Держи меня крепче

— В эфире Дейли Ньюс и репортер Нэнси Уилер, мы прибыли на место недавнего происшествия и обнаружили яму в асфальте диаметром в ствол дуба. Никто не знает, что могло вызвать подобное явление, однако наш отряд подсчитал радиацию в яме при помощи счетчика Гейгера и выяснил, что там находится порядочное количество радиации, приближение к которой опасно для горожан. Государство настроено на то, чтобы решить данную проблему, и все же не менее интересным становится вопрос о внезапном исчезновении неизведанного монстра, который таинственным образом появился в городе сегодня днем и убил приблизительно два десятка человек. Очевидцы полагают, что это не может быть совпадением, так как в сеть проникли новые снимки Человека-Паука, сидящего на крыше. Пользователь под ником Калеб, который выложил фотографии, утверждает, что Человек-Паук пробыл на крыше достаточно долгое время, выслеживая что-то под собой. Остатки всем знакомой паутины невероятной прочности, найденные неподалеку от ямы, лишь доказывают бывшее присутствие Паука здесь. Уничтожил ли Паук ужасающего монстра? И где он находится сейчас? Вопросы, на которые вряд ли появятся ответы в ближайшее время, а пока со следствием разбираются полицейские, мы переключаемся к новостям о погибших жертвах и приносим свои соболезнования семьям так неожиданно ушедших на тот свет невинных людей. На экране замелькали кадры, которые Уилл не хотел видеть. Ему было достаточно того, что он узрел воочию. Вырубив телевизор, Уилл ушел в комнату и лег на кровать, уткнувшись носом в подушку. В квартире не было никого кроме него, и пустота вокруг странным образом лишь усиливала громкость перекрикивающих друг друга мыслей в голове Байерса. Он ощутил жжение во внутренних уголках своих глаз, жжение внутри сердца и даже около души. Будто что-то в груди напрягалось от давления и медленно увядало, чтобы раздуться вновь. Как какое-то воспаление. Как режущая пульсация, агония без определенного края. Парень испытал небольшую долю облегчения, когда его щеки покрылись солеными слезами, мгновенно омывшими ткань наволочки на подушке. Он не знал, что натворил, но определенно понимал, что Макс уже никак не вернуть. Как и тех, кто пострадал помимо нее.       В дверь легонько постучали, но Уилл не шевельнулся. Ему было все равно, пришел кто-то или нет, он даже толком не закрывал входную дверь, не пытался. Он возвращался домой таким морально уставшим и вымотавшимся, что забил на все на свете, плюхаясь в мягкие объятия домашнего дивана, что поддерживал его все эти годы. — Я видел твою коллегу о которой ты мне рассказывал по телевизору. Ты в порядке? Это был Эдди. Он постучался перед тем как обнаружить, что входная дверь не заперта. Уиллу это было даже на руку — не пришлось вставать и идти, чтобы открыть, ибо сил у парня больше не было. Теоретически, силы были всегда, но когда психическое состояние оставляло желать лучшего, Уилл чувствовал себя на дне. Словно мальчик, впервые делающий отжимания от пола и осознающий, как сильно подводят неподготовленные к нагрузкам руки. — Нет, Эдди, я не в порядке, — впервые признал Уилл, перевернувшись на спину. Эдди с осторожностью заглянул ему в глаза и увидел боль. Много боли и вины. — Поэтому я и пришел сюда, — отозвался Эдди, аккуратно садясь подле Уилла так, чтобы все время видеть его лицо, — поговорить. Я не хочу оставлять тебя здесь одного, особенно после того, что случилось. Мне очень жаль. Уилл никак не отреагировал на слова друга. Какое-то время он просто пялился в одну точку, не выражая ни тени эмоции. Ему хотелось раствориться в собственной радиоактивной отраве, с помощью которой он одолел монстра сегодня вечером. — Ты же понимаешь, что это не конец? У тебя все еще есть Джойс, есть я. Мы с дядей всегда будем рядом, чтобы помочь. Ты не один, Уилл. — Да, да, спасибо, Эдди, — блекло произнес Байерс, вытерев слезы, что встали на краях его нижних век. — Только вот я сомневаюсь в том, что мне что-либо когда-нибудь поможет. Я устал терять, я так устал кого-то терять, Эдди. — Понимаю тебя, друг. Я тоже. С этими словами Мансон подошел к окну и открыл его так, чтобы воздух проникал в комнату, но не охлаждал ее полностью. — Здесь не помешало бы проветрить. Сейчас вернусь.       Время текло по капле. Все казалось каким-то заторможенным. А Уилл все продолжал лежать, посматривая на рюкзак с костюмом внутри, что испортился в нескольких местах. Придется латать. Как же Уиллу лень. Он продолжал неподвижно существовать, пока Эдди не вернулся в комнату с электрогитарой и комбоусилителем Marshall. Он уселся на краешек кровати, достал из кармана пунцовый медиатор толщиной в 1,2 миллиметра и принялся играть Металлику, а конкретно песню под названием To Live Is to Die, которая не имела в себе слов, но всегда находила путь донести всю ту боль от утраты и смерти через мотив, через мелодию и совокупность нот и аккордов. Еще никогда в жизни металл не казался Уиллу таким красивым. Он лежал и слушал, чувствуя, как по его скулам ползут капельки слез. Он был очень благодарен Эдди за это. — Эдди, а ты когда-нибудь мечтал играть в группе? — вдруг устало спросил Уилл. — Ты ещё спрашиваешь? — хихикнул парень. — Конечно! — Тогда я знаю, с кем тебя познакомить.       Так Уилл положил начало дружбы Майка и Эдди, что впоследствии вылилось в рождение одной из самых любимых молодыми людьми местной рок-группы «Flying Doom». Увидев рисунок Чёрной Вдовы Уилла однажды, Эдди все не переставал думать об ужасающей опасности ядовитых пауков, а еще он любил летучих мышей, которые могли переносить бешенство, но никогда — набрасываться на кого-то без причины. Почти как металхэды. В один день Эдди подошёл к другу с чистым листом бумаги и карандашом с просьбой 'скрестить' этих двух существ (мышь и паука, не металхэдов). Таким образом вышел логотип группы: огромный восьмилапый паук, из брюшка которого торчали угловатые крылья летучей мыши. Такого ещё не видел никто. Майк и Мансон сдружились почти мгновенно, их объединяла общая страсть к музыке и цель сочинять песни, которые могли бы понравиться юному поколению. Даже несколько пожилых людей ухватились за их творчество, что очень льстило ребятам. Помимо Майка и Эдди в группе была Джейн, играющая на синтезаторе, а в качестве басиста Эдди пристроил своего парня Стива, которого ещё в далёком прошлом, будучи жителем Сиэтла, учил музыкальной теории по переписке. Время шло размеренно, близился ноябрь, Уилл учился на отлично, а чудовища вроде Дарта больше нигде не появлялось. Народ позабыл о когда-то возникшей трагедии, как и о Человеке-Пауке, который не ввязывался в скандальные истории, драки, авантюры, а тихо помогал городу поддерживать максимально низкий уровень преступности, от которой было, в целом, очень трудно избавиться.       Однажды телефон Байерса зазвонил, когда он возвращался домой в четыре часа дня. Он знал, что ему стоило начать патрулировать улицы после быстрого перекуса, но, когда на экране высветилось имя «Майк», не взять трубку было невозможно. Уилл ответил на звонок. — Привет, Майк, — глаза юноши сделались мягкими, с небольшим радостным прищуром, засверкав подобно лампочкам над цветочным магазином. — Уилл, мы с ребятами на краю от того, чтобы выпустить новый альбом! Ты просто обязан его заценить. Прибегай к нам в студию! — голос парня звучал так живо и оптимистично, что Уилл не смог отказать, да и не хотел. Он мигом побежал к своим друзьям, чувствуя, как слабое осеннее солнце садится на его шерстяной свитер, заботливо освещая каждый миллиметр. В новом альбоме молодой рок-группы «Flying Doom» было восемь песен с отличающейся друг от друга тематикой. В основном это было что-то философское, с глубоким подтекстом и приукрашенное жестокой металлической иронией и нотами грусти в каждой из песен. Эту грусть можно было охарактеризовать как светлую, ведь несмотря на свою горечь, она была несколько сладка, и именно поэтому прослушивание таких песен очень сильно цепляло, заставляя ставить на повтор. Романтику тоже оставили не без внимания, умело приправив ею некоторые строки. Команда изрядно постаралась, создавая отдельную атмосферу для каждой песни, и теперь Уилл в изумлении слушал произведения, абсолютно бесплатно, просто, потому что мог. Его душа затрепетала от сочетания невообразимых аккордов и музыкальных прогрессий, а также очень тяжелого вступления в одной из композиций. Уилл искренне гордился ребятами, и сказал им об этом перед тем, как прослушать последнюю песню. Эдди был так обрадован и замотивирован обратной связью друга, что ненароком придумал еще что-то на ходу, и попросил команду собраться для того, чтобы ухватиться за идею, что постепенно ускользала из головы. Мансон был таким чудиком, и все любили его. Да, все его просто обожали, особенно Стив, который начал подбирать басовую линию под еще не появившуюся на свет новую мелодию. — Но Уилл еще не дослушал альбом, — уведомил группу Майк, на что Эдди с озорством махнул рукой. — Так дослушайте его вместе, у нас есть шаблоны барабанных сбивок на ноутбуке, Майк. Уж какое-то время мы без тебя продержимся. Мансон отсалютовал другу и закрыл дверь в помещение, где у своих инструментов собрались музыканты. Возможно, это была возможность создать шедевр, кто его знал. Но Майк не был обижен, вовсе нет. Зато теперь у него появилось больше времени, чтобы подумать над тем, какой темп тому стоит подобрать чуть позже, когда он присоединится. Майк оглядел Уилла с довольной улыбкой и сообщил, что на этой песне альбом подойдет к концу. Его палец уже находился около пробела, который убирал паузу с трека. Уилла подхватило предвкушение и тихий восторг, который он никак не выразил внешне. Это походило на то, как если бы перед ним поставили великую живопись, накрытую тканью и сообщили, что вот-вот ее снимут, чтобы показать, что скрывается за полотном. Парень ощутил, как внутри его груди что-то игриво защекотало. — Ты готов? — спросил Майк, переполненный похожими эмоциями. Он не отрывал глаз от своего друга, ожидая последнего сигнала. Того, что Уилл прослушал ранее, было и так много для любящего творчество сердца. Тем не менее, Уиллу не терпелось услышать завершающую песню. — А как она называется? — внезапно поинтересовался он. — Will you stay? Она о желании проломить четвертую стену картины мира того, кто тебя совершенно не слышит и не пытается понять. Когда мы писали ее, в нашей голове стоял образ двух возлюбленных, отчаянно пытающихся не потерять друг друга, но в итоге теряющих из-за взаимного непонимания. Эдди привнес очень много лепты в текст, а я добавил выразительные барабаны и жирные очертания ритм-гитары. Несмотря на свой вес, песня получилось очень даже мелодичной. Так ты готов ее послушать? — Да, Майк, я очень хочу это услышать. Не успел Уилл договорить, как грянули первые ноты из минорной гаммы, разбавленные четким басовым рифом. Это начинало звучать интересно, и Уилл томно вздохнул. Его уносило в музыку так стремительно и глубоко, он принимался забывать, где находится. Его голова начала делать кивающие движения сама по себе, пока Уилл, наконец, не вслушался в лирику и слова:

Would you stay by my side when I need you most?

I can't fathom my life without your smile

I yearn for those bright, warm days of old

When your hands were intertwined with mine

Will you be there for me when I'm away?

Will you stay with me forever?

Will you stay?

Последняя фраза, чуть переходящая в крик, которую пропел голос Майка, заставила Уилла ощутить мурашки по всему телу. Незаметно для самого себя Уилл пустил слезу, а за ней еще одну… Эти слова оказали не него сильное влияние, заставляя все непрожитое, запрятанное когда-то очень глубоко в душе, выйти наружу. Не прошло и минуты, как Байерс принялся всхлипывать, подобно ребенку, увидевшему кошмар. — Уилл…ты плачешь? — удивился Майк. Если бы его грудь была тоннелем, то под ней бы сейчас угорело мчался поезд, пробуждая что-то изнутри. Уилер подорвался с места и подошел ближе, слишком изумленный, чтобы сказать что-либо еще. — Нет, это у меня глаза так потеют, — отшутился переполненный эмоциями парень. Он принялся закрывать лицо ладонями, прячась, как воришка, но Майк аккуратно взял его за запястья и убрал руки в сторону, чтобы узреть лицо, наполненное аутентичностью. Пальцами направляя край подбородка вверх и вытирая слезы парня сухими салфетками, Майк ласково улыбнулся. — Неужели тебе настолько понравилась песня? Но Уилл ничего не ответил. Еще никогда прежде ни один из парней не дотрагивался до его лица так нежно. Он рассеяно глядел на Майка и изредка считал веснушки под его нижними ресницами, ощущая, как его собственные слезы растворяются с кожи, впитываясь в салфетку. И ты уносишь всю мою боль, забирая исход того, что я пережил. Сердце Уилла принялось гулко стучать. Время будто бы замерло на месте, как и его конечности, боясь сделать одно лишнее движение. В моменте он позабыл, что Майк — гетеро, ибо от него веяло очень ненатуральной энергетикой. На деле Уилер был просто неравнодушным и весьма заботливым. Байерс изо всех сил старался не думать, что Майк флиртует, он правда очень пытался… И все же песня, которую он прослушал, очень напомнила ему The Clash и что-то похожее на Should I stay or should I go, только более лиричное и в четком миноре. Это вновь заставило Уилла думать о Джонатане, и Уилл решил поделиться историей своего брата с Майком. Он ощущал себя очень уязвимым, но при этом чувствовал, что на Майка можно положиться, что ему можно доверять. — Ты знал, что мой старший брат умер от паучьего яда? Майк был ошеломлен. И Уилл рассказал ему все, за исключением того, что тоже был укушен пауком, только другим. Он не искал поддержки или облегчения, он просто решил открыться. И сильно удивился, когда Майк молча его обнял, прижимая к себе. — Мне очень жаль, что это произошло. Раньше я все гадал, почему же ты такой закрытый и недоверчивый, но теперь мне стыдно. Я не знал. Не думал, как беззащитно ты мог чувствовать себя в этом мире, когда твоя опора в виде старшего брата исчезла. Это, должно быть, очень тяжело. Я не могу представить свою жизнь без Нэнси, моей сестры. А ты продолжаешь жить, несмотря ни на что. Ты очень сильный, Уилл, — слова Майка звучали искренне, с небольшой горечью в голосе. Байерс ощутил себя, как дома — в тепле и безопасности, когда руки его друга закрывали его спину, как щит. Он ненароком вдохнул аромат его кучерявых волос, которые пахли имбирным печеньем, и ощутил, как сжимается все еще существо. Как боль пытается покинуть свою обитель, расслабляя каждую мышцу в теле. Помогая больше ни о чем не думать. Однако одна вещь все-таки въелась в голову Уилла с тех пор, как Майк ее произнес. Я сильный? «Ты очень сильный, Уилл». Дверь из помещения для репетиций резко распахнулась, но Майк даже не думал отстраниться. Ему действительно было жаль, и Уилл поражался количеством эмпатии, которым обладал этот парень. Ему стало очень неловко, так как теперь Эдди мог видеть их вдвоем, вполне безобидно обнимающих друг друга. Зная ход мыслей соседа, Уилл все же смутился и осторожно отстранился от Майка, потирая шею ладонью. — Спасибо, Майк. Но не нужно меня жалеть, я уже через это прошел. Все в порядке. Благодаря тебе. — Майк! — прикрикнул Эдди, нервно поправив кольцо на среднем пальце. Брюнет наконец-то посмотрел в его сторону, виновато улыбнувшись. — У нас нихрена не получилось, ты нам нужен, — заявил он. Естественно, Уилер был им нужен. Четырьмя вариантами темпа трудно обойтись, Майк, будучи барабанщиком, всегда задавал основу, он был фундаментом для любого дома, который строили остальные члены группы. — Ну, я тогда пойду? — немного взволнованно обратился к Уиллу Майк. — Да… — задумчиво ответил Байерс. Он больше не выглядел грустным. Майк со спокойствием ушел. А в душе Уилла загорелся фонарь, чей огонь туда поселил его друг. Но лучше бы ты остался.