С любовью, Позов

Отсидев последнюю нудную лекцию на этот день, Позов плетётся в кабинет историка для занятия по философии, стараясь не уснуть прямо на ходу. Сергей Борисович, конечно, знатно заставил парня взбодриться в библиотеке, но монотонный голос преподавателей на лекциях вновь погрузил Диму в сонное состояние. Когда Позов подходит к аудитории и заглядывает внутрь, мгновенно улыбается, увидев историка одного за рабочим столом. Дима плотно прикрывает за собой двери и подходит к преподавателю. Встретившись с ним взглядом, студенту становится вновь жарко от недавних воспоминаний. Ему хочется потянуться к преподавателю за поцелуем, но Матвиенко поднимается с места, направляясь к выходу. — Посиди пока, сейчас приду, — бросает мужчина, перебирая в руках несколько документов, и покидает кабинет, оставляя Позова в одиночестве. Дима вздыхает и падает в удобное кресло, небрежно кинув рюкзак на пол. Он подпирает рукой щеку и его веки начинают закрываться. Бороться со сном у парня выходит крайне плохо и в скором времени он сам не замечает, как начинает дремать. Преподаватель возвращается в кабинет с учебником по общему курсу философии, за которым изначально и направлялся в библиотеку, пока Позов не сбил его планы, и застывает возле стола, наблюдая за спящим второкурсником. Его губы трогает лёгкая улыбка, но он быстро её стирает и стучит по столу костяшками пальцев. В этот же момент Дима вскакивает и сонными глазами смотрит на историка. — Ты чем таким занимался ночью, что тебя весь день в сон так тянет? — спрашивает Сергей Борисович с лёгким прищуром, слегка склонив голову набок. Руки, как обычно, складывает на груди. — Учёбой, к сожалению, — искренне отвечает Позов, прикрывая зевок ладонью. Матвиенко хмыкает и ставит перед ним пластиковый стаканчик с горячим кофе. — Пей, — говорит мужчина, а сам идёт за стулом, чтобы сесть рядом со студентом. Дима благодарит и неловко обхватывает стаканчик пальцами, двигая напиток к себе. Сделав обжигающий глоток, он решает подождать, пока кофе остынет. Его взгляд падает на стопку белых листов с потрёпанной толстой тетрадью синего цвета на краю стола. — Что это? — с опаской покосившись на преподавателя, уточняет Дима, хоть и так догадывается. На лице историка появляется саркастичная ухмылка. — То, что должно быть у тебя в голове в ближайшие дни. Дима устало вздыхает, поднимая взгляд хитрых глаз на Матвиенко. — Сергей Борисович, а может Вы просто договоритесь... — Ещё чего, — не даёт договорить историк, прервав студента. — Лучше сконцентрируйся на философии, а не смотри на меня своими красивыми глазками, — Сергей Борисович говорит быстро и обыденно, без единой эмоции, а у Димы всё теплеет в груди и он прячет широкую улыбку, низко склонив голову. «Красивые, значит», — самодовольно подмечает про себя Позов. Мужчина тянется за тетрадкой, но прежде, чем открыть её, бросает задумчивый взгляд на студента. Дима непонимающе смотрит на него в ответ, хлопая своими красивыми глазками. — Три закона диалектики, — спонтанно произносит Сергей Борисович, наблюдая за растерянным Позовым. Взгляд Димы начинает метаться по всей аудитории, словно где-то может быть написан ответ. В конце концов он поджимает губы и стыдливо отводит глаза. — Понятно, — сокрушённо вздыхает преподаватель. — Предстоит долгая и упорная работа, — с этими словами историк наконец открывает синюю тетрадь и Дима принимается с интересом разглядывать написанные в ней строчки. Почерк красивый и слишком знакомый. — Это Ваша тетрадь? — изумлённо интересуется Позов, заметив старую дату на полях тетрадного листка. — Да, мои лекции по философии, — с лёгкой гордостью произносит историк. — Начнём с самого начала... Сергей Борисович начинает погружать Позова в мир мудрости и многочисленных размышлений различных философов. Медленно, постепенно, останавливаясь лишь на тех моментах, которые необходимо знать к экзамену. Он разжёвывает каждое понятие и старается объяснять всё так, чтобы Дима не просто запоминал, но и понимал то, о чём идёт речь. Слушать историка для Димы сплошное удовольствие. По началу он отвлекается на красоту преподавателя, как и всегда, но вскоре быстро вникает в материал, внимательно слушая Сергея Борисовича. Время для обоих пролетает быстро и незаметно. Дима мог бы сидеть так целыми часами, слушая вкрадчивый голос историка, оставаясь с ним наедине. Когда мужчина объявляет, что занятие на сегодня закончено, Позов искренне расстраивается, но, взглянув на время, начинает торопиться, осознавая, что уже опаздывает на работу. Сергей Борисович отдаёт студенту свою тетрадь с конспектами, чтобы читать в свободное от учёбы время. На прощание Дима улыбается ему, выражая молчаливую, но искреннею благодарность, и, приподнявшись на носочки, оставляет быстрый поцелуй на щеке мужчины. Историк провожает его задумчивым взглядом, касаясь подушечками пальцев места, где только что были губы Позова. Игнорируя колючий ветер и жуткий мороз, парень торопливыми шагами спешит к кофейне. Его смена началась несколько минут назад, но рядом с историком он забывает о понятии времени. Когда он заходит в помещение, то стёкла очков запотевают и первое время он ничего не видит. Дима снимает с себя их и виноватыми глазами смотрит на Славу, стоящего за стойкой. Комиссаренко беглым взглядом проходится по Диме и сдержанно улыбается. В его глазах плещется вселенская тоска и невыносимая грусть, которую Позу тяжело видеть. — Прости, задержался... — начинает говорить Позов извиняющимся тоном, но замолкает, когда видит, как из служебного помещения выходит его одногруппник Олег. Дима растерянно моргает, переводя взгляд на Славу. — Спасибо, Слав, увидимся, — обращается Титов к Комиссаренко, а затем замечает Позова и широко улыбается. Он подходит ближе к одногруппнику и мягко хлопает его по плечу: — Ну, здравствуй, будущий коллега, — и покидает кофейню, махнув рукой обоим парням на прощание. Дима исступлённо пялится на поникшего Славу. — Будущий коллега? — вопросительно поднимает бровь Позов, надевая очки обратно и делая шаг за стойку. Улыбка Комиссаренко выходит виноватой. В горле Славы стоит ком, мешающий ему спокойно и уверенно говорить. Чашка, которую парень держит в руках, чуть не выскальзывает из ослабевших пальцев, но Слава вовремя ставит её на место. Он проводит руками по фартуку в попытках успокоиться. Руки начинают дрожать, он поднимает тоскливый взгляд зелёных глаз на своего растерянного коллегу. — Я увольняюсь, — наконец произносит Комиссаренко, сцепив руки в кулаки. Он смотрит на Диму, не позволяя слезам пролиться. Не сейчас, не при нём. Позов искренне огорчается. Титов, конечно, хороший парень и наверняка будет таким же бариста, но осознание того, что Слава увольняется из-за него, больно жалит в самое сердце. — Олег сейчас проходит стажировку, поэтому я дорабатываю свои последние смены, — добавляет Слава таким голосом, что у Димы возникает острое желание крепко обнять парня, но он понимает, что сделает этим лишь хуже. — Может, всё-таки останешься? — предлагает Позов, заглянув в зелёные глаза. Он чувствует вину перед Славой и не знает, что ему с этим делать. Арсений говорил не винить себя за это, ведь никто не властен над своими чувствами, но Диме всё равно стыдно. Каждый орган внутри болезненно сжимается, по всему телу проходится колючая дрожь, заставившая парня вздрогнуть. Он ждёт ответа, но Слава лишь качает головой с печальной улыбкой. — Нам так обоим будет лучше, — уверяет Комиссаренко и ретируется в служебное помещение переодеваться. Дима заходит вслед за ним, с тоской в груди наблюдая за тем, как Слава собирает свои вещи. Когда парень набрасывает на себя куртку и поворачивается к Позову, то шумно выдыхает носом и с трудом сглатывает ком в горле. Сейчас он не находит в себе сил улыбнуться. — Скорее всего мы больше не увидимся, — отрешённо произносит Слава, отведя глаза в сторону. Смотреть на Диму ему, мягко говоря, трудно. Позов печально поджимает губы, не желая осознавать услышанное. Славу видеть хотелось, но не хотелось причинять ему боль. — О Зефире я буду заботиться, не переживай, — обещает Слава, покидая служебное помещение. Дима быстро снимает с себя верхнюю одежду, хватая фартук, и выходит в зал. Комиссаренко, услышав его, оборачивается уже на выходе. Высокий парень с зелёными глазами выглядит разбитым как никогда. Уголки его губ дёргаются в попытке улыбнуться, но выходит криво. В последний раз он поднимает взгляд на Диму, шёпотом произнося: — Надеюсь, с ним ты будешь счастлив, — и скрывается за дверью, оставляя бывшего коллегу одного. На сердце Позова появляется свежая царапина. Лёгкая, небрежная, но ранившая его достаточно глубоко. Славу ему было по-настоящему жаль. Безысходность и понимание того, что он ничем не может ему помочь, больно сжимают горло, словно железные тиски. Комиссаренко добирается до своего дома словно в тумане. Все силы оказываются на исходе, их лишь хватает на то, чтобы покормить Зефира и рухнуть на кровать. Слава закрывает глаза и из-под прикрытых век по щекам катятся горькие слёзы. Он лежит в полной темноте наедине со своими чувствами, ощущая опустошение, досаду и горечь. Поужинав сухим кормом, Зефир возвращается в комнату и запрыгивает на кровать к Славе, обустраиваясь на его груди в районе сердца. Он сворачивается клубком и начинает тихо мурчать, разделяя боль хозяина. Правду говорят, что коты ложатся на больное место.

***

— Мне страшно, — честно признаётся Дима, сжимая в руках чистые листы для экзамена и шариковую ручку. Он стоит с историком в пустом коридоре. Через несколько минут начинается пересдача по философии. Все дни Дима усердно готовился к ней, учил термины, изучал мировоззрения многих философов, каждый день оставался после пар на дополнительное занятие у Сергея Борисовича и почти всё свободное время тратил на чтение конспектов. Но сейчас многочисленная информация в голове путается, смешиваясь между собой, заставляя Диму паниковать. — Ты сдашь, — произносит историк спокойным уверенным тоном, привалившись плечом к стене. Он внимательным взглядом смотрит на беспокойного студента и тихо вздыхает. Позов смотрит на преподавателя с неподдельным волнением. — Вы в меня верите? — тихо интересуется Позов, начиная заламывать пальцы рук от напряжения. Сергей Борисович сглатывает, прежде чем ответить. — Верю. Дима медленно выдыхает, благодарит и наконец на его бледном лице появляется слабая улыбка. Историк велит ему поторопиться, чтобы не опоздать на экзамен, и Дима прислушивается к нему, направляясь к лестницам. У кабинета, в котором будет проходить пересдача, стоит несколько однокурсников. Позов вежливо кивает им в знак приветствия, но в разговор не вливается, решив повторить наиболее сложные вопросы. Телефон в кармане вибрирует. Сообщение от Арсения. Арс: Давай, нагни этого философа Удачи ;) Позов усмехается, быстро печатая ответ. Как только он убирает телефон обратно, по коридору раздаются торопливые шаги преподавателя. Мужчина, сжимая в руке коричневую кожаную сумку, открывает дверь аудитории ключом и первым заходит внутрь. Студентов он впускает лишь через несколько минут. Билет Дима выбирает дрожащими пальцами, но, прочитав два вопроса, на которые он знал ответ, спокойно выдыхает, отправляясь за первую парту. За несколько минут он исписывает оба листа. Перечитывает вопросы и свои ответы, вспоминая уроки с историком. Всё должно быть верно. Подняв вопросительный взгляд на преподавателя, он получает положительный кивок философа и молчаливое приглашение. Резко выдохнув, Дима набирается смелости и идёт отвечать первым. Он поправляет ворот рубашки и старается выглядеть уверенным, начиная отвечать. К концу ответа парень неловко смотрит на преподавателя, ожидая его вердикта. Сердце волнительно бьётся в груди, ноги трясутся. Философ улыбается и также молча выводит в зачётной книжке оценку «Отлично». Дима с гордостью покидает аудиторию, адреналин в крови зашкаливает, в ушах шумит. В коридоре за дверью его ожидает Сергей Борисович. Позов поднимает на него полные счастья глаза и без каких-либо слов бросается с объятиями на преподавателя. Историк растерянно мотает головой по сторонам, боясь, что их кто-нибудь увидит. Слишком опасно, даже в пустом коридоре, поэтому он пару раз хлопает студента по спине и отстраняет от себя с многозначительным взглядом. — Простите, — на эмоциях выпаливает Дима с широкой улыбкой. Он начинает прыгать от радости. — У меня отлично! Сергей Борисович приподнимает уголки губ в мягкой улыбке, поощряя парня одобрительным взглядом. Глядя на такого радостного студента, в груди у мужчины становится тепло. Он неосознанно погружается в свои многочисленные мысли, выпадая из реальности, пока Дима его не окликает. Историк дёргается, с растерянностью глядя на студента. — Сергей Борисович, с вами всё хорошо? — настороженно уточняет Дима, заметив отстранённость преподавателя. В последние дни Матвиенко всё больше выглядит задумчивым и загруженным, словно что-то терзает его изнутри и не даёт покоя. Мужчина отвечает поспешно. — Да, — но в его голосе нет и капли уверенности. Позова это напрягает. Оглядевшись по сторонам, он с нежностью касается щеки преподавателя. — Вы же знаете, что я всегда готов выслушать и поддержать? — спрашивает Дима, мягко улыбаясь. Сергея Борисовича хотелось притянуть к себе, согреть и поцеловать, но в университете парень не мог себе такое позволить. Историк кивает несколько раз. В карих глазах виднеется заметное беспокойство, но Дима решает не лезть раньше времени. Он уверен, что преподаватель сам расскажет, когда придёт время. — Пошли, сейчас моя лекция, — переводит тему мужчина и первым сворачивает к лестницам. Дима, вздохнув, спешит за ним. Аудитория медленно пополняется не до конца проснувшимися студентами. Перед началом лекции Позов покупает себе в автомате кофе. В голове сразу всплывает воспоминание, когда он пролил горячий напиток на пиджак преподавателя. Кажется, что это было давным-давно... Тогда Дима не мог поверить в то, что он сможет растопить лёд в сердце историка, хоть и мечтал об этом на протяжении каждого дня. В то время это казалось чем-то нереальным, недосягаемым, несбыточной мечтой. Но сейчас, подняв тёплый взгляд на Сергея Борисовича, сидящего за ноутбуком, Позов широко улыбается тому, что у него всё-таки получилось добиться этого холодного мужчины, хоть и отношения их остаются до сих пор неопределёнными. Историк выглядит напряжённо, об этом говорят нахмуренные брови, складки на лбу, немигающий взгляд, тени усталости на лице и поджатые губы. Дима чувствует беспокойство преподавателя, как своё собственное, но он не желает давить на мужчину своими расспросами, надеясь на то, что тот сам сделает первый шаг и поделится переживаниями. Арсения рядом вновь нет. Он снова остался в общежитии, и это Диму тоже начинает изрядно напрягать. Раньше Попов изредка мог позволить прогулять себе пары, и то чаще всего его прогулы были по уважительным причинам. Когда Поз хотел остаться в комнате ранним холодным утром, Арсений будил его, заставляя поехать на учёбу. Нужно будет выяснить, в чём причина. Наверняка здесь всё не просто так. Матвиенко начинает занятие, но сегодня вместо того, чтобы читать лекцию самому, он включает исторический фильм на проекторе и выключает свет, погружая аудиторию в темноту. Но внимание Димы приковывает не яркий экран с разворачивающимися на нём историческими событиями, а преподаватель, занявший место на последней парте в углу кабинета. Так, чтобы не попадать в поле зрения студентов. Позов оборачивается на него и щурится, внимательно всматриваясь в задумчивое лицо. Взгляд историка направлен на проектор с фильмом, но на самом деле мужчина погружён в собственные раздумья. Дима это чувствует и не понимает, что же так гложет преподавателя. К концу пары Сергей Борисович включает свет, возвращается за рабочий стол и отключает проектор. Задаёт несколько вопросов, касательно фильма, и отпускает второкурсников. Его взгляд находит в толпе студентов Позова и он просит его задержаться. Дима послушно останавливается возле стола и томится в нервном ожидании. Историк остаётся сидеть на месте, сцепив руки в замок. Он поднимает глаза на парня. Позов неосознанно напрягается всем телом. — Если бы у тебя было одно единственное желание, которое я бы мог осуществить, что бы это стало? — негромко задаёт вопрос преподаватель. Дима округляет глаза, в горле пересыхает. Он ожидал что угодно, но не это. — Сергей Борисович, что за вопросы? — испуганным голосом интересуется Позов, крепче сжимая в руках ручки рюкзака. Костяшки пальцев белеют. — Вы меня пугаете... — Не волнуйся, — мягко улыбается мужчина в попытке успокоить студента. — Просто вопрос, — голос историка спокойный и уверенный. Он выжидающе смотрит на парня. Дима закусывает губу в раздумьях. Конечно, первое в голову приходит самое очевидное и горячее, о чём Позов давно мечтает, но если хорошо подумать, то... — На самом деле, — произносит Дима, подняв волнующий взгляд на Матвиенко, — всегда мечтал прокатиться с вами на мотоцикле, — он наблюдает за реакцией преподавателя, брови которого ненадолго приподнялись. Сергей Борисович задумчиво хмыкает. — Ладно, иди на пару. Опоздаешь, — настоятельно советует преподаватель, возвращаясь к своему ноутбуку. Дима озадачен; он хочет спросить, к чему был этот вопрос, но в аудиторию уже заходит новый поток шумных студентов. Время поджимает и, попрощавшись с историком, он спешит на ненавистную информатику. На работе Дима не видится со Славой. Смотреть на его пустой шкафчик и отсутствие вещей парню не просто. Несколько раз он собирался написать бывшему коллеге, но не знал, как сильно это ударит по Славе. За Зефира он не переживает, уверенный в том, что кот в надёжных руках, но за Комиссаренко его сердце всё равно болит... Дима в своё время тоже знал, каково это — невзаимные чувства. Он пытается вытряхнуть эти мысли из головы, концентрируясь на работе. Выполнив последний заказ на сегодня — зелёный молочный улун, Дима протирает столики влажной тряпкой, выключает всё оборудование и выходит из кофейни, закрывая её. Когда он начинает двигаться в сторону метро, то его останавливает голос историка. — Позов, — окликает его мужчина, заставляя обернуться. Дима изумлённо пялится на преподавателя, стоящего рядом со своим чёрным мотоциклом, которого парень давно не видел. От волнения он сглатывает. — Сергей Борисович, — ошарашенно произносит парень и медленно подходит ближе. Он оглядывается по сторонам, проверяя наличие людей поблизости. Улицы пусты и Дима быстро касается губ историка своими губами, задерживаясь на несколько секунд. Преподаватель прикрывает глаза, но не шевелится. Его руки убраны в карманы брюк. Поведение Матвиенко пугает Диму всё больше. Мужчина позволял его целовать, обнимать, но сам не способствовал этому, что немного расстраивало Позова. — Поехали, — только и говорит историк, делая шаг к мотоциклу. — Куда? — уточняет парень. — Кататься, — ровным тоном отвечает мужчина, надевая на себя шлем. Затем он аккуратно снимает второй шлем с ручки мотоцикла и протягивает его студенту. Позов вскидывает брови, осторожно принимая шлем в свои руки. Он снимает очки, убирая их в рюкзак, и пытается надеть шлем, но с первого раза не выходит. Тогда Сергей Борисович объясняет, как это сделать правильно. Дима берёт шлем за застёжки и раздвигает их, аккуратно надевая средство защиты на голову. Сидит он очень плотно и из-за этого Диме приходится привыкнуть. Матвиенко протягивает руки и самостоятельно застёгивает его, фиксируя так, чтобы парню не сильно давило на шею. Сергей Борисович кратко инструктирует о технике безопасности, после чего занимает место на сиденье. Позова захватывает новая волна адреналина, когда он садится позади историка и обвивает торс преподавателя руками. Матвиенко оборачивается, опуская на шлеме студента защитное стекло, а затем заводит мотоцикл. Слышится рёв мотора. Дима ставит ноги на подножки и как можно ближе прижимается коленями к бёдрам мужчины. Мотоцикл начинает движение. Дима крепко прижимается к спине преподавателя и затаивает дыхание. Сергей Борисович выезжает с парковки на трассу, увеличивая скорость, от которой захватывает дух. Чувствуя сильный порыв ветра и высокую скорость, Дима ещё крепче вжимается в историка и жмурит глаза. Он быстро дышит от внезапного страха и не шевелится. Постепенно парень начинает открывать глаза, чувствуя, как уверенно водит Сергей Борисович. Он поворачивает голову и с потрясением наблюдает за быстро сменяющимся пейзажем. Ночной Санкт-Петербург великолепен. Они проносятся мимо домов, площадей, прохожих, мостов. Димины пальцы ощущают напряжённые мышцы преподавателя. Он не верит, что его заветная мечта с первого курса сбылась. Всё кажется сладким сном, но это реальность. Сергей Борисович на мгновение оборачивается на него, чтобы убедиться, что парень в порядке. Внутри Димы зашкаливают эмоции. Он обвивает руками крепкое тело историка и поднимает голову, всматриваясь в яркие звёзды на тёмном небе. Тёплый свет уличных фонарей, мерцающие вывески магазинов, толпы людей, огни в окнах домов. Позов наслаждается каждым мгновением. Он с бесконечной любовью обнимает Сергея Борисовича и хочет быть рядом вот так с ним всю жизнь. Постепенно высокие дома остаются позади. Историк выезжает за пределы города, мча по широкой ночной трассе с гладким асфальтом. Он набирает скорость, превышающую двести километров в час, ловко лавируя между редкими автомобилями. Они проезжают через мост и сворачивают на одной из развилок, сворачивая в лес. Дима понятия не имеет, куда преподаватель его везёт, но в нём зажигается острый интерес. Пульс от адреналина зашкаливает как никогда. Сергей Борисович сбавляет скорость. Он останавливается неподалёку от песчаного обрыва, засыпанного снегом, и глушит мотоцикл. Слезает с него первый и помогает студенту снять шлем. Когда Дима оказывается на земле, у него слегка кружится голова от ярких ощущений. Историк аккуратно придерживает его за локоть, заглядывая в глаза. — Всё в порядке? — уточняет мужчина, внимательно всматриваясь в лицо Димы. Позов медленно выдыхает и с восторгом смотрит сначала на мотоцикл, затем на преподавателя. Его лицо озаряет широкая улыбка, глаза чуть ли не светятся от счастья. — Это так круто, — с искренним восхищением произносит парень, резко обнимая Сергея Борисовича. Историк тяжело сглатывает, прежде чем опустить руки на спину студента. Дима утыкается носом в его шею, вдыхая любимый парфюм. Его тёплое дыхание щекочет кожу преподавателя. Матвиенко отстраняется первым, шагая ближе к краю. Дима встаёт рядом с ним, бросая опасливый взгляд вниз, разглядывая заснеженный обрыв, внизу которого начинается речка, ещё покрытая толстым слоем льда. — Опасно здесь, — отмечает Дима, пятясь назад. Он аккуратно берёт историка под руку, вынуждая его встать рядом с собой. Мужчина слушается, молчаливо глядя в тёмную даль. — Здесь красиво, — произносит историк. Позов отслеживает его взгляд. Вид действительно завораживает. Ночное бескрайнее небо с мелкими блёстками, тёмный заснеженный лес по другую сторону реки, усыпанные снегом ели и сосны. Холодно, но красиво. Снег приятно хрустит под ногами и Дима вспоминает Новый год и первый поцелуй с преподавателем. Мысленно улыбается воспоминаниям и поднимает голову на историка. Мужчина вновь выглядит отстранённым и задумчивым. Его лицо сосредоточенно и напряженно, челюсть плотно сжата. Мыслями он был совсем не здесь. Дима решает его отвлечь. Парень встаёт перед историком, обвивая его шею руками, вынуждая посмотреть в глаза, и касается его губ, согревая теплом и любовью. Покрывает трепетными поцелуями щёки, лоб, нос, шею, кусает за нижнюю губу и отстраняется с озорной улыбкой. — Сергей Борисович, — вдруг задаётся вопросом Дима, посмотрев на губы преподавателя, — Вы... когда-нибудь целовались с парнями до меня? — Позовым движет не ревность, а неподдельный интерес. Историк ведь не рассказывал, были ли у него нормальные отношения с кем-то. Матвиенко слегка морщится, услышав вопрос, и убирает холодные руки в карманы дублёнки. — Один раз, — нехотя отвечает Сергей Борисович, вновь устремляя взгляд в ночное небо. Интерес Димы разгорается сильнее. — И кто это был? — нетерпеливо спрашивает Позов, тоже спрятав руки в карманы куртки. Мужчина выдерживает короткую паузу, прежде чем ответить. — Воля. Дима давится холодным воздухом. — Воля, который... Павел Алексеевич? — на всякий случай уточняет Позов. Сергей Борисович кивает и заговаривает раньше во избежание потока вопросов от студента. — Когда я стал взрослее, то стал сбегать по ночам из детского дома. Легко перелезал через забор. Так однажды случайно встретил поздним вечером Пашу. Мы договорились вот так пересекаться в некоторые дни. И позже... где-то за год до моего выпуска я понял, что он мне симпатичен совсем не как друг. Я сказал ему об этом прямо, не зная, что с этим делать, но он меня отверг, — голос историка бесстрастный, ровный. Он смотрит в одну точку перед собой, а Дима внимательно слушает. — Тогда он пропал на некоторое время, не приходил на встречи, хотя я каждый раз ждал его. Но потом вдруг пришёл... Сергей Борисович переносится на несколько лет назад. Он сидит на холодной деревянной скамейке. На голову наброшен тёмный капюшон от кофты. Паши снова нет. Недолго покачавшись в одиночестве на качелях, парень собирается уходить, но вдруг замечает Волю, подходящего к детской площадке. Матвиенко настороженно замирает, внутри всё сжимается от волнения. Он сжимает руки в кулаки. Паша подходит к нему совсем близко, смотря свысока. Его глаза блестят в темноте. Серёжа не успевает ничего сказать, как друг наклоняется к нему и целует в губы. Спонтанно, резко, но уверенно. Матвиенко выдыхает прямо в его губы, в наслаждении прикрыв глаза, и хочет уже углубить поцелуй, как Паша также резко отстраняется и морщится, грубо вытирая губы тыльной стороной руки. — Нет, не моё, — выносит вердикт Воля, задумчиво посмотрев на парня. Серёжу мгновенно захлёстывает обида и злая горечь. Не сказав ни слова, он разворачивается и переходит на бег, возвращаясь в детский дом. Паша просит его остановиться, но Матвиенко его не слушается. — В общем, — пожимает плечами Сергей Борисович, — ему просто стало интересно, каково это, целоваться с мальчиками, а не с девочками, — историк пренебрежительно фыркает и закатывает глаза. — Я то думал, что он свои чувства осознал, а он... — Вы до сих пор на него обижаетесь? — всё ещё пытаясь принять то, что преподаватель истории и ректор университета целовались в прошлом, спрашивает Позов. — На дураков не обижаются, — усмехается вдруг историк и медленными шагами возвращается к мотоциклу. От лесной прохлады становится слишком холодно, пора возвращаться. Сергей Борисович берёт в руки шлем, второй протягивает Позову. Дима быстро надевает его и садится на заднее сиденье. Перед отъездом историк окидывает всё вокруг тоскливым взглядом. Мотоцикл заводится и уносится прочь из ночного леса, возвращаясь в город. Всю поездку Дима погружён в раздумья. Чувствуя тепло тела преподавателя, он с трудом держится, чтобы не уснуть. Историк подвозит его до общежития и парень с сокрушённым вздохом слезает с мотоцикла. Преподаватель остаётся сидеть на нём. Слышится шум двигателя. — Спасибо, Сергей Борисович, — тихо благодарит Позов за незабываемую поездку. Историк поднимает защитное стекло, но шлем не снимает, поэтому Дима может видеть лишь его глаза. — Не за что, Позов, — приглушённо из-за шлема произносит Сергей Борисович, собираясь отъезжать, но Дима вдруг осторожно обхватывает руку преподавателя, задерживая его. Мужчина вопросительно смотрит на студента. — Сергей Борисович, у меня на следующих выходных день рождения, — взволнованно произносит Позов, сглатывая. — И мне хотелось бы отметить его с вами. Я заказал нам столик на двоих в одном ресторане. Вы придёте? — Дима смотрит с волнением и надеждой, поджав губы. Его начинает мелко трясти от холода, но он томительно ждёт ответ. Парень жалеет, что видит сейчас лишь глаза преподавателя. Сергей Борисович отводит глаза, его взгляд задумчивый и беспокойный. Он снова смотрит на второкурсника. Руки крепко сжимаются в кулаки незаметно от Позова. Сердце раздирает безысходность. — Приду, — тихо произносит Сергей Борисович. Волнение Димы мгновенно проходит, он улыбается уголками губ, но не успевает ответить. Историк резко опускает защитное стекло на шлеме и уносится на мотоцикле прочь, оставляя за собой клубы дыма. Позов в растерянности смотрит, как фигура преподавателя на железном коне скрывается за горизонтом. В груди появляется необъяснимое чувство беспокойства. Уличный холод заставляет Диму скорее скрыться за дверьми общежития и подняться в тёплую комнату. Арсения ждёт очередной красочный рассказ.

***

Прошедшая учебная неделя выходит скудной, тяжёлой и долго тянущейся по времени. В понедельник Павел Алексеевич объявил о больничном Матвиенко на неопределённое время. Позов связался с преподавателем мгновенно, решив, что мужчина заболел из-за их ночной поездки. Сергей Борисович ответил коротко, написав, что они скоро увидятся и приезжать к нему не нужно. Дима был несогласен, но идти поперёк преподавателю ему не хотелось, поэтому он каждый день писал ему, справляясь о здоровье. Без пар по истории учёба казалась скучной и нудной, блеклой и удручающей, словно Сергей Борисович забрал с собой все её краски, когда ушёл на больничный. Позов высылал ему свои фотографии, делился короткими учебными и рабочими историями, интересовался его внутренним состоянием, но каждый раз на всё получал короткие ответы. Историк по долгу не появлялся в сети, видимо, много спал днём, поэтому слишком часто Дима старался его не беспокоить, хоть и жутко скучал. Вечером пятницы парень решает снять напряжение лёгким алкогольным коктейлем, купленным в магазине после пар. В комнате он пребывает в тоскливом одиночестве, потому что Арсений снова ночевал у родителей. Попов звал его с собой, как и всегда, но Дима не решил рушить семейную идиллию. От скуки он сидит за столом и читает очередной детектив, чтобы скоротать время. Послезавтра наступит его день рождения и он уже в предвкушении от этого дня. Интересно, что историк ему подарит? На краю стола, заваленного тетрадями парней и мелким хламом, стоит опустошённая стеклянная бутылка из-под алкоголя, рядом с которой лежат очки в футляре. Основной свет выключен, работает лишь небольшая настольная лампа с тёплым жёлтым светом, который освещает половину комнаты. На стенке над кроватью мерцает приклеенная на скотч цветная гирлянда, оставшаяся с Нового года. Позов не торопится её убирать даже весной. Переворачивая страницу книги, Дима вздрагивает от неожиданности, когда в дверь раздаётся негромкий стук. Он оборачивается, гадая, кто за ней может стоять. Может, Арсений вернулся и что-то забыл или кто-то из соседей беспокоит? Отложив книгу на край стола, Дима неспеша подходит к двери и открывает её. Сердце замирает. На пороге стоит Сергей Борисович. Запах крепкого алкоголя, исходящий от мужчины, чувствуется мгновенно. Матвиенко делает шаг вперёд, мягко толкая Позова внутрь, и сам закрывает за собой дверь, проворачивая ключ в замке. Дима озадаченно смотрит на историка. Его взгляд кажется помутневшим, он прислоняется спиной к закрытой двери. — Сергей Борисович, — вопросительно выдыхает парень, неловко осматривая комнату. К счастью, вчера они с Арсением навели здесь порядок. Только мокрое полотенце после недавнего душа небрежно валяется на кровати Попова. — Что Вы здесь делаете? — спрашивает Позов, встречаясь с затуманенным взглядом историка. Мужчина молчит, разглядывая студента сверху вниз. На парне растянутая белая футболка с пятном от кофе и серые спортивные штаны. На ногах мягкие тапочки. — Голодны? — спрашивает Дима, ретируясь в другой конец комнаты. Он включает электрический чайник, стоящий на тумбочке рядом с кроватью Арсения. — Голоден, — томным голосом произносит Сергей Борисович, лениво стаскивая ботинки. Его глаза прикованы к студенту. Во рту скапливается слюна. Он расстёгивает дублёнку, небрежно бросая её на пол поверх обуви, и медленными шагами приближается к Позову. Дима стоит спиной к преподавателю и выбирает кружку для чая. — Вы поправились? Как себя чувствуете? — интересуется, не оборачиваясь, парень. Матвиенко замирает в шаге от него, расставляя руки по бокам, опираясь о край стола. Дима, заметив это, сглатывает. Возникает острое ощущение дежавю; чувство, будто недавний сон начинает материализовываться, только не в рамках аудитории университета, а комнате общежития. — Отлично, — с хрипотцой в голосе отзывается преподаватель, вызывая у Позова мурашки по всему телу. Дима вновь тяжело сглатывает, когда чувствует на затылке горячее дыхание преподавателя. — Сергей Борисович... — шёпотом произносит Позов, прикрывая глаза. Историк аккуратно кусает его за шею. Руки мужчины опускаются на талию студента. Многочисленные вопросы в мыслях выветриваются в одно мгновение. Позов закусывает губу. Сергей Борисович плотно прижимается к парню всем телом и тогда Дима чувствует, как чужое возбуждение упирается ему между ягодиц. Волна жара проходится с головы до ног. Всё тело от желанных прикосновений историка словно начинает гореть. Преподаватель ведёт пальцами вверх, касается плеч и снова спускается вниз, останавливаясь на бёдрах. Переборов смущение, Дима выгибается в пояснице, сильнее прижимаясь задницей к историку. С губ мужчины слетает довольный стон и Позова охватывает трепетное волнение. Если Сергей Борисович сейчас остановится, Дима за себя не отвечает. Горячие руки историка забираются под футболку, пробегаясь кончиками пальцев по рёбрам. Позов тихо стонет, охотно отдаваясь долгожданным касаниям. На щеках парня проступает едва заметный румянец. Матвиенко кусает студента за мочку уха, его руки с удовольствием исследуют тело студента под футболкой. Губы впиваются в шею и Позов сдавленно мычит, чувствуя нарастающее возбуждение. Сергей Борисович пальцами хватается за резинку Диминых штанов и стаскивает их вниз одним рывком, оставляя парня в футболке и трусах. Дима смущается, кусает собственные губы и плавится под руками историка. Преподаватель опускает ладони на ягодицы парню, продолжая целовать шею. Коленки Позова начинают мелко дрожать, он упирается ладонями в стол, чтобы устоять на месте. Голова идёт кругом от горячих поцелуев в шею. Сергей Борисович разворачивает его к себе лицом, не глядя отбрасывает стоящий рядом мешающийся стул и, подхватив студента под бёдра, усаживает его на край стола. Позов от неожиданности широко распахивает глаза и наконец встречает взглядом с мужчиной. Голодный взгляд историка практически осязаем, парню становится ещё жарче. Температура воздуха будто значительно увеличилась. Карие глаза напротив смотрят уверенно, мысленно раздевая. В них плещется страсть и похоть. На губах играет ухмылка. Историк первым впивается в губы студента, обхватывая ладонями его лицо. Мужчина встаёт между раздвинутых ног Позова. Дима хватает его за галстук, притягивая к себе ещё ближе, и скрещивает ноги за спиной преподавателя, не желая отпускать его. Поцелуй Сергея Борисовича выходит страстным, глубоким, горячим. Он целует студента так жадно, что Позов едва за ним поспевает. Пульс заметно увеличивается, набирая обороты. Язык историка сплетается с языком Димы. Атмосфера в комнате накаляется. На губах Матвиенко ощущается терпкий вкус алкоголя. От Димы приятно пахнет сигаретами с ментолом и мятным шампунем. Историку хочется поскорее всё закончить и в то же время растянуть это мгновение как можно дольше. Позов отпускает галстук преподавателя, начиная расстёгивать его белую рубашку, плотно облегающую тело с крепкими мышцами. От волнения пальцы путаются, неумело пытаются справиться со скользкими пуговицами. Терпение Димы лопается и последние пару пуговиц он разрывает, открывая себе потрясающий вид на тело преподавателя. С вожделенным взглядом он проходится по торсу мужчины, сглатывая вязкую слюну. Позов вдруг замечает небольшой шрам внизу живота и аккуратно касается его пальцами, так и не узнав его историю. Сергей Борисович сбивает парня с мысли, накрывая его пах ладонью. Дима старается вести себя тихо, хотя хочется не сдерживать эмоции, но тонкие стены общежития не позволяют ему вести себя громко. Он нетерпеливо извивается, сидя на столе, и тянет историка за галстук. Преподаватель резким движением смахивает со стола тетради, пустую бутылку и письменные принадлежности, освобождая деревянную поверхность. Дима ложится на спину и историк нависает на ним, задирая футболку. Позов чувствует упирающийся в него член и дрожит от предвкушения. С края стола падает пустая бутылка. Историк припадает губами к его шее, проводит по ней влажным языком. Дима приподнимает бёдра, желая быть ещё ближе к преподавателю. Он заглядывает в глаза историку, мягко обхватив ладонями его лицо. Взгляд мужчины затуманен, но полон страсти. В зрачках горит огонёк похоти. Дима понимает, что, возможно, сейчас это не к месту, но он должен спросить, особенно учитывая поведения историка в последнее время. — Сергей Борисович, — хрипло произносит Дима, — скажите, как Вы ко мне относитесь? — парень не понимает, что происходит в голове преподавателя. За эти дни он не проявлял инициативу поцелуя, держался в большинстве случаев холодно и отстранённо, почти всегда был погружён в собственные мысли. Теперь приходит в общежитие и горит желанием взять Диму прямо здесь. В дыхании историка чувствуются пряные и ореховые нотки. Мужчина сглатывает и отвечает практически не раздумывая. — С любовью, Позов, — и в следующее мгновение накрывает его губы своими. Дима не успевает ничего ответить, но, возможно, действия сейчас играют более главную роль, нежели слова. Он обнимает преподавателя за шею, прижимая к себе, и отвечает на глубокий поцелуй. Позов чувствует, что готов кончить прямо сейчас, не раздевшись и не касаясь члена, но изо всех сил старается продержаться как можно дольше. Сергею Борисовичу нравится вести, а Диме — вестись, отдавшись сильным рукам преподавателя. Столько развратных фантазий было за два года, столько желания и страстных снов, которые теперь воплощаются в реальность. Теперь всё происходит по-настоящему. Дима ослабляет галстук преподавателя, снимает его через голову и не глядя выбрасывает куда-то в сторону. Стаскивает расстёгнутую рубашку с плеч преподавателя, отправляя её следом на пол. Руки Позова тянутся к ширинке историка, но мужчина убирает его руку. Он целует студента в шею, покусывая её. Одной рукой Сергей Борисович зажимает сосок Димы указательным и средним пальцем, а другой гладит бок. Позов извивается от дразнящих поцелуев и распаляющих его касаний. Тело историка горячее во всех смыслах. Как же Дима рад тому, что Арсений сегодня ночует не здесь! Пальцы преподавателя сжимают чужой сосок, аккуратно крутит его, подглядывая за Диминой реакцией. Смотреть на такого Позова, который извивается и жаждет прикосновений, одно удовольствие. С его виска стекает капля пота. Губы историка касаются его щеки, а затем переходят на грудь, жадно целуя каждый сантиметр кожи. Руки перемещаются на гладкие бёдра, дразняще проникая под ткань трусов, и царапают короткими пальцами. Дима стонет, но выходит слишком громко, и он получает предупреждающий взгляд историка, с немой просьбой вести себя тише. Позов закрывает рот ладонью, пытаясь обуздать собственные эмоции, когда историк отстраняется от него для того, чтобы стянуть трусы. Задранную до ключиц футболку студента мужчина снимать не спешит и сам остаётся в брюках, плотно облегающих его крепкие бёдра и не скрывающих возбуждение. Ладонью он обхватывает эрегированный член Позова, свободными пальцами сжимает левый сосок. Дима шире раздвигает ноги, засовывая своё смущение и стыд куда подальше. Сергей Борисович откровенно любуется парнем, на щеках которого красуется яркий румянец. Он специально медлит, плотно сжимая член студента у основания. Дима не выдерживает такой пытки и сам вскидывает бёдра верх. Сейчас ему плевать на всё, кроме Сергея Борисовича. Границы времени стираются, весь мир становится неважным, а стол вполне себе удобным. Лишь бы всё не заканчивалось. Историк усмехается, начиная водить рукой вверх-вниз. Медленно, дразняще, но так хорошо, что Позов говорит об этом ему напрямую. Сергей Борисович сглатывает, ускоряя темп руки. Большой палец ласкает головку с каплей естественной смазки. Дима дрожит от желания почувствовать историка внутри себя. Преподаватель целует парня в губы, продолжает дрочить ему, а свободной рукой исследовать желанное тело. Историку становится тесно в брюках. Он не доводит начатое до конца, убирая руки от парня и помогая ему подняться со стола. Позов с трудом стоит на ногах и непонимающе, словно через пелену тумана, смотрит на преподавателя. Но, к счастью, историк лишь хочет переместиться на кровать. Дима делает неловкие шаги к своей кровати и садится на её край. Сергей Борисович подходит к нему, наконец стаскивая несчастную футболку, отбрасывая в сторону. Он хочет присесть на кровать рядом, но руки Димы хватают его за бёдра в просьбе остановиться. Матвиенко замирает на месте, когда неумелые руки студента пытаются расправиться с его ремнём на брюках. Дима злится на самого себя из-за того, что всё не получается с первого раза. Его движения становятся резкими, нетерпеливыми, но наконец он расстёгивает ремень, пуговицу и ширинку, опуская брюки преподавателя до колен. Историк смотрит на него с сомнением, но Дима бросает на него уверенный взгляд снизу и снимает трусы. Позов аккуратно дотрагивается до возбуждённого члена. Он горячий и больше, чем у Димы. Парень закусывает губу, раздумывая лишь мгновение. Пришло время применить насмотренную теорию на практике. Прикрыв веки, он мягко обхватывает губами головку, а рукой берётся за основание. Начинает двигать головой вперёд-назад. Сергей Борисович тяжело дышит, на лбу проступает испарина. Он смотрит на студента снизу, теряя рассудок. Дима действует неумело, но учится он довольно быстро, с каждым разом пытаясь взять всё глубже. У Матвиенко начинают дрожать ноги, ему хочется толкнуться бёдрами вперёд, но он останавливает себя, давая свободу действий студенту, только кладёт руку на его короткие волосы. Дима случайно задевает горячую плоть зубами и слышит тихое шипение преподавателя. Мгновенно исправляется, спрятав зубы, плотно обхватывая член губами. Во рту обильно скапливается слюна, на языке чувствуется солоноватый вкус смазки. Позов часто вытаскивает член изо рта, но почти сразу берёт его обратно. Рот быстро устаёт, но он искренне хочет доставить историку удовольствие и показать, что он хорош. Дима помогает себе рукой, заглатывая глубже, и сверху слышится довольный стон мужчины. Но всё-таки не рассчитав свои силы и взяв слишком глубоко так, что член резко упирается в стенку горла, Дима поспешно вытаскивает его и кашляет, бросая виноватый взгляд на историка. Но преподаватель нисколько не разочарован. Он заставляет Позова лечь, освобождается от спущенных брюк с нижним бельём и нависает над ним сверху, расставив руки по бокам. Теперь они видят друг друга полностью обнажёнными и открытыми, что распаляет обоих лишь больше. Член Димы вздрагивает от нетерпения. Он приподнимает бёдра, потираясь пахом о чужой член. Сергей Борисович, прикрыв глаза, тихо стонет. Он покрывает лицо студента жаркими поцелуями, руками блуждает по обнажённому телу, избегая зоны паха. Димины руки обвивают шею мужчины. Он так желает Матвиенко, что готов сейчас сойти с ума. Губы преподавателя оставляют поцелуи на лице, шее, ключицах, плечах, груди, животе, бёдрах. Когда Дима сталкивается со взглядом Сергея Борисовича, ему кажется, что он улавливает тень сомнения в его глазах, но мысль из головы улетучивается из-за горячих прикосновений мужчины. Ладонь историка касается внутренней стороны бедра, поднимаясь выше. Дима задерживает дыхание. — Сергей Борисович, — тяжело выдыхает он, с трудом дыша, — пожалуйста, — бессовестно просит Позов, получая в ответ лёгкую усмешку. Рука историка тянется к карману валяющихся на полу брюк, извлекая маленькую упаковку лубриканта и упакованный презерватив. Когда Позов видит эти вещи, мимолётный страх сковывает его тело, заставляя сдвинуть ноги. Историк вопросительно смотрит на него, начиная выдавливать смазку себе на пальцы. — У меня это... в первый раз, — предупреждает парень, повернув голову, чтобы не видеть глаза преподавателя. Вроде не должно за это быть стыдно, вполне приемлемая