажется, что он действительно собирается их поцеловать. Этого не происходит. Эд приоткрывает губы, подносит один из пальцев мужчины ко рту и кладёт его себе на язык. В мозгу Стида происходит короткое замыкание. Его рот приоткрывается, и Эд медленно проводит языком по подушечке его пальца, затем обхватывает губами и нежно посасывает. Стид чувствует прилив жара, какого никогда не испытывал, когда его палец касается пирсинга на языке Эда. — О-ох, — вырывается из него. Эд приподнимает брови, не отрывая взгляда от него, и проводит губами по пальцу, погружая его глубже в поразительный жар своего рта. Каким-то чудом Стиду удаётся не застонать, и он вспоминает, что должен был ответить на вопрос. Он тяжело сглатывает. — Так. Это было бы- Ах- Я полагаю, эм- Наконец, Эд медленно отстраняется, влажно отпуская палец Стида и слегка ухмыляясь. — Хорошо, может быть? — снабжает он. Стид отчаянно кивает. Эд ухмыляется ещё шире. Прежде чем Стид успевает сказать ещё хоть слово, тот снова притягивает его губы к своим. Руки блондина тут же обхватывают его за плечи, обвивают шею и вцепляются, когда он внезапно чувствует прикосновение ладони на своём члене. Тепло разливается по каждой его конечности и собирается в бёдрах, и Стид ахает прямо в рот Эду, когда пальцы проникают в его нижнее бельё, чтобы обхватить член. Он пытается толкнуться в слабую хватку, с его губ уже срывается сдавленный звук, но Эд сидит у него на бёдрах, пригвоздив их ко кровати. Стид отчаянно извивается от прикосновений, когда большой палец мужчины скользит по мокрой головке его члена, а затем разглаживает влагу по стволу. — Чёрт возьми, Стид, — внезапно шепчет Эд ему в губы. Звучит, будто он по-новому возбуждён, почти ошеломлён, дрожит от этого. — Боже, ты уже- ты уже такой чертовски мокрый. Стиду приходится зажмуриться от головокружительного жара, который охватывает его при этих словах, и он утыкается лицом в шею мужчины, беспомощно постанывая, когда Эд начинает медленно поглаживать его. Он чувствует себя расколотым, сходящим с ума от желания, беззащитным и зависящим от Эда, неспособным думать ни о чём другом. — Эд, — выдыхает он, прижимаясь к его коже, потому что если брюнет в ближайшее время не предпримет что-то большее — сильнее, быстрее или что угодно, то Стид, скорее всего, умрёт. — Дай мне отсосать тебе, — шепчет Эд, жарко выдыхая слова прямо на ухо. Как будто Стид уже не согласился, как будто он хочет, чтобы Стид повторил свои слова, как будто он пытается уничтожить все рациональные мысли в голове блондина. Может, так оно и есть. — Чёрт, Стид, хочу попробовать тебя на вкус, дай мне- — Господи, Эд, — шипит Стид, снова запуская пальцы в его волосы и резко дёргая, прежде чем успевает сдержаться. — Да, да, пожалуйста- В этот момент Эд кладёт руку ему на грудь, прижимает к кровати и соскальзывает вниз по телу Стида. Тот с трудом дышит, почти дрожит, и нетерпеливо приподнимает бедра, когда мужчина стягивает с него одежду. Эд не теряет времени даром, он одновременно стаскивает и брюки, и нижнее бельё и отбрасывает их в сторону, прежде чем нетерпеливо раздвинуть ноги Стида и устроиться между ними, лёжа на животе. Блондин не может удержаться и опускает взгляд на Эда, который с откровенно жадным видом смотрит на его набухший, всё ещё мокрый член. Внезапно он просовывает пальцы под его ногу, приподнимает её, закидывает себе на плечо и, повернув голову, касается горячими губами нежной кожи. От этого у Стида перехватывает дыхание, голова откидывается на мягкую постель с отчаянным, страстным стоном. Его бёдра слегка приподнимаются в поисках контакта. — Чертовски нетерпеливый, — внезапно шепчет Эд ему в кожу. Стид слышит ухмылку в его голосе. Что-то тёмное и горячее пронизывает его, и этот тон заставляет фантазировать, в основном о том, как найти все способы заткнуть Эда к чёртовой матери. — Очевидно, — выдавливает Стид вместо этого. Он вздрагивает, когда пальцы Эда легко дотрагиваются до его члена, опускаются ниже, обводя основание. Стид чувствует горячее дыхание мужчины на коже, близко, так близко, и его губы уже приоткрываются в лёгком вздохе предвкушения, сердцебиение учащается- — Ты думал об этом? — внезапно выдыхает Эд. Его губы скользят по члену Стида, и тот почти стонет, сжимая пальцами покрывало под собой. — Эдвард, — в отчаянии выдавливает он, едва дыша. — Я хочу знать, — тихо настаивает мужчина. Стид осмеливается снова взглянуть на него, обнаруживая, что глаза Эда уже прикованы к его лицу. В тот момент, когда их взгляды встречаются, брюнет поворачивает голову, приоткрывает губы и медленно-медленно проводит языком по нижней части его члена, всё это время удерживая взгляд Стида. Тот хнычет, его бёдра уже дрожат, поднимаясь к мокрому теплу, прежде чем оно исчезает. — Да, — наконец выдыхает Стид, и сердце бешено колотится в груди. — Да, Господи, Эд, я... — Эд вознаграждает эти слова ещё одним горячим прикосновением языка. Теперь его глаза закрываются, и он влажно облизывает головку члена. Гладкий металлический шарик в языке мужчины дразняще скользит по коже Стида, от чего его бёдра резко дёргаются, и он ахает, почти видя звёзды, охваченный наслаждением. К тому времени, как дар речи к нему возвращается, его голос звучит по меньшей мере на октаву выше. — ...блять, я хотел этого н-несколько месяцев. Губы Эда снова пропадают с его кожи, и Стид в отчаянии стонет, а его голова снова запрокидывается. Он слабо задумывается, как долго сможет заниматься этим, не впадая в состояние полного безумия. Внезапно пальцы Эда обхватывают его запястье, чтобы приподнять руку. Стид распахивает глаза, чувствуя, как мужчина запускает его пальцы себе в волосы, и мгновение спустя рука возвращается к его бедру, крепко прижимая к кровати. — Я тоже, — говорит Эд с таким жаром, что член Стида дёргается под его губами. Он не успевает ответить, как брюнет, наконец, снова опускается, и через несколько мгновений его член окутывает узкий влажный жар. — Блять! — Стид с трудом дышит, его бёдра вырываются из хватки Эда прежде, чем он успевает их остановить. Тот издаёт ответный звук, который Стид ощущает всем телом, вплоть до кончиков пальцев ног, и в следующее мгновение его обеими руками прижимают обратно, крепко удерживая на месте. Его пальцы вцепляются в волосы Эда, и он чувствует, как мужчина погружается в жаркий, медленный ритм. Одни только движения его головы заставляют кровь Стида бурлить, но это ничто по сравнению с совершенно невероятным ощущением того, как язык ласкает его член, пока Эд заглатывает его снова и снова. Стид извивается и задыхается под его ртом, глаза чуть не слезятся, когда мужчина прижимает свой пирсинг прямо к головке члена и остаётся там несколько длинных секунд, непристойно посасывая. — Эд, блять, о Боже- Эд, Эдвард, — бездумно выдыхает Стид, проводя ногтями по его голове. Он снова опускает взгляд, ничего не может с собой поделать, и дыхание перехватывает при виде Эда в таком состоянии — серебристые волосы ниспадают занавесом вокруг его головы, а мягкие губы растянуты вокруг члена. Стид протягивает обе руки, поспешно убирая волосы с его лица, отчаянно желая увидеть, понаблюдать, запомнить, как Эд поглощает его вот так, бесстыдно и страстно. Мужчина поднимает на него взгляд из-под тёмных ресниц, на его впалых щеках прекрасный румянец, и начинает сосать сильнее. С губ профессора срывается ещё один стон, и Эд опускается ниже, закрывая глаза. Стид ахает, когда тот берёт его глубже, чем раньше, почти до самого основания, и горячее наслаждение пробегает по его спине, когда он чувствует, как Эд сглатывает. Его бёдра снова отчаянно вздрагивают в хватке мужчины, и он вскрикивает. Стида обдаёт жаром, таким сильным, что он думает, что долго не протянет, о, Боже, он просто не сможет продержаться, пока Эд вытворяет такое своим ебаным ртом- Внезапно брюнет отстраняется, вытаскивая член изо рта с таким непристойно влажным звуком, что Стид краснеет до самой груди. Он наблюдает за скользкими от слюны губами Эда, они отодвигаются на дюйм от головки, и его охватывает горячая дрожь, когда он видит, как струйка слюны соскальзывает с губ Эда и капает на его мокрый член. Стид издаёт звук, нечто среднее между стоном и поскуливанием, и мужчина снова ухмыляется, поворачивая голову, чтобы мрачно усмехнуться в бедро, прежде чем резко прикусить нежную кожу. — Ты чертовски громкий, — замечает Эд, едва дыша. Глаза Стида округляются, и он снова краснеет. Он даже не осознавал этого. — Боже, п-прости, — спотыкается Стид, совершенно не в себе от того, как сильно, отчаянно хочет, чтобы Эд продолжал. Тот тут же качает головой, издавая ещё один горячий смешок, щекочущий кожу. Он нежно прикусывает её, вызвая ещё один сдавленный стон. Язык Эда скользит по месту укуса, и Стид тает, совершенно тает от этого ощущения, мягкого тепла и холодного прикосновения пирсинга