С любовью, Позов

Только не беги, только не беги от меня. Только не молчи, не молчи больше так.

Луч солнца пробивается через щёлку штор и падает на глаза спящему парню. Он морщится и переворачивается на другой бок, недовольно жмурясь от яркого света. К носу подкрадывается сладкий аромат... Дима делает медленный глубокий вдох. Пахнет шарлоткой. Во рту появляются слюни. Неужели Арсений с утра занялся готовкой? Обычно он просит об этом Позова. Прикрывая зевок тыльной стороной ладони, Дима постепенно просыпается. Он вздыхает и сладко потягивается, предвкушая вкусный завтрак. Нужно обязательно успеть урвать хотя бы кусок пирога, пока на него не слетелось всё общежитие. Позов открывает глаза. Он смотрит в потолок и хмурится. Протирает глаза ещё раз, убеждаясь в том, что он точно проснулся. Это не общежитие... Мягкая кровать, пышная подушка и отсутствие шума. Совсем не похоже на его комнату. Где он? Парень испуганно вскакивает с кровати, свешивая ноги. Незнакомая, но уютная комната. Обои молочного оттенка, несколько постеров фильмов в углу, напольная вешалка, книжный стеллаж, телевизор напротив кровати. Позов оборачивается на прикроватную тумбочку и теряет дар речи. Фотография в белой рамке — размером десять на пятнадцать — на которой изображена семья. Отец с матерью стоят по бокам от подростка лет пятнадцати. Парень с рыжеватыми волосами и яркими как летняя трава зелёными глазами. Дима безошибочно узнаёт в нём Славу. Значит он в квартире своего коллеги. Остаётся лишь выяснить, как он сюда попал и не случилось ли чего-то страшного. Запоздало до Диминых мыслей доходит возможный вариант развития событий вчерашнего вечера. Он с ужасом сбрасывает с себя одеяло и облегчённо выдыхает, когда видит на себе одежду. Значит, всё должно быть в порядке. Покосившись на себя в прямоугольное зеркало на стене, Дима недовольно цокает, заметив тёмные круги под глазами. Парень поднимается с кровати и тут же хватается рукой за тумбочку, чтобы не потерять равновесие от резкой головной боли. Пульсация в висках болезненная и напряжённая. Только сейчас Позов осознаёт, насколько сильно он хочет пить. Приоткрыв дверь спальни, он выходит в коридор и идёт на запах шарлотки. Слава стоит к нему спиной в серых спортивках и розовой футболке. Он достаёт из навесного шкафчика банку кофе и кладёт себе в кружку две чайных ложки. Позов неловко наблюдает за его действиями со стороны, боясь потревожить. Неловкость сковывает его тело и заставляет уныло молчать, проглотив язык. Когда Слава добавляет в кружку сахар и оборачивается, чтобы поставить кружку на стол, но чуть не роняет её из рук, но ловко и вовремя подхватывает. Он изумлённо смотрит на Диму, как на приведение. Дима смотрит на него точно также в ответ и прокашливается. — Доброе утро, — решается начать первым диалог Позов и мгновенно отводит взгляд. И почему у него складывается такое ощущение, словно вчера он сотворил нечто ужасное? Он мнётся на пороге и переводит глаза с одного предмета на другой, лишь бы не смотреть на коллегу. Кажется, щёки начинают гореть от стыда. — Доброе, Дим, — негромко отзывается Слава, наконец поставив кружку на стол. Он неотрывно смотрит на парня, наблюдая за тем, как тот избегает с ним взгляда. В груди что-то до боли и треска сжимается. Неприятная картина. — Чай или кофе? — пытается разбавить напряжённую обстановку Комиссаренко, большим пальцем указывая на горячий чайник позади себя. — Зелёный чай без сахара, если можно, — откликается Дима и спешит присесть за ближайший стул, упорно смотря себе под ноги. Пальцы сами впиваются в край тёплого свитера. И отчего так тревожно? Слава бросает чайный пакетик в кружку и заливает кипятком. Разбавив напиток, он подходит к столу и ставит чай перед Димой. Позов молча кивает в знак благодарности и делает долгожданный глоток чая, согревающего изнутри. Коллега занимает место на другом конце стола, чтобы не смущать парня. С каждой секундой молчание становится всё более неловким и напряжённым. В голове Димы крутится десяток вопросов и мыслей, но сказать он так ничего и не решается. Слава старается не смотреть на Поза, но как только их взгляды случайно пересекаются, сердце Комиссаренко начинает ныть от тупой боли. Томительную тишину разрушают чьи-то совсем тихие шаги. Позов поворачивает голову и с искренним изумлением наблюдает за белым котом, идущего вальяжной походкой к своим мискам. Пушистый хвост и благородная белая шерсть. Дима переводит вопросительный взгляд на Славу, вскидывая бровь. В его глазах читается немой вопрос. — Да, — мягко улыбается Комиссаренко и с гордостью, как порой отец смотрит на достижения своего ребёнка, глядит на кота, поедающего сухой корм. — Это Зефир. — Так вырос, — тихо выдыхает Дима, словно зачарованный, не в силах оторвать глаз от кота. Он помнит его маленьким запуганным котёнком с испуганными голубыми глазами, который дрожал от холода и страха в траве. Сейчас же от этого образа не осталось и следа. Ухоженная и безупречно белая шерсть, за исключением серых лап и хвоста, выразительные голубые глаза и уверенная походка. Зефир выглядит потрясающе, значит Слава действительно превосходный хозяин. — На этой неделе снова посещали ветеринара, сделали ещё пару необходимых прививок, — с удовольствием рассказывает Слава, пока Зефир после короткой трапезы вылизывает лапы и умывает морду. — Так что он молодой и здоровый. — Спасибо, — негромко проговаривает Дима, взглянув на Славу. В зелёных глазах напротив плещется тоска, отчаяние и нежность. Позов вдруг вспышками вспоминает события прошедшей ночи. Он понятия не имел, сколько было времени, но уверен, что за полночь. Сейчас, осмысливая и анализируя свой поступок на трезвую голову, Позова начинает тошнить от самого себя. Его охватывает дрожь, он крепко сжимает челюсть и опускает глаза в пол. На Славу смотреть невыносимо больно. Дима сжимает руки в кулаки, ногтями впиваясь в ладони, оставляя неглубокие, но болезненные следы. Каким мудаком только нужно быть, чтобы напиться до безобразия, прийти к человеку, который готов подарить тебе целый мир и укрыть от всех бед, и нагло приставать к нему, зная о его чувствах... Ни капли любви, только животная похоть, страсть и желание забыться с человеком, к которому ничего не испытываешь. Позов воспринимает Славу исключительно как коллегу по работе и надёжного друга. Собственное поведение оседает внутри противным липким облаком. Становится мерзко и грязно. Резкое желание оказаться в душе и смыть с себя этот позор. Комиссаренко ни разу его не подводил, всегда поддерживал и испытывает такие сильные и светлые чувства... А Дима едва ли не использовал его, лишь бы сбежать от собственных проблем и хотя бы на некоторое время забыть про историка. Слава этого не заслуживает. Отодвинув от себя кружку с остывшем чаем, Позов выходит в коридор и принимается одеваться. Быстро, резко и дёргано. У него заедает молния на пуховике, шапка мокрая от снега и в карманах отсутствуют перчатки. Видимо, потерял где-то по дороге. Слава выходит следом за ним и с горечью в груди наблюдает за нервными движениями коллеги, желающего поскорее убраться отсюда. — Дим, — только успевает произнести Слава спокойным тихим голосом. Но Позов поднимает голову и перебивает его, не позволив договорить. — Прости, Слав. Я повёл себя, как полный мудак. Я и есть полный мудак, — в твёрдом голосе Димы отчётливо слышится злость, обида и плохо скрываемое раздражение. Но злится, обижается и раздражается Дима исключительно на себя. Как бы Слава не пытался убедить его в том, что всё в порядке, как бы он себя не вёл, словно ничего не произошло, Позов не понаслышке знает, каково ему внутри; знает, что сердце Славы сейчас разрывается на части и душа рвётся в клочья от осознания, что они никогда не будут вместе. Дима прикрывает глаза. Хочется, чтобы Слава отвесил ему пощёчину, да такую, чтобы щека горела. Но вину он этим всё равно не искупит. — Ты заслуживаешь любви, но я тебе её дать не могу. Извини. Я люблю другого, — Дима говорит короткими фразами, сбивчиво и отрывисто. Мысли путаются, сбиваются и смешиваются друг с другом. — Прости, — выдыхает Дима напоследок и выскакивает в подъезд, сбегая вниз по лестнице. Он слышит Славин голос, полный тревоги, но не останавливается, лишь ускоряя темп. Нужно как можно быстрее оказаться в общежитии. Лицо обдаёт морозным воздухом. Дима снимает с себя сырую шапку, убирая её в карман, набрасывает сверху капюшон и достаёт сигарету, закуривая. Долго вдыхает желанный дым до тех пор, пока не начинает кашлять. Продолжая курить на ходу, он торопливыми шагами спешит к метро. Но одной сигареты Диме оказывается недостаточно. Он успевает выкурить ещё две, прежде чем спуститься в метро. Приехав на свою станцию и снова оказавшись на улице, Позов достаёт предпоследнюю сигарету из пачки, щёлкая зажигалкой. Делает то короткие затяжки, то чересчур длинные в попытках упокоить нервы и привести мысли в порядок, но выходит откровенно паршиво. Дима заходит по пути в магазин и покупает ещё две пачки сигарет, прекрасно зная, что одну из них уже сегодня выкурит в течение дня. Никогда в жизни не хотелось вдохнуть в себя такое количество дыма, как сегодня. Это острое желание не пропадает, сколько бы сигарет Дима не выкурил. Наоборот, хотелось ещё и ещё. Когда в его пальцах тлеет сигарета, он чувствует себя более спокойно и уверено, но как только он выбрасывает окурок в мусорку, нервы снова накаляются до предела. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Дима тщетно пытается перебить запах сигарет мятной жвачкой. Он слишком много выкурил, чтобы две жалких пластинки перебили стойкий и невыносимый для Арсения запах. Попов наверняка начнёт сейчас ворчать. Позов заходит в комнату, тихо прикрывая за собой дверь, и тут же устремляет заинтересованный взгляд на Арсения, стоявшего к нему спиной. Возле уха он держит телефон, отвечая максимально коротко и напряжённо. Попов вполоборота поворачивается к нему, убеждаясь в том, что в комнату вернулся Димка. Выражение его лица не меняется. Арсений выглядит как никогда серьёзным, на лице нет и тени улыбки. — Сейчас буду, — заканчивает диалог Попов и завершает звонок. Только сейчас Дима замечает, что Арсений стоит в верхней одежде. — Я тебе звонил, — с явным упрёком произносит Попов. Позов виновато опускает взгляд и отыскивает в многочисленных карманах куртки телефон, о котором совсем забыл. Из-за беззвучного режима Позов пропустил двадцать восемь пропущенных от Арсения и несколько десятков сообщений от него же. Резко становится стыдно и совестно. — Прости, я не видел, — искренне просит прощения Дима. — Спасибо, что в своё время ты дал мне Славин номер телефона! Если бы я не узнал ночью, что ты у него, то вероятно бы к утру просто чокнулся, — Арсений явно раздражён таким пренебрежением с Диминой стороны. Он идёт к выходу и обувается, пока Позов продолжает мысленно корить себя теперь уже по другой причине. Он точно заслуживает наказания. Причиняет боль самым близким людям, не задумываясь об их чувствах... — Что-то случилось? — меняет тему Позов, пока Арсений завязывает шнурки на ботинках. С губ Попова срывается тяжёлый вздох. — Отцу плохо. Я еду к родителям, — коротко отвечает Арсений, выпрямляясь. — Мне поехать с тобой? — предлагает Дима, с решимостью делая шаг в сторону друга. Тот отрицательно машет головой и отмахивается, выскакивая за дверь. Арсений знает, что Позов чувствует себя сейчас весьма гадко, поэтому оставляет его в общежитии. Как только Позов остаётся в комнате один, его охватывает чувство стыда, вины и отвращения к самому себе. Украдкой он бросает взгляд в зеркало и крепко сжимает челюсть. Смотреть на своё отражение Диме противно до тошноты, подкатывающейся к горлу. Не раздумывая ни секунды, Позов сбрасывает с себя верхнюю одежду, берёт полотенце и идёт в душ. Все кабинки, к счастью, оказываются свободными. Выбрав самую дальнюю, парень закрывается изнутри на защёлку. Дима поднимает оценивающий взгляд вверх, смотря на лейку и предвкушая своё наказание. Не собираясь щадить себя, Позов выкручивает кран с горячей водой на максимум резко и решительно. По началу тёплая вода льётся на парня сверху, с каждой секундой становясь всё горячее. Дима упирается ладонями в стену, опустив голову, и подставляет под упругую струю спину. До боли стиснув зубы и зажмурив глаза, Дима не издаёт и писка, стоя под кипятком. Он сжимает ладони в кулаки, тяжело и глубоко дышит, мысленно проклиная себя за то, как безалаберно ведёт себя с близкими людьми; за свои чувства к преподавателю, который сейчас даже не смотрит в его сторону. Кожа начинает краснеть, но Дима не собирается сбавлять обороты. От жгучей боли выступают слёзы, которые он не в силах контролировать. Они падают вниз на мокрый кафель, смешиваясь с водой. От высокой температуры воды хочется кричать, но Дима зажимает себе рот рукой. Нельзя, чтобы его кто-то услышал. Кабинку окутывает горячий пар. Позов понятия не имеет, сколько проходит времени, прежде чем отключает воду. Каждая секунда казалась вечностью. Спина нещадно болит и зудит. Прикрыв глаза, Дима пытается восстановить дыхание, но отчего-то дышать становится совсем тяжело, словно грудная клетка зажата в тиски. В глазах становится мутно, картинка двоится. Позов смотрит себе под ноги, ощущая пустоту внутри, как будто вода смыла все его чувства и эмоции, полностью опустошая. Он приходит в себя ещё какое-то время. Его мысли в этот момент абсолютно пусты, точно также, как и взгляд, тусклый и безжизненный. Каждый день ему становится всё хуже и паршивее. Пустота внутри занимает всё больше места, выталкивая здравомыслие. Сейчас, стоя в душевой в кабинке, пропитанной страданиями и ненавистью к себе, Дима понимает, что больше он так не может. Он обязан поговорить с историком, наплевав на волю и желание преподавателя. Сколько можно играть в эти игры, морально изводящие и разрушающие Позова? Сколько можно бегать от собственных проблем и ответственности? Никто не тянул Сергея Борисовича за язык в ту ночь. Мужчина сам решился и поцеловал, а теперь намеренно игнорирует последствия. Дима не намерен это больше терпеть, поэтому завтра же с утра немедленно отправится в университет, чтобы выловить жалкого беглеца. Позов запоздало замечает, как из его носа капают алые капли крови. Он тихо ругается себе под нос и включает воду, в этот раз настраивая тёплую температуру. Вода быстро смывает следы крови. Дима в спешке покидает кабинку, закутываясь в махровое полотенце, и спешит за аптечкой в комнату. Достав ватку и перекись водорода, парень быстро останавливает кровотечение и обессиленно садится на кровать, чувствуя жжение на спине. Взгляд падает на мазь, лежащую в аптечке. Тюбик, который давал ему когда-то историк. Посмотрев на него, Дима отпихивает коробку с лекарствами подальше от себя, намеренно не желая им пользоваться. Вновь поймав себя на мысли о преподавателе, Позов начинает злиться. В телефоне находит расписание и выискивает глазами, что завтра будет у Сергея Борисовича. Экзамен у старшего курса. Великолепно. Димино настроение приобретает агрессивный и решительный характер. Желание высказать всё историку в лицо, воодушевляет. Ему уже не терпится посмотреть в эти наглые карие глаза и заставить мужчину показать эмоции, которые тот так тщательно скрывает от чужих глаз. Дима проверяет свой мессенджер. Диалоги пусты, никаких новых сообщений. Сергей Борисович находится в сети, но парень сдерживает свой порыв написать преподавателю. Не сейчас. Он заходит в диалог со Славой и тяжело вздыхает, не зная, стоит ли ему что-то написать или ещё раз извиниться за поведение ночью. Так и не придумав, что можно сказать, Дима убирает телефон подальше от себя. Несколькими минутами позже приходит сообщение от Арсения. Короткий текст, вызывающий тревогу. Арс: Отец в больнице Сегодня не вернусь

Вы:

Давай к тебе приеду

Арс: Спасибо, Поз, пока не нужно Позов поджимает губы и пишет другу о том, что в любой момент может приехать и поддержать. Арсений коротко благодарит и выходит из сети. Дима оглядывает комнату. Без Арсения она словно теряет смысл. Пустота начинает поглощать парня. Она старается выбить из него все эмоции, чтобы занять почётное место в сердце, и, вцепившись в него своими когтями, утащить на тёмное дно, из которого парень не сможет выкарабкаться, ведь тьма поглотит его полностью. Желая избавиться от тревожных мыслей, Дима прибегает ко сну, несмотря на то, что спать совсем не хочется. Это будет всяко лучше того, чем копаться сейчас в голове и разбираться в собственных чувствах. Диалог с историком завтра всё решит. Главное, чтобы это не было монологом.

***

Позов терпеливо дожидается, когда последний студент покинет аудиторию, и делает шаг внутрь, мгновенно сталкиваясь с преподавателем, собиравшемся выходить. Дима наконец-то удостаивается чести посмотреть преподавателю в глаза и встретиться с рассеянным взглядом карих глаз. Историк явно не ожидал его сегодня увидеть. Мужчина отводит глаза в сторону и делает шаг, чтобы обойти второкурсника, но Позов резким движением толкает Матвиенко в грудь, не позволяя ему покинуть аудиторию. Глаза историка округляются ещё больше. Дима тянется к дверной ручке и с грохотом захлопывает дверь. Воспользовавшись ключом в замке, он проворачивает его дважды, закрывая аудиторию изнутри, чтобы никто не посмел ему помешать. Дима грубо хватает историка за лацканы пиджака двумя руками и, развернувшись на месте, приставляет его к стенке с тихим стуком. Сергей Борисович даже не пытается скрыть своё удивление от поведения студента. Его изумлённый и непонимающий взгляд говорит сам за себя. Он лишь шумно сглатывает и смотрит в глаза напротив. Позов тяжело дышит и смотрит на преподавателя пристально, смело, с осуждением. Переполненный злостью и обидой, Дима чувствует, как горят его щёки. — Долго ещё будете играть со мной в молчанку? — строгий голос разрезает идеальную тишину в аудитории. Второкурсник не сводит пристального взгляда с лица историка, с его совершенно бесстыжих карих глаз, которые сейчас с плохо скрываемым удивлением смотрят на него. Столкнуться сегодня с второкурсником преподаватель явно не планировал. — Нравится наблюдать за моими страданиями? Любите играть на чужих нервах и чувствах, да? Наслаждаетесь тем, что я чуть ли не на коленях перед вами ползаю, лишь бы Вы обратили на меня внимание? — голос Димы пропитан отчаянием и болью. Он крепче стискивает в руках ткань пиджака Сергея Борисовича. Хочется порвать его. Хочется разнести всю чёртову аудиторию, лишь бы историк выдавил из себя хотя бы слово. — Я знал, что вам понадобится время всё обдумать, но даже не догадывался, как подло Вы со мной будете себя вести, — в карих глазах плещется презрение, которое мгновенно улавливает преподаватель. Впервые он видит Позова таким агрессивным и это заставляет его напрячься. — Чего Вы добиваетесь? Думаете, будете отмалчиваться и проблема решится сама собой? Я просто от вас отстану и буду учиться дальше, как ни в чём не бывало? — на Диминых губах появляется горькая усмешка. Когда Сергей Борисович отводит глаза в сторону, Позов с силой его встряхивает, заставляя смотреть в глаза. — Так вот знайте: как раньше уже не будет. И мы обсудим наш поцелуй, хотите Вы этого или нет. Мне плевать, — злобно выпаливает Дима, повышая голос. Стук сердца отдаётся в ушах. Сергей Борисович смотрит на него с опаской, но продолжает упрямо молчать. — Скажите же хоть слово! — кричит Позов, не выдержав. Молчание преподавателя действует на и так натянутые до предела нервы. — Мне плохо без вас, — теперь тихо произносит Дима. Честно и откровенно. — Если бы вы только знали, какие чувства у меня были в новогоднюю ночь после поцелуя... Если бы только представить себе могли, как долго я хотел этого! Я думал об этом каждую грёбанную минуту, а теперь Вы решили свести меня с ума. Димина агрессия постепенно сводится на нет. Её место занимает обида и надежда. Глаза начинают блестеть от подступивших слёз, в горле стоит ком. Лицо преподавателя непроницаемо. На нём больше нет ни единой эмоции, словно ему безразлично всё происходящее. Для Димы это становится новым ударом. Он сжимает губы, по щеке скатывается слеза, траекторию которой Сергей Борисович отслеживает глазами, а затем снова возвращает всё своё внимание к Позову. Теперь в его взгляде появляется строгость и надменность. Дима ждёт, когда он скажет хоть что-то, но нервы преподавателя оказываются стальными. Тогда Позов решает сдаться и раскрыть карты. Сейчас уже плевать. Пусть Сергей Борисович делает с этим признанием что хочет, но у Димы нет сил больше тащить этот груз. Возможно, хотя бы морально ему станет легче. Он прикрывает глаза на пару секунд и вновь открывает их, резко выдыхая и собираясь с мыслями. Сейчас или никогда. Дима посылает весь мир к чёрту. — Я люблю Вас, — выдыхает тихо, резко, решительно. Руки, так яростно сжимающие пиджак историка, начинают дрожать. Он пытается разглядеть в лице Сергея Борисовича хоть какую-то эмоцию, но историк остаётся невозмутимым. Ни один мускул не дёргается. Совершенно безразличное выражение лица. Глаза Позова вновь наполняются болью и слезами. Хочется одновременно закурить сигарету, завыть от боли, разрывающей грудную клетку изнутри, и наказать себя горячим душем за эти никому ненужные чувства. Дима начинает задыхаться. Он отпускает пиджак историка и резко бьёт кулаком по стене. Сергей Борисович даже не моргает. Дима начинает сомневаться в том, что он вообще человек. Стальные нервы и бесстрастное выражение лица поражают Позова. Он чувствует, как ноги перестают его держать. Силы покидают тело. В глазах темнеет, сердце болезненно колотится в груди. Он обессиленно падает на колени, упираясь ладонями в холодный пол. Голова опущена вниз. Слёзы падают на чёрные ботинки преподавателя. Хочется встать, но попытка не увенчается успехом. Ноги совсем не держат парня. Он не может заставить себя поднять голову и посмотреть в лицо историку, боясь увидеть на нём безразличие. Только вчера он яростно собирался высказать всё мужчине, будучи собранным и решительно настроенным, а сейчас позорно дрожит у него в ногах. — Сер... Сергей... — Дима не может выговорить имя и отчество преподавателя. Слёзы душат его и не дают говорить. Губы раскрыты и дрожат, поток слёз кажется нескончаемым. Изо рта вырывается лишь неразборчивый сиплый звук в попытке сказать хотя бы слово. Позов оттягивает ворот свитера, чувствуя, что ему не хватает свежего воздуха. После горячего душа спина отзывается чудовищной болью, напоминающей Диме о том, что его чувства ничтожны. Он не нужен ему. Сергей Борисович делает аккуратный шаг в сторону, стараясь не задеть студента, бьющегося в истерике. Дима не видит, что он делает, но слышит стук его ботинок где-то рядом. Пелена слёз не позволяет ничего разглядеть вокруг. Парень грубо вытирает рукавом свитера глаза в тот момент, когда преподаватель ставит на пол стакан с водой прямо перед ним. А затем, развернувшись и направившись в сторону выхода, уходит, оставляя Диму со своими чувствами и мыслями наедине. Позов ошарашенно поднимает голову и устремляет взгляд на дверь, успевая заметить, как историк покидает аудиторию. Он до последнего надеется, что это шутка, или что преподаватель пошёл за медсестрой, или за кружкой чая с печеньем, но историк не возвращался. Дима переводит недоумевающий взгляд на стакан с водой. Обида захлёстывает его с новой силой. Эта игра, эта грёбанная, чёрт бы её побрал, молчанка, в которой историку нет равных, которая безжалостно рвёт Димину душу в клочья, довела парня до пика истерики. И сейчас, вместо того, чтобы остаться, утешить, поговорить, Сергей Борисович оставил чёртов стакан воды и ушёл. Поступок, который ощущается, как удар ниже пояса или воткнутый в спину нож. Парень рвано и шумно выдыхает носом. Грудная клетка активно вздымается от тяжёлого, но быстрого дыхания. Эмоции захлёстывают с головой, сознание словно застилает туманная дымка. Желая хоть как-то выплеснуть свою злость, Дима хватает стакан и, замахнувшись, что есть силы бросает его в стену. Звук бьющегося стекла раздаётся на всю аудиторию. Множество мелких и несколько крупных осколков украшают пол. Схватив самый большой кусок с острыми краями, Дима изо всех зажимает его в руке так, что кулак начинает трястись. Он чувствует, как осколок разрезает кожу и уходит вглубь. Аудиторию заполняют новые всхлипы и рыдания. Плечи содрогаются от надрывного плача. Последние силы покидают его и он небрежно швыряет осколок в сторону, рассматривая ладонь, из которой выступает кровь. Позов закрывает глаза и продолжает задыхаться от слёз до тех пор, пока не чувствует чью-то крепкую ладонь на своём плече. Его зовут по имени, но Дима не в силах поднять голову. Перед ним садятся на корточки и обеспокоенно заглядывают ему в глаза. Размытый силуэт превращается в ректора. Лицо Павла Алексеевича выражает нешуточную тревогу. Он хмурит брови и напряжённо смотрит на второкурсника. Окинув взглядом усыпанный осколками пол, бегло осматривает состояние студента и замечает кровоточащую руку. Сокрушённый вздох срывается с губ мужчины. — Пойдём, — негромко произносит Павел Алексеевич спокойным утешающим голосом. Продолжая дрожать, Дима пытается подняться с пола, но сил совсем не осталось и он заваливается назад. Ректор обхватывает его за плечи и помогает встать, позволяя Позову опереться на себя. Неспеша они покидают аудиторию, оставляя слёзы и эмоции там же. Когда Дима оказывается в кабинете ректора, слёзы окончательно прекращаются. Подавленный и тихий, с поджатыми губами и отрешённым взглядом, он сидит в кресле Павла Алексеевича за его рабочим столом, пока тот заваривает ему чай. Открыв дверцы стеклянного шкафчика, мужчина достаёт запечатанную коробку конфет, печенье, шоколад и зефир, разложив всё это на стол перед студентом. Поставив рядом кружку горячего чая, Воля хватает стул и ставит его недалеко от кресла, чтобы быть поближе к второкурснику. — Выпей чай, успокойся, поешь, — подбадривающим голосом предлагает ректор, улыбнувшись уголком губ, но Дима не поднимает взгляд и не шевелится, продолжая сверлить глазами пол. Павел Алексеевич выжидает какое-то время, а затем берёт кружку и вверяет её в руки Диме. — Пей давай, лучше станет, — настоятельно советует мужчина, умалчивая о том, что добавил несколько капель успокоительного в чай. Позов неуверенно обхватывает кружку пальцами, стараясь удержать в руках, и делает несколько глотков, приятно согревающих горло. Какое-то время они проводят в тишине. Павел Алексеевич ждёт, пока Дима ест печенье и несколько долек молочного шоколада. Выпив весь чай, студент отставляет кружку и снова утыкается взглядом в пол, не желая смотреть на ректора. Его окутывает волна стыда за свою истерику в стенах университета. Прокручивая в мыслях поведение историка, у Димы больше не возникает желания плакать и пытаться с ним поговорить. Он полностью опустошён сегодняшним днём. Единственное, чего сейчас бы ему хотелось, это выкуренной сигареты. А лучше две. Но прежде придётся объясниться перед ректором. — Дима, — мягко окликает его мужчина и Позов заставляет себя повернуть голову, чтобы взглянуть на ректора. — Скажи честно, это всё из-за Матвиенко? — спрашивает Воля таким голосом, словно уверен в этом и ему лишь не хватает подтверждения в виде Диминых слов. Его лицо сосредоточено, внимательный взгляд всматривается в лицо второкурсника, на лбу образовываются складки из-за нахмуренных бровей. — Нет, — едва слышно отзывается Дима, вжимаясь в кресло. Если Павел Алексеевич узнает о чувствах студента к преподавателю, то нет никаких сомнений, что их обоих выгонят из университета прямо сегодня. Несмотря на поведение историка, подставлять Диме его крайне не хотелось. Сергей Борисович не виноват в том, что Позов в него влюблён. — Дим, — более настойчивым тоном продолжает Воля, — я всё знаю. Скажи мне правду. Воля ждёт его ответа, а Дима теряет дар речи. Что он всё знает?.. Насколько много? Есть ли смысл врать или лучше признаться сейчас? Историк написал на него новую жалобу? — Что Вы знаете? — напряжённым голосом уточняет Позов, не желая откровенничать с ректором. Под его пристальным взглядом Дима неуютно ёжится и опускает глаза, сглатывая. В груди появляется лёгкое волнение. Павел Алексеевич прикрывает глаза и трёт пальцами переносицу, погружаясь в воспоминания, которые сейчас придётся раскрыть Позову. Он возвращается в канун Нового года, когда он сидел со своей семьёй за столом и пил шампанское, отмечая праздник. Паша наполняет свой бокал новой порцией алкоголя. Дети после боя курантов сидят под ёлкой и распаковывают подарки. Неожиданно на телефоне мужчины раздаётся звонок. Увидев, кто ему звонит, Паша напрягается и быстро отвечает на звонок. — Спустись, нужно поговорить, — раздаётся серьёзный голос Матвиенко на том конце провода. — Прямо сейчас? — нехотя уточняет Воля, вздыхая, но Серёжа уже бросил трубку. — Как всегда, — недовольно поджимает губы он и поднимается из-за стола, предупредив жену о том, что должен спуститься. Нехотя накинув на себя куртку и обувшись, Паша спускается вниз. У подъезда стоит хмурый и серьёзный историк. Воля решает разбавить обстановку. — С Новым годом, Серёж. — И тебя, — безэмоционально отвечает мужчина, задумчиво рассматривая снег под ногами. — Ну и чего? — интересуется Паша, заметив, что друг не торопится делится причиной такой срочной встречи. Матвиенко молчит ещё некоторое время и терпение Воли почти лопается. Посмотрев на своего друга, Серёжа негромко, но чётко произносит лишь три слова. — Я поцеловал его. Паша изумлённо поднимает брови и хмыкает. — Поздравляю. И что не так? — не понимает Воля. — Я не хочу ввязываться в это, — небрежным тоном отзывается историк и устремляет взгляд на тёмное небо со множеством звёзд и яркой луной. Паша отслеживает его взгляд и вздыхает. — Почему? — Много причин. — Например? — уточняет Паша, приподняв бровь. Мужчина не смотрит на него и оставляет эту реплику без ответа, продолжая гипнотизировать ночное небо задумчивым взглядом. — Ладно, и что ты думаешь делать? — Я не знаю, — честно отвечает Серёжа, ненадолго посмотрев на друга. По его взгляду Воля понимает, что друг действительно растерян и сбит с толку. — Тогда зачем поцеловал его? — не унимается Воля, пытаясь понять логику Матвиенко. Из-за большого количества выпитого мысли путаются и мозг совсем не хочет работать. — Захотелось, — не сразу выдыхает историк. Голос звучит вполне искренне, что удивляет Пашу. Он весело усмехается и встречает непонимающий взгляд друга. — Если ты теряешь контроль над своими чувствами, значит у вас всё серьёзно. Матвиенко, да Вы в полной заднице! — Не вижу в этом ничего смешного, — недовольно цедит сквозь зубы мужчина, пиная снег. — Что мне делать? — Для начала принять свои чувства, — пожимает плечами Паша. Его слова звучат так легко, словно это проще простого. Матвиенко раздражённо выдыхает. — И если они взаимны, то живите долго и счастливо, какие проблемы? — А ты считаешь, что их нет? — начинает злиться мужчина. Воля вопросительно смотрит на друга, склонив голову вбок. — Мы оба мужчины. И живём в России. О, а ещё, если ты забыл, то он мой студент, а я его преподаватель! Действительно, Паш, нет проблем, — злобно выпаливает историк, не сдерживая эмоции. Пашу это лишь забавляет. — Полегче, Сергей Борисович, — усмехается он, тем самым раздражая историка. Подумав некоторое время, Воля становится серьёзным. — Лично я здесь вижу только два варианта развития событий, которые полностью зависят от тебя и только. Либо ты перевариваешь свои чувства и все счастливы, либо говоришь ему, что ничего не выйдет, и живёте дальше сами по себе. Матвиенко крепко задумывается, погружаясь в хаос собственных мыслей. Он больше ничего не говорит и не спрашивает. Воля стоит рядом с ним и молчит, вскоре начиная замерзать. Когда он хочет попрощаться с другом, то историк разворачивается и уходит прочь в полном молчании. Паша лишь непонимающе смотрит в его сторону и затем скрывается в тёплом подъезде. — Надеюсь, ты не наделаешь глупостей, — вслух озвучивает свою мысль мужчина, поднимаясь по лестнице. Ляйсан встречает его крепкими объятиями и согревающим поцелуем в холодную щеку, а дети хвастаются подарками от Деда Мороза. Паша улыбается им, но внутри продолжает волноваться за судьбу своего друга. Видеть Серёжу таким эмоциональным он не привык. Значит, всё действительно серьёзно, и это закончится либо слишком хорошо, либо слишком плохо. — Как-то так, — вздыхает Павел Алексеевич, обратно усаживаясь в своё кресло. Во время рассказа он обработал глубокий порез на ладони Позова и наклеил пластырь. Дима, никак не комментируя историю ректора, становится ещё более поникшим и отстранённым, и Воля это замечает. — Так что случилось сегодня? — напоминает он, желая узнать правду. Дима кратко делится сегодняшним инцидентом и говорит несколько слов о тотальном игнорировании со стороны преподавателя. Голос его лишён каких-либо эмоций. Позов говорит спокойно, ровно и буднично. Поведение преподавателя истории для Павла Алексеевича кажется удивительным, но в то же время и ожидаемым. Он вздыхает, откинувшись на спинку стула и устало массируя виски, чувствуя появляющуюся головную боль. — Я поговорю с ним, — уверенно заявляет Воля, взглянув на студента. Дима едва заметно хмурится, не желая ввязывать в их отношения с историком Павла Алексеевича. — Павел Алексеевич, не нужно... — Не переживай, — спешит успокоить его мужчина. — В ваши разборки я лезть не собираюсь, но проведу с ним беседу, как начальник со своим подчинённым. Как преподаватель, он поступил крайне бестолково. Оставил студента, которому требовалась помощь, да ещё и аудиторию оставил открытой, — ректор раздражённо цокает языком. Дима никак не отвечает Воле. Ещё недолго посидев в его кресле, он поднимается, желая уйти отсюда. Поблагодарив Павла Алексеевича за помощь и поддержку, он следует на выход. Осознание того, что теперь сам ректор в курсе его бестолковых чувств к историку, кажется странным и пугающим. Даже несмотря на то, что они с Матвиенко давние друзья. Ещё на первом курсе об этом знал исключительно Арсений и никто больше. А теперь это известно ещё нескольким людям, в том числе самому Сергею Борисовичу, что просто не может не пугать. Дима выходит на улицу и оглядывается по сторонам. Всматривается в плывущие по небу облака и яркое солнце. Мелкие снежинки кружат в воздухе. Позов идёт к метро. Совершенно потерянный, разбитый, не чувствуя сил. Внутри была лишь зияющая пустота, поглотившая все былые чувства. Сейчас же Дима испытывает лишь отчаянье, безысходность и опустошение. До общежития добирается, с трудом переставляя ноги через толстые сугробы снега. Перед тем, как войти, он выкуривает несколько сигарет. Переступив порог комнаты, Позов скидывает с себя верхнюю одежду с ботинками и заваливается на кровать. Желудок кричит о том, что пора бы уже нормально поесть. Питание в последнее время стало совсем отвратительным, если оно и было. На завтрак, обед и ужин Дима предпочитал сигареты. От бессилия он проваливается в сон. Как назло, ему снится Сергей Борисович, который отчитывает его за опоздание на занятие перед всей группой. Во сне Дима неловко мнётся на пороге и затем тихо юркает на своё место под осуждающим взглядом историка.

***

Дни до учёбы пролетели для Позова быстро и одинаково. Он практически не покидал общежития, кроме как дойти до магазина и выкурить сигарету за углом. В остальное время парень был занят книгами и самобичеванием. Арсений вернулся в общежитие после того, как отец выписался из больницы. Попов активно ругался из-за образа жизни Димы, заставлял его нормально есть и дышать свежим воздухом, а не сигаретным дымом. Работать в кофейне Диме стало напряжно. Каждый раз, сталкиваясь со Славой, они неловко здоровались друг с другом и только. Никаких мемов и крепких объятий. Сугубо рабочие отношения. Лишь один раз, перед тем как уйти, Слава заглянул Диме в глаза и сказал, что готов быть рядом и оказывать поддержку, несмотря ни на что. В тот вечер Позову захотелось расплакаться, но лимит слёз в этом месяце уже явно был превышен. Он проводил Комиссаренко пустым взглядом и крепко задумался над перспективой быть любимым, а не любить. Позже он выкинул эту мысль из головы. Историка Дима старался не вспоминать, но получалось это крайне плохо. С другой стороны, никаких особых эмоций в нём в эти моменты не просыпалось. Позова это одновременно радовало и пугало. Неужели чувства пропадают?.. Он больше не любит Сергея Борисовича так, как раньше? Точно знать ответы на собственные вопросы Дима не мог. Ощущения были двоякие и смешанные. Он старался не углубляться в это и жить дальше. Будильник противно визжит прямо на ухо. Позов раздражённо отключает его, но просыпаться не торопится. В комнате поднимается приглушённый шум, но это не мешает Диме вновь заснуть. Просыпается он через несколько минут от того, что кто-то сильно тормошит его за плечо. Недовольно приоткрыв глаза, он встречается взглядом с Арсением. — Спящая красавица, просыпаемся! Опаздываем, историк не простит, — буркает Арсений и возвращает своё внимание к шкафу, выбирая одежду. После слов об историке, вставать пропадает желание от слова совсем. Но Попов заставляет это сделать, нагло стянув с друга одеяло. От неприятного холода Дима поднимается с постели и спешит скорее одеться в тёплые вещи. Последнее место, где Позов хотел бы сейчас быть, эта пара по истории у Сергея Борисовича. Всю дорогу до университета он одержим мыслью о том, чтобы сбежать в последний момент. Когда они с Арсением выходят из метро на улицу, Дима поскальзывается на льду и неловко цепляется за руку Попова. — Пара уже началась, он нас убьёт, — тяжело вздыхает Арсений, недовольно морщась от жуткого мороза. Вдобавок на днях образовался гололед и добираться до учебного корпуса теперь задача не из простых. Как только парни добираются до входа, Дима останавливается и делает заявление. — Я не пойду к нему, — резко бросает Дима. Попов оборачивается и смотрит на друга изумительным взглядом голубых