Those Who Lack A Home, Live Here

      — Вы действительно пришли? Я знал, что могу доверять вам, ребятки! — Сокмин вышел из аудитории и обнаружил, что Минхао и Джунхуэй ждут его рядом с кабинетом, как он и просил. Отсутствие ответа от них обоих на его сообщение было обычным делом, но Сокмин сначала подумал, что они его просто проигнорировали.       — Да, да. Зачем мы тебе понадобились? — Минхао встал и закинул рюкзак на правое плечо. Он знал, что Минхао, должно быть, не был в настроении, потому что на парне были только спортивные штаны и рубашка оверсайз. Сокмин бы не заметил в этом ничего необычного, если бы не тот факт, что это… Минхао. Парень, который никогда не выходил в продуктовый магазин в одежде, которую он не запланировал надеть накануне вечером.       — Мы зайдем за едой? — спросил Джунхуэй; его поведение было намного приятнее, чем Минхао. Сокмин снова перевел взгляд на Минхао, удивляясь, почему тот ведет себя как последняя вредина, но Джунхуэй прищурился в сторону Сокмина, одним лишь взглядом приказывая ему ничего не спрашивать.       Сокмин подчинился, хоть и неохотно.              — Мы можем перекусить на обратном пути, но мне нужно, чтобы вы, ребята, пошли со мной в церковь.       — С каких это пор мы ходим в церковь? — Минхао направился к лестнице, все это время еле волоча ноги.       — Ни с каких. Но Джош по какой-то причине попросил меня встретиться с ним там… — пояснил Сокмин, испытывая острое желание спросить у Минхао, как тот себя чувствует, но он понимал, что сейчас не время для этого.              — Джош, кажется, действительно хорошо трахается, или же он чертовски милый, раз уж ты ради него идешь в церковь… — Джун усмехнулся, после чего из него вырвался тяжелый вздох. То, что Сокмин в детстве часто посещал церковь, не было секретом для его друзей. Так что… то, что Сокмин сейчас шел в церковь, для кого бы то ни было… означало, что в этом человеке должно быть что-то особенное.              — Не допускаешь мысли, что, возможно, мне просто на него не все равно? — поправил его Сокмин. — Ты что, считаешь меня шлюшкой?              — Не делай поспешных выводов, когда я ничего подобного не говорил, — ответил Джун, приложив руку к груди, наигранно обидевшись, когда они подошли к парковке, где стояла машина. — В любом случае, я сегодня за рулем.              Минхао и не хотелось сегодня садиться за руль, и он бросил ключи Джунхуэю, который каким-то образом поймал их, не обратив на них даже особого внимания.              — Скинь мне адрес.              Сокмин сразу узнал нужную церковь, как только Джун повернул направо по знакомой улице. Он иногда проезжал мимо нее, когда ехал на автобусе к Джошу или обратно. Он не узнал ее потому, что всегда восхищался ею… нет. Он узнал эту церковь, потому что всякий раз, когда проезжал мимо нее, старался смотреть в другую сторону и не обращать на нее внимания.              Но теперь он не мог просто смотреть в другую сторону или делать вид, что церкви не существует, поскольку именно туда он и направлялся. Он надеялся, что причина, по которой Джош здесь, — это просто какая-нибудь волонтерская работа или же благотворительность.              Но важно было отметить, что надеждам и мечтам Сокмина почти никогда не суждено было сбыться.              Когда Джунхуэй притормозил и, хотя и неаккуратно, припарковался на парковке перед церковью, Сокмин почувствовал, что кислорода в машине становится все меньше и меньше. Либо так, либо же его горло постоянно сжималось от тревожности, заполнившей все его существо до такой степени, что в нем больше не осталось места для чего-то столь незначительного, как воздух.               Небо было серым. По нему плыли большие облака.              Сокмин распахнул дверцу машины, чтобы впустить воздух, и, хотя на улице было душно, на какое-то время этого было вполне достаточно. Наполовину высунувшись из машины, Сокмин отправил Джошуа небольшое сообщение о том, что он на улице.              И что он будет ждать его там.              Ответ последовал незамедлительно.       Джош: Заходи сюда!              Сокмин резко вздохнул и уронил голову на руки.              — Ребята, вы не могли бы зайти со мной? — спросил Сокмин.              Джунхуэй и Минхао ответили не сразу. На самом деле, они вообще не ответили, просто быстро открыли двери машины. Сокмин не знал, было ли отсутствие ответа следствием раздражения или это был просто безмолвный акт поддержки, и они не чувствовали необходимости отвечать ничем, кроме действий и любви. В любом случае, Сокмин был очень благодарен.              Минхао шел справа от него, а Джун — слева, и Сокмин ощутил некую стабильность, поскольку эти двое служили метафорическими стенами для его ранимого сердца, когда он вошел в место, которое стало домом для многих его травм, полученных им в детстве.              Почему он так поступал с собой?              Неужели Джош ему так сильно нравится?              Они вошли в церковь через главный вход, где собралось не так уж много людей. В передней части было небольшое возвышение, предназначенное для пастора или священника — он не был достаточно религиозен, чтобы заметить разницу. Там, наверху, стояло пианино, и человек, который, должно быть, был пастором или священником, руководившим церковью, тоже был там. Справа стояло несколько человек в рясах. Должно быть, хор.              Он вспомнил, как в детстве пел в хоре. Как сильно ему это нравилось. Милый мальчик, в которого он был влюблен и который втянул его во все это, вызвал ужасный эффект домино, всеми своими действиями заставив его упасть в ту самую травмирующую ситуацию…              Они втроем стояли в дальнем углу большого помещения, прижавшись друг к другу.              Сокмину было трудно дышать.              — И где он? — Джун вздохнул, оглядывая небольшую толпу у входа.              — Иу. Здесь пахнет стариками, — пожаловался Минхао. — Как он выглядит? В прошлом семестре я работал здесь волонтером и, возможно, вспомню его лицо.              Сокмин достал свой телефон, чтобы позвонить, но, прежде чем он успел набрать номер Джоша, Джун легонько постучал его по плечу.              — Хм?              — Это он?              Когда Сокмин поднял голову, он ни за что не смог бы не заметить парня впереди него, одетого в такую же рясу, как и ребята в хоре, который так восторженно махал им рукой. Он выглядел таким счастливым, как будто уже успел подумать, что Сокмин не появится.              — Джису? — уточнил Минхао. Затем усмехнулся. — Ох. Руководитель хора и сын священника. Черт, не знал, что ты настолько хорош, Мин.              — Ты трахаешься с сыном священника?! — Джунхуэй разинул рот. — Подожди… это как-то неправильно.              Сокмин даже не успел толком ответить, потому что к нему подбежал Джош с сияющей улыбкой на лице:              — Я думал, ты не придешь!              — Я не собирался, но… у меня получилось, — сказал Сокмин, выдавив из себя смешок. — Эм, это мои друзья — Минхао и Джунхуэй.              — Не думаю, что я видел тебя раньше, — сказал Джош, чересчур грубо пожимая руку Джуна. — Но тебя я определенно помню! — Минхао без предупреждения притянули к себе, чтобы обнять, и его тоже крепко сжали в ответ.              — Я рад, что ты меня помнишь. Люди обычно забывают мое лицо, — голос Минхао стал намного спокойнее после этих объятий. Возможно, ему действительно это было нужно сейчас.              — Конечно. Когда ты работал здесь, ты был любимым волонтером детей, — Сокмин редко наблюдал, чтобы Джош общался с другими людьми, но он не мог отрицать, что он был… лучиком солнца. Даже больше, чем сам Сокмин был, на самом-то деле. — В любом случае… — Джош повернулся к Сокмину. — Хочешь остаться?              — Прости, но я не могу, — пробормотал Сокмин. Он потянулся к руке Джоша, но воздержался от этого, зная, что они на людях и, самое главное, в церкви. Поступок, за который он был жестоко наказан в детстве.              — Почему?              — Потому что мне кажется, что меня сейчас вырвет, — попытался объяснить Сокмин. Казалось, он не мог произнести больше пары слов каждый раз, когда открывал рот. Честно говоря, он прямо сейчас задавался вопросом, насколько он вообще доверяет Джошу. Однако лаконичный и такой сумбурный ответ, казалось, еще больше смутил Джошуа.              — Сокмин и церковь не очень хорошо ладят друг с другом… — попытался объясниться за него Джун, стараясь говорить как можно менее конкретно. Это был личный опыт Сокмина, и он должен рассказать о нем сам, когда будет готов.              — О… ну, многие представители ЛГБТ-сообщества не ходят в церковь, — Джош быстро огляделся, прежде чем взять Сокмина за руку; широкий рукав его мантии полностью скрывал происходящее. Это успокаивало. — Но как насчет того, чтобы вернуться в мою квартиру и подождать меня там?              — Зачем ты вообще пригласил меня сюда? — вырвался вопрос из Сокмина.              — На самом деле… чтобы познакомить тебя с хором. Я действительно с ними близок, — Джош пожал плечами, стараясь, чтобы его голос звучал беспечно. Сокмин наблюдал, как по мере продолжения их разговора настроение Джоша все больше ухудшалось. — Мой папа тоже здесь. Я хотел, чтобы ты познакомился с близкими мне людьми.              — О…              Это было все, что смог из себя выдавить Сокмин.              Он чувствовал себя немного виноватым за то, что все еще хотел выбежать из этой церкви и никогда не возвращаться. Джош, словно почувствовав это желание, снова сжал его руку.              — Прости, что поставил тебя в такое положение. Возвращайся и отдохни, хорошо? Я приду, как только закончу службу.              Сокмин хотел поцеловать Джоша, но он этого не сделал. Вместо этого он просто обнял его на короткое мгновение.              — Хорошо.              — Было приятно познакомиться с тобой и приятно видеть тебя снова, — Джош повернулся к Джунхуэю, а затем и к Минхао с улыбкой, на которую способен только тот, кто постоянно общается с разными людьми. Это была хорошо отработанная маска улыбки, но Джун и Минхао оба оценили его старания. — Увидимся позже.              Когда они втроем вернулись к машине, то, казалось, целый час просидели в тишине. Джунхуэй просто сидел на водительском сиденье, вцепившись обеими руками в руль. Минхао прислонился головой к окну. Сокмин лежал поперек заднего сиденья. Все они неприятно «наслаждались» напряженной, безмолвной атмосферой.              — Ты будешь в порядке, если будешь с ним встречаться? — медленно спросил Минхао, в конце концов неосознанно затаив дыхание. Этот вопрос безмолвно повис в воздухе между ними. Однако, когда Минхао произнес его вслух, казалось, что все стало более реальным. Более сложным. Даже каким-то… личным.              — Мне нужно время, чтобы все обдумать.

***

      Сынчоль скучал по общению с Наен. На этот раз, вместо того чтобы пойти к ней с намерением заняться сексом, в конце концов, казалось, что он был кем-то вроде третьего лишнего. Или же палкой в колесе. Удивительно, но он при этом не испытывал никакой неприязни к Наен и Цзецюн. Все, что он чувствовал — гордость и счастье за них.       — Наен была единственным человеком, который остался со мной после нашего расставания… — рассказывал Сынчоль.       — Кажется, ты для всех что-то вроде плеча, в которое можно поплакаться, да? — Цзецюн легонько и почти кокетливо толкнула Наен локтем. Соджу, которое она пила, определенно подействовало на нее, и ее обычно прямая осанка начала медленно оседать.       — Для меня большая честь, когда мне доверяют, — со смешком сказала Наен; ее движения становились все более наигранными.       После утренних объятий с Джихуном Сынчоль пошел на занятия и написал Сокмину, что ему очень нужно поговорить. Но вместо этого он получил сообщение от Минхао, в котором говорилось, что у Сокмина был тяжелый день. Поэтому… вместо этого он позвонил Наен, и она пригласила его прийти к ней в общежитие и поесть фастфуд.       Но это была скорее пижамная вечеринка, так что в итоге он оказался в одной из пижам Наен, после того как она сказала что-то вроде: «Он не может зайти к нам, пока не наденет пижаму». Еда на вынос, которую они заказали, была великолепной, но, когда они откуда-то достали соджу, Сынчолю пришлось отказаться. Он просто был не в настроении пить так скоро после того, что случилось в прошлый раз, когда напился.       — Ты выглядишь так, словно переживаешь дерьмо с самого начала учебного года, — заметила Цзецюн, вновь взяв свой недоеденный яичный рулет, который она отложила примерно полчаса назад. — Все, что я могу сказать, это… мне правда жаль.       — Иногда я задаюсь вопросом, не наказывает ли меня сейчас вселенная, понимаете? — размышлял вслух Сынчоль. — Может быть, в прошлой жизни я был серийным убийцей, и сейчас я расплачиваюсь за все свои убийства тупыми проблемами.       — Что за новая проблема, помимо распространения слухов твоей бывшей? — спросила Цзецюн.       — Мне никогда не нравилась Деми, — голос Наен прозвучал громче, чем это было необходимо, пока они все сидели кружком на полу в их довольно маленькой комнате в общежитии, но Сынчоль был уверен, что она даже не осознавала этого. — Одно лишь ее присутствие раздражало меня. Я была так рада, когда вы двое расстались. Когда она продолжала твердить, что ты лишь прикидываешься страдающим депрессией, мне пришлось тупо начать ее избегать, потому что я очень хотела запинать ее ногами.              — Ага…              Сынчоль глубоко вдохнул, а затем выдохнул, позволяя своему телу расслабиться, прислонившись к краю кровати Наен. На самом деле для него совсем не было секретом, что Наен недолюбливала Деми. Ее выражение лица, когда Деми была рядом, всегда выражало чистейшее отвращение. Деми всегда казалось, что она ревнует, но Сынчоль всегда знал, что это просто… отвращение.              — Хотите узнать о моей новой проблеме?              Цзецюн и Наен были полностью готовы слушать. Рассказывая о своей беде, он каким-то образом закончил с бокалом соджу в руках, и обе девушки не могли удержаться от комментариев каждого события. Это было так похоже на то, что происходило вечерами в доме с ребятами, и он был уверен, что именно поэтому ему и было так комфортно, раз он все продолжал и продолжал говорить. Он подробно описывал ситуацию, извергая изо рта все, что мог вспомнить. Словно его «тошнило» словами; и все же, чем больше он говорил, тем большее облегчение испытывал.              — …а потом я поцеловал его прошлой ночью. Это было так хорошо… но сейчас я в полном замешательстве. Ощущаю себя так, словно оказался в кромешной темноте…              — А что бы ты сказал другому в такой ситуации? — спросила Цзецюн. Сынчоль прекрасно знал эту тактику. Она хотела, чтобы он последовал своему же собственному совету. И если говорить честно, если бы кто-то из его друзей — ну, один из его старых друзей — сказал ему, что он поцеловал парня и ему это понравилось, Сынчоль просто ответил бы ему: «Тебе нравятся парни. Ага. Вот и все».              Он не знал, было ли это просто из-за его глупости или отсутствия эмпатии, потому что он повторял себе это достаточно часто, но понимал, что это не приносило ему никакого облегчения.              — Я не знаю… — пробормотал он.              Он действительно совсем ничего не знал.              — Что ж, — сказала Наен все еще громким голосом. — Я бы посоветовала тебе, во-первых, не торопиться. Хорошенько подумай об этом. Это твое самоопределение.              — Когда я запуталась в том, какой я ориентации, у меня ушло на это несколько недель. Я прошла путь от «я гетеросексуалка, которая считает девушек очаровательными» к «я могла бы поцеловать девушку», а затем обратно к «нет, я бы не смогла это сделать»… Какое-то время ты можешь колебаться между этими мнениями, в основном просто отрицая все из них. В конце концов, ты поймешь, что из этого тебе более близко, потому что почувствуешь такое облегчение, какого еще никогда не испытывал.              — Но я всегда считал себя гетеро…              — А я всегда считала, что хочу стать врачом, пока не поступила в колледж, не поступила на биологический факультет и не полностью провалилась, — пожала плечами Наен.              Несмотря на свою нынешнюю беззаботность, Сынчоль хорошо помнил, как Наен целыми днями плакала из-за того, что у нее не получилось с биологией и ей пришлось сменить специальность. Она описывала это как ощущение, словно земля уходит у нее из-под ног. Что-то, в чем, как ей казалось, она была уверена, вовсе не было правдой, и теперь она запуталась в себе, пытаясь расшифровать то, что было написано черным по черному. Что она должна была делать теперь? Или кем она должна стать, если это ей оказалось не по силам?              Сынчоль теперь понимал это слишком хорошо. Но он также помнил, что всегда говорил ей, когда она звонила в слезах.              — Тебе потребуется время, чтобы принять и смириться с этим, но все будет хорошо. Правда.              И, судя по тому, насколько уверенной в своих словах и счастливой была Наен, теперь учившаяся на журналиста, его успокаивающие слова, похоже, стали для нее реальностью. Но Сынчоль, вероятнее всего, всё-таки был серийным убийцей в прошлой жизни, и ему повезло гораздо меньше, чем Наен.              — Слушай. Если тебе нужен простой ответ на все вопросы, то просто отсоси ему, — в конце концов сказала Цзецюн.              — Ну, или пусть он отсосет тебе, — поддержала Наен, как будто на нее снизошло озарение, и эта идея была самой лучшей. Сынчоль не смог удержаться и закатил глаза, глядя на них, но эта картина все равно быстро материализовалась в его голове.              Джонхан опускается перед ним на колени.              Вместо милой улыбки на его лице появилась ухмылка. Самоуверенная ухмылка, похожая на ту, которой он одаривал Сынчоля в машине с повязкой на глазах... боже, эта повязка на глазах. Эта ебанная повязка на глазах могла бы убить его. Джонхан был воплощением всего милого и доброго, но Сынчоль не мог не задуматься о том, каким грязным мог быть Джонхан…              — …Чоль, пожалуйста, скажи мне, что ты не думаешь об этом. Я знаю, что ты не думаешь об этом… — голос Наен медленно затих, и Сынчоль мгновенно покраснел.              — Нет! Я… я и не собирался! — пролепетал он. Он хотел встать и быстро убежать в ванную, но Наен уже бросилась к нему на колени в пьяной попытке остановить его.              — Лгунишка!              — Эй, да ты все время фантазируешь! — сказала Цзецюн, и вскоре за этим последовала насмешка. — У тебя вообще нет права кого-либо за это осуждать.              — Ага, ага. Напомни мне об этом в следующий раз, когда захочешь, чтобы я села тебе на лицо, — выдохнула Наен, встряхнув волосами, словно для того, чтобы подчеркнуть свою правоту. Но Цзецюн лишь рассмеялась, прекрасно зная, что все это было лишь шуткой.              Сынчоль просто наблюдал за ними, посмеиваясь, но ничего не говоря, все еще застывший от смущения.

***

      Случилось так, что Мингю заснул сразу же после того, как закончил заниматься с Джонханом, у которого не было особых проблем с анатомией. Вместо того, чтобы использовать конспекты Мингю, — в этом, честно говоря, не было практически никакого смысла, — Джонхан пошел искать свои собственные записи, и они использовали их.       Он также сделал мысленную пометку найти свою старую тетрадь по анатомии и отдать ее Мингю. Будучи стоматологом, Джонхан был уверен, что Мингю это понадобится гораздо больше, чем ему, поскольку он изучал физиотерапию и все такое.       От нечего делать Джонхан планировал присоединиться к Вону и Сунену внизу. Они смотрели какое-то аниме. Когда в последний раз он просто сидел и ничего не делал? Должно быть, прошла тысяча лет, раз уж Джонхан не мог даже вспомнить.       Убедив едва проснувшегося Мингю перебраться в его собственную постель, Джонхан собирался выйти из комнаты, прежде чем его напугал громкий и внезапный звонок чьего-то телефона. Несмотря на то, что телефон, лежавший рядом с подушкой, звонил на полную громкость, Мингю даже не пошевелился. Мингю, наверное, мог бы проспать землетрясение, а на следующий день проснуться и рассказать о своем «странно реалистичном» сне о землетрясении.       Бросив быстрый взгляд, Джонхан заметил контактное имя Сынчоля в телефоне Мингю.       Гетеро (?)       Джонхан усмехнулся, увидев вопросительный знак, и взял в руки телефон. Какая-то его часть сознания советовала положить мобильный обратно или даже разбудить Мингю вместо этого. Она просто кричала ему, чтобы тот не отвечал на чужие звонки, в то время как другая часть убеждала его, что ему нужно это сделать. Сынчоль продолжал названивать, а громкая и немного неприятная мелодия начинала уже раздражать. Джонхан взял трубку.       — Чувак, пожалуйста, забери меня. Тут дождь льет как из ведра, — торопливо сказал Сынчоль на другом конце провода. Джонхан взглянул на окно в их комнате, внимательно прислушиваясь к стуку дождя, и отстраненно подумал, не из-за него ли Мингю так быстро погрузился в сон.       — Эм… Мингю спит, — ответил Джонхан. — Но я могу разбудить его, если нужно.       — Джонхан? — и внезапно раздался громкий порыв ветра, который Джонхан отчетливо услышал по телефону. — Ты можешь заехать за мной? Уже поздно. А автобуса все нет. И я устал. И мне немного страшно. Пожалуйста.       — Приеду так быстро, как только смогу, — пообещал Джонхан. — Пришли мне геолокацию и поищи более-менее сухое место.       — Хорошо. Большое тебе спасибо.

***

      Дождь почему-то усилился с тех пор, как Джонхан вышел из дома. Из-за молний и частых раскатов грома проливной дождь казался еще жестче. Он мог только надеяться, что с Сынчолем сейчас все в порядке… хотя это казалось маловероятным, поскольку всего за несколько минут до этого он позвонил Джонхану и, мягко говоря, был в ужасе.       Из-за того, что дождь сильно барабанил по автомобилю, создавая слишком много шума, Джонхан приглушил музыку и вздохнул, притормаживая и останавливаясь на красный свет. Согласно навигатору, Джонхан был всего в пяти минутах от нужного места, поэтому он отправил Сынчолю небольшое сообщение и с нетерпением продолжал ждать, когда уже загорится зеленый.       Единственное, что было у него в голове, это Сынчоль. Сынчоль. Сынчоль. И только тогда, когда Джонхан начал думать только о Сынчоле, зеленый наконец-то загорелся.       Он остановился возле автобусной остановки. Поскольку Джонхан ничего не мог разглядеть за окном, он взял телефон, чтобы позвонить Сынчолю. Однако в этом не было необходимости, потому что, прежде чем он успел полностью разблокировать свой телефон, дверь машины распахнулась, и внутри появился насквозь промокший Сынчоль, который чуть ли не бросился в машину.       — Ты в порядке? — спросил Джонхан, доставая с заднего сиденья полотенце и запасную рубашку, которые он захватил с собой.       — Нет, — просто ответил Сынчоль, тяжело дыша. — Но сейчас да. Спасибо.       — Без проблем, — рассмеялся Джонхан, наблюдая, как Сынчоль грубо провел полотенцем по волосам и лицу. С измученным вздохом Сынчоль бросил полотенце на заднее сиденье и начал снимать рубашку.       Джонхан быстро опустил взгляд на свои руки и пощелкал пальцами. Наверное, ему не стоило смотреть на него, не желая рисковать остатками их дружбы.       — Ханни.        — Хм? — Джонхан не отрывал взгляда от своих пальцев. Только после того, как воцарилась выжидательная тишина, Джонхан поднял глаза и увидел, что Сынчоль смотрит на него, полностью обнаженный, с опущенными красными веками и маленькими капельками воды, стекающими по щекам с влажных волос. Джонхан потянулся вперед и большим пальцем вытер воду. — Ты весь горишь, — заметил Джонхан, задержав ладонь на его щеке еще на пару секунд. Сынчоль заметно расслабился. — Давай вернемся домой. Дам тебе чаю и супа, пока тебя еще не стошнило.       Взгляд Джонхана скользнул по гладкой коже груди Сынчоля, прежде чем тот открыл рот, чтобы что-то сказать. Было невозможно сидеть в тишине под непрекращающийся дождь и раскаты грома.       — Мне нужно время, ладно?.. — произнес Сынчоль. Это прозвучало так, словно он выдавливал из себя слова. — Мне просто нужно… подумать.       Джонхан убрал руку с лица Сынчоля и откинулся на спинку сидения.              — Мы поцеловались просто для того, чтобы помочь тебе, — он знал, что это неправда, но ведь… он и не совсем лгал. Это ведь и правда должно было помочь ему. — Ничего больше… просто друг помог другу. Окей?       — Ага…       Этот разговор не нравился ни одному из них. Но…       — Не позволяй поцелую изменить то, что между нами. Я всегда буду дорожить тобой и нашими взаимоотношениями или дружбой, как бы ты это ни называл.       Сынчоль кивнул и даже улыбнулся. Джонхан повторил тот же жест и завел машину. Несмотря на общее недовольство, грызущее их изнутри, они оба могли искренне сказать, что счастливы тому, что их отношения больше не казались такими сложными.       — А теперь нам нужно поехать домой и приготовить тебе суп, не так ли? Мы же не можем допустить, чтобы ты заболел, правда ведь?       Сынчоль расслабился, вздохнув с облегчением.              Список вещей, которые Сынчолю нравились в Джонхане, был длинным, но одной из его любимых вещей было то, как легко между ними складывались приятные отношения. Его улыбка наполняла сердце самыми светлыми чувствами…               — Ну, это ведь и не так уж плохо? Для меня это будет вполне уважительной причиной не ходить на пары.       — Я заставлю Чана присматривать за тобой, — усмехнулся Джонхан, сосредоточившись на том, чтобы выехать с парковки и ни во что не врезаться.       — Думаю, тогда я лучше пойду на учебу.               Сынчоль заметил, как по лицу Джонхана расползлась легкая усмешка. По дороге домой, в самый разгар их разговора, Сынчолю пришло сообщение.       Наен: Ты уже последовал нашему совету?       Я: А у тебя разве нет лица, на котором можно посидеть?       Наен: Смело с твоей стороны полагать, что я не занималась этим только что       Он даже не стал на это что-то отвечать.