Сердцебиение

                     ***       Вздохнув, парнишка вышел на улицу. Было довольно тепло, но не столь жарко. Приятные лучики сразу прошлись по лицу, заставляя чуть прищуриться и выдвинуть руку вверх.       Однако эта летняя картина не давала юноше расслабиться. Не опять, а снова он почему-то должен переживать, накручивать себя, из-за каких-то посторонних лиц. В глубине души это уже начинало дико вымораживать. Хотелось просто жить счастливым человеком. Заниматься тем, чем жаждешь, что приносит большое удовольствие и даже пользу в какой-то степени. Любить того, благодаря которому содрогается и бьётся твоё сердце, а не чьей-либо матери.       Сжав пальцы в кулак, Глеб попытался сдержать родственный накопившийся гнев внутри. Он не желал делать глобальный скандал из-за упрёков матери. Ведь прекрасно понимал, что так женщина проявляет только заботу, и ничего лишнего. Да, бывает такое, выражается остро. Но... та воспитана кардинально-иным обществом, таким что в двадцать пять уже должны быть дети, дом и жена молодая. Поэтому и тыркает Вадима своими прутьями в колёса. Такое мировоззрение трудно переубедить, а тем более что-то доказать существенное и новопришедшее.       Так что младшему ничего больше не оставалось, как стерпеть или просто не поднимать эту тему. Несмотря на то, что буквально скоро ему исполниться восемнадцать и он станет законно совершеннолетним, новая цифра не отменяет зависимости от родительницы. Кто кроме неё сможет оплатить обучение, если не примут на бюджет. Кто будет арендовывать квартиру, снабжать едой и тд...       Самойлов был потерян. Не знал как ему дальше подступиться к предстоящему этапу, именно «своей жизни», а не расписанному плану мамы. Помимо Вадима, который тоже свалился ему весной на голову, как майский снег, есть ещё и другое. Например дела с поступлением. Глебка подал в абсолютно разные места и на неодинаковые специальности, поэтому... кем Самойлов будет в далёком будущем, только высшим силам известно. Вопросы по жилью. Кто, где, когда и куда... Нужно ли вообще проходить ключевой момент с сепарацией в подростковом... точнее уже в зрелом состоянии... Всёвзрослоеугнетало.       Глебушка подошёл монотонно к перилам и облокотиться на них. Мысли парня всё мучали и пытали, не давая покоя. Вдруг из терраски стал выходить Вадик с блюдцем земляники, которую он собрал с огорода, пока те болтали дома. Поднявшись по старым деревянным ступенькам, старший пожелал узнать, что же там такое произошло. — Гле-е-еб? Ну как ты? — спросил он, подойдя сзади. — Ничего хорошего, Вадь... Я в полном дерьме. — красноречиво, но честно отозвался юноша. — Что-то не поделили?.. — Можно сказать, что так. — Ох, малыш, малыш... что ж вы с ней кусаетесь-то. — встал тот рядом, протягивая посуду. — Съешь хотя бы одну штучку, а то скиснешь от матери. — Да я уже того... — шёпотом сказал Глебушка, беря одну ягодку в рот. — Вадь... слушай... а можно ли тебе задать животрепещущий вопрос? — отрешённо произнёс тот, засмотревшись куда-то обречённо вниз. — Задавай, конечно же!       Глеб приподнял головку и взглянул на любимого. В его тёмных, почти что чёрных глазах страстной силой виднелось однозначное «люблю», искреннее и от всего сердца. Вадя души не чаял в брате и готов был пойти на любые меры, чтобы решить этот неприятный конфликт. Однако... искренне, не искренне... а бросит ли он в самый тяжёлый момент? Будет ли стоять бок о бок с ним или просто сбежит, поимеет и... конец всему?       