Those Who Lack A Home, Live Here

      — Надеюсь, тебе было весело сегодня, — произнес Сынкван, неловко заводя машину и молясь, чтоб он не вел слишком ужасно при Хансоле. Сынкван не очень часто водит машину. Если б с ним сейчас был кто-то другой, он бы настаивал на том, чтоб повел машину кто угодно, только не он; но с ним был Хансоль. Тот самый, которого так сильно хотелось впечатлить.       Навигатор на его телефоне сообщил, что до дома Хансоля было максимум двадцать минут, так что… он просто проглотил все его страх и нежелание и, хоть и медленно, но выехал с парковки.       — О, да! Было просто потрясно, — ответил Хансоль. Он пристегнулся и бросил быстрый взгляд на Сынквана. Ему было плохо видно из-за темноты, но он смутно разглядел кожаный ремешок у него на груди.       — Эй, я пристегнулся, — поддразнил Сынкван. — Я думал, ты мне доверяешь.       — Я просто хотел убедиться, — поправил его Хансоль извиняющимся тоном. — Моя сестра никогда не пристегивалась. Ну, теперь она это делает… после катастрофы.       Сынкван почувствовал что-то в голосе Хансоля, но не стал заострять на этом внимание.              — Мне очень жаль, — пробормотал Сынкван, снова бросив быстрый взгляд на навигатор и повернув направо.       — Ой! Нет-нет! С ней все хорошо! — Хансоль быстро исправился, энергично качая головой и нервно хихикая. — Ну, правда, у нее на щеке теперь большой шрам от пореза… но это все. Больше никто не пострадал.       — Ох, слава богу, — Сынкван выдавил из себя смешок, который, как он надеялся, не прозвучал слишком неловко. Несмотря на свои надежды, он был уверен, что это все равно не сработало. — Я уже начал переживать.       — Все хорошо. Тебе не о чем беспокоиться, — коротко ответил Хансоль.              Они не нашли больше никаких тем для разговора, и потому погрузились в умиротворенную тишину. Сынкван обычно вел себя, как самый настоящий болтун, всегда зная, о чем поговорить, но сейчас… его голова была пуста. Все слова, которые ему хотелось произнести, быстро ускользали из головы из-за постоянной мысли о том, что Хансоль их перехватит.              Но Сынкван ни в коем случае не жаловался.              Особенно потому, что Хансоль, казалось, был вполне доволен тишиной. Тихое урчание двигателя, похожее на белый шум, наполнило воздух в салоне автомобиля. Сынкван подумал, не включить ли ему какую-нибудь музыку, но был слишком напуган, чтобы снять руку с руля и сделать это.              Когда Сынкван остановился на красный свет светофора, он снова взглянул на навигатор в своем телефоне.              — Ты едешь правильно, — произнес Хансоль. Это прозвучало так щепетильно, что Сынкван не удивился бы, узнав, что Хансоль раз тридцать обдумывал одно и то же предложение, прежде чем произнести его вслух.              Опять же, выдавая желаемое за действительное.              Это был не первый раз, когда Сынкван проецировал свои чувства на свою пассию и разрушал то, что могло бы стать прекрасной дружбой. Вероятно, это было главной причиной, по которой у него никогда не было настоящих отношений.              Это случалось всего дважды, но печаль и смущение не покидали его ни на минуту. Однако, когда он впервые встретил Хансоля, его сердце так и не перестало трепетать. И только когда Хансоль признался Сынквану в своей ориентации, его сердце было украдено.              Признание вертелось у Сынквана на кончике языка. Он пытался сдерживать себя. Боролся с собственным желанием.              Но момент же был такой… подходящий.              Верно?..              Он вел машину плавно. Вечер подходил к концу еще более плавно. И Сынкван уже хотел было сказать…              — Можно ли задать тебе вопрос? — спросил Хансоль. Его голос звучал почти смущенно, когда он впился взглядом в лицо Сынквана.              — Конечно, — тихо рассмеялся он.              — Каково это — встречаться с парнем?              Сынкван неожиданно для себя издал короткий смешок, свернув на гораздо более тихую улицу, где не было шума машин и огней. Теперь они были недалеко от дома Хансоля.              — Я сомневаюсь, что это чем-то отличается от того, чтобы встречаться с девушкой, — сказал Сынкван. — Не вижу причин, по которым это могло бы быть не так.              Хансоль потянулся, чтобы выключить навигатор Сынквана, и указал на причудливый дом на левой стороне дороги. За занавесками, закрывающими окно, тускло горел оранжевый свет.              — Моя мама, наверное, ждет меня, — хмыкнул Хансоль, но не сделал ни малейшего движения, чтобы выйти из машины.              Сынкван припарковался перед домом, стараясь быть как можно более аккуратным.              — Итак… Есть еще вопросы?              — Почему ты думаешь, что есть?              — Ну, ты же все еще сидишь здесь, не так ли? — Сынкван усмехнулся.              — Ты прав, — рассмеялся Хансоль, признавая свое поражение и снова откидываясь на спинку сиденья. — Думаю, мне просто интересно, каково это. Чего ожидать и всякое такое.              — Я предполагаю, что отношения с кем-то отличаются от предыдущих твоих отношений, независимо от того, парень это или девушка.              — Ты продолжаешь говорить, что ты только предполагаешь, — заметил Хансоль. В темноте Хансоль посмотрел на Сынквана, который выглядел намного более расслабленным, когда его руки не сжимали руль. — Как будто ты… не знаешь.              — Ну, потому что я и правда не знаю, — Сынкван улыбнулся; уличный фонарь освещал машину ровно настолько, чтобы Хансоль мог отчетливо разглядеть его выражение лица. — Я никогда ни с кем не встречался, но это все просто… логично.              Застигнутый врасплох отсутствием у Сынквана опыта в отношениях и возможностью того, что его логические способности только что были оскорблены, Хансоль выдавил из себя смешок.              — Серьезно?              — Агась. Думаю, это в принципе страшновато — начинать новые отношения, но, поверь мне, на самом деле, это вообще не страшно. Поверь мне… ты же доверяешь мне, да?              — Завались, — Хансоль тряхнул головой, заставляя Сынквана от души засмеяться. — Но… да. Я верю тебе.       Он вновь бросил взгляд в сторону своего дома. Теперь свет был выключен.       — И если ты все еще боишься, то ничего страшного. Просто будь терпелив к себе.              Признание в своих чувствах давно замерло у него на языке, и на смену ему пришла только мысль об утешении Хансоля. Было очевидно, что последний все еще не был готов к отношениям с парнями. Несмотря на то, что Сынкван никогда не состоял в отношениях, он помнил, сколько времени ему самому потребовалось, чтобы понять, что он хочет встречаться с парнями.       Итак, Сынкван снова подавил свои чувства и воздержался от дальнейших комментариев, когда Хансоль начал активно кивать.              — Хорошо.              — Хорошо, — Сынкван усмехнулся.              — …хорошо, — прошептал Хансоль.              — Хансоль.              — Да?              — Иди уже, — сказал Сынкван между смешками, толкая Хансоля за руку. — Тебе нужно хорошенько выспаться.              — Но я не хочу.              Сынкван в последний раз подтолкнул Хансоля, прежде чем тот сдался и со стоном отстегнулся. Он не мог отрицать, что ему было чуть больновато смотреть, как Хансоль уходит.              Как только Хансоль собрался направиться к двери, он развернулся к Сынквану.              — Эй, нет…              — Спасибо тебе, — осторожно произнес он. — Ты действительно замечательный друг. Я рад, что мы встретились.              — Я тоже рад. А теперь иди, — сказал Сынкван с легкой улыбкой.              Незаметно для них обоих, рука Сынквана задержалась на плече Хансоля, пока тот не открыл дверцу машины и не выбрался наружу.              — Он что, только что меня зафрендзонил? — удивился Сынкван вслух, наблюдая, как тот обходит машину, чтобы выйти на тротуар. Слова Хансоля еще пару раз прокручивались у него в голове.              Сынкван снова завел машину, когда Хансоль шел по дорожке к своей парадной двери. Чего Сынкван не заметил, так это того, как Хансоль задумчиво прикусывал нижнюю губу. Кулаки сжались, когда что-то внутри него закричало, что он упускает свой шанс. Сынкван также не услышал, как Хансоль ахнул, когда услышал, как мурлыканье автомобильного двигателя заглушило прохладный порыв ветра.              Вместо того, чтобы сунуть руку в карман за ключами, Хансоль развернулся.              Сынкван не собирался уезжать, пока Хансоль не оказался бы в целости и сохранности в своем доме. Но он все равно был озадачен, когда увидел, что Хансоль бежит обратно к машине, как будто что-то забыл.              Он опустил стекло, когда Хансоль подошел ближе.              — Ты что-то забыл у нас дома? — спросил Сынкван, быстро хватаясь за свой телефон. — Я могу попросить кого-нибудь найти и отнести в мою комнату…              — Нет. Нет… — Хансоль громко сглотнул. Может, ему стоило написать ему это? — Моя сестра собирается устроить ночевку с пятницы по воскресенье.              — Разве твоя сестра еще не старшеклассница? Сомневаюсь, что ей будет окей, если я приду.              Хансоль высунулся в окно, чтобы ущипнуть Сынквана за щеку в ответ на его шутку.              — Я должен присмотреть за ними на выходных, и я решил спросить, не захочешь ли ты сделать это со мной. Помоги мне, пожалуйста.              — Я не очень хорошо лажу с детьми…              — Это всего лишь три шестнадцатилетние девочки. Все будет хорошо, — сказал Хансоль. — А если тебе не понравится, ты всегда можешь уйти пораньше. Мне просто… очень нужна компания. Твоя компания.              — Тогда как я могу отказать тебе? — улыбнулся он. — Отлично. Я приду.              — Хорошо, — кивнул Хансоль с ухмылкой. Снова выпрямившись, он начал пятиться от машины, все еще глядя на Сынквана, хотя тот уже не так отчетливо видел его.              — Ты хочешь сказать что-то еще? — громко поддразнил его Сынкван, когда Хансоль остановился на полпути к бетонной дорожке.              — С чего ты это взял?              — Потому что твоя задница до сих пор не дома!              Хансоль расхохотался, совершенно не обращая внимания на то, что было уже десять часов вечера и соседи, скорее всего, пытались немного поспать.              — Я просто хочу хорошенько тебя рассмотреть перед нашим свиданием.              Было достаточно рискованно говорить это, не зная точно, как Сынкван к нему относится. Он думал, что это очевидно; но внутренний голос всегда говорил ему, что Сынкван, вероятно, был любимчиком каждого, кого он встречал. Весь вечер он обращал внимание на то, как Сынкван общался с другими.              И хотя это могло быть просто из-за самоуверенности Хансоля, он был убежден, что Сынкван ни к кому не относился так, как к нему.              Он не мог отрицать, что это наполнило его чувством гордости, которого он никогда в жизни не испытывал.              Идея встречаться с парнем пугала его, но Хансоль был готов попробовать.              — Ты думаешь, что это смешно, да? — сомневающимся тоном спросил Сынкван. Хансоль не мог видеть этого с такого расстояния, но он был уверен, что Сынкван, прищурившись, смотрит на него.              — Нет, — голос звучал абсолютно безразлично, с оттенком нарочитой беспечности, но его сердце бешено колотилось, а желудок скручивало от нервов. — Я серьезно.              — Хорошо, — сказал Сынкван после недолгого молчания. — Тогда это свидание.              — Хорошо… я пойду домой.              — Давай.              Расходясь, они оба старались сохранять спокойствие, но окончательно избавились от этого только тогда, когда Хансоль оказался в безопасности своего дома, а Сынкван ехал по дороге.

***

      Джихун некоторое время следовал за Вону, держась на расстоянии. Вону был очень наблюдательным и внимательно следил за тем, что его окружает, поэтому Джихун понимал, что, скорее всего, тот прекрасно знал, что за ним следят, но для Джихуна это не имело значения.              После, как ему казалось, десяти минут бесцельного хождения Вону по пустому кампусу, Джихуну пришлось перейти на легкий бег, чтобы поспеть за ним. Внезапно Вону начал топтаться на месте, раздавливая листья, около пяти минут, так что Джихун решил, что прождал достаточно.              — Вону, — сказал Джихун, когда, наконец, догнал его. — Давай присядем.              Вону даже не взглянул на Джихуна, а просто остановился посреди лужайки, на которой они стояли, и сел прям там. Джихун не был большим поклонником травы или улицы в целом, но он все равно уселся, скрестив ноги перед Вону. Беспорядочный настил из листьев делал это все немного менее ужасным.              Было темно и тихо. С каждым днем становилось все прохладнее, и к концу следующей недели наступали первые дни ноября. Внимательно вглядевшись в лицо Вону, Джихун с удивлением обнаружил, что оно сухое и совсем безэмоциональное.              — Ты даже не плакал, — рассеянно констатировал Джихун. — Это удивительно.              — Обычно я не плачу, когда злюсь, — сказал Вону. Он взял листик с земли и провел по нему подушечкой большого пальца.              — Я даже не думал, что ты умеешь так сильно расстраиваться… Мингю повел себя, как последний мудак.              — Да, — мгновенно согласился Вону. — Но он не имел это в виду. Он всегда говорит то, чего не имеет в виду, когда злится.              — Это не значит, что он не мудак, — Джихун был не из тех, кто любит оправдывать дерьмовые поступки. Да, он был чутким, но это не означало, что он должен сочувствовать каждому. — Так что же все-таки произошло сегодня утром?              — Мингю видел меня с Чангюном. Мы просто занимались учебой. Даже если бы я хотел, чтобы это было нечто большее, я бы не стал этого делать.              — Да почему нет? — застонал Джихун. Глубоко внутри он искренне заботился о Вону и Мингю. Он хотел как лучше для них, и хотя поначалу было забавно — наблюдать, как эти двое ноют друг по другу, со временем это уже стало надоедать. Вону и Мингю оба заслуживали большего, чем просто скрывать свои чувства все это время.              — Чангюн не заслуживает того, чтобы быть с кем-то, кто хочет быть с кем-то другим. Никто этого не заслуживает, — произнес Вону, вопросительно встретившись взглядом с Джихуном. — Ну, что не так?              — Все так. Но… серьезно, если ты не хочешь говорить Мингю о своих чувствах, не думаешь ли ты, что лучше просто жить дальше? Меня бесит, что ты смотришь на Мингю так, словно он солнце, но при этом постоянно отворачиваешься от него.              — Да, но…              — Нет, — сказал Джихун строгим, непоколебимым голосом. — Ты зря тратишь свое время, когда мог бы потратить его и свое сердце на что-то более полезное.              — Что же мне тогда делать?.. — Вону действительно был в полном неведении.              — Да что угодно! — голос Джихуна эхом отдавался в ночной пустоте и в голове Вону. — Ты, блять, просто великолепен, Вону. Умный, милый, чертовски забавный, даже не прилагая к этому каких-либо усилий, и еще много чего, о чем мне не хочется говорить, потому что я хочу спать. Если ты не нравишься Мингю, то можешь смело идти дальше по жизни.              — Это не так уж и просто сделать.              — Тогда я признаюсь ему за тебя.              — Ты не можешь!              — Что ж, это должно было когда-нибудь произойти. Послушай, — Джихун встал на колени и схватил Вону за щеки, заставляя его посмотреть на себя. — Мне надоело смотреть, как ты страдаешь. Джонхан всегда говорит нам не вмешиваться в ваши дела и несет всякую чушь, но я собираюсь сделать это для твоего же блага. Итак, вот что мы сделаем. Мы сдадим промежуточные экзамены, и на следующей неделе мы с тобой попытаемся рассказать Мингю о своих чувствах.              Вону тоскливо вздохнул.              — Нам действительно нужно это делать?              Джихун прижал щеки Вону еще ближе друг к другу. Его губы сжались от напряжения.              — Да! Потому что это то, чего ты заслуживаешь.              Несмотря на сопротивление, Вону рассмеялся, что побудило Джихуна отпустить его, откинуться назад, присесть на корточки и тоже рассмеяться.              — Прости, что выбесил тебя, — сказал Вону после того, как их смех постепенно стих. — Как думаешь, остальные так же сильно раздражены?              — Не, не думаю, — пожал плечами Джихун. — К тому же, у нас дома есть Сунен. Я сомневаюсь, что кто-то может быть надоедливее его. Самый настоящий паразит.              Вону мог согласиться, что Сунен был «паразитом», но он также слышал в тоне голоса Джихуна, что его раздражение исходило от обожания. С Джихуном всегда так было; он бы не согласился жить со всеми ними, если бы не чувствовал какое-то облегчение, когда находился с ними.              — Ну что, идем домой?              — Ты можешь идти, — сказал Вону. — Думаю, я хочу посидеть здесь еще немного. Мне здесь спокойно. И я пока что не хочу разговаривать с Мингю… боже, он действительно назвал меня шлюхой. Мне даже смешно, когда я думаю об этом сейчас.              Джихун покачал головой.              — Не слушай его. Я посижу здесь с тобой, но только минут десять. Потом я вернусь и лягу спать. Завтра у меня самый сложный экзамен из всех.              — То же самое… у меня завтра химия…              — Желаю удачи.              Джихун тяжело выдохнул, словно после целого дня непрекращающегося стресса.       

***

      — Ты хорошо постарался, — промурлыкал Джош с пассажирского сиденья.       Джонхан не знал, стоит ли ему принимать этот комплимент, чувствуя, что все могло бы сложиться намного лучше, если бы он сказал что-нибудь раньше и не застыл в ступоре. На самом деле, было несколько вещей, которые могли бы пойти по-другому, если бы Джонхан просто…       — Ты меня слушаешь? — вновь раздался его голос, между несколькими веселыми смешками. Рука Джоша легко легла на плечо Джонхана, подушечка большого пальца погладила его затылок.       Джонхан усмехнулся, расслабляясь от такого доброго прикосновения.       — Нет, не слушаю, — честно признался Джонхан. Несмотря на то, что он был погружен в свои мысли, его подсознание, казалось, умело вело его обычным путем к квартире Джоша. За последние несколько недель он бывал там достаточно часто. — Но сейчас да.       — Как тебе это удается? — спросил Джош, повысив голос от неподдельного любопытства. — Эти ребята любят тебя так сильно, что у вас даже существует правило не расстраивать тебя.       — Это… глупое правило, — пожаловался Джонхан. — Но они не оставляли меня с этим в покое, поэтому я просто позволил им делать то, что им хочется.       — Боже. Как по-родительски, — восхитился Джош, но в то же время посмеиваясь.       Джонхан высоко поднял голову, все еще ощущая нежное прикосновение к своей шее.              — Я люблю их.       — И они любят тебя в ответ.       Джонхан мог бы усмехнуться, но вместо этого он улыбнулся. Они с Джошем были очень похожи, и это, честно говоря, было приятно.       — В любом случае… как у тебя дела с Сынчолем? С парнем, который, я уверен, просто ненавидит меня.              Впервые за это время Джонхан повернулся и недоверчиво посмотрел на Джошуа.              — Сынчоль не ненавидит тебя!              — Нет, он меня ненавидит! — заспорил он, убирая руку с шеи Джонхана, чтобы ухватиться за сиденье… к большому разочарованию Джонхана. — Ты вообще видел, как он смотрит на меня?              — Он просто расстроился из-за того, что ты много выигрывал сегодня вечером.              — Да чушь это собачья.              — Эй! Он любит соревноваться! — Джонхан попытался еще раз, но его голос сорвался, и он расхохотался.              — Ох, еще больше лапши на моих ушах.              — Джош, заткнись. Ты ему нравишься, окей?              — Да, окей-окей, — сдался Джош, положив руку на колено. — Просто ответь на вопрос.              Джонхан сжал зубы и со вздохом постучал по рулю.              — Он… отстраненный. Но это логично. Он сконфужен, и я могу только представить, как сильно он обижен на меня за это.              Он не хотел, чтобы его голос звучал так разочарованно, но было трудно игнорировать жгучее чувство вины, охватившее его. Сынчоль и Джонхан общались так же, как и всегда, но Джонхан понимал, что даже не может себе представить, через что сейчас проходил Сынчоль. То, как Сынчоль почти незаметно закрылся внутри себя, когда понял, что чувствует себя слишком комфортно.              Это всегда причиняло боль Джонхану, но это была понятная реакция.              — Мне искренне жаль. Ты заслуживаешь гораздо большего.              — Я сам виноват, что влюбился в гетеро.              — Ну, ты прав. Очень безответственно с твоей стороны.              Джонхан пристально посмотрел в сторону Джоша, и они оба смогли сохранить суровое выражение лица лишь на несколько мгновений, прежде чем снова разразились неудержимым приступом смеха. Джонхан остановился перед жилым комплексом Джоша буквально через несколько мгновений.              — Выметайся из моей машины, — сказал Джонхан, и несколько затяжных смешков не позволили ему звучать серьезно.              — Но я не хочу, — сказал Джош, вызывающе скрестив руки на груди и по-детски задрав нос.              — Уходи вон, или я тебя вытолкаю.              — А ты заставь меня. Если это будет достаточно убедительно, я, возможно, уйду.              Намек отчетливо слышался в его фразе, и Джонхан понятия не имел, было ли это на самом деле так. Однако… он не мог сказать, что был полностью против этого предложения.              — Ну, и что я должен сделать? М-м?              Наклонившись, Джонхан прислонился щекой к двум рукам, сжимающим руль. На его лице появилась мягкая улыбка, которой он надеялся передать сообщение о том, что у них очень схожие мысли, о чем было почти запрещено говорить или намекать внешне.              Но и нежеланным это тоже не было. Джонхан знал, как распознавать сигналы и жесты. Джош, должно быть, знал это тоже.              — Наклонись ближе. Позволь мне сказать тебе на ушко, — ухмыльнулся Джош.              