синие, как ограненные сапфиры, и сияющие, как золото

Когда Стид впервые видит Эда на следующий день, это почти невыносимо. Обязанности профессора на конференции ещё не совсем завершены. Их выступление с Эдом, состоявшееся накануне, было его самым большим проектом на выходные. Но сегодня Стид должен поучаствовать в панельной дискуссии, и, на самом деле, это… ну, нормально. Ему кажется, будто его пригласили только для того, чтобы придать группе авторитет. Оно и к лучшему; Стид хорошо разбирается в землевладении на Карибах и торговых отношениях конца восемнадцатого века, хоть это и не его любимая тема. Что гораздо интереснее, так это то, что Эд проскальзывает в зал, где проводится панель, за мгновение до закрытия дверей. Их взгляды встречаются, и у Стида буквально отвисает челюсть от удивления. Ему только удалось несколько минут не думать о губах Эда, обхвативших его член прошлой ночью. В голову Стида сразу же возвращаются все эти мысли, пока брюнет неторопливо идёт по проходу между рядами стульев и вежливо садится на свободное место в первом ряду. Возможно, Эд… на самом деле очень интересуется землевладением восемнадцатого века. Или, возможно, он вспомнил об участии Стида в ещё одном мероприятии и пришёл поддержать его, что было бы очень мило с его стороны. Профессор смотрит на него со своего места на маленькой сцене, сооружённой в передней части зала, наблюдая, как Эд усаживается поудобнее, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. Эд ухмыляется. Не той довольной ухмылкой, которой он улыбается, когда Стид отпускает ехидный комментарий о коллегах-академиках. И не той ухмылкой, с которой Эд смотрит на него, когда они шутят друг с другом и пьют вместе чай в его кабинете. Эд ухмыляется ему в точности как человек, который всю прошлую ночь сосал член Стида, пока тот не забыл собственное имя. Как будто он чувствует, как бешено колотится его сердце, а пальцы ног поджимаются под горящим взглядом мужчины. Как будто Стид — это восхитительное незаконченное блюдо, а Эд пришёл за добавкой. Ну, блять. Если появление Эда было захватывающим, то следующий час оказывается просто мучительным. Стид едва ли слышит хоть слово панельного обсуждения, почти наверняка пропускает вопросы, путается в ответах и нечаянно молчит тогда, когда ему следовало бы делиться своим опытом; всё потому, что на протяжении всего выступления Эд не сводит с него глаз. Поначалу Стид думает, что дело будет только в этом, в том, что ему придётся иметь дело с тёмными глазами Эда, устремлёнными на него, словно готовыми поглотить. Но тут Стид в сотый раз бросает непрошеный взгляд на мужчину, и тот внезапно подносит руку ко рту, проводя подушечкой большого пальца по нижней губе. Это достаточно невинный жест; по крайней мере, для любого, кто не был раздет догола и доведён до экстаза ртом Эда всего несколько часов назад. Выглядит, будто он просто размышляет, внимательно слушая. Только тогда Эд касается губами большого пальца и слегка проводит по нему языком — ровно настолько, чтобы свет упал на его пирсинг, или, может быть, Стид просто не в своём уме, обречённый представлять это каждый раз, когда Эд открывает рот. Профессор едва не издаёт сдавленный звук от одного этого зрелища и резко отводит глаза. Его хватает ненадолго, и когда он возвращает взгляд на мужчину, тот ухмыляется, замерев, словно ожидая, что Стид снова посмотрит на него. Как только это происходит, Эд осторожно проводит подушечкой пальца по языку и обхватывает её губами. Стид мгновенно вспоминает свои пальцы во рту Эда и краснеет. Он поспешно тянется за бутылкой воды, которую ведущий поставил перед ним в начале панели, и отвлекается, делая большой глоток. Краем глаза он видит, как Эд опускает руку и тихо смеётся. Абсолютный засранец. Это ничто по сравнению с тем, что следует после. Должно быть, панель уже подходит к концу. Стид украдкой бросает взгляд на часы. Осталось двадцать минут. Господи Иисусе. Он замечает, что Эд ёрзает на стуле, и невольно наблюдает, как тот подтягивает ногу и кладёт лодыжку на противоположное колено. Хорошо. Совершенно нормальный способ сидеть, особенно когда застреваешь на стуле на целый час. Эд всегда затруднялся оставаться на одном месте. Чего Эд всегда не делал, так это окидывал взглядом других участников панели, по-видимому, чтобы убедиться, что они не смотрят на него, — незаметно оглядывался по сторонам, прежде чем его взгляд возвращался к Стиду, — и медленно проводил пальцами вверх по ноге. Нет. Не может быть. Конечно же, даже Эду хватит совести не делать- Его пальцы приподнимаются по ноге, прежде чем быстро и осторожно коснуться ширинки брюк спереди. Все мысли покидают разум Стида. Этот жест- Боже, он непристойен, но в то же время неуловим для любого стороннего наблюдателя. Просто бездумное движение ладони Эда, пока он ёрзает. Только он делает это снова, как только безумный взгляд Стида снова находит его, и, чёрт, чёрт, весь зал, наверное, видит, как его лицо становится пунцовым, потому что Эд практически лапает себя прямо посреди панели. И каким-то чудом ни одна пара глаз в аудитории не обратила внимания на потрясающе привлекательного мужчину, сидящего впереди, чей пристальный взгляд практически выжигает ожоги третьей степени на Стиде прямо сейчас. Ещё через несколько секунд пальцы Эда невинно возвращаются к его колену, и он снова принимает прежнюю позу. Как будто ничего не было, как будто ни одно его движение не было необычным, и Стид мог бы поверить в это. Но Эд не перестаёт ухмыляться ему. Дискуссия заканчивается, и у Стида так сильно кружится голова, что он едва слышит благодарности от других участников панели. Он улыбается, вежливо кивает — возможно, даже выдавливает из себя слова благодарности в ответ, — и в тот момент, когда все начинают расходиться, Стид снова опускает взгляд на аудиторию. Стул Эда пуст. Половина толпы уже покинула зал, и Стид не замечает знакомой фигуры среди оставшихся. Он уже ушёл. Какого чёрта.

***

После этого день не становится лучше. После панели, Стиду приходится проскользнуть в пустой коридор и сделать несколько глубоких вдохов. Ему едва удалось избежать довольно заметного проявления того, что делал с ним взгляд Эда в течение часа, и он предпочёл бы, чтобы так оно и оставалось. Стид снова встречает его только несколько часов спустя, когда устраивается в аудитории на очередную лекцию после обеда. Зал заполняется, но он занял место в самом конце помещения, среди множества пустых стульев. До тех пор, пока Эд внезапно не плюхается на сиденье рядом с ним. Стид буквально подпрыгивает. — О, — вырывается из него. Эд одаривает его невинной улыбкой и ничего не говорит, глядя на сцену, где выступающая занимает своё место. Стид дико переводит взгляд со сцены на Эда. — Эд, что- — Ш-ш-ш, — шикает Эд, перебивая Стида. Он выгибает бровь и кивает в сторону сцены. — Она вот-вот начнёт, приятель, не будь грубияном. И это- Это уже заставляет Стида прямо-таки сверкать глазами, поджимая губы от негодования. Он хочет прошипеть что-нибудь в ответ, но тут начинает выступать диктор, и он вынужден недовольно закрыть рот, яростно вглядываясь в дразнящее выражение лица Эда, прежде чем, наконец, перевести взгляд на сцену. Следующий час Стид проводит прижавшись ногой к тёплой ноге брюнета. Когда они соприкасаются в первый раз, он рассеянно отодвигается, думая, что случайно нарушил личное пространство Эда. Но тот просто придвигается ближе, следуя за ногой Стида, чтобы снова прижаться к ней. О, чёрт. Это не должно заставлять Стида дрожать. Это не должно казаться таким интимным, почти чувственным — то, как Эд медленно трётся бедром о его бедро. Стид не должен вздрагивать, когда нога Эда на дюйм приближается к его ноге, а затем останавливается, соприкасаясь лодыжками. Стид медленно выдыхает и сглатывает. Его пальцы слегка сжимаются на бедре. Спустя мгновение, пальцы Эда внезапно проскальзывают по внешней стороне бедра профессора, медленно поглаживая костяшки его пальцев. Его мизинец тянется навстречу мизинцу Стида, вниз по всей его длине и, наконец, слегка обхватывает его. Их пальцы переплетаются, и до конца лекции Эд не двигается ни на дюйм. Щёки Стида горят. Он не слушает последнюю часть лекции. Да и то, что было до этого, честно говоря. Стид отрывается от своих грязных мыслей только тогда, когда зал взрывается аплодисментами. Их мизинцы резко разнимаются, когда зрители начинают подниматься с мест, перешёптываться и собираться уходить. Стид, наконец, поворачивается к Эду. У него перехватывает дыхание, когда он видит, что тот уже наклонился очень близко, не сводя с него любопытного взгляда. — Знаешь, у тебя что-то… — говорит Эд, прежде чем Стид успевает произнести хоть слово, а затем замолкает, внезапно протягивая руку. Его пальцы касаются золотистых волос, шеи — и вдруг слегка забираются под воротник. Стид втягивает воздух и краснеет, когда Эд проводит пальцем по следу от укуса на его шее. — …вот здесь, — выдыхает Эд низким и нежным голосом возле уха Стида. — Подумал, что стоит сообщить тебе. Стид сглатывает, потеряв дар речи от изумления, а Эд хитро улыбается. Они в нескольких дюймах друг от друга. Всего в нескольких дюймах. Пальцы Эда быстро исчезают, и он внезапно отстраняется. Стид ошеломлённо наблюдает за тем, как тот одаривает его ещё одной ухмылкой, прежде чем ускользнуть к выходу. К тому времени, как Стид вспоминает, как дышать, Эд уже снова исчез в толпе.

***

Стид не встречает его ни на каких других мероприятиях. Он не уверен, испытывает облегчение или разочарование, и слишком возбуждён, чтобы определить. Стид не может удержаться и оглядывается по сторонам, когда в конце дня наконец проходит через вестибюль к лифтам. Он почти ожидает того, что Эд появится из ниоткуда, готовый последовать за ним прямо в номер. Но тот этого не делает, и теперь Стид почти уверен в том, что Эд уже у его номера, ждёт снаружи, прислонившись к дверному косяку с очередной огромной, невыносимой ухмылкой на лице, которую, возможно, Стид мог бы стереть с его губ поцелуем- Эда там нет. Стид останавливается в холле, удивлённо моргая и оглядываясь по сторонам. Он достаёт ключ-карту и осторожно открывает дверь в номер. Что ж, и здесь пусто. Ну, видимо, даже Эд не стал бы вламываться в чужой гостиничный номер. Не то чтобы Стид был бы против, к сожалению. И что ещё хуже, так это то, что Стид не двигается с места. Что он ждёт. Представляет, думает — даже надеется, что в дверь постучат или пришлют сообщение на телефон. Телефон молчит. Стид в сотый раз берёт его в руки, намереваясь сам написать Эду. Что-нибудь обычное, не относящееся к делу, просто чтобы начать разговор. Или что-нибудь прямое, требующее ответа на то, о чём же, чёрт возьми, Эд думал, играя с ним весь день. Или что-нибудь более неловкое, например, вежливо спросить, не хочет ли случайно Эд повторить вчерашнее представление. Привет, не мог не заметить, что ты мучил меня весь день, мог бы написать Стид. Может, хочешь снова заняться сексом? Просто интересуюсь! Стид стонет и бросает телефон обратно на кровать. Он даже подумывает о том, чтобы самому подняться прямо в номер Эда. Это ещё менее привлекательная идея. Стид представляет, как Эд открывает дверь и странно смотрит на него, гадая, что он там делает; или, ещё хуже, точно зная, что Стид там делает, дружелюбно смеётся и объясняет, что прошлая ночь была единичным случаем, а сегодня на конференции ему просто было скучно. Или… Или, о Боже, просто взял и отшил бы его. Не, приятель, мне это больше неинтересно, сказал бы Эд. Итак, Стид ждёт. Он ждёт, бесцеремонно развалившись на кровати, с раскрасневшимися щеками, уставившись в потолок. Мысли осторожно блуждают, избегая всего, что может привести его в возбуждённое состояние. Уже поздно. Стид изо всех сил старается не думать об этом, но, наконец, смотрит на часы. Уже очень поздно. Эд сегодня не придёт. По крайней мере, не в номер Стида. Стид недовольно стонет, снова откидываясь на кровать и закрывая глаза рукой. Он так напряжён, скручен, как пружина, от всех сегодняшних поддразниваний Эда, и это… чёрт, это действительно всё, чем это было. Поддразнивание. Не обещание, не какая-то затянувшаяся прелюдия, а просто поддразнивание. Стид в заднице. Теперь он это знает, знает с отчаянной ясностью и абсолютной уверенностью. Это полный, абсолютный, бесповоротный пиздец.

***

На следующее утро Стид не видит Эда, когда покидает отель. Он не уверен, что сделал бы, если бы увидел. Предполагает, что рано или поздно их пути всё равно снова пересекутся. В конце концов, они всё ещё друзья. Это слово странным образом вертится у Стида в голове до конца дня. Конечно, ничего из того, что произошло, не является поводом перестать быть друзьями. Стид очень осторожен и не допускает того, чтобы его мысли заходили дальше дружеских отношений, но, по крайней мере, друзья — это точно. Да ведь? На следующее утро Стид возвращается в университет в состоянии повышенной готовности. Семестр стремительно подходит к концу; занятия заканчиваются на этой неделе, и между учёбой и зимними каникулами стоит только стресс от выпускных экзаменов. Стид не может понять, то ли ему отчаянно хочется сбежать с кампуса на несколько недель, то ли он боится, что за всё это время у него не будет поводов встретиться с Эдом. Конец семестра всегда сопровождается множеством стрессовых ситуаций, включая общеуниверситетские собрания преподавателей, на которых Стид каждый раз едва не засыпает от скуки. Единственное, что радует, — это то, что они всегда проводятся по утрам, так что ему не придётся тратить весь день в ожидании. Стид старается успокоить себя этой мыслью, сидя в конце длинного стола для совещаний. И, конечно, ему стоило ожидать — на самом деле, он был дураком, если не ожидал, что Эд появится несколько минут спустя и сядет на стул прямо рядом с ним, пока остальные преподаватели занимают места за столом. Стид смотрит на него, и сердцебиение моментально начинает ускоряться. В прошлый раз, неожиданное появление Эда на следующий день после того, как они переспали, выбило его из колеи, вытесняя из головы все мысли о чём-либо другом. На этот раз Стид почему-то чувствует себя спокойнее. Дыхание всё ещё прерывается, но ему удаётся заговорить. — Привет, — осторожно произносит он. Эд встречается с ним взглядом, и всё кажется прежним. Тот не выглядит таким взвинченным, как Стид, и не смотрит на него так, словно раздевает глазами. Эд смотрит на него так, словно рад его видеть, нервничает из-за предстоящего собрания и готов поболтать о чёртовой погоде. — Привет, — отвечает Эд с лёгкой улыбкой. — Хорошо добрался домой с конференции? Ладно, в этом ощущается некоторый намек. Это застаёт Стида врасплох, но он быстро сглатывает, пытаясь не ударить лицом в грязь. — Да, — отвечает он с пересохшим ртом. — Т-ты? И снова эта лёгкая ухмылка. — Ага, — говорит Эд, слегка приподнимая руки, как бы говоря: вот он я, целый и невредимый. Стид кивает, открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, затем снова закрывает, потому что что вообще он должен сказать о той ночи в номере, сидя в окружении своих коллег? — Я был немного разочарован, что наши пути не пересеклись снова тем вечером, — неожиданно добавляет Эд. — Надеялся увидеть больше тебя. Стид чуть не задыхается. Больше- Больше его? Эд видел всего его. И- Стоп, что? Что? — Правда? — спрашивает Стид, лихорадочно моргая. Эд выгибает бровь, глядя на него. Его тяжёлый взгляд задерживается на Стиде на секунду дольше, чем нужно. — Конечно, — наконец отвечает Эд, слегка улыбаясь. — Я же не тусовался там с кем-то ещё. Стид сглатывает. — Оу, — выдавливает он из себя. Стид моргает и хмурится через мгновение, когда его мозг начинает работать с перебоями. Надеялся ли- Надеялся ли Эд- Стид, наконец, поворачивается, чтобы посмотреть Эду в лицо, а его сердце учащённо бьётся. — Прости, — говорит он, задыхаясь, — ты имеешь в виду?.. Ректор университета внезапно начинает говорить, и среди преподавателей воцаряется тишина. Стид долго смотрит на Эда, приоткрыв рот в чём-то похожем на изумление. Тот смотрит на него в ответ, в его взгляде что-то среднее между удивлением и растерянностью. Стид неохотно отворачивается, сосредоточивая внимание на ректоре. Только он снова пропускает всё мимо ушей, прямо как на той лекции. Стид думает об Эде, только об Эде, который ёрзает на стуле и внезапно прижимается ближе к нему. Он не отодвигается обратно, и Стиду становится невероятно тепло от этого. Они прижаты друг к другу от плеч до лодыжек — непрерывная линия соприкосновения. Внезапно Стида перестаёт беспокоить то, какое долгое это собрание. Спустя несколько минут он начинает погружаться в спокойную теплоту, возникшую между ними. В зале достаточно народу, и Стид не думает, что кто-то обратит внимание на то, как близко придвинуты их стулья, или на то, как Эд прижимается к нему. Это… приятно. Спустя ещё пару минут Эд слегка ёрзает, и Стид тоже ёрзает по какой-то рассеянной привычке. Когда брюнет устраивается поудобнее, его нога внезапно прижимается к ноге Стида. Тот сглатывает и бросает взгляд Эду, но он не смотрит в его сторону. Вероятно, случайность; ничего страшного. Вдруг рука Эда опускается на ногу Стида под столом, и тот снова поворачивается к нему с широко распахнутыми глазами. Эд смотрит на него с едва заметной ухмылкой и слегка приподнятой бровью. Это не тот обжигающий, хищный жар, который Стид ожидал увидеть. Это игривый, вопрошающий взгляд. Предложение. Ещё несколько секунд назад Стиду было ужасно скучно, несмотря на то, что Эд был рядом с ним. Тот тоже выглядел скучающим, но теперь это определённо не так. Эд выглядит сосредоточенным, спокойным, его подбородок слегка приподнят, словно его забавляет, что Стид покраснел. Пальцы медленно сжимают его бедро. Стид быстро отводит взгляд, его дыхание сбивается. Он не отодвигает ногу. Сначала пальцы Эда просто лежат на одном месте. Время от времени скользят вверх-вниз, прежде чем снова замереть, поглаживая ногу Стида так, что это могло бы быть успокаивающим, если бы его сердце не колотилось так сильно. Затем большой палец Эда начинает медленно поглаживать ткань его брюк, вперёд-назад. Это прикосновение — единственное, что Стид сейчас ощущает, будто весь мир сузился до него. Затем рука Эда начинает двигаться, пальцы медленно скользят по ноге к внутренней стороне бедра. Стид тяжело сглатывает, в ушах слишком громко звенит, чтобы слышат собрание, и он позволяет прикосновению раздвинуть его ноги на дюйм. Эд поощряет это, кончиками пальцев описывая медленные поглаживающие круги по внутренней стороне бедра. Затем выше. Судорожный выдох вырывается из носа Стида, и он непроизвольно двигает бёдрами. Он резко сглатывает, осознавая, насколько сильно возбуждён. Прикосновение Эда скользит всё выше, опасно близко к его члену, и у Стида начинает кружиться голова. — Профессор Боннет? Стид резко вдыхает через нос и поднимает взгляд. Половина зала смотрит на него. О, Боже. О, чёрт возьми, его сейчас уволят за откровенную непристойность- — Комитет? — снова спрашивает ректор, хмурясь при виде ошарашенного выражения лица Стида. — Факультетский комитет. Есть какие-нибудь новости? Стид моргает, приоткрыв рот. Пальцы Эда неподвижно лежат на его ноге под столом, всего в дюйме от члена, пока он пытается собрать воедино свои катастрофически разбегающиеся мысли. — Точно, — наконец произносит Стид. Его голос звучит ровно, хоть и с придыханием. Пальцы Эда чуть крепче впиваются в кожу. — Никаких новостей, — отвечает Стид слегка дрожащим голосом. Ректор странно смотрит на него, затем кивает и быстро переходит к следующему пункту. Стид тут же поворачивает голову, чтобы посмотреть на Эда. Тот уткнулся лицом в свободную ладонь, и его плечи слегка подрагивают, он едва сдерживает смех. Стид бросает ему убийственный взгляд. Эд ловит его и выглядит чрезвычайно довольным. Пальцы снова скользят по его ноге. Они поднимаются выше, и у Стида перехватывает дыхание, голова кружится сильнее. Он практически ощущает тепло руки Эда на своём члене, дразняще близко, достаточно было бы просто наклонить бёдра и- Пальцы Эда скользят прямо по его твёрдому члену. Губы Стида приоткрываются в беззвучном вздохе, лёгкое прикосновение обжигает, как огонь. В мгновение ока он протягивает руку вниз и сжимает пальцами запястье Эда. Стид дышит тихо, тяжело, стук сердца отдаётся в ушах, потому что это… это уже может оказаться слишком для него. Его член твёрже всего на свете, никогда в жизни не был так возбужден, и они на людях, на работе, в переполненном зале, посреди собрания преподавателей. Эд ни в малейшей степени не сопротивляется его хватке; он позволяет Стиду остановить его, и они остаются в таком положении в течение долгого, захватывающего дух мгновения. Внезапно сердце Стида подпрыгивает в груди, когда другое ощущение пробивается сквозь туман желания в его голове. Его пальцы крепко обхватывают запястье Эда, надавливая на точку пульса, и он ощущает, как сердце брюнета бьётся с невероятной скоростью. Словно неистовое биение крыльев колибри, нежное и быстрое под его прикосновением. Он снова поворачивается к Эду, и тот уже смотрит на него, его мягкий, обжигающий взгляд прикован к лицу Стида, как будто- Не так, словно он ожидает, чтобы наброситься. А так, словно он надеется, жаждет разрешения. Взгляд Стида скользит по горлу Эда, и тот медленно сглатывает, а его губы мягко приоткрываются. Он затаил дыхание. Внутренности Стида тают, превращаясь в горячую лаву. Никто никогда не смотрел на него так. Никто никогда не прикасался к нему так, словно в кончиках пальцев вспыхнул огонь, который невозможно погасить. Стид никогда не был желанен так нагло, так дерзко, что кто-то не мог дождаться, хотел заполучить его немедленно, к чёрту весь остальной мир. Может быть, ему всё это кажется. Может быть, Стид просто слишком возбуждён, чтобы мыслить здраво. Или, может быть, это из-за того, как взгляд Эда скользит по нему, как он облизывает языком приоткрытые губы, прежде чем незаметно прикусить нижнюю губу. Это самое бесстыдное проявление желания, которое Стид когда-либо видел. Он делает медленный, прерывистый вдох. Его пальцы сжимаются на запястье Эда. Боже, Стид хочет этого. Он медленно проводит пальцами Эда вверх по ноге, осторожно прижимая их к своему твёрдому члену. Стид отпускает его руку прежде, чем успевает передумать, прежде, чем ему в голову приходит хоть одна разумная мысль, быстро отводит взгляд от Эда и поворачивается к передней части зала. Он слышит тихий, прерывистый выдох Эда рядом с собой. Затем вдох. Пальцы Эда крепко сжимают его член под столом, и Стид подавляет вздох. Его сердце гулко стучит в ушах, мурашки пробегают по спине, пока брюнет гладит его через одежду. Стид слышит тяжёлое дыхание Эда, когда тот просовывает ладонь между его ног, продолжая поглаживать. Профессор прижимается спиной к стулу, его пальцы опускаются вниз, чтобы обхватить край сиденья, и он изо всех сил старается оставаться неподвижным, не толкаться бёдрами навстречу прикосновениям. Эд всё дразнит и дразнит, медленно сжимая его член, проводя пальцами по всей длине, ощупывая его, как будто они подростки, как будто Эд лапает его на заднем сиденье ебаной машины, и, Боже, это сводит Стида с ума. Все эти медленные прикосновения, нетерпеливые и рассеянные, бесцельный жар и страстное желание, приправленные жгучим ощущением недостаточного удовольствия. Проходит несколько минут — или около того, чёрт, Стид даже не знает, сколько сейчас времени, — прежде чем он понимает, что Эд не собирается давать ему больше, чем это. Эд не пытается расстегнуть его брюки, запустить руку под одежду, преодолеть хоть какие-то слои между ними. Он даже не придаёт своим прикосновениям определённого ритма, Стиду не за что зацепиться, нет ничего, что могло бы перерасти в нечто большее. Эд просто прикасается. Просто, чёрт возьми, лапает его. Как будто хочет подразнить, водя по лезвию бритвы, просто так, ради забавы, и Стид не уверен, почему это так заводит, почему заставляет его таять под прикосновениями Эда. Что-то в нём чувствует облегчение. Где-то в глубине души Стид думал, что Эд доведёт его до оргазма прямо здесь и сейчас, и уже лихорадочно пытался сообразить, как остаться тихим, неподвижным и совершенно незамеченным, пока он будет кончать под стол. Но Эд просто трогает, неторопливо и ласково, и каким-то образом это начинает успокаивать тревожность Стида. Он делает глубокий вдох через нос, позволяя себе осторожно расслабиться от этих прикосновений. Он чувствует, как напряжение спадает с плеч, и, дрожа, ослабляет хватку на стуле, чтобы опустить руку обратно на бедро. Пальцы Эда мягко сжимаются вокруг его члена, словно в знак одобрения, и от абсурдности момента Стид едва не издаёт сдавленный смешок. Когда ему удаётся выровнять дыхание, он поднимает взгляд на брюнета. Глаза Эда сияют, на губах едва сдерживаемая улыбка. Он выглядит самодовольным, гордым и, возможно, немного восхищённым, и Стиду приходится подавить отчаянный звук, увидев это выражение. Он теряет всякое представление времени, понятия не имеет, как долго проводит, сосредоточившись на своём медленном дыхании, на теплых, дразнящих прикосновениях Эда, на звенящем биении сердца в ушах. Он чувствует себя пьяным, ничего не соображающим, потерявшим контроль и наслаждающимся этим. Внезапно люди вокруг них начинают двигаться, и Стид резко приходит в себя, отрывая взгляд от стола, на который он всё это время смотрел с отяжелевшими от удовольствия веками. Собрание закончилось, преподаватели расходятся. Сердце Стида снова начинает бешено колотиться в такт его мыслям, дыхание снова становится неровным, а пальцы впиваются в бедро. Рука Эда застывает. Он не убирает её. Стид сглатывает, жар снова разливается по его коже ярким румянцем. Он не знает, что, чёрт возьми, сейчас происходит, но не двигается с места. Стид смотрит на Эда с лёгкой паникой. Тот выглядит спокойным, на его губах играет расслабленная ухмылка, и он откидывается на спинку стула. Свободной рукой он рассеянно пролистывает бумаги с собрания, небрежно оглядываясь по сторонам. Как будто они со Стидом планировали задержаться ради чего-то, совершенно не связанного с рукой Эда на его члене. Они сидят в самом углу помещения, и Стид надеется, что никто не заглянет под стол, пока преподаватели выходят, бросая им несколько любопытных взглядов. Комната почти пуста. Олуванде останавливается, заметив, что они оба всё ещё сидят на своих местах; Стид, несомненно, раскраснелся сверх всякой меры, а Эд выглядит до боли непринуждённо. Он хмуро смотрит на них с порога. — Мы уже пошли, ты скоро закончишь? — спрашивает Олу через мгновение, когда мимо него проскальзывает последний из преподавателей. Эд тут же приободряется. — О, он закончит через минутку! — радостно подхватывает он. Стид едва не сворачивает шею, быстро переводя взгляд на Эда, и разевает рот от удивления, услышав бесстыдную шутку. Олуванде бросает им странный взгляд, прежде чем покинуть зал. Они одни. Стид тяжело дышит. Рука Эда всё ещё покоится на его члене, и тот невероятный запас сдержанности, к которому Стид прибегал во время собрания, исчерпан. Они не двигаются и молчат, слушая удаляющиеся по коридору шаги, пока они, наконец, совсем не стихают. Эд, сидящий рядом с ним, внезапно начинает тихо хихикать. Стид не дожидается, пока тот произнесёт какую-нибудь невыносимую, дразнящую чушь. Он встаёт так резко, что стул откидывается назад и падает на пол, хватает Эда за запястье и рывком поднимает на ноги. Тот с готовностью следует за ним, теперь уже по-настоящему смеясь, пока Стид, чуть не спотыкаясь о самого себя, тащит его к единственной другой двери в помещении и хватается за ручку. Он заметил её ещё во время собрания, и кто знает, что это за кладовка, но она, к счастью, открыта, и Стид, совсем выживший из ума, затаскивает брюнета внутрь и нащупывает выключатель. Он нажимает на него как раз в тот момент, когда Эд снова забирает себе контроль, захлопывает за ними дверь и прижимает его к ней. Пространство маленькое, тесное, но Стиду абсолютно плевать, он тянется к футболке мужчины и безрассудно притягивает его к себе в страстном, торопливом поцелуе. Эд сразу же прижимает его голову к двери и целует с такой жаждой, словно делает первый глоток воды за несколько дней. Стид стонет, обвивает руками его шею, чтобы притянуть ближе, и практически врезается в него. Их губы открываются с одинаковыми вздохами, а бёдра прижимаются друг к другу, и Эд без колебаний толкается вперёд, вызывая у Стида сдавленный стон. Губы Эда опускаются к его шее, и блондин смутно думает, что убьёт его, если проснётся с ещё одним засосом, но тут зубы впиваются в его кожу, и голова Стида откидывается назад, давая мужчине всё возможное пространство, чтобы сделать это снова, желательно как можно скорее. Несмотря на вспыхнувшее между ними пламя, спустя мгновение Стид замечает, что Эд смеётся ему в шею. — Блять, ты так чертовски долго сдерживался, — задыхаясь, произносит он, трясётся от смеха и снова прижимается бёдрами к профессору. Его поцелуи становятся горячими и торопливыми, а бёдра следуют за бёдрами Стида, отчаянно стремясь к каждому мгновению контакта. — Чёрт, просто таял подо мной, так, блять, горячо- Стид тяжело дышит, пытаясь запрокинуть голову ещё дальше, и вцепляется в волосы Эда, чтобы его губы не отрывались от шеи. — Это было… Чёрт, Эд, это было так глупо… — Да, — тот прижимается к нему, кивает, всё ещё смеясь, как будто он сошёл с ума, как будто не может остановиться. — Да, блять, я знаю, я просто не мог… Чёрт возьми, чувак, я так сильно хотел тебя, ты так хорошо выглядел, я не мог, блять, ждать… Следующие слова срываются с губ Стида прежде, чем он успевает подумать о них, прежде, чем успевает решить, разумно ли и, вообще, привлекательно ли это — признаться в них. — Мне так понравилось, — выдыхает Стид, щёки его горят, брови сходятся на переносице, и движения Эда внезапно замедляются. — Чёрт возьми, Эд, я никогда раньше не делал ничего подобного, никогда, блять, и мне очень понравилось. Эд замирает на мгновение, его руки опускаются к бёдрам Стида, и он со сдавленным звуком прижимается к его шее. — Стид, блять, — стонет Эд. Его голос звучит напряжённо, словно он уже на волоске, и мысли Стида путаются от осознания того, что его собственные слова могут произвести такой эффект. Он извивается под руками Эда, обхватившими его бёдра, отчаянно желая большего контакта, но тот удерживает его на месте. Через мгновение он делает глубокий вдох, поднимает голову и грубо притягивает Стида к себе для ещё одного долгого, страстного поцелуя. — Учёл, — выдыхает Эд, как только отрывается от него. — Значит, на публике нравится- чёрт возьми. Теперь Стид смеётся отрывисто, с придыханием, а его сердце бешено колотится в груди. — Я не знаю, я не… — пытается он, затем сглатывает, снова прижимаясь бёдрами к Эду. — Ты мне нравишься. Это, кажется, ещё больше сводит Эда с ума, потому что он с рычанием произносит имя Стида, прежде чем снова впиться в его губы. Его руки, наконец, отпускают бёдра мужчины, чтобы заняться пуговицами и молнией, теперь уже более нетерпеливо, чем прежде. Стид отчаянно пытается набрать в лёгкие побольше воздуха, чтобы голова перестала кружиться, но язык Эда вытворяет у него во рту невероятные вещи. Он издаёт громкий стон, когда тот, наконец, справляется с его брюками и обхватывает член Стида рукой. Он дрожащим голосом произносит имя Эда, бесстыдно и нетерпеливо, отчаянно хватая его за плечи. Прикосновение на мгновение исчезает, а затем возвращается, горячее и ласковое, вызывая у Стида ещё один сдавленный стон удовольствия. — Не могу, блять, поверить, что ты заставил меня провести ту последнюю ночь конференции в одиночестве, — внезапно выдыхает Эд прямо ему в ухо, негодующим тоном, в котором, кажется, нет ни капли настоящего гнева. — Я? — Стид резко фыркает, распахивает глаза и поднимает взгляд на мужчину. Его слова прерываются, когда Эд, изогнув запястье, выводит большим пальцем сводящие с ума круги на головке его члена, отчего у Стида кружится голова от удовольствия. — Я думал- Чёрт, д-думал, что ты- Эд, блять, ты же не сказал- Эд грустно усмехается, затаив дыхание, и внезапно поворачивает голову, резко прикусывая мочку уха Стида, прежде чем втянуть её в рот. Тот теряет дар речи из-за отчаянного стона, когда язык скользит по его коже. Эд отстраняется мгновение спустя. — Ты не думал, что, возможно, настала твоя очередь инициировать, после того, как я практически набросился на тебя предыдущей ночью? — Эд рычит ему в ухо, мрачно и язвительно. — Чёрт, Стид, я весь день думал об этом, не мог выкинуть тебя из своей ебаной головы- — Очевидно, — многозначительно выдавливает Стид. — Ты мучил меня весь день, ублюдок! — Боже, как же трудно сосредоточиться на том, чтобы соединить кусочки этой головоломки, когда Эд вот так сжимает его в кулаке, уверенно, плавно и всё быстрее, Боже- — Ага, Стид, я практически, блять, лапал себя прямо перед тобой, а ты думал, что я не хотел тебя в моей постели той ночью? Стид снова задыхается, туман удовольствия в голове становится слишком густым, чтобы сформулировать ответ. Он внезапно тянется вниз, едва сдерживая нетерпеливые движения Эда, тяжело дыша, поворачивает голову и ошеломлённо смотрит на него. — Ты ждал меня, — произносит Стид вслух, и Эд смотрит на него с недоверием, совершенно не веря своим ушам. Внезапно он отстраняется на дюйм от мужчины, отпуская его член, и вместо этого обхватывает пальцами его запястья, прижимая их к двери. Стид издаёт сдавленный звук удивления, его с головы до ног обдаёт жаром, когда Эд прижимается ближе. — Ты... — шипит он, затем резко выдыхает, прижимаясь лбом ко лбу Стида. — Конечно, блять, я ждал тебя, чувак, — горячо шепчет Эд ему в губы. — Чёрт, я думал о тебе весь ебаный вечер. Глаза Стида широко раскрыты, сердце учащённо бьётся, и он сглатывает. — Я тоже, — выпаливает он. — Я… Боже, Эд, я тоже. — Эд снова встречается с ним взглядом, хмурясь в замешательстве. Стид прерывисто вздыхает и продолжает, пристально вглядываясь ему в лицо. — Я почти- Почти написал тебе дюжину раз- Боже, сотню раз, чуть не поднялся прямо к тебе в номер- — Тебе следовало это сделать, — мрачно перебивает Эд. Стид издаёт раздражённый звук, снова ударяясь головой о дверь. — Теперь я это знаю, — говорит он резко и разочарованно. Чёрт возьми, у него всё ещё стоит. — Тебе не обязательно- — Стид, — снова перебивает Эд, и на этот раз блондин замолкает, переводя взгляд на его лицо. В его глазах тот же блеск, который Стид видел в отеле — горячий, хищный, ненасытный. Его голос тих, ровен и низок, он внезапно поднимает его запястья и прижимает их над его головой к двери, отчего у Стида перехватывает дыхание. — Я имею в виду, — выдыхает Эд, дразняще приближаясь к его губам, — чёрт, тебе действительно стоило подняться. Под мрачным взглядом Эда живот Стида сводит от возбуждения. — Оу, — шепчет он. Стид медленно сглатывает, жаждет услышать больше. — Д-Да? Губы Эда растягиваются в ухмылке. Он сжимает его запястья, удерживая их одной рукой. Другая его рука скользит вниз по телу мужчины, чтобы снова обхватить его член, и бёдра Стида приподнимаются навстречу прикосновению. — Ах, чего бы я только не сделал с тобой в той кровати, — выдыхает Эд ему в губы, и глаза Стида закрываются от одних только этих слов, сердцебиение ускоряется. Он не в силах сдержать стон, когда Эд снова начинает поглаживать его, медленно и дразняще, пока слова продолжают слетать с его губ. — Мечтал снова отсосать тебе, — шепчет Эд сладким голосом, который словно скользит по коже Стида, заставляя его краснеть под рубашкой. — Заставил бы тебя издавать все эти твои ебаные стоны- Чёрт, я мог бы разобрать тебя на кусочки. Стид хнычет. — Ты уже сделал это, — тихо стонет он, нетерпеливо двигая бёдрами. Эд мрачно усмехается и проводит влажными губами по губам Стида. — Ничто не сравнится с тем, о чём я думал той ночью, — выдыхает он. — Я мог бы снова и снова подводить тебя к самому краю, — удерживать тебя там — блять, прямо как на собрании, Стид, мог бы держать тебя в таком состоянии целую вечность… Губы Стида приоткрываются от этих слов, он издаёт тихий стон. Его бёдра снова дёргаются, глаза закрываются от удовольствия, пока слова Эда пронзают его насквозь. Стид чувствует, как тот отстраняется на дюйм, чтобы смотреть на него. — Я бы провёл весь вечер, узнавая, что тебе нравится, — тихо выдыхает Эд. Слова переходят от поддразнивания к искренности, которая застаёт Стида врасплох, заставляя его щёки вспыхнуть. Рука Эда замедляется на его члене. — Чёрт, я бы… Он замолкает на полуслове, и Стид открывает глаза, чтобы увидеть, что щёки Эда раскраснелись — он, похоже, хотел сказать что-то ещё. Он прикусил губу, словно спохватился, прежде чем сказать слишком много. Как будто его рука не лежит на члене Стида, а другая — на его запястьях, фиксируя их над головой. Как будто блондин не сошёл бы с ума от всего, что Эд мог бы предложить. Сердце Стида бешено колотится в груди, ему не терпится услышать продолжение. — Скажи мне, — шепчет он в отчаянии. — Скажи, ты бы- — Я бы попросил разрешения трахнуть тебя, — торопливо произносит Эд, прерывисто дыша. Всё тело Стида напрягается от чистого, пылающего желания, которое пронзает его при этих словах. — Эд, — резко стонет он, его член дёргается в хватке Эда, — Боже, я… Чёрт… Эд резко прижимается губами к его губам, а его движения внезапно ускоряются. Стид возбуждённо выгибается под его прикосновениями, сердце бешено колотится, и он прижимается к нему бёдрами — Боже, этого недостаточно, Стид хочет держаться за него, пытается обхватить мужчину ногой в качестве опоры. Он издаёт недовольный звук, потому что брюки мешают ему, обвиваясь вокруг ног и сковывая движения. — О, — выдыхает Эд, и в его голосе слышится внезапный интерес, — да, чёрт, чувак, да, да, — и внезапно его руки пропадают с члена Стида и его запястий, и тот от неожиданности практически падает спиной в дверь. Эд быстро наклоняется, стягивая брюки ещё ниже. На мгновение всё превращается в безумный клубок. Стид сбрасывает ботинки, чтобы снять брюки, а Эд прижимает его к двери, не давая потерять равновесие. Как только его ноги освобождаются от одежды, брюнет внезапно протягивает руки вниз, подсовывая их под бёдра мужчины, и поднимает его в воздух. Стид забывает, как дышать, его руки быстро обвиваются вокруг шеи Эда, а ноги обхватывают его за талию. Он с глухим стуком ударяется спиной о дверь. Это должно быть больно, но у него слишком кружится голова, по телу разливается жар от шока того, что его вот так держат, зажав между дверью и телом Эда. — О, да, — выдыхает тот хриплым голосом, тяжело прислоняя его спиной к двери и обхватив рукой бёдра. Его пальцы снова находят член Стида, обхватывают его и начинают быстро двигаться, и блондину остаётся только выдыхать имя Эда, запутывая пальцы в его волосах, погружаясь в захватывающее пламя между ними. — Тебе бы этого хотелось? — внезапно шепчет Эд в ухо Стиду, крепче прижимая его к себе. — Хочешь, чтобы я тебя когда-нибудь трахнул? Мм? — Да, — выдыхает Стид, уверенность в этом ответе — одна из единственных связных мыслей в его голове. — Чёрт возьми, Эд, да- — Блять, да, Стид- Я растянул бы тебя пальцами, никуда бы не торопился, свёл бы тебя с ума- — Эд, чёрт, чёрт, Эдвард- Губы опускаются на его шею в безрассудном, обжигающем поцелуе. Через несколько часов там точно появится синяк, и Стид надеется, что он останется там на несколько дней. — Ты тоже думал об этом, хм? — резко спрашивает Эд, и по коже Стида пробегают горячие мурашки. — Потому что я, блять, не мог остановиться той ночью, чёрт- Думал о том, как ты бы выглядел, пока я трахаю тебя, такой красивый, раскрасневшийся, извивающийся на моих пальцах, умоляющий меня скорее войти в тебя моим ебаным членом… Пятки Стида впиваются в спину брюнета, пальцы крепче сжимают его волосы, и он, задыхаясь, отчаянно толкается в его кулак снова и снова. Он выкрикивает имя Эда, когда шквал грязных слов подводит его всё ближе, прямо к краю, и внутри него нарастает жаркое удовольствие. — Я сделаю тебе так приятно, Стид, буду трахать тебя, пока ты не кончишь, пока ты, блять, не сможешь ходить- — Эдвард, — резко стонет Стид, и рука, поддерживающая его тело, внезапно смещается. На какое-то мгновение ему кажется, что он упадёт, но Эд только сильнее прижимает его к двери своим телом, поспешно задирая его рубашку освободившейся рукой. Стид выгибается дугой прямо в прикосновения Эда, его дыхание прерывается, мысли путаются и перед глазами всё белеет. — Вот так, кончи для меня, блять, Стид- Голова Стида со вздохом откидывается назад, резко ударяясь о дверь, и он кончает на пальцы вокруг его члена, насквозь пронизанный удовольствием. Он трясётся, отчаянно цепляясь за Эда, пока грязные слова продолжают слетать с его губ. Стид не может их разобрать из-за тумана в голове, только чувствует, как губы снова и снова прижимаются к его шее. Он улавливает своё собственное имя среди бессмысленного бормотания Эда, и через некоторое время медленно приходит в себя, ошеломлённый и опустошённый в его объятиях. К тому времени, как Эд отпускает его член, его ноги дрожат вокруг талии мужчины. Стид прислоняется спиной к двери, и Эд осторожно опускает его, придерживая руками, чтобы тот не упал. Он слегка прижимает Стида к себе, и тихий смешок срывается с его губ. — Чёрт, погоди-ка, — изумлённо выдыхает Эд, внезапно заводя руку за спину. Он откуда-то достаёт тряпку в пятнах краски, и Стид вздрагивает, когда он осторожно протирает ею его живот, а затем вытирает руку. Стид чувствует себя пьяным и прислоняется к двери, с нежностью глядя на Эда. Опьянённый жаром, опьянённый удовольствием, опьянённый Эдом. Это, должно быть, лучшее чувство в мире, думает Стид, спотыкаясь о собственные мысли. Должно быть. Эд прижимается к нему, ловит его взгляд и вздыхает, снова припадая губами к его губам. Он глубоко целует Стида, всё ещё охваченный пламенем желания, проводит языком по его губе. Тот с готовностью отвечает на поцелуй, его руки снова скользят вверх, чтобы крепко вцепиться в футболку брюнета. Мрачный смешок вырывается из груди Эда, и он теснее прижимается к Стиду, проводя пальцами по его подбородку. Он отрывается от его губ с тихим, прерывистым вздохом. — Знаешь, это тоже чертовски горячо, — выдыхает Эд. — Какой ты расслабленный и мягкий после этого. Я думал о том, чтобы оттрахать тебя до такого состояния, а потом оставить в своей постели в ту последнюю ночь в отеле. Только ради этого. Тёплый выдох Стида касается губ Эда, пальцы всё ещё крепко держатся за ткань его футболки. Чёрт, та последняя ночь. Стид притягивает Эда к себе для ещё одного поцелуя, на этот раз более целеустремлённого, прежде чем внезапно развернуть их и прижать его спиной к двери. Эд удивлённо моргает, его взгляд снова темнеет от желания. Стид протягивает руку вниз с такой смелостью, какой не смог бы себе представить, будь он в здравом уме, и решительно проводит ладонью по ширинке брюк мужчины, где сквозь ткань выпирает его эрекция. Эд тихо стонет и нетерпеливо дёргает бёдрами навстречу прикосновению Стида, уже кивая. — Да, — шепчет он, и тянется вниз, чтобы помочь расстегнуть молнию. Сегодня на нём снова эти чёртовы кожаные штаны, и Стид сразу же понимает, что не будет полностью снимать их с Эда. Тот слишком хорошо смотрится в коже. Стид отталкивает руку Эда, как только тот расстёгивает брюки, и сам стягивает их вниз вместе с нижним бельём. Пальцы Стида лениво обхватывают его член, медленно поглаживая и наслаждаясь тем, как Эд моментально вздрагивает от этого. Он прижимается к его губам, мурлыча слова прямо в них. — Хочешь, я тебе отсосу? Эд выглядит так, словно его резко прижали к двери. А что, Стиду даже нравится эта идея. Он кладёт руку Эду на грудь, отталкивает его назад и прижимает к двери, наблюдая, как тот удивлённо приоткрывает губы. — Чёрт, — выдыхает Эд, ошеломлённо моргая и глядя на него. Стид наклоняется, касаясь губами его шеи под подстриженной бородой. Он оставляет на коже горячий влажный поцелуй, прежде чем снова поравняться с Эдом. — Извини, — бормочет Стид, и его губы растягиваются в ухмылке. — Позволь мне выразиться яснее. — он чувствует себя смелее, чем той ночью, полный уверенности, которая, возможно, неуместна, учитывая, что он стоит полуголый в кладовке конференц-зала на работе, опьянённый желанием, запахом Эда и секса. Стид снова придвигается ближе, их губы почти соприкасаются. — Я бы очень хотел, чтобы твой член был у меня во рту, Эдвард. Если, конечно, у тебя нет возражений. — Никаких, — выдыхает Эд так быстро, что Стид практически хихикает, прижавшись к нему. Он оставляет ещё один лёгкий поцелуй в уголке его рта, а затем опускается прямиком на колени. Стид оценивающе проводит пальцами по обтянутым кожей бёдрам Эда. Прошли годы с тех пор, как он делал это в последний раз. И он уж точно никогда в жизни не просил об этом сам. Но это другое. Эд другой. Эд — это всё, и он здесь, напряжённый, смотрит вниз на него так, словно может кончить от одной лишь мысли о своём члене во рту Стида. От этого блондину становится плевать на свой недостаток навыков. У него кружится голова, его бросает в жар от желания, и он думает, что прямо сейчас сделал бы всё, что угодно, если бы это звучало хорошо, если бы это звучало весело, если бы это заставило Эда вот так покраснеть и смотреть на него широко раскрытыми тёмными глазами. Пальцы Эда скользят по его плечу, вцепляясь в рубашку в предвкушении. Стид снова протягивает руку к его члену, медленно поглаживая. У него, чёрт возьми, текут слюнки. Стид наклоняется и прижимается губами к головке. Из горла Эда вырывается глубокий, низкий звук, поэтому он делает это снова, затем опускает рот и засасывает чуть ниже головки. Ногти впиваются ему в плечо. Затем Стид наклоняется и открывает губы пошире, чтобы взять внутрь головку и медленно пососать. Он ахает от удивления, когда бёдра Эда дёргаются навстречу, ненадолго проникая глубже ему в рот, прежде чем снова резко отстраниться, явно пытаясь сдержаться. — Чёрт, — шепчет Эд над ним. Стид чувствует на себе его взгляд, следящий за каждым его движением. — Боже, блять, Стид... Тот отстраняется, у него кружится голова от воспоминаний обо всех грязных вещах, которые Эд проделывал своим ртом той ночью. Стид проводит языком по головке, прежде чем скользнуть обратно вниз, оставляя мокрые поцелуи по всей длине. Эд вздрагивает и постанывает, когда Стид, наконец, берёт его в рот. — Чёрт, — снова шепчет он, с глухим стуком откидывая голову на дверь. Блондин не может удержаться от того, чтобы открыть глаза и посмотреть вверх. Эд встречается с ним взглядом, и Стид, покраснев, удерживает его, мокро посасывая член. Он держит кулак у его основания, поглаживая вверх, навстречу губам, каждый раз, когда скользит вниз. — Да, — ободряюще выдыхает Эд. Его пальцы медленно скользят к затылку Стида, поглаживая кожу большим пальцем. — О, чёрт, Стид... Блять, вот так… Стид весь дрожит. Эти одобряющие стоны оседают где-то в уголках его сознания, сияя и согревая, и подстёгивают его. Он немного приподнимается, чтобы на следующем движении опуститься глубже, и Эд хрипло выдыхает его имя. Стид уже чувствует, как слюна стекает по подбородку, и думает о том, как он будет выглядеть, когда выйдет отсюда, с ярко-красными губами и хриплым голосом. — Ч-чёрт возьми, чувак, — шепчет Эд. Стид чувствует, как он дрожит. Его пальцы скользят вверх, перебирая золотистые кудри, а затем возвращаются к шее. Тогда Стид быстро принимает решение, резко берёт Эда за руку и заводит её себе за затылок. Тот издаёт стон, мгновенно зарываясь пальцами в его кудри. И, чёрт возьми, так ещё лучше, ещё легче двигаться в ритме, который нравится Эду, потому что теперь он его направляет, крепче сжимая волосы и прижимая, как ему хочется. Стид ещё больше расслабляется вокруг члена Эда, заглатывая его снова и снова, погружая всё глубже, пока губы не опускаются до его собственной руки у основания. — Чёрт, Стид, Боже милостивый, — выдыхает Эд. Он повторяет имя Стида снова и снова, как грязную молитву, прерывающуюся вздохами, вперемешку с ругательствами, которые срываются с его губ, будто они были изобретены им самим. — Так хорошо, блять, так чертовски горячо, Стид... Идеально, блять, идеально, продолжай, ах, в том же духе, да, да... Стид убирает с него руку, чтобы ещё глубже погрузить в рот. Он теряется в горячем скольжении, впивается пальцами в его бёдра, посасывая, заглатывая и постанывая вокруг его члена. Собственные вздохи и стоны Эда становятся громче, пальцы сжимаются достаточно сильно, чтобы время от времени дёргать блондина за волосы. Стид нетерпеливо всхлипывает каждый раз, когда он это делает, и задаётся вопросом, о чём, чёрт возьми, он вообще думал до этого, до того, как член Эда оказался так глубоко у него во рту, что он почувствовал его в горле, до того, как услышал, как Эд теряет контроль над собой, начиная дрожать всем телом. — Блять, я… — его речь обрывается из-за очередного сдавленного стона, а голос становится выше, пока его бёдра дрожат под пальцами Стида. Внезапно Эд дёргает его за волосы, отчаянно пытаясь отодвинуть. — Близко, — выдыхает он, — я близко, так- Блять, Стид! Тот внезапно отстраняется, уверенный в том, что выглядит невероятно непристойно, когда поднимает взгляд на Эда. — Кончи мне в рот, — требует Стид хриплым голосом. — Кончить в твой ебаный- Блять, Стид, — отчаянно стонет Эд, закрывая глаза рукой. — Чёрт, чёрт, Боже, блять- Стид жадно заглатывает Эда обратно, превращая его слова в очередной грязный стон. Пальцы Эда сжимают его волосы, теперь уже почти болезненно, притягивая его к себе. Стид издаёт отчаянный стон, позволяя Эду взять то, чего он хочет, чувствуя, как его движения становятся резче, менее уверенными, менее координированными- — Блять! — он всхлипывает, резко притягивает Стида к себе и удерживает там. Тот резко вдыхает через нос, пока Эд кончает ему в рот. Стид отчаянно сглатывает, стонет, пытаясь проглотить всё, но всё равно чувствует, как сперма вытекает у него изо рта и стекает по подбородку. У него слезятся глаза; Стид весь покраснел, всё это кажется невероятно непристойным, заставляя его чувствовать себя ещё более принадлежащим Эду. Его хватка на волосах Стида, наконец, ослабевает, дрожь в теле начинает утихать. Эд тяжело дышит над ним, скользя пальцами по его кудрям, нежно и успокаивающе. Через мгновение он мягко берёт его за щеку, отводя назад, пока его член не выскальзывает изо рта. Стид смотрит на него снизу вверх, не в силах представить, как он, должно быть, выглядит, но Эд стонет, как только их взгляды встречаются, и слегка качает головой. — Чёрт возьми, — выдыхает Эд, наклоняясь к нему. Его пальцы хватаются и тянут Стида вверх за воротник рубашки. — Поднимайся сюда. Стид медленно поднимается, морщась от боли в коленях, и, пошатываясь, встаёт на ноги. Эд, не говоря ни слова, притягивает его к себе, завладевая его скользкими, грязными губами. Из горла Стида вырывается слабый стон, который превращается в тихий вздох, когда Эд отрывается от его губ и прижимается к его подбородку. Он запрокидывает его голову и наклоняется, чтобы провести языком по остаткам собственной спермы, вылизывая его дочиста. У Стида перехватывает дыхание, и он судорожно сглатывает, прикусывая губу, чтобы сдержать тихий стон. Он задаётся вопросом, исчерпает ли Эд в ближайшее время свои непристойные способы заставлять его краснеть, и думает, что вряд ли. Когда Эд, по-видимому, удовлетворяется чистотой кожи Стида, он снова берёт его за подбородок, притягивая к себе для ещё одного глубокого поцелуя. Это медленный, нежный и почти мучительно сладкий поцелуй, такой же, как на кровати в отеле той ночью. Стид растворяется в этом, протягивает пальцы, чтобы снова вцепиться в футболку Эда и держаться за него. Когда они, наконец, отрываются друг от друга, они едва дышат, и Эд устало прислоняет голову к двери. Туман медленно покидает разум Стида, и его внезапно осеняет новая мысль. — Боже, надеюсь, что там не проходит ещё одно собрание, — внезапно выдыхает он, с беспокойством глядя на дверь. Глаза Эда расширяются. Мгновение спустя он разражается смехом, и Стид, не в силах удержаться, делает то же самое, уткнувшись лицом в тёплый изгиб его шеи, довольный и раскованный. Он чувствует, как раскаты смеха Эда отдаются в его груди, там, где они прижаты друг к другу, чувствует, как вздрагивают его плечи, чувствует его дыхание на волосах. Сердце Стида тяжело бьётся о грудную клетку. — Поздновато беспокоиться об этом, — усмехается Эд, когда ему удаётся отдышаться. Он опускает взгляд на их тела, чтобы оценить, в каком они состоянии. Стид делает то же самое, слегка отступая назад и смущённо посмеиваясь над своими мятыми брюками, валяющимися на полу. Он осторожно натягивает обратно одежду, и, пока переодевается, смиряется с тем, что до конца дня будет выглядеть невероятным неряхой. — Чёрт, — весело бормочет Эд, одеваясь. — Мне придётся пересмотреть свой ебаный график, если такое будет теперь происходить на работе. Стид тут же поднимает на него взгляд. — А- А оно будет? — спрашивает он, затаив дыхание, широко раскрыв глаза. Эд бросает ему странный взгляд, затем многозначительно оглядывается по сторонам. — Похоже, что корабль, блять, уже в плавании, приятель, — говорит он, выгибая бровь с озорной ухмылкой. — И я… Определённо не собираюсь возражать повтору этого. А ты? Стид краснеет и качает головой так быстро, что чуть не сворачивает шею. Он думает о том, чтобы задать больше вопросов — например, это будет происходить только на работе, или… или ещё о сотне других вещей. Но подтекст кажется довольно ясным, и это то, что предполагал Стид. На самом деле, даже лучше. Они всё ещё друзья. И, судя по всему, они трахаются. И если всё, чего Стид может от этого ожидать, — это лучший секс, который у него когда-либо был, это просто фантастика. Он сглатывает и повторяет эти слова про себя с большей убеждённостью, пока заправляет рубашку в штаны, безуспешно пытаясь разгладить её. Он сдаётся спустя несколько секунд. — Надо начать брать с собой сменную одежду, — бормочет Стид под нос, хмурясь. Эд широко улыбается, держа руку на дверной ручке, очевидно, ожидая, когда тот будет готов уйти вместе с ним. — Не возражаю, — бормочет он, многозначительно оглядывая Стида, и, наконец, открывает дверь. Профессор бросает взгляд на пустой конференц-зал и мысленно возносит благодарственную молитву любому божеству, которое всё ещё слушает его. — Думаю, ты выглядишь даже лучше, чем когда мы сюда пришли, честно говоря. Стид встречается с ним взглядом и краснеет, закатывает глаза и выталкивает хихикающего Эда за дверь.