Набравшись воздуха, Глеб чувственно стал говорить о том, что его так сильно волнует: — Вадь, мы... через столько вместе прошли, если оглянуться назад. И детство... и подростковый период, и долгую разлуку, несмотря ни на что. Это... о многом уже говорит. Но... проблема в том, что... я неуверен во всё, и дальнейшего пути пройденного в будущее с тобой не могу увидеть. Меня угнетают гигантские сомнения в своём выборе. По сей день не могу нормально решить неполадки и предпринять хоть какие-то действия. Я не говорю, что... разлюбил тебя. Вовсе нет!.. Просто... — заволновался парень, — Ответь, пожалуйста... ты... — замолчал на пару секунд, — Уедешь, как тогда, если тебя мать попросит «во благо мне?»       Вадима вогнали в ступор. Он, нахмурившись, задумался совсем в другом плане. Разумеется, его ответом было «нет, никогда не брошу!» Только вот парня насторожило именно то... почему Глеб таким интересуется. — Маленький, я никуда не уеду! Что бы мне не возражала Наталья, не оставлю тебя! Потому что я уже соображающий мужчина, а не инфантильный подросток, который всё воспринимает слишком близко, как ты возможно сейчас. Могу взвесить все да и против, как лучше поступить в ситуации... — Вадик приблизился к своему мелкому и крепко обнял, не давая возможность дурным мыслям окутать тому разум, — Однако... Меня смутило твоё предложение о будущем. Что ты хотел этим подчеркнуть?.. — Я... — голубые радужки посмотрели выше. Ощущая довольно близко родное лицо, парень неловко и неспешно чмокает старшего в шею, оставляя там волну мурашек и приятное чувство смущения, а затем также располагает руки на спине, немного сжимая ткань, — Вадя, я... не хочу прощаться! Понимаешь?.. — Стоп! С чего ты вообще взял, что мы прощаемся? Мм? Солнце?.. — спрятав нос в кудряшках, ласково откликается он. — Мама против, Вадь... сильно против. При тебе она может всё, что угодно стелить и разрешать, а мне напрямую, лишь говорить гадости и настоящие намерения. Предъявила, что... старшему надо о свадьбе думать, о том, чтобы жену найти. И то, что я мешаю твоему счастью. Если... буду как сейчас проявлять знаки внимания... то она прогонит тебя из дома... и... мы больше не встретимся... Я не знаю, что делать, Вадик! С удовольствием бы уехал от этой истерички поближе к тебе... Но у меня ещё учёба, финансовая зависимость. Пока мою судьбу в реальном времени решает только универ, который меня примет. Так что очень боюсь, Вадюш... очень... — поджал нижнюю губу брат, прислоняясь к парню. — Боюсь безумно, что будет завтра, через неделю, через месяц... Там уже сентябрь наступит и тебя точно отправят обратно. А я не хочу тебя отпускать!.. Слышишь?.. — жалобно проскулил Глебушка, учащённо дыша и сдерживая эмоции.       Вадим обомлел. Он не ожидал такое узнать от своего маленького. Ведь вправду, Наталья ему казалась очень снисходительной женщиной, которая понимает и принимает их. Всегда, когда с ней общался, она отзывалась довольно приветливо и добро. Однако... это лишь по телефону. В жизни женщина может всё на свете выплеснуть Глебу, и не слишком уж приятное, как всплыло. А ставить такие ограничения своему ребёнку, и тем более манипулировать любимым страшим братом — тотальный перебор. Раньше родительница была только за, чтобы детишки погуляли вдвоём, поиграли, повеселились. Но видимо за эти годы Наташа поменялась не в самом хорошем свете и не в достаточно адекватном.       Вспоминая кусочек из давнего разговора, когда братья ещё собирали яблоки. Самойлов не верил, чтобы та милая дамочка могла наговорить этот бред Глебке, настолько внушив ему печальную картину.       