Сердцебиение

***       Вадик слегка моргает глазами, потихоньку просыпаясь. Увидев перед собой привычный потолок, он вздохнул, опустил голову чуть-чуть ниже и тут же вздрогнул, когда на себе заметил Глеба. Сердце выскакивало из грудной клетки от неожиданности. Однако тот только сладко спал на широкой груди старшего, сопя и немного причмокивая своими губками.       Рассматривая его тщательнее усталыми очами, Вадим расстаял. Брат действительно стал очень красивым, не той детской умильной красотой, что раньше заставляла тискать его щёки, а уже юношеской, островатой, но не теряющей мягкие черты.       Самойлов легонько и невесомо прикасается к голове маленького, глядя вьющиеся кудри и убирая их с лица. Глебчик только прижимается сильнее к тёплой подушке.       Вадику было так неловко и одновременно так хорошо. Он обрадовался, что хоть на мгновение смог окунулся в детство, где также лежал днями с мелким. ***       Сказать что эти сутки были достаточно впечатлительными — это не сказать ничего. Много чего Глеб переосмыслил и обдумал после истерики. Сложилось ощущение, что брат никуда и не уезжал, спустя годы он остался таким же. Такой добрый, ответственный, нежный, оптимистичный… Для Самойлова была загадка, почему же он тогда покинул его…       Тем не менее парня ещё волновали друзья, которые так открыто и неожиданно признались о проказах Бортника. Видимо от него это всё прятали или же сам от влюблённости не замечал. Желание разузнать это, выходило за рамки. Конечно же, у Глебчика были уже мысли, что тот общался с ним, потому что хотел притереться к ровесникам Самойлова. Ведь они старше намного, и дружить с такими сразу поднимает авторитет. Только смысл? Если бы Лёвчик и правда был честным, то и так бы дружили, зачем всё усложнять из-за зависти? Да и парнишка до конца не верил, что это сделал Лёва, как будто тогда на футболе за него говорил совсем другой вселившийся человек, не похожий на того абсолютно. Возможно это был розыгрыш или какой-нибудь спор… От второго становилось только хуже внутри. ***       Прошло несколько дней с момента, как Вадик, успокоивши брата, нашёл снова с ним общий язык. Разумеется, по началу было очень стрёмно, оба горели в прямом смысле от смущения, когда смотрели «Историю игрушек». Прикасаясь к друг другу, лежа вместе, почти обнимаясь… потом и вовсе заснув. Словно это вообще им не свойственно.       Раньше-то они постоянно так делали в детстве, особенно в выходные. Сидели как воробушки у телевизора и лежанили, включая любимые передачи. Каждые будни вдвоём со школы возвращались, держась за ручку и веселясь по дороге. Мы с Тамарой ходим парой. И маленькому было совсем не стыдно так ходить, когда он в пятом, а Вадик вообще в одиннадцатом. Наоборот была гордость, что он идёт не один, а с любимым человеком, которому ежесекундно подражает.       Если Вадик хмуриться на что-то в магазине, оглядывая товар, то Глебчик брал аналогичную коробку и делал такое же недовольное выражение лица. Или же вечером, если выходили на прогулку, и брат вздыхал, смотря на время, малыш разворачивал его наручные часы на себя, проверял циферблат и также охал, только смешнее.       В общем был маленькой копиркой поведения. Обычно как дети делают? Повторяют за родителями. Но в нашем случае за старшим братом. Вплоть до походки Глеб хотел быть на него похожим. ***       *Дыхание — Наутилус Помпилиус*       Глеб снова начал видеться с ребятами. У них была радостная новость, что буквально скоро должен вернуться Андрей Князев из армии. Миша как не в себя был волнительным, да так, что каждые три часа спрашивал Шурика, когда тот приедет. — Шурик! Шурик! Когда Князь уже приедет?.. — положив голову на колени Умана, сидячего на скамейке, умоляюще интересовался он. — Не знаю, Мих. Скоро. Куда он денется. — отвечал, пожимая плечами, Сашка, подкручивая колёса. — Эх… целый год с ним не виделся… Представляешь! — Всё нормально будет. Приедет, будешь самым счастливым, уверен. — Это точно…       Бубнили они с Уманом. Машка рядом на улице пыталась играть на скрипке, уча новую мелодию с тетрадки. В это время Глеб сидел с Сашей и смотрел куда-то вдаль. Небо было ясным, но не слишком палящим, имелся небольшой ветерок. Деревья слегка наклонялись и приятно шуршали, завораживая слух. Около забора находился Лёвчик, не решаясь к ним подойти и на метр ближе. Таинственно стоял и уводил взгляд при малейшем движении Самойлова. Они так и не разговаривали, не переписывались, не звонили… Полностью потеряли контакт. Бортник виновато только бродил, сам не зная, зачем это делает. ***       Пятница. Примерно обед.       Сегодня братья Самойловы встали пораньше, так как у них были намечены большие планы. Глеб признался насчёт цветов, что сорвал их с маминого куста, и довольно много штучек. И что если она приедет, то явно заметит эту пропажу, и точно всыпет не по-детски. Сама мамаша спустя неделю ничего не писала, только звонила вечером, узнать нормально ли всё у мальчиков. А когда вернётся и навестит ли их вообще, умалчивала.       Вадим предложил съездить в город и зайти в садовый магазин. В центре находился некий цветочный рынок, крыши там так таковой и не было. Имелась сверху лишь железная решётка, через которую росли высокие деревца, делая теневое укрытие посетителям. Ассортимент был не маленький, начиная с рассады и заканчивая ёлками. Парни всё-таки решились на это и прошерстили почти все растения. Спустя два часа поисков, смогли отыскать в точности такой же куст красных роз, как у них дома. Поэтому купив его, еле как довезли и припёрли к себе на участок. — Фух… Ну что ж? Ищем перчатки и вперёд? — сказал Вадя, ставя куст в устойчивое положение у крыльца. — Будем на место старого сажать? — Ну, а как ещё? — А… ты уверен, что мама не заметит подмены? — сомнительно спросил Глеб. — Если что, на себя вину возьму. Как ещё быть с тобой, романтик? — добавил Самойлов, параллельно идя в сторону терраски за нужными инструментами.       Ребята закупили помимо растения ещё и землю, и удобрения, и палочки, чтобы куст не наклонялся, так как Наталья ещё тот перфекционист. Найдя в ящике перчатки и лопату, братья принялись за работу. Глебчик пытался аккуратно выкопать старый и бедный кустик, чтобы не было так палевно. Убрав его куда подальше, они приступили замешивать землю со специальными химикатами.       Утрамбовав крепко накрепко нового товарища в дачном саду, Вадику и Глебу нужно было развязать цветки, так как они были связаны тоненькими верёвочками, чтобы не падали стебли по разным сторонам.       Младшего занимало это занятие. Он любил помогать старшим: бабушкам, дедушкам, матери по огороду. Ему нравилось то, что он сажает новую жизнь, за который после тщательно наблюдает. Благодаря его усилиям растения становились всё больше и больше, что радовало глаз. Помимо неприкосновенных розовых петуний Натальи, у Глебки был тоже свой фаворит. Это был бамбук, Самойлов его нашёл совершенно случайно в школе, в кабинете биологии. Учителю он был не нужен, поэтому разрешили забрать ученику домой. Тот за ним хорошенько ухаживал, и за полгода растение выросло на пятнадцать сантиметров. А после и вовсе дало потомство.       Вспоминая это, парень глубоко укололся об острые шипы. Зажмурившись, он немного замычал и отдалился от куста. — Сильно больно? — поинтересовался Вадик, переживая.       Брат только кивнул легонько головой, одновременно отряхивая руку.       Самойлов-старший неуверенно оглядел Глебчика и попросил: — Можно? — указывая на кисть, промолвил Вадим, беря её к себе.       Не успел парнишка что-либо ответить, как брат на него впервые за всё время так смущённо посмотрел. Будто бы провинившийся кот, всё сверлил своими карими блюдцами. Хлопая робко длинными ресницами и глядя то на руку, то на самого братца, Вадя решается. Преподносит ближе к своему лицу, а после стеснительно и бережно целует пораненный палец, убирая красные следы преступления.       Поднимая свой взгляд вновь на Глеба, Вадим содрогается, замечая пристальную картину. Глебчик не сводит с него голубых глаз, немного пугливо поджимая алые губы от такой ситуации. Возвращая руку к себе, младший почему-то захотел специально ещё раз уколоться, чтоб его так приятно жалели. — Ах… Глеб! Я же сказал, надень перчатки! Куда ты их дел? — вдруг возмутился старший. — Не помню… — весь пунцовый промяукнул парень. — Ладно. Бери мои. — сняв перчатки, Вадим отдал их пострадавшему от куста, пребывая в такой же краске лица.       Глеб только кивнул и послушно нацепил защиту, теперь уже поспокойнее продолжив начатую работу.       Что-то тёплое проснулось внутри, такое забытое, но довольно нежное. Глеб и отвык от того, какой Вадим заботливый. Настолько, что не описать словами. Когда Самойлов в детстве падал, то каждая царапина на ногах или других конечностях для старшего была как целая трагедия. Сразу нёсся с разными пластырями и аптечками, пока в тоже время, у него самого все коленки были ободранными. Он ничего с ними не делал, игнорируя полностью свои кровоподтёки.       Налепив брату какой-нибудь пластырь с динозаврами, младший его тут же обнимал за шею, повисая немного. От этого наш Глебчик застенчиво улыбнулся, прищурив глаза. Продолжая развязывать верёвочки. Вадим эту прекрасную улыбку мгновенно заприметил и захотел утонуть в ней тоже. Давно он не видел Глебку такого счастливого, ведь пока застал лишь дерзость, сонность и слёзы. Вспоминая, как маленький каждое утро рвался к нему с такой же улыбкой на ручки, Вадя расплылся в умилении. И из-за своей задумчивости также укололся. — Да долбанные розы… — бухтел тихо Вадик, пытаясь стерпеть боль. — Можн- — захотел было Глебчик повторить за братом и даже вытянул свою кисть для этого, чуть касаясь тыльной стороны старшего, как вдруг их останавливает знакомый голос. — О! Самойловы! Садовничаете, я погляжу? — произнёс мужчина хриплым голосом.       Это оказался тот самый дед Иван Степаныч, который проходил мимо, направляясь к себе домой с почты. Это был мужчина примерно шестидесяти лет. На лице небольшая щетина, седые волосы, на голове красовалась советская кепочка, сам в клетчатой рубашке с закатанными рукавами.       Парнишки на друг друга переглянулись и кивнули деду. — Дуйте сюда! Поболтаем! — звал их Степаныч.       Ребятки отряхнулись, поднялись и подошли к забору. — Напортачили что ли? Куст новый сажаете? — Ну… Кхе… можно сказать и так, но матери ни слова, — оправдывался Глеб. — Да, я могила! Зачем мне пацанов своих подставлять? Кстати, вы не хотите помочь любимому дедушке? — Ну… у вас для этого Шурик есть? — ответил Вадик, не желая ввязываться в какую-ту авантюру. — Ох ты ж, наш новый знакомый, не привык ещё! Не знал, что у тебя старший брат, Глебик. В общем, если не в курсе, то у нас на районе в порядке вещей пенсионерам помогать! — Но- — начал было возмущаться Вадим, как его подтолкнул локтем младший. — Да, конечно, поможем. — сказал за двоих Самойлов. — Ну и славно! Подождут ваши ЕГЭ! Картошка важнее! — К-какая картошка?.. — удивился Вадя. — Самая обыкновенная! Сажать поедем! Валентину Николаевну в покое оставим, пусть отдыхает, сериалы свои криминальные смотрит с ментами. А вас напрячь нужно, Горшенёва, Князева, Бортника и Шурика моего. — Бортника… — прошептал Глеб поникший. — Конечно! Для всех независимо от возраста нагрузка одинаковая! На двух машинах поедем, я на своём москвиче с Шурой, Горшком и Князем, ну и вы с Бортником. Как Андрей вернётся, рванём на посадки. — Не понял, а какая вторая машина? — Валентина ещё та гонщица, любит поводить, но ради такого случая одолжит. — А можно тогда местами поменяться?.. Не хочется с Лёвой… — Я не могу парочку Горшенёвых разделять! А Шурик мой напарник на все случаи жизни.       Глебчик только приуныл, расстраиваясь из-за поездки с нежеланным человеком. — Чего губу надул? — спросил Иван Степаныч, приблизившись, — Точно! А ты почему недавно домой зарёванный ехал? Девушка не дала или что? — наклонившись к парнишке, промолвил заигранно дед, захотев узнать сплетни.       Самойлов только с пренебрежением взглянул на мужчину, не зная, как подобрать правильно слова. — Ага… девушка… — саркастично для себя как будто подмечал парень, — Просто не взаимностью ответила, вот и всё, ничего более и никаких отношений. — Ну-ну. Парни из-за баб так не расстраиваются! — А вот из-за парней, очень. — еле слышно промяукнул Глеб, однако старик этого не услышал.       Зато услышал Вадик, у которого слуховой аппарат здоровее будет. Обратив внимание с пенсионера на брата, тот увидел лишь обиду, которая давила на парнишку до сих пор, спустя столько дней. Глаза опять становились пустыми, прозрачными, вместо привычных и красивых озёр. Губы сами поджимались, да и пальцы тоже, видимо, Самойлов не хотел говорить на эту тему, особенно с каким-то дедом друга.       Пару извращенских подколов со стороны Ивана не прошли мимо ушей. Некоторые люди умеют шутить и очень даже смешно, но у других это получается колко, резко, язвительно, поэтому наш парнишка и повесил нос. Брат решил прервать ненадолго беседу товарищей и взял аккуратно Глеба за левую руку. Начиная большим пальцем гладить ладонь, делая вид, что ему интересно слушать про любовные похождения в молодости Степаныча.       Глебчик сразу размяк, после прикосновения со стороны Вадима. Он чувствовал, что несмотря на любую неловкую ситуацию, которая с ним бы не происходила, старший всегда будет за него, давая максимальную поддержу.       И спустя пару минут оба летали в облаках, за забором гладя тёплыми руками друг друга. Бегая шустро по футболкам, под рёбрами, щекоча по очереди, щипая, стараясь делать параллельно серьёзный вид перед мужчиной. Но вскоре Иван их всё-таки раскусил. — Эх, ладно. Не интересно вам про мои похождения, да? Хохочите тут! А я вот в вашем возрасте сразу за двенадцатью девчонками ухаживал, вот это понимаю выдержка! А не то, что у вас, из-за одной так мучиться.       Мы с Тамарой ходим парой, всё продолжали из-за чего-то тихо хихикать, норовя сдержать смех. — Не обижайтесь, Иван Степаныч. Мы, конечно, рады за вас, что вы на расхват, но не уверены насчёт стольких персон. Может их было пять всего? Это тоже большая цифра. — размышлял Вадя, напоследок ущипнув маленького под лопаткой, чтоб не кис. — Пф! Нечего мне вам врать! Не хотите, не верьте! Гарантий вам не обещаю. — объяснялся он, а после призадумавшись продолжил, — Вижу, Глеб повеселел чуть-чуть? А не хочешь ещё в кое-чём помочь дедуле?       Глебка только смеялся, щекоча брата за шеей и тут же отскакивая от повторных нападений. — Ау? Что делать нужно? — улыбаясь, сказал он. — Составить мне всего-навсего компанию в гараже. — Так. Стоп. Какой гараж? — тут же подключился строгий Вадим. — Самый обычный, гараж заседаний по другому. Переговоры там ведутся важные. Надо же парня пожалеть, жизни научить, самогончик распробовать, я что зря его делал? Отказы не принимаются, пошли! — настаивал мужчина.       Вадик резко превратился в грозную мамашу и встал впереди Глеба, беря его снова за руку. — Никуда он не пойдёт! Делами занят! И вообще, найдите себе другую компанию! Не надо мне дитё спаивать! — Насчёт компании… Вадь! А пошли со мной! Я с тобой только познакомился, будет чем развлечься. Этого-то мелкого как облупленного знаю, а тебя пару раз всего видел. Самогон это святое! Распробовать обязательно нужно!       Однако Самойлов фыркнул и отошёл от забора с братом, после чего повёл его быстрее домой от подозрительных личностей. — Вадь, ну ты чего психанул-то? — спросил робко Глебчик, идя покорно за старшим. — Мне не хочется, чтобы тебя какой-то алкаш спаивал! — Да, он шутит так! — Ага, конечно, а потом найду тебя на ковре пьяным. Мне это надо?       Брат мгновенно заткнулся, вспоминая недавнюю позорную историю. — Ты… прости меня, кстати. Давно хотел извиниться, но всё время забывал. Это был мой первый опыт, и скажу честно, мне он не очень понравился… — признавался Глеб, пытаясь вывести на жалость. — Ох… нашёл из-за чего драму распускать! Давно тебя простил, маленький… Я, разумеется, не родитель, но… не в силах тебе запрещать всякие подробные штуки… Разрешаю пить только с родными или же со мной, чтобы под присмотром. — Реально? А тогда можно вечером- — Так! Иван Степаныч на тебя плохо влияет! Сразу на спиртное тянет, срамота! Если ты и хочешь чего-то выпить, мне скажи, набадяжу тебе. Но не с этим, пожалуйста!       Глебчик захлопал глазами от удивления, что Вадик прямым текстом позволил с ним пить. — А что набадяжишь, если не секрет? — поднимаясь по ступенькам, заинтриговался брат. — Чай. Дорогой мой. Чай и больше ничего. — добавил кратко и понятно Вадя, открывая входную дверь.