За какие такие заслуги Небеса мне тебя даровали?..

Первым пожеланием Се Лянь было полностью избавиться одежды. Хуа Чэн поддержала её без лишних слов и сбросила с себя тёмно-бордовый шёлк, словно цикада — шкурку. На широкой кровати, застеленной чёрным покрывалом, две обнажённые девушки сидели друг напротив друга на расстоянии двух ударов сердца. Лунный свет, льющийся из окна, озарял их тела серебристым сиянием. Холодные лучи вплетались в их распущенные волосы. — У меня есть два вопроса, — сказала Се Лянь; её кисть плавно очертила левое плечо Хуа Чэн и скользнула по груди вниз, к животу, — как у тебя получается поддерживать тело в такой прекрасной форме? И второй. Сколько их было, тех парней и девушек, что прежде грели тебе постель? Обнажённая Хуа Чэн и вправду выглядела бесподобно. Рельефные мышцы на руках и ногах, узкая талия, сильный пресс и крепкие ягодицы, словно она днями и ночами не покидала спортзал. Груди её были совсем небольшими, с тёмными ареолами сосков на алебастровой коже. — Я с первого класса занимаюсь кунг-фу, иначе было сложно выжить там, где я жила. Повезло, что при школе была секция с прекрасным наставником. Позже, ближе к окончанию школы, я овладела несколькими видами холодного оружия, — ответила Хуа Чэн, — что же до второго… я никогда не испытывала влечения к мужчинам. С девушками имела в прошлом несколько интрижек, недостойных упоминания. — Интрижек? — переспросила Се Лянь. — Нельзя назвать это отношениями по одной простой причине, — Хуа Чэн с загадочным видом совершила кистью манящий жест, чтобы Се Лянь склонилась поближе, — никто из них не прошёл проверку Эмином. — Если ты доверяешь Эмину даже в таких сложных вопросах, как отношения, он поистине удивительное создание, — заметила Се Лянь, путая пальцы в распущенных прядях Хуа Чэн. Спутница находилась так близко, что Се Лянь прекрасно ощущала аромат её волос. Не в силах больше противиться своим чувствам, она зарылась лицом в чёрные локоны Хуа Чэн и глубоко втянула носом эту невероятную смесь прохлады, металла и озона. — Конечно, ведь он — словно частичка меня. На тех, кто ему не нравится, он даже не смотрит, — объяснила Хуа Чэн, — но ты ему понравилась. Настолько, что он разрешил тебе себя погладить. Уж не влюбился ли мой хулиган с первого взгляда?.. — Могу я счесть это за комплимент? Или… признание? — с придыханием спросила Се Лянь, ощущая, как прохладная рука Хуа Чэн крепко обвивает её талию. Хуа Чэн ничего не ответила. Второй рукой она коснулась подбородка Се Лянь, заставляя поднять на себя глаза, и погладила большим пальцем её губы. Пустая глазница была прикрыта густой длинной чёлкой, в тёмном левом зрачке плескалась с трудом сдерживаемая страсть. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы не требовать ответа. — Хуа Чэн, — шепнула Се Лянь, — поцелуй меня. — Лянь-Лянь, — Хуа Чэн ласково провела рукой по её волосам; между их губами оставался едва ли цунь, — если я поцелую тебя сейчас, остановиться будет трудно. — Если трудно, так и не нужно останавливаться. Чэн-цзе, я правда хочу сделать это с тобой, — Се Лянь первой сократила расстояние между ними до невозможного. Хуа Чэн крепко обняла свою спутницу, не позволяя ей отстраниться ни на цунь. Мысли, что до того тревожили Се Лянь, улетучились с первым же прикосновением губ к губам, кожи — к коже. В голове осталась лишь блаженная пустота. Губы Хуа Чэн — чуть прохладные, Се Лянь грела их своим дыханием и легко прикусывала в поцелуе. И откуда только в ней появилась такая смелость?.. — А-ах! — вырвалось у Се Лянь, когда Хуа Чэн уронила её на шёлковые простыни и накрыла собой. Руки Хуа Чэн исследовали изящное тело спутницы, скользя плавно и сильно по коже, не оставляя без внимания ни единого изгиба, ни единой складочки. Нежный цветочный аромат Се Лянь кружил Хуа Чэн голову, и она жадно