Во имя моего героя

- Каччан, почему ты спишь здесь? Голос Изуку пробирается по ушным каналам тягуче приятно и медленно, что Кацуки улавливает смысл только минуты через полторы, с усилием поднимая тяжелые веки. Сбоку от его лица у дивана на коленках примостился совсем уже помятый младший, с ещё больше растрепавшимися волосами и такими забавными веснушками на отчего-то румяных щеках, вернее одной. Растянутая бирюзовая футболка с надписью «футболка, которую я использую как пижаму», наверняка такие же растянутые шорты, уже почти не облегающие сзади. Красивый. - Ты всё ещё в уличной одежде, - подмечает, проходясь беспечным взглядом по всей длине ног блондина, - у тебя что-то случилось? У него случился один наивный задрот лет так двадцать назад, но сейчас это проговаривать кажется слишком неправильным. Кацуки только слегка поднимает уголки своих губ, ни на миллиметр не сдвигаясь со своего лежачего на спине положения. - Опять кошмары? - спрашивает слишком мягко, но с сонной хрипотцой, отчего Мидория так забавно поднимает аккуратные брови, - или не можешь заснуть? - Этот диван слишком узкий для тебя, - уходит от темы, - в плечах тебе очень тесно. Левое плечо и правда несколько свисает, но Бакуго совсем не замечает неудобств — он всепоглощен нежностью в голосе Изуку, настолько, что готов простить ему то, как он увернулся от вопроса. Да и расстояние между ними сейчас настолько мизерное, что парень просто не готов терять возможности так близко полюбоваться лицом младшего, бесцеремонно открыто проходясь взглядом по его по-прежнему сухим губам. Изуку как специально уселся практически у изголовья, оставляя между ними не больше сорока сантиметров. Кацуки готов поклясться, что младший прекрасно видит куда он смотрит. Он сам виноват. - Хочешь пойти в мою комнату? - почти шепотом проговаривает учитель. Под выкрученным под минимум светом торшера где-то в углу просторной гостиной его голос кажется мифическим, таким, словно может исчезнуть в любой миг. У блондина сводит конечности от внутренней вибрации. - А ты к Двумордому? - всё ещё мягко, но с ощутимой обидой вырывается у Кацуки. - Нет, - в лёгкие будто запустили весеннею прохладу, - у меня широкая кровать, - его практически не слышно, но Бакуго, кажется, читает по губам, - и вдвоём поместимся. Изуку выглядит провинившимся, когда румянец дотягивается до его ушей. Он даже не пытается смотреть Кацуки в глаза, будто боится тут же провалиться под землю, в то время как тот смотрит на него слишком прямо и удивлённо, не стесняясь накатившего жара где-то в области всего, мать его, тела, но руки всё ещё слишком слабые, чтоб хотя бы попытаться приподняться, оперевшись на локти. Несколько минут получается только открывать и закрывать рот, не выдавая и звука. - Так, значит, всё-таки кошмары, - делают вывод остатки здравого ума блондина, но его тут же пресекают: - я бы не стал пользоваться Каччаном, как успокоительным. В помещении протекает мирная ночная тишина, которую разбивает разве что неумеренное дыхание учителя, сложившего ладони на своих коленях, хотя, Кацуки не может сказать точно, а не его ли это дыхание, потому что, кроме как на багровых пятнах на шее Изуку, не удаётся ни на чём сконцентрироваться. - Ты хочешь поспать со мной? - Хочу, чтоб ты не думал, что мне неприятно быть рядом с тобой, - звучит так неуместно и виновато, что кажется, учитель развеивает весь шарм подвернувшегося положения, - если бы ты вчера ответил на мои звонки, то я сказал бы это раньше. Раньше, это когда Динамит, герой из явно не робкого десятка — основной претендент на звание наследника Бест Джиниста — кровожадный и непоколебимый, улетал на всех парах от парня, которого едва смог поцеловать за те восемь лет после войны, что он ни разу не покидал его мысли больше чем на несколько часов. - Что ещё бы ты мне сказал? - Изуку поднимает глаза, сводя брови домиком, - как бы попытался замять эту ситуацию? Мидория не выглядит как человек, который попытался бы замять дело. Кацуки видит это по его обескураженным зрачкам, которые наверное уже совсем никогда не перестают пульсировать от нагрузки на зрение с его дурацкими бумажками. - Прояснить, а не замять, - поправляет блондина, - я бы попытался узнать, что тобою двигало раз ты решил меня… поцеловать. - А ты не догадываешься? - он переходит на полушепот на манер Изуку, боясь звучать грубо в неподходящий момент, - потому что глупо звать спать с собой того, кто к тебе явно не ровно дышит. Изуку задерживает дыхание, совсем растерявшись, отводит взгляд куда-то в пол, заливаясь пунцовым. Темнота комнаты не может скрыть то, как дрожат его ресницы — он практически начинает плакать от эмоций, но закусывает щеку изнутри. А Бакуго страшно и двинуться, будто всё то, что они с Мидорией выстроили друг с другом за всю их жизнь, может обвалиться насовсем, если блондин рискнет усугубить ситуацию ещё больше. Ему становится больно от того, что он может сомневаться в Изуку. Единственное на что хватает решительности у Кацуки, так это спрятать свои глаза в сгибе локтя правой руки, позволяя ей своим весом придавить голову ещё больше в твёрдый диван. Может он и снова убегает, но хотя бы теперь не заметно. - Как давно? - звучит практически робко. - Уже и не вспомню. Восемь лет по окончанию войны были осознанным этапом. Даже если захочет, Кацуки не сможет сказать, что всё это время ничего не чувствовал. Но вот что говорить о том периоде до бойни со злодеями. Если подумать, то Бакуго всегда сосредотачивал своё внимание вокруг зеленой макушки, пусть и прыскался в неё ядом, но не мог отказать себе в наблюдении. Может ли быть такое, что блондин с самого детства всё неосознанно решил, но предпочитал вслепую не замечать этого? Кацуки точно не знает, но для себя он принял считать день принятия своих чувств тот самый, когда он извинился перед Изуку. - Что ты думаешь об этом? - совсем осипшим голосом спрашивает блондин, не показывая спрятанных глаз. - Что мне приятно. Кацуки не рискует поднять руку, чтоб увидеть лицо парня. В груди только томно разливается жгучее тепло, но оно вызвано не откровенностью. Обманом. Один и тот же сценарий разыгрывался уже слишком много раз, чтоб верить ему. Но. - Тебе приятно? - голос предательски дрожит, рука на лице становится слишком увесистой. - Мне очень приятно, Каччан. Хорошо. Пусть хотя бы так.

***

Открывать глаза под стойким надзором Двумордого, когда ты уже даже расположился в гостиной, чтоб этого избежать, оказалось ещё более неприятно, чем Кацуки думал. Скидывая со своего лба какой-то рандомный кубик льда, созданный Шото, он только тихо матерится, осознавая что спина от длительного сна затекла настолько прилично, что может понадобиться массажист. А массажиста нет. - Нет, Двумордый, даже не думай, - заранее пыхтит Бакуго, когда видит что Тодороки с беспокойным выражением лица начинает тянуть к нему руки. Массажиста нет.

***

Шимано Кацума. Кацуки понадобилось приличных десять минут и одна подсказка от Айзавы, чтоб вспомнить этого парнишку, который негодующе переминался с ноги на ногу между своими одноклассниками, когда Шота выстроил их всех на широкой площадке позади офиса «Диких кошек». Бедный юноша из острова Набу, куда бывший 1-А класс было отправляли на специальное геройское задание. Да-а, скрепя зубами Бакуго таки вспомнил в этих веснушках, светло-карих глазах и светло-каштановых кудряшках одного надоедливого паренька, которого Деку-терапия подлечила настолько, что Кацума потом подлечил его и Кацуки в том числе. - Активация клеток, - проговорил сам себе, поправляя перчатки своего геройского костюма Динамит, - занятно. В целом, оглядываясь на прошлое испытания нового 1-А, теперь понятно почему ученики получили слабые ранения, а сейчас и вовсе выглядят как новенькие. Эри и Кацума — два столпа быстрой регенерации — не пожалели сил, чтоб подлечить друзей. Если оценивать их способности состоянием на сегодня, то можно даже предположить, что кто-то из них, если не оба, смогут претендовать на место Целебной девочки, которая уже давненько в отставке и не страхует Юэй, как было раньше. Кота шлёпает Шимано по плечу с яркой улыбкой, так что Кацуки успевает предположить, что лёгкое сотрясение первого подлечил именно этот кудрявый мини-задрот. - 1-В, выстроиться рядом! - басистым голосом отзывается Кровавый король Влад, тыкая своим оболтусам в сторону А-класса. Шото и Динамит стоят достаточно поодаль от Айзавы, но оба замечают как тот незаметно закатывает глаза, когда особенные выскочки из В-класса начинают с ходу прыскаться ядом на своих более успешных сокурсников. Пикси-Боб, которая тоже ждёт всех студентов на площадке успела некоторое время назад поделиться с молодыми «Про» парой-тройкой причин, которые выведала у Шоты, касательно того, почему новый 1-В ему, мягко говоря, не импонирует. Суть в том, что В-класс не выделяется своей скромностью. Да, в нём есть и обычные ребята, которые никуда не суются и никого не пытаются задеть, но всё же несколько особо буйных единиц, которые ставят себя выше других, найдётся без проблем. Но это не самое важное. Кацуки стискивает зубы, когда какой-то лихой блондин с ехидной ухмылкой проходится оценивающим взглядом по стоящему перед всеми Айзавой — он догадывается, что вторая причина, о которой упоминала Пикси-Боб заключается в этом высокомерном полудурке. «- Есть несколько учеников, которые очень предвзято относятся к Мидории из-за отсутствия у него причуды и не теряют возможности это показать.» Сам Шото тогда скривился в недовольной гримасе, сжав ладони в кулаки. От него повеяло острым холодом, но он быстро спохватился и взял себя в руки. Кацуки же испустил несколько злобных вспышек из рук, выбираясь на улицу поскорее. И вот сейчас, стоя перед всеми, но всё ещё будто где-то в стороне, Бакуго пытается прочесть мысли Айзавы о причинах, из-за которых он ни разу не заикался о том, что Изуку пытается травить какая-то несчастная школота, хотя блондин и спрашивал о возможных проблемах молодого учителя при каждом телефонном звонке. Не сказать что Кацуки прям названивал бывшему классному руководителю, но бывало звонил раз в пару месяцев перекинуться парой слов. Нечем хвастаться, но они было даже сходили разок выпить года два назад. Там-то Шота и рассказал, находясь уже немного в облаках, что Изуку не светится от счастья, работая в школе, да и вряд ли получает от процесса удовольствие, хотя и постоянно улыбается и говорит, что всё нравится. Это послужило причиной тому, что после Динамит ушел в работу ещё пуще прежнего, постоянно летая на специальные задания и порой пропадая по месяцу без связи на секретных миссиях. Он понимал слишком ясно, что лучшее, что можно сделать сейчас для Изуку — это заработать достаточно на костюм и дать снова геройствовать, а не торчать в академии. - Сегодня вы начнёте тренировать свою выносливость, - заявляет Айзава, чуть повышая голос для лучшей слышимости, - физическое состояние тела напрямую связано с тем, как вы можете распоряжаться своими причудами. Если есть мышцы, но нет выносливости, то вы согнётесь уже через пару минут боя со злодеем. Если есть выносливость, но нет физической подготовки, то вы просто дольше протянете в сознании до момента, когда злодей вас либо прибьёт, либо вырубит, но дать отпор не сможете. - Не все здесь такие слабаки, как вы описываете, - раздаётся противный самовлюбленный голос из рядов 1-В, - если припомнить буквально вчерашний день, то станет ясно, что физическая подготовка нужна только лузерам из 1-А. Влад громко шикает на того самого блондина, что сразу не понравился Кацуки, а после кивает Шоте, чтоб тот продолжал. - Вчерашнее задание было ориентировано на то, чтоб оценить уровень владения причудами, умение работать в группе и элементарный боевой интеллект. Судя по записям, именно выносливость сейчас является самой основной проблемой, с которой у нас есть два дня времени, чтоб поработать. - Боюсь, что слабаки из 1-А не осилят такой временной промежуток, - снова дерзит выскочка, но Влад не успевает его заткнуть, так как вмешивается кто-то из оскорблённых: - закрой рот, придурок! Мы приехали позже вас, но тем не менее пришли всего на полчаса позже! - На полчаса позже? - язвительно тянет парень, вскидывая бровь, - это кто вам такую сказку наплёл? Наверняка неженка Мидория! Чтоб вы, соплежуйки, не плакали сильно! - Какого хера?! - срывается у Кацуки, но его вовремя хватает под локоть Шото, заставляя стоять на месте. Они здесь только приглашенные гости, которые не имеют никакого права чему-то поучать студентов. И тем более бить их или угрожать, если присмотреться к тому, что собирался сделать Динамит. - Бэцумия, следи за словами! - рычит Влад, подходя ближе к выскочке в своей угрожающей манере. Тот только фыркает в сторону, но перестаёт возмущаться. (фам. 別宮 /бэцумия/ «особый, отличающийся» и «храм») Айзава стоит темнее тучи, но не выдаёт вслух своё настроение. Его брови сведены к переносице, а сам он старается глубоко вдыхать, чтоб побыстрее прогнать появившуюся злость. Через минуту он продолжает оповещать студентов о том, что им предстоит сегодня пройти. Силовые тренировки не ориентированы на каждого лично, но включают в себя повышение физической устойчивости путём доведения до изнеможения. Основных тренеров, которые будут заниматься студентами два: Тора и Деку. Всё потому что они оба используют свою физическую силу в качестве причуд да и, откровенно говоря, более чем подкованы в боевых навыках. Как бы не старался тот же Сотриголова, Шото, Динамит или любой другой профи из здешних, но дотянуться до уровня этих двух в сфере рукопашного боя будет задачей не из лёгких, потому что между теми, кто полагается по большей мере на свои квирки, и теми, чьи квирки и включают в себя необходимость умения драться, находится пропасть. По сути, Тигр и Деку должны будут научить студентов базовым боевым приёмам и внедрить умение понимать и чувствовать своё тело. Довести до точки крайней усталости и заставлять тренироваться поверх неё, отрабатывая удары. Всё в куче будет иметь простой эффект — приспособление к интенсивным физическим нагрузкам, запоминание основ рукопашного боя, раскачивание выносливости. Есть и парочка секретов, которыми Айзава делится не с огромным энтузиазмом. Дело в том, что пользоваться причудами во время тренировок не запрещается. Так что, если кто-то из студентов захочет себе как-то помочь своим квирком и облегчить тренировку, то милости просим. Эри и Кацума сразу же загорелись, предчувствуя как смогут регенерировать свои уставшие тела, возвращая мышцы в тонус. Да, с самой усталостью им это не поможет, но после они не смогут чувствовать боль. Кота и себе ухмыльнулся, радуясь тому, что сможет охлаждать себя своей водной причудой, когда будет накатывать жар по всему телу. Даже кто-то из В-класса довольно хмыкал, поощряя затею сенсеев. Смысл самого Шоты, Влада, Пикси-Боб, Мандалэй, а также молодых про в виде Динамита и Шото, заключается ни больше ни меньше, чем просто в наблюдении. Брюнет ознакомился с досье каждого ученика и поэтому прекрасно понимает, что кому-то из них может стать плохо от тренировки слишком рано или слишком сильно, отсюда и потребность в лишних глазах. - То есть, в Юэй сидит куча героев; перед нами стоит куча героев, а тренировку проводить будет безпричудный учитель? Чему он может нас научить? - Бэцумия выглядит оскверненным и корчит такое выражение лица, будто только что оскорбили всех его близких, пытаясь как можно красноречивее выразить то, что ему противно общество кого-то, кто не понимает каково оно — обладать причудой. - Вот ведь пристал! - рычит Влад, а на фоне раздаётся ряд вспышек, которые Шото уже даже не пытается свести на нет, - закрой свою пасть, слабоумный урод! Блондин его будто не слышит, разводит руками в стороны, ожидая достойного ответа, но его не следует за постоянными взрывами откуда-то из-за спины Айзавы. Сам же Айзава смотрит в небо, пытаясь взять себя в руки. Да, этот парень и есть причина по которой брюнет ненавидит весь В-класс. - Пусть и дальше сидит в своём кабинете математики, - продолжает парень, совсем не стесняясь звучать резко, - задолбало смотреть на то, как его жалеют и заставляют таскаться с настоящими героями. В толпе громко ахают его одноклассники, Влад пытается проморгаться, приходя в себя от пробитого его учеником дна, Кацуки выдает несколько звучных взрывов, когда Шото примораживает его к земле, чтоб тот не кинулся на раздражающего выблядка, который решил себе слишком много позволить. Мысленно Бакуго благодарен всем святым силам, что Изуку прямо сейчас не на площадке, а где-то носится с Торой, готовясь проводить свои тренировки, и не слышит того, что о нём говорят. Между пальцами искрится, а лицо выворачивается в настолько угрожающей гримасе, что А-класс подхватывает настрой Динамита, тут же начиная приближаться к 1-В с негативными высказываниями, претензиями и колкостями. Шото приходится увеличить круг льда вокруг ног друга, чтоб тот не сорвался резче, чем от него ожидают. Его и самого неприятно кроет, что аж хочется вытрясти из мелкого засранца всю дурь, но Тодороки не из вспыльчивых, да и к тому же, он прекрасно понимает, что любая его и Динамита выходка отобьется на Мидории, так как они здесь из-за него. Глядя на вздыбленные волосы на макушке Кацуки Шото догадывается, что это едва ли не единственное, что тормозит того тоже. - В Юэй не работают неудачники, те, кого пожалели, герои в отставке или ещё чего, что вы себе там надумали, - голос Айзавы звучит настолько холодно и повелительно, что аж отрезвляет. Студенты замерли, отложив разгорающийся уже не первый день конфликт, вслушиваясь, - каждый учитель академии квалифицированный герой, который имеет свою лицензию и право использовать силу. Шота огромное количество раз задавался вопросом, почему Влад ни разу не взял под контроль свой класс, почему не попытается даже пригрозить им исключением или чем ещё, почему позволяет так широко высказываться о младшем коллеге. Ответ напрашивается сам: Влад, как и сам Айзава когда-то, выгорел к своей работе, и после давно выпустившегося 1-В с его милой старостой Кендо, он уже совсем не хочет заниматься учительством, но продолжает чисто по привычке. Но это неправильно. Неправильно с точки зрения того, что Кровавый Король совсем растерял свой авторитет, раз даже его короткие, но грубые замечания, пролетают мимо ушей таких выскочек, как этот самый Бэцумия. - Деку-сенсей не исключение, - говорит особенно отчётливо Айзава, на что Кацуки, стоящий поодаль примороженный к земле, одобрительно кивает, хоть его глаза по-прежнему дико блестят от злости, - пусть он и не обладает причудой официально, но он всё ещё воспринимается как герой. Его лицензию не отобрали даже после того, как причуда окончательно покинула его тело. За ним оставили право быть героем не просто так. Даже не имея дара, входя в 2% населения, он всё ещё превосходит по силе огромное количество современных героев и уж тем более вас — сопляков, которые с чего-то решили, что могут сомневаться в том, благодаря кому вы ещё существуете на этой земле, - голос мужчины ещё больше опускается, пропуская сквозь звуки острые нотки раздражения и подавленного гнева, - с причудой или без — Мидория-сенсей обладает высоким боевым интеллектом и потрясающими физическими данными, а за его плечами опыт, который уже никто из вас, даст Бог, не получит. То что он улыбается вам, делает поблажки и стесняется делать замечания ещё не значит что он слабак. В любом настоящем бою вы бы сразу же рухнули против него. Легко хвастаться и смотреть свысока, если вы изначально рождены в разных позициях. Ту силу, которую вы получили с рождения Деку-сенсей заработал усердным трудом. В нём терпения, мудрости и работы над собой в сотню раз больше, чем во всех вас вместе взятых. Но даже так, осуждая его, критикуя и выставляя себя выше, вы только доказываете снова, что именно в нём геройства и человечности больше, чем в вас. В воздухе расстилается тишина. Пикси-Боб и Мандалэй, молча наблюдающие за всем с самого начала, но по другую сторону от Динамита и Шото, одновременно посмотрели в сторону офиса. - Геройство? - плечи Бэцумии нетерпеливо дрожат, а самого его коробит от одной мысли о том, что ему наконец ответили на все его высморки, - да что его геройство без того пафосного костюма?! Вся его сила это те железки! Терпеть оказывается слишком сложно. Кацуки прошибает током сквозь лёд, сковавший его уже по самые бедра. Эта напыщенная морда, в которой, блять, блондин узнаёт мелкого себя, вдобавок к едким скользким и грязным словам, которые льются помоями из пасти Бэцумии, воздействует на него слишком открыто, чтоб получалось скрывать. - Ублюдок мелкий, да на тебя бы напялить этот костюм, так ты бы и двинуться не смог, - шипит Кацуки, испуская взрывы в окруживший его лёд, - без физической подготовки и мощнейшего контроля любого, кто наденет костюм, разорвёт на кусочки от переизбытка энергии при малейшей попытке атаки. А само оборудование весит в половину твоего веса, сопляк, но Деку даже так может двигаться быстрее меня, Шото, Ингениума и уж тем более куска дерьма, вроде тебя! Шота даже не оборачивается, чтоб сделать замечание бывшему выпускнику или попытаться провернуть свой фокус со стиранием причуды, потому что, блять, пусть выстрелит в голову этому мальчишке своим взрывом, так и может придет осознание своей неправоты. - Тебе просто глаза застилает зависть от того, что ты никогда не станешь таким же крутым и сильным, как Мидория-ни! - со свирепым криком вмешивается Кота, за что его тут же подхватывает под руки парочка одноклассников, пытаясь удержать, - не можешь принять факт того, что тебя будет учить кто-то без причуды, потому что возомнил из себя самого талантливого и неповторимого! - Да тебе просто задницу рвёт от того, что Деку даже без причуды остаётся круче тебя и всех других героев! - срывается следом Шимано, которого подхватывает кто-то из девочек, мешая, - высокомерный придурок! Что ты забыл в рядах тех, кто хочет стать героем, если сам не имеешь элементарного уважения к другим?! - Что ты, мелкий, несёшь? - выкрикивает Бэцумия, но его резко обволакивает жирная алая жидкость, в которой тот тут же узнаёт кровь. Она кристаллизуется в мгновение ока, сковывая руки блондина и заклеивая его рот. - Давно пора, - кратко комментирует Айзава на долгожданное действие Влада, - вам повезло, что вы не мой класс, иначе я бы давно отправил вас жевать сопли вон из Юэй. Парень пытается зря вырваться. На деле не получается даже просто двинуться под кровавым кристаллом. Его лицо краснеет от злости и стыда перед одноклассниками. Он совсем не привык, что кто-то может его так просто унизить. - Нужно иметь уважение к своим учителям, - в конечном итоге заявляет Влад своему студенту, но его слова тут же опровергают: - Никто не обязан меня уважать и уж тем более любить, если вас смущает моя безпричудность. Голос Изуку мягкий, нежный, совершенно не раздраженный и ни капли не обиженный. Все на площадке разворачиваются в сторону звука. Мидория идёт рядом с Тигром, неся в руке папку с записями об учениках. - Но так или иначе, я всё ещё ваш учитель и мне есть чему вас научить. Даже если вы считаете мои боевые навыки недостаточными, то не забывайте хотя бы что математику веду вам тоже я, - он улыбается своей самой яркой улыбкой, проходя сквозь толпу, чтоб стать рядом с Айзавой, - проявите ко мне уважение как к математику, если не видите во мне героя. Закроем эту тему, хорошо? Время уходит, а тренировки ещё даже не начались! У Кацуки болезненно стреляет между грудей вместе с треском льда, который разбивает Шото одним касанием руки. Он хочет прочесть, что чувствует сейчас Изуку и как он может выглядеть таким равнодушным. Насколько часто он уже слышал такие выбросы в свою сторону от учеников раньше, если может показывать такой непринуждённый вид. Или может После пережитого опыта, который ещё в средней школе преподнес ему Кацуки, всё остальное кажется для Изуку детским лепетом. «Он слышал всё с самого начала», - телепатически передаёт Мандалэй ему и Шото, на что оба героя сменились в эмоциях ещё больше.

***

- Какой милый! - Инко хлопает в ладоши, позволяя себе взять из рук Мицуки выведенную в отдельную рамочку фотографию, - совсем-совсем крошка! Как дети быстро растут, Господи! Никогда бы не сказала что такой малютка станет таким огромным сильным мужчиной! - Так ещё и героем! - улыбается лучезарной гордой улыбкой Мицуки, возвращаясь временно к плите, чтоб наложить ещё одну порцию риса с тонкацу, - но с каким же скверным характером! И где он только с самого детства нахватался этой ерунды?! Мидория-сан только хихикает на это, разворачивая фотографию лицевой стороной к сыну, расположившегося на соседнем стуле у стола. Изуку растекается в улыбке, с трепетом рассматривая как маленький Кацуки с крупным розовеньким девичьим бантиком, который наверняка в шутку Бакуго-сан прицепила на его совсем ещё короткие и безумно светлые волосы, мирно спит в своей кроватке. Во главе стола Масару незаметно стирает беглую скромную слезу, принимая от жены горячую порцию ужина. Мицуки пригласила подругу с её сыном на ужин, так как Кацуки в коем-то веке наведался домой, и наверняка бы надолго не остался, если бы его мама энергично не среагировала, уверено заявив, что Токио за один вечер не сожгут до тла, если его Высочество Динамит соизволит не только поесть дома, но и хоть разок поспать, а вообще она позвала «Изуку-куна! Кацуки, ты с ним хоть видишься вообще?!». И да, Кацуки-то видится — вот буквально утром пригласил Деку сходить в обед в кафе, недалеко от Юэй, а теперь они будут ещё и ужинать в его отчем доме. Блондин не смог увильнуть от такой заманчивой перспективы, хоть и собирался изначально заскочить к матери чисто бесплатно поесть, ведь сроки с ремонтом костюма, который потерпел неудачу во время испытания Всемогущим, поджимают, а деньги зарабатывать нужно. - Ты что там показываешь, старуха, а?! - раздаётся с лестницы, на что Инко аж дрогнула, отставляя фото поближе к Масару. - Показываю как ты выглядел, когда хоть каплю уважал свою мать, - громко отвечает женщина, чтоб её бестолковый сынишка точно услышал её претензию, вытирая волосы полотенцем на ходу. Кацуки прибыл домой от силы час назад и практически сразу же пошел набирать себе ванную, выжидая ужин, но, получив от Мицуки заявление о том, что семья Мидория в полном составе из двух человек придут через минут тридцать-сорок, решил таки ещё и побриться. Щетина у него отрастает очень медленно, но шарма, по мнению Кацуки, не придаёт. Да и наверняка Изуку, как всегда, гладко выбрит, так что некрасиво как-то. Ах, точно, у него же не растут нигде волосы ещё со спортивного фестиваля, ведь полудурок Тодороки сжег своим пламенем весь волосяной покров Деку, когда решил вдруг показать всем, что его левая сторона вообще-то не для показухи. Но Инко-сан же тоже будет смотреть — нужно произвести впечатление. Изуку оборачивается на стуле, чтоб поприветствовать Кацуки ещё раз, но в ответ второй может только слабо улыбнуться. Блондину непривычно видеть своего друга детства в отчем доме спустя столько лет, так ещё и рассматривающим его детские фотографии. Внутренняя робость сама накатывает, заставляя оттянуть край белой майки, которая и так практически ничего не скрывает, чуть ниже на штаны. - Инко-сан, добрый вечер, - всё что может вытянуть из себя парень, усаживаясь напротив Изуку. Тарелка с ужином словно автоматически появляется перед ним. - Кацуки-кун, мы так давно не виделись, - женщина приветливо улыбается, окутывая блондина нежностью с ног до головы, ему почти неловко, - Изуку постоянно о тебе рассказывает, но ты возмужал даже ещё больше! - Изуку рассказывает Вам о том, какой я мужественный? - Бакуго игриво вскидывает бровь, но не встречается взглядом с внезапно оробевшим учителем, который схватил мать под столом за руку. - Кацуки, не смущай мальчика! - вмешивается Мицуки, садясь рядом с сыном, напротив Инко, - Изуку ведь и сам из себя очень изменился! Был таким милым малышом, а стал таким же милым мужчиной! Такая окрепшая фигура, но какое личико! И не оговаривается совсем! - Кто ещё кого смущает? - ёрзает Кацуки, усаживаясь удобнее и забрасывая в рот первую полоску тонкацу, - не могла больше поперчить? - Сынок, рядом с тобой мама поставила острый соус, - Масару аккуратно показывает рукой в дальний угол стола рядом с сыном. - Ты что, для него важнее огрызнуться на мать, чем по сторонам посмотреть, - добавляет Мицуки, на что блондин только шипит, искоса поглядывая, - Изуку, милый, Инко рассказывала, что ты теперь официально начал преподавать в академии. Бакуго старается изо всех сил сделать вид, что не готов сожрать свою порцию вместе с тарелкой, потому что последние несколько дней двигался чисто на лёгком питании. Даже сегодня, когда они с Мидорией встретились в обед, то чисто съели по сэндвичу и запили кофе — Кацуки решил, что есть как не в себя, как дикая собака, при парне не будет. Блондин не позволил платить за себя, но и не дал учителю разделить счёт — не по-мужски, как говорит Киришима. И пусть кошелёк не блещет от купюр внутри, а желудок заполняется по воле случая — Кацуки не собирается тратить на себя больше минимума, а ответственно собирает все деньги на карте, откуда переводит в офис в Америке, где уже Всемогущий и Мелисса распоряжаются ими по полной. Изуку что-то неловко тарахтит о преподавании, постоянно вспоминая, что его ведь только-только из лаборанта назначили учителем, но Мицуки не обращает на эти оправдания никакого внимания, нахваливая и нахваливая. Мидория прошел специальные курсы длиною в полтора года по программе предложенной лично Незу в ближайшем престижном университете, чтоб смог получить диплом на два с половиной года раньше своих однокурсников. После этого Юэй взяла парня на стажировку, где пристроила сразу же лаборантом. Туда-сюда и через год Айзава и Эктоплазм сообщили директору, что Изуку неплохо справляется, так что можно продвигать его дальше, как и было запланировано изначально. Ещё через полгода «вклинивания» в процесс обучения кое-кто стал молодым учителем и вот уже месяц работает на этой должности. Естественно, Мидорию ещё не завалили работой по учебной части — он ведёт математику только одному классу, но и то только на факультете общего образования. Если верить словам Айзавы, то вместе с дальнейшими успехами Изуку будут постепенно переводить на геройский факультет, так что ему не стоит привыкать учить младшеньких, которым математика толком-то и не сдалась. - По сути, я всё ещё занимаюсь по большей части работой лаборанта, подготавливая классы, оборудование и немного документы в учительской, - завершает учитель, потирая затылок. - Это очень благородная работа, Изуку-кун, - мягко хвалит Масару отчего щеки парня заметно розовеют. Даже Кацуки слегка улыбается, чтоб никто не заметил, укладывая последнюю ложку риса в рот, - все с чего-то начинают, так что не стесняйся, что сейчас тебе дают работу полегче. Я уверен, что и года не пройдёт, как Инко-сан расскажет нам о том, что ты преподаешь на полной ставке. - Главное, с Айзавой меньше таскайся, - Кацуки быстро встаёт со стола и движется к плите, наложить себе вторую порцию — он старается выглядеть максимально невозмутимо, потому что всё ещё просто невозможно голоден, - а то тоже будешь смахивать на зомби на последнем издыхании. Блондин соврёт, если скажет, что мамина еда ему не нравится, но он всё равно накладывает себе меньше, чем хочет. Как-то стыдно запихиваться на глазах у гостей, будто он не ел последние несколько дней. - Айзава-сенсей стал выглядеть намного свежее, - отвечает Изуку, уверено кивая в спину парня, - он даже волосы остриг. Кацуки аж развернулся на 180, выпучив глаза в удивлении, но тут же цокнул языком, делая вид что ему вообще-то не интересно. - Так непривычно, - Инко кивнула на слова подруги, - но кстати о стрижках! - она вдруг подскочила и убежала наверх, оставив всех в лёгком недоумении. Только её сын безразлично рухнул за стол и принялся заливать новую котлету острым соусом, - когда Кацуки было два года он нашел мои ножницы! Мицуки вернулась на кухню, гордо подняв над собой детский альбом. Масару удовлетворенно заулыбался, словно заранее чувствуя ностальгический прилив нежных эмоций. Кацуки же был слишком занят своей тарелкой, чтоб сильно распыляться на то, что там творит его мать, но стоит ей продолжить лепетать радостное «этот дурачок срезал себе всю чёлку и потом плакал несколько дней подряд, когда видел своё отражение», укладывая альбом между гостями на столе, как он давится со слезящимися глазами. Инко и Изуку с улыбками рассматривают умилительного мальчика, который навзрыд стоит и плачет на одной из фотографий на странице. - Эй, старуха! Имей уважение! Я буквально перед тобой сижу! - шипит блондин, уже готовый поднять в воздух дурацкий альбом, но смех Изуку, вместе с шелестом страниц, сбивают его напор в один миг. Мидория буквально срывается на смех, неожиданно для себя краснея и пытаясь не смотреть на новую фотографию, где крошка-Кацуки со счастливой мордочкой и восторженными глазами смотрит в камеру, пока на фоне стоит телевизор с откровенным кровавым месивом. Очень мило радоваться бойне на смерть, Кацуки-чан! Мицуки подхватывает смех гостя, но заливается куда более откровенно, поворачивая альбом в сторону мужа, но тот сдержанно прислоняет кулак к губам, чтоб не злить сына ещё больше. Инко просто закусывает щёку изнутри, стараясь не выдавать эмоций вообще. Ну и пусть, потому что фокус Кацуки и так сосредоточен не на ней, а на том, насколько румяные щёки у несдержанного задрота. - Каччан… прости… - парень вдавливает ладонь в лицо, прикрывая рот, чтоб не пускать настолько откровенные смешки, но трясущиеся плечи выдают его с потрохами, - мы все же видели тебя… маленьким?.. Так что ничего страшного?.. - Затк… Умолкни, Изуку, - не так злобно, как хотелось бы, выплёвывает блондин, чем веселит младшего ещё больше, - поглазел бы я на твои позорные фотки. - Позорные фотки? - вклинивается Мицуки, переворачивая ещё несколько страниц, - вроде таких? У Кацуки глаза на лоб ползут от злости, а его матушка только смеётся на это. Изуку и вовсе невольно тянется за телефоном в карман, пока глазки-то блестят неистово. На фото Бакуго младший позирует в костюме Всемогущего с забавным обручем со стоящими желтыми ушками — у Изуку уже и память отняло о настолько давних моментах.

***

- Каччан, он всё ещё маленький ребёнок. - Да мне насрать на этого маленького ребёнка! Пусть хоть сдохнет! Кацуки стоит в позе, уместив руки у себя на талии, всем видом показывая своё раздражение и нервозность. Оба класса разделили таким образом, что Тора ушел с Пикси-Боб, Шото и Владом на другую сторону площадки, едва ли полностью не скрываясь за углом офиса, а А-класс остался на месте с Сотриголовой, Динамитом, Мандалэй и Деку. Решение было принято на основе последней выходки выскочки из В-класса, потому что до этого планировалось тренировать всех вместе. Уже два часа как тянется тренировка, и ученики выглядят более, чем измотанными. Деку же, который все два часа активно носился между студентами, показывая как правильно и с какой скоростью нужно возносить руку, ногу, да что угодно, для удара, только минут пятнадцать назад отлучился, случайно задевая взглядом пыхтящего на скамейке Динамита, так как понял без лишних слов, что его темперамент не позволяет проглотить недавнее событие. И вот, стоя как обычный школьник в светло-голубой спортивной форме перед профессиональным героем в боевом образе, выслушивая как его отчитывают за слабохарактерность, Изуку всерьёз задумывается, что что-то в его жизни наверное идёт не так. - Каччан, насколько мне известно, у мальчика тяжелая история и паршивые отношения с семьёй, так что нормально, что он… - Нихуя не нормально, что он позволяет себе пиздеть что-то в твою сторону, - Кацуки даже не пытается сдерживаться, но всё равно кричит не настолько громко, чтоб А-класс мог его услышать, - его нужно проучить разок, и язык его поганый раз и навсегда залезет в жопу. - Ты говоришь о моём студенте, подбирай выражения, - Изуку разминает переносицу, постоянно оборачиваясь посмотреть на учеников, - и не вздумай ему угрожать или проявлять силу. Грудь Кацуки вздымается от возмущения, но он его подавляет, потому что — ничего себе — Деку-сенсей только что обратился к нему слишком иначе, без «пожалуйста», без «Каччан», а просто — «бери и делай, Бакуго». Вау. - Мидория-сенсей, Вам идёт отдавать приказы, - звучит слишком тягуче и игриво, на что Изуку тут же возвращает свой полный фокус на блондина, заметно краснея. Перепады у Кацуки, конечно, бывают, но не настолько из горячего в холодный. Он растягивает губы в самодовольной ухмылке, а черти в глазах играют совсем иначе, чем минуту назад, когда Динамит грозился подорвать лицо Бэцумии. Мужчина скрещивает руки на груди, глядя на Изуку сверху-вниз так повелительно и, мать его, небезразлично, что у последнего не хватает фантазии ответить в таком же духе. Бакуго флиртует и он, блять, хочет чтоб бедолага-учитель, в своем отлично демонстрирующем, — при том что он, сука, широкий, — спортивном костюме, задницу, ответил ему взаимностью. Но тот делает даже лучше — краснеет пуще прежнего и не может понять куда на лице Кацуки ему стоит смотреть, чтоб дать себе время. - Прости, я не хотел звучать грубо, - выдаёт он, но блондин только разочаровано цокает языком, - само вырвалось. Просто нельзя вмешивать тебя в дела студентов, понимаешь, Каччан? - Пусть, значит, держат свои рты закрытыми, пока я здесь. Изуку этого гарантировать не может, но кивает послушно, надеясь, что пыл блондина получится унять, и весь день пройдет без лишних нервов. Однако стоит только сделать шаг от Кацуки, как с другой стороны площадки раздаётся громкий тупой звук удара, а следом из неоткуда вырастает огромный ледяной валун Шото. Крики студентов следуют незамедлительно, так что Динамит срывается с места, используя свою причуду, забывая о том, что ему не помешало бы надеть наручи, которые он ранее оставил в здании, считая, что они не пригодятся, чтоб поднатаскать шпану. Айзава кричит студентам о необходимости срочно вернуться в офис до того, как Мидория успевает сообразить, что всё это время в громкоговорителях Рэгдолл сообщает о преступниках в лесу. Вокруг поднимается паника, Мандалэй толкает Изуку в спину, чтоб тот направлял учеников, и тот действительно это делает, вот только не спуская глаз со второй площадки, где студенты продолжают по-прежнему вопить, и никто из них не возвращается в офис. - Деку, будь с ними, а я… - Айзава не успевает договорить, так как раздаётся ещё один мощный удар, но теперь уже с расходящимся вокруг дымом — Динамит использовал причуду слишком мощно, чтоб не зацепить случайно учеников, - да что он творит?! Мандалэй буквально заталкивает мужскую половину класса в офис, оборачиваясь к учителям, застывшим на улице в откровенном удивлении. Даже нет — Изуку был совершенно в шоке, так как прекрасно знал ограничения Кацуки на свою причуду, когда он находится в окружении гражданских, а здесь он вдруг выдаёт такой огромный взрыв, абсолютно загораживая виденье дымом от него не только себе, но и остальным Про, которые стоят в боевой готовности. - Это не Каччан, - практически бесшумно проговаривает Деку, но Шота улавливает посыл, читая почти по губам, - не Каччан. Ничего не остаётся. Айзава срывается на бег, стремительно приближаясь ко второй площадке, но использует свои ленты, чтоб быстро взобраться на крышу офиса, чтоб оглядеть ситуацию сверху. Изуку на это только тянется ко внутреннему карману своей спортивной кофты и вдавливает кнопку маленького пульта, что лежит там.

***

- Какого чёрта, Динамит?! - орёт во все горло Пикси-Боб, вслепую создавая пару земляных громил на участках, где не чувствует присутствия студентов, чтоб создать неживой щит для себя и парочки мальчишек из В-класса, которых она успела прикрыть до взрыва. Ответа не следует. 1-В успешно затихает под громкий рёв Тигра, что со всех ног несётся в ледяной валун, оставленный Шото, чтоб пробить его и открыть большее пространство для прохождения воздуха. Как на зло, сегодня почти нет ветра, а Двухлицый герой вознёс своё сооружение ровно в секунду нападения злодеев, загораживая добрую часть прохода из ловушки. Один тупой удар плечом Торы о лёд дал мощную трещину, но до конца не пробил. Мужчина гортанно зарычал, на что надеялся, что где-то среди дыма найдётся Шото и растопит валун, но ничего не произошло. Приходится ещё раз готовится к выбиванию, как вдруг звериное чутьё подсказывает Тигру, что нужно срочно обернуться. Он едва успевает уклониться от взрыва прямо в лицо, чувствуя как сгорают кошачьи усики в моменте, а лицо обжигает острым теплом. - Динамит?! - свет от ярких вспышек в густом дыме мешает видеть обстановку, но обескураженный восклик мужчины заставляет встрепенуться буквально всех, оказавшихся в ловушке. - Он самый, - изрекает нападающий, используя ледяное созидание, чтоб окружить героя ограждением. Его голос заметно выше голоса Кацуки, а нотки такие терпкие и высокомерные, что Тигр успевает сообразить что происходит, прежде чем загоревшийся пламенем левый кулак приходится ему поддых. «Ребята, держитесь ближе друг к другу! Не теряйте самоконтроль, но попытайтесь попасть в офис!», - звучит голос Мандалэй в ушах каждого студента и Про, но никто не может ей ни ответить, ни продвинуться ни на шаг к зданию. Тора пытается сдержать болезненный стон, замахиваясь в ответ, чтоб отвесить хук правой, но не успевает этого сделать, ведь сзади на нападающего с оглушительным криком наваливается кто-то другой, моментально ставя того на колени ударом по пояснице острым форменным наколенником. - Удумал меня копировать, тварь?! - в голосе слышится знакомое раздражение и нетерпимость, но его быстро глушат предупреждающим порывом огня, от которого Кацуки едва успевает отбежать. Быть точным, его оттаскивает за шкирку один из студентов. Запуганный и трясущийся, он, стоит слишком близко к блондину, чтоб тот не увидел знакомые рожки на кепке мальчишки. У Бакуго перехватывает дыхание, но он резко отталкивает Коту куда-то глубже в туман, в последний момент уклоняясь от нового огненного порыва, направленного на него, но правое плечо всё равно цепляет, - сволочь! Злодей не теряет времени, сковывая Тору льдом полностью с головой, а после исчезает в гуще дыма, ближе к центру площадки. На него из неоткуда бросается земляной голем, движущийся только на чутье Пикси-Боб, и видимо этого достаточно, чтоб тот догадался, что от такой полезной причуды стоит поскорее избавиться, но времени нет. Сверху приходится тяжелый воздушный порыв, который заставляет пригнуться, но именно он и служит причиной скорого развеивания дыма. Деку, висящий в воздухе, пытается оценить ситуацию, пока клубы дыма незамысловатыми лентами расходятся вихрем в разные стороны. Его костюм в полной комплектации переливается от зелёного к металлическому. - Нашёл! - вдруг раздаётся голос Шоты с крыши и он срывается вниз. Его целый глаз горит красным, а короткие волосы подняты вверх, что говорит об активации причуды. Через секунду от его отклика раздаётся ряд мелких вспышек, и Кацуки оказывается рядом со злодеем на мгновение раньше своего бывшего учителя, заламывая тому руки и выпуская по ним в жесткой хватке пару-тройку ощутимых взрывов, от которых преступник громко шипит, меняясь в лице. Короткая стрижка, пустые чёрные глаза, два шрама поперёк губ, злобный оскал. Но это всё ещё парень, всё ещё зеленый и наивный, раз решился напасть на временно оккупированный героями офис, а теперь ещё и связанный Сотриголовой. - Уже не такой резкий, да? - ядовито прыскает Кацуки, вглядываясь в глаза попавшемуся, но тот вместо страха раскатывается волной смеха. - Господи, - почти глухо, но ощутимо слышно раздаётся голос Изуку, а сам он резко спускается на землю, активируя левую руку и смахивая мощным ударом остатки дыма, открывая теперь полный обзор на площадку. - Чатора! - кричит во всё горло Пикси-Боб и бросается к замороженному мужу. - Не проблема, - спешит за ней Динамит, готовясь испустить пару вспышек, чтоб разбить лёд и отлично с этим справляется, стараясь при этом быть аккуратнее, чтоб не повредить не то что взрывами, а перепадом температур от холодного льда к жаркой причуде. Блондинка носится над мужем, но тот держится стойко, оставаясь на ногах, но взгляд его быстро уходит от беспокойного лица Пикси-Боб, когда он замечает картину на площадке. Связанный злодей, сидящий в позе лотоса на земле, а рядом… - Влад, ты где?! - кричит Шота, удерживая на руках одну сильно пострадавшую от первого взрыва ученицу, пока Деку носится вокруг лежащей тройки парней, ощупывая пульс каждого, - свяжитесь с Рэгдолл, - командует он Пикси-Боб, но та уже набирает коллегу. - Тодороки-кун?! - зовёт следом Изуку, вертя головой в разные стороны, стараясь одновременно и найти друга и оценить сколько пострадавших среди учеников, - Каччан, что здесь произошло?! Кацуки не отвечает, только пытается осмотреться. Ему неприятно давит на правое ухо, где глубоко посажен слуховой аппарат. Он громко сообщает коллегам, что им пытаются перекрыть сигнал, так как пищит до белых пятен перед глазами. Пикси-Боб, услышав об этом, больше не пытается напрасно дозвониться Рэгдолл, а командует студентам заходить скорее вовнутрь, помогая тем, кто не может идти. Бакуго по-прежнему тревожно оглядывается, не понимая что именно хочет увидеть. Саднящий страх ложится мутной плевой у него перед глазами. «В лесу! Рэгдолл только что прибежала к нам и сообщила, что злодей не один! Шото и Кровавый Король где-то в полукиллометре от офиса, - телепатический голос Мандалэй стучал набатом по ушам профессиональных героев, - кто-то глушит сигнал! Камеры перестали отвечать, а центральный вход в офис заблокирован! Рэгдолл больше не видит, что происходит вокруг! Ведите детей через задний!» У Изуку перед глазами бегают чёрные круги, но он подхватывает под руки двух парней без сознания, теряясь в ощущениях от страха за детей и ужаса от происходящего. Он автоматически активирует ноги, готовясь отскочить от земли, чтоб использовать костюм для ускоренного достижения выхода, но на плечо ложится тяжелая рука Кацуки. - Если бы Двухмордый сейчас дрался в лесу, то его ледяные горы или огни было бы видно даже отсюда, - у Деку сужаются зрачки, он понимает слишком быстро на что намекает Динамит — причуда к Шото ещё не вернулась, - к тому же, - голос блондина невольно подскакивает, - Кота был здесь, а сейчас я не вижу его. Громкий вздох Мидории ощутили на себе все, кто был в сознании. Айзава, поднявший на руки одну из учениц, недовольно цокнул, невольно прижимая девочку к себе. История повторяется. Мужчина не успевает даже открыть рот, чтоб дать какие-то рекомендации, как видит сорвавшегося с места младшего коллегу, что пулей умчался в лес, каким-то образом активировав максимальную скорость своего костюма за долю секунды. Никто не догадывается каких усилий стоило Хацумэ Мэй создать такие мощные двигатели внутри подошв костюма, но сейчас Деку рисковал оправдать её усилия в полной мере, огибая ближайшие деревья за какую-то долю секунды и скрываясь в густом лесу. Кацуки злостно шипит, срываясь следом. Он снова жалеет о том, что не надел свои наручи, так что теперь приходится напрягать руки полностью, чтоб испускать крупные взрывы и набирать скорость, подобную Деку. Но тактику он выбирает другую. Быстро догадавшись, что Изуку идёт через лес, чтоб его не заметили, Динамит решил идти напролом над деревьями, чтоб всё внимание было обращено именно к нему самому. Это организует какое-никакое, но прикрытие для первого и поможет быстрее высмотреть Влада и Шото сверху. У Динамита не получается найти глазами макушку Деку в гуще леса, но отчего-то он скалится в довольной усмешке. Пусть ситуация не из приятных, но чувствовать что суёшься в бой не один, а как минимум, страхуешь Изуку спустя столько лет, кажется слишком невозможным и окрыляющим. Через несколько минут Деку улавливает носом запах гари и стремительно мчится к источнику запаха, отстреливая в воздух щелбан средним пальцем, чтоб Динамит смог определить его местонахождение по шатающимся верхушкам деревьев от ударной волны. Он ни разу не оборачивался и, в целом, не имел никаких доказательств того, что Кацуки пошел за ним, но внутреннее, словно инстинктивное, ощущение того, что блондин рядом, заставило подать знак. Динамит заметил его практически сразу, растекаясь в ещё более зловещей улыбке, нагоняя.

***

Шото стоит на опустошенной площадке без деревьев. Метров двадцать на двадцать, не больше, но всё ещё много, чтоб он мог сбежать. Его окружили ледяные стены собственной причуды, которую контролирует совершенно другой человек. Голова ещё не даёт осознать, что всему конец, но взгляд на валяющегося под одним из отдаленных деревьев с краю площадки обожженного Влада мягко намекает, что ситуация не из лучших. Пахнет горелым телом. Шото морщится от нахлынувших воспоминаний о старшем брате. - Ненавижу героев, знаешь, - равнодушно бросает злодей и испускает огромный пламенный шар в загнанного в угол Тодороки. Возможно, показалось всего на миг, что Тойя будет рад встретить младшего спустя столько лет. Шото хотел бы в это верить, рефлекторно прикрывая лицо руками. - Тодороки-кун! Всё происходит слишком быстро, чтоб можно было осознать в полной мере, но Шото находит себя на руках у Деку, быстро убегающего в густоту леса. Позади раздается треск горящих деревьев, а после оглушительный взрыв, на который Изуку частично оборачивается, радуясь, что Кацуки таки был всё время рядом. Вот только. - Он копирует причуды! - резко возвращается в реальность Тодороки, крича едва ли не на ухо Мидории, - ему достаточно зрительного контакта! А Изуку достаточно этих слов, чтоб остановится и поставить парня на землю, и скорее возвращаться на площадку. Взрыв был один, но снова слишком мощный, чтоб не наделать лишнего дыма. Более того, теперь его видно даже за высокими деревьями, а запах гари только усиливается, рассеиваясь по воздуху мерзким осадком. Если Динамит разойдется не на шутку, то придется собирать лес по кусочкам, а потом откачивать всех, кто был в нём или рядом, потому что дышать станет трудно очень скоро. Пусть Деку и отнёс Шото подальше за какую-то минуту, но это расстояние не может гарантировать полной безопасности. - Тодороки-кун, двигайся к лагерю, - скорее просит, чем велит Изуку, на что Тодороки только неуверенно кивает, - не понимаю, что у вас там произошло, что ты оказался здесь, но поспеши рассказать всё, что знаешь, Айзаве-сенсею и «Диким кошкам». Деку набирает скорость на бегу, стараясь собрать все мысли в кучу, всё дальше отдаляясь от Шото. Взрыв был один с момента как Динамит прибыл на поле боя. Лес горит, значит, там сейчас творится непонятно что, так ещё и не факт, что блондин заметил Влада с краю. Остаётся надеяться на то, что больше проблем не обрушится, а именно, чтоб Кацуки не задерживался в поле зрения злодея, ведь если верить тому, что понял Тодороки, ему не нужен физический контакт, как в случае с Мономой, чтоб временно копировать чужую силу. «Это только, если этот парень обладает такой же причудой, что и тот у офиса», - проносится слишком тревожно среди кучи мыслей, которые Изуку пытается откинуть, отталкиваясь ногами от земли и взлетая над площадкой, намереваясь проделать тот же трюк, что и в лагере — создать ударную волну размахом ноги, чтоб развеять большую часть дыма. - Деку, придурок! - рычит Кацуки, когда дым начинает развеиваться ровно в тот момент, как блондин собирался поцелить размашистым выстрелом правой в спину злодею, но тот в последнюю секунду его замечает из-за улучшенной видимости и заставляет заметно отпрянуть, выпуская ледяные ряды от себя. Младший осознаёт свою ошибку в ту же секунду, ускоряясь и выпуская смачный «техасский удар» по злодею, но он успевает соорудить вокруг себя ледяную стену, по которой приходится весь урон, а сам успешно ретируется глубже в лес, пользуясь всё ещё частично ограниченной видимостью и потоками ветра от удара Деку. - Твоя причуда?! - быстро оборачивается Изуку на блондина, но тут же корчится, замечая как сильно покраснел ожог, оставленный на плече парня ещё в лагере, - прости, я не знал где ты. - На месте, - Динамит показательно испускает несколько вспышек из ладоней, оборачиваясь в сторону лежащего в стороне Влада, - неприятно, но вроде этот мудак не может копировать больше трёх причуд одновременно. - Он использовал силу Кровавого Короля на тебе? - А я что, подставляться буду? - Кацуки вскидывает бровь, но тут же меняется в лице, становясь вновь серьёзным, - нужно поскорее закончить с этим дерьмом. Изуку утвердительно кивает. Перед глазами всплывает картина лежащих на земле учеников, которых не слабо зацепило взрывом украденной прежде у Динамита причуды. Он активирует костюм на ногах, готовясь подниматься в воздух над деревьями. Возможно у него слуховые галлюцинации, но он вдали слышит полицейские сирены. - Ты видел где-нибудь Коту-куна? - спрашивает за мгновение перед тем как оторваться от земли. - Нет.

***

«Мидория-кун, Изуми нигде нет! Он...», - оба героя не могут дослушать до конца, что пытается передать телепатически Мандалэй, так как территория распространения её причуды заканчивается, когда они подлетают ближе к горным зачаткам. В груди Изуку что-то виновато щёлкает, а сам он кажется серьёзнее, чем обычно, раз так в сто и не меньше. Кацуки прекрасно видит его состояние, так как они летят наравне, и второй факт расстраивает даже больше. В пылу битвы Деку не сможет разогнаться больше, чем Динамит, разве что будет использовать максимальные усилители. А раньше Кацуки приходилось пыхтеть что есть сил, чтоб хотя бы позади более-менее быстро передвигаться. Нужно будет поговорить об этом с Хацумэ, а ещё лучше будет набрать Мелиссу. В какой-то момент лес начинает гореть — злодей поджигает его на ходу, но периодически, что заставляет понять, что он не может контролировать обе причуды одновременно. - Слава Богу, - выдыхает Изуку, резко маневрируя между деревьями вниз. Кацуки принимается продолжать витать сверху, но его мысли заняты пустым «барахлом» - Шото, дебила кусок, ведь не забудет прихватить Влада с собой из леса? Тот же задохнется, потому что дым поднимается все выше и становится гуще. Даже сверху уже можно начинать прикрывать рот, а что Деку забыл внизу? Но ответ находит себя сам, когда из пущи деревьев за долю секунды вырастает ледяная глыба размером с пятиэтажный дом, а следом приходится тупой, но громкий удар, в последствии со звуком разбитого стекла — глыба разлетается частично, оставляя злодея вздыматься по её целой половине, постоянно применяя лёд, чтоб банально не соскочить. Динамит в моменте не понимает — тупой этот парень или нет, что сам высовывается наружу и становится лёгкой мишенью, но правая рука уже замахивается испускать «кластер», когда Кацуки оказывается в моменте слишком близко к балде преступника. Бить мощно и шумно нельзя, так как Изуку где-то рядом и в любой момент может подставиться, поэтому «кластер» становится единственным правильным решением, позволяя Динамиту конденсировать свои взрывы и вместо одного мощного — зарядить шквалом гораздо более мелких, но не менее впечатляющих взрывов. Он даже успевает выпустить несколько за ту долю секунды, когда подлетает к злодею с помощью «взрывного турборывка левой», как вдруг резко ладони перестают испускать вспышки. - Дурак, - комментирует преступник в своём чёрном широком кимоно и закрывающем половину лица такого же цвета маске, и Кацуки осознаёт, что находится в свободном полёте вниз, - вот же сука! Динамита можно назвать вспыльчивым, эгоистичным, вульгарным, бесноватым, одержимым, но он, мать его, не дурак. Поэтому он быстро хватается за один из висящих на ремне маленьких контейнеров и бросает его что есть мочи обратно вверх к злодею, уже будучи готовым к тому, что — о да, — тот пускает в неё огонь Шото, заранее рассчитывая на то, что внутри обычная взрывчатка, но не тут то было. - Светошумовая граната, - Кацуки злобно скалится, хоть преступник и не видит, будучи ослепленным, - придурок! - Каччан! - Деку подхватывает его слишком ожидаемо, но всё ещё недостаточно быстро, чтоб блондин остался доволен, - где тебя носит, блять? - шипит он, будучи объективно не в восторге от своего положения «принцески» в руках одного конкретного задрота, но он готов проглотить это сейчас, потому что, ого, от некогда застенчивого и робкого Мидории пахнет крепким мужским парфюмом, и этот очаровательный алый оттенок крови на лице... - откуда кровь, блять?! Он успел тебя задеть?! Деку не спешит отвечать, взлетая над валуном в воздух прямо с новой жертвой на руках и красноречиво замахиваясь правой ногой, насколько возможно вообще замахнуться удерживая Кацуки, чтоб отвесить смачный приём по слишком надменно поднятых бровям злодея, что пытается проморгаться от ослепляющей гранаты. Но не тут-то было — его ощущения явно не подводят, поэтому он успевает возвести вокруг себя толстую ледяную стену, прямо из остатков разваливающегося валуна, буквально вслепую. - Он сам себя похоронит, - хрипит Динамит, но его практически не слышат. Изуку отталкивается от воздуха и стремительно мчится на спуск, взглядом пытаясь найти где скрылся злодей, но не получается. Пальцы сильнее сжимают ребра и бедро Кацуки, из чего последний отчётливо считывает напряжение, - не волнуйся ты так, его на раз-два уломаешь, работы на полминуты. На земле запах гари становится ещё отвратительнее, так что Деку не видит другого выхода как отнести Динамита, насколько возможно за минуту, подальше. Несколько выводов сами напрашиваются в голову. Первое, преступник не сможет убегать вслепую, пока отходит от светошумовой гранаты, значит, он притаился за одним из деревьев и ждёт пока эффект пройдет. Второе, Кацуки не может пользоваться своей причудой, так что нужно отнести его от предполагаемого поля боя на безопасное расстояние. Третье, растертая кровь на его щеках это не успевшая кристаллизоваться кровь причуды Кровавого Короля, которую злодей пытался использовать против Деку, когда они только-только столкнулись парой минут назад. - Он, возможно, забрал причуду Коты-куна тоже, - просачивается у Изуку между зубов, когда он наконец ставит Кацуки на землю, неудачно грузно приземлившись на ноги и заставив «пассажира» не слабо тряхнуться. Динамит смекает быстро и ясно суть беспокойства, потому что видимых ранений на лице Мидории ранее заприметить не удалось. Получается, где-то в лесу может таким же обожженным телом валяться мелкий, чью причуду под шумок тоже «одолжили». Гнев и подступающие мрачные искры в турмалиновых радужках оправдывают себя полностью. Кацуки даже откладывает в сторону тираду о том, какого хера Деку оттащил его с поля боя, будто считает непригодным для взбучки. И да, объективно так и есть, но раздражения от этого не возникает и вязкого чувства конкуренции тоже, которое, случись бы такое раньше, накрыло бы блондина с головой, заставляя давиться собственной беспомощностью. - Тогда забери у него все его паршивые зубы, Деку, - скалится Кацуки с хищной улыбкой, принимая своё нынешнее положение как есть, - чтоб, когда вернется моя причуда, я разорвал его башку на мелкие ошмётки.

***

Шото движется скорее по инерции и опирается на внутренний встроенный путеводитель, который называется интуицией. Деку забыл сказать ему в какой стороне лагерь, поэтому молодой мужчина просто шатается по лесу, в надежде что в какой-то волшебный момент он сможет услышать голос Мандалэй у себя в голове или хотя бы камеры Рэгдолл заработают и смогут его заприметить. Но этого не происходит уже утомительные десять минут, за которые Тодороки успевает услышать звук от мощных ударов, как минимум, дважды. Мешаться под ногами он не любит, но перспектива быть замеченным своими, а не потерянным в гуще, кажется ему куда более привлекательной, поэтому ноги ведут его сами на звук ровно до того момента, как в него практически влетает огромный кусок его собственного льда из валуна, вершина которого несколько выглядывает над деревьями. Он близко. Настолько, что видно отдаленную фигуру Деку с, твою же мать, Динамитом на руках. Тот взлетает повыше и отпускает смачный удар ногой, который успешно блокируется всё тем же льдом, а сам злодей под ледяной шапкой отлетает в противоположную героям сторону. Вряд ли Мидория видит куда именно, но наверняка понимает, вот только сам отлетает в противоположную сторону. - Не может драться, пока Бакуго рядом, - делает умозаключение и бросается в предположительном направлении будущего месторасположения Кацуки. У Шото нет иного выбора. Бежать обратно, рассчитывая, что чудным образом забредёт в лагерь и по дороге зацепит Влада, даже звучит смешно. Кроме того, он не исключает того, что злодеев может быть больше. Без своей причуды риск попасться в заложники, будучи важной шишкой в мире современных героев, будет слишком дорогим подарком. Но, что самое главное, дым от огня распространяется с ужасающей силой, которую он узнаёт без проблем — сила его и отца, связанная кровью и годами тренировок, пока не была отточена до идеального контроля, а значит, если он побежит обратно, как раз куда распространяется чёрная простынь, это будет равносильно тому, чтоб бросить себя умирать.

***

- Дебила кусок, ты что тут забыл?! Шото сгибается пополам, тяжело дыша и пытаясь ухватиться за Бакуго, который специально отходит подальше, не позволяя использовать себя в качестве подставки. Он кричит что-то о том, что Деку ведь вытащил его из поля боя, так что в чём была проблема не превращаться в занозу в заднице, а преспокойненько пошагать себе в лагерь. На рваный ответ о том, что Изуку не сказал в каком направлении лагерь, Кацуки только громко цокает и закатывает глаза, узнавая поведение своего придурка, когда его нервы критично напряжены. Он выглядывает меж деревьев на площадку, усыпанную осколками тающего льда, к которой тащился минут пять, пытаясь разглядеть между раздражающей неприятной зеленью свою знакомую и желательно в разгаре боя. Победного, конечно. - Пришли, - шипит, прищуриваясь и подтягивая за локоть Шото поближе к себе, чтоб за ближайшим толстым стволом дерева не торчала его разноцветная макушка, - с хрена ли он стоит? - Мне обязательно это знать? - звучит так обыденно и безэмоционально, что блондину не сразу доходит. А когда доходит, отследив опущенный вниз к чужой ширинке взгляд Шото: - пидор озабоченный, каким хером тебя там приложило, что ты настолько начал отставать в развитии?! Суть в том, что на открытой для обозрения площадке, с которой совсем недавно Изуку вынес Кацуки, стояло полнейшее бездействие. Быть точным, бездействовал только Деку, стоя спиной к своим наблюдателям и внимательно всматриваясь меж двух внушительных деревьев, не скрывая своё присутствие абсолютно никак. - Может они разговаривают? - Шото всё ещё пытается отдышаться от внушительного круга вокруг площадки, который ему пришлось навернуть, чтоб встретиться с блондином, но звучит достаточно сдержанно. - У Изуку не двигаются плечи, - кратко отрицает второй, сводя брови к переносицы, очевидно, от напряжения, - они обычно ходуном ходят, когда он что-то пыхтит. - Разве что перед тобой, - Кацуки цокает раздраженно, но не пропускает эти слова между ушей. Доля правды есть в этом, он не может не признать, сам ведь всё детство прививал Изуку эту дурную привычку. Но сейчас, когда он так взволнован из-за студентов и особенно Коты, кажется невозможным, чтоб у него получалось не выдавать себя языком своего тела. - Но как долго он просто стоит? - завершает Шото, как вдруг Деку тут же отскакивает со своего места, поднимаясь высоко в воздух, пока по нему не попала ледяная стена, возводящаяся из гущи леса. Он широко размахивается и выпускает «Делавэрский Удар» в ряду воздушной атаки прямо в ориентировочное место нахождение злодея, тем самым направляя ударную волну от сжатого воздуха против него, обладая достаточной силой для оглушения, и тому ничего не остается кроме как отбежать или выпустить новый ледяной вал, но судя по тишине, враг прибегнул к первому варианту. Драться между плотно высаженных деревьев с такими причудами будет тяжело не только Изуку, но и самому злодею, но тем не менее Деку бросается следом, про себя отмечая что-то очень важное, насколько Шото умудряется рассмотреть это в его удаляющейся фигуре. - Не могу поверить, что ты попался такому лошку, - комментирует Кацуки, локтем ударяя чуть более, чем нужно, навалившегося на него со спины, друга, - и позволил забрать свою причуду так рано. Блондин закашливается от едкого запаха дыма и принимается отходить скрытно к другой стороне площадки, куда дым ещё не дополз. Шото идёт следом за ним, постоянно оглядываясь назад и вслушиваясь в новый шум от ударных волн костюма Мидории. - Кто бы говорил. Меня отбросило твоим взрывом вообще-то, и я вылетел буквально на опушку, где уже поджидали. - Ты думаешь, что я бы стал гасить такие крупные взрывы, пока рядом так много шкетов? - раздраженно фыркает Динамит, понимая уже, что всё было заранее спланировано, хоть и криво-косо, - там половина без сознания валяется: кто от оглушения, кто от дыма, кто ещё от чего. Кацуки не оборачивается, но по внезапному затишью догадывается, что Шото неприятно удивлён. Он небрежно ступает на валяющиеся на земле ветки, заставляя их трескаться под ногами с особенным неприятным хрустом. - Тогда у тебя забрали причуду ещё раньше меня. - Мечтай! Я лично вернул её обратно за две минуты, - немного приукрашено и полностью игнорируя заслуги Айзавы, Деку и банально Коты, язвит Динамит, - а ты пропал и не смог пошевелить мозгами, чтоб вернуться как можно скорее назад. - Это не отменяет факта того, что меня отбили от группы твоей украденной причудой. - Ой, да пошел ты в жопу. - Мы и так в ней, - констатирует факт Тодороки, утаскивая за локоть Кацуки ближе к себе, потому что на площадку снова возвращается злодей с Деку вдогонку, - он что, играет с Мидорией? По лицу не видно, но глаза преступника распахнуты так широко, когда он пытается выбить для себя спокойные пару секунд, уматывая на ледяных горках подальше от Деку, что складывается впечатление, что он широко и безумно улыбается. Но Кацуки ухмыляется, выглядывая из-за дерева — он знает это выражение лица — выражение зверя, загнанного в угол, но жалеть здесь некого. Бедолага сам себя запихивает в кандалы. Так ещё и какие. Изуку выглядит сумасшедшим. По поднятым вверх бровям и натянутым скулам виден весь спектр его негативных эмоций — он уже устал играть в тупые догонялки и явно хочет прикончить несчастного прямо на месте, но всё ещё почему-то сдерживается и даёт ему увиливать от себя. Кацуки не понимает этого, но смотреть на Деку в таком спектре кажется ему сущим удовольствием, так что он решает дать ему возможность побегать туда-сюда, если тот видит в этом какой-то смысл. - Он переостывает, - раздаётся где-то над ухом голос Тодороки, заставляя блондина снова обратить взгляд к неинтересному уроду, - Мидория нарочно его преследует, чтоб он успевал отбиваться только льдом. На какое-то мгновение Бакуго задумывается. Как раз когда злодей оказывается в центре площадки и выпускает из левой руки пламя, пытаясь поцелить им по Деку, но тот уворачивается, то поднимаясь в воздух, то спускаясь на землю, заставляя голову противника кружиться, а руки растеряно трястись. Он, совершенно точно, не планировал заходить так далеко в своём нападении на офис «Кошек», но стоит тогда спросить об истинных мотивах, которых совсем не видно за напускным пафосом. - Дерись серьёзно, - холодно и совсем не свойственно себе Изуку обращается к преступнику, - хватит этих представлений. Он возносится в тот же миг вверх, на метров пятнадцать и показательно заводит левую руку в напряжение, заставляя все яркие полосы на костюме загореться ядовитым зелёным цветом. «Детройтский удар», - проносится одновременно в головах Шото и Динамита, на что они реагируют так же быстро, стремительно отбегая от дерева, за которым затаились. И ведь не зря, потому что стоит Изуку сконцентрировать энергию в одной точке на своём кулаке и сорваться вниз прямо на злодея, как тот в последний миг выпускает из ладоней что-то вроде «Заряда Гаубицы», но только, без вращений вокруг своей оси, он выходит немного слабее ожидаемого, но всё ещё безумно внушительно и зрелищно. Такая стычка разносится громозвучным взрывом, заставляя находящиеся вблизи деревья виновато прогибаться от выброса энергии и воздушного круговорота, но отдача от удара Деку компенсирует всё, не позволяя зелени загореться. Шото и Динамита отбрасывает на приличный десяток метров дальше от места, куда они уже успели ретироваться, но потоками ветра их прижимает добрые пару секунд спинами к деревьям, мешая вдохнуть полной грудью. Блондин матерится себе под нос, пытаясь разглядеть сквозь пыль и расстояние, что происходит на площадке и в порядке ли Изуку. А Изуку в порядке. Он, разгоряченный и предельно злой, был готов ко встречной атаке, поэтому буквально за мгновение от столкновения активировал ноги, готовясь отскочить на отдаче вверх за счёт чужой силы. И сейчас, снова оказываясь в воздухе, он готовит удар ногой, который окажется завершающим, потому что — ох — да потому что бедняга-преступник ещё не понял чью причуду он использовал и насколько сильным будет откат за его ошибку. Вот только план приходится скоро менять. Злодей, черти бы его побрали, организовывает вокруг себя огненную стену, надеясь что это поможет избавиться на какое-то время от Деку, и тут же использует лёд, сооружая внутренний псевдобарьер, вот только Изуку прыгает высоко вверх, отталкиваясь от воздуха с помощью встроенных поршней, и делает сальто вперёд, нанося по мощный врагу удар сверху вниз. - «Манчестерский Удар», - протискивается сквозь его зубы, когда одним грубым движением он оказывается под барьером злодея, вкушая во всей красе его широко распахнутые чёрные глаза, - ненавижу злодеев, знаешь.

***

- Мидория-ни, это было нереально круто! У Изуку заметно дёргается глаз, а Кацуки приходится даже придерживать его под локоть, чтоб тот либо не упал, либо не разнёс всё в радиусе леса к чертям собачьим, потому что какого, простите, хера Кота так невинно хлопает на него глазками, растекаясь в самодовольной улыбке и зачем-то тыча вперёд телефон. - Ты где был, шкет?! - вырывается у блондина, и он старательно подавляет все свои прибереженные для верного случая маты глубоко в глотке. - Здесь, - как-то слишком спокойно и даже с толикой возмущения отвечает Изуми, - Мандалэй ведь видела что я убежал. «Мидория-кун, Изуми нигде нет! Он...» - Умотал в лес сам на своих двух, - блондин выдыхает шумно и даже довольно, на что Изуку оборачивается к нему и бросает самый что есть у него в арсенале недовольный учительский взгляд, - да брось ты, я втащу ему, когда мы вернемся, обещаю. Изуку не находит в себе ресурса отвечать старшему засранцу, потому что внутри что-то так злостно кипит, что кажется, стоит только открыть рот — его уже никто обратно не закроет. Учитель прибегает с нелюбимому всем сердцем решению — придержать коней, а ещё и Коту, забрасывая его себе на плечо и нарочно резко поднимаясь в воздух, красноречиво и разгневано, чтоб вот точно все смогли понять, что он вообще-то в бешенстве. Парень старается ухватиться хотя бы за что-то на Деку, цепляется за желтый плащ, сдерживая невнятный полувизг, а через пару секунд и вообще протяжно выскуливает гласную, потому что Динамит поднялся в воздух следом за ними, ухватив под правую руку злодея без сознания. Шото вдали поднялся на гигантской ледяной стене осмотреть местность, на его спине он держит Влада, который так и не пришел в себя. К его удивлению, на теле преподавателя больше нет ожогов, но что ещё интереснее — лес больше не горит. Создается даже впечатление, что от его огня разошелся только дым, а самого пожара как и не было. В какой-то момент приходит осознание того, почему несколько ранее на площадке Изуку просто стоял и бездействовал смотря куда-то вглубь леса. Потому что он, возможно, смотрел и вовсе не вглубь. - Эй, Деку, сбавляй! Куда так скачешь? - тянет Кацуки, видя как Коту уже заметно укачивает от резких скачков. Не то что бы ему было прям жалко мальчишку, но он забавный. Поэтому и простить его можно было бы, - не злись на него так! Сам сколько раз сбегал из-под надзора Айзавы, а! Мидория на какую-то долю секунды замедляет ход, выравниваясь в полёте с блондином на одну линию. В его глазах, которые тут же просекают Динамита насквозь, читается холод и неприкрытая обида? - Я не на него злюсь. Каччан.

***

В полёте, борясь со рвотными позывами, Кота кое-как вываливает Изуку то, что на площадке у офиса Пикси-Боб попросила Шото создать ледяную стену, чтоб студенты пытались на неё взобраться. Да, это жестоко с точки зрения профи, но зато такая нагрузка оказалась бы очень эффективной, одновременно заставляющей все мышцы тела напрячься. Сама блондинка могла бы спокойно создать то же самое, но из земли, но сказала, что это слишком просто и не напряжно. А вот скользить по льду туда-сюда и ёрзать задницей, чтоб простудиться — это самое то. Словом, она просто пошутила. Это поняли все, ну, кроме Шото, который пусть и пожалел учеников, сотворив не стену, а валун, но использовал свой лёд как нельзя кстати для злодеев, что ровно в ту же секунду вторглись в лагерь. - Откуда ты знаешь, что было на площадке у В-класса, если ты тренировался со своим? - уточняет Изуку, не доверительно покашиваясь на задницу парнишки, который свисает у него с плеча и держится разве что на добром слове. Изуми слабо покраснел, но это увидел разве что летящий чуть позади Кацуки. Паренёк выдал что-то типа: «успел спросить у приятеля из В-класса, когда прибежал к ним», и Изуку совсем не хочет знать, почему Кота примчался на выручку к ненавистному 1-В, а не скрылся в офисе со своими, потому что и сам всё понимает — Изуми недолюбливает их, но не ненавидит, так что готов ринуться на помощь, даже если и не знает от чего помогать. Хорошая геройская черта, но вот условия для неё совсем не те сейчас. Тем не менее. Кто-то из девочек сразу же закричал, потому что на буквально между ближайшими деревьями стояло двое мужчин, одетых во все чёрное и с масками, закрывающими по половине лица каждого. Если брать объективно, то деревья были достаточно близко, ведь офис очень плотно засажен, а та небольшая территория вокруг него так себе годится в широкие тренировочные поля, но как бы там ни было, смысл в том, что паника началась мгновенно. Влад выскочил вперёд, быстро соображая, что перед ними явно не очередные профи, а Шото и вовсе вырвался перед ним, уже стремительно приближаясь с помощью льда к деревьям, где остался только один из двух злодеев — тот, который стирает причуды Тодороки, оставляя его ни с чем. Второй преступник скрылся в листве. В этот момент на крик примчался Динамит. Он взлетел над валуном и должен был испустить легкий взрыв для мягкой посадки, как вдруг его ладони тоже перестали активировать квирк. Если бы не Пикси-Боб с мгновенной земляной подушкой под блондином, то пришлось бы обойтись, как минимум ушибом, но. - Он скопировал причуду Бакуго и попытался выстрелить по нему, чтоб убить, - продолжает Кота, чувствуя, как тяжелая левая рука Изуку придерживает его за ближайшее к своему лицу бедро, не позволяя свалиться. Но Пикси-Боб среагировала быстро. Весь взрыв пришелся по быстро возведенному её причудой сомнительному горбику прямо перед Кацуки, но тем не менее обжигающая взрывная волна от взрыва, который явно не контролировался даже наполовину полноценно, разнеслась по ученикам, отправив кого-то сразу же в нокаут, а кого просто значительно откинув по сторонам, как, например, Шото, которого буквально вынесло воздушной отдачей в лес, как наверняка и Влада. Сама Пикси-Боб успела возвести рядом с собой двух небольших големов, за которых затянула парочку парней-студентов, но с остальными обошлось уже как обошлось. Насколько Кота дальше понял, воспользовавшись возможностью, пробираясь сквозь дым и огибая ледяной валун со стороны ближе к лесу, когда Айзава-сенсей уже умчался на крышу офиса, а Мандалэй пыталась заставить встревоженного Мидорию проводить учеников в здание, началась стычка непосредственно с Тигром. Среди пыли и дыма было сложно что-то разглядеть, но Изуми, что помнит чётко, так как это огненный клубок, который загорелся в ладони злодея и крик Кацуки. Что-то внутри, инстинктивное, блуждающее, дикое, оборвалось и Кота нашел себя оттягивающим Динамита в сторону, чтоб по нему не пришлось огнём, а дальше всё как в тумане. - Бакуго оттолкнул меня подальше, спасая от нового удара огнём от того злодея, а сам, видимо, - юноша смотрит на подгорелое плечо и расползающийся рукам форменного костюма Динамита, летящего позади, - из-за этого не успел уклониться полностью. - Расслабься, мелочь, я просто отплатил тебе за спасение, - Кацуки не улыбается, но звучит ободряюще. - Но суть в том, что… Кацуки отбросил его так сильно, что Кота буквально прокатился по земле, вываливаясь в конечном итоге чуть поодаль от основной массы студентов. За секундной вспышкой от огня и приглушенным «сука» от героя Изуми разглядел другую стоящую фигуру, которая совсем не надвигалась на Динамита, а продвигалась будто осторожничая, в другую сторону. - Преступник, который создал помехи, - делает вывод Бакуго, на что получает мягкий кивок от Коты, закрывающего рот руками, чтоб смачно не проблеваться. - Изуку, харе раскачивать его так сильно! И Кота побежал за тем другим злодеем, скрылся в лесу как раз незадолго до того, как Деку поднялся над площадкой и взмахом ноги развеял часть дыма. Он не видел что происходило у Шото и Влада совершенно. У него самого начался тихий бой, который он выиграл через минут десять неуловимой слежки. Хвала небесам, он рос в лесу чудовищ и знал едва ли не каждую торчащую неправильно ветку и сомнительный кустик. Продвигаться за злодеем для него оказалось не сложно, но когда он услышал совсем близко начало нового боя и громозвучный удар по земле, то принял решение втихую помочь. Через страх, через дикую трясучку и пристальное наблюдение Кота понял, что злодей перед ним не выделяется особым даром и поэтому предпочитает скрываться в лесу, а не выходить в официальное нападение, как тот первый, которого мальчишка видел собственными глазами. А стоило тому зарядить электрическим разрядом по одной из камер, чтоб та окончательно сломалась, Изуми понял что выбил для себя геройский джекпот, поэтому: - Я угасил по нему водой со всей силы, когда он собирался стрелять по другой камере, и его коротнуло! Кацуки довольно хмыкает, но не громко, чтоб и так злой Изуку его не услышал. Ему и так не понравилось, как младший сказал, что зол вовсе не на Коту, так что теперь блондин испытывает вязкое и неприятное ощущение липкости в районе шеи и, да чего скрывать, паха тоже, потому что раздраженное и повелительное выражение лица Мидории стоило было видеть. Бакуго благодарен небесам, что они идут сейчас по воздуху, а не по земле, потому что его ноги славно бы подкосило, прошипи свою непонятную пока обиду Деку ему в лицо, стоя на ровной поверхности. - Кота-кун, это безрассудно! Тебе просто повезло, что злодей оказался не бдительным! А что если бы… Никто лепетания Изуку не слушал. Изуми был занят усердным желанием проблеваться, Кацуки своими влажными мечтаниями или чем там, Шото вообще тягался с Владом где-то далеко позади, но кое-что прояснилось, а что именно, так это: - Запись! - мальчишка светится как лампочка, когда они останавливаются у, практически, дверей в офис, где уже давно поджидает не только лично Мандалэй и Айзава, - я заснял твой бой! Изуку не внимает этому, его фокус направляется в сторону воющих полицейских сирен, которые исходят от машин, припаркованных кое-как у офиса, и нескольким полисменам, которые пристально вглядываются в его собственное лицо. Неприятно осознавать, что тогда в лесу ему не послышалось. Но он быстро берёт себя в руки, оборачиваясь к Айзаве, чтоб спросить о пострадавших студентах, да вот только Шота сам к нему подходит и кладет слишком ощутимо и увесисто свою руку на нагретое телом Коты плечо, словно нарочно несколько громковато для себя выдавая что-то в духе: «Молодец, Мидория. Спасибо что вернул единственного пострадавшего ученика», а позади него уже во всю кивает Мандалэй, отвешивая подзатыльник бестолковому племяннику, но тут же обнимая его и по-матерински жалея. В душе Изуку ощущает, как его сердце стискивают рёбра.

***

- Не слышите? Сейчас Шото принесёт Влада и поедете, - сквозь зубы проговаривает Кацуки полиции, время от времени оглядываясь на офис, где десятью минутами ранее скрылся Изуку под предлогом переодеться. Блондина объективно смутил такой скорый визит от старой власти, но не его одного. Айзава, стоящий снаружи и негодующе высматривая среди деревьев хоть что-то, что смогло бы его успокоить, тоже не выглядит расположенным к разговору с ментовским «развратом», но деваться некуда. Мандалэй ещё когда встречала Коту уже была в обычной одежде и готова к выезду, как официальная опекунша Изуми. Мальчишку увезут тоже, чтоб дать показания. Кто вызвал отряд — пока не ясно. Сам Кацуки рассказал всё прямо на месте, и его совершенно не собираются отвозить в участок. Тодороки ожидает та же участь, но это даже раздражает, а всё потому что ответственность за безопасность учеников лежит на плечах их преподов: Влада, Шоты и, мать его, Изуку. Обозленного и совершенно растерянного Изуку, который странно прихрамывал, когда шел в офис. Кацуки готов самому себе глотку перегрызть, потому что отнюдь не помнит, когда этот парень успел повредить себе ногу, но молится, чтоб это было не в тот момент, когда ему пришлось подхватить блондина на руки. Так ещё и эта темная напряженная аура вокруг задрота будто гложет. Он абсолютно точно погружен в свои какие-то думы, а Бакуго не остаётся совсем ничего, кроме как надеяться на то, что они минуемы и за ними ничего не стоит. Он принимает спешное решение пойти разведать обстановку. Стоит переступить порог офиса и войти внутрь, отмахиваясь от настырного полицейского, как Пикси-Боб затягивает Кацуки ещё глубже, хватая под локоть. Женщина выглядит обеспокоенной, но быстро становится понятно, что это из-за мерзкого ожога на правом плече Динамита. Она хочет обработать его, но парень отсылает её, небрежно сообщая, что это подождёт. - Те двое, Эри-чан и Кацума-кун, они залечили всех пострадавших студентов, - сообщает она очень тихо, но заставляет блондина удивиться, - оба класса пошли на это незадолго до приезда полиции, чтоб у учителей было меньше проблем. - А тот мерзкий? - Бэцумия? - женщина слегка улыбается, отводя взгляд в сторону, - это он предложил. Кацуки не выдаёт своих эмоций, но внутренне довольно ухмыляется. Здорово, если пацан сообразил что к чему и решил исправить свои ошибки. Плохо, что при таких обстоятельствах и без извинений перед Изуку, но пусть так. Мотив его ему мало понятен, но если это поможет избежать хлопот для Деку, то Бакуго готов простить сопляка и даже приобнять. Мысленно. И недолго. - Его тронуло то, как быстро Мидория-кун ринулся спасать Коту-куна, - объясняла Пикси-Боб, но слушатель её не слушал и не слышал. Он самозабвенно тянулся к наручам, которые оставил прямо здесь в коридоре, и которые могли бы помочь ему сегодня запустить пару сладких взрывов в лица злодеям, но не свезло. Тех уже запаковали полисмены, так что после бойни кулаками махать уже не вариант. Вдалеке отдаёт эхом стук низких каблуков лакированных мужских туфель. Изуку, одевшийся по понятиям в строгий чёрный костюм и без намёка на галстук, идёт быстро и напряженно, разбивая тишину на первом этаже своими шагами. Кацуки узнаёт его сразу же, отходит от Пикси-Боб, чтоб быстро бросить, может, пару ободряющих или типа того, но его лишают даже взгляда в глаза. Мидория проходит самозабвенно и не замечает блондина до тех пор, пока тот сам его не зовёт, заставляя развернуться на все 180. Изуку несколько раз просто моргает, словно пытается разглядеть того, кто к нему обращается, а после отчего-то поджимает губы и выглядит крайне недовольным, отправляя Бакуго в мысленный и не выраженный шок. - Каччан, - обращается холоднее, чем ожидалось, - ты и Тодороки-кун остаётесь здесь за главных вместе с «Дикими кошками». Пожалуйста, позаботьтесь о наших учениках, - учитель кланяется, чем вынуждает распахнуть глаза ещё шире, но Кацуки не может выжать из себя ничего большего, чем простой кивок. Ему не нравится думать о том, что Изуку ведёт себя формально с ним, но он глотает это, потому что давно уже не имеет права злиться или обижаться на него. Мидория кратко улыбается и быстро разворачивается, чтоб удалиться до самой ночи вместе с Айзавой и Владом, который успел прийти в себя к моменту, как Шото приносит его в лагерь.

***

После травмы правой руки Кацуки терпеть не может уроки физкультуры и физического развития. Чувствовать себя слабее остальных и большую часть времени выслушивать рекомендации от Айзавы о том, что лучше посидеть на скамейке, кажутся совершенно унизительным, что приходится бороться с собой, чтоб не поднять здоровой рукой спортзал в воздух. Перед глазами носятся одноклассники. Раз в десять минут перед носом вырастает Киришима и пытается приободрить. Раз в пять минут появляется Каминари, шутливо подначивая блондина и искренне пытаясь заполучить для себя неплохую взбучку. Кацуки правда задаётся вопросом, а не мазохист ли Денки. Раз в минуту Бакуго переводит взгляд на Изуку, который отмахивается от размашистых ударов хвостом Оджиро, совсем не обращая на него внимания. В раздевалке душно. Кацуки переодевается в спортивную форму каждый раз, надеясь что Айзава снова не отстранит его от занятия. Шота каждый раз его не слушает и указывает на скамейку. Блондин шикает на него, бросая слишком очевидный взгляд на протез мужчины, как бы намекая на то, а не пора ли самому брюнету как следует отсидеться, и пусть Айзава слишком хорошо всё замечает и понимает, но всё равно спускает это с рук Бакуго. Ему слишком жалко этого ребёнка, чтоб слишком сильно его наказывать, ведь он и так слишком сильно настрадался. Слишком много слишком. Кацуки нервно теребит край бандажа здоровыми пальцами. Киришима оборачивается к другу, спрашивая что ему заказать в столовой, потому что он явно быстрее него сможет это сделать, так ещё и донести до стола. Кацуки отвечает что-то совершенно равнодушное и смотрит как Эйджиро ловко ретируется из раздевалки, тыча большим пальцем вверх в знак согласия. Он, кажется, остаётся одним среди шкафчиков, лавок и запаха пота. Ну и пусть. Спускаясь на ближайшую лавку Бакуго тянется рукой поднимать спортивные кроссовки. Форменные же ему любезно зашнуровал Киришима, как и делал всегда. Выставляя спортивные в свой шкафчик блондин снова думает о том, что сейчас он мало на что способен. В голову лезут кадры двухмесячной давности с особенно отчётливыми воспоминаниями об окровавленном Изуку и его железной воле. Ловит себя на мысли, что синий ему очень к лицу, в отличии от отчаянности и дурманящего безумства. Сильный. Изуку очень сильный. Настолько, что способен сокрушить то зло, которое не осилил сам Всемогущий. Настолько, что подчинил себе столько причуд за какой-то год и обогнал всех в классе. В академии. В геройском мире. В нём всё геройское — нет ни единой черты, которая бы не подходила его образу. Сколько раз Кацуки оказывался в ловушке собственного мозга, рассуждая на тему того, в чём Деку не вписывается в рамки примерного парня. Он всегда находил недостатки, но сейчас маска с треском разбита и больше не получится внушать себе желаемое. Блондин признаётся себе в том, что Изуку на шаг впереди. Даже на десять. Кацуки признаётся себе в том, что его это больше не грызёт. Он даже горд. Слабый. Твёрдый снаружи, но до тоскливого мягкий внутри. Кацуки смотрит на себя в зеркало в своём шкафчике, цепляясь глазами за свежий шрам. Странный и будто неловкий, он, выглядит как неаккуратный шов, но с этим быстро свыкнется. У Изуку шрам куда больше и внушительнее. Более угрожающий и широкий. Даже тут обогнал. Улыбка сама ползёт на лицо, но парень сдавливает её, будто кто-то в пустой раздевалке его осудит. С шумом закрывается шкафчик. Рука тянется за пиджаком, и здесь начинается спектакль. Вдевает левую в рукав, и пытается ухватиться хоть за какой-то край, чтоб натянуть на правое плечо, но безуспешно. Кацуки даже пытается немного попрыгать, терпя мерзкую резкую боль под бандажом, чтоб пиджак подскочил хоть каплю и получилось поймать хоть малейшую его часть, но без толку. - Да сука, - ругается достаточно громко, но уже не стесняясь невидимых зрителей. Его так раздражают именно такие моменты беспомощности, а он ничегошеньки не может предпринять. Позвать Киришиму разве что, но он ушел в столовую. Пожрать. Ну а как же. Сдохнет ведь, если не пожрёт строго по расписанию. Шипит, пыхтит, матерится, но не сдаётся. Мысль снять пиджак вообще к чёртовой матери кажется уже слишком привлекательной, но тогда все тупые лица студентов будут обращены к его бандажу, а безмозглые девчонки будут шептаться едва ли не в лицо, каждая о своём, но все об одном. Кацуки не позволит! - Вот, - раздаётся практически над ухом, когда чья-то теплая ладонь натягивает пиджак блондина ему и на второе плечо. Бакуго оборачивается, почти отскакивает, но не позволяет себе такой вольности в последний же миг. Он смотрит широко распахнутыми глазами в шрамированное лицо и потухший взгляд, встречаясь с ним слишком неожиданно, чтоб не отреагировать совсем никак. Изуку смотрит на него почти безразлично и слишком грустно, слишком по-своему, но внутри у Кацуки переворачивается что-то с таким грохотом, что зашитое сердце выдаёт кульбит, что болезненным эхом разносится по всему телу. Наверное он смотрит слишком странно и открыто, потому что Изуку отводит взгляд и отходит на несколько шагов, заставляя блондина почувствовать себя слишком эмоциональным, а после и вовсе выдаёт какой-то абсурд: - Каччан стал только мужественнее, - и посмеивается. Неискренне и натянуто, будто стараясь разрядить обстановку, но грудь Кацуки будто иглами прошибает, он не находит что сказать, понимая слишком резко и рвано, что Изуку решил, что он бесстыдно пялит на его шрам на лице, - я же стал с этим шрамом ещё уродливее. И снова посмеивается, отходя. В лёгких кончается воздух, диафрагма напряженно сжимается и разжимается. Кацуки чувствует прилив ненависти к себе и острой потребности зарядить рядом вспышек по одному конкретному веснушчатому лицу, но он заминается, позволяя Изуку отойти ещё дальше. А по телу мощными разрядами раскатывается ток. Открыть рот оказывается непосильной задачей. Только невнятное мычание да и только, но этого достаточно, чтоб Мидория ещё раз обернулся. Со своим пустым, слишком глубоким, слишком невозможным турмалиновым взглядом, который раскапывает Кацуки душу и вынуждает испытать боль, сопоставимую с болью от пореза тупым предметом — будто на тебя тяжело давят, чтоб ранить, будто упиваются твоими страданиями. Но Изуку не такой. Он слишком добрый и мягкий, чтоб совершать такое. Это Кацуки идиот, это он сам себя мучит, но приписывает заслугу дурацкому-дурацкому Деку. - Думай, что несёшь, идиот, - голос скачет, получается слишком детским, но грубым, - ты красивый, - почти шепотом, рваным и невнятным добавляет, но Изуку его вряд ли слышит. Только растягивает краешки потрескавшихся губ в слишком нежной улыбке, вынуждая Кацуки снова подумать о том, что этот засранец слишком много себе позволяет в фокусах с его сердцем. Стоит Изуку удалиться, как блондин с раскатистым грохотом падает на лавку. Его лицо заливает алым, он держится здоровой рукой за грудь, согнувшись в три погибели, пытаясь прийти в чувства.

***

Стоит отдать должное «Диким кошкам» за организованную работу. Если бы не они, то Кацуки давно бы подорвал лица всех этих чрезмерно бодреньких студентов, а Шото явно бы кого-нибудь да приморозил, от греха подальше. А так, оставив оба класса на полное попечение старших профи, младшие коллеги просто время от времени красовались и испускали нет-нет да коронные приёмы по просьбе Пикси-Боб или Торы, чтоб ученики позамолкали, взбодрились или элементарно отвлеклись от происшествий рано утром. К слову, тренировка продолжилась почти сразу, как полиция с учителями и злодеями отъехала от офиса и покинула их всех, отдав только совсем мелкие инструкции. Через силу, через «не хочу», через стресс и любые другие факторы Тигр вытащил студенчество наружу и продолжил занятия, уже не разбивая ребят на две группы. Кацуки напялил свои наручи, хорошо помня просьбу Изуку позаботиться о его малышне, пока он вдали. Второй раз блондин так не ошибётся. Шото хмыкает от его сосредоточенного вида. Уже вечером, припахав молодых готовить себе ужин самостоятельно, поднялся и вовсе настоящий игривый и радостный шум. Ученики практически забыли об уходе своих действительных преподов, сосредотачиваясь на веселье, которое поднялось буквально с первого же пореза какого-то неудачника, что пытался нарезать лук на карри. На ужин ушло, в сумме, около двух с половиной часов, а еда получилась действительно отвратительной. Кацуки не стал это есть и просто ушел на кухню готовить себе отдельно. Шото же харчами не перебирал и даже в отдельную тарелку набрал еды для Мидории, но стоило блондину это увидеть, как он заставил Тодороки давиться этой дрянью самостоятельно, с красочными эмоциями объясняя, что он сам приготовит нормальной еды для Изуку. Как бы там ни было, Айс Спайс выбил порцию горячей и безоговорочно вкусной стряпни Бакуго и для себя. Ближе к ночи, а если говорить точно, то практически в первом часу, в широкой гостиной Шото и Кацуки расположились на крупном, но отвратительно узком диванчике, листая новости по телевизору. Они выжидали. Выжидали, отправив всего час назад Кацуму и Эри наконец-то спать, потому что ребята и сами хотели встретить Мидорию и Айзаву, чтоб убедиться, что всё в порядке. Теперь же в воздухе парит ещё большее напряжение, которое прерывается разве что противными голосами репортёров, что один за другим, как заведённые, сообщают в массы о неприятном инциденте, что случился со студентами Юэй. Они гласят о том, что преступная группировка злодеев, ранее нашумевших в нескольких других префектурах, была задержана учительским составом академии прямо в лесу, не смотря на то, что рядом были профи в лице Шото и Динамита, но даже так, уберечь всех студентов не получилось. Один юноша — Кота Изуми был потерян в лесу из-за некомпетентности своих учителей и даже был вынужден использовать причуду в свою защиту. Пусть ситуация обошлась, но всем здорово напомнила практически зеркальную, сложившуюся 9 лет назад, когда Бакуго Кацуки, ныне известный как профессиональный герой Динамит, был похищен «Лигой Злодеев». С учителями продолжается обсуждение. Шото громко вздыхает, показывая, что обстоятельства его, мягко говоря, напрягают, и тянется к пульту, переключая на случайный комедийный сериал, пока Кацуки рядом глядит в потолок с неприкрытым озабоченным видом. То, что у Изуку проблемы, ясно как белый день. Прессе не важно, смог ты защитить кого, не смог — важно то, что инцидент произошел. Они наверняка попытаются раздуть конфликт пошире, закрывая глаза на то, что заслугами Деку были задержаны преступники, устроившие ряд событий с жертвами буквально несколько днями ранее, и, что самое неприятное, наверняка начнут его обвинять в том, что поездка в «Лес Чудищ» была предложена именно им. Только вот вряд ли они поспеют обвинить его до того, как Мидория лично загнобит себя сам. Он точно думал об этом с того самого момента, как поднялся над второй площадкой и увидел всех своих студентов разбросанных кто есть где. Изуку слишком совестный и порядочный, чтоб закрывать на такое глаза. В помещении раздается легкий хлопок двери. Шото толкает локтем Кацуки, будто тот не услышал долгожданного приезда, а сам поднимается на ноги, ожидая когда учителя зайдут внутрь. Они всё ещё в своих боевых формах, всё ещё готовы выполнять свой долг, если на студентов нападут ещё раз. Шаги слышатся в разнобой. Кто-то прихрамывает — наверняка Кровавый Король, кто-то поскрипывает — наверное снова протез Айзавы нужно подкрутить, кто-то тянется позади всех и идёт незвучными шагами. Изуку. - Почему ещё не спите? - раздаётся несколько грубый голос Шоты, когда он первым оказывается в гостиной, - Рэгдолл контролирует территорию и восстановила все камеры и систему безопасности сразу же после поимки полудурков. Уверен, что говорил об этом раньше. Тодороки подтверждающе кивает, отвечает чем-то, получает порцию негодования за излишние беспокойство от Влада, а Кацуки стоит неподвижно, пытаясь рассмотреть в освещенной бледным светом телевизора зелёную макушку, спрятавшуюся за спинами своих старших коллег. Изуку стоит так не долго. В какой-то момент продолжает двигаться, смотря куда-то в пол под собой и идя к лестнице на второй этаж, проходя через весь зал. Шото переводит на него свой взгляд, спрашивает о самочувствии, но друг его отнюдь не слышит. Его опущенные плечи, съехавшая осанка, небрежно телепающийся в руке портфель с костюмом — всё выдаёт его отдалённость. Он идёт, не слыша ничего, практически бесшумно и скрывается на первых же ступенях. - Они обвинили его? - осипшим и явно встревоженным голосом обращается Кацуки к Айзаве. - Да, и проехались по его безпричудности вдоль и поперёк. Ну ещё бы. Безпричудный учитель, который затащил своих студентов в лагерь, где тут же совершилось нападение, а он не смог их защитить. Что-то в этом духе наверняка вылилось вместе с остальными дурацкими помоями прямо на голову, едва-едва функционирующего Деку. На его заслуги всем успешно наплевать, о его репутации уже не говорят как восемь лет. Не состоявшийся символ мира, но Величайших герой. - Изуку, - окликает его, залетая на этаж, блондин. Он застаёт его почти у двери в свою комнату. Мидория зависает в неудобном положении, вознеся руку над дверной ручкой, но не оборачивается. Смотрит на свои шрамами покрытые пальцы, которые уже без малого не видно в темноте коридора. Только маленькие горящие тёмно-оранжевым светом лампочки под потолком позволяют что-то рассмотреть. Бакуго неуверенно приближается, с каждым шагом чувствуя как исчезает его решительность. Он собирался высказаться о том, что СМИ поднимают шум на пустом месте, хотел заявить, что лично разберется с клеветой и с помощью своего агентства придушит всю ту дрянь, которая выносится в массы, но теперь, стоя почти впритык к Изуку и встречаясь с его полупустым, но кричаще требовательным взглядом, Кацуки не находит что сказать. Все слова застревают у него в горле, а сам он чувствует себя резко уничижительно слабым и робким под давящими на него расстроенными радужками, цвет которых кажется уже и близко не изумрудным — это самый глубокий тёмно-зелёный, который ему доводилось видеть. - Со всем разберёмся, - совсем невнятно, скомкано и с читаемым сомнением проговаривает Бакуго, но его слова вынуждают Мидорию напрячься даже пуще прежнего. Брови плавно ползут к переносице, младший выглядит униженным. - Каччан, что это было там вообще такое? - звучит непривычно грубо и холодно. Кацуки не понимает о чём идёт речь, пытается вскинуть бровь в вопросительной манере, но его опережают, - хотите сказать, что со всей вашей ловкостью, умением, опытом и силой, вы вот так просто попались под влияние причуды каких-то зелёных преступников? Особенно когда о них и так последние дни только и делали что писали в СМИ? Ах вот оно что. Кацуки целый день копался в своих мыслях, пытаясь разгадать, что именно кажется ему изменившимся в настрое Изуку, что заставляет сжиматься внутри. Теперь он чувствует толику облегчения, которую, словно в тиски, тут же обнимает стыд. - Вы хотели выставить меня героем в этой ситуации, да? - вырывается очень расстроенно, оскорблённо и уязвимо. Настолько, что у Бакуго проскакивает волна мурашек по всей спине. - Это была случайность. - Пусть так, но зная тебя и Тодороки-куна, вы просто не могли повестись на такие простые махинации, - скрепит где-то под рёбрами, зудит отвратительно с каждым обиженным словом Изуку. Его достоинство, осколки от того, что от него осталось, кажется растоптанными. Кацуки кажется, что он знает что это за чувство, - но вы повелись. И ты выглядел таким спокойным при этом, будто тебя не раздражала эта ситуация и вовсе! Что за цирк там был, Каччан? Почему за этот цирк отвечать буду я? - Это не цирк, Изуку, - пытается докоснуться чужого плеча, но младший искусно уворачивается, ни на миг не прерывая зрительный контакт, - чего мне было нервничать, если рядом был ты? Забыл, что твою причуду уже не сотрёшь? Бакуго понимает что оступился почти сразу как в глазах Мидории растворяется последний кубик сдержанности. Его губы заметно дрогнули, он точно не хотел слышать слова о своей безпричудности так. - Ты понял, что я хотел сказать, - намного мягче, заметно виновато проговаривает блондин, он извиняется таким образом, пусть и знает что все эти извинения у Изуку в печенках сидят уже сколько лет, - я был спокоен, потому что не сомневался в том, что ты разберёшься. Изуку смотрит на него внимательно, его зрачки всё так же пульсируют. Кацуки ловит себя на мысли, что ему бы не помешало сходить к офтальмологу и проверить зрение, может какие-то капли от напряжения выпишет или ещё чего. Хочется даже сказать это вслух, чтоб разрядить обстановку, но Деку навряд ли оценит это сейчас. Его бы успокоить и уверить, что с ним всё в порядке, что Кацуки рядом, что он не сомневается в нём, но. Но. Столько «но» и все без повода. Блондин всё никак не может вспомнить в какой момент рядом с Изуку он начал давиться словами и бояться сболтнуть чего-то лишнего, в какой период времени он стал подбирать слова, чтоб казаться лучше в его глазах. В его невозможных турмалиновых глазах, которые раньше постоянно отдавали изумрудом. Возможно однажды у Бакуго получится вернуть прежний блеск и яркость этим радужкам, получится развеять в них темноту своими взрывами, разжечь былую страсть. Но пока он может только смотреть в них, ловя себя на мысли, что растворяется сам, тонет, а закричать не может. Его держат за горло шрамироваными руками, а он эти руки благословляет. - Я хоть когда-то врал, Изуку? Приводит в чувства мгновенно, это читается по растерянному выражению лица и широко распахнувшимся векам. С губ соскальзывает моментальное «прости», ознаменовывая осознание, но Кацуки не чувствует на себе от этого чужого извинения облегчения, наоборот, чувствует ещё большую вину, загладить которую хочется срочно. Изуку стоит перед ним. Опущенный, запутавшийся, будь проклят, красивый, он, выглядит растерявшим свои краски и ещё больше приниженным и пристыженным, чем когда-либо раньше. Он не хрупкий, не тонкий, как стебелёк, но в алых глазах Кацуки нет ничего нежнее и аккуратнее этого человека. Он кажется таким, что может разбиться в любую секунду, но не подать виду. Он устал, но держится со всех сил, петляя между сценариями в своей голове и вечными бормотаниями под собственный нос. Сильнее его нет, потому что уже утром Изуку будет вести себя как ни в чём не бывало, снова будет готов бросаться в бой со всеми злодеями, которые только решатся угрожать его ученикам. И вот оно. Кацуки ощущает нутром, что золотая середина сейчас прямо перед ним — не утренний Изуку, не улыбающийся своей напускной улыбкой, не уставший, но отмахивающийся Изуку, а этот — разбитый и подавленный, скомканный между страниц собственного непонимания Изуку. Кацуки тянет к нему руку, мягко хватает за локоть и тянет на себя. Мидория не ждал этого, наверняка случайно подался вперёд, но теперь стоит зажатый между крепким корпусом блондина и его увесистыми руками, что сжимают его плечи так, будто младший под ним развеется, если не удержать. Он кладёт свою голову на тёмные пряди снизу, невольно вдыхает запах апельсинового, — в каких отношениях он с апельсинами, блять, — шампуня и совсем не размеренно дышит, сбивается постоянно, словно бежит марафон. - Прости, ты рассчитывал на меня, - почти что в тишину говорит блондин, но Изуку его всё равно прекрасно слышит, - я тебя подвёл. Слишком расслабился от того, что мы наконец-то делаем что-то бок о бок. Помешал тебе этим сфокусироваться на Коте и других учениках. Я виноват. Шото пусть сам за себя извиняется, стелится, заглядывает в глаза или что он там обычно делает — Кацуки не важно. Важно только то, что Изуку тянет свои руки в ответ и обнимает его поперёк спины, вжимая ладони в неё с той же силой и отчаянием, с которым блондин сжимает его собственные плечи. - Я бы никогда не унизил тебя тем, что выставлял бы героем ни за что, - совсем мягко, чрезвычайно нежно, не узнавая собственный голос, Кацуки хочет уверить его, что не сделает больно. Не так, не таким глупым способом, разбивая самооценку вдребезги. Он предпочёл бы делать больно с любовью, со всей осторожностью, смешивая эту боль из ощущения ожидания и томного желания, но никак не то, что Изуку ему прицепил, словно клеймом. - Я знаю. Прости, Каччан, - вжимается больше, хотя куда ещё, но Бакуго рад, рад так сильно, что его собственное сердце наверняка набатом заходится прямо на ухо Изуку. Он выдаёт себя с потрохами, тело слишком остро реагирует, но пусть так. Пусть хотя бы что-то создаёт в его поведении кусочки пазла, который Деку сложит в один прекрасный день воедино. Он хочет его себе. Хочет забрать Изуку и скрыться из виду, хочет вбить ему в голову свои чувства и каждый день подтверждать, что они искренние, хочет, хочет, хочет. Но не торопит. Он восемь лет не торопится и не торопит, только присматривается к Изуку и при каждом созвоне или встрече радуется всем своим нутром, что тот ещё холостой. Это даёт ему надежду, сжигает лёгкие, заставляет чувствовать жар всем телом, как сейчас. Под костюмом собирается пот, блондин счастлив что снял хотя бы перчатки и может собственными ладонями совсем неощутимо двигать пальцами, оглаживая скрытые пиджаком плечи младшего. Кацуки уверен, что горит как печка и что Изуку вот-вот станет душно, лишь бы уже не стало. Но он сам лично усугубляет ситуацию ещё больше — опускает нос в непослушные мрачные зелёные пряди, почти невесомо целует макушку, упивается ощущением щекотливых волос, которые окружают его лицо по самый нос. И, блять, готов поспорить, что Деку чувствует все эти движения прекрасно, но не отстраняется и позволяет в себя вжиматься, пусть и по-детски, пусть и скрытно, но целовать, вдыхать запах. Кацуки физически плохо, а что говорить о душе, которая прямо сейчас словно выставлена на аукционе у самого Дьявола. Дьяволом он зовёт Изуку. Того самого, что аккуратно гладит его по спине, спускаясь по самую поясницу и поднимаясь к лопаткам. Бакуго хотел бы знать, что движет этими руками, что творится в голове у Мидории, что он даёт блондину чувствовать, что его игра не безответна, что его чувства имеют шанс. Целует макушку ещё раз, ощутимее, со всей, присущей серьёзной натуре Кацуки, любовью, но не чувствует ничего, кроме тяжелого дыхания Изуку где-то в области его левого плеча или ключицы, которая, слава Богу, прикрыта костюмом, потому что иначе блондин растёкся или просто потёк прямо здесь, ведь к такому плотному контакту с чёртовым Деку он ещё, к сожалению, не привык. Изуку позволяет вдыхать себя ещё с минуту, когда начинает постепенно отстраняться, потому что жар от блондина невыносимый. Кацуки смотрит на него практически помутневшим взглядом. Ему не удается сфокусироваться ни на чём другом, кроме как на шрамированых руках Деку, а после на его обеспокоенном взгляде. Изуку тянет правую Бакуго, спрашивая что-то, наверное о самочувствии парня, но тот ничего не слышит кроме навязчивых мыслей, созданных его собственным воображением. Кацуки хочет его слишком сильно. В детстве и даже в подростковом возрасте это желание ограничивалось просто стремлением находиться рядом, чтоб Изуку всегда видел его перед собой и восхищенно смотрел. Но после, когда блондину стукнуло за восемнадцать, пошлые шутки Денки и Минеты заиграли совсем иначе. Держать Мидорию на расстоянии вытянутой руки оказалось мало. Сейчас Кацуки испытывает острую потребность хотя бы держать парня этой самой рукой. И не только для того, чтоб видеть его круглосуточно, но чтоб и остальные, такие как чёртов мудак Айс Спайс, видели, что Изуку принадлежит ему. Но. - Каччан, уже поздно, нужно ложиться, - звучит обыденно нежно и осторожно, с самыми чистыми побуждениями и заботой. В помутневшем рассудке Кацуки кажется всего на миг, что Деку зовёт его спать с собой, - вставать уже через несколько часов. Спасибо, что посидел со студентами. Его лицо ни чуть не красное, что не скажешь о блондине. Он не видит своё отражение, но готов поклясться, что пылает как блядский пожар, как не хлеще. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. Изуку. В голове одна мысль, Кацуки поддаётся ей, опускаясь взглядом на чужие губы, которые тут же тянутся в улыбке, но сам Изуку отстраняется ещё больше, подходя к своим дверям и наконец-то дёргая за ручку. - Спокойной ночи, Каччан, - бросает он, закрывая за собой дверь, не дожидаясь хотя бы ответного кивка. Стоит ей захлопнуться, как по ту сторону Изуку тянет пиджак прочь, пытаясь отдышаться, - его жар проходит даже сквозь одежду, - проносится то ли вслух, то ли мысленно, но учитель даже не думает об этом, грузно падая на постель. За дверью Кацуки поправляет ворот своего костюма, из-под которого словно клубы пара вышли вместе с движением руки. - Жарко.