Магазин антиквара

      6:33       За окном все еще темно. Яркий свет от уличного фонаря пробивается в темную квартиру и светит на небольшой комок, что лежит на матрасе у стены. Этот комок со временем движется, когда из телефона, лежащего рядом, играет музыка.       Будильник… Он звонит не первую минуту. Но дело было не в том, что он не может разбудить того, кого должен. А дело в том, что сам человек не торопился его выключать, слушая музыку.       Относительно высокий юноша переворачивается на спину, вытягивая ноги и кладя тыльную сторону руки на лоб, наконец, тянется к телефону. Каштановые волосы лежат по всему матрасу, на котором кроме покрывала и подушки ничего не было. После очередной почти бессонной ночи глаза слипаются, но если он вновь позволит себе уснуть, проснется уже ближе к обеду.       Яркий свет от телефона слепит, но потом он меркнет, и юноша приоткрывает глаза, вырубает будильник.       Музыка затихает, и телефон вибрирует. Очередное сообщение, за ночь их прилетело около 20.       «О Божее», невзначай думает юноша и садится на матрасе, складывая одну ногу в колене и упираясь о нее носом, устало смотрит в телефон.       Яркие обои, оформление в темном режиме с некоторыми голубыми кнопками. И кипа уведомлений. В основном от приложений, несколько звонков и сообщения.       У всех контактов яркие аватарки и подписи в простеньком стиле.       «А-ляяянь, я правильно помню, завтра я выхожу на смену?»       Это было одно из первых сообщений, что попалось на глаза. Оно было от друга Ши Цинсюаня. Он работает в кофейне и иногда помогает, когда сам парень не может выйти на смену, а получить прогул не хочется. Добрейшей души человек, за тортик и вино готов сделать всё, что угодно. Правда, он немного шумный, но если иметь спокойный нрав, то с этим человеком можно общаться.       Се Лянь снова промычал и, вновь упав на спину, закинул телефон в складки покрывала и вытащил ногу из-под теплого одеяла.       Рядом с головой лежит удлинитель. От него идут провода. Для зарядки черный, к которому подключена настольная лампа, что сейчас стоит на полу, и еще провод, на котором заряжаются наушники.       Нащупав выключатель от лампы, парень включает свет. Что нежным жёлтым светом заливает небольшое жилище-студию парня. Письменный стол, стул, шкафы, кофемашина и сушилку для вещей, на которой висят две пары одинаковых брюк и белая кофта.       Не сказать, что квартирка излишне бедная, просто очень скромная. Всё строго по необходимости и ничего лишнего. Всё чисто и просто. Ни тебе чёрных открыток, ни пластинок, ни статуэток, ни котят.       Хотя юноша мог таскать с работы сотни вещичек, ему это не надо. После 8 часов в магазине начинало резать в глазах от всех этих вещей.       Единственное, что отличало эту квартиру от остальных — какое-то сумасшедшее количество книг. Два шкафа вдоль стены напротив матраса заставлены книгами. Все они разные: синие, желтые, черные и красные, с красивым рисунком на корешке или серебряной окантовкой.       После того, как юноша съехал в эту квартиру, он забрал все книги с прошлой. Их количество, конечно, сильно выросло за те года, что он жил в полном одиночестве, общаясь лишь с парой друзей и покупателями. Но все книги были для него ценными.       В особенности религиозные книги, что лежали на отдельной полке. Сам юноша не то чтобы был прям преданным верующим, вовсе нет, он сам не помнил, когда в последний раз захаживал на проповедь или смыть грехи. Хотя в его юношеские годы такое бывало часто. Книги эти были ценны по другой причине.       Пролистав первые сообщения, коротко отвечая, мол, да, проснулся и да или нет.       Дальше шла кипа уведомлений: сообщения, что ожидается сильный ветер, сообщение по работе, что полетело на попозже и сообщение по доставке.       Когда палец уже тянулся очистить все уведомления, на глаза попалось что-то новенькое.       «Ты ведь Се Лянь? Ты мне свой номер дал, так когда я могу забрать зеркало?»       Аватарка в виде черного фона с красным рисунком и набор цифр сбоку.       Остатки сна как рукой снесло, и Се Лянь, снова сев на матрасе, немного ошарашенно смотрит на сообщение. Руки чуток дрожат, а сердце заходится, но юноша резво печатает ответ.       «Да, ты ведь Сань Лан? Зеркало заберешь через дня 3–4, я тебе напишу, если ты, конечно, не против».       Как только сообщение было отправлено, юноша все-таки поднимается на ноги. Время на циферблате было 6:50, поступил очередной звонок. Контакт — Фэн Синь.       Юноша смотрит на экран и, кинув телефон на стол, быстро переодевается в черные брюки и белую кофту на пару размеров больше. Она была теплой, оттого невольно юношу снова начало клонить в сон.       Белоснежную, даже скорее молочного оттенка кофту дополнял голубой капюшон и шнурки голубого и белого цвета с металлическими концевиками. Манжеты также были синие. Из-за размера кофта слегка прикрывала руки, открывая лишь пальцы. Она была довольно длинной.       Переодеваясь, Се Лянь мимолетом взглянул в окно, увидев собственное отражение в темном стекле, где медленно загоралось окно за окном и гасли фонари. Близился синий час. Не то чтобы юношу интересовал синий час, его больше интересовало собственное отражение.       Длинное и худое тело с бледной кожей. Такие же тонкие руки и немного выделяющаяся на силуэте талия.       Ну что сказать, питание 2 раза в день, в лучшем случае, в пользу не шло. Чаще всего юноше просто было некогда, а иногда и не было денег.       Спустя еще секунд 30 вызов был сброшен, и Се Лянь, восприняв это как знак судьбы, отправился в ванную. Телефон забрал с собой на всякий случай и, встав перед зеркалом, чистил зубы, уперевшись рукой о бортик раковины.       «Ты чего не берешь, вижу же, что не спишь?»       Се Лянь покачивает головой и, закусив щетку зубами, набирает сообщение.       «Фэн Синь, занят, занят, если не беру, перезвоню, или у тебя срочно?»       «Не срочно, просто спросить хотел, тебе то гигантское зеркало на кой черт? У тебя триллиард лет не брали вещи под заказ».       «Это для Сань Лана, он заказал»       «Он?! Этот хмырь в красном?»       «Да»       Се Лянь невольно сильнее куснул щетку, вспоминая, что происходило на той неделе, когда он только узнал имя Сань Лана.       «Он уже оплатил предзаказ?»       «Скажу лучше, он полную стоимость зеркала уже оплатил»       Се Лянь убрал телефон и выплюнул пену. После умылся и, расчесав волосы, вышел из ванны, снова отвечая другу.       «Чего?! Да ну нахер, он? Да он не выглядит как тот, кто может купить себе такую вещь».       «И чего ж ты так взъелся на него?»       «Да ты глаза давно протирал? Он магазин обнесет, мы и не заметим».       «Фэн Синь, ну не судят людей по внешнему виду, мы с ним неплохо общаемся».       «То есть ты с ним снюхаться успел?»       Юноша таращится на сообщения, пытаясь понять, в каком смысле снюхался? Нет, он понял, что имеет в виду его друг… Но… Нет, он интересный собеседник для Се Ляня, не больше. При чем тут такое?       «Да при чем тут это?»       Набирает в ответном сообщении парень, кладет телефон на стол, но тут же снова берет, когда тот начинает вибрировать. Это был звонок от Цинсюаня.       — А-Лянь, доброе утро, не разбудил?       — Считай, нет, у тебя что-то срочное?       — Видимо, разбудил, кхм-кхм, что у тебя тут творилось?!       — В смысле?       – Почему так чисто?!       Голос, которым это произнес только открывший магазин Цинсюань, был до того комичным, что Се Лянь, сидевший на кухне, прыснул со смеху и уронил телефон, который зажимал между ухом и плечом.       — А-Лянь, ты там умер, что ли? Рано еще тебе, всего 22.       — Да не умер, не умер.       — Так, тогда повторяю, чего так чисто?!       — Хах, да когда я смену закрывал на выходные, то мне помогли с уборкой.       — О, правда, а может и мне будут помогать?       — Боюсь, вряд ли, это была разовая акция.       Цинсюань на той стороне трубки накуксился. Этот звук можно узнать из тысячи. Только этот человек, пьюший кофе со страшным количеством мятного сиропа, мог так кукситься, что становилось сразу ясно, кто это.       — И кто? Кто-то из твоих волонтеров?       — А вот и нет.       — Фэн Синь, Му Цин?       — Может, хватит гадать?       — Тогда рассказывай, я жду.       — Да присвятые, Цинсюань, я познакомился с занятным человеком, и он мне из доброты помог с уборкой.       — И где же таких добрых штампуют?       — Он не местный и только приехал.       — Ооон… Симпатичный?       Се Лянь на пару секунд подумал: сваха, ну точно.       — И ты туда же.       — Ну так симпатичный?       — Допустим.       — А-Лянь, раз он новенький, ты обязан ему устроить экскурсию по городу.       — Хпф… — Се Лянь, что, наконец, добрался до чашки чая, слегка поперхнулся. — Цинсюань, зная твою эстроверсию, ты бы так сделал, но это ко мне не относится.       — Ну чего же ты, А-Лянь, стесняешься?       — Не в этом дело, – на самом деле, и в этом, но еще и в простом вопросе: как? Как позвать, как подойти, что он подумает. Он и так, наверное, думал, что Се Лянь странный нелюдимый продавец.       — Так в чем же?       — Цинсюань, ладно, мне работать надо, если что, звони.       — Погоди, А-Лянь… Так у тебя же выход…       Трубка была сброшена, а Се Лянь, положив локти на стол, уткнулся в них лбом и, повернув голову, снова разблокировал телефон. Из уведомлений остались лишь звонки, а именно от Му Цина и ранний утренний от Фэн Синя. Но эти двое жили вместе, хоть и вечно ругались, да так, что искры летели, и они по очереди раз в месяц ходили ночевать к Се Ляню, когда один второго выпинывал из квартиры и запирал дверь.       Чуть погодя, когда Се Лянь уже набирал Му Цину, ему прилетело сообщение от Ши Цинсюаня с дурацким стикером. Этот стикер изображал обиженного хомячка.       «Все никак не вырастет» думал Се Лянь.       Они дружат где-то около пары лет и все эти годы у Се Ляня было четкое ощущение, что это он тут старый дед, а Цинсюань его внук. То этот человек притаскивал к ним в комнату брошенных котят. Тогда, за неимением денег, Се Лянь подселился к нему в общагу. Демонам под шкафом только известно, как он договорился, но видимо помог брат.       Иногда Цинсюань мог притащить мороженое и, залив его сиропом из банки, макать в кофе и предлагать этот шедевр Се Ляню, который после работы и подработок просто валился с ног. Бывали еще случаи, когда он, не успев до закрытия общежития, залазил по пожарной лестнице в окно на 4 этаж. Еще и часто приходил не трезвый.       Но самый яркий случай был, когда он подловил своего соседа, что попал на выходной и тащил в парк аттракционов, где сходил за ребенка.       Фотография с этого события благополучно хранилась у Цинсюаня. А Се Лянь, как умудрялся вспоминать это событие, не знал, плакать ему или смеяться.       За окном тем временем закончился синий час, и легкие лучи алого солнца озарили всю улицу.       Се Лянь быстро открыл окно и, сев на подоконник, свесил одну ногу к батарее, касаясь босой ногой уже теплеющей батареи.       