Those Who Lack A Home, Live Here

      В дверь ванной мягко постучались два раза. Сынчоль был уверен, что это был кто-то из ребят, которому приспичило в туалет в час ночи. Чхве так и не смог заснуть, и поэтому он просто решил порелаксировать в ванне.       — Занято! — оповестил он.       — Я знаю… я просто хотел поговорить с тобой.       Сынчоль тяжело вздохнул. Видимо, Джонхану тоже совсем не спалось…       — Заходи.       Ему не было никакого смысла избегать Юна, хоть и его изначальный план был таков. Джонхан был не из тех людей, которые просто пускали все на самотек, ничего при этом не обсуждая. Это всегда помогало избегать ненужных конфликтов. Лидер все еще был одет в вещи, в которых был в клубе, а его лицо все еще было красноватым из-за алкоголя. Они обменялись неловкими улыбками.       — Итак… — Сынчоль сгруппировался, подтянув колени к груди и кладя на них голову. — Что такое?       Джонхан тихонько хмыкнул, устраиваясь на коврике рядом с ванной, так что они оказались на одном уровне и просто смотрели друг на друга.       — Прости меня.       — Нет, это я должен извиняться… это ведь был мой стояк. Он просто, ну… вскочил, — Сынчоль говорил серьезно, но, когда Джонхан рассмеялся, он не смог удержаться и сделал то же самое. Его смех был слишком заразителен.              — В этом нет ничего стыдного, — заверил Юн, глядя куда-то в сторону двери ванной; ни на что-то конкретное. — У каждого из нас есть подобные пьяные истории, поверь мне. Пьяные поцелуи. Грязные танцы. Минеты… — он засмеялся, вспомнив пару случаев, над которыми они до сих пор смеются.              — Ты про кого? — ахнул Сынчоль, широко раскрыв глаза.              — Я не могу тебе этого сказать, — Джонхан насмешливо пожал плечами. — Но я это к тому, что тебе нечего стыдиться. Нам было весело. Теперь это будет забавной историей, которую мы расскажем в следующем году, когда у нас появятся новые участники и все такое. Но я не хочу, чтобы из-за этого нам теперь было неловко.              — Ага… — удалось выдавить из себя Сынчолю.              Он не мог точно определить, почему, но в груди у него чувствовалось какое-то стеснение. Покалывающая боль. Чувство, причинявшее боль, но которое он не мог точно объяснить или назвать.              Поэтому он решил проигнорировать его.              — Тебе было весело? — спросил он.              — Да… очень даже… — Сынчоль закончил нервным смехом и заерзал в ванне, просто чтобы заполнить тишину шумом воды, бьющейся о стенки ванны.              Джонхан усмехнулся, но посмотрел на Сынчоля с ободряющей улыбкой. Почему он все время так смотрел на него? Отчего у него скручивало желудок, а сердце подпрыгивало? Ему до боли захотелось протянуть руку и провести по его волосам. Так же, как Джонхан делал с ним все это время и даже раньше.              — Ну, хорошо, если так.              Сынчоль протянул руку, чтобы помешать Джонхану подняться на ноги.              — Могу я тебя кое о чем попросить?..              Джонхан откинулся на ковер и снова устроился поудобнее.              — Ты же знаешь, что можешь. Все, что угодно.              — Можно… можешь… эм… я… — Чхве опустил взгляд на свои колени, пытаясь понять, какого черта он вообще решил остановить его.              — Ты… сомневаешься в своей ориентации, так ведь?              Сынчоль усмехнулся, все еще не поднимая глаз от своих колен, а затем кивнул, почти что пристыженно.              — Да… так и есть.              — Это было ожидаемо, — сказал Джонхан, опускаясь на колени рядом с ванной и облокачиваясь на ее край. Сынчоль слишком хорошо осознавал, как близко сейчас было его лицо. — Это нормально. Все в порядке.              — Нет, это не так.              — Это случалось с каждым в этом доме.              — Но… только не со мной.              — Сынчоль.              — Что?              — Могу ли я поцеловать тебя? — шепотом спросил Джонхан.              Сынчоль перевел взгляд на Джонхана.              — Это потому, что я голый? — его голос был низким, полным любопытства.              Джонхан хихикнул.              — Нет, глупыш. Ты сказал, что сомневаешься, поэтому я хочу помочь.              — Поцеловав меня? — с искренним замешательством спросил Сынчоль.              — Да. Если ты не против.              Джонхан так просто говорил об этом, словно интересовался у него, как прошел его день, улыбаясь ему, как будто они пили кофе, а не обсуждали его сексуальную ориентацию, которая прямо сейчас находилась в кризисе. И все это из-за того же самого человека, сидящего прямо перед ним.              Часть его искренне, на данный момент, ненавидела Джонхана. Ненавидела за то, что он заставлял его чувствовать, и за то, что он подвергал сомнению его ориентацию, и все это лишь из-за него. Но большая его часть хотела, чтобы Джонхан поцеловал его, задаваясь вопросом, каково это — целовать те же самые губы, которые произносили все утешительные слова, которые помогали ему пережить худшие дни. Губы Джонхана могут быть ключом ко многим запертым замкам, и каждая частичка существа Сынчоля правда хотела проверить эту теорию.              И таким образом Сынчоль медленно и задумчиво приблизился к Джонхану, давая ему время отстраниться, если он захочет. Жест, который просил разрешения на дальнейшие действия.              Но он этого не сделал. Никакого сопротивления… он просто посмотрел Сынчолю в глаза и пробормотал:              — Все хорошо.              Интересно, это было сказано для Сынчоля или же для него самого?              Джонхан, на самом деле, тоже не знал ответа на этот вопрос.              Но что он действительно знал в тот момент — то, какие сладкие и мягкие у Сынчоля губы. Джонхан даже не осознавал, что когда-либо думал об этом, пока не почувствовал то самое удовлетворение в груди, словно только что нашел ответ на вопрос, который мучил его в течение нескольких месяцев.              Джонхан осторожно положил руку на щеку Сынчоля, прижавшись губами к его губам чуть сильнее. Он погладил горячую кожу на щеке Сынчоля с искренностью, которая, как он надеялся, передала все то утешение, в котором, как он знал, нуждалось сердце Сынчоля.              Его собственный первый поцелуй с парнем наполнил его ужасной ненавистью к самому себе. Он не хотел, чтобы Сынчоль это почувствовал. Никогда.              Когда Джонхан нашел в себе силы отстраниться, он увидел, что глаза Сынчоля закрыты, а плечи напряжены, словно он глубоко затаил дыхание.              — Почему ты остановился?              Сынчоль, все еще не открывая глаз, положил свою мокрую холодную руку на прикрытое одеждой плечо Джонхана. И, как Сынчоль и мечтал сделать с самого начала, он положил руку на затылок Джонхана и погладил нежную кожу.              — Не знаю…              Джонхан поймал себя на том, что шепчет до ужаса неуверенно. Но все равно нашел в себе силы сократить расстояние между ними. Когда Сынчоль положил руку ему на шею, Джонхан не смог удержаться и не обхватить Сынчоля обеими руками… и поцеловать его с новым пылким желанием.              Сынчоля осознание происходящего никак не ударит, до тех самых пор, пока он не заснет и не проснется вновь. Тогда-то до него все дойдет, и реальность обрушится на него, как кирпич на лицо. Но он не мог и не хотел пытаться найти причину для беспокойства прямо сейчас.              Когда поцелуй прервался во второй раз, они оба запыхались.              — Я надеюсь… — Джонхан вздохнул, открывая глаза и обнаруживая, что глаза Сынчоля уже открыты и смотрят на него, а на его лице играет мягкая улыбка. Он почувствовал потребность вдохнуть побольше воздуха при одном только виде этого. — …что это помогло тебе.              — Да. Помогло.              Честно говоря, нет, не помогло.              Этот поцелуй поверг его бедное сердце в еще большее смятение, чем раньше, но в данный момент он не мог найти в себе сил расстраиваться из-за этого. Некоторое время они молчали, прежде чем Джонхан начал что-то напевать, как всегда прерывая неловкое молчание.              — Я собираюсь немного поспать…              — Ага.              — Доброй ночи, Сынчоль.              — Ночи, Джонхан.