к его коже. — Это чертовски возбуждает, —выдыхает Эд, на этот раз более томным голосом. — Блять, Стид, ты нереален. Сердце блондина бьётся ещё быстрее, он слегка удивляется, что же такого впечатляющего может быть в том, как он растворяется в потоке желания под губами Эда. Ему не удаётся надолго задуматься об этом, потому что мгновением спустя мужчина снова опускается вниз, медленно проводя языком по его члену и пристально глядя на него снизу вверх, отчего по телу Стида снова пробегают тёплые искры удовольствия. Эд обводит языком головку члена с тихим, неприличным стоном, и свет снова падает на пирсинг, который дразняще скользит по его коже. Стид жадно втягивает воздух, сведя брови от удовольствия. Выражение лица Эда становится таким, будто он никогда не пробовал ничего вкуснее. От этого у Стида кружится голова, и он опасно близок к тому, чтобы провалиться в другое измерение. — Пожалуйста, Эд, — он с трудом выдыхает. Пальцы Стида резко дёргают Эда за волосы, и тот издаёт возбуждённый звук, обхватывая ртом головку члена, чтобы пососать её, дразня, но этого недостаточно. — Чёрт! Эдвард, Господи- — Это ты себе представлял? — вдруг спрашивает Эд, едва дыша. Он наклонился ещё ниже, глядя на Стида снизу вверх блестящими тёмными глазами, скользя влажными губами по его члену. — Я-я... Чёрт, Эд, я же говорил тебе- — Ты сказал, что представлял, — резко перебивает он Стида. — Это выглядело так? Твой член у меня в глотке, пока ты умоляешь о большем? Стид смотрит на него широко раскрытыми глазами, теряя всякую надежду на внятный ответ. Он никогда не- Господи, с ним вообще никогда особо не разговаривали во время секса, тем более так. — Расскажи мне, — приказывает Эд, и его голос снова понижается до рычания, от которого мысли Стида путаются. Он открывает рот, чтобы заговорить, найти что-то в своих фантазиях, в чём он мог бы признаться, что не показалось бы унизительно откровенным. — Это б-было- чёрт, Эдвард, — рот Эда возвращается к его члену в тот момент, когда он пытается ответить, снова глотая, пока Стид выгибается навстречу жару, снова противясь крепкой хватке на своих бёдрах. Когда Эд снова отстраняется, он ухмыляется так, что Стид едва не кончает на месте. — Ты это представлял себе, Стид? — на этот раз в словах Эда есть дразнящая нотка, они горячо растекаются по коже Стида, словно лава, и он внезапно краснеет. Он понимает, что Эд не собирается дать ему закончить предложение. Стид пытается ограничиться отчаянным, бессловесным кивком, и мужчина вызывающе приподнимает бровь, глядя на него. — Да? — настаивает Эд, снова опускаясь, чтобы оставить влажный поцелуй на члене Стида, отчего из его горла вырывается тихий стон. — Д-да, — выдыхает он. Пальцы Стида сильнее впиваются в волосы брюнета, немного дёргая. Эд практически мурлычет от этого, снова опускаясь ртом к его члену, беспорядочно облизывая головку, наслаждаясь его длиной ещё несколько жарких, дразнящих секунд, прежде чем снова оторваться. — Чёрт, да, — шепчет Эд, влажно касаясь головки члена губами. — Видишь это, когда кончаешь в кулак по ночам? Да? Представляешь, как мои губы обхватывают твой член? Член дёргается под его губами, и Эд стонет, снова жадно посасывая головку и проводя по ней языком, чтобы уловить влагу, скопившуюся там. Из Стида вырывается сдавленный, прерывистый стон. Он ловит каждое слово Эда, гадая, договорит ли тот его до преждевременного оргазма, зная, что если бы так было, он был бы обречён думать об этом неделями. Эд снова берёт его полностью, постанывая вокруг члена, будто ничего не может с собой поделать, не может насытиться. Он беспорядочно сосёт, вбирая Стида глубже, чем раньше, быстрее, ровно настолько, чтобы тот снова погрузился в тепло, растущее внутри него. Мужчина снова резко отстраняется, и Стид хочет закричать. В этот раз в словах Эда есть что-то дикое, отчаянное, когда они срываются с его языка: — Ты так же стонешь моё имя в своей постели? В этом твоём ебаном шикарном доме? Блять, Стид, я бы испортил твои чёртовы простыни, сам об этом мечтал- — Блять! — Стид всхлипывает и подносит свой собственный кулак ко рту, когда по нему проходит опасная волна жара, с очередным стоном прикусывая костяшки пальцев, чтобы не разбудить весь отель. Одни только слова Эда подталкивают его к краю пропасти, и он изнывает от этого, отчаянно желая кончить. Внезапно Эд приподнимается, обхватывает пальцами его запястье, отрывает его руку ото рта и прижимает к кровати. От одного этого движения у Стида кружится голова, и он снова напрягается, задыхаясь под мрачным взглядом мужчины. — Даже не думай, — шипит Эд. — Не делай так. Будь громким. Я хочу слышать, что я с тобой делаю, Стид. Тот быстро кивает, дико возбуждённый этим, глядя на брюнета снизу вверх, отчаянно желая выполнить каждый приказ, каждую просьбу, что угодно, чёрт возьми, всё, что Эд мог бы потребовать от него, всё на свете, лишь бы он позволил ему кончить, заставил его кончить- — Я серьёзно, Стид, — тихо говорит Эд, и его слова проникают сквозь туман в голове Стида, словно пронзая его насквозь. — Не сдерживайся. Я буду сосать тебе до тех пор, пока ты не потеряешь способность соображать и будешь кричать моё имя, кончая мне в глотку. Понял? — Эдвард, — выдыхает он. Пальцы Эда подбираются к его члену, обхватывают основание и сжимают, и Стид издаёт сдавленный стон. — Понял? — Да, блять, да, пожалуйста, Эд, ради Бога- Губы Эда прижимаются к его собственным, крадя его слова и каждый последний вздох, и Стид задыхается, отчаянно обнимая его за плечи. Через несколько секунд он отстраняется, чтобы снова соскользнуть вниз, приподнимая ноги мужчины и устраиваясь между ними, на этот раз опуская их себе на плечи. Живот Стида скручивает, когда он приподнимает бёдра, и Эд снова обхватывает его член губами. — Да- О, Боже, Эдвард, да, — стонет Стид. Он чувствует себя разорванным на части, расколотым, и между его разумом и устами больше не остаётся ничего, что могло бы фильтровать его слова. — Чёрт, твой рот, Эд- Мужчина стонет в ответ, впиваясь пальцами в его бёдра, и берёт член ещё глубже, скользко и грязно. Вибрация от этого звука пронизывает тело Стида, собирается где-то внизу живота, становится плотнее, горячее, и его пальцы сжимаются в волосах Эда, когда он, задыхаясь, стонет его имя. — Чёрт, да, — выдыхает Стид, упираясь пятками в спину Эда, в то время как внутри него нарастает удовольствие, разгорающееся всё жарче под кожей. — Не останавливайся- блять, Э-Эд, это- чёрт, чёрт- Он не собирался дёргать мужчину за волосы, не собирался притягивать его на свой член с каждым движением, но потом Эд, блять, снова сглатывает, и Стид, задыхаясь, приподнимает бёдра, и, чёрт возьми, тот больше не удерживает его, просто принимает толчки с непристойными стонами, пока он ещё глубже толкает свой член ему в глотку, и- — Блять! — вскрикивает Стид, близко, так близко, так чертовски близко, и он теряется в ритме всего этого, пока Эд сглатывает, стонет, сосёт и, блять, пускает слюни на его член. Он не может отвести взгляд, не может перестать смотреть, как его раскрасневшийся член снова и снова исчезает между губ Эда, проникая в рот. — Так хорошо, чёрт- Эд, так хорошо, ты такой- Боже-! Он на волоске от оргазма, и вдруг одна из рук мужчины исчезает с его бёдер. Сквозь дымку нарастающего наслаждения Стид видит, как Эд в отчаянии опускает руку себе между ног, неистово потираясь об неё, постанывая вокруг члена Стида, и, о Боже, о Боже, о Боже, о Боже, вот оно- Стид дёргает его за волосы, кончая в горло, и удовольствие пронизывает каждый дюйм его тела, имя Эда срывается с его губ снова и снова. Тот глотает всё до последней капли, словно ебаную воду, втягивает носом воздух и издаёт сдавленные, страстные звуки, не сбавляя темп ни на мгновение. Стид отчаянно пытается дышать, ощущая ослепляющие волны жара по всему телу, пока они не начинают спадать, смягчаться, растворяясь в прикосновениях Эда. Его губы приоткрываются в стоне, когда всего становится слишком много, его ноги на плечах мужчины дрожат, и Эд, наконец, медленно отстраняется, тяжело дыша. Его прикосновения поразительно нежны, пока он снова поднимается к лицу блондина. Эд смотрит вверх на Стида, наблюдая, как тот приходит в себя, ошеломлённо оглядываясь, его грудь вздымается. Он чувствует себя выжатым, выебанным до самозабвения и обратно, мышцы всё ещё дрожат от напряжения, когда мужчина снова наклоняется над ним. Пальцы Стида тянутся к нему, цепляясь за одежду. Чёрт, он почти забыл, что не успел избавить Эда ни от одного предмета одежды, прежде чем распасться под ним на кусочки. Внезапно пальцы нежно касаются щеки Стида, затем зарываются в его волосы. Эд притягивает его губы к своим и целует медленно, так сладко, что сердце Стида начинает биться в совершенно новом ритме. Он искренне целует в ответ, медленно запуская пальцы в волосы Эда, затем скользя ими по его плечам, вниз по спине. Он чувствует, как Эд дрожит. Что-то тёплое вспыхивает в груди Стида, он медленно и глубоко вдыхает. Он устал, измотан до костей, но чувствует тепло, исходящее от Эда, слышит, как у него сбивается дыхание, когда Стид наклоняет голову, чтобы нежно прикусить его губу. Эд издаёт тихий, дрожащий звук и прижимается к нему для глубокого, жадного, окаймлённого жаром поцелуя. Мужчина ощущает какое-то второе дыхание из-за этого, из-за Эда, из-за глубокого, мучительного желания заставить его рассыпаться на кусочки в своих руках. Стид хватается за его мягкую футболку, нетерпеливо начинает тянуть её вверх, и им приходится прервать поцелуй, чтобы сорвать её. Он замирает на мгновение, когда верхняя часть тела Эда обнажается, прерывисто дышит, скользя взглядом по его коже. Он весь покрыт татуировками, чернила растекаются по рукам и плечам, между ключицами и по всему торсу. Эд наклоняется для следующего поцелуя, но Стид кладёт руку ему на грудь, останавливая, чтобы продолжить любоваться. — Чёрт, Эд, — восхищённо выдыхает Стид. — Ты прекрасен. Глаза Эда слегка расширяются. Стид чувствует, как бешено колотится его сердце под своими пальцами, как отчаяние пульсирует под его кожей. Он приподнимается, не задумываясь, обхватывает Эда за талию и прижимается губами к птице, покоящейся под его ключицами. Эд вздрагивает от поцелуя, вжимаясь в него. Блондин ощущает его тёплое дыхание на своих волосах, тяжёлое и неровное. Он чувствует, как бёдра Эда слегка дергаются, прижимаются к его бёдрам, возможно, неосознанно, и Стид резко вдыхает, когда твёрдый, скрытый одеждой член мужчины прижимается к нему. Внезапно Стид толкает его назад, переворачивает их и прижимает Эда прямо к кровати. Тот нетерпеливо тянется к нему, притягивает профессора к себе и с удивлённым возгласом позволяет его рукам исследовать свою грудь. Стид без колебаний опускается ниже, на этот раз прижимаясь открытым ртом к его ключице, горячо посасывая кожу. Эд практически выгибается под ним, и Стид проводит рукой по его груди, чтобы почувствовать это, проводя пальцами по напряжённым мышцам под ним. — Чего ты хочешь? — спрашивает Стид, прижимаясь к влажной коже. Его сердцебиение снова учащается, попадая в ритм с сердцебиением Эда под ним, и, Боже, он не может перестать прикасаться, скользя руками по каждому дюйму кожи, до которого может дотянуться. Стид задаётся вопросом, о чём же попросит Эд, готов умолять снова и снова, просто чтобы услышать его желания, так же, как брюнет вырывал их из его собственных отчаянных уст несколько мгновений назад. — Тебя, — выдавливает Эд. Его голос звучит хрипло, и Стиду приходится подавить стон, а по коже пробегают мурашки. — Чёрт возьми, Эд, после всего, что ты мне только что сказал- не можешь быть немного поконкретнее? Пальцы Эда внезапно обхватывают его шею, резко притягивают вниз и останавливают за секунду до того, как их губы встречаются, а глаза, полные дикого вожделения, находят взгляд Стида. — Приятель, у меня стоит с тех пор, как я поцеловал тебя, и если ты в ближайшее время не прикоснёшься к моему члену, я, блять, потеряю сознание. Глаза Стида расширяются, и он быстро кивает. — Да. Да, Боже, да, — лепечет он, а пальцы уже пытаются расстегнуть джинсы Эда. Это он может сделать. Боже, ещё как может. Он расстёгивает джинсы и стягивает их, и это выглядит гораздо более неуклюже, чем когда Эд аккуратно снимал с него одежду ранее. Мужчине, похоже, всё равно, он приподнимает бедра и извивается , пока не освобождается от штанов, и сразу же притягивает Стида обратно к себе, срывая с его губ обжигающий поцелуй. Несколько мгновений они просто целуются, теряясь друг в друге. Затем Стид протягивает руку вниз, чтобы, наконец, обхватить пальцами член Эда, и тот сразу же стонет ему в рот, жадно прижимаясь к ладони. Без смазки это слишком сухо и вряд ли удобно, но Эд уже двигает бёдрами, царапая спину Стида ногтями. — Блять, почему у тебя такие мягкие руки? — Эд задыхается под ним, и Стид издаёт сдавленный смешок прямо в поцелуй. — Ты хочешь... — начинает предлагать Стид, потому что он, конечно, не ожидал, что на этой конференции у него во рту будет член, но, чёрт возьми, если Эд хочет- — Нет, — быстро говорит он, качая головой и прижимаясь к Стиду. — Нет, никуда не уходи, я хочу... — его слова обрываются, и Эд выгибается со стоном, когда большой палец Стида скользит по его головке. — ...чёрт, приятель, твои руки... — Вот, — задыхаясь, произносит Стид, отпускает его член и поднимает руку ко рту. Эд хватает его за запястье, прежде чем он успевает сделать это сам, приподнимается на локте и смачно плюёт Стиду в ладонь, горячо и грязно. — Господи Иисусе, Эд, — тихо стонет он, и взгляд мужчины, устремлённый на него, становится ещё более тёмным, когда он для пущей убедительности засовывает два пальца Стида себе в рот. По спине блондина пробегает жаркая дрожь, и Эд проводит по его пальцам этим- блять, опять этот проклятый пирсинг, который, Стид уверен, скорее всего станет причиной его смерти, — и он так содрогается, что это кажется совершенно невозможным после оргазма, который он испытал всего несколько минут назад. Может быть, теперь он будет возбуждённым всегда. Может быть, он так и умрёт. Ну и прекрасно. Более чем прекрасно. Эд не отпускает его пальцы до тех пор, пока с руки Стида практически не начинает капать, и тогда тот вырывает своё запястье из хватки, чтобы снова обхватить пальцами его член. Скольжение теперь лучше, Боже, намного лучше, и это даже не член Стида, но он всё равно прижимается лбом ко лбу Эда с очередным стоном, пока ласкает его крепко сжатым кулаком, горячо и скользко. — Боже, ты выглядишь потрясающе, — выдыхает Стид, потому что ничего не может с собой поделать, он снова не в своём уме, только на этот раз всё ощущается яснее, острее; он может сфокусироваться на том, как веки Эда трепещут, как его голова запрокидывается, а с губ срывается его имя, наполненное удовольствием. Стид наклоняется и прижимается губами к его шее, чувствуя вибрации от всех его стонов. Он отстраняется через мгновение, приостанавливает свои движения только для того, чтобы устроиться поудобнее и расположиться на бёдрах мужчины. Руки Эда нетерпеливо скользят по его бокам, в то время как ладонь Стида возвращается к его члену; брюнет тянется вверх, снова хватая его за плечи, чтобы притянуть вниз, и Стид позволяет ему, наклоняется до тех пор, пока не прижимает Эда к кровати ещё одним поцелуем, тёплым и решительным. Профессор наслаждается этим, позволяет себе проникнуть языком ему в рот, попробовать на вкус, запечатлеть в памяти каждый тихий вздох, пока Эд раскрывается ему, податливый под губами Стида. Когда он отстраняется, его взгляд встречается с взглядом брюнета, томным и тяжёлым. — Продолжай говорить, — задыхаясь, шепчет он Стиду, сводя брови и прижимаясь к его ладони. — Чёрт, пожалуйста. Стид резко выдыхает в ответ на просьбу, и у него скручивает живот. — Я- мечтал об этом, — шепчет Стид, не успевая смутиться. — Чёрт, Эд, я о стольком думал, думал о- но, Боже, просто прикасаться к тебе вот так, целовать тебя- — Стид, — стонет Эд, впиваясь ногтями в его спину. Стид чувствует, как тот оставляет за собой царапины, и начинает гладить его ещё быстрее. — От тебя сегодня захватывало дух, — внезапно говорит Стид. Это вырывается из него почти случайно, но он не может остановиться, сдвинув брови. — Ты выглядел- Боже, Эд, ты был просто чудо, выглядел так хорошо, что я не мог перестать пялиться- — Чёрт, чёрт, — выдыхает Эд, вцепляясь в спину мужчины чуть ли не до крови, когда ритм ускоряется. Тот чувствует, как бёдра брюнета отчаянно вздымаются при каждом движении, насколько это возможно под весом Стида, и он снова и снова проводит большим пальцем по скользкой головке члена, заставляя Эда издавать отрывистые звуки удовольствия, поднимающиеся всё выше и выше в октаве. — Я мог бы смотреть на тебя вечно, — искренне и благоговейно шепчет Стид ему в губы, наблюдая, как Эд начинает содрогаться от его движений. — Боже, я бы... Я бы думал о тебе здесь всю ночь, наверное, я бы... Чёрт, Эд, я бы думал о тебе и- — Чёрт, Стид! — Эд ахает, и Стид тут же забывает о своих словах, когда тот напрягается под ним, кончая ему в кулак. Он притягивает губы мужчины к своим, жадно ловя каждый стон, отчаянно желая ощутить, как Эду хорошо, пока он выжимает из него всё до последней капли. Тело брюнета сотрясается, дрожит и, наконец, начинает расслабляться под нежными прикосновениями Стида. Тот мягко отрывается, тяжело дышит в губы Эда и медленно отпускает его член. Он чувствует, как всё тело партнёра поднимается и опускается, когда они дышат вместе. Несколько долгих мгновений Стид не двигается. Пальцы Эда снова и снова скользят по его волосам, в конце концов прижимая его лоб к своему, и они оба тихо вздыхают. Эд наклоняет голову, и Стид принимает приглашение долгим и глубоким поцелуем. Когда они наконец отрываются друг от друга, Стид немного оседает в изнеможении. Он медленно сползает с бёдер Эда и падает рядом с ним на кровать, задумчиво глядя на него, чувствуя, как на коже проступает пот. Эд поворачивает голову и встречается взглядом со Стидом. Без слов, усталая улыбка расползается по его губам. Он начинает хихикать. — Чёрт, приятель, — бормочет он. Стид сглатывает, кивает в знак согласия и не знает, что ещё сказать, но не может удержаться от ответной улыбки. — Да, — выдыхает он. Эд ещё несколько долгих мгновений пристально смотрит на него. Стид хочет сказать что-то ещё, хочет сказать сотню других вещей, но не может найти слов ни для одной из них. Наконец Эд вздыхает, медленно поднимается с кровати и неуверенно встаёт на ноги. Сердце Стида слегка сжимается, и он, нахмурившись, наблюдает за происходящим, гадая, уходит ли Эд насовсем. Но тот тихо удаляется в ванную, и Стид слышит звук льющейся воды, прежде чем брюнет возвращается, вытирая сперму со своего живота. — Иди сюда, — бормочет он, падая на кровать. Стид послушно приподнимается, и Эд берёт его за запястье, притягивая к себе. Стид сглатывает. Сердце стучит в ушах громче сейчас, когда он смотрит, как Эд с нежностью и заботой вытирает его липкие пальцы, чем когда его член был в глотке мужчины. Его разум наполнен тишиной и спокойствием там, где всегда были бури и какофония. — Итак, — вздыхает Эд, закончив, и небрежно швыряет влажную тряпку в угол. Стид думает, что ему должно быть не всё равно, но он, похоже, слишком устал. — Могу я тебя кое о чём спросить? Эд говорит лёгким, непринуждённым тоном, и Стид, с любопытством глядя на него, кивает. Он слабо надеется, что ответ не потребует от него слишком больших умственных усилий прямо сейчас, когда его разум полностью отключен и затуманен блаженством. — Это не было... Это не было похоже на твой... первый раз с парнем, — осторожно произносит Эд, выгибая бровь. Глаза Стида расширяются. Его щёки заливает румянец, потому что, похоже, он еще не отучился краснеть в присутствии Эда, даже после всего этого. — Ах. Нет, э-э, хотя бы этим опытом меня обеспечили мои студенческие годы. Хотя, признаюсь, я снова не задумывался о мужчинах до... — он вздыхает, чувствуя себя полубезумным, всё ещё ошеломлённый тем, что произносит это вслух. — О, около четырёх месяцев назад. Эд удивлённо выгибает бровь, глядя на него, и внезапно ухмыляется, когда до него, похоже, доходит смысл сказанного. — Отвали, — говорит он с лёгким смешком. Стид пожимает плечами и складывает губы в маленькую застенчивую улыбку. Ухмылка Эда увядает, когда он понимает, что тот говорит всерьёз. Он выдыхает чуть громче, затем поднимает руку и проводит пальцами по волосам. — Боже, Стид, — бормочет он. — Опять хочешь меня возбудить? Стид краснеет, слегка задумываясь, насколько Эд преувеличивает. Прежде чем он успевает ответить, брюнет смотрит на часы и тихонько стонет. — Блять, уже поздно, — вздыхает Эд. — Я, пожалуй, пойду. Стид моргает, затем бросает взгляд на часы и с некоторой тревогой понимает, что Эд прав. Он также с ещё большей тревогой осознаёт, что впереди у них ещё целый день конференции. — Чёрт, — выдыхает Стид, и когда он снова поворачивается к мужчине, тот уже встаёт с кровати и натягивает штаны. Профессор наслаждается тем, как волосы Эда рассыпаются по плечам и спине, серебристыми волнами разливаясь по его великолепной, покрытой татуировками коже. У Стида слегка кружится голова, когда он вспоминает, что только что занимался сексом с этим мужчиной. Он немного разочарован, когда тот натягивает футболку поверх кожи, которой он только что любовался. Эд поворачивается к нему с улыбкой, от которой у Стида сжимается грудь, и надевает ботинки. — Что ж, — говорит Эд, возвращаясь к блондину, всё ещё лежащему голым на кровати. — Полагаю, увидимся завтра? Стид, затаив дыхание, смотрит на него снизу вверх. Эд всегда ходил соблазнительной походкой, плавно двигая бёдрами, но сейчас в его движениях чувствуется что-то почти хищное. Он наклоняется к губам Стида, и тот сразу же чувствует себя, словно добыча, которую Эд ещё не доел, чтобы вернуться за добавкой позже. Пальцы мужчины поднимаются к подбородку Стида, приподнимая его лицо ровно настолько, чтобы их губы встретились в поцелуе. Поцелуй медленный, осторожный, уверенный, от него Стид дрожит до самых кончиков пальцев. Он почти тянется к Эду, отрывая пальцы от одеяла, но тот внезапно отстраняется, ухмыляясь, в нескольких дюймах от его губ. — Спокойной ночи, Стид. Стид чувствует, что из его лёгких словно выкачали весь воздух. Голова кружится, мысли путаются, и он беспомощно моргает, глядя в тёмные глаза Эда. — Спокойной ночи... Эд, — тихо выдыхает он в ответ. Эд отходит от кровати, задерживая взгляд на нём, прежде чем повернуться и направиться к двери. С порога он одаривает Стида ещё одной улыбкой и выскальзывает из комнаты.

***

На следующее утро Стид медленно просыпается, мягко скользя ногами по простыне. Его брови сходятся в лёгком удивлении от этого ощущения; обычно он не спит голым. К тому же, обычно ему не снятся такие яркие сны, как этой ночью. Нелепая игра с выпивкой, больше разговоров, чем выпивки, а потом поцелуи, а потом... Чёрт, у Стида снова слабеют колени от одного воспоминания. Он сонно вздыхает, жалея, что не может вернуться в тот сон и остаться там навсегда. Пальцы рассеянно тянутся вверх, скользят по ключице к шее, и он представляет губы Эда там- Стид вздрагивает, когда его пальцы дотрагиваются до самого настоящего синяка на шее, и распахивает глаза. Это был не сон. О, Боже. Господи Иисусе. Это было по-настоящему. Всё это, каждый грязный момент, Боже. О, батюшки, святая Богоматерь- Что ж. Он сомневается, что кто-то из святых ещё слушает, после того, что сорвалось с его губ прошлой ночью. Стид беспокойно суетится, пытаясь подготовиться к предстоящему дню, глядя в зеркало на свою покрытую укусами кожу. Видимо, Эд не слишком беспокоился об осторожности, потому что теперь Стид выглядит как подросток, который провёл ночь, обжимаясь на задворках кинотеатра. Зубы, губы и язык Эда оставили на его коже не одну заметную отметину — по одной на ключице, на бедре, на ляжке, Господи, — и ещё одну на шее, которую Стид сомневается, сможет ли вообще прикрыть воротником рубашки. Его тревожность выходит далеко за рамки его внешнего вида. О чем, чёрт возьми, он думал? В основном, наверное, о томном взгляде Эда, когда тот в упор спросил, хочет ли Стид его. Но потом- о Боже, потом. У Стида теперь сотня вопросов, ни один из которых он не додумался задать вчера вечером, пока его разум таял от удовольствия, а запах Эда окружал его со всех сторон, и мысли были заняты милями обнажённой кожи мужчины. Настоящие вопросы, искренние вопросы, например, что, чёрт возьми, это было и что это значит, и есть ли у тебя чувства ко мне, или это только я томлюсь по тебе месяцами? Стид смотрит на себя в зеркало, пока эта последняя фраза прокручивается у него в голове. Они сказали- Господи, они оба во многом признались вчера, не так ли? Или... По крайней мере, Стид. Фантазии, воображаемые встречи, грёзы по ночам в одиночестве — Эд намекал на взаимность, но в основном признавался Стид. Что-то сжимается у него в груди, а затем медленно-медленно успокаивается, когда он всё обдумывает. Всё, что сказал Эд, всё, что он наблюдал за последние месяцы и что услышал из уст самого мужчины прошлой ночью. Не создан для чего-то серьёзного. Перепихоны. Эд не похож на кого-то, кто был бы заинтересован в отношениях. И кроме того, Боже, Эд казался... ужасно опытным. Гораздо более опытным, чем Стид. Возможно, он действительно часто таким занимается. Возможно, для Эда это было просто отклонение в длинной череде встреч с людьми, гораздо более интересными, привлекательными и талантливыми, чем Стид. Он делает глубокий вдох, преисполнившись решимости, и медленно натягивает чистую рубашку, несмотря на острую боль в груди. Возможно, это было всего на один раз. И это нормально. Стида это устроит. И, вероятно, Эд всё равно никогда бы не остановился на ком-то вроде Стида. Они друзья. Стиду нравится дружить с Эдом, так что это... нормально. Это тоже нормально. И, наверное, всё к лучшему, на самом деле. Эд — самый очаровательный человек, которого Стид когда-либо встречал. Он — огонь и дым, ярость и восторг, и всё, что между ними. Он выражает свои чувства на холсте, анонимно продаёт свои картины за миллионы (Боже, Эд правда сказал миллионы), а затем проводит дни, обучая других рисованию в безымянном гуманитарном университете. Эд — это всё. Стид — это... Ну. Эду стало бы скучно, вот в чём дело. С кем-то вроде Стида. И он не хотел бы такого. Эд — это всё, и он заслуживает всего взамен. И это нормально. Так и должно быть.