Наклонившись к юноше, Вадим направил руками нежное личико на себя, чтобы понять состояние собеседника. — Глеб! Радость, любовь моя! Ты чего... — испугался Вадик, узрев грустные глаза напротив, которые вот-вот бы пустили слезу, — Не верь ей! Пообещай мне, хорошо? Она несёт какую-ту чушь! Я обязательно разберусь с Натальей! Покажу ей, какого обижать моего брата!.. Глеб?..       Глебчик только развернулся и закрыл свои текущие водопады. Ему было очень стыдно за такие неуместные эмоции. И никакие ласковые слова со стороны не могли их приглушить.       Старший, вздохнув, прильнул снова к парнишке, но теперь сзади, оставляя подбородок на хрупком плечике. — Глеб! Не переживай ты так! Успокойся!.. Я всё решу в срочном порядке! Если не перестанешь хныкать... то зареву вместе с тобой.       Шмыгнув носом и вытерев его об рукав, мелкий ответил: — Не надо из-за меня страдать. Это мои загоны, должен сам справиться. Однако... Как видишь, я тот ещё тряпка. — А ну отставить депрессию-хандрессию! Пара, она для того и нужна, чтобы помогать в трудностях. Если они не спасают друг друга, то какая это любовь? Мм? Сам посуди! Впервую очередь отношения являются поддержкой. И... мне будет даже в радость тебя довести до правильного выбора. Слегка подтолкнуть на верный путь. — Правда? — Пф! Ещё спрашиваешь! Кто я такой, чтобы отказывать и бросать в беде своего молодого человека? Что за свинство и безрассудство! — возмутился Вадик. — Глеб, доверься мне. Разберусь сегодня же! Налажу личные границы. С яростной женщиной переговорю. Не думаю, что она мне будет спектакль устраивать. — Честно?.. — кладя свои ладошки на руки в области талии, уточнил парень. — Да, маленький! — целуя в щёчку, дал слово Вадим, — Я же сделал спойлер, что у меня есть кое-какой план? Поэтому... предлагаю тебе успокоиться, прийти в себя, а вечером съездить в одно местечко и всё перетереть. Как на такое смотришь, солнце?       Шмыгнув ещё раз, Глебка засмущался и порозовел от неожиданного поворота событий. В теле что-то ёкнуло и стало намного комфортнее, когда юноша получил слова Вадима. Чувствуя опору в прямом смысле за спиной, было уже не так страшно глядеть вперёд. И возможно... проснулась хоть какая-то, но уверенность в следующем дне. Глебушка чуточку подумал, чтобы он делал сейчас без Вадика... После небольшой паузы в ответ доносилась лишь тишина, намекая на ответ «ничего».       Робко напрягая головные связки, тот всё-таки отвечает взаимностью. — Хорошо, Вадюш, я приду. — Не придёшь, а доедем! — В смысле?.. — В город поедем, малыш. Надо тебя выгулить, а то замучили все вокруг. Срочно нужно исправлять! ***

*Судно — Борис Рыжий*

      Уже давным-давно стемнело. Было примерно семь вечера. Вадик попытался разобраться с матерью. Пока Глебушка собирался на некое «свидание», из кухни он слышал слова: «Как ты смеешь обижать моего ребёнка! Ещё раз его заденешь, я тебя-...»       Такая обстановка слегка напрягла Самойлова. И тот уже подумал, что возможно сегодня не получит хороший вечер. Вместо него прилетят приличные подзатыльники. Однако спустя пятнадцать минут дом подозрительно затих. И никаких голосов не было больше слышно. —Переубивали что ли друг друга?.. — промолвил Глебушка про себя, застёгивая чёрный шопер на кровати.       Подойдя готовым к двери, та резко открывается, заставляя парня аж ахнуть. — Вадик! Боже мой, напугал! — отозвался юноша, увидев брата на пороге. — Как всё прошло?.. Отпросил?..       Вадик стоял в синих джинсах и в серой толстовке, сверху лёгкая тёмная жилетка. Волосы слегка взбудоражены, а лицо неожиданно спокойное. Это и настораживало. Ведь по окончанию такого разговора, Глеб бы ходил напротив, подавленным. А тут перед ним добредшая улыбка. — Да, отпросил. Разрешила нам погулять. Только оденься потеплее. На улице достаточно холодно, замёрзнешь ещё в своей тонкой кофте.— сказал Вадим, оперев руку об косяк, — И... не задавай ей лишних вопросов, ладно? Как в машину сядем, расскажу всё.       Такая фраза ещё пуще заинтриговала младшего. Он покорно двинулся к шкафу, пытаясь найти свитер и узнать поскорее невероятную историю. ***       Ребята вышли под руку из дома. Перед Глебом промелькнула картина, где мать сидела задумчиво за столом с кружкой и валерьянкой, о чём-то печально думая и протирая переносицу. Только вот старший не дал долго смотреть на это зрелище, сразу же отвёл на прохладную улицу.       Всё происходящее напоминало то, что как будто мама выдаёт свою дочь за нелюбимого зятя, и по завершению конфликта уже не могла ничего с ней поделать.       Хотя... это не больше походило, чем на шутку в голове у Глебчика, не более того.       Братья сели в чёрное авто. Самойлов завёл машину, а затем включил яркие фары. Младшенький, сев в транспорт, решил сразу всё разузнать, а только потом тронуться. Потому что... дорога словно... да даже нет, точно будет отвлекать и мешать дискуссии. Так что лучше сейчас.       Крошечная ручка прикоснулась до колена мужчины, намекая на обещание. Переглянувшись между собой, тот вздохнул, сел поудобнее и заговорил: — В общем, Глеб. — начал он с нотками серьёзности. — Я... конечно, всё понимаю. Ты закрытый, мать занятая. Но у вас, блять, у обоих есть рты! Используйте их по назначению хотя бы раз! Какого хуя я должен каждому разжёвывать и объяснять ситуацию по кругу?       Юноша мгновенно заморгал. Такая манера речи сразу дала понять, что молодой человек явно раздражён. Да и мать с успокоительным на кухне, видимо, тоже находилась в идентичном состоянии. — Что ты имеешь в виду?.. — тихонечко уточнил мелкий. — Ох, извини, Глеб. Но я не могу по-другому... В таком случае только так выражаться и приходиться! —Ты лучше скажи, в чём дело? — Короче... — поправляя зеркало в машине, продолжил Вадик, — Мать должна отработать в командировке целый сезон. Ты это прекрасно знаешь. И пока что, та приехала сюда не из-за того, что соскучилась по нам, а так как отпуск подписало начальство. И длиться он всего лишь неделю. Поэтому цени данное время и цапайтесь с ней как петухи в клетке. Перья от вас только и летят повсюду! Потом, что ещё... Не приехала она на аттестат, потому что коллега на работе умерла. А они там были толи подругами давними, толи ещё что-то. Обобщая... перегруз на работе, потеря друга посмертно. Дальше ещё и непонятные слухи, из-за которых она волнуется за своё дитё. Вот и примчалась такая разъярённая! — Ничего себе... — обалдел Глебчик, поражаясь от таких подробностей. — Вот-вот! У матери после этого нервы ни в пизду ни в красную армию. Потом она ещё узнала, что ты с Лёвой разосрался, тоже заволновалась, на меня наорала. Видимо общается как сыном с ним давно. Ещё... дорога долгая обратно. Видишь, уже валерьянку достала, надеюсь поспит хотя бы. — Не думал, что она так переживать будет по поводу гондона. — Гондон, не гондон, а ты её ребёнок! Разумеется, из мухи слона сделает. Хотя ладно, она тоже переборщила с пылкостью. Натрындела дерьма всякого про меня вслед. Думал, что показалось, когда в коридоре находился, но нет. Тоже неприятно. — А... насчёт- — Насчёт нашего позднего визита, промолчала. Наверно не желала ещё сильнее поссориться. — Вадим наконец-таки взялся за руль и стал потихонечку выруливать на асфальт, чтобы зря время не терять. — Поэтому... Давай поскорее отдохнём. Башка так болит, дома невозможно находиться.