Во имя моего героя

Когда «Один за всех» окончательно покинул Мидорию он прервал обучение в академии на две недели. Одноклассников решили не вводить в курс дела, но все и сами по себе догадались что случилось, когда около пяти дней Изуку не отвечал ни на звонки, ни на сообщения. К списку доказательств прибавился даже Всемогущий, который временно прекратил появляться в Юэй даже чтоб просто занести какие-то бумаги или побеседовать с директором Незу. Тошинори каждый день оббивал пороги дома семьи Мидория в надежде достучаться к юному студенту и убедить его, что его ценность как героя ничуть не упала и он может дальше продолжать действовать, но просто уже в других направлениях. Серый кардинал тоже хорошая роль, разве нет? Яги приводил в пример Сотриголову при каждой возможности или того же Гран Торино, о котором ни слуху, ни духу в новостях было за практически всю его жизнь. Но при этом оба состоялись как отличные герои и продолжали так и жить до момента наступления войны. Изуку кивал машинально, из чувства уважения к своему «Символу мира», каждый раз говоря, что он просто устал, а не расстроен или что-то в этом духе. Но на последующие дни парень так и не появлялся в академии, поэтому Всемогущий считал своим долгом говорить с мальчиком и пытаться донести ему, что жизнь не закончилась. По правде, Тошинори был не единственным, кто приходил к Деку. Урараку и Ииду Инко-сан дважды разворачивала ещё на входе, прося дать её сыну ещё немного времени прийти в себя. Тодороки она разок впустила, побаиваясь статуса Старателя, но тот ушел когда и пятнадцати минут не прошло. Кацуки же мялся у дверей ежедневно, боясь даже постучать. Он знал, что Всемогущий постоянно сюда ходит. А раз уж так происходит регулярно, то, значит, Изуку совсем плохо стало. Для сильного духом и всегда готового бороться Деку этот удар, пусть и был ожидаемым, но оказался слишком болезненным. Но вот однажды, буквально за два дня до того, как Мидория решится вернуться в Юэй, дверь перед лицом блондина открывается сама и он видит перед собой растерянную и подавленную Инко, которая практически прячется за дверью, раскрыв её настежь, таким образом предлагая Бакуго зайти внутрь. Он мнется, что-то мямлит себе под нос, но ступает осторожно внутрь, с нескрываемым волнением отслеживая звук того, как мама Изуку закрывает за ним дверь. Она опережает его на пути в гостиную, предлагает сесть на диван, предлагает что-нибудь выпить, предлагает поесть, предлагает всё, но даже словно боится упомянуть своего сына, глядя постоянно в пол, а не на гостя. - Ты каждый день приходил, Кацуки-кун? - вдруг мягко-мягко, почти шепотом спрашивает женщина, садясь рядом с парнем на диванчике, - мне кажется, я видела тебя в окне раз десять, но стеснялась пригласить. Бакуго смотрит на унылые глаза Инко. Пустые и холодные они будто не замечают реальности, а заглядывают куда-то в прошлое. Женщина всегда была очень нежной и трогательной, чуткой и невыносимо сердобольной, особенно когда дела касались её единственного сына — смысла её жизни и единственной опоры. Кацуки не нужно быть психологом со стажем, чтоб сказать что бедная мать раздавлена, выжата и очень напряженна, но, собрав всю волю в кулак, она старается говорить как всегда и быть вежливой. Возможно ей так легче пережить то, что происходит с сыном. - А я стеснялся постучать, - также тихо отвечает блондин, но даже полушепот выдаёт острый скрип его голоса и Инко моментально возводит на него свой соболезнующий взгляд, полон материнской любви и печали, - Кацуки-кун, мне так жаль, что вы это всё пережили сами. С её глаз невольно начинают течь слёзы и она, подобно Изуку, даже не пытается их вытирать в моменте, не стесняется их. Она понимает, что слёзы это не слабость и она научила Изуку мыслить ровно так же. Бакуго чувствует себя ещё большим моральным уродом, когда вспоминает как цеплялся к Деку за его «слабину», но он уже принял, что слабак здесь только он. - Как Изуку? - пытается, насколько это возможно спокойно, спросить гость. Инко поникает ещё больше, возвращаясь в пучину своего отчаяния. Она очерчивает возмужавшее лицо Кацуки нежным робким взглядом и кладет свои ладошки себе на коленки, будто пытаясь таким образом заставить себя говорить как есть. Она тянет ещё с минуты две, иногда открывая рот, но не издавая ни звука, и блондин понимает, что всё ещё хуже, чем он себе представлял. - Почти не ест, не выходит из комнаты, если не в душ, - Инко запинается, - пьёт антидепрессанты, - Кацуки задерживает дыхание, - у него случилась паническая атака прямо в академии, когда ты его нашел, но она повторилась уже дома, когда его привез Всемогущий. Парень не знает куда себя деть, он чувствует что его сердце болезненно сжимается вместе со всей грудной клеткой. Он искоса поглядывает на лестницу, что ведет на второй этаж к комнате Деку, будто внутренне решаясь по ней подняться и встретиться с хозяином. Ему хочется увидеть то, до чего Изуку довели обстоятельства, но Инко прерывает его мысли, аккуратно кладя правую руку блондина в свои ладошки. - Кацуки-кун, - женщина вся трясется, - он не слушает даже Всемогущего, но ты… я чувствую, что ты способен ему помочь… его спасти, - парень чувствует как слёзы собираются в уголках его глаз, а брови тяжело стягиваются к переносице, - ты же для него особенный.