глаз. — Поз, ты в своём уме? Не глупи, пошли, — настаивает Арсений, начиная подниматься по скользким ступенькам. — Я приду ко второй паре, — отзывается Дима и, не дожидаясь ответа Попова, отправляется в противоположную сторону. Позов не знает, куда ему идти и что делать целых полтора часа. Прикрыв шею тёплым вязаным шарфом и натянув поглубже капюшон, он гуляет по улочкам Питера. От Арсения приходит несколько сообщений. Арс: Он меня отчитал и задал доклад к семинару Короче он не в духе Лучше не попадайся ему на глаза Прочитав их, Позов усмехается собственной шальной мысли. С момента начала пары прошло тридцать минут. Пока Дима идёт к университету, это займёт ещё десять. К Сергею Борисовичу никто не смеет опаздывать даже на пять минут. Все прекрасно с первого курса знают о том, что преподаватель не терпит опозданий. За сильную задержку он даже может не пустить в аудиторию. Опоздание на половину пары будет невероятным. С этими забавными мыслями Дима плетётся к университету, порог которого перешагивает с улыбкой на лице. Поднявшись на нужный этаж, Дима подходит к аудитории и слышит за ней голос преподавателя. Мужчина рассказывает про Римскую империю. Позову уже не терпится посмотреть на реакцию и дальнейшие действия историка. Даже не постучавшись, он самым наглым образом распахивает дверь аудитории и небрежно вваливается внутрь. Историк прерывает свою речь, бросая укоризненный взгляд на опоздавшего студента. Даже на задних рядах разговоры прекращаются. Весь поток студентов ошарашенно смотрит на Позова, привалившегося плечом к дверному проёму. На его губах хитрая ухмылка, он смотрит на историка, который был готов выйти из себя прямо сейчас. Его взгляд темнеет, кадык дёргается. Ему крайне трудно держать себя в руках и молчать. Дима с вызовом смотрит на него в ответ, засунув руки в карманы. Студенты начинают шептаться, обсуждая такую немыслимую наглость. От Позова этого не ожидал никто. С трудом сдерживаясь, Сергей Борисович отворачивается от второкурсника на пороге и, откашлявшись, продолжает читать материал лекции, указывая на презентацию, как ни в чём не бывало. С губ Позова слетает тихий смешок. Историк решил не переступать через собственные глупые принципы даже в такой ситуации на виду у целого потока второкурсников. Показательно пожав плечами и изобразив на лице удивление, Позов вальяжной походкой неспеша продвигается к своей парте, за которой сидит не менее ошарашенный Арсений, решивший, что Поз точно сходит с ума. Сев на место, Дима слышит, как все вокруг обсуждают его опоздание и тот факт, что Сергей Борисович не сказал и слова. — В этой жизни я успеваю только охренеть, — шипит Диме на ухо Попов. Позов скучающе подпирает щеку рукой и уставляется пустым взглядом на историка. Он знает о том, что его прекрасно видно преподавателю. Несколько раз Сергей Борисович запинался, когда его взгляд останавливался на Позове. Он видел, что студент ничего не пишет, но замечания не делал, продолжая рассказывать о Римской империи. Под конец лекции Дима бессовестно ложится на парту и откровенно засыпает у всех на виду. Позов не спал, он просто лежал с закрытыми глазами, даже так чувствуя раздражение преподавателя. Мысленно он улыбался тому, что всё-таки вызывает у мужчины эмоции. В конце пары парень делает вид, что только что проснулся. Он проходит мимо Сергея Борисовича и чувствует исходящее от мужчины напряжение и раздражение. Не дожидаясь, пока все студенты покинут аудиторию, преподаватель проходит через толпу и торопливыми шагами выходит из кабинета, оставляя Позова позади. Диму это откровенно веселит. Это даже поднимает ему настроение. Сказав Арсению, что выйдет на улицу покурить, Позов спускается вниз и выходит на свежий воздух. В одном свитере стоять достаточно холодно, мороз проникает под одежду, но идти в гардероб за верхней одеждой ради пары минут Дима не хотел. Он поджигает сигарету и, убрав зажигалку в карман, начинает спускаться по лестнице, смотря прямо перед собой. До этого пустая голова снова начинает заполняться дурными мыслями об историке. Сделав шаг вперёд, Дима поскальзывается на толстом слое льда, покрывшим ступеньку, и, не успев схватиться за перила, падает вниз. Задней частью головы Позов с громким стуком ударяется о ледяную ступеньку. Сознание мгновенно меркнет и его снова окружает сплошная темнота. Перед глазами мелькают картинки. Чьи-то ноги, скорая помощь, лицо врача, яркая вспышка света. Сейчас Диме до жути холодно. Он лежит с закрытыми глазами в каком-то прохладном помещении. В ушах шумит, головная боль пульсирует, в горле стоит противное чувство тошноты, которое скоро станет совсем родным и привычным. При первой попытке открыть глаза, Дима жмурится от яркого источника света, осознавая, что он лежит в палате. Этот больничный запах трудно спутать с чем-то другим. Постепенно разлепляя веки, парень приходит в себя, но в глазах двоится, а голова кружится. Он недовольно стонет от болезненных ощущений. Взгляд натыкается на белый потолок. Но со всеми этими симптомами Дима чувствует кое-что ещё. Чужое тепло, которое накрывает его ладонь. Чья-то грубая рука с мозолями накрывает его собственную. Повернув голову вбок, Позов готов потерять дар речи. На краю больничной койки сидит Сергей Борисович, накрывая его ладонь своей рукой, и с нескрываемым беспокойством в глазах смотрит на студента.