Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Сону, после сдачи очередного зачёта, решает сходить в клуб и по-человечески отдохнуть. Он и не подозревал, что совсем скоро в его жизнь нагрянут грандиозные перемены.
Как известно, перемены бывают в лучшую и худшую сторону. Интересно, в какую же русло повернёт жизнь Ким Сону?
Примечания
ещё летом зародилась идея с японской мафией и в принципе подобной тематикой, и вот пришло время её написания!! очень рада, что не оставила работу в черновиках, а практически сразу написала. надеюсь, она понравится вам так же, как и мне ❤️🩹
❗❗В работе могут упоминаться или даваться намёки на пейринги, которые не указаны в шапке ❗❗
Посвящение
благодарю Владу за прелестную идею для работы и необходимую поддержку во время написания 🫂 💗
Другая Япония
26 октября 2024, 04:00
— Ты дал ему свой номер!? — Прокричал в трубку Чонвон, следом извиняясь. Кажется, или он сидел на паре?
— Ещё и согласился до дома проводить, — помедлив, произнёс он. — Ну ты даёшь, Сону-я. Сначала, обзываешься, говоришь, что сам не подойдешь, а потом номера стреляешь. Теперь он знает, где ты живёшь, понимаешь?
— Я не успеваю за твоими мыслями, притормози, — захныкал Сону, отодвигая стул и садясь за рабочий стол. — Я в курсе, что сделал и готов понести ответственность за дальнейшие события.
— Та ладно тебе, зачем так серьёзно, — ядовитый смешок и приглушённые голоса на фоне. Кажется, реально на паре сидел. — Он ещё и извинился... Не знаю как реагировать.
— Тоже, — парни хохотнули в унисон. Киму вправду стало смешно со сложившейся ситуации. Хорошо, когда есть человек, который выслушает тебя и, если надо, даст дельный совет.
Немного помолчав, по просьбе Чонвона, Сону включил настольную лампу, выудил из сумки три тетрадки с сегодняшними конспектами и справочник по китайскому языку.
— Вообще, я ему номер дал, чтобы он отстал, — сознался тот, неловко прикусывая губу. — По-другому никак: нападки с идиотским флиртом продолжились бы. Я бы не выдержал, особенно после случая на подработке.
— С подносом вышло эффектно, конечно, — вновь хихикнул Ян, вспоминая вчерашний пересказ. — Но, думаю, твоего номера ему будет маловато. Не удивляйся, если вскоре получишь приглашение на гулянку.
— Этот момент я упустил, — парень прищурился, открывая справочник на странице, обозначенной бордовой закладкой. — Даже если позовёт, ничего страшного. Думаю, я ему не более, чем увлечение на пару недель. Таких, как он, не удержишь на месте. Да и у меня свободного времени нет на симпатии и прогулки.
— Ну-ну, — Чонвон загадочно хмыкнул в конце. Точно кот: никогда не поймёшь, что творится в его голове. — Ладно, мне пора, препод подозрительно косится, — скороговоркой попрощался он, отключаясь.
Чонвон, как всегда, в своём репертуаре. Хоть в космосе будет, но на звонок ответит.
Глядя на составление вопросительных предложений в справочнике, парень вновь задумался, но не о китайском.
Ян ведь прав. Фоновые моменты, по типу переписок и прогулок, куда-то улетучились стоило столкнуться с умолящими глазами. Ким, к сожалению, отказывать не умеет. Отказал бы Чонвон, но не Сону.
из-за повышенного тона голос, увидеть симпатичную фигурку, въевшуюся в подкорку сознания и вдохнуть успокаивающий цветочный аромат духов.
— Лисёнок.., — хмыкнул Рики, выпуская крайнее дымящееся колечко.
Но секунды хватило, чтобы согреться.
— Пока до дома дойдём, согреюсь, — хмыкнул парень, открывая калитку.
Они шли молча, исподтишка поглядывая друг на друга. Ким осматривал местность: невысокие дома, в окнах которых горел свет, нависающие фонари, их блеклый свет, освещающий узкие улицы.
— Ты не хотел меня видеть в гостях, — прошептал вдруг Ким.
— Хотел, — противореча своим же эмоциям, возразил японец.
— Я всё вижу, Ники.
В ответ удушающее молчание. Сону втянул по-осенне свежий воздух и шумно выдохнул.
— Отец не любит гостей, — японец замедлил шаг и потупил взгляд. — Особенно если эти гости– мои друзья. Тебе не надо с ним видиться.
Нишимура, глядя в лисьи глаза и застывшее в них непонимание, едва язык за зубами держал. Сознаться, поведать истину, из-за которой широкие плечи тряслись, шею сдавливала колючая проволока, взгляд становился суровее и жёстче. Он хотел рассказать всё, но не мог.
Двое пришли к домику, однако Сону не спешил уходить. Он, не зная всей правды, но замечая насколько напряжённым и задумчивым стал японец за мгновение, решил поддержать.
— Я... — Ким, не сказав ни слова, скользнул руками по плечам, после спине, заключая в объятия. Ники замер, на секунду забыв, как дышать. Дрожащие от холода или от неверия ладони сцепились на талии, голова легла на чужое плечо.
Ему давно не было так хорошо. Так тепло и уютно, несмотря на осенний холод. Сону сам по себе комочек тепла, согревал физически и действовал успокоительным изнутри.
Нишимура хотел бы остаться в объятиях Кима ещё на минуту. Желательно, на пять. А лучше навсегда.
первый шаг его инициатива. Нишимура не опешил, как вчера, наоборот, сам тянулся к улыбающемуся парню.
— Почему заранее не предупредил? — Ники отпрянул, спрятав ладони в карманы.
Горло сжала колючая проволока, казалось, в реальности разрезая кожу, стоило распахнуться губам, искусанным до крови. Сердце кровью обливалось, а глаза предательски начинало щипать.
Нет, ему нельзя знать правды, которая привела сюда.
— Забыл.
Сону пару секунд молчал, оценивая искренность улыбки. А после хитро прищурился.
— И как мы до Токио доберёмся?
Ники схватил тёплую ладошку, дёрнув за собой.
— На подземном метро.
Оказывается, Ники не раз уже бывал в Токио. Добирался частыми пересадками, а после такси, когда доезжал до конечной станции. Этим же образом двое добрались до центра Японии.
— Я не люблю Камакуру, — произнёс вдруг Нишимура, хлопая дверью такси, с шумом втягивая свежий воздух.
— Почему?
— Потому что у нас скучно и сходить некуда, — он неспешно двинулся по улице. — В других городах парков больше, что уже про Токио говорить.
— Разве круто жить, слыша каждый день этот шум и гам? — Обводя ладонью местность, спросил Сону. — Ладно днём терпеть шум, но ночью уснуть невозможно.
— Я знаю, но... Всё равно хотелось бы жить здесь, — юноша мечтательно вздохнул, в сотый раз любуясь Сону.
Токио сити шумел, его было видно издалека. Стеклянные высотки, крыши которых уходили вверх, в серые облака, резали глаза. Торговые центры с огромными экранами, рекламой брендов, фильмов, аниме или музыкальных групп; они оставались чёрными пятнами в глазах. Японцы, снующие рядом, выглядели не менее ярко. На некоторых сидела повседневная одежда, на других деловой костюм, а на третьих вовсе костюм персонажа из любимого аниме. Казалось, даже плитка подсвечивалась неоновыми цветами, побуждая Сону, как маленького ребёнка, перепрыгивать красные квадратики и становиться на серые.
Всё яркое, пёстрое и неоновое, разъедающее глаза. Нишимура смотрел на прыгающего Кима, пытаясь собрать ошмётки сил, чтобы просто улыбнуться. У него не получилось.
Звонко смеющийся Сону сливался с толпой. Белоснежная ветровка с серыми линиями по бокам, изнутри жёлтым капюшоном, бежевые тёплые штаны и чёрные ботинки (самые модные, как сказал их хозяин) — всё светлое.
Сону для Ники — ангел. Он буквально воплощение доброты, понимая и эмпатии. Японец никогда не встречал таких открытых и доверяющих людей.
— Почему ты такой грустный? — Подпрыгнув ближе, спросил Ким.
— Я не грустный. С чего ты взял? — Отнекивается во второй раз. Такой упрямый.
Но всё тайное обязательно станет явным.
Хотя для него подобные реплики равносильны признанию.
Пока Сону пытался дышать и держаться ровно, Ники то и дело опускал взгляд на блестящие от бальзама губы. Кончики ушей покраснели мгновенно, а по нижней губе прошёлся шершавый язык, выдавая заветные желания. Именно, заветные.
Ким не выдержал первым, сдаваясь под натиском японца и романтической атмосферой. Поцелуй вышел донельзя детским, смазанным и быстрым. Парень густо покраснел, не в силах поднять головы.
Нишимура, едва не запищав от счастья, кинулся на него с объятиями, прижимая к углу кабинки. Сколько он ждал ответственного шага, и сколько раз пытался сделать его! Сону заливисто засмеялся, ощущая россыпь поцелуев по всему лицу.
Однако прилив нежности продлился недолго. Кабинка опускалась вниз, вынуждая оторваться друг от друга и приготовиться к выходу.
Ники обернулся и довольно ухмыльнулся, осматривая взъерошенные блондинистые волосы, зардевшие щёки и уши , и розовые, ещё более блестящие губы. Какой же Сону красивый, словно ангел.
— Лисёнок.., — прошептал Нишимура, заключая Кима в прощальные объятия. Он зарылся носом в приятно пахнущие пряди, крепко сжимая спину и талию.
Сону прикрыл глаза, думая, что так и стоял бы всю ночь. Он не хотел отпускать юношу. Сердце тревожно сжалось, когда широкие ладони отпустили талию; тело пробила дрожь, но не от холода.
— Сильно замёрз? — Побеспокоился он, ожидая, когда аккуратная фигурка скроется за дверью.
— Да, — не слыша вопроса, прозвучал ответ. — Ой, то есть, нет! Я просто...
Ники наклонился, приближаясь к вновь покрасневшему лицу, мягко целуя. Иногда и его желания слишком прозрачны.
— Теперь точно спокойной ночи, — японец хитро улыбнулся, облизывая губы. Вкусный бальзам, вишнёвый. Сону посмеялся, всё же отмыкая дверь.
Это была самая яркая и запоминающаяся прогулка. Пара будет помнить её ещё долго, вспоминать, как некогда стеснялись простых поцелуев или объятий.
***
Как и говорилось ранее, Сону не любил осень. И осень не любила его. За последние три дня он окончательно в этом убедился. Во-первых, каждый божий раз, когда Ким выходил из дома, начищенная до блеска обувь мгновенно пачкалась. Везло, если ещё низ брюк или джинс оставались чистыми. Во-вторых, все завтраки, иногда обеды, закреплялись питьём витаминов. К ещё одному сожалению, у Сону слабый иммунитет. Поэтому каждую осень и весну приходилось пить таблетки, которые, на минуточку, стоили достаточно дорого для обычного студента. Однако ещё дороже было отсиживаться дома с простудой, самостоятельно догоняя материал. И в-третьих, Сону не любил надевать три слоя одежды, только чтобы дойти до университета. В здании становилось жарко, оставаться капустой было невыгодно. Носить кучу вещей с собой не было желания, но без них не обойтись в ближайший месяц. Короче говоря, Ким не любил три вещи: грязь, болезни и частые переодевания. Особенно, если эти три вещи повторялись ежедневно осенью. И вот, в один день, такой же пасмурный и прохладный, как и все предыдущие, когда с утра новомодные ботинки и низ излюбленных брюк запачкались, а ветровка и шарф сотню раз снимались-надевались, на телефон Сону поступило уведомление. Ni-mura 14:00 Хочешь прогуляться? Парень невольно ухмыльнулся, смахивая смс для ответа. Вправду написал, но позднее, чем предполагал Чонвон.Вы 14:01
И тебе доброго дня
Сегодня не могу, завалы на учёбе(
Хотел было потушить экран и начать собирать тетрадки — через пару минут звонок, — но новое сообщение не позволило. Ni-mura 14:01 А завтра?Вы 14:02
Не могу, три контрольных
Ni-mura 14:02 А после послезавтра?Вы 14:02
Не знаю. Эта неделя сплошная контрольная, занятость выше крыши
Ni-mura 14:02 А после после послезавтра?Вы 14:03
Я же сказал, не знаю
Ким раздражённо выключил гаджет, запихивая в карман брюк. Чего он, как маленький. Сказано же: «не знаю»! С первого раза не понятно? Выйдя из аудитории, он всё-таки зашёл в чат. Лучше бы не заходил. Ni-mura 14:04 Не злись, лисёнок, я просто хочу увидеться с тобой Уж больно соскучился по твоим глазам и голосу Чёрт? Или лучше блять? Как реагировать? Сону-то лишний раз и слова приятного не скажут, а здесь такое. Больше настораживало пристальное внимание и комплименты, шедшие, как бонус, от едва знакомого человека. Он Ники совсем не знает, имя только и... И всё. Надев уже ненавистную ветровку и затянув светлый шарфик, он ответил. Minto Choko 14:10 Ладно, встретимся в пятницуВы 14:11
Забились
Выбор времени и места доверяю тебе, лисёнок)
Зелёный кружочек окрасился в серый раньше, чем смс было отправлено. Сону вышел из сети. Рики самодовольно отвёл от губ электронную сигарету. Ненадолго задержав сладостный дым в горле, он кольцами выпустил его наружу. Губы разинуты в ухмылке, язык вытянут вперёд, создавая отверстия в испаряющемся никотине. На языке смаковалась вишня и кола: одно из любимых сочетаний — не сильно приторный, и не сильно горький. Под стать одинокому тёмному и холодному вечеру. Он один дома. Мама на работе, придёт поздно, ведь начальство с проверкой приехало, а отец... А где отец иногда даже мама не знала. В доме привычно, удушающе тихо. Рики не любил тишину в перемешку с одиночеством. Находиться в тишине, но с кем-то дома – было лучше, нежели в уединении. Он тонул, погрязал в тёмные, мрачные мысли, плутал по бесконечным коридорам, надеясь найти выход, заветную дверь. Нишимура надеялся, что однажды сможет выбраться из объятий тьмы. В его просторной комнате царил полумрак. Единственный источник света — лампочка в коридоре. Она освещала широкую кровать и краешек татами шоколадного цвета. Можно было бы лечь в постель, располагавшуюся напротив тумбочки, накрыться пледом и там залипать в телефон, но нет. Рики наслаждался японскими обычаями: отсиживанием пятой точки до окаменения на полу. У него, естественно, есть мягкие татами, но от долгого сидения спина болела (стенка-то немягкая). Кровать стояла в правом углу, в левом тумбочка, в которой невесть что лежало: от важных бумажек, до электронных сигарет. Ещё в комнате был шкаф и котацу с вазой, и в ней давно засохшим цветком. Времени прибрать не было. Затяжка за затяжкой, колечки за колечками, и мысль за мыслью. Однако губы были растянуты в ухмылке, в глазах поблескивали искры предвкушения. Совсем скоро, через два дня, он сможет вновь услышать высокий***
Пятница для Сону настала слишком быстро. Среда и четверг пролетели мимо, как и возможность отдохнуть. В голове и на деле учеба, злосчастные контрольные и огромные рефераты на китайском и японском языках, снившиеся в кошмарах. В список задач на день был включен пункт с гулянкой. Над местом и временем парень особо не заморачивался. Встреча была назначена на семь вечера, в парке Чуо, находившемся недалеко от его дома. Сону чаще гулял в центральных парках или скверах, нежели в ближних. Стоило ему только выйти из дома, как телефон в сотый раз завибрировал. Ni-mura 18:46 Я на месте Жду тебя в начале парка) Часы пробили только без пятнадцати семь... Парень на скороходах прилетел? Как бы там ни было, Сону появился в парке ровно в семь. Глядя в телефон, а не по сторонам, он едва не пропустил Ники. — Далеко идёшь? — С издёвкой прилетело в спину. Ким обернулся, возвращаясь на пару шагов назад. Чёрная тёплая кофта, под ней того же цвета футболка и широкие штаны с бело-красными кроссовками — идеальный наряд для пряток в темноте. — Тут темно, как в пятой точке у негра, как бы я тебя заметил? — Парировал Сону. Фонари, расположенные в двадцати шагах от них освещали только дорожки и основную часть парка. — Боюсь узнать кто я такой, раз нахожусь в заднице. Сону, вообще, с таких шуток не смеялся, но те нотки, прозвучавшие в голосе, и преображение ситуации насмешили. Именно с того момента и началось их мини-путешествие по большому парку. Чоу славился масштабом и маленькими достопримечательностями. Возле некоторых статуй можно было остановиться, посидеть на деревянной, не очень надёжной, но всё же лавочке, поговорить или молча насладиться гладью реки. Но ни Ники, ни Сону не хотели останавливаться. Совсем скоро, через неделю, наступит октябрь. Солнце садилось раньше семи, под вечер температура понижалась, поднимался слабый холодный ветерок, гуляющий под лёгкой одеждой и сбрасывающий коричневые листья под ноги, приятно шурша. Природа в октябре была завораживающей, по-своему загадочной, не смотря на слякоть и прохладу. Людей в парке практически не было, изредка мимо прохаживались пожилые люди. Парни болтали всё время. Тема для разговора вытекала из одной темы, затем формировалась третья. Они успели обсудить много чего, как говорится, обо всём и ни о чём. Узнали друг о друге маленькие, незначительные факты, которые стопочкой складывались в голове. Только для Ники даже деталь, частичка факта, связанного с новым знакомым, была крайне значительной. К концу мини-путешествия Сону уже не так сильно сторонился японца. Тем не менее, когда они решили напоследок полюбоваться живописным видом, Ким остановился в паре сантиметров от него. Согни руку и можно докоснуться до плотного рукава кофты. — Красиво, — ахнул Сону, очарованно глядя на тёмную речку, неровное отражение большой светлой луны и противоположный берег: продолжение парка. Ники смазанно глянул вперёд, незаметно для второго возвращаясь глазами на ровный профиль лица. Светлая кожа, будто по волшебству блестела от лунного света, подчеркивающего линию челюсти, немного вздёрнутый носик и выпуклые щёчки. Пряди блондинистых волос спадали на лоб, некоторые топорщились от электризации; тонкие брови, алые губы и длинные ресницы. Японец медленно проходился взглядом по профилю, замечая все детали, рисуя в голове точную копию. Он никогда не забудет приятной тишины в компании с едва знакомым человеком, звонкого смеха на глупые шутки и долгие переглядки при разговорах. Ники любовался Сону, пока тот, не замечая подвоха, любовался природой.***
Если суммировать дни, в которые Ким и Ники гуляли (именно гуляли, а не общались по переписке или звонку), то получится целых две недели. Первый кое-как вырывался из учёбы, её коварных рук, пока второй отсиживался дома, пиная хуи, как сам и выражался. В силу занятости Сону, встречи происходили не каждый день. Почти не каждый. Ники повадился день через день встречать студента возле входа в университет и провожать до дома. Ким не видел логики в коротких встречах, считал эти встречи за странность. От университета до дома пятнадцать и плюс-минус пять минут ходьбы. Однако свои недопонимания он не стал озвучивать. Вдруг Нишимуру заденет... Да и вдвоём веселее. К слову, о неких странностях японца. Уже на пятой прогулке Ким перестал заострять внимание на неожиданные фразочки, зачастую шутки и реже флирт (попытки подкатывать выглядели вправду жалко). Юноша-то понимал, что флирт — не его конёк, поэтому переходил на юмор. Но фразы, по типу «твои родители случайно не...» всё-таки проскакивали. У всех свои странности, свои тараканы в голове. В мире нет человека с точно таким же мышлением или стандартами поведения, как у тебя. Ты ведь не будешь уходить от человека, услышав одну нелепую или чёрную шутку? Таким темпом можно без друзей остаться. А Нишимура любил чёрно пошутить, да так жёстко, что у Кима глаза по пять копеек становились. У Сону уходило не меньше недели (зачастую полторы) на нахождение общего языка с новыми людьми. К примеру, с Чонвоном общение завязалось с первых недель, в рамках командной работы. Совместно проведённые часы дали о себе знать: общий язык был найден буквально за три дня. Ян сам по себе лёгкий на подъём, в словах и действиях бесстрашный. Ким не часто контактировал с экстравертами, ещё и столь яркими. Однако парень стал приятным исключением, постепенно раскрываясь с более спокойной, даже нежной стороны. Сравнивая знакомства с Чонвоном и Бомгю, его одногруппником, Сону неожиданно понял, что они с японцем перепрыгнули несколько первоначальных стадий. Он побывал в квартире у Яна случайно, когда во время прогулки начался дождь и нужно было срочно найти укрытие. Ким думал, что это с Чонвоном вышла редкостная случайность. Однако случай с Нишимурой переплюнул первый.***
— Нет, чипсы с крабом под клубничную газировку не подойдут, — возразил Ники, словив далеко не добрый взгляд Сону. Парни стояли в небольшом супермаркете, выбирая какие снеки подойдут под ежевичную и клубничную газировку. Они зашли только за питьём, но японец, заболтав второго, привёл к полкам с чипсами. Естественно, там-то они и зависли. — Окей, тогда какие, по-твоему мнению, подойдут? — С каплей раздражения спросил Ким, ладошкой указав на стеллажи. — Ну-у.., — он всерьёз задумался, оглядывая каждую яркую пачку и вспоминая вкус. Парень в это время нервно топал ножкой, скрестив руки на груди. Мало ли, не нравятся ему крабовые... А ему ежевичная газировка не нравится, но он ничего не сказал при выборе! — Ки-ки? Ники вздрогнул, обернувшись на голос поблизости. Сону тоже обратил внимание на женщину и, немного погодя, подозрительно прищурился. Она стояла меж полок с крупами и макаронами, глядя на... Сына? — Мам! — Японец смешно подпрыгнул на месте, быстро подходя к ней. — Я же просил не называть меня так на людях, — прошептал он, сминая пальцами рукав длинной кофты. — Ты что стесняешься, Ки-ки? — По-доброму посмеялась женщина, переводя взгляд за спину юноши. — Твой друг? Ким неловко поклонился. Нишимура медленно моргнул, молясь, чтобы его зардевшие кончики ушей закрывали тёмные пряди. — Доброго вечера, вы Сону, верно? Ки рассказывал о вас, — неожиданно для сына, женщина двинулась вперёд. — Рассказывал обо мне? — Обладатель имени по привычке приложил ладошку к лицу, скрывая улыбку. Лицо Ники стало напоминать помидор. — Надеюсь, только хорошее. — Разве можно сказать что-то плохое о столь красивом юноше? Тот на мгновение завис, неуверенно осматривая двух Нишимур. Затем рассмеялся, понимая, что делать внезапные комплименты — это семейное. — Мама! — Во второй раз воскликнул юноша, поравнявшись с ней. Кажется, он вправду смущался непринуждённого поведения женщины. — Я ведь должна знакомиться с твоими друзьями. Сону, раз мы встретились, не хочешь к нам в гости заглянуть на чашечку чая? Ким запоздало похлопал ресницами, не зная, что и ответить. Эмоции в глазах Ники не читались. Зато улыбающиеся глаза его мамы говорили всё за себя. — Хочу.., — не переставая улыбаться, воодушевленно ответил он. — Наверное. Бездонные чёрные омуты испепеляли внезапно появившейся суровостью. Нахмуренные брови и поджатые губы насторожили ещё больше. А когда Ники отошёл с мамой от Сону, обговаривая что-то шёпотом, стало не по себе. Может, он не хотел, чтобы Ким соглашался? А может, он всё ещё волновался из-за милого прозвища «Ки-ки»? Закончив разговор, Нишимура оценил Сону косым взглядом, сдаваясь под натиском свыше. На него смотрели точно такие же чёрные и бездонные глаза. Даже с профиля Нишимуры были схожи. — Уже придумали, что к чаю будете? — Оживлённо поинтересовалась женщина, направляясь к отделу со сладостями.***
Десять минут ходьбы и они оказались за высоким забором. Внешне домик был похож на дом Сону, только цвета более мрачные. — Чувствуй себя, как дома, — мягко улыбнулась Минами. — Помойте ручки и приходите на кухню! Женщина завернула налево. Юноша повёл рукой, мол, следуй за мной. Ким думал, что это у него лицо с субтитрами, однако японец и здесь преуспел. Помимо серьёзности в виде сведённых бровей, нарисовалась и тревожность — искусанные губы, бегающий взгляд. Почему он ведёт себя так? — Заварила чай перед уходом, — произнесла Минами, когда двое оказались на кухне. — Тебе нравится банча, Сону? — Конечно, один из любимых сортов. — Садись на любое место, — пробасил Ники, подходя к столешнице. Приятный аромат заполнил компактную светлую кухню. Несмотря на внешнюю мрачность дома, внутри он оказался очень уютным. Сону был бы не против остаться здесь, где кончики пальцев согревало тепло, исходившее от чашечки с чаем, где домашняя атмосфера невольно расслабляла, и где Нишимура по несколько минут засматривался на гостя. Минами и Ники очень похожи. Парень терялся, когда одна пара бездонных глаз смотрела на него, а тут целые две. Что за напасть! И цвет волос, и улыбка, и тон кожи — всё будто под копирку. Отличались только длина тёмных волос и морщинки под глазами, появившиеся с возрастом. Они смеялись в унисон, начинали говорить в одну и ту же секунду, сидя напротив и взирая на Кима. Убийственное комбо. — Сону, а ты японец? — Разрезав тишину, спросила Минами. Ники аж вздрогнул, вновь нахмуривая брови. — Не подумай ничего плохого, просто... Твоя внешность, она выделяется на фоне японцев. — Правда? Никто не говорил это за четыре года пребывания в Японии. — Ты.., — у Нишимуры чуть глаза из орбит не выпали. — Ты не из Японии, не из Камакуры? — Нет, я из Кореи, — Сону заливисто засмеялся с удивлённых лиц. — У тебя такой хороший японский. — Я учусь на переводчика, знание вашего языка необходимо для профессии и житья в Камакуре, — он зашелестел обёрткой от полюбившейся ириски. — Переводчик с корейского на японский и наоборот? — Уточнила женщина, отпивая пару глотков банчи. — С японского на китайский. На этом моменте Ники окончательно выпал. А дальше Сону пришлось рассказать историю и причину переезда, как же такого юношу могли отпустить одного ещё и в другую страну. Теперь двое Нишимур знали о своём госте всё, даже слишком. Ники слушал молча, не отрывая глаз от жестикулирующего, эмоционально рассказывающего Кима. И вправду, как такого светлого ангела отпустили? Будь бы у японца возможность, он бы не отпускал Сону. Никогда. Рики не стеснялся мыслей, даже чувств. Он просто хранил молчание, выжидая подходящего момента для признания. Когда в маленьком чайничке не осталось свежезаваренной банчи, а в конфетнице осталось несколько конфеток, Минами взглянула на часы. — Почти половина девятого, — ахнула женщина, поражаясь быстротечности времени. — Засиделись мы с вами. — Ой, вправду, восемь-двадцать, — Сону поднялся — Ники следом. — Я помогу прибраться и пойду дом... — Я провожу тебя. — Не стоит, я уберусь, — женщина взглянула на сына. Она загадочно ухмыльнулась, направляясь к столешнице. — Раз так, то пусть Ки-ки проводит тебя. — Скоро буду, мам! — Крикнул японец, закрывая входную дверь. Сону ожидал возле ступенек, переминаясь с ноги на ногу от холода. — Уже замёрз? — Двое столкнулись взглядами на секунду.***
Ni-mura 20:49 Согу *Сону Сону, Сону, Сону, приди Я без тебя, как без кислорода Ким, тренируя произношение слов на китайском языке, нехотя отвлёкся, включая вибрирующий телефон. Увидев крайнее смс, он завис, ощущая, как щеки покрылись румянцем.Вы 20:50
Что такое?
Ni-mura 20:50 Хочешь покажу тебе Токио сити?Вы 20:50
Что?
Токио сити? Сейчас?
Ni-mura 20:51 Да, прямо сейчас Выгляни в окошко, принцесса Сону закатил глаза, но поднялся с постели. И вправду, в блеклом свете фонарей стоял Ники. Почему так поздно и без предупреждения? Наверняка что-то случилось. Ni-mura 20:53 Ну что, Рапунцель, спустишь свои светлые локоны или сама выйдешь?Вы 20:53
Тебе всё шутки, Юджин
Пять минут и я выйду
Без пяти минут девятого Сону выскочил на крыльцо. Приветственные объятия —***
Дабы отвлечься от гнетущих мыслей, Нишимура потащил Кима играть в автоматы. Второй подумал, что они придут в обычные комнаты, где игры не азартные , однако он ошибся. — Нам точно сюда? — Неуверенно уточнил парень, осматривая подземный вход. — Что за вопросы? — Японец вытащил какую-то бумажку из кармана штанов и отдал охраннику. — Конечно сюда, — для достоверности слов, он первым зашёл в помещение, придерживая железную дверь. Следующий час двое провели в просторной комнате, играя в автоматы. Никаких стульев или столов, только автоматы. В основном, они были на двоих персон, поэтому Ники поставил условие: кто проиграл, тот оплачивает следующую игру. И вопреки своим же словам, платил он. Даже удача покинула его, выбрав Сону. Слыша победный клич и звонкий смех, денег, снимавшихся с отцовской карты, было не жалко. Ким, сам того не ведая, смог отвлечь Нишимуру от тревожных мыслей. Целый час они играли, смеялись и соревновались. — Тебе сегодня конкретно не везёт, — парировал тот, когда два чёрных шарика выкатились за игровое поле. — Удача любит тебя, — японец поиграл бровями, отходя от автомата. — Сегодня просто неудачный день. — Я вижу, — Сону повторил действия, вставая напротив. Многозначительный взгляд остался без ответа. — В самые интересные мы уже поиграли... Может, ты хочешь куда-нибудь сходить? Парень поджал губы, задумавшись. Токио сити огромный, посетить всё за один вечер не получится, да и прогулку можно на несколько частей разделить. Они решили просто прогуляться по округе, зайти в некоторые кафе или магазины. Хотелось сказать, как обычно, однако... Что-то вновь пошло не так. Когда парни направлялись к выходу, Ники, не обращая внимания на окружающих, в отличие от Сону, внезапно застыл. — Господин Нишимура, — посетители, играющие в покер в основном зале, внезапно затихли, обернувшись на знакомую фамилию. Её обладатель медленно развернулся, проклиная всех, кто на глаза попадался. — Доброго вечера. Окликнувший мужчина криво улыбнулся, держа меж пальцев дымящуюся сигарету. Из-под закатанных рукавов белой рубашки виднелась до дрожи знакомая татуировка, идущая вверх до самого плеча. — Доброго, — с недобрым прищуром ответил Ники, хватая ледяную ладошку Кима, желая быстрее выйти из душного помещения. Внимательно осмотрев молчащую толпу, глаза остановились на двух знакомых лицах. На лице нарисовалась ухмылка, ведь в голове возник хитрый план. Отец заморочился, трёх человек в слежку поставил. Молодец, что сказать. Только зря это всё. Весь зал, наполненный его подчинёнными и какие-то три шавки не угонятся за ним. — Ники, — дёргая за рукав длинной куртки, позвал Сону. В карих глазах читалась тревога. — Ники, кто это был? Почему тебя назвали... так? И что отвечать? Он двинулся вперёд, замечая, что та самая железная дверь открылась. — Бежим, — сорвавшись с места, воскликнул японец. Сквозь плотную толпу, идущую на тебя, было нереально бежать, даже быстро идти. Люди сбивали с ног, не пропускали, наоборот, зажимали; Ким не раз отпускал ладонь Нишимуры, теряясь среди лиц, тем самым не на шутку пугая. Однако каждый раз возвращался, глядя неуверенно, задавая один и тот же вопрос «зачем бежать?». Они добежали до начала, спрятавшись в проулок меж высоток. — Давно я не сбегал, — свистнул Ники, тяжело дыша. — Либо ты объясняешься.., — Ким прокашлялся, опасно приближаясь. — Либо я ухожу. — За шантаж статья светит. — Мне похер, — его толкнули, прижимая к ледяной стене и сминая куртку в районе груди. Сону было не до шуток. — Что. Это. Было. Говори! — Побег, — держась до последнего, до повторного вжимания в стенку, посмеялся Ники. Вспомнив, что у парня рука нелёгкая, улыбки след простыл. — Не горячись, лисёнок. Это правда побег от... В проулок ввалилась какая-то компания подростков, мешая возгласами и перекличками. Как всегда, на самом интересном. — Давай в другом месте, — подмигнув, Нишимура с поразительной лёгкостью разжал кулак Кима, вновь утягивая в неизвестное направление. В итоге, японец увильнул от ответа на целых двадцать минут. Двое встали в длинную очередь на огромное колесо обозрения. — Здесь ты не сбежишь, — зловеще проговорил парень, садясь в кабинку первым. — Я и не хотел, — японец закрыл её, усаживаясь напротив. Допросы не любил так же, как рассказывать то, что тяготило сердце. Непривычно с кем-то делиться проблемами. — Не злись, лисёнок. Я не знал, что всё так обернётся, — Сону закатил глаза, кладя подбородок на ладонь. Однако румянец на щеках не остался незамеченным. — Я не знаю каким образом, но отец узнал о твоём визите. Он жутко разозлился, начал истерить, мол, вы должны предупреждать меня, перед тем как звать кого-то, потому что я глава семьи и причин нюни, — Нишимура перевёл взгляд на живописный пейзаж за стеклом, тяжело вздыхая. — Мама пыталась его вразумить, сказать, что Сону, то есть, ты — не маньяк, а мой... друг. Только она сделала хуже. Отец будто в бешенство впал. Начал кричать несуразицу, обвинять маму во всём. Я не мог терпеть это, видеть и слышать, как мама пытается остановить этот пиздец. Я вмешался и едва не получил по ебалу: вовремя закрылся. Японец замолк, с минуту любуясь неоновыми высотками и осенним холодом. Внезапно послышался смех, от которого у Сону мурашки по телу побежали. — Я сбежал, — ладони спрятались в карманы, но их тряска уже была замечена. — Он натравил своих знакомых, чтобы следить за мной... Конченный. Ким продолжал молчать, не зная, что говорить. Теперь ясно, почему они сбежали, и почему он не хотелось рассказывать о наболевшем. Но было бы лучше хранить весь негатив в мыслях? — Я до конца не понял, как к тебе пришёл, — он тихо посмеялся, стараясь прервать сковывающую тишину. — Без тебя, как без кислорода. — Ники, — смущённо протянул тот, понимая, что даже в такие моменты юноша старался не унывать. Ники для Сону — сплошная головоломка. Сиди и гадай, где правда, где нет. Где шутка без задней мысли, а где шутка с жирным намёком. Где искренняя улыбка, а где поддельная, ломаная. Однако, надень Нишимура маску с заядлыми словами «у меня всё нормально», Ким рано или поздно заметил, что что-то не так. Как там говорилось в некогда популярной песне... Глаза никогда не врут? У него взгляд тяжёлый, но сегодня чересчур. И ресницы склеены (вероятно, от слёз), и синяки тёмные под глазами. Ники, Ники... Колесо в это время медленно опускалось вниз, закрывая красочный вид на Токио. Сону аккуратно придвинулся к юноше, боязно дотрагиваясь до локтя. Затем опустил ладонь вниз, проскальзывая в карман. — Я знаю, что мы знакомы с тобой всего месяц... — Меньше месяца, — поправил японец. — Хорошо, меньше месяца, — Ким нервно выдохнул: озвучивать мысли было непривычно. — Ты просто знай, что я готов выслушать или поддержать тебя. Лучше выговориться, чем накапливать негатив. Нишимура не ответил, только долго-долго в глаза смотрел, пытаясь найти подвох. Слишком непривычно слышать слова поддержки, ощущать согревающее тепло под боком.