«Пума» младший

30 октября

Вы 07:48

Утречка, Ки!

Вот я сейчас иду в универ, а ты спишь...

Хотел спросить, ты встретишь меня?

Не прочитано

Вы 12:18

Ты ведь помнишь, что последняя пара заканчивается в три?

Я хотел бы встретиться с тобой

Не прочитано

Вы 15:30

Ки, я уже дома

Почему ты не отвечаешь? Не можешь же ты так долго спать...

Не прочитано

Вы 21:01

Ки, я начинаю переживать

Где ты?

Если что-то случилось, то напиши обязательно!! Может, я смогу чем-то помочь

Всё ещё Не прочитано

      Сону сидел на расстеленной кровати, надув губы и сведя брови к переносице. День уже заканчивался, часы пробили половину одиннадцатого, на улице давно темно, луна сменила солнце. Проще говоря, Ники не заходил в сеть и не читал сообщения со вчерашнего знаменного дня.       Может, с телефоном неполадки? Или появились неотложные дела?       С обнадеживающими мыслями, Ким снял увлажняющую маску с лица и, выключив светильник, улёгся спать. Хотелось верить, что на утро он получит ответ на смс и, желательно, объяснение за резкую пропажу.

***

      Однако ни на следующее утро, ни через день, ни через неделю Сону не получил ответа.       День, после написания смс, он провёл будто на иголках. Монотонные голоса преподавателей постепенно заглушали собственные мысли.       Парень погружался в размышления, раз за разом оказываясь в безграничном тёмном пространстве, где, пока что, парили светлячки надежды. Неважно, что они тускнели с каждым прожитым днём, начиная сливаться с чёрными, как глаза Ники смоль стенами. Главное — они ещё существовали.       Ким не сдавался, час через час писал сообщения. Он не знал на что надеялся, набирая одно смс за другим. Не знал, зачем и почему продолжал писать.       По прошествии недели, Сону уже не на шутку начал паниковать. Сообщения не прочитаны, более тридцати звонков пропущены, последнее время захода в сеть — двадцать девятого октября, 23:56.       К сожалению, Ким принадлежал к типу людей, которые из мухи раздували слона. Он сам по себе жуткий тревожник, в крайних ситуациях доводящий своими же мыслями до панических атак. Звучит как бред бредовый или преувеличение, однако ничего подобного.       Таких, как парень, в людях называли паникёрами. Несмотря на выработанную сдержанность в эмоциях, размышления и работу разума сдержать не под силу никому. В подростковом периоде Сону приходилось сложно, в моральном плане.       Гиперэмоциональность со временем отошла на второй план, не на много упрощая жизнь. На её место пришёл кое-кто другой.       Тревожность по поводу и без начала поглощать парня. Сначала по крупицам, как бы невзначай залезая в мысли, сдвигая позитивные мысли в сторону; затем – заменяя положительные концовки худшими. И так в порядке возрастания: частицы, кусочки — пока не достигла своего пика. Пока Сону с головой не погрузился в это болото. Всем известно, что один раз окунешься в это мрачное болото и навсегда останешься на дне. Как неопытный моряк, очарованный неземной красотой русалки. Тебя ждёт один и тот же исход — посмотрел в чарующие глаза нимфы или поддался тревоге, хотя бы раз, — ты окажешься на дне.       Как бы пугающе не звучало, из любой ситуации найдётся выход. Сону нашёл его и даже придумал план борьбы с тревогой. Во-первых, не паниковать, а с холодной головой подходить к проблеме. Во-вторых, не ныть о неприятностях, которые можно исправить, а решать их. Два основных способа, как не упасть на эмоциональное дно и сохранить последние нервные клетки.       Этого плана парень придерживался и по сей день, если тревожность вновь забиралась в мысли и дымом обволакивала сердце.       Был ещё один пункт, как побороть её, но Ким не часто пользовался им. Это разговор по душам с близким человеком. Так получилось, что близкий человек сам позвонил.       — Сону, — с предъявой в голосе произнёс Чонвон, — ты обещал прислать мне артикул твоей гигиенички две недели назад. Я до сих пор жду!       — И поэтому ты позвонил мне? — Устало уточнил обладатель имени, прикрывая глаза и потирая переносицу.       — Да, потому что через сообщения до тебя не доходит, — на тон тише объяснил тот.       — Прости, мне было не до артикулов немного. Сейчас отправлю.       — У тебя голос странный, ты не заболел случаем? — Спросил вдруг Ян.       — Нет, просто устал, — дешёвая отмазка. Но в каком-то смысле он вправду утомился.       — Когда ты просто устаёшь, то зовёшь погулять. Так что колись, что произошло?       Ким с полминуты молчал, не зная с чего начать. Чонвон спокойно выслушает и постарается дать совет, как обычно, только...       — Ники пропал, — что можно посоветовать в этой ситуации?       — Как это пропал? — С нервным смешком переспросил Ян. Вправду, кто сразу в такое поверит с первого раза?       Сону рассказал всё, вплоть до собственной тревоги. Чонвон выслушал, задумчиво угукая.       — Ты уверен, что он не стал бы игнорировать тебя? — Недоверчиво проговорил он. — Я с ним не знаком, поэтому спрашиваю. Мало ли, на свете много идиотов существует.       — Уверен, даже более чем. Иначе, зачем он гонялся за мной? Не просто же погулять вместе пару раз, — Сону уже рассматривал подобный исход событий, но он казался не правдивым.       — И то верно, — протянул Чонвон, вновь замолчав. — Если мне не изменяет память, то ты был у него дома?       — Даже если был, то что? — Послышалось сначала недовольное ворчание, а затем протяжное «а-а-а». — Ты хочешь сказать...       — Сходи к нему, — щёлкнув пальцами, воскликнул Ян. — Как бы эгоистично не звучало, наведайся домой. Хочешь, я с тобой пойду?       — Нет-нет, не надо, — Ким в реальности замахал ладошкой. — Я сам как-нибудь. Ты и так помог: натолкнул на нужную мысль.       — Это моя работа, — хихикнул парень, расслабляясь. — И смотри мне, если этот пиздюк окажется дома, то силы не жалей.       — Вон, я не думаю, что он смог бы кинуть на общение, — поджав губы, повторился Сону.       Ники оказался не самовлюблённым красавчиком(!!), как казалось в начале общения. Ники — весёлый, лёгкий на подъём, понимающий. Скрытность настораживала, но на неё наверняка были причины.       По-крайней мере, Киму хотелось верить в такого Нишимуру.

***

      На следующий день, вечером четверга, Сону решился прогуляться и как раз зайти к семье Нишимуры. После разговора с Чонвоном, оставались сомнения: идти или нет. Со стороны выглядело странно: заявиться на порог дома к семье, которую практически не знаешь. С обратной стороны, Ники не отвечал вот уже две недели (без двух-трёх дней).       Быстрое передвижение по подземным переходам, лавирование среди уставших, заработавшихся японцев — сложно назвать прогулкой. Всё это подкреплялось тревожными противоречащими друг другу мыслями — сказачное комбо.       Сону дёрнул за ручку, открывая калитку. Странно, что звонка, оповещающего о приходе гостей, нет.       Ещё дольше парень простоял перед входной дверью. На четвёртый раз, поднимая руку, он всё-таки нажал на звонок, кусая губы (ещё одна вредная привычка). Через пару секунд послышался щелчок и дверь бесшумно отворилась.       — Здравствуйте, простите, что так поздно, — скороговоркой произнёс Ким, склоняя голову.       — Сону?       На пороге стояла мама Ники, тепло улыбаясь. На плечи накинута вязаная кофта, волосы собраны в аккуратный пучок, прямо как в прошлый раз.       — Добрый вечер, Минаки-сан, — повторился Ким, кивая.       — Добрый, что-то случилось? — Обеспокоено спросила женщина, замечая бегающие в тревоге глаза.       — Да, случилось... Скажите, Ники дома?       — Ники? — Минаки опустила взгляд, незаметно в вечернем сумраке хмуря брови. Она молчала долго, парень даже подумал, что сказал что-то не то. Вдруг, от нервов всё можно быть. — Я не могу сказать.       — В каком смысле не можете? — Тише обычного переспросил Сону, встречаясь с ней взглядом. — С Ники что-то случилось? Он в больнице?       — Нет, Ки не в больнице, но его нет дома, — женщина не знала, что ответить, ибо при рассказе правды у неё и Ники появятся проблемы. — Сону, я не могу рассказать тебе, где сейчас Ки... Извини.       Ким ещё с минуту выжидающе глядел на Минаки, невольно узнавая в её чертах Ники.       — Ничего страшного, не извиняйтесь. Хорошего вечера, — он поклонился, начиная спускаться. Однако вскоре остановился, оборачиваясь; Нишимура смотрела ему в след. — Просто скажите, с Ники всё хорошо?       — Да, он в... безопасности.       — Хорошо.. спасибо — Сону попытался улыбнуться, но не вышло. Тогда он поспешил уйти, вернуться домой.       Почему Минаки не может сказать, где сейчас её сын? Ей что-то или кто-то угрожает? Если Ники не в больнице (спросил на крайний случай) и не дома, то где? Мог ли он уехать к бабушке или дедушке? Но тогда бы японец не стал игнорировать сообщения, звонки и сообщил бы, верно?       Ким погрузился в мысли, не замечая ни пробирающегося под ветровку и тёплые штаны холода, ни редко проезжающих машин, ни проходящих мимо людей. Он был отстранён от реальности, пытаясь найти хотя бы зацепку на ответ на один вопрос из миллиона оставшихся.       Но, Сону не вспомнил ничего предвещающего пропажу. Ему казалось, что сердце замедлило биение, что ноги налились свинцом, что мир вокруг замер, остановился.       А если он больше не увидит Ники? Ким помотал головой из стороны в сторону, руками зарываясь в осветленные волосы.       Нет, надо верить в лучшее. Надеяться на положительный исход событий, как бы трудно не было сейчас.

***

      — ... и, что она не может сказать мне, где сейчас Ники, — Сону едва не плакал от безысходности. Всё слишком странно, в мыслях не укладывались вчерашние слова Минаки.       — Сону.., — Чонвон по ту сторону трубки протяжно выдохнул, — Сону, я не знаю, как тебе помочь, честно.       — Я тоже не знаю, — он нервно хмыкнул, до крови закусывая нижнюю губу.       — Ой, повиси секунду, — парень закрыл динамик раньше, чем прозвучал ответ.       — Джей, я занят, — Ким слабо ухмыльнулся; правда два магнита. Где Ян, там и Пак. — Джей, ты генератор идей! Сону, я здесь!       — Что вы придумали?       — Ты заявление о пропаже писал?       — Заявление? Ты смеёшься? — Сону закатил глаза, прекрасно понимая, к чему клонит друг. — Ты же знаешь полицию. Если зацепок нет, они за дело не берутся.       — При чём тут дело, мы о пропаже говорим. Какие зацепки, когда человек бесследно пропал.       — Нет, Вон, в полицию я не пойду, ни-за-что, — Ким яростно отнекивался, предчувствуя, что от них толку не будет. Только зря время потратят. — Ты пересмотрел детективов.       — У Джея есть знакомый в полиции, — в ход пошла тяжёлая артиллерия. Пак укоризненно посмотрел на пожимающего плечами Чонвона, мол, по-другому никак. — Он пробьёт Ники по базе, оттуда и будет делать выводы.       Ян всё же уговорил Кима на поход в полицию. У Пака вправду был знакомый из органов, одноклассник что ли, но такие детали были неважны.       Важно, что вечером уже следующего дня трое оказались в кабинете у полицейского Ямады Изамы.       — Джей, — парень лет двадцати или двадцати пяти крутанулся на кресле, вставая. Он тепло улыбнулся и раскрывая руки для объятий.       — Изама, — Пак несильно похлопал его по спине. — Спасибо, что нашёл время принять нас.       — Не стоит благодарностей, — он махнул рукой в сторону рабочего стола. — Важных дел нет, мне не в тяготу помочь вам. К слову, что за дело? Ты так и не рассказал.       Джей перекинулся взглядами с Сону, намекая, чтобы он продолжил диалог.       — Мне нужна ваша помощь, Изама-сан, — неловко начал парень. Хорошо, что высокий ворот светлой водолазки закрывал шею: она покраснела от напряжения и неловкости. — Уже две недели один... знакомый не выходит на связь. Я и писал, и звонил ему, даже у семьи спрашивал, где он, но мне не сказали.       — Не сказали? — Удивленно переспросил полицейский, включая настольную лампу и компьютер. В кабинете было достаточно темно, хоть жалюзи на окнах не были закрыты.       — Да, не сказали.       — Он не мог поменять или потерять телефон?       — Я не знаю, — Ким присел на указанное место, опуская взгляд.       — Имя, фамилия? — Изама нахмурил брови, что-то быстро набирая на клавиатуре.       — Ники, Нишимура Ники, — проговорил парень, нетерпеливо ожидая ответа. Он безумно хотел получить хотя бы небольшую зацепку на разгадку этого дела. Точнее, где сейчас японец и что с ним.       Джей и Чонвон стояли позади, также наблюдая за происходящим. Пусть они и не знакомы с Ники, однако узнать, что случилось было интересно. А Яну даже необходимо. От одного вида задумчивого и опечаленного друга на сердце кошки скребли.       Ямада молчал слишком долго, слишком долго что-то вычитывал и слишком много раз перенабирал имя и фамилию. Сону едва не задыхался от переживаний и ожиданий.       Стрелки часов перевалили за семь вечера, тикая. На улице уже стемнело, света от одной настольной лампочки не хватало на весь кабинет.       — Повторите по слогам, пожалуйста, — поднимая тревожный взгляд на Джея, попросил Изама.       Сону повторил, отчего-то надеясь, что ещё пару мгновений и ему удастся разгадать тайну о пропаже Ники.       — Такого человека.., — Изама встретился с наполненными слепой надеждой глазами, растерявшись, — не существует.       Ким ощутил, как внутри что-то с треском сломалось, распадаясь на миллионы осколков.       — Как, — парень на свинцовых ногах поднялся, заглядывая в компьютер, — как это не существует?       В глаза въелись три коротких предложения и одно слово, выделенное красным цветом.       Не существует.

***

      Сону попросил Джея остановиться возле минимаркета. Несмотря на негодования Чонвона, мол, мы тебя подождём и довезём до дома, первый отнекивался, добившись своего.       Ему не зачем заходить в магазин: продукты куплены вчера. Он хотел побыть один, без компании лучшего друга, который так и рвался помочь. Ким не против помощи, естественно, но сейчас не хватало именно уединения. Мысли сбились в ком, они вертелись ураганом и ужасно шумели, оглушая.       Камакуру давно окутала ночная тьма и негустой туман, хоть часы и показывали половину восьмого. Этой осенью темнело рано; время шло быстро. Фонари ненадёжно моргали бледным светом, некоторые вовсе не горели.       Луна была огромной жёлтой, будто круглый кусочек сыра. Она светила ярче, чем все взятые фонари. Мелкие звёзды окружили её, походя на россыпь светлой мозаики.       Всё вокруг некрасивое, будто неживое мрачное. Сону подходил под общую атмосферу, глядя вперёд невидящими глазами и медленно двигаясь по узкому тротуару, засыпанному пожухлыми листьями. Только свет в окнах невысоких домиков возвращал в реальность, напоминая, что Камакура не вылезла из типичного страшного фильма.       — Он мог сказать вам не своё имя? — В голосе Изамы звучало больше утверждение, чем вопрос.       — Нет, Ники не мог.       А если мог? Что если Нишимура соврал? Если он скрывал даже своё имя?       — ... Ты уверен, что Ники дал тебе свой номер? Может, у него два телефона и два номера? — Обеспокоенно спросил Чонвон, глядя на заднее сиденье. Джей хотел было сказать, но Сону определил.       — Уверен, зачем ему прятаться от меня?       Сону не уверен. Он не был уверен ни в чём после слов полицейского и надписи на мониторе.       Внутри взрывались салюты боли, разрывали органы, сдавливали и резали лёгкие, стягивали горло изнутри жёстким кнутом, заставляя проглотить ком слёз и начать задыхаться. Ноги подкашивались, ступни болели, икры сжимали судороги — они были не в силах удержать своего хозяина. Ладони стали ледяными, как у мертвеца, кожа побледнела. Малиновые губы жадно глотали воздух, но он, казалось, не поступал в лёгкие.       Это мерзко, это неприятно и это до безумия больно.       Ким чувствовал это впервые. Будь парень дома, то упал бы замертво, сжимаясь в маленький беззащитный клубочек. По его щекам рекой текли бы хрустальные слёзы, но лицо по-прежнему не выражало бы никаких эмоций. Кости, по ощущениям, ломались, но он продолжал ровно идти.       Ники управлял мыслями, если его можно звать этим именем. Долгие вечерние прогулки, задушевные разговоры, поддерживающие объятия, томные взгляды и первый поцелуй — всего этого не было? Не существовало так же, как и японца?       Но как же его растрёпанные чёрные волосы, спадающие на лоб, улыбающиеся тёмные глаза, широкая и самая искренняя улыбка? Как же его холодные ладони, так правильно обвивашие спину и талию Кима? Первый поцелуй и, блять, даже признание? Это была игра, насмешка над его чувствами?       Картинка из пазликов сложилась практически полностью: плутаво ухмыляющееся лицо, насмешливый взгляд и игра в голосе — обычная мимика японца. Однако, оглядывая картину, Сону заметил, что один пазлик так и не подошёл под стать другим.       Почему Нишимура доверился ему, рассказав ссору с отцом? Если всё это было бы игрой, то смысла разыгрывать такой спектакль не было. И целовать в ответ вовсе не обязательно было...       Мысли не вязались, пазл был сломан самим Сону.       Ким пришёл домой. Сердце не стучало, будто вместо него образовалась огромная чёрная дыра. Он был опустошен морально, ситуация с японцем выбила последние силы.       И в голове Ники, Ники, Ники.