Those Who Lack A Home, Live Here

      Сунену было настолько трудно заснуть, что можно было подумать, будто это у него был день рождения, а не у Джонхана. Вообще, заснул-то он легко, но он проснулся в три часа ночи и по какой-то причине не мог уснуть обратно.              — Сынкван? — тихо позвал он. Однако в ответ услышал только лишь тихий звук, с которым Сынкван ворочался на верхней койке. Вздохнув, Сунен просто закрыл глаза, делая последнюю попытку уснуть. Неудивительно, но и она не оказалась успешной.              Не найдя лучшей альтернативы, чем можно заняться в три часа ночи вместо сна, Сунен встал с кровати и схватил свой рюкзак. У него была работа по буддизму, которая должна была быть сдана через неделю, а он еще даже не начинал ее. Ему сейчас предоставилась отличная возможность начать.              — Блять… — тихо выругался он, заметив беспорядок на своем столе. Он хотел бы включить свет и прибраться, но он знал, что Сынкван спал очень чутко. Как бы сильно Сынкван ни раздражал его, Сунен уважал его и не опустился бы так низко, чтобы нарушить его сон.              Сунен был прекрасно осведомлен о том, как много Сынкван работает ежедневно, и о том, что его сосед по комнате пытается восстановиться от бессонницы. Поэтому он вновь схватил свой рюкзак и решил, что лучше будет заняться своими делами в ванной или же на нижнем этаже.              И он решил спуститься на нижний этаж.              По какой-то причине чувствуя себя крайне энергично, Сунен осторожно обошел верхний этаж дома, чтобы добраться до одной из двух лестниц. Он никогда по-настоящему не замечал, насколько большим на самом деле был их дом, пока ему не пришлось передвигаться по нему в кромешной тьме. Спуск по лестнице занял слишком много времени, и Сунен повернулся, чтобы пойти на кухню, но обнаружил, что там уже горит свет.              Джонхан что, так рано начал готовить ко своему дню рождения? Лучше бы Мингю был там с ним, иначе Сунен собирался отправить его обратно в постель…              Но вместо того, чтобы увидеть Джонхана, грациозно передвигающегося по кухне и напевающего какую-нибудь мелодию, которая звучала только у него в голове, Сунен обнаружил Джихуна, сидящего за обеденным столом. Его голова была спрятана в ладонях, и в безмолвной темноте, окутавшей все помещения дома, кроме кухни, Сунен услышал что-то похожее на… плач.              — Джихун?              Как только он услышал, что его позвали, его плач сразу же прекратился. Он с трудом держал слезы, как будто его бледная кожа сейчас не была почти огненно-красной.              — Ты в порядке? — Сунен поставил свой рюкзак около стола и сел рядом с Джихуном.              Он никогда не видел Джихуна… таким. Видел ли вообще его хоть кто-нибудь таким?              — Все нормально, — заявил Джихун ровным голосом. — Мне просто нужно было выплакаться.              — Поговори со мной… — шепотом взмолился Сунен, нерешительно взяв Джихуна за руку. Удивительно, но Джихун не отстранился. Вместо этого он, наоборот, принял этот жест.              Сначала Джихун ничего не говорил. Только продолжал вытирать слезы, которым удавалось прорваться сквозь те самые границы приличия, которые Джихун пытался выстроить прямо сейчас. Он знал, что выглядит ужасно. Как дурак, сидел здесь и плакал в одиночестве.              Сунен не настаивал на том, чтобы он что-то рассказал, из-за чего они оба замолчали и немного засомневались в том, что делать дальше.              — Я… — начал Джихун, его голос был гораздо менее спокойным и собранным, но гораздо более искренним. Сунен мог ясно слышать его боль. — Я учусь на композитора.              — Да, — кивнул Сунен.              — Я боюсь, что… что я напрасно трачу свое время. Все мои стипендии и деньги моей семьи уходят на такую глупость, как сочинение гребаной музыки. Я такой тупица…              Сунен тихо хихикнул, привлекая внимание Джихуна.              — Что?              — Как человек с танцевального направления… я могу понять тебя. Очень сильно, — снова рассмеялся Сунен. — И Чан тоже. Мы не специализируемся ни на чем таком, о чем с гордостью рассказывали бы другим наши родители. Например, если сказать: «о, мой сын учится на стоматолога» — это прозвучит намного лучше, чем если сказать, что он учится «танцам».              Джихун кивнул, почувствовав некоторое облегчение. Он совсем забыл, что был не единственным в этом доме, кто учился на гуманитарных науках, а не на чем-то, связанном с «реальной» наукой.              — Но… мои родители всегда говорили мне, что если я буду заниматься любимым делом, то это для них стоит любых денег. Они, конечно, будут в шоке, когда я скажу им, что я асексуален и мне нравятся мужчины и женщины, но я разберусь с этим, когда придет время. Но, Джихун, я уверен, что однажды ты сделаешь что-то потрясающее. Напишешь потрясающие песни. Или даже станешь учителем. Ты добьешься успеха, потому что у тебя есть страсть к своему занятию.              — Но… что, если я этого не сделаю?.. Что, если я зря потрачу эти четыре года, подведу свою семью и самого себя? Я не хочу стать неудачником.              Сунен легонько хлопнул Джихуна по руке, которую тот держал.              — Ты этого не сделаешь. Я даже не могу представить себе будущее, в котором ты потерпишь неудачу. Значит, ты тоже об этом не можешь думать. Мы с Чаном учимся на танцевальном. Ты же в нас веришь?              — Конечно, — усмехнулся Джихун. — Я видел, как вы танцуете. Вы выступаете в разных местах, и…              — Ты должен дать мне послушать что-нибудь из твоих работ.              — Нет, — строго сказал Джихун, а затем мягко добавил: — никто никогда раньше не слушал мои песни.              Просто чтобы не видеть нежную улыбку, расплывшуюся по лицу Сунена, Джихун встал и направился к холодильнику, доставая упаковку яблочного сока. И только тогда Сунен понял, что Джихун был в одних боксерах. Похоже, Сынчоль был не единственным, кто спал без штанов. У Джихуна было довольно маленькое тело. Пока Сунен восхищался маленькими ножками Джихуна, он заметил несколько знакомых шрамов на его правом бедре. Расположение шрамов было случайным, некоторые порезы были глубже, чем другие. Похоже, они были сделаны в приступе ярости…              Сунен сразу все понял только благодаря своему единственному опыту селфхарма. Он посмотрел на шрам на своей левой руке. Однажды он попытался, но испугался и больше никогда этого не делал. Он снова посмотрел на Джихуна.              Не было никаких сомнений в том, что это были шрамы от селфхарма.              Но Сунена не удивило, что Джихун никогда не упоминал об этом. На самом деле, Джихун редко открывался им о том, что чувствовал глубоко внутри. Они все знали о Джихуне самое главное, но не то, что скрывалось в его сердце. Например, его страхи. То, что он любил. Самые тяжелые времена его жизни…              Но это было понимаемо… не все умеют и могут легко открываться.              — Джихун?              — Да? — хмыкнул Джихун, выбросив коробочку сока в мусорное ведро. Подойдя ближе, он по-кошачьи зевнул. Сунен не смог найти в себе сил что-либо сказать, пока Джихун выглядел таким умиротворенным и спокойным.              — Хочешь подняться наверх и поспать со мной? — вместо этого предложил он. Он и сам не понял, откуда вырвалась эта просьба.              Джихун усмехнулся, а затем указал на рюкзак Сунена, который лежал около стола.              — Не думаю, что ты взял свой рюкзак с собой только для того, чтобы утешать меня.              — Я просто хотел скоротать время, — сказал Сунен. — Да ладно тебе. Всем нужны крепкие объятия.              Джихун рассмеялся и пожал плечами.              — Думаю, ты прав. Ты слишком чертовски милый, к твоему счастью. Пойдем.              Сунен вздохнул и встал со стула, следуя за Джихуном обратно вверх по лестнице.       