втягивала в себя этот истинный афродизиак. Не только волосы хранили аромат, но и кожа. Что же это… османтус и тубероза. Пьянящее сочетание оттенков, соединившееся в собственном аромате Се Лянь. Отстраниться друг от друга в этот час казалось для них обеих преступлением. Хуа Чэн покрывала тело своей спутницы поцелуями-укусами. Нежно-розовые следы, словно персиковые лепестки, рассыпались по коже Се Лянь от ключиц по груди — и всё ниже, к животу. Устроившись меж разведённых бёдер Се Лянь, Хуа Чэн склонилась и чуть прикусила правый сосок своей спутницы, сжав второй между пальцев. Се Лянь громко выдохнула её имя в ответ, сплетая лодыжки за спиной Хуа Чэн и выгибаясь в спине. И не было слаще музыки для слуха Хуа Чэн. Хуа Чэн обхватила талию Се Лянь левой рукой. Правая, ласково пробежавшись по изгибам тела, скользнула к лону и легла поверх разгорячённой влажной кожи. Се Лянь, сама того не осознавая, подалась на её руку с озвученным вздохом. Два длинных пальца Хуа Чэн одним слитным движением проникли в лоно, заставляя Се Лянь вскинуться на постели. Большой палец нащупал особо чувствительную точку и огладил её серией плавных круговых движений. — Чэн-цзе, Чэн-цзе, — шептала Се Лянь, путая пальцы в длинных волосах Хуа Чэн. — Не сдерживай себя, Лянь-Лянь. Я хочу видеть, как ты вознесёшься до самых сияющих пиков, — сказала Хуа Чэн, целуя Се Лянь чуть пониже пупка. Ещё несколько лёгких прикосновений — и Хуа Чэн прильнула с глубоким поцелуем к лону Се Лянь. Язык умело скользил по нежным складочкам, задевая чувствительные места, совершал круговые движения, вырисовывал символы и иероглифы… Се Лянь, растворившаяся в калейдоскопе собственных ощущений, выстанывала её имя, пока в горле не пересохло, скребла ногтями по постели, до боли хватала Хуа Чэн за жгучие чёрные пряди, только добавляя той азарта продолжать. В какой-то момент она крупно вздрогнула и сжалась. По телу Се Лянь прокатилась горячая волна, и стон застыл в горле. Се Лянь изогнулась в спине, дыхание её участилось, под смеженными веками пронеслось несколько ярких вспышек. Хуа Чэн до боли впилась ногтями в её бедра, заставляя лечь на постель, и языком ощутимо надавила на самую чувствительную точку, нежную жемчужинку у слияния малых губ; само средоточие, что способно вознести к вершинам блаженства. Се Лянь в последний раз громко выстонала её имя и обмякла в руках своей спутницы, прерывисто и часто дыша. В голове Се Лянь не осталось ничего, кроме эха имени своей спутницы. Из-под смеженных век на чёрный шёлк катились слезинки. Девушка мелко дрожала, пока Хуа Чэн получала свою награду за труды, слизывая драгоценный нектар с горячих влажных лепестков. Когда дыхание Се Лянь выровнялось, Хуа Чэн притянула её в объятия и укрыла шёлковым одеялом. Она ласково покачивала Се Лянь, баюкая её словно ребёнка, пока та не забылась сном, утомлённая первой близостью. Хуа Чэн уснула только к середине ночи. Но не пошло и часа, как она почувствовала ласковое прикосновение к своему плечу. — Лянь-Лянь, — Хуа Чэн обернулась к Се Лянь, — почему не спишь? — Я… — смущённо начала было та. Се Лянь, обнажённая и омытая лунным светом, выглядела подобно богине, спустившейся с Небес в бренный мир. В глазах её можно было прочитать вечность. — Чэн-цзе, скажи, — Се Лянь нащупала её кисть и сжала, — как мне отплатить тебе? Как доставить тебе удовольствие? — Я обязательно научу тебя, — с ухмылкой ответила Хуа Чэн, целуя ладонь Се Лянь, — в следующий раз я всё покажу тебе. Недолго тебе быть у меня в должницах. — Обещаешь? — Се Лянь улеглась на её грудь, расслабленно вздыхая; она притянула покрывало, чтобы укрыть их обеих. — Не просто обещаю. Клянусь, — Хуа Чэн приобняла Се Лянь и невесомо поцеловала в макушку. Где-то в глубине квартиры старинные часы щёлкнули и пробили трижды, ознаменуя, что скоро ночь обернётся к утру.