Сердцебиение

                    *Утренний рассвет — Король и шут*       Тем временем наш Глебушка отдыхал. Найдя укромное местечко под деревом, он достал из сумки свой томик Чехова, присел в тенёк и облокотился о ствол. Ветерок слегка обдумал его кудряшки и проходился по тонким страничкам книги. Глебка любил читать в такой атмосфере, когда никто не шумел и не мешал. Таким образом он пытался всегда отвлечься, переключиться на что-то. Текст в этом хорошо помогал.       Вдыхая свежий воздух, парнишка вдруг замирает, не успев начать читать следующий абзац. Впереди себя он замечает своих товарищей бегунов, которые с криками орали друг на друга и одновременно, почему-то ржали. — Эх… прохиндеи… — любя, назвал он ребят.       Князь уже потерял свои силы, поэтому из-за этого аж упал. Ну как упал… его подтолкнул Горшенёв, уложив на высокую траву. — Попался! — нависая над хулиганом, объявил побеждающе Мишка. — Фух! Всё! Я больше не могу… — сдался, поднимая руки вверх, Андрей.       Горшок только усмехнулся, глядя на запыхавшегося Князева. Он стал убирать волосы с его лица, заводя их за ухо. — Дюх, — позвал Миха. — Да? — А ты правда скучал по мне? — Конечно, ещё спрашиваешь, — берясь за шею Миши, Андрей валит его рядом с собой. — Ты чего? — улыбаясь, спросил Михаил.       Князь ничего не произнёс, только пробежался по растрёпанной причёске Горшка, по его довольным глазам, и… не сдержался. Он целый год хотел это сделать, ещё тогда, когда признался во всём. Со временем чувства не угасали, а наоборот усиливались, напоминая о своей половинке, которая так преданно ждёт и отправляет всё новые и новые письма.       Андрей наклонился к Мише, заставляя того тут же сжаться и распахнуть ресницы. После чего взялся за ворот его летней красной рубашки и желанно поцеловал парня. Почувствовав трепетный и заветный вкус на губах, Мишка готов был падать в обморок, честное слово. Столько переполняющих эмоций проснулось, столько тем появилось для обсуждения, столько… нужно рассказать ещё друг другу…       Горшенёв отзывается взаимностью, желая продлить хотя на немножечко такой приятный момент. Одной рукой обнимая за спину Андрея, а второй приблизив его к себе за голову, Горшок в ответ также целует, показывая, как тоже мечтал это сделать с ним. — Миш… — прошептал тихо Князев, — Люблю тебя… очень-очень…       После этого Мишку как будто подменили, всё стеснение пропало, а намерений становилось больше. — И я, Дюш…       Горшенёв переворачивает Князева на спину и целует его более страстно. Андрюха пытается отбиться от нападок парня, однако получается только смеяться в поцелуй.       Услышав подозрительную возню, Глебка немного опускает книгу, и чутка прищурившись, столбенеет. Узрев такой обзор, у младшего пропал дар речи. В мозгах были лишь протяжные звуки, вовсе непонятные… Вроде: А-а-а… э-э-э… чт- … Разумеется, он был рад за друзей, что хоть у какого-то личная жизнь удалась. Но это он, а что другие подумают, когда увидят? Поэтому как бы не хотелось портить парочку Горшенёвых, Самойлов был вынужден прервать эту ласку. — КХЕ! КХЕ! — довольно громко прокашлялся Глебушка, на что парни чуть не словили инфаркт. — БЛЯТЬ, АНДРЕЙ! — оборачиваясь и замечая товарища, испугался Миша, — МЫ СОВСЕМ ДАЛБАЁБЫ! ЗДЕСЬ ЖЕ ГЛЕБ, ЁМАЁ!       Такие же в точности слова были на языке и у самого Андрея, но он не стал это озвучивать. Мгновенно встав, как солдатики, ребятки быстро поправляли одежду, дабы у других персон не возникло лишних вопросов.       Самойлов только губами сказал: — Идите отсюда, пока не увидели! — и рукой их прогонял, чтоб никто реально ничего не заподозрил.       Парочка тут же ускакала подальше, обратно к работе, теперь им было очень неловко смотреть Глебке в лицо… ***       Часы давно перевалили за обед. Стукнуло пять вечера. Банда, закончив работу, потихоньку собиралась обратно домой. Кто-то в это время разминал спину, кто-то просто лежал на траве, а кто-то также пристроился у дерева. Наблюдая за тем, как уходит уже не яркое солнце, Глебушка слегка зевал. Ведь за свой перерыв, успел сломать глазёнки, почти дочитав полностью том, чему был очень рад и доволен собой.       В этот момент Вадик выходил из некошеной травы, иногда наклоняясь и что-то подбирая возле себя. Дойдя до брата, он улыбнулся, видя, как тот очень устал от сегодняшнего кардио фитнеса. — Глеб, ну как ты тут? — проведя пальцем сверху вниз по носу младшего, произнёс тот. — Да… — зевает, — Нормально, почти Чехова дочитал. — Молодец какой. А у меня кое-что есть, — сказал Вадик, доставая из-за спины маленький сюрпризик.       Это оказался букет фиолетовых цветов, которые росли на соседнем поле. Глебу они очень нравились. Но у него так болели ноги, что он просто физически бы не смог туда дойти. — Спасибо! Это люпины? — спросил маленький, беря в руки красоту. — Да, они самые, — присаживаясь рядом, подтвердил Вадя, — Сам мне утром сказал, что хотел сюда поехать только ради них. А так туда и не сходил. — Ох… У меня в то время было… другое зрелище… покруче… — поправляя лепестки, вспоминал Самойлов, — Какие вкусные, — притянул букетик парнишка. — Ну я сфоткал, если что, можем тут на те цветы посмотреть. — доставая гаджет, предложил старший.       Тот показывал очень завораживающие картинки. Настолько красочные, что Глебке стало очень обидно, что он не успел сходить. Да и не успеет, так как все собираются уже по домам и его никто ждать не будет. — Жалко, конечно… Красотища такая… Только и любоваться… — обречённо произнёс брат, — Я бы пошёл с удовольствием, однако у меня очень болят ноги от работы. Пошевелиться лишний раз не сумею. — Ты ж мой пенсионер, — беря ножку младшего, Вадим освободил её от обуви, — Давай, расслабься. — сказал он, начиная профессионально массировать ступни. — Щекотно!!! — завизжал Глеб, после движений пальцами внизу. — Больной, лежите смирно, не двигайтесь! — Фух… я постараюсь… — сдерживая смех, дополнил старичок. — Я тут подумал, что… мы можем и в другой день съездить сюда. Если так хочется. — Правда? — Ну да, у меня же вон, машина теперь под рукой. Выбирай любой день, какой пожелаешь, и поедем. Хоть завтра!       Самойлов легонько улыбнулся, не веря, что у него есть такой заботливый старший брат. — Как мне повезло с тобой, — удивившись над собой, прошептал откровенно Глебка и положил свою головушку на плечо брата.       Младший отложил в сторонку цветы и двумя свободными конечностями обвил всю руку Вадима, прижимаясь к ней сильнее. Вадик только хмыкнул и в ответ приподнял уголок рта, начиная нежнее проходиться пальцами по коже Глеба на ножках. — А мне с тобой… — на выдохе признался он тоже.       Глебка повернул своё личико к Вадику и стал застенчиво снова розоветь от этих правдивых слов. Ему такое ещё ни один человек не говорил. Так было неловко это осознавать, что кому-то ты реально нужен и ценен, да так, что стал чей-то удачей свыше. И то, что тебе ответили впервые в жизни взаимностью… вызывало что-то новое внутри, вовсе непривычное. — Ты так мило смущаешься, — также шепотом произнёс ласково парень.       Глебка лишь опустил небесные глазки. Действительно, смущался он очень часто, особенно с таким сожильцем дома… Пока Глебушка летал в облаках, Вадим не терял момента. Взял свободной рукой аккуратно маленького за подбородок и заострил опять внимание на белоснежном его лице. — Так хочется, что… не дотяну до приезда… — было у Самойлова в мыслях.       Видя, как содрогаются губки у Глеба, как тот невзначай замер, подумав что что-то с ним не так. Вадим только получал удовольствие. Сейчас для него именно этот парень был настоящим пейзажем, настоящим искусством, настоящей красотой, которой хочется каждый миг любоваться. Но Глебушек всё переживал: — Вадь? Что-то не так? — еле слышно спросил младший. — Нет, всё в полном порядке. — приближаясь к лицу брата, ответил ему Вадик.       Тот чмокнул Глебушку невесомо в кончик носа, заставляя тут же улыбнуться. А после отпрянув и увидев такую реакцию, брат решил не останавливаться. Нацелился на левую щёчку и оставил там, не спеша, влажный поцелуй. Парнишку пробило током, вздрогнув, он зажмурился, не ожидав такого поворота. — Что это щас было… — пролетело у него в мыслях.       