Они столкнулись посередине — дышали одним воздухом, восхищались друг другом, хоть и между ними было так мало места.              — Хочешь зайти ко мне? — спросил Джош, сдержав обещание и тихо прошептав это Джонхану.              — И какой мне смысл идти с тобой, когда все, чего я хотел, — это прогнать тебя из своей машины? — поддразнил Джонхан таким же легким шепотом.              — Считай это наградой за то, что ты смог выпнуть меня из своей машины, — Джош поднес руку к лицу Джонхана, маня к себе. Это было мило, намекающе, смущающе, но от этого еще более многообещающе. Джонхан крепко поцеловал его большой палец, в тот же миг понимая, что ему трудно сделать что-то большее.              Возможно, потому, что часть Джонхана знала, что это неправильно.              Это было хорошим ответом на загадку, которая скрывалась в нежелании Джонхана. Между Джошем и Сокмином происходило нечто прекрасное, и только потому, что этот процесс был приостановлен из-за травмы его близкого друга, не означало, что Джонхан должен моментально пользоваться этим.              Но Джонхан, несмотря на свою собственную боль и тоску по тому, кто даже не хотел находиться в его присутствии, так сильно хотел этого.              И Джош тоже этого хотел.              Для них обоих это было бы скорее бегством от всех проблем, чем началом чего-то серьезного. Тем не менее, это все равно не означало, что все обойдется без последствий.              — Но… Сокмин, — начал Джонхан, на этот раз немного громче и предостерегающе. — Ему будет больно из-за этого.              — Я знаю.              Джош больше ничего не сказал. А что еще он мог сказать? Он уже несколько раз задумывался над этим. Но, каким бы эгоистичным это ни было, Джошу ведь тоже было больно.              — Ты прав. Так нельзя.              И, как только Джош начал отстраняться, Джонхан быстро схватил его за руку, которая была на его лице, и удержал ее, прежде чем сделать шаг и поцеловать Джоша первым.              Их отчаяние и потребность друг в друге сейчас были очевидны в том, как сильно Джонхан захватил губы Джоша своими. Как быстро он попытался отстегнуть ремень безопасности, чтобы ему удобнее было прижать Джоша к себе.              Джонхан был далек от того, чтобы доминировать, но он не мог отрицать страстную дрожь, которая пробежала по всему его телу, когда Джош почти что жадно застонал в его рот.              Джош целовался именно так, как Джонхан всегда представлял себе в старших классах.              Горячий вздох, вырвавшийся из его собственных уст, застал Джонхана врасплох, когда Джош провел языком по его губам, дразня обещаниями и предлагающимися ему возможностями, если их действия все же зайдут дальше.              О, как же Джонхану было интересно, что они на самом деле могли бы сделать, если бы им не мешала теснота машины…              И только когда Джош потянулся к пуговице и молнии на джинсах Джонхана, тот резко отстранился. Запыхавшиеся и ошеломленные, они оба рассмеялись.              — Я не могу. Точно не сейчас, — сказал Джонхан, переводя дыхание. — Они все поймут, где я, если я останусь. Плюс… промежуточные экзамены. Я позвоню тебе… я буду скучать по тебе.              — Я тоже. Я буду очень скучать, — Джонхан не мог видеть чужую ухмылку; его глаза все еще были закрыты, а лоб прижат ко лбу Джоша, но он мог отчетливо слышать ее.              — Тогда я позвоню тебе так скоро, как только смогу, — Джонхан улыбнулся, все еще с опущенными веками.              — И я отвечу.       

***

      Когда Джонхан вошел в дом, вокруг было тихо и темно, за исключением рассеянного света на кухне, который, должно быть, шел из холодильника. Он бесшумно снял ботинки, надеясь, что на кухне был Вону. У него еще не было возможности поговорить с ним о случившемся ранее.              Проглотив невидимый комок, который, как он чувствовал, застрял у него в горле, Джонхан прошел на кухню и прислонился к арочному проему. Когда фигура, наполовину спрятанная в холодильнике, никак не отреагировала на его присутствие, Джонхан включил свет на кухне, застав врасплох… Сынчоля.              — Ты меня до смерти напугал, — заныл Сынчоль, возвращаясь к тому, чтобы достать еще несколько закусок из холодильника.              — Я понимаю, — ухмыльнулся Джонхан, игнорируя чувство вины в груди. — Ты закончил домашку в последнюю минуту?              — Угу, — промычал Сынчоль. У Джонхана было ощущение, что это ложь, но он не стал настаивать на правде. Он просто хотел поговорить с Сынчолем.              — Знаешь, Джошу кажется, что он тебе не нравится, — Джонхан выдавил из себя смешок.              Сынчоль снова встал и закрыл дверцу холодильника, положив на него несколько разных фруктов. Была середина ночи, и Сынчоль знал, что ему следует поспать, но его беспокойство мешало ему это сделать. Поэтому он решил занять себя приготовлением фруктового салата.              — Он мне и не нравится.              Это было сказано так просто и бесспорно, не оставляя никакого места для догадок, что он имел в виду.              — Почему? — поинтересовался Джонхан. Чувство вины, казалось, еще сильнее сдавило его грудь. — Он хороший человек.              — Я не знаю, почему. Я правда не понимаю этого, — многозначительно сказал Сынчоль. На этот раз Джонхан не смог распознать, было ли это ложью или нет. — Обязательно сообщу тебе, когда узнаю.              — Это должно было быть смешно?              Сынчоль снова ссутулил плечи, заставив Джонхана искренне рассмеяться и оттолкнуться плечом от арки.              — Кажется, ты сейчас ничего не понимаешь. Ты уверен, что не хочешь спать?              — Мой мозг работает немного заторможенно, — искренне рассмеялся Сынчоль, когда Джонхан подсел к нему, взяв миску из шкафчика. — Хочешь фруктов?              — Я просто возьму немного твоих.              Джонхан нерешительно обнял Сынчоля за талию, когда тот начал резать яблоко. Он просто хотел посмотреть, что сделает Сынчоль, если тот вообще отреагирует.              — Чоль?              — Хм?              Сынчоль что-то напевал себе под нос, продолжая аккуратно резать яблоко. Джонхан не мог этого видеть, но щеки Сынчоля покраснели, когда он почувствовал дыхание Джонхана на своем плече.              — Я тебе нравлюсь? — прямо спросил Джонхан.              Это было произнесено шепотом прямо ему в ухо, но Сынчоль все еще сомневался, не ослышался ли он.              — Ч-что?..              — Ты можешь так и сказать мне, если не знаешь точно. Я просто хочу узнать, нравлюсь я тебе или нет…              — Я тоже не знаю этого, Ханни. Я… еще не закончил думать об этом.              Это было правдой лишь наполовину. Сынчоль перестал думать обо всем этом, обнаружив, что ненависть к себе, которую это вызвало, переполняет его настолько, что он не может думать об этом больше пары минут. И он был уверен, что ему просто почудился флирт и близость между Джошем и Джонханом.              — Прости меня.              — Не волнуйся, Чолли. Я просто хотел спросить, — заверил Джонхан, на мгновение уткнувшись в него носом, прежде чем ослабить хватку. Сынчоль положил кусочки яблока в миску, а Джонхан достал из кармана телефон, чтобы проверить время. — Давай я помогу тебе с фруктами, а потом мы поднимемся наверх и съедим их вместе. Звучит круто?              Сынчоль повернулся, чтобы посмотреть, как Джонхан роется в ящиках в поисках ножа. Он не понимал, какие мысли проносились у него в голове. Он также не понимал, как назвать эти чувства, которые он испытывает; он просто знал, что они не такие уж и ужасные. Скорее, они были заманчивыми и волнующими.              — Да. Звучит круто.              Пока Джонхан продолжал рыться на кухне, Сынчоль принялся резать клубнику. Он взял еще больше фруктов и ягод, так как собирался поделиться с Ханни. Сынчоль был так сосредоточен на том, чтобы не поранить палец, что чуть не пропустил вибрацию телефона Джонхана.              Сынчоль был не из тех, кто суется в чужие дела. Но он лишь мельком взглянул на телефон Джонхана и сумел разглядеть, что это был Джош.              Сынчоль усмехнулся, даже не потрудившись дочитать до конца. Он задался вопросом, написывает ли Джош Сокмину около полуночи.              Если честно, он бы поставил кучу денег на то, что это не так.