Ярко-алое солнце сразу попало на худое и изящное лицо молодого парня, освещая его.       — Се Лянь, ну твою мать, этот долбоклюй мне все мозги проел, что ты снюхался с каким-то маргиналом и трубку не берешь, — прозвучало сонным голосом, когда Се Лянь взял трубку.       Видимо, Му Цин только встал, ну так понятно, время только полвосьмого утра. За болтовней с Цинсюанем Се Лянь даже не заметил, как проговорил с ним больше получаса. И вроде ведь ничего не обсудили, но как-то это заняло полчаса.       — О-ох, Му Цин, ну только ты не начинай, ни с кем я не снюхался.       — Ох, и что ж так, вы ведь так мило болтали в пятницу, чаек вместе пили, потом и номерами обменялись, как мне сказал этот идиот коротковолосый.       Се Лянь вздохнул и размял точку между бровей. Была у него такая привычка еще после того, как он… Как его родители умерли, она стала почти его зависимостью. Но никакой человек не безгрешен.       — Му Цин, ну честно, он просто интересный собеседник.       — Да мне-то поебать на самом деле, но этот коротковолосый пидор всё не заткнется.       — Божечки, я ему объяснял, обменялись только для того, чтобы обсудить зеркало, которое он у меня купил под заказ.       – Ну, если быть правдивым, то мне этот твой Сань Лан тоже не нравится, — Му Цин вздохнул и, судя по звукам, налил чай, — он мутный тип, ты ему не смей так прытко доверять.       — Ну, я же не девица влюбчивая, – Се Лянь уперся виском о холодное стекло, согнув ногу в колене.       — Се Лянь, уж я-то тебя знаю и знаю, как ты умудряешься открываться первым попавшимся.       — И опять вы о том случае.       — Не опять, а снова. И правда, Се Лянь, ну тебя же жалеть пытаемся, мудака эдакого. Ты водишь всяких, чаи распиваешь, а если этот твой Сань Лан тебя в кровать затащит, деньги вытрясет и исчезнет?       С заднего фона прозвучал голос Фэн Синя:       — Может, этот пидорас за этим и помогал тебе с уборкой до позднего вечера, думал, что бы украсть.       — Съеби отсюда, – Му Цин помешал напиток. — Ну не будет простой человек помогать тебе с уборкой даже после закрытия магазина.       — Не будет, но либо он добрая душа, либо правда чего-то ждал.       — Вот и я о том же. Я буду откровенным, помогаю тебе, во-первых, потому что ты мой придурковатый друг, во-вторых, мне за это платят, а ему?       — Му Цин, думаешь, я знаю…       «Хотя он мне правда симпатичен».       — Вот только не говори ты мне, что уже считаешь его порядочным человеком.       — Считаю.       – Лады, закроем эту тему, не хочу еще и с тобой посраться, мне этого мудозвона много… Ты ведь сегодня хочешь навестить их?       — Да.       — А магазин?       — Цинсюань согласился посидеть.       — Вот оно как…       Се Лянь посматривает на заранее сложенную сумку с конфетами, моющими средствами и тряпками.       — Так и еще одно зеркало.       — Что, уже приехало?       — Считай, да, мы его привезем в магазин или сразу к твоему мудозвончику?       — Я его не спрашивал, отвечу к вечеру, хорошо?       — Хорошо.       — И да, Му Цин.       — М? — голос друга стал более усталым.       — Еще раз устроите то, что было в пятницу, я вас обоих и на порог не пущу.       — Слышал, долбоеб, еще раз свой собачий рот на меня разинешь, будем через подсобку вещи таскать, – это видимо Му Цин кричал своему сожителю.       Се Лянь спустил ноги с подоконника и полностью уперся спиной о холодное стекло, не понимая, плакать ему или смеяться.       — Он просил передать, что мы тогда будем вещи на пороге оставлять, а дальше сам как хочешь, так и таскай, хоть своего маргинала можешь просить.       — Передай ему, что нормально справлюсь.       — Я вам не божественный почтальон, так что пусть сам слушать учится.       — А ты на громкой?       — Ага.       — Получается, следующий завоз?       — В среду.       — Угу, значит, поможете с маркировкой?       — О нет, дорогой, тут сам крутись, я с этим ебуклюем в жизни больше не буду чеки клеить.       — Слушай, Му Цин, всё понять не могу, почему вы живете так и работаете вместе?       — Да чтобы за тобой, ебаклакой, приглядывать, ты же наебнуться можешь на прямом асфальте. А так, если серьезно, по большой любви. Я ведь, блядь, его так люблю, умереть, сука, готов за этого ебучего долбоклюя!       — Ну, я и так это знал.       — Так на хер интересуешься?       — Интересно, что ты именно сейчас скажешь.       — Се Лянь, ей-богу, иди на хуй, заебал уже своими вопросами, на которые ты знаешь ответ.       — И тебе пока, Му Цин, еще раз спасибо за помощь с уборкой в пятницу.       Звонок уже сбросили, когда Се Лянь договаривал последние слова. На самом деле непонятно, почему эти двое так агрессивно восприняли нового знакомого или друга Се Ляня. Красивый юноша, которому, оказывается, всего 18 лет.       Не сказать, что он ведет себя как-то странно. Ну да, язвительный, но умный же.       Хотя с того, как этот Сань Лан умудрился подколоть Му Цина, со смеху прыснул даже Се Лянь. На самом деле ему ужасно понравилось пить чай с человеком, что появился в его жизни в среду и за два визита стал таким родным, будто они годы общались.       Непонятно оставалось одно: зачем он помогал Се Ляню с уборкой. Ответа, конечно, два: либо у него какая-то выгода с этого, либо он просто хотел понравиться продавцу. Оттого согласился безвозмездно помочь с уборкой.       Ведь после того, как их милое чаепитие было прервано пришедшими знакомыми Се Ляня, которых пришлось растаскивать сначала Сань Лану, потом и Се Ляню, Фэн Синь сказал, зачем они вообще приперлись в магазин.       На самом деле странно, зачем двух близких к высшему начальству людей постоянно отправляют к простому продавцу под видом поставщиков. Но если вспоминать, что этот магазин — это хобби директора целой сети одежды, всё становилось ясным.       Основная фирма называлась «Heavens gate». А магазин «Анна Ли» просто отдушина для тамошнего директора. На самом деле и сам Се Лянь работал раньше в этой фирме, несмотря на очень юный возраст. Но его увольняли и в итоге уволили. И спустя полгода юноша устроился в «Анну Ли» не подозревая, что снова устроился в бывшую фирму, откуда его уже выкидывали.       Но да ладно, куда-то не туда понесли мысли. Се Лянь слезает с подоконника и, посмотрев на часы, наливает себе чашку кофе и, опершись о кухонную столешницу, ест шоколадный батончик, что разрезал на мелкие кусочки, запивая кофе.       Приторно сладкий кофе и то, что нашел в шкафу, было для него лучшим началом дня. Сейчас он заменял сахар на сакзам просто из-за Мэй Няньцина, что был против слишком большого употребления сахара тогдашним 16-летним нервным парнишкой.       Воспоминание об этом человеке вызвало улыбку у юноши, и он, взяв чашку с кофе, ушел обратно в комнату.       Заправив «кровать», Се Лянь сел на нее, сложив ноги в позе лотоса, и подключил наушники к телефону.       Музыка была чем-то успокаивающим в этом довольно хаотичном мире, в котором жил Се Лянь. Не сказать, что ему не нравилось, где он жил, но он боялся. Пусть не сильно, не до желания спрятаться под стол, но он боялся. Не шумного мира, а людей. После детского дома привычка надевать лишь один наушник и всегда смотреть вокруг себя у него сохранилась.       Иногда она приносила и плохое, и хорошее. Без этой привычки всегда проверять, всё ли так, как должно, и всегда оглядываться вокруг себя, Се Лянь бы и не заметил, как его новый черноволосый знакомый увлекся одним зеркалом.       