***

      — Ого. Окей. Думаю, у тебя была насыщенная ночь, — сказал Джошуа, как только открыл дверь своей маленькой квартирки и обнаружил там Сокмина, который покачивался и невнятно выговаривал слова.       — Прив-ет, — поприветствовал Сокмин, когда Джош отступил в сторону и позволил парню, спотыкаясь, войти в его квартиру. — И да, так и было. У нас был огромный торт, и мы танцевали, и все такое. Джоши, малыш, ты должен был быть там.       Джош поморщился, услышав прозвище «Джоши», но ничего не сказал по этому поводу. Любвеобильность Сокмина взлетала до небес, когда тот напивался, он об этом уже знал.              — Ладно, так… и как ты сюда попал? — спросил он, хватая Сокмина за локоть, прежде чем тот успел бы врезаться в столик, направляя его в спальню.       — Я попросил своих друзей подвезти меня, — сказал Сокмин, продолжая смеяться ни над чем, и послушно сел на край кровати. — Ну, типа, удивить своего парня и все такое.       — Что-то я не припоминаю, чтобы ты просил меня стать твоим парнем, — поддразнил Джош, подталкивая Сокмина лечь на спину. Он подошел к своему комоду, чтобы найти, во что бы переодеть Сокмина, слушая его болтовню вполуха.       — Джошуа, — коротко сказал Сокмин, и его бесцельная болтовня резко оборвалась. — Будь моим парнем.       — Я отвечу на этот вопрос утром, когда ты протрезвеешь, — хихикнул он. Несмотря на свой ответ, он не смог сдержать румянец на щеках. — Давай оденем тебя во что-нибудь, чтобы ты мог лечь спать.              — Но… я хотел потра-а-аха-аться…              — Нет, ты хочешь поспа-а-а-а-ать, — Джошуа проскулил тем же голосом, снимая с Сокмина штаны и носки. К счастью, Сокмин не был мертвецки пьян и смог приподнять бедра и помочь Джошу выбраться из одежды, пока тот делал это за него.              — Ты такой грубиян. А ну, иди сюда, — Сокмин притянул Джоша к себе, удерживая его в таком положении, обхватив лодыжками за талию. Он запечатлел сладкий, но небрежный поцелуй в уголке его губ. — Ты сегодня можешь быть сверху, — прошептал он, и от него при этом так разило алкоголем, что Джоша чуть не стошнило. — Засунуть этот большой…              — Как бы хорошо это ни звучало, — прервал его Джошуа, пока Сокмин не сказал что-нибудь, о чем бы он пожалел утром, — я сегодня не в настроении.              — Я знаю, что ты хочешь мою задницу!              — Сокмин… — строго сказал Джош, вырываясь из объятий Сокмина.              Сокмин надулся.              — Ну, мы можем хотя бы пообниматься?              — Конечно, — ответил он. Ему все еще нужно было принять душ, так как занятия начинались в полдевятого, но он был уверен, что Сокмин заснет через пять минут после того, как ляжет в постель. — Давай.              Джош наблюдал, как Сокмин забрался на кровать и прижался к его груди. Обычно все было наоборот, но он не возражал время от времени проявлять инициативу. Как Джошуа и ожидал, ему потребовалось не более пары минут, чтобы Сокмин крепко заснул. Не желая нарушать спокойный сон парня, он не сдвинулся с места, решив поставить будильник на двадцать минут раньше, чтобы утром успеть принять душ.              Когда Сокмин проснулся на следующее утро, он почти сразу почувствовал последствия выпитого. Знакомая боль пронзила его голову, как только он попытался пошевелить ею. Он не осмелился открыть глаза, зная, что свет причинит ему гораздо больше боли. Справа от себя он услышал звук открывающейся двери, а затем негромкий, но насмешливый голос.              — Сокминни, малыш!              Сокмин застонал. Он даже вообразить не мог, какую глупость наговорил прошлой ночью.              — Джош, — захныкал Сокмин. — У меня болит голова…              Он почувствовал, как матрас рядом с ним прогнулся, и слегка холодная рука легла ему на лоб.              — Знаю. Вот, у меня есть таблетки.              — Большое тебе спасибо…              Кряхтя, Джошуа помог Сокмину сесть, пока тот пытался медленно открыть один глаз. Его встретила волна солнечного света, а также прекрасный образ Джоша, одетого только в одно лишь полотенце.              — Секси, — прохрипел Сокмин.              — Заткнись и разберись со своим похмельем, — усмехнулся Джош, протягивая Сокмину две таблетки и бутылку воды, стоявшие на тумбочке. Несмотря на все подшучивания, Джошуа поцеловал Сокмина в лоб. — Мне нужно собираться на учебу.              — А ты не можешь пропустить ее сегодня и позаботиться обо мне? — спросил Сокмин, отправляя таблетки в рот.              — Не думаю, что это хорошая идея, — сказал Джош. Он подошел к своему шкафу и порылся в нем, пока не нашел пару джинсов и рубашку. — Тебе тоже нужно идти на занятия в полпервого. Так что просто полежи здесь до этого времени. В микроволновке остались остатки кимчи, так что поешь его, когда сможешь.              Сокмин откинулся на спинку кровати и опустил голову, не отрывая взгляда от Джоша. Это было так по-домашнему, и он определенно мог к этому привыкнуть.              — Ты доверяешь мне быть в твоей квартире? Одному? — поддразнил Сокмин. — А что, если я украду твои вещи и убегу далеко-далеко?              Джош усмехнулся.              — Ты бы не украл даже ручку из магазина, не говоря уже о том, чтобы украсть что-то у меня. Я ведь твой парень, да?              Сокмин покачал головой и рассмеялся. Должно быть, он что-то сказал об этом прошлой ночью.              — Ну… я думал об этом.              — Просишь меня стать твоим парнем? — Джош бросил полотенце, обернутое вокруг талии, на пол и натянул боксеры.              — Да. Прошло пару месяцев с тех пор, как мы впервые начали общаться. Типа… взгляни на нас, мы практически уже встречаемся и все такое.              Джош пожал плечами, продолжая одеваться.              — Верно. Хочешь сделать наши отношения официальными?              — Конечно, но у меня все еще болит голова, так что, возможно, тебе придется оседлать меня, — и внезапно Сокмину в лицо бросили полотенце.              — Я говорю не о сексе, придурок, — съязвил Джош. — После пар я пришлю тебе адрес церкви, и я хочу, чтобы ты пришел туда, ко мне.              — Церковь? — боже, нет…              — Я объясню все, когда ты приедешь, хорошо?              Слова застряли у Сокмина в горле, и все, что он мог делать, это смотреть и улыбаться. Увидев невозмутимое выражение лица Сокмина, Джош ухмыльнулся и демонстративно взобрался на кровать, чтобы поймать губы Сокмина своими губами.              — Увидимся позже… — прошептал он ему в губы, прежде чем добавить: — Сокминни, малыш. — после еще одного быстрого поцелуя Джош скатился с Сокмина и снова поднялся на ноги.              Сокмин закатил глаза.              — Ох, да отстань же ты от меня! — крикнул он вслед Джошу, когда тот выходил из комнаты в приступе смеха.              — Только когда это перестанет быть смешным, — крикнул он через плечо, прежде чем обернуться, чтобы сказать что-то еще. — В маленькой вазочке у двери есть запасной ключ. Можешь взять его и запереть за собой дверь. Увидимся позже.              Джош послал ему воздушный поцелуй.              — Увидимся! — Сокмин выдохнул и подождал, пока не услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Еще раз улыбнувшись про себя, он медленно обошел кровать, чтобы снова устроиться поудобнее. С переполненным чувствами сердцем Сокмин легко заснул.       