***

Изуку открывает глаза с нереальными усилиями, будто веки были между собой предварительно замурованы. Они все слиплись, едва ли парень стал протирать глаза рукой, то несколько ресниц, как назло, отпали и упали внутрь, раздражая и заставляя слезиться. Голова трещала по швам, в ушах стоял тихий, но противный писк, и, пока Деку считал это своей главной проблемой, он хорошенько проморгался и смог наконец разглядеть в каком месте очнулся. Серые не покрашенные стены, окна, закрытые длинными почти ничего не просвечиваемыми чёрными шторами, один единственный низкий шкаф, больше смахивающий на тумбочку и огромная знакомая кровать, на которой проснулся учитель в своей вчерашней одежде. Парень физически ощутил, что он в заднице. Ещё раз оглядевшись он резко вскочил с кровати, пытаясь как-то ориентироваться, но мозг блокировал все мысленные потоки, заставляя концентрироваться на головной боли, которая его буквально прожигала. Глазами Изуку случайно зацепился за стоящую у подножья кровати со стороны, на которой он спал, бутылку с водой и плашку каких-то таблеток. Мидория поднял и то, и другое, попутно читая на этикетке перечёркнутое название маркером, исправленное на «обезбол». Должно быть, это ему, но от кого? Он впервые просыпается в таком мрачном месте, где так пусто и даже стены ещё не приведены в порядок. В любом случае, внутреннее чутье подсказывало, что бояться нечего, поэтому Изуку шустро глотнул лекарство и запил водой из бутылки, хотя пить таблетки с перечёркнутым названием, едва проснувшись в неизвестном месте, по идее, вообще нельзя. Деку счёл это за выбор без выбора и через минуту уже стоял у двери в комнате, которая должна вывести его в коридор. Он тихонько потянул за ручку, надеясь что скрипа не будет, и вышел из спальни, осторожно оглядываясь по сторонам. Стены и снаружи были серыми и одинокими: без плакатов, картин, краски или обоев, однако внизу на полу ламинированный паркет. Мидория заметил ниточку света из глубины чуть более отдаленной комнаты и, последовав туда, оказался у огромного окна, почти до конца закрытым плотными чёрными шторами, но через тонкую щель пробивалось утреннее Солнце. Деку выглянул за шторы и увидел многоэтажные здания повсюду, а также обнаружил, что сам находится в квартире на этаже 15-ом, не ниже. Это странно, даже шокирующе, потому что ещё минуту назад внутренний голос Изуку уверительно говорил ему, что это, должно быть, какая-то современная пристройка к традиционному дому семьи Тодороки, с которым он вчера должен был пойти выпить, но сейчас, стоя с открытым ртом и едва ли не встречая восход в рандомной ещё не обжитой квартире, учитель, бедолага, просто обомлел. Господи, неужели он столкнулся с кем-то в баре и подружился настолько, что пьяным забрёл к нему в квартиру? А что если не подружился, а…? - Блять! - Деку услышал резкий шум где-то со стороны выхода из квартиры, будто что-то громко упало, но звук был очень притупленным, а следом за ним сорвался мат. Как сорвался мат, так и Изуку сорвался с места, стремясь приблизиться к источнику звука и уже наконец сообразить куда его занесло и какого вообще чёрта. Практически у самой двери на выход, — которую парень предварительно дёрнул, на случай если она открыта и можно удрать, не разбираясь — оказалась ещё одна закрытая дверь, но прислонившись к ней ухом учитель чётко стал слышать шум от душа и звук открытия то ли шампуня, то ли геля для душа. В полумраке особо не покрутишься, поэтому Деку стал выискивать выключатель, чтоб что ли свет включить. Если даже пойдет и откроет шторы настежь в предполагаемой гостиной, то навряд ли утренний свет дотянет до самой прихожей. Из всего радовало только то, что, если свет на улице такой тусклый, то должно быть, сейчас где-то 4-5 утра, а это хороший знак, потому что Изуку хотя бы на работу не опоздает! Но ещё важнее отрыть где-то свой телефон или хотя бы рюкзак, чтоб хвататься за него и валить. Рука помешкала по стене у двери в прихожей и Мидория чудом нащупал выключатель. Клацнув по кнопке комнатушку залило ярким белым светом от лампы и парню пришлось хорошенько поморщиться прежде чем он успел привыкнуть. Но едва ли он назад открыл глаза, хватаясь за голову, в которой раздался, кажется, треск с бодуна, то уже схватился за сердце — рядом с его строгими учительскими туфлями в прихожей стояли средней высоты чёрные ботинки с ярко-оранжевыми вставками на носках и сзади над платформой. Деку даже не пришлось осматривать настенную вешалку, на которой висела маска с геройского костюма, или переваривать то, почему именно ругательство он услышал первым делом сегодня утром, чтоб точно догадаться кому принадлежит квартира, в которой он проснулся. Он судорожно потянулся к выключателю и, едва потушив свет, рванул назад в спальню, также тихо закрывая за собой дверь и облокачиваясь на неё, громко выдыхая. Парню даже представить страшно как именно его сюда занесло, но теперь хотя бы одной проблемой меньше — таблетка, которую он выпил точно не является крысиным ядом или типа того. Изуку немного постоял возле двери, снова привыкая к полумраку, а после таки подошел к плотным шторам и раздвинул их, чтоб свет поступал обильно вовнутрь и можно было уже чётко разглядеть что здесь и к чему. Во-первых, Изуку теперь узнаёт кровать — её Кацуки определенно перевёз сюда из общежития Юэй. Во-вторых, на странном низком шкафчике с самого начала лежат аккуратно сложенные мрачные футболки и стоит пара одеколонов. Учитель заинтересовано поглядывает на этот мутный шкаф, медленно подходя ближе, будто сомневаясь в правильности своих действий. Возможно внутри лежит его телефон. Ну или, там, личный дневник Каччана с детскими секретиками, кто знает. Одним словом, Мидория тянет на себя ручку выдвижного шкафчика и тут же открывает широко рот в изумлении. Нет, телефона его там и близко не было, как и личного дневника Кацуки, но зато было около пятидесяти самых разных дисков, помеченных разными маркерами по краям коробок. Больше всего доминировал зеленый. Даже не так — он был основным здесь. А все диски стояли на небольших подставках для них и выглядели очень внушительно и презентабельно. Изуку наклонился посмотреть поближе, сгибаясь буквально пополам над выдвижной полкой, но не решаясь доставать ни единую коробку оттуда. Его глаза с любопытством бегали между рядами из дисков, пытаясь найти хотя бы одну надпись, чтоб хоть как-то ориентироваться о чём здесь вообще идёт речь, но Кацуки тот ещё секретный перец, поэтому ни единого слова обнаружить не удалось. Но даже так Деку имел догадку о том, что на каждом диске может быть записано — очевидно же, что разные любимые бои с участием Всемогущего. И, о Господи, как же руки чешутся одолжить какой-то диск прямо сейчас и умчаться домой посмотреть его перед работой, не пересекаясь даже взглядами с Каччаном, но, ей Богу, Деку, это уже не просто не по-мужски, но даже и не по-людски. Изуку абсолютно погрузился в свои лучшие времена, вспоминая о том, что у него вообще-то тоже есть ряд записей, посвященных Всемогущему, но они все записаны на флешке, надёжно упрятанной в комоде у него дома, как вдруг резко побледнел в мгновение ока, когда ощутил у себя за спиной знакомое тепло. Через секунду ему стало ещё хуже, когда он осознал, что оно слишком близко. Когда удалось почувствовать чужой вес на себе и увидеть светлые волосы Кацуки справа над своим плечом, через которое он смотрел в открытый выдвижной ящик, то сердце, казалось, пропустило несколько ударов подряд. С лица и волос стекали мелкие капли после душа и находили свой покой на плече рубашки Изуку, сам Бакуго смотрел ровно в коллекцию дисков абсолютно спокойно, или даже грустно. Деку совсем не заметил, что руки второго уверено упирались в этот самый низкий шкаф, создавая вокруг Изуку своего рода ловушку, которая не позволила бы ему отойти свободно в любой момент. Изуку не смог бы передать словами насколько сейчас напуган даже просто открыть рот в своё оправдание. Он некоторое время просто молчит, с настолько обескураженным и неловким взглядом, что внутри аж мир переворачивается и боль от бодуна возвращается с новым приливом. - Каччан! Я просто искал… Нет, я смотрел чего у тебя может не хватает! - затараторил учитель, активно жестикулируя, но боясь отойти от блондина, - знаешь, у меня дома очень много разных вещей и мебели! Я подумал, что могу что-то отдать тебе! Из нового, конечно же! Я не хотел находить ничего личного и нарушать твоё простран… - Это диски с записями всех поединков с твоим участием, которые получилось снять журналистам, - голос парня не был ни грамма раздраженным, наоборот, он звучал так печально, будто Кацуки сам успел забыть, что это за записи и почему они в его квартире, - этот, по центру, это полная битва с «Все за Одного» и Шигараки, там я тоже есть. Все диски слева это твои бои с разных ракурсов и просто сюжеты из передач с комментариями про-героев. Справа пара дисков с моим боем и записями семейной драмы Айс Спайса, - блондин проговорил это с толикой негодования, - а дальше записи спортивного фестиваля с нашим классом и немного другого. Деку смотрел на парня с нескрываемым удивлением. Его глаза раскрылись настолько широко, будто учитель поглотил только что ими целый новый пак абсолютно другой информации о привычном ему Каччане. - Хранишь их как память, да? - чуть более расслаблено задал риторический вопрос учитель, разворачиваясь обратно к коллекции, в упор не замечая практически полностью нагого Кацуки, в одном белом полотенце до колен, которое волей Божьей висит на его бёдрах, - я был уверен, что это записи со Всемогущим. Ты постоянно удивляешь, Каччан. - Потому что я фанат Всемогущего, а не фанатик, - показательно растянул последнее слово блондин, закатывая глаза, - могу поспорить, что