***

      — Ханни, не подсматривай! — он был уверен, что это был голос Чана.       — Как бы я смог подсмотреть, если руки Мингю буквально на моем лице? — Джонхан рассмеялся, обращая больше внимания на то, куда он идет, а не на то, о чем кричат все вокруг. Время от времени он улавливал, что говорит кто-то из них, и реагировал соответствующим образом, но ему действительно не хотелось споткнуться и упасть. — Мы почти пришли на кухню?       — Да, мы на месте, — сказал Вону со своей стороны. — Поверни направо.       Он сразу понял, что они уже повернули на кухню, потому что в ноздри ему внезапно ударил божественный аромат. Запах был до ужаса знакомым. Черт, а он даже и не подозревал, как сильно скучал по хоттоку Мингю…              Он продолжал держать глаза закрытыми, несмотря на быстро забившееся сердце.              — Ладненько. Готов? — спросил Мингю.              — Да-а, — пропищал Джонхан.              — Да он, наверное, уже по запаху понял, — это был голос Джихуна.              Джонхан пожал плечами, не утруждая себя опровержением того, что уже было подтверждено. Как только Мингю убрал руки с глаз Джонхана, его встретили криками поздравлений с днем рождения и всеобщими счастливыми, но усталыми лицами, улыбающимися ему.              Если бы кто-нибудь сказал Джонхану вчера, что они планируют сделать что-то настолько глупое, то он бы отказался праздновать… Но проживать это сейчас казалось таким фантастическим и невероятным. Но больше всего он обрадовался, когда Сокмин вышел вперед с тарелкой, на которой лежала тарелка с хоттоком. И, конечно же, в середине была воткнута фиолетовая свечка.              — Задуй свечу, — рассмеялся Сынчоль, заглядывая через плечо Джонхана, чтобы хоть мельком увидеть его счастливую улыбку.              Взяв у Сокмина из рук тарелку, Джонхан задул свечу и тут же выбросил ее в мусорное ведро.              — Я целую вечность не ел хотток! — сказал Джонхан, направляясь к столу. Один за другим ребята начали занимать другие места за столом, принеся свои тарелки с хоттоком.              После прошлогоднего опыта Джонхан надеялся, что сможет отпраздновать свой день рождения более спокойно. И, судя по тому, каким приятным было это утро, он и правда не зря ждал этого дня. Возможно, он действительно мог доверять своим друзьям?..