вещь, но Дима всё равно не может избавиться от этого чувства, испытывая смущение. — Понял, — хриплым голосом отзывается историк, закрывая тюбик лубриканта. Сергей Борисович мягко берёт его за колено чистой рукой и плавно двигает в сторону, открывая себе доступ к телу студента. Холодные пальцы касаются Позова внизу и он зажмуривает глаза, закрывая лицо ладонями от смеси стыда и смущения. Указательный палец мужчины входит плавно и медленно, стараясь не причинять боли и дискомфорта, но Позову всё равно больно. Он старается расслабиться, но выходит плохо. Все ощущения концентрируются на чужих пальцах, пытающихся проникнуть внутрь. Дима вновь сводит ноги. Историк вопросительно выдыхает: — Ты точно хочешь? — уточняет преподаватель. — Да, просто неприятно. Преподаватель кивает, отстраняя руку. Он мягко касается губами коленки Позова, затем другой. Поднимается поцелуями вверх, касается бёдер, живота. Его рука гладит бок парня. Дима незаметно расслабляется под приятными касаниями. Пальцы историка вновь находят его вход и в параллель с поцелуями Сергей Борисович вводит палец. Позов сдавленно шипит, но позволяет мужчине проникнуть внутрь. Матвиенко аккуратно двигает им, внимательно отслеживая эмоции парня. Когда лицо Димы становится менее напряжённым, он добавляет второй палец, проталкивая вперёд. Позов вскидывает бёдра и опускает. Ему хочется метаться по всей кровати, но вместо этого он глубоко дышит и цепляется пальцами за одеяло, крепко стискивая. Пальцы Сергея Борисовича двигаются неспеша, постепенно разрабатывая Позова. На лбу историка вздувается вена, выступает пот. Собственный член нещадно ноет, но он терпит и ждёт. Когда преподаватель находит простату и давит на неё, Дима широко распахивает глаза, в уголках которых блестят слёзы. Он охотнее подаётся навстречу и тихо вскрикивает, тут же зажимая рот своей рукой. Нельзя быть громким. Историк удовлетворённо усмехается краешком губ, продолжая разрабатывать студента. Свободная рука сжимает Димино бедро. Спустя несколько минут, убедившись, что этого будет достаточно, Сергей Борисович аккуратно вынимает пальцы с тихим хлюпом от количества смазки. Распаковав презерватив, он натягивает его на член, бросая вопросительный взгляд на лежачего под ним студента. Дима с уверенностью и нетерпением кивает, шире раздвигая ноги. Сергей Борисович опускает ладони на его бёдра, а член приставляет ко входу. Дразнит, водит, касается члена Димы. Позов сгорает от желания и открыто говорит историку о том, чтобы он не затягивал. Матвиенко послушно начинает вводить член, считывая Димины эмоции. По началу парень жмурится, грудь быстро вздымается, пальцы крепко стискивают одеяло под собой. Историк входит на половину, прикрывая глаза от острых ощущений. Узко и горячо. Он блаженно выдыхает, вытаскивая член, и снова входит. Дима извивается на кровати. Эти ощущения нельзя сравнить ни с чем. И если сначала они доставляют дискомфорт и кажутся неприятными, то вскоре Позов начинает получать удовольствие. Сергей Борисович толкается бёдрами вперёд, постепенно ускоряя темп. Дима подаётся ему навстречу. Быть тихим у парня не получается, но сейчас это волнует его меньше всего. Глаза историка блестят от возбуждения и выпитого алкоголя. Он ускоряется, сжимая бёдра студента, гладит его бока и живот, наклоняется, чтобы впиться в губы. Дима кладёт ладонь ему на затылок, стягивает с волос резинку и зарывается в тёмные пряди пальцами. Он стонет на ухо преподавателю, целует в шею, губы, ключицы, щёки, нос, желая быть ещё ближе. Ему хочется забыться, раствориться в этом моменте. Пошлые шлепки раздаются на всю комнату. Дима слышит их и возбуждается ещё больше, томным взглядом посмотрев на преподавателя. Глаза историка горят огнём. Сергей Борисович сдавленно стонет, то набирая темп, то замедляясь. Он снова обхватывает член Позова пальцами, но почти сразу отстраняется. Матвиенко выходит из Димы и просит перевернуться его на живот, но не даёт парню лечь. Позов стоит на четвереньках, его колени подкашиваются, а внутри взрывается фейерверк чувств и эмоций. Слишком хорошо, слишком горячо, так желанно и долгожданно... Сергей Борисович оглаживает нежную кожу студента, проходясь подушечками пальцев вдоль позвоночника, по ягодицам и бёдрам. Вставляет в парня два пальца, заставляя вздрогнуть, и вытаскивает их, заменяя крепким членом. Руки обхватывают Димину поясницу. Матвиенко наращивает темп. Кровать под ними скрипит, но никого это не волнует. Историк наклоняется, не прекращая толчки, и покрывает спину Позова поцелуями. Дима толкается на встречу и правой рукой обхватывает собственный член. Он ласкает себя, позабыв о стеснении, и практически не сдерживает громкие стоны. Преподаватель потеет, тяжело дышит, жадно впиваясь пальцами в бёдра Позова. Он прикрывает глаза от удовольствия, ещё никогда не испытывая в постели таких острых ощущений. Это кажется чем-то невероятным. Он оставляет лёгкие укусы и жаркие поцелуи по всему телу студента. Дима полностью отдаётся историку. — Я скоро кончу, — предупреждает Позов, находясь на грани. Сергей Борисович делает ускоряющие толчки, сжимая задницу студента. Дима кончает первым, сделав несколько резких движений рукой и запачкав чистое одеяло. Историк выходит из него, стянув презерватив и небрежно бросив на пол рядом с брюками, и обхватывает собственный член ладонью. Преподаватель кончает на спину Позова. Дима чувствует, как вязкая горячая жидкость начинает медленно стекать по спине, и обессиленно падает на кровать. Историк, всё ещё тяжело дыша, садится на край кровати. Дима обнимает подушку, мгновенно прикрывая глаза. Все силы покинули его. Сергей Борисович молча наблюдает за ним, вытерев спину одеялом, и начинает одеваться, собирая разбросанную одежду. За окном царит холод и темнота. Комната погружена в полумрак и только гирлянда разбавляет мрачную атмосферу. Матвиенко, полностью одевшись, бросает внимательный взгляд на Позова. Дима тихо сопит, крепко обняв подушку обеими руками. Парень провалился в крепкий сон слишком быстро, но для историка так только лучше. Он тихо, чтобы не разбудить его, подходит к двери. Сейчас он оценивает обстановку трезво, словно весь алкоголь во время секса улетучился. Становится стыдно. Сергей Борисович массирует начинающие ныть виски, в последний раз смотрит на Позова и, сокрушённо выдохнув, покидает комнату общежития.