ты уже планировал, как вынесешь у меня половину дисков под шумок. Изуку моментально густо покраснел и начал тараторить что-то в духе «как ты можешь такое обо мне подумать!», но Бакуго таким не проймёшь и по красноречивой реакции младшего он прекрасно понял и ахуел, что фанатизм из Деку выйдет разве что в могиле только. - Жуткий кретин, - тихо произнёс Кацуки, глядя на гостя буквально квадратными глазами, а тот покраснел даже пуще прежнего, что-то размахивая руками у себя перед носом. - Кстати, лазить по чужим вещам как-то не круто, Изуку, - скорее чтоб просто пристать, чем сделать замечание, добавляет хозяин квартиры. На этой реплике, и без того красный учитель резко начал терять эту краску, превращаясь в бледного полуживого. Такой перепад оттенков насмешил последнего, но тот не подал виду, просто похлопал Мидорию по плечу и отошел от него на несколько шагов, чтоб дать оклематься. Ему, на самом деле, сейчас было абсолютно плевать по каким полкам в его квартире шарился Изуку, ведь остро смущало другое. Оказалось, что не только его. - Каччан, как я здесь оказался? - не поднимая взгляда парень задвинул выдвижную полку обратно в шкафчик. - А ты не помнишь? - голос блондина стал неконтролируемо холоднее, а сам он с шумом плюхнулся на кровать, широко раздвигая ноги, прикрытые полотенцем, неосознанно занимая доминирующую позицию. - Мы приехали с Тодороки-куном в бар, который ему когда-то посоветовал Токоями-кун, потом выпили и разболтались, - в голове постепенно стали появляться урывки из рассказа Шото об их совестном времяпрепровождении с Динамитом после заданий и одна пикантная, будь она проклята, деталь, которая прямо сейчас даёт о себе знать на лице учителя сведенными к переносице бровями, - но я не помню, чтоб ты к нам присоединился. - Естественно не помнишь, - также мрачнел блондин, - ведь, судя по тому в каком состоянии я застал вас, можно было легко понять, что пил только ты. - Я вёл себя как-то странно? - неуверенно поднял взгляд на вопиющие глаза Кацуки Мидория. - Ты может и нет, но тот ублюдок… - у Бакуго начинают агрессивно двигаться желваки, - вы с ним нихуя себе как близки, ага? Изуку от удивления на секунду вскидывает обе брови вверх, но тут же принимает обратно слегка раздраженный вид, больше не отводя взгляда с надменного и явно злого лица Кацуки. Он чувствует буквально кожей, как давящая атмосфера расползается по комнате, но не может определиться ещё, кто из них двоих её главный источник. - Как оказалось, не ближе, чем вы, - резко отвечает, заставляя теперь блондина на мгновение изменить выражение лица. - Чё?! - Как я здесь оказался, Каччан? И где мой телефон и рюкзак? - Изуку показательно оглядывается по сторонам, показывая, что он не намерен продолжать разговор и хочет поскорее уйти, но Бакуго это отнюдь не оценил. Он быстро поднимается с кровати и на шаг приближается к учителю, автоматически угрожающе расправляя широкие плечи и закидывая голову немного назад, делая свой коронный высокомерный взгляд. Хотя в данном случае, это скорее защитная реакция перед Изуку, нежели высокомерие. - Ну уж нет, блять, сказал «А», говори и «Б», - парень пару секунд мнется, стараясь удерживать ниточку трезвого рассудка, чтоб не сорваться, и добавляет максимально подозрительное и неискреннее: - Изуку? Видимо это был спусковой крючок того самого Изуку, потому что он тут же и сам делает шаг вперёд, оказываясь в сантиметрах 50ти от раздраженного блондина, и с нескрываемой собственной злостью быстро произносит: - Ну а как же, пьёте по барам после совместных заданий, а после ты прям при нём уходишь развлекаться с какими-то девушками, - у Изуку сердце болит проговаривать эту дрянь вслух, но какое-то тупое отдаленное чувство внутри хочет узнать что скажет на это блондин, как отреагирует, будет ли отрицать, - очень доверительные отношения, куда уж мне. Кацуки на мгновения столбенеет, теряется. В его голове быстро прокручиваются события, когда такое могло произойти и о чём вообще идёт речь, как вдруг по мозгам ударяет ненавязчивое воспоминание о том, как двумордый невзначай спрашивает у него, что были за девушки в баре, когда блондину пришлось вынуждено уйти. Бакуго несдержанно скалится, на пару секунд закрывает глаза, плотно сжимая веки и, пытаясь подавить накатившую злость, скрипящим голосом выжимает: - Те две идиотки… Тот урод не так всё понял… - Сложно понять всё «так», когда тебе на ухо что-то шепчут какие-то красивые девушки, а после ты как завороженный уходишь следом за ними, - язвительно и с нескрываемой обидой выдаёт Деку, и добавляет, - где мой телефон и рюкзак? - Не знаю, что тебе наплёл тот выродок, чтоб ты так плотно с ним стал обжиматься, - подача ровно по Изуку, пора отбиваться другому, - но я с теми проститутками дела не имел. Я оттянул их в участок и возился с ними там всю ночь, потому что те дуры не имели при себе никаких документов, так ещё и сопротивлялись всю дорогу, постоянно уматывая куда-то. - Обжимался? - у учителя на губах оскорблённый смешок, он почти сам начинает закипать, - с Тодороки-куном? Ты в своём уме, Каччан?! - Уж в глаза я не ебался! С Тодороки-куном, с Тодороки-куном, - перекривляя высокий голос Мидории закивал, невинно хлопая глазами, - на грудь ему прилёг, блять! Чё ж на хуй сразу не прилёг, а?! - Какого хера ты несёшь?! - у Изуку задёргался глаз от такого высказывания, - мы с Тодоро… с Шото-куном, - ох, тяжелая артиллерия, на какую Кацуки раздраженно закатывает глаза, - хорошие друзья и никто из нас не стал бы приставать к другому, особенно, когда кто-то не в себе от алкоголя! - Сам придумал или он тебе надиктовывал это оправдание? - блондин морщится, демонстрируя насколько его не удовлетворил ответ, - ты не видел как я застал вас! Как тот бедолага прижимался к тебе, когда ты бухой уже и соображать не мог! - Прижимался ко мне?! То… Шото-кун всегда помогает мне, когда я пью много! Он постоянно сам отвозил меня домой после этого и никогда ничего вульгарного от него не было! - Это ты сквозь сон видел или у тебя на заднице камера, которую ты проверяешь каждое утро после пьянок?! - блондин орёт во все горло, агрессивно сгибаясь, то выправляясь в спине, ему физически сложно удерживать себя в руках. Он не может. - Ты переходишь все границы, Каччан! - у Изуку подступает ком к горлу, он не может сообразить причину обвинения, - какого хуя ты выставляешь меня каким-то извращенцем прямо сейчас?! Так и в контексте ещё и моего друга! - Твоего друга, блять?! Того, который вчера тебя чуть не засосал, когда я пришел?! - Да откуда у тебя такие сценарии в голове? Пришел бы ты раньше, то увидел бы, что ничего там и близко не было! Хватит осквернять меня и Тодороки-куна! - Пришел бы раньше?! Да я весь день ебался с этими преступными выблядками, - оскорбительно возмутился Кацуки, - разбил свой телефон в мясо, даже симку повредил! Мне едва какой-то задрот её поправил! - Тогда почему за круглые сутки, если ты целый день с кем-то дрался, не было ни единой новости о тебе?! - Да я откуда знаю, блять?! Мне контролировать СМИ или что?! Зато едва я освободился, то с горящей жопой рванул к тебе, а ты, блять, уже готовый валялся, ничего не соображал даже! - Тогда в чём суть твоей претензии?! Ты ворвался в бар, когда я уже был пьян, увидел, что Шото-кун дал мне на себя опереться и что дальше?! Назвал меня мальчиком легкого поведения сотню раз и забрал меня оттуда, да?! Так я оказался в этой квартире?! - А что, ты чем-то недоволен?! Стоило оставить тебя с двумордым, да, блять?! Понравилось в его объятиях?! И это сколько я ещё не видел за все те годы, пока вы пили только вдвоём! - Пошел ты! Изуку сорвался с места и быстро двинулся к выходу из квартиры. Бакуго ядовито прыснул от нервов, точно зная, что квартира заперта и Деку фиг из неё выйдет без ключей. Однако тут же раздается глухой удар, а следом за ним звук падения металлической двери, и Кацуки бросается следом на выход, чтоб проверить что произошло. В нескольких мгновениях бега Кацуки чётко осознал, что ему нужно вырвать и сжечь язык, потому что он позволил себе слишком много, зашел слишком далеко, обвинил совсем не того во всём, и возможно даже сделал в чём-то поспешные выводы. В любом случае, раненное не физически, но духовно выражение лица Изуку, которое удалось разглядеть только уже в воспоминаниях, кричало об этом, но блондин, очевидно, за накатившей ревностью не смог его разглядеть. Проебался кретин. На каких основаниях он вообще посмел выдвигать какие-то претензии личной жизни Мидории? Даже если он спит с другим, даже если это Айс Спайс — это не то, что касается Бакуго даже и каплю, да? Нет, нет, нет, нет! Деку выбил дверь вместе с петлями, она по-сиротски согнута лежит в коридоре с точно отпечатанным следом от ноги ровно посередине. Без причуды. Блондин выбегает из квартиры, попутно замечая, что в прихожей нет туфель учителя, и срывается к лифту, который поспешно закрывался с каждой секундой. Приходится оттолкнуться с помощью причуды, чтоб значительно ускориться и успеть, пока двери перед ним не закрылись. Всё удаётся, вот только… - Изуку? - шепотом, практически про себя, срывается с грязных уст Кацуки, когда он видит в уменьшающемся проёме потухшее мрачное лицо учителя, с опущенными уголками губ, приоткрытым ртом и огромными проявившимися тёмными пятнами под глазами. Веки вокруг зелёных радужек заметно покраснели, а сами радужки и в целом зрачки смотрят на него из-под лба, с открытым отвращением и обидой. Плечи парня опущены, он держит пальцами левой руки свои туфли, а сам стоит босяком. На плече его рубашки ещё не успели высохнуть капли воды с волос Кацуки после душа, - я… У блондина была вечность, чтоб вставить руку или ногу в проём лифта, чтоб не дать ему закрыться, но он не смог осилить это, отпустив Изуку.

***

В академии прозвенел звонок и весь класс математики мгновенно затих, всматриваясь в листочки с заданиями, которые им, мягко говоря, не понравились. Проверочная работа на первом же уроке на оценку закрепления материала не казалась Изуку какой-то сложной, наоборот, он отобрал задания как можно попроще. Однако, посмотрев мельком на лица студентов учитель пришел к выводу, что переоценил их аналитические способности даже в самой упрощенной работе. Всего пара учениц уверено взялась решать уравнения, а остальные просто какое-то время сидели-тупили прежде чем даже просто взять карандаши в руки. Учитель откинулся на кресло, решив что это уже явно не его проблемы и принялся считать ворон, упираясь взглядом в потолок. Телефон свой он так и не нашел. Когда парой часов ранее Изуку пришел домой, то отрыл пульт от костюма и нажал на крупную зеленую кнопку по центру. Костюм прилетел буквально в рюкзаке к нему в течении 8 минут, не больше. Мужчина очень удивился тому, что эта функция вообще работает, но не стал вдаваться в подробности, чтоб подсчитать откуда этот рюкзак летел и что он делал там. Хотелось не думать о том, что произошло чуть раньше, а просто забыться ещё на некоторое время. И вот теперь, не имея телефона под рукой, чтоб даже обещанные новости о Динамите за вчерашний день почитать, Мидория устало водит взглядом по белому потолку, считая количество ламп. - «Понравилось в его объятиях?! И это сколько я ещё не видел за все те годы, пока вы пили только вдвоём!» «Да пошел ты». Изуку неприятно морщится, кладя ладони на лицо, всё ещё держа голову откинутой на спинку кресла. Кому-кому, но не щеголяющего по случайным девушкам Кацуки, позволено хоть как-то комментировать то, как близки они с Тодороки. Хотя, если подумать, то Деку никогда не считал себя таким близким ему. Просто знал, что он скорее всего, стал первым официальным другом парня, показал ему другой взгляд на мир, заставил использовать его огненную причуду. Изуку никогда не замечал от Шото каких-то многозначительных взглядов или поступков. Да, он может дать ему поспать у себя на плече, когда тот пьянеет. Да, он может похлопать его по спине или плечам, пытаясь достучаться. Да, он может искренне рассказать ему то, что думает о других героях и поделиться проблемами в семье. Но никогда Шото не пресекал эту черту, и та физическая близость, которая развилась между ними, не больше чем следствие доверия обычно холодного и отстраненного парня. Мидория никогда не сомневался в этом, даже на секунду. Да и кроме того, если бы Шото действительно, прижимался к нему, то за всё то время после выпуска, он бы наверняка стремился хотя бы чаще писать, звонить. Они даже просто встречались от силы раз в 4-6 месяцев и то на пару часов. «И что за придурок», - ругается про себя Изуку, массажируя пальцами свою переносицу. Он искренне прозрел от событий сегодняшнего раннего утра. Наезд ни за что, коллекция дисков, пропавший телефон, сломанный мобильный Кацуки. Всё выглядит таким притянутым за уши и ненастоящим, что кажется, что мужчина вот-вот и проснется, придет в себя, а события несколькочасовой давности просто исчезнут. « - Я с теми проститутками дела не имел. Я оттянул их в участок и возился с ними там всю ночь, потому что те дуры не имели при себе никаких документов, так ещё и сопротивлялись всю дорогу, постоянно уматывая куда-то.» Хотя бы здесь всё стало ясно. Честно говоря, у Изуку как камень с души упал. Но, к сожалению, ненадолго. Допустим, в тот раз, как Кацуки застал с девушками Шото, у них ничего не было и он занимался решением вопросов о нарушении законных норм, но сколько раз Тодороки-куна не было рядом? Сколько всего Мидория не знает? «Это не моё дело», - отряхнул себя учитель, поправляя галстук своего костюма. Но в душе неприятно щемит и отмахнуться от этого чувства не получается физически, она душит где-то там, но причину откопать не получается. Почему вообще Кацуки пристал к тому, как близки Изуку и Шото? Что ему с того, что второй разрешает использовать себя как надежную опору, когда Деку перебирает с алкоголем? Что он сделал с Тодороки, когда нашел их? Почему ему вообще не всё-равно? «Противно ему», - сделал умозаключение. Да, в современном мире, полном причуд и самых разных отклонений у человеческого генома, есть ряд предубеждений и стереотипов, которые связывают по рукам и ногам некоторых представителей общества. К ним относятся все те, кого принято называть людьми с «нетрадиционной» ориентацией. Если вдруг окажется, что девушку влечёт к девушке, то одна половина общества её осудит, а вторая махнет на неё рукой с фразой «перерастёт». Если вдруг окажется, что парня влечёт к парню, то простыми фразочками не обойдёшься — в большинстве случаев получишь сразу по лицу, если об этом прознает другой представитель мужского пола. Кацуки, как парень весьма презентабельный и способный «клевать» всех тех, кто ему не то что внутренне, а и внешне как-то не понравился, навряд ли смог оправиться спокойным принятием ситуации, когда увидел своих двух одноклассников в не вписывающейся в рамки его стереотипных понятий ума. Это досадно. А ещё досадно, что нельзя уже и просто проявить заботу о друге и дать ему оклематься у себя на плече, потому что тебе сразу же прилепят клеймо на лбу и осудят все, кому не лень. Пусть даже так, но Изуку был в корне не согласен с тем, что ему приписал Бакуго. За свою ориентацию Деку не ручается — он никогда не чувствовал ни к кому сильного влечения, чтоб определить свои предпочтения, поэтому допустим, примет клеймо гея от блондина. Но вот за отношения с Тодороки он готов порвать все предубеждения Кацуки, потому что дружба на то и дружба, чтоб быть близкими и готовыми быть рядом даже в самой абсурдной ситуации. - Мидория-сенсей, - робко обращается девушка из класса, поднимая повыше руку, чтоб учитель заметил её, - в дверь стучат. Деку слишком погрузился в раздумья и не услышал ненавязчивый стук, так что сразу же подскочил, когда ему подсказала ученица. В кабинет заглянула ужасно знакомая макушка с невозмутимым выражением лица, но с просящими выйти глазами. - Профессиональный герой Шото! - выкрикнула во весь голос другая ученица и весь класс мгновенно воодушевился, подорвавшись с места. - Боже, он ещё красивее в жизни! - Ребята, сядьте, у вас проверочная, - вдруг чуть более резко, чем обычно, отозвался учитель и класс от удивления округлил глаза, - кто не выполнит 5е задание до того, как я вернусь, получит ещё 10 дополнительных! Мужчина поспешно выдвинулся из класса и, плотно закрыв за собой дверь, предложил Тодороки немного отойти, чтоб студенты не стали подслушивать. Второй просто согласился. Шото был в своём геройском костюме, так что не составило труда догадаться, что он пришел сюда с патруля. Изуку рассчитывал на то, что мужчина всё же всё время отдаст семье, а не продолжит работать, но, видимо, у того были другие планы. Когда они отошли достаточно от кабинета математики Тодороки закопошился в своих штанах и вынул оттуда мобильный Мидории, наблюдая за тем, как занятно округлились его глаза от удивления. - Он был у тебя? - Да, ты выронил его в баре, а рюкзак оставил в машине, - кивнул Шото, - но он утром куда-то сорвался, так что, я надеюсь, это к тебе. - Да, всё так! Я нажал на кнопку вызова. - Мидория, - мужчина несколько замялся, - я должен тебе рассказать, что вчера произошла немного странная ситуация, связанная с Бакуго. - Я уже знаю какую-то часть, - тяжело выдохнул учитель, переминаясь с ноги на ногу, - надеюсь ты откроешь мне глаза на всё это. - Я постараюсь, - одобрительно кивнул Шото и быстро начал, - мы с тобой общались, когда ты стал чуть больше пить. Я не стал тебе ничего особенного говорить, предупредил о работе, ты сказал, что всё нормально, - Изуку это ещё помнит, - чуть после ты стал сильнее налегать на пиво и в какой-то момент ты сделал очень странное выражение лица, - на секунду Тодороки отвлекся, пытаясь приблизительно показать что не так было, учитель неловко усмехнулся, - я напрягся и подсел к тебе, потому что подумал, что может это признак какого-то приступа, - насколько же его там перекосило, - я не врач, но подумал, что тебе, должно быть, хватит пить, особенно учитывая, что твои зрачки перестали фокусироваться на мне, поэтому приложил тебе свою левую руку на глаза, чтоб ты быстрее заснул. Это сработало, так как алкоголь тебя и так уже к тому моменту подмял и сам ты уставший был, так что без проблем, - мужчина тяжело вздохнул, - но немного позже ты в дрёме упёрся о меня головой и я устроил тебя поудобнее. В тот момент появился Бакуго. Деку отводит взгляд в сторону, не зная куда себя деть, но основная часть уже позади, так что всё не так плохо. Поражает только то, насколько же Кацуки должны были избить на патруле, что он из таких невинных действий Тодороки организовал у себя в уме едва ли не домогательство. - Он был очень злым, нёс всякую ерунду, - Шото вскинул бровь, видимо, до сих пор не понимая подпочву таких резких действий, - вытянул тебя буквально из-за стола и сказал не ошиваться рядом с тобой, иначе он меня прикончит. Ну, и ушёл. Герой тактично решил опустить часть с тем, где блондин показательно ударил по ягодице Мидорию, чётко очерчивая принадлежность последнего себе. У него не вызывало это действие никаких положительных эмоций, а, напротив, злило на удивление ярко, однако рассказать об этом учителю было бы очень грубо, да и это наверняка посеяло бы зерно неловкости между ними двумя, а после разразилось бы бурей во взаимоотношениях Изуку и Кацуки. - Господи, прости, Тодороки-кун, - сенсей спрятал лицо за крупными ладошками, пытаясь их прохладой привести себя в чувство, - я не хотел чтоб так получилось. - Не вини себя, ты ничего вообще не сделал, - Шото потянулся к чужому лбу, мягко отталкивая шрамированые руки и обдавая его своей ледяной причудой, - просто Бакуго был таким разъярённым, что я боялся, что наговорит тебе всякого, что навредит нашей дружбе. - Что ты, Тодороки-кун, - Изуку нежно улыбнулся, наслаждаясь морозной прохладой чужой руки, - я знаю, что ты ничего плохого мне не сделаешь, поэтому не волнуйся. - Я рад, - улыбнулся в ответ мужчина и полез снова в свой карман, - я привёз ещё обезболивающие на всякий случай.

***

Шото неспешно спускался по лестницам академии, иногда оглядываясь по сторонам и вспоминая урывки со своей жизни на геройском факультете. Здесь было хорошо учиться. Приятная атмосфера, смешные одноклассники, добросовестный староста, ответственные учителя. Всё способствовало тому, чтоб каждый студент смог в будущем стать профессиональным героем. Тодороки младшему в этом плане было ещё больше мёдом помазано, так как имея отцом самого Старателя было бы сложно не состояться в геройской работе, даже если бы он был самым слабым в академии. Теперь же, спустя года, когда началась ненавязчивая битва за рейтинг, в которой собрался весь почти класс полным составом, Шото ощутил отсутствие важной детали, которая удерживала его стимул всю студенческую жизнь. Деку не вступил в борьбу и остался на лавке запасных, поддерживать и обучать тех, кто когда-то тоже будет делить с героями одну таблицу, рассчитывая попасть хотя бы в первую десятку лучших. Это было несправедливо. Также несправедливо как то, что причуда Изуку исчерпала себя так быстро, не успев отслужить даже один месяц с лицензией профессионального героя. Для него это был тоже удар. Особенно когда Мидория перестал появляться какое-то время в академии. Шото решил тогда прийти к нему домой. Ему открыла милейшая женщина, которая служила будто женской версией самого Изуку. Она была немного напугана, но впустила его, указав пальцем куда идти, чтоб добраться к комнате её сына. Мидория сидел измученный в компьютерном кресле и просто смотрел куда-то в пол, удерживая в руках фигурку Всемогущего. Он услышал раза с четвертого, что Шото к нему обратился и медленно поднял на него совершенно пустой взгляд. Он не одарил друга ни улыбкой, ни словом, просто продолжал смотреть в его лицо, не выражая своим никаких эмоций. Тодороки быстро сообразил, что это следствие сильных успокоительных, но всё-равно пытался поговорить с Деку, расшевелить его, вот только это было зря. Тот смотрел, как игрушечный, с широко распахнутыми глазами, но не издавал и звука. Атмосфера представала жуткая и Шото не выдержал давления. Он ушел, не выдержав и 15ти минут, едва осилив себя попрощаться с Инко-сан. И даже так, испытывая глубокую скорбь по старому Деку, Тодороки не смог проведывать его, будучи уже про-героем чаще чем раз в полгода. Его окутывала работа, звонки от семьи, интервью, дальние поездки, поиск лекарств для отца, всё что угодно, но не Мидория. Со временем только, когда Кацуки сообщил всем, что собирает на костюм для Изуку, который будет максимально приближен к его старой причуде, Шото почувствовал, что был бесконечно бесполезен всё это время. Одной тоской делу не поможешь, но даже так, считая Деку важным для себя человеком и другом, он совсем не изъявил никакого желания помочь ему так, как решил Бакуго. Пусть мужчина и бросил большую часть своих ресурсов на этот проект одним из первых он уже не мог отделаться от ощущения того, что отстал от Кацуки на целую пропасть. Между ним и Мидорией образовалось целое ущелье, которое Шото не сможет заполнить, а вот между Мидорией и Бакуго появился мост, который сможет их свести снова. Шото догадывался что с Кацуки не всё так чисто. Он уважает его безмерно и готов продолжать терпеть его грубость, так как тот стал авторитетом в его глазах и символом настоящей дружбы. Мужчине казалось, что блондин из чистых побуждений стремился вернуть Деку статус героя в действии, но вчера ему удалось наконец разглядеть и кое-что другое. К чистым побуждениям примешивалось чистое чувство, которое Кацуки с непривычки завернул в грязную обёртку в виде желания обладать. Естественно Шото не мальчик и смог считать всю властность удара блондина по ягодице полуспящего Изуку, буквально кричащую «он — мой». Будь это кто-то другой, кто не сделал ничего для Деку, ровно как он сам, то герой Шото уже бы заморозил его голову и разбил как сосульку. Но так как это был Бакуго… Тодороки спустил ему всё с рук, считая себя не вправе вмешиваться. Выходя на прямую дорожку к выходу из академии Шото не сразу в порывах ветра ощутил сладкий знакомый запах, запутавшись в своих мыслях. Однако чутье помогло ему в последнюю секунду поднять глаза, а следом и ледяную волну, чтоб укрыться от неожиданного и мощного взрывного удара. - Какого хуя ты тут забыл, двумордый? - развернувшись в воздухе и громко приземлившись на ноги прорычал Динамит, - ты вчера меня не ясно услышал?! - Успокойся, Бакуго, ты всё неправильно понял, - спокойно ответил второй, слушая как лёд, что он соорудил причудой, быстро разваливается, - ещё со вчерашнего дня ты всё неправильно понимаешь. - Да что ты? - низким язвительным голосом протянул Кацуки со своей сумасшедшей улыбкой, начав приближаться медленными шагами, - что именно я не понял, а? То, что ты уже не знаешь как извиться, чтоб в рот к тому тупому задроту залезть?! Динамит пускается в бег и подлетает в воздух, размашисто пуская взрывной удар по Шото, который остался ровно на своём месте. Он успел создать ледяной колпак над собой, так что подача Кацуки его никак не зацепила. Удар громко пришелся на слух, так что Тодороки быстро сообразил, что они вдвоём будут иметь кучу проблем, если прямо сейчас всё не прекратится. - Я не претендую на Мидорию, - холодно заявил Шото, расставив руки в стороны на манер «я не буду драться», - я его друг и только. - Тогда что я вчера видел? - кричит блондин, раздражаясь жестом противника. - Элементарную заботу, чёрт бы тебя побрал! - нервно оскалился второй, делая шаг вперёд, - я не претендую на него! И я знаю, что даже если бы претендовал, то это ни к чему бы не привело, потому что он всё ещё видит во мне мелкого мальчишку, который упрямится использовать огонь. Кацуки это останавливает. Он выпрямляется из позы готовой к нападению и оценивающе присматривается к Айс Спайсу. Он не питает к нему доверия, но, тем не менее, не чувствует что тот врёт. - Вы двое! Что вы тут устроили?! - кричат охранники, которые бегут от ворот, - Динамит и Шото! - Тебе стоит исправить ситуацию с Мидорией, - вдруг раздаётся голос Шото, - я не знаю что ты ему сделал, но он выглядит плохо.