***

      Сынчоль был ответственным за то, чтобы отвезти Джонхана в гей-клуб… Он никогда не думал, что ему вообще придется побывать в такой ситуации. Если бы год назад кто-нибудь сказал бы Сынчолю, что он отправится в гей-клуб со своими друзьями, принадлежащими к ЛГБТ-сообществу, на день рождения своего друга-гея, он бы разразился смущенным, но веселым смехом. Но, тем не менее, он был здесь, вводя адрес гей-бара под названием «Highlight» в свой навигатор.       — Та-а-ак, — промурлыкал Джонхан, когда Сынчоль завел машину. Ему только что пришло сообщение от Мингю, что он, Чан, Джунхуэй и Джихун купили торт и они ждут остальных в клубе. — И куда мы едем?        — Я не должен тебе этого говорить, — рассмеялся Сынчоль, не сводя глаз с синей машины, за рулем которой, как он думал, сидел Сынкван. К счастью, Минхао уже был в клубе, так что никаких аварий не ожидалось.              — Тьфу ты! Чоль, ну пожалуйста! — Джонхан потянулся, чтобы мягко схватить Сынчоля за предплечье, которое не лежало на руле, а покоилось на подлокотнике, и изобразил на лице свою лучшую умоляющую гримасу. Сынчоль только усмехнулся.              Джонхан наощупь пробрался вверх по руке Сынчоля, а затем обратно к его ладони. Медленно. Намеренно. Сынчолю хотелось задрожать, но он сдерживался изо всех сил.              — Ты водишь машину одной рукой? — Джонхан ухмыльнулся. — А я никогда и не замечал. Это… сексуально.              Сынчоль удивленно кашлянул, что быстро переросло в нервный смех.              — Прекрати флиртовать со мной…              — Но сегодня же мой день рождения, — Джонхан снова надул губы, на этот раз гораздо более дразняще, чем раньше. — Подыграй мне хотя бы в мой день рождения… Пожалуйста.              Несмотря на то, что Сынчоль старался держать правую руку расслабленной, он изо всех сил сжимал руль левой рукой. Постоянно моргая и пытаясь успокоить внезапно участившееся дыхание, все это время пытаясь сосредоточиться на дороге… оказалось трудным делом.              Сынчоль чуть повернулся, чтобы мельком увидеть ничего не видящего Джонхана. Прямо над повязкой на глазах Сынчоль мог видеть, как брови Джонхана чуть приподнялись, как будто он и правда дразнил его, ожидая ответа.              — Хан, я…              Прежде чем он успел бы сказать хоть что-то, Джонхан расхохотался, наполнив пустое пространство машины своим звучным смехом.              — Я даже не вижу тебя сейчас, но я просто чувствую, как от твоего тела исходит нервозность. Хочешь сказать мне, что ты все еще гетеро? А? Что не хочешь подыгрывать мне?              Джонхан мог дразнить других, когда он того хотел. Сынчоль часто наблюдал это, когда тот тискал Джихуна или покусывал мочку уха Сокмина.              Но он редко направлял свои поддразнивания на него. Да еще и таким образом.              Он задавался вопросом, бьются ли так сильно сердца у других ребят, когда он так делает. Он даже не мог представить, что Джонхан может ущипнуть его за ухо или погладить по подбородку, а он не схватит при этом сердечный приступ.              В этом он винил свою тревожность.              Сынчоль заставил свой смех звучать более весело, воспользовавшись тем, что Джонхан не мог видеть, как он сейчас нервничает.              — Да… Я боялся… что ты сказал это серьезно.              — Я понял, — ответил Джонхан, когда его смех утих. — Но ты мой любимый гетеро, не считая моей мамы. Я бы не стал специально доставать тебя таким образом.              — Спасибо.              Однако рука, которую Джонхан держал на предплечье Сынчоля, все еще не двигалась. Вместо этого она осталась там, лаская кожу его запястья.              — Спасибо тебе, Сынчоль. За то, что ты сегодня здесь, со мной. За то, что ты часть этого дома. За то, что ты так добр ко всем нам.              Напряжение Сынчоля растаяло, когда он услышал эти слова Джонхана, проникающие в его душу. Он хотел что-то ответить, но по какой-то причине не смог ничего произнести.              Немного подумав, Сынчоль с легким вздохом и улыбкой сказал:              — С днем рождения, Джонхан. Раз уж я не смог сказать этого раньше… сам.              Рука Джонхана скользнула вниз и крепко сжала руку Сынчоля.              — Ты заставишь меня по-настоящему захотеть поиграться с тобой, если ты не прекратишь.              — Ну конечно…

***

      Джонхан искренне хотел взять все свои слова обратно.       Конечно, он не мог доверять своим друзьям. Вообще никогда. Но какое-то время Джонхан думал, что может, пока они не вышли из машины, и он не услышал тихие звуки музыки.              Клуб.       Джонхан ничего не подозревал, когда Сынкван спустился вниз и велел ему одеваться. Он ожидал, что они пойдут куда-нибудь гулять. И, учитывая тот факт, что Джонхан был одет в свою пушистую, уютную водолазку, которая больше подходила для свидания за чашкой кофе, чем для похода в клуб, никто ничего ему об этом не сказал. Так что он просто предположил, что они не собирались в клуб.       Поэтому он послушно надел повязку на глаза и сел в машину к Сынчолю. Как только Сынчоль открыл дверцу и помог ему выйти из машины, и он услышал слабые басы электронной музыки, предвкушающая улыбка Джонхана сменилась хмурым выражением лица.       — Разве я не говорил вам не везти меня в клуб? — Джонхан фыркнул, отпуская руку Сынчоля, которую он держал, только для того, чтобы Сынчоль крепче сжал ее.       — Говорил. Но Минхао кое-что придумал, — сказал Сынчоль. Джонхан не мог его видеть, но он буквально слышал его ухмылку.       — Можно мне теперь снять эту дурацкую повязку с глаз? Я уже знаю, где мы находимся.       — Нет! — крикнул другой голос. Должно быть, это Джун. — Давай, Ханни. Будет весело, — в его голосе послышалась мольба.       Джонхан сжал зубы и закатил глаза:              — Ладно. Так уж и быть.              

***

      Все еще держа Джонхана за руку, Сынчоль последовал за друзьями в клуб. