С любовью, Позов

Пока Ральф радостно машет хвостом, поедая корм в миске, мужчина проходит в спальню и обессилено падает на кровать после лёгкого ужина. Этот день дался Сергею Борисовичу тяжело. Читать шесть лекций с утра до вечера — явно для него перебор. У него не хватает сил даже на то, чтобы стянуть с себя одежду, не говоря уже о том, чтобы проверить тетрадь Позова. С тяжёлым вздохом приподнявшись на кровати, Матвиенко лезет рукой в свою сумку и вскоре извлекает из неё зелёную тетрадку, подписанную кривым почерком. Глаза начинают слипаться от желания спать, как только голова касается подушки. Мельком проглядев пару страниц честно написанных конспектов под светом прикроватной лампы, мужчина закрывает тетрадь, откладывая её на тумбочку, и практически сразу же после этого проваливается в крепкий сон до самого утра.

***

Голова жутко раскалывается от каждого звука, горло нещадно болит, нос заложен, а желание кашлять возрастает с каждой секундой. Дима еле сдерживается, чтобы не привлечь к себе внимание целой аудитории и не перебить внезапным приступом кашля преподавателя социологии. Но вскоре всё обостряется и состояние становится совсем невыносимым. Позов быстрым шагом выходит из кабинета и бежит в туалет, где уже перестаёт себя сдерживать и даёт волю кашлю, морщась от боли в горле. Парень открывает закрытое наглухо пластиковое окно, чтобы вздохнуть свежего воздуха, но это никак ему не помогает. Тело начинает бросать в жар, становится душно, внутри появляется омерзительное чувство тошноты. Открыв кран с холодной водой, Дима набирает её себе в ладони и умывает лицо, пытаясь прийти в себя. Он машет на себя руками, садится на корточки, считает до десяти, вдыхает в лёгкие холодный воздух с улицы, но состояние не становится лучше даже на долю процента. Дима вспоминает утренние слова Арсения о том, что ему лучше остаться дома в таком состоянии, но Позов наотрез отказался и поехал вместе с ним в университет. Тогда его лишь слегка беспокоила головная боль, горло и насморк, а сейчас он едва может стоять на ногах, глядя на себя в грязное зеркало. Он пишет сообщение Попову с просьбой принести его рюкзак с вещами в туалет. Арсения не нужно просить дважды, ровно через минуту он оказывается напротив сидящего на корточках Димы. Арс трогает лоб друга рукой и вздыхает, понимая, что у Поза растёт температура. — В общагу езжай быстро и лечись, — строго наказывает Арсений. — Сейчас такси тебе вызову, — обещает парень и лезет за телефоном в задний карман джинсов. Позов, разглядывая Попова из-под полуприкрытых век, пытается возразить, но слова сейчас даются крайне тяжело, поэтому Арсений жестом просит его помолчать. — Через три минуты приедет, — уведомляет Попов спустя короткое время. — Пойдём, провожу тебя, а то ещё упадёшь где-нибудь по дороге и будет тебе историк искусственное дыхание делать, — даже в этой ситуации Арсений умудряется пошутить про Сергея Борисовича. — Или ты этого и ждёшь? — Да иди ты, — вяло отмахивается от него Позов, пытаясь подняться. Арсений протягивает ему руку для опоры и парень слабо хватается за неё, становясь в полный рост. Когда парни оказываются на улице, такси уже ожидает их прямо возле входа. Попов помогает Диме сесть на заднее сиденье и провожает его взглядом до тех пор, пока машина не выезжает с территории университета. Ввалившись в комнату общежития, Позов, сбросив на пол куртку, сразу отыскивает аптечку и выпивает пару таблеток. Надеясь на то, что сон поможет ему, он ложится на кровать и засыпает на целый день. Просыпается парень глубокой ночью, когда за окном ещё темно, а часы на телефоне показывают три часа. Сильная жажда в горле не даёт покоя. Позов принимает сидячее положение и замечает спящего на соседней кровати Арсения. Рядом с кроватью Димы появился тазик, а на тумбочке стоит бутылка воды и аптечка, до этого лежащая на кровати Попова. С благодарностью посмотрев на друга, парень жадно выпивает почти всю воду. Жажда проходит, но вот температура по ощущениям самого Позова продолжает держаться, несмотря на выпитое жаропонижающее. Всё тело охватывает жуткая слабость, но Дима всё равно решается померить температуру, засунув градусник себе под мышку. Спустя пять минут второкурсник лицезреет температуру 37,8. Приняв ещё одну таблетку, Дима снова ложится спать. Утром Арсений собирается на учёбу крайне тихо, чтобы не разбудить Поза. Потрогав ладонью его лоб, парень констатирует факт, что температура не спадает. Он оставляет записку на тумбочке Димы, чтобы тот в случае чего сразу же звонил, и отправляется на станцию метро. На семинаре по истории Сергей Борисович проводит небольшую проверочную работу по последней пройденной теме. Когда мужчина проходит мимо парты, за которой обычно сидят Позов с Поповым, он удивляется отсутствию первого, но виду не подаёт, лишь тихо хмыкает себе под нос. После окончания занятия, собрав с каждого студента проверочную работу, Матвиенко просит Арсения задержаться. Попов искренне удивляется такой неожиданной просьбе со стороны преподавателя, но вскоре быстро понимает в чём дело. — Где Позов? — спрашивает как бы безразличным тоном историк, но в его глазах Попов замечает тень беспокойства. Он подавляет в себе вырывающуюся наружу улыбку и решает не играть с огнём, не произнося вслух шутку, мол, соскучились уже что ли. — Болеет, дома лежит, — коротко отвечает Арсений, внимательно отслеживая реакцию преподавателя. Мужчина выглядит сосредоточенным и задумчивым. — Сильно? — уточняет Сергей Борисович, слегка прищурившись. — Достаточно, — кивает Попов. — Ясно, спасибо, — благодарит историк, погружаясь в собственные мысли. Он садится в своё кресло и больше не обращает на Попова никакого внимания, поэтому студент молча покидает аудиторию, считая эти расспросы преподавателя хорошим знаком. Значит Сергей Борисович не такая каменная глыба, которой он хочет казаться на первый взгляд? Значит Дима всё-таки зацепил его чем-то, раз в его карих глазах плещется едва уловимое, но заметное волнение? Арсений не понимает, почему ему становится так радостно на душе, как будто это у него личная жизнь налаживается, но не поделиться этой хорошей новостью с больным Позовым он просто не может. Как только Попов оказывается в комнате общежития, он плюхается на край кровати Димы и смотрит на него с довольной лыбой. — Чего такой радостный? — интересуется Позов, отложив книгу Агаты Кристи в сторону. Он всё ещё чувствует себя отвратительно; температура держится, кашель не проходит, насморк не позволяет нормально дышать, слабость не покидает его даже после длительного крепкого сна. — Да так, — воображая себя актёром, улыбается Арсений и отмахивается от Димы рукой. Выждав пару секунд для интриги, он сдаётся: — Интересовался тут тобой один мужчина. — Какой мужчина? — хмурится Поз. Видимо, температура притупляет его мозг. — Несчастный объект твоего воздыхания, — театрально вздыхает Попов, и Позов моментально подскакивает на месте, пытаясь приподняться на руках. Зрачки расширяются от удивления, в горле пересыхает. — Рассказывай давай, — торопит Поз друга и тот пересказывает ему диалог с преподавателем, после которого Дима вновь становится поникшим. — Он наверняка разозлился, я ведь даже не написал ему, что не приду на дополнительное занятие, — расстраивается парень, поджимая губы. Он укладывается обратно на подушку и хватает с тумбочки телефон, открывая диалог с историком, чтобы написать сообщение с извинениями, но Попов быстро выхватывает гаджет из его рук, бросая себе на кровать. — Эй, — недовольно вопит Дима. Он настолько слаб, что практически не встаёт с кровати, за исключением нужды туалета, и конечно же Арсений знает, что Поз не пойдёт сейчас за своим телефоном. Чисто физически не вывезет. — Не надо ему писать первым, — даёт совет Арсений. — Если он спрашивал про тебя, значит его эта тема волнует, а если волнует, то пусть сам наконец-то проявит инициативу! Сколько можно уже тебе вокруг него плясать. — Арс, ему плевать на меня, — пытается вразумить лучшего друга Дима, но Попов с ним категорически не согласен. — Вот и увидим, — хмыкает парень, поднимаясь с кровати. Арсений уходит на кухню обедать и Дима остаётся наедине со своими мыслями. За эти больничные сутки он даже как-то не думал об историке, и сейчас он пытается понять: хорошо это или плохо. Лишь одно случайное упоминание о нём заставляет Диму оживиться, а сердце ёкнуть в груди, отзываясь приятными волнами по всему телу. Чувства не проходят и не становятся слабее. Стоит лишь Диме вспомнить его глаза и он моментально забывает про весь чёртов мир, сосредотачиваясь лишь на них. Глаза Сергея Борисовича — целый океан, и цвет здесь совсем не при чём. Всё дело в глубине, в которой Позов хочет тонуть до конца своих дней. Карие глаза историка — это как лучший сорт шоколада, как зерновой ароматный кофе, как благородный янтарь, как тёмная ночь, хранящая в себе сокровенные тайны и воспоминания, как целый космос. В них просто нельзя не утонуть, по крайней мере Диме. Первым делом, что сделал Позов, когда впервые увидел историка, поступив в университет, так это влюбился в его глаза. И вот сейчас на втором году обучения парень всё ещё сходит по ним с ума. Как только Дима вспоминает об историке или слышит его имя в случайно упомянутом разговоре каких-то студентов, чувства сразу захлёстывают его с головой, словно цунами, а в нос мгновенно ударяет запах тех самых духов. Его будто прошибает разряд тока. Возникает такое сильное желание оказаться в это же мгновение рядом с Сергеем Борисовичем и крепко-накрепко обнять его, уткнувшись носом ему в ключицы или шею, и почувствовать его сильные руки на своей спине; заглянуть ему в глаза, провести большим пальцем по губам и накрыть эти самые пухлые губы, целуя их до онемения, до тех пор, пока не надоест, а Диме не надоест никогда. Целоваться, наплевав на всё, целоваться минутами и часами, днями напролёт, пускать руки под рубашку и царапать короткими ногтями разгорячённое тело мужчины, разорвать его одежду в порыве страсти и высказать всё то, что сидит внутри Димы уже второй год. Со сбитым дыханием, с испариной на лбу, с подрагивающими кончиками пальцев, с сумасшедшим пульсом и зашкаливающим все параметры страхом сказать о своих чувствах, страданиях, боли; о том, что он так больше не может, что пусть лучше Сергей Борисович его отвергнет, чем продолжать эти никчёмные, царапающие душу мучения. Смотреть в его бездонные глаза и говорить о своей жалкой, но такой горячей любви к нему, кричать о чувствах, дать послушать собственное сердцебиение. И пусть Дима бы выглядел глупцом, но зато он был бы честен и с самим собой, и с Сергеем Борисовичем, и душа его была бы чиста. Хлопает комнатная дверь и от резкого звука Позов дёргается, возвращаясь в суровую реальность. Он настолько сильно задумался и размечтался, что весь вспотел, а температура, кажется, полезла ещё выше. Вернувшийся в комнату Арсений суёт ему под мышку градусник и через пять минут показывает Диме нехороший результат — 38,5. — Прекращай думать об историке, у тебя из-за него температура поднимается, — негодует Попов, посылая Позу недовольный взгляд голубых глаз. — И не только температура, — тоном тише отзывается Дима, улыбаясь как шкодливый кот, уронивший горшок с цветком. Арсений цокает языком и закатывает глаза, называя Позова извращенцем. Дима улыбается до тех пор, пока не проваливается в очередной дневной сон. На следующий день после лекции по истории Сергей Борисович вновь задерживает Попова после занятия. Мужчина дожидается, пока весь поток студентов покинет аудиторию, и затем извлекает из своей рабочей сумки небольшой прозрачный пакет. Арсений без труда распознаёт в нём лекарства. — Сможешь передать Позову? — спрашивает преподаватель, протягивает студенту пакет. На этот раз Арсений не может подавить глупую улыбку, поэтому стоит и давит лыбу. — Да, без проблем, — кивает парень, принимая пакет в свои руки. — Как он там? — снова как бы невзначай интересуется историк. Попову становится даже смешно от того, что мужчина так неумело маскирует свой интерес к Диме. — Так себе. Температура не спадает, не ест ничего, слабый, — вкратце описывает общее состояние друга Арсений. Сергей Борисович выглядит озадаченным. — Можете навестить, если хотите, — с хитрой улыбкой на лице предлагает Попов, подталкивая Матвиенко к правильному решению. — Ещё чего, — хмурится преподаватель. — Пусть найдёт в себе силы поесть, ясно? — Ясно, — кивает второкурсник. — Можешь идти, — отмахивается Сергей Борисович. Арсений быстро прощается с историком и спешит в общежитие. В комнате Дима снова обнаруживается спящим под одеялом. По началу Попов хочет его разбудить, но всё-таки не решается. Оставив пакет с лекарствами на тумбочке, Арсений ретируется на кухню, чтобы пообедать. Позов просыпается из-за приступа кашля, раздирающего больное горло. Выпив большое количество воды, Дима замечает на тумбочке какой-то пакет и к этому моменту в комнату возвращается Арсений. — Это тебе от историка, — широко улыбается Попов, уловив на себе изумлённый взгляд болеющего друга. Удивление Димы нельзя передать никакими словами. Он только переводит глаза с лекарств на Арса и обратно, медленно осознавая этот факт. Историк купил ему лекарства? Тоже что ли заболел? В пакете обнаруживается сироп от кашля, жаропонижающее, средство от насморка, спрей от кашля и гематоген. Эти лекарственные препараты явно дороже тех, что валяются у парней в аптечке. Дима хватает с тумбочки телефон, открывая диалог с преподавателем и принимаясь печатать сообщение ослабевшими пальцами.

Вы:

Сергей Борисович, здравствуйте! Спасибо огромное Вам за лекарства! И извините, что не предупредил о своей болезни...

На удивление ответ не заставляет себя долго ждать. Сергей Борисович: Не за что, Позов. Ты ел? Парень не перестаёт удивляться.

Вы:

Нет аппетита

Сергей Борисович: Тебе надо поесть. Жду фотоотчёт твоего ужина. Дима отвечает коротким «хорошо» и следующие полчаса перечитывает этот короткий, но такой удивительный диалог. Что случилось с историком? Откуда такая забота? Какая ему разница ел Позов или не ел? Дима понятия не имеет, с чем связаны такие перемены в преподавателе, но они его завораживают, радуют и глубоко внутри вселяют совсем хрупкую надежду. Парень искренне верит, что это хорошие знаки. Вечером Дима находит в себе силы, чтобы сделать себе лёгкий овощной салат из огурцов и помидоров, заправленный растительным маслом. Он делает фотографию и отправляет её историку, как тот и просил. На сообщении быстро появляются две галочки, уведомляя о своём прочтении. Сергей Борисович: Умница, Позов. Дима смущается, не зная, что на это ответить. Может это очередной сарказм? Но на душе так тепло и приятно от этого сообщения, что Позов хочет верить в его искренность. Чтобы не переусердствовать, парень просто лайкает сообщение и выходит из диалога, откладывая телефон на тумбочку. Это всего лишь сообщение, буквально два слова, но Дима не может перестать улыбаться, не может унять учащённое сердцебиение, не может не грезить мечтами о совместном светлом будущем. А кто ему может запретить? И плевать, что это опрометчиво и глупо. Сейчас, привалившись спиной к прохладной стене, сидя на кровати вместе с салатом в руках, мысли Димы Позова занимает лишь один человек — Матвиенко Сергей Борисович. Человек, укравший его сердце, сон и аппетит. Человек, который ему часто снится в самых различных вариациях. Человек, на первый взгляд холодный как айсберг, безэмоциональный ко всему происходящему на свете и порой даже злой. Но Дима уверен, что это всё напускная маска безразличия, прячущая за собой тяжёлые тайны и секреты, которые пока что не подвластны парню, но он обязательно до них дойдёт.

***

На лечение Позова уходит целая неделя. Постепенно с каждым днём ему становилось всё лучше, температура медленно спадала, а силы возобновлялись. И вот спустя столько дней он наконец-то переступает порог учебного заведения, успев по нему соскучиться. Но если быть до конца честным, то конечно Дима соскучился не по лекциям и семинарам, а по преподавателю истории. За это время они списывались пару раз. Матвиенко интересовался его состоянием и решал вопрос о дополнительных занятиях, которые им предстоит наверстать. Практически весь больничный Позов размышлял об историке и, возможно, именно благодаря этому скорее пошёл на поправку. Когда парень думал о Сергее Борисовиче, вся слабость, жар и боль отходили на второй план, становились совсем неважными. Дима сидит за партой в аудитории, с нетерпением ожидая увидеть любимого преподавателя. И вот спустя всего мгновение мысли материализуются. В кабинет входит Сергей Борисович, традиционно окидывая всех студентов пристальным взглядом, и на этот раз он особо заостряет внимание на Позове, рассматривая его дольше всех. Дима также смотрит ему в глаза и лишь спустя несколько секунд Матвиенко первым отводит взгляд, направляясь к преподавательскому столу. Сергей Борисович ощущается как свежий глоток воздуха, как солнечный рассвет после тёмной ночи, как долгожданные выходные после тяжёлой недели, как та самая встреча, до которой ты судорожно отсчитываешь дни, часы и минуты. И вот спустя неделю Дима наконец-то любуется историком в чёрной водолазке. Пальто преподавателя теперь сменяет новая дублёнка с чёрным мехом на воротнике. Как всегда изящно. Мужчина снимает верхнюю одежду, вешая её на спинку кресла, и присаживается, снова бросая недолгий взгляд на Позова. Пока Матвиенко включает и настраивает проектор, выводя на него презентацию, внутри образовывается странное, совсем не присущее ему чувство. Ощущение, словно до этого момента ему целую неделю чего-то не хватало, будто что-то было не так, как недостающий пазл до полноценной картины. И вот как только Позов оказывается вновь сидящим за своей третьей партой, всё снова встало на свои места, как было раньше. Сергея Борисовича пугает это, поэтому он скорее старается перейти к теме лекции, чтобы выкинуть из головы глупые мысли. Историк сосредотачивается на занятии, рассказывая и жестикулируя руками практически без перерыва все полтора часа. Все полтора часа, которые Дима бессовестно глазеет на преподавателя; залипает на жестах его рук, низком тембре голоса, закатанных рукавах водолазки, идеально собранном пучке волос и, конечно же, карих глазах. В голову лезут бессовестные фантазии. Хочется, чтобы историк задержал его после пары, закрыл дверь на ключ и, обхватив за талию, посадил на свой стол; чтобы встал между раздвинутых Диминых ног, провёл носом вдоль его шеи, пока сам бы Позов сходил бы с ума от такой близости и приятного запаха парфюма; чтобы поцеловал настойчиво, требовательно, жадно; чтобы кусал губы и тяжело дышал, стянул с Димы худи и не отпустил на следующую пару. — Позов, ало! — раздаётся на ухо строгий голос Сергея Борисовича. Испуганный парень дёргается и, с трудом сглотнув, быстрым взглядом окидывает пустую аудиторию. Дима сам не знает, как так можно было сильно замечтаться, чтобы пропустить конец лекции. И даже Арсений, зараза, не разбудил. — Я не позволю тебе спать на моих занятиях. Давай поднимайся, — делает замечание историк и отходит на шаг. Второкурсник быстро забрасывает тетрадь в рюкзак и, взяв его в руки, становится рядом с преподавателем. Дима смотрит ему в глаза, а внутри себя чувствует жар из-за недавней фантазии. Мужчина смотрит на него с безразличием и лёгким пренебрежением. Вдруг Позов вспоминает об одной вещи. — Сергей Борисович, — обращается к преподавателю студент тихим голосом, взволнованно облизывая губы, — а Вы проверили мои конспекты, которые я писал перед больничным? — Разумеется, Позов, — спокойно отвечает историк, не признаваясь в том, что проглядел всего две страницы. — Я исправил одну твою двойку на оценку «отлично». — И всё? — на тон тише уточняет Дима, кусая нижнюю губу. Он что больше ничего там не заметил? Только конспекты? А как же стихотворение? Да его только слепой мог не увидеть, оно же написано на всю страницу, да ещё и с подписью в конце. Историк точно ничем не болеет? — А что, мне ещё станцевать нужно? В чём проблема, Позов? — раздражается мужчина, вздёрнув бровь. На лице студента отражается смесь волнения и удивления. — Ладно, спасибо, — отзывается Дима, слегка поникнув. Он искренне не понимает: историк специально делает вид, что никакого стихотворения нет, или действительно не видел его? Но как такое может быть? Тяжело выдохнув, Позов начинает спускаться к выходу. — Постой, — произносит вдруг историк. Студент резко тормозит и поворачивается вполоборота, оглядываясь на преподавателя. Неужели мужчина всё-таки одумался и сейчас подбежит, обнимет и поцелует, как это обычно происходит во всех романтических фильмах и фантазиях Позова? Матвиенко неспешными шагами подходит к второкурснику. — Забыл сказать вашей группе, — вспоминает он, — в это воскресенье нам нужно будет сходить в кино. Там какой-то исторический фильм, я точно не знаю, но это приказ свыше. Передашь своей группе? Подробную информацию скину чуть позже. — Как скажете, Сергей Борисович, — отвечает окончательно разочарованный парень и выходит из аудитории на следующую пару. Матвиенко о чём-то задумывается, а затем возвращается к работе. После второй пары Позов делится своими переживаниями с Арсением за обедом в столовой. Друг его внимательно выслушивает и поддерживает, говоря о том, что вряд ли бы историк стал придуриваться, если бы видел стих, поэтому вероятнее всего он действительно его каким-то чудом не заметил. От этих слов Диме становится немного легче и он уже думает, что может это и к лучшему.

***

Возле входа в кинотеатр стоит толпа второкурсников, ждущих своего преподавателя-куратора. Арсений с Димой обсуждают кино, на которое они сейчас пойдут. В скором времени из-за угла показывается статная фигура Сергея Борисовича в чёрной дублёнке. Он кивает в ответ на приветствие ребят и жестом просит следовать за ним. Позов пихает Арса локтем в бок, чтобы они поторопились и догнали историка. Парни обгоняют свою группу и теперь Дима едва ли не вприпрыжку от счастья идёт прямо вслед за преподавателем, за которым тянется шлейф цветочных духов. Сергей Борисович просит постоять студентов в стороне, а сам идёт покупать необходимое количество билетов на деньги, выданным Волей для данного мероприятия. Получив в руки внушительную пачку билетов, мужчина следует к студентам и раздаёт их. — Сергей Борисович, а можно попкорн купить? — интересуется Дима, получив свой билет. Историк смотрит на него, а затем закатывает глаза. — Если ты ребёнок, то можно, — язвит преподаватель, отворачиваясь от студента. Вздохнув, Позов решается обойтись без попкорна и колы, что сделает этот сеанс ещё более унылым. Как бы Дима не любил саму историю, но сейчас у него совсем нет настроения смотреть два с половиной часа какую-то нудятину. Исторические фильмы и сериалы Позов недолюбливает, он лучше проведёт это время за учебником по истории. После того, как все второкурсники получили по билету, Сергей Борисович ведёт их за собой в зал, где уже через десять минут начнётся фильм. Арс с Позом занимают седьмой ряд. Дима пропускает Арсения, чтобы тот занял своё четвёртое место с краю, а затем садится рядом с ним и косится на два пустых места справа от себя. «Вот бы сюда сел историк» — мечтает про себя Позов. Но мечта рушится, когда место справа занимает их одногруппница Вика, и уже с самого краю садится Матвиенко, пересчитав перед этим всех студентов, сверившись со списком. — Засада, блин, — жалуется парень Попову, метнув взгляд на сидящую рядом девушку. Арсений с сочувствием поджимает губы и ставит на подлокотник большой стаканчик попкорна. — Угощайся, ты ж хотел, — подмигивает Арс. На экране появляются трейлеры фильмов, которые в скором времени выйдут в кино. «Скука» — думает Позов, окидывая тоскливым взглядом сидящего с краю преподавателя. Он начинает перешёптываться с Арсением обо всём на свете, за исключением самой истории. Спустя огромное количество рекламы начинают показывать то самое кино, ради которого они здесь и собрались. По началу Позов уделяет внимание этому фильму, параллельно поедая сладкий попкорн, но вскоре еда заканчивается, актёры начинают надоедать, а сюжет вообще никуда не движется. Арсений сам не в восторге от данного кино, поэтому снова утягивает друга в разговор. — Так значит ты на новый год к родителям пойдёшь? — уточняет шёпотом Дима, получая кивок в ответ. — Они и тебя зовут к нам, так что присоединяйся давай. Или у тебя какие-то другие планы будут? — играя бровями, с явным намёком спрашивает Арсений. Позов тяжело вздыхает. — Да какие у меня могут быть планы, — хмурится Дима. — Отца я видеть не хочу, у бабушки загородом в минус двадцать тоже не горю желанием быть. — Ну может ты историка в общагу позовёшь? Или вообще у него будешь праздновать? — Спасибо за предложение, Арс, но я, пожалуй, не хочу встречать новый год на грязном коврике в подъезде, — горестно усмехается Дима и внезапно получает сильный подзатыльник. Он айкает и оборачивается на хмурого преподавателя. — Позов, заткнись и смотри кино, — шёпотом, но на повышенных тонах делает предупреждение историк. Дима понимающе кивает, отворачивается и снова начинает болтать с Арсом. Терпения Сергея Борисовича хватает на несколько минут, но и ему приходит конец. Попросив с Викторией поменяться местами, он оказывается сидящим справа от Димы, который из-за увлечённого разговора не заметил смены соседа. Мужчина хватает Позова за мочку уха и тянет на себя. Дима тихо шипит, пытаясь освободиться из хватки, и изумлённо смотрит на строгое лицо преподавателя. — Если я от тебя услышу ещё хоть один звук, будешь у меня писать тест на триста вопросов, понял? — делает последнее предупреждение рассерженный историк. — Сколько вопросов? — переспрашивает студент, уголки губ которого коварно ползут вверх. — Триста, — повторяет Сергей Борисович и с опозданием понимает, к чему это было. Улыбка парня говорит всё за него. — Ты что, Позов, шутить со мной вздумал? — ещё больше злится на студента Матвиенко, отпуская его несчастное ухо. Дима потирает пострадавшее место пальцами и извиняющимся взглядом смотрит на историка. Из-за того, что мужчина сидит теперь рядом с ним, настроение моментально улучшается. — Я тебя предупредил! — напоминает Сергей Борисович, угрожая указательным пальцем. — Понял, — вздыхает Дима, возвращаясь к просмотру фильма. Но теперь ему трудно сидеть на месте спокойно, потому что историк неосознанно перетягивает всё внимание на себя. Позов то и дело каждую минуту переводит на него взгляд и вдыхает его парфюм. Дима представляет, что это не университетская вылазка, а свидание, на которое его позвал историк. И вот они сидят в тёмном зале кинотеатра, где царит такая интимная атмосфера, где нужно соблюдать тишину, но вместо этого хочется вести себя шумно, чтобы историк как можно чаще обращал на него внимание. Позову нравится это строгое поведение историка, его низкий тон голоса и проницательный взгляд, ведь мужчина в эти моменты так горяч... А сейчас, когда в кинозале нет света, это так возбуждает, что голову заполняют нехорошие мысли. Если бы это было свидание, Дима бы томно вздыхал на ухо Сергею Борисовичу, положил руку на его колено и кончиками пальцев поглаживал ткань брюк, перебираясь вверх; он бы накрыл ладонью ширинку историка и услышал бы в ответ «Позов, ты что творишь?», что распалило бы Диму лишь ещё больше. От собственных фантазий к щекам Позова приливает жар, да и не только к щекам, но выйти в туалет парень не решается. Дима пытается сконцентрироваться на фильме, чтобы охладить свой пыл, иначе после такого даже на Сергея Борисовича смотреть стыдно. А ведь историк даже не подозревает, что творится в мыслях Позова. Но в конечном счёте кино оказывается настолько скучным, что второкурсник медленно проваливается в сон. Матвиенко замечает это не сразу, а лишь тогда, когда голова студента касается его плеча. Повернув голову, он лицезреет привалившегося к его плечу студента, мирно сопящего себе под нос. — Позов, — тихо шепчет преподаватель, но парень никак не реагирует. Мужчина вздыхает. — Чёрт с тобой, спи, — быстро сдаётся историк, возвращая свой взгляд на экран, где разворачивается кульминация фильма. Под конец сеанса Позов меняет положение головы и теперь Сергей Борисович чувствует горячее дыхание на своей шее. Дыхание, вызывающее мурашки, заставляющее забыть про фильм и буквально не дышать. Мужчина тяжело сглатывает. Он не понимает, почему так реагирует, и это вызывает в нём неоднозначные чувства. И снова эти проклятые чувства, вечно всё портящие. «Надо избавляться от этого», — думает про себя историк, вновь переводя взгляд на спящего студента. На экране пускают титры и в кинозале резко включают свет. Сергей Борисович резко дёргает плечом и вскакивает с места, чтобы никто из студентов не увидел его в таком положении с Позовым. Дима быстро просыпается и смотрит, прищурившись, на историка. — Поднимайся давай, чего смотришь? И так всё проспал! — ругается Сергей Борисович и первым выходит из кинозала, решив пересчитать всех студентов вне зала. Позов переводит непонимающий взгляд на усмехающегося Арсения. — Потом расскажу, — обещает Попов. Парни выходят из зала вслед за своими одногруппниками, затем ждут, когда Матвиенко всех пересчитает, и после этого выходят на улицу. Преподаватель отпускает всех студентов по домам и сам уходит в неизвестном никому направлении. Дима тоскливым взглядом смотрит ему в спину, пока историк не скрывается за поворотом. — Гляди, — Арсений показывает какую-то тёмную фотографию на экране своего телефона. Спустя всего мгновение, взяв гаджет в свои руки, Позов рассматривает детали и узнаёт там себя с историком. Он спит на плече Сергея Борисовича, а мужчина, повернув голову, смотрит на него, опустив взгляд. Фотография сделана без вспышки и в тёмном зале, поэтому они освещены лишь светом с экрана, но Дима всё равно умудряется разглядеть её и поразиться. — Арс, да я тебя расцелую сейчас! — радуется Позов и в шутку тянется к Арсению, складывая губы бантиком. — Меня не надо, — отмахивается Попов, — лучше вон того мужичка, который сейчас за угол завернул, — смеётся Арсений, намекая на историка. — Как думаешь, это когда-нибудь произойдёт? — с надеждой в глазах интересуется у друга Позов. — Ваш поцелуй? — уточняет с ухмылкой Попов. — Если и произойдёт, то это будет действительно историческое событие. Дима поджимает губы, выдыхает холодный воздух и верит, что когда-нибудь это действительно случится.

***

Позов направляется к аудитории истории после своих пар, где должно пройти дополнительное занятие с Сергеем Борисовичем. Их не было больше недели и Дима откровенно успел по ним соскучиться за время больничного. У дверей кабинета стоит знакомая на первый взгляд девушка. Позов быстро узнаёт в ней ту самую старшекурсницу, что крутилась вокруг историка. Он останавливается чуть поодаль этой дамочки, но та вдруг замечает его на горизонте и уверенно шагает к нему. Дима показательно цокает языком, всем видом показывая своё нежелание общаться. — Это ты Позов? — уточняет блондинка, сощурившись. — Ну я, — нехотя отвечает Дима. Девушка окидывает его неприязненным взглядом с ног до головы. Поз не знает, что он означает, но возникает такое чувство, словно на него только что вылили ведро помоев. — Так почему тебе Сергей Борисович проводит занятия вне пар, а мне нет? — девушка недовольно кривит губы и складывает руки на груди. — Откуда я знаю? — вопросом на вопрос отвечает Дима. — У Вас какие-то проблемы, девушка? — раздаётся рядом голос историка. Он смотрит на неё с безразличием в глазах, но внутри явно испытывает раздражение. — Здравствуйте, Сергей Борисович! — сразу же меняется в лице четверокурсница и кокетливо улыбается мужчине, аккуратно обхватив его запястье тонкими пальцами. От взгляда Димы этот жест не укрывается и на душе становится мерзко. Так и хочется отдёрнуть её от историка и сказать: «отъебись». Но Матвиенко берёт всё в свои руки. Не растерявшись, он легко высвобождается из хватки студентки и, чуть наклонившись к ней, злостно шепчет. — Екатерина, я надеялся, что Вы меня услышали, но видимо я глубоко ошибался. Я — ваш преподаватель, и Вы обязаны вести себя со мной подобающим образом, а не флиртовать на каждом углу, — строго цедит сквозь зубы Сергей Борисович. От такого напора историка даже Позов в шоке, он чувствует себя лишним и старается делать вид, что его здесь нет, молча наблюдая за ситуацией. — Что? — переспрашивает в изумлении девушка. — Мне просто нужны дополнительные занятия, в которых Вы мне отказываете... — Вы отличница, Екатерина. С чего бы отличнице выпрашивать у преподавателя индивидуальные занятия, за исключением желания побыть наедине с ним? — скептически приподняв бровь, интересуется Сергей Борисович, склонив голову набок. — Ещё одна такая выходка, пеняйте на себя, ясно? Екатерина ничего не отвечает, лишь гордо приподнимает подбородок и уходит в противоположную сторону. Матвиенко больше не смотрит на неё, он переводит взгляд на шокированного происходящим второкурсника. — Позов, ко мне в кабинет, — указывает историк, как будто ничего не произошло, и первым следует уверенными шагами к аудитории. «Блин, а может сейчас?..» — размышляет про себя Дима, кусая от волнения губы, и неспеша идёт вслед за преподавателем.