***

      Когда Сынчоль сказал, что осознает все, когда проснется утром… он не врал. На самом деле, он даже недооценивал, насколько это будет тяжело.       — Да пошло все нахуй, — пробормотал Сынчоль, сбрасывая с себя одеяло.       — Доброе утро, гетерастик, — сказал Мингю, копаясь в своей стороне шкафа, бросив ухмылку через плечо. — Ну, или уже нет. Не знаю, могу ли я теперь тебя так называть.       Сынчоль прожег взглядом дырку в затылке Мингю.              — Спасибо, — довольно саркастично выплюнул он. Сынчоль протер заспанные глаза и заставил себя встать с кровати.       — Ах, ну не будь же таким грубым, — Мингю подошел и заключил Сынчоля в объятия. Чего Сынчоль на самом деле не хотел прямо сейчас, но не стал возражать. Через несколько мгновений Мингю отстранился, пару раз похлопав его по спине. — Ты все еще гетеросексуал. Вону однажды переспал с женщиной, но он гей. Дело не в том, что ты делаешь, а в том, что ты чувствуешь, что и должно определять твою ориентацию или ярлык. К тому же, ты был пьян. Теперь ты можешь вычеркнуть это из своего списка желаний или что-нибудь в этом роде.       В устах Мингю это прозвучало просто, но он знал, что это не так.              Они оба это знали.       Если бы это была просто ошибка по пьяни, тогда да, Сынчоль на самом деле принял бы этот совет близко к сердцу и отмахнулся от него. Тот приватный танец, возможно, был пьяной выходкой.       Но…       Это случилось прошлой ночью.              Ему это понравилось. Черт возьми, ему это до ужаса понравилось.       Вот, от чего он не мог просто так отмахнуться.              — Жрать хочу, — рассеянно заявил Сынчоль, оправдывая тем самым свой уход и направляясь к двери. Казалось, что все вокруг него расплылось, поскольку все его внимание сосредоточилось на насущной проблеме и всех тревогах, которые с ней связаны. И вся эта тяжесть не наваливалась на его грудь, пока он не обнаружил, что стоит перед Джонханом, а остальные ребятами забрасывают их шутками и издевками.       — Ладно, ладно, — сказал Джихун; его лицо все еще было красным, но постепенно приобретало адекватный оттенок. — Давайте дадим им чуть-чуть передохнуть.       — Спасибо, Джихун, — Джонхан тяжело вздохнул. — Черт возьми. Вы, ребята, просто безжалостны.       — Реально, — добавил Сынчоль.       — Да это даже не половина тех шуток, которые вы вывалили на нас с Суненом после нашего инцидента! — парировал Сынкван.       — Пожалуйста, не поднимай эту тему, — взмолился Сунен, его голос стал тихим от стыда. — Я не хочу переживать это. Снова.       Сынчоль приподнял бровь, но Джонхан отмахнулся от них обоих, одними губами произнося «не спрашивай», прежде чем вывести его из кухни, подальше от шума.              — Я собираюсь пойти и забрать свои очки из клиники. Хочешь пойти со мной?       — Нет, — ответ был таким ясным и незатейливым, и выражение лица, которое сделал Джонхан, дало Сынчолю понять, что его тоже было неожиданно, но в основном больно слышать. — Имею в виду… я просто не хочу сейчас выходить. Я только что проснулся и все такое.       — Окей. Хорошо, — кивнул Джонхан, и Сынчоль тоже покачал головой. — Увидимся позже, — он, заметно сглотнув, быстро улыбнулся. Улыбка была скорее вежливой, чем мягкой и доброй. Не сказав больше ни слова, он бросился к двери.       Сынчоль не знал, что еще делать в тот момент. Он чувствовал себя потерянным, и… винил в этом Джонхана.       Сынчоль вздохнул.              — Может кто-нибудь обнять меня? Пожалуйста?       Это была всего лишь жалоба, которую он высказал вслух самому себе, но прошло всего несколько секунд, прежде чем кто-то лег ему на спину. Судя по тому, насколько легким был этот человек, Сынчоль понял, что это Джихун.       — Я слышал, что ты просил о моих услугах, — сказал он ему на ухо, заглядывая через плечо Сынчоля и улыбаясь, когда тот удобно устроился на спине. Сынчоль с усмешкой и тяжелым сердцем кивнул.       — Ты был последним человеком, который, как я думал, придет.       — Сунен сказал, что купит мне за это рамен. Мы оба в плюсе.       — Прекрасно.

***

      Казалось, у него защемило сердце. И это ощущение усиливалось, вместо того чтобы угасать.       Джонхан закрыл за собой входную дверь и на мгновение задумался, стоит ли ему винить себя за внезапную перемену в их отношениях с Сынчолем.       Было ли эгоистично целовать Сынчоля, уже зная о его ситуации?       Но он ведь правда думал, что поступил правильно. Он думал, что помог. Но теперь Джонхан не мог отделаться от ощущения, что он просто воспользовался чувствами Сынчоля, чтобы воплотить в реальность то самое желание, которое уже давно сидело в его голове.       С того самого момента, как они сидели на заднем сиденье его машины, и он рассказывал Сынчолю о сообществе, в которое он был так сильно вовлечен, наблюдая, как его слушают, смеются и учатся, Джонхан проникся к Сынчолю симпатией. Ему выпала честь наблюдать, как Сынчоль расширяет свой кругозор. Это было началом новой главы в жизни Сынчоля, и Джонхан был польщен тем, что стал ее частью.       Честно говоря, Джонхан тоже хотел поцеловать его в тот день.       Чувствуя, как начинает жечь глаза, Джонхан покачал головой и направился к машине. Все геи знают это правило. То самое правило, с которым, похоже, многие из них не справляются.       Нельзя влюбляться в гетеросексуалов.              Это был билет в один конец к разбитому сердцу, но Джонхан был здесь, сидел в первом классе того самого поезда. Он уже был пристегнут ремнями… и уже влюблялся.       Тяжело.       — Я такой тупица, — посмеялся сам над собой Джонхан, пристегивая ремень безопасности и заводя машину.              Смех и правда звучал искренне, в то время как Джонхан смеялся только лишь над своей собственной жалостью, а на глазах у него выступили слезы от жестокого осознания того, что он влюбился в Сынчоля.

***

      Чан сидел на кровати Вону и наблюдал, как они с Мингю разговаривают, сидя на полу. Предполагалось, что он читал книгу на следующий урок литературы, но на самом деле… он просто подслушивал.       Их неловкий разговор был намного интереснее, чем то, о чем, черт возьми, была эта книга. Ведь он же не мог подразнить книгу за ее глупость чуть позже. А этих болванов — вполне себе мог.