Видел, как этот симпатичный юноша, что просто проходит мимо, беря свежую тряпку, останавливается и смотрит на свое отражение, поправляет повязку и волосы, а потом замечает, что за ним следит продавец, улыбается и машет рукой через отражение, смотря на следящего сквозь отражение.       Глаза, что в отражении зеркала, стали подобием украшения из авантюрина из-за переливающихся огоньков, что отражались в единственном глазе. Эта картина навсегда будет в голове продавца. Было что-то в этом моменте.       Пусть Се Лянь, когда уже отшатнулся, смог улыбнуться и смущено отвести глаза, отругав себя, что снова пялится на другого человека. Но, возможно, этот Сань Лан принял все с юмором.       Время 8 утра, утренняя дымка вместе с алыми лучами солнца рассеялись, превратившись в утренние желтоватые, освещающие уже полные людей улицы…       Се Лянь снова встал, наконец окончательно постаравшись выкинуть из головы все лишнее, что выходило плохо, и подошел к окну.       В этой квартире больше всего ему нравились окна из темного, похожего на дерево материала. Вид из окна открывался чудесный, правда на его же место работы и мост чуть в далеке.       Мимо пронесся мотоциклист в черной куртке, разбудив улицы рыком мотора. Остальные автомобилисты противно забибикали в след байкеру. А Се Лянь, неприятно скривившись, сжал чашку посильнее. После в итоге включил музыку и залпом допив кофе, выбирал музыку, всеми силами игнорируя звук бибиканья машин. Но когда у кого то за окном включилась аварийка, Се Лянь не выдержал и достал баночку с желтыми таблетками. Успокоительного выпив 3 таблетки, юноша обулся и, взяв сумку, вышел из квартиры.       Немного подрагивающей рукой юноша запер дверь квартиры и, накинув сверху каштановых волос капюшон, спустился и вышел из подьезда.       От коричневой двери квартиры до бордовой железной двери подъезда его разделяло 4 пролета. В ушах музыка, и вот он уже на холодной улице.       Слегка потянувшись, парень двинулся туда, из-за чего сегодня взял выходной.       Возможно, парню стоило взять да и поехать на такси или автобусе, но он не любил это дело. Вместо этого юноша ходил везде пешком, как бы далек не был путь, и лишь изредка ездил на автобусах.       Сейчас, идя по серому асфальту, всматриваясь в собственные потертые кеды с потемневшими от городской пыли шнурками, юноша старательно прокручивал в голове вещи, что взял с собой. Не хотелось в один из прекрасных моментов случайно не найти нужной вещи.       Настроение становилось все хуже вместе с тем, как Се Лянь доходил до места назначения.       Спустя еще пол часа юноша наконец становится перед воротами местного кладбища. В пол 9 утра здесь пусто.       Юноша быстрым шагом заходит и осматривает ряды одинаковых на первый взгляд столбиков из камня с одинаковыми рядами иероглифов. Вся эта картина выглядела несколько удручающе и даже жутко. Вид пустого кладбища: отовсюду в глаза бросаются венки одинаковых цветов и палочки благовоний.       Се Лянь минует первые 4 ряда столбиков и останавливается перед самым крайним. Некоторые могилки прикрыты ветвями персиковых деревьев, что здесь растут. Сейчас листва почти спала и завалила близлежащие могилки.       Еще два шага и юноша открывает небольшую калитку черного цвета с потертостями. Еще шаг и он уже на небольшой огороженной территории, где покоятся 2 могилы. Одна супружеская и другая чуть в стороне.       — Здравствуйте, матушка, отец. Наставник.       Юноша выключает наушник и снимает капюшон, слегка кланяясь.       — Как вы тут? Я ведь обещал, что приду навестить.