Фурия во фрустрации

-…а к следующему занятию, Ирина, настоятельно рекомендую вам выучить механизм репликации ДНК, который мы будем закреплять на практике. Без задач по биохимии вы ЕГЭ не сдадите, - Валя даёт ценные указания девушке-подростку по ту сторону Скайпа – заканчивает онлайн-урок, - Если будут какие-то вопросы – пишите мне на почту накануне. -Всё выучу, Валентин Григорьевич, - впрочем, у хохотушки-одиннадцатиклассницы, нечёткое изображение которой периодически зависает на экране, на уме явно не выпускные экзамены: ей бы поскорее отстреляться да убежать или на гулянку с подружками, или на свидание к своему Ромео на год-два постарше. Это молодой репетитор прекрасно понимает и на подопечную не сердится – за два года такой подработки у него были кадры куда похлеще. Попрощавшись с ученицей и облегчённо вздохнув, он закрывает старенький ноутбук, упаковывает его в чемодан и виновато оглядывается на библиотекаршу Нинель Борисовну, чьё помещение только что использовал на нецелевые нужды: -Ещё раз извините. Просто понимаете, насколько тяжело вести уроки в общежитии? Без преувеличения говорю, там филиал Кащенко в круглосуточном режиме. -Ой, Валь, а то я тебя не знаю, - добродушно машет рукой полная темноволосая женщина бальзаковского возраста, - Мне только в радость, что кто-то в библиотеку ходит поработать, а не пару прогулять, в игрушки эти ваши компьютерные играя. Ну что, ты домой? -Да, у меня сегодня только одно занятие по расписанию. Ещё раз благодарю, Нинель Борисовна, - кивнув на старомодный манер, Будейко прощается с растроганной хранительницей книг и несётся в общагу. Честно говоря, душа у него не на месте третий день – с тех пор, как его боевая подруга, правая рука в любимой викторине и вообще одна из самых близких людей умудрилась подхватить какую-то инфекцию и слечь. Позавчера обещавшая выйти на связь Лиля объявилась только к вечеру, позвонив и хриплым голосом рассказав, что свалилась с кашлем и температурой. Очень извинялась за сорванную тренировку – а он чуть не прибил её за это на расстоянии. Какая, чёрт возьми, тренировка?! Она его друг и ей плохо – неужели он и правда настолько бесчувственный сухарь, зацикленный только на интеллектуальной деятельности? Он и впрямь порывался приехать, привезти лекарства и её любимые сырные крекеры – но она отказалась, сославшись на то, что кондитерские изделия из неё только наружу полезут, а лекарства и травяные чаи ей уже принесла сбегавшая в аптеку Алла. Парень, конечно, расстроился – но, с другой стороны, Гришко можно доверять, так что его непутёвая рыжая фурия в надёжных руках. Но кто просил её сегодня выходить на учёбу? Да, он глазам своим не поверил, увидев Лилю, закутанную в шарф и спрятавшую лицо за медицинской маской, на лестнице между третьим и четвёртым этажами. Девушка шла на этот свой неимоверно важный коллоквиум, который, как выяснилось, и не позволил ей ответственно и сознательно лежать в постели, как все нормальные больные. На его порцию моралей только устало вздохнула и бросила, что писать за неё пропущенный тест никто не будет, а ему бы лучше позаботиться о своей любимой, которая наверняка нуждается во внимании больше. От такого тихого, почти равнодушного монолога он опешил: это – его Лилька? Его неунывающая фурия, у которой сто эмоций разом на лице написано? Которая лупила его подушкой по, цитируя дословно, «слишком тупой, хоть и гениальной голове», когда он в шутку обозвал её Лили Поттер? И вот это вот непотопляемое создание ходит с таким видом, будто из мертвецов восстало. Конечно, понятное дело – болеет человек, сил никаких, а тут ещё и ненавистный коллоквиум. Но всё-таки настолько отрешённой и еле передвигающейся на ватных ногах он никогда её не видел. Ещё и Маша злится. Машу раздражает, когда посреди очередного свидания ему звонит однокурсник и спрашивает, когда состоится та самая тренировка перед отборочной игрой «Что? Где? Когда?», сорванная по причине отсутствия двух главных мегамозгов факультета. Ещё больше девушку выводит из себя ответ этому самому однокурснику «конечно-конечно, передам Лильке твой привет и пожелания выздороветь». Маша и сама не понимает, с чего, собственно, так заводится – Валина «почти сестра» ей не соперница от слова ни разу. Ну да, не уродина, но не более того. Рыжая, растрёпанная, одевается как хиппи, а сейчас так и вовсе с соплями и кашляет. Зачем вот её бойфренду с такой возиться? Синдром спасателя, что ли? Или братский инстинкт? Может, он в детстве сестричку ждал и не дождался? В любом случае это не повод пренебрегать собственными отношениями! Будейко над её претензиями только смеётся: ну о чём она говорит, разве он может даже подумать о другой девушке в подобном плане, если столько её добивался и сейчас, когда ему наконец-то ответили взаимностью, чувствует себя покорителем вселенной, не меньше? Дарит ей открытку и