Когда же он открыл робкие озёра, то столкнулся с таким же растерянным Вадей, который поджимал невзначай уже свои губы. — Н… не болят б… больше? — запинавшись, поинтересовался он, становясь краснее Глеба. — Н… нет, прошли… — Ладно, п… пойду я, вещи с… соберу. Ты тоже своего Чехова не забудь. Через десять минуток поедем. — вставая на ноги, проговорил быстро Вадик, покидая место соблазнительного преступления.       Тот только кивнул, наблюдая за тем, как старший уходит неуверенной походкой, и нюхал одновременно полученные люпины. — Какой же этот Вадик… всё-таки Вадик… — вздыхал наш юный и очарованный романтик. ***       Вадим недалеко ушёл от того самого дерева, крутился туда-сюда да около. Не находил себе места. Что-то его тревожило, а именно тот парень, которому угрожал недавно. Он сравнил того сидячего с ним Глеба, такого ласкового, мягкого, чувствительного… с тем резким, раздражённым и вовсе недовольным. Самойлов не понимал, что тому нужно от его Глеба. Какие намерения стоят у этого сорванца. Целый день этот мелкий капал на мозги. То случайно толкнёт своим плечом, будто места больше не нашлось на улице. То неоднозначно вздохнёт над репликами парня, делая максимально незаинтересованный вид. То вообще посмеётся над его сокровенными увлечениями. — Да? У меня тоже есть группа! — ответил Вадик на рассказ Михаила о музыкальной банде. — Я вокалист и гитарист, тексты придумываю. Группа «Агата Кристи» называется. Сам не знаю, почему так, но песни у нас классные! — Да что ты… — саркастично сказал Лёва, как-то подозрительно смеясь.       На это сразу обратили внимание. — Чего ржёшь? — спросил Горшок. — Да так… ничего… Просто такой взрослый мужик, а думает вовсе не о тех вещах. — продолжал хихикать Бортник над Вадимом. ***       Пацаны садились уже по машинам, у них не было больше сил. Машка всё веселила Андрея с Мишкой своими подстёбами, шиперством и кривляньями. Пока Иван Степаныч стоял и курил возле своего москвича, опираясь на открытую дверь и перемениваясь пару фразами с Шурой. Когда он закончит, только тогда все и тронутся. — Глеб! Слушай! — догонял Лёва Самойлова, пока тот со своей книжкой направлялся в чёрное авто. — Мм? — А не хочешь… Вместе сесть? — предложил Лёвчик. — Ну… — начал было Глеб, как увидел, что около него, рядом ходит Вадик. — Я же спереди сижу, с Вадиком… зачем мне назад? Тебе Маша надоела? — Да, просто скучно с ней, а мне хочется с тобой. Ну пожалуйста-пожалуйста! — беря за руку товарища, умолял Лёва.       Это увидел Самойлов-старший, тут же акцентировав на этом своё внимание. Он прекрасно заметил, что Глебка не хотел вновь ругаться, ведь поскорее стремился домой, чтобы разложить свои конечности. — Нет, Лёв, прости. После твоего ужасного поведения в гостях, я больше ничего не хочу с тобой совместно делать, даже сидеть. — ответил Глеб.       На это Вадя только сказал про себя: — Моя школа, — немного успокоился он.       Но Бортник не хотел так просто отставать. — Что тебе этот Вадик? Он страшный взрослый мужик без мозгов. В его-то годы надо о работе думать, а не о каких-то музыкальных группах. Женился бы давно, был счастлив. Нет, с мелкими сейчас возиться. Ещё и крутится возле тебя, как мамка! Ты, что совсем не самостоятельный?       Это была последняя капля терпения у Вадика. После услышанных слов в его адрес, он реально готов был теперь взорваться. — Ну держись, сучёныш, — прошипел он, приближаясь к этой парочке.       Глеб оборачивается, услышав эти уверенные шаги сзади. Обнаружив за собой брата, младшему показалось, что им вдвоём мгновенно прилетит, причём очень больно. — Вадя, я щас сяду… — промяукнул тот, сковав от страха всё тело, но Самойлов прошёл мимо него. — Пошли, поговорить нужно, — произнёс низким голосом на ухо Лёве Вадим, держась за его плечо.       Бортник лицо в грязь не намеревался опускать, поэтому гордо последовал за раздражённым парнем. — Вадик! Давай, ты не будешь опять со своими разборками возникать? — проговорил Глебка, но поняв, что не заметили, повысил голос, — Вадим!!! Ты слышишь меня? Я же просил! — вмешивался всё он, но его просто проигнорировали.