шикарную орхидею, оставшись почти без стипендии – хорошо хоть репетиторские приработки выручают. Белова капризничает, но от такого романтического жеста не может не растаять. Да кто она, в конце концов такая, эта чудачка-хиппи с биофака? Ей-то он никогда такую красоту не подарит – если вообще кто-нибудь что-нибудь подарит… В итоге тренировку ставят аж накануне решающей игры, так как ОРВИ Волковой затягивается больше, чем на неделю, а искать ей замену он, эгоистичный и попутавший берега капитан, отказывается категорически. Все эти дни она категорически не подпускает его к себе, дежурно отписываясь «всё в порядке», «не переживай, скоро выйду» и прочими формальностями в таком же духе. На генеральный прогон подруга приходит уже без шарфа, но почему-то всё ещё в маске. -Привет, фурия! – поздоровавшись с Лилей, Валентин привычно обнимает её и она не возражает, даже улыбается уголками глаз. Но потом, будто опомнившись, резко отшатывается: -Привет, Валька. Слушай, там скоро все наши уже подойдут, наверное. Давай вопросы разложим пока? И никаких рассказов о собственном самочувствии, ни прозвищ, которыми его обычно щедро награждают при встрече, ни даже простого банального «как дела?». Парень крайне удивлён такому её поведению, но решает проявить тактичность и не трогать. В конце концов, может, у неё дома, в Уфе, случилось что, вот она и дёргается? Конвертики с вопросами они заготовили заранее и теперь раскладывают их по импровизированному «круглому столу» из сдвинутых в одну большую кучу-малу парт. Вскоре приходят другие ребята, радуются возвращению выздоровевшей приятельницы, машут руками и, благо, не лезут с объятиями, всё ещё видя на ней маску. Репетиционная игра проходит спокойно и без происшествий – Лиля, ещё немного слабая, но не растерявшая от этого своей находчивости и остроумия, постепенно включается в игру, предлагает версии, но под конец явно выдыхается и остаётся за партой позже всех, когда остальные уже расходятся. -Устала? – Будейко с сочувствием смотрит на подругу, - Тебя проводить, может? Девушка на секунду-две замирает в нерешительности, будто думая над ответом и уже почти решив отказать, но в последний момент соглашается: -Если тебе не сложно. Только… а как же Маша? Разве у вас нет сегодня планов? – спрашивает ещё немного подсевшим после простуды голосом. -Маша в общежитии. Мы сегодня никуда не идём, так – уютно ютимся дома, - гордо сообщает Валя, сияя, как медный таз, и не заметив мимолётного огорчения на лице Лили, вызванного его словами. Но из биофаковского корпуса они выходят вместе – он берёт её под руку, поддерживая. Обычно сыплющая темами для разговора и остроумными комментариями Лилька сегодня молчит, иногда вздыхая о чём-то своём и грустно на него поглядывая. Явно же что-то у неё случилось… Спросить или не лезть в душу? Нужно ли ей участие и надёжное плечо друга или, наоборот, хочется побыть в одиночестве? Сложнейшую этическую дилемму в голове гениального биохимика разрешает грубая реальность в виде трели мобильного телефона. Далеко не сразу услышав надоедливый аппарат, парень вздрагивает от неожиданности, с полминуты ищет его в кармане пуховика и еле успевает ответить на звонок – на дисплее красноречиво горят четыре заветные буквы: -Да, Машунь. Что? Не переживай, скоро буду. Тренировку уже отыграли, сейчас только… Нет, с Лилей. Сейчас её провожу и к тебе. Соскучиться не успеешь. Давай, пока, - разговаривая с любимой, он забывает обо всём на свете, и поэтому крайне пугается, когда оборачивается в сторону подруги и видит её согнувшейся в приступе кашля: -Лиль… Лилька, ты чего? Всё-таки не долечилась? Давай я тебя до блока доведу. А завтра чтобы ни ногой в универ, а пулей к врачу, поняла?! -Валька, отстань… Раскомандовался… Всё в порядке, я сама, - девушка явно не настроена принимать его помощь, а, напротив, стремится поскорее уйти. Машет рукой, разворачивается на подошвах бесформенных гамаш и – только её и видели – даёт дёру в направлении старого общежитского корпуса. Валентин ещё успевает крикнуть ей вдогонку «завтра же к врачу!», но вряд ли оказывается услышан – бешеной больной фурии уже и след простыл. Влетев на всех парах в родное здание, поднявшись в блок и наспех поздоровавшись с Аллой, Майклом и даже не вызвавшим сегодня обычного омерзения Гошей, Волкова избавляется от верхней одежды и поскорее забивается в ванную. Остаётся надеяться, в ближайшие минут десять никому не приспичит. Почему этот чёртов кашель не проходит уже неделю? Температуры нет, голова больше не раскалывается, но приступы доконали уже хуже горькой редьки. Наверное, и правда надо к терапевту и на флюорографию – переносить на ногах бронхит и пневмонию может быть опасно. Запершись в общей ванной, девушка снимает маску и чуть не падает в обморок от неожиданности. Вместе с одноразовой марлевой повязкой в мусорную корзину летят несколько цветков цикория. Таких же, как тот, померещившийся ей неделю назад, когда она только слегла. Выходит, что не померещился? Она действительно откашливает непонятно откуда взявшиеся цветы? Или это уже какой-то извращённый глюк? Лиля механически ополаскивает руки и лицо, испуганно разглядывает собственное отражение в зеркале. Кикимора болотная, версия двадцать первого века, грим не нужен. Бледная, круги под глазами размером с лунные кратеры, губы потрескались – можно сразу в фильм ужасов. Или в психушку, судя по ереси, которую ей подсовывает подсознание. Трясёт головой, отгоняя наваждения – но нет, вот же они, злосчастные цветочные головки, никуда не деваются! Что за чертовщина, в конце-то концов? «Так. Надо успокоиться и почитать про эту ботаническую хтонь в интернете. Гугл знает всё,» - стучит в её голову хотя бы относительно разумная мысль. Ничего более конструктивного она сейчас всё равно не предпримет. Поиск во всемирной паутине вводит её в ступор с первой же страницы. «Ханахаки-бьё, она же цветочная лихорадка. Поражает влюблённых, чьи чувства безответны или не высказаны объекту любви. Проявляется в виде сильных приступов кашля цветами, лепестками или соцветиями. Инкубационный период – от одной недели до одного месяца. В особо запущенных случаях смертельна, может быть ликвидирована с помощью хирургического вмешательства,» - бормочет девушка, пытаясь осмыслить весь этот абсурд. Что за бред? Это вообще серьёзная статья или романтизированное пятнадцатилетними девочками клише из аниме и фанфиков? Да даже если бы эта неведомая науке болячка и впрямь существовала – откуда бы ей, Лилии Алексеевне Волковой, ей заразиться? Она только что избавилась от Рудковского, от которого наизнанку выворачивало – какая уж тут влюблённость? А других парней она как людей-то не особенно замечает, если не считать Вальки… Стоп! При мысли о лучшем друге сердце болезненно сжимается. Картинки из самого недавнего прошлого сменяют друг друга, проносясь в воспоминаниях, словно калейдоскоп. Вот этот доморощенный гений биохимии, летающий на крыльях эйфории, сообщает ей, что добился взаимности от Маши. В этот же вечер она впервые чувствует себя хуже, думая, что простудилась. Вот на следующий день она идёт на эту непонятно зачем организованную прогулку. Маша ведёт себя подчёркнуто вызывающе – её организм устраивает революцию в виде приступа кашля, но успокаивается, когда Валька рядом и пытается позаботиться. Тогда же появился первый цветок, принятый ей тогда за лихорадочный бред и игру воображения. Всю неделю она лечится от предполагаемой ОРВИ, с переменным успехом появляясь в университете. Чудом не падает с ног от усталости только потому, что Валька утешает и заботится, хоть и ворчит. Стоит ему упомянуть Машу или ей самой появиться на горизонте – опять здравствуй приступ. Но без чёртового цикория. До сегодняшнего дня. Когда этот чудик в перьях вызвался её провожать, а потом, по закону подлости, его Джульетта напомнила о себе посредством мобильной связи. И вот пожалуйста – она кашляет ботаникой, как и описано в списке симптомов этого выдуманного расстройства. «Выдуманного ли?» - назойливо жужжит в голове. Лиля до последнего наденется, что это какое-то совпадение, или даже сумасшествие – всё лучше, чем риск превратиться в ходячую клумбу из-за чувств к собственному другу, которых до сегодняшнего происшествия она даже не признавала, - «Просто какой-то шизофренический бред! Я влюбилась. В Вальку. И из-за этого могу сыграть в ящик». В комнату заходит Аллочка, просит что-то одолжить – кажется, лиловую блузку для очередного свидания. Да пусть забирает хоть все – Волкова механически отдаёт соседке интересующий её предмет одежды и даже парочку лишних вещей. Та смотрит как на чокнутую – хотя, собственно, почему «как»? Она вон уже несуществующими болезнями страдает… И самое главное, не знает, куда бежать – то ли к терапевту, то ли на флюорографию, то ли к психиатру требовать рентген всей башки и госпитализацию из-за опасных навязчивых идей. «Одна я не справлюсь,» - подводит безрадостный итог предполагаемая жертва ханахаки и копается в памяти смартфона, перелистывая номера. У кого бы попросить помощи. Абонент «Злой биохимик» по понятным причинам отметается, но что делать, если у неё больше никого нет в этом городе? - «Никого?» - Лилю вдруг осеняет, когда она чуть дольше зависает пальцем над буквой «Т» в списке контактов. Точно! Надёжнее человека и не придумаешь. Главное только, чтобы это воплощение здравого смысла и рациональности ей поверило… Но другого выхода же всё равно нет, правильно? «Танюш, привет. Можем встретиться завтра вместо первой пары? Где и как угодно, мне просто очень нужна твоя помощь! Я вляпалась в полный ахтунг» Отправлено. Ну, была – не была. Пути назад уже нет, а расхлёбывать эту чехарду так или иначе придётся, если она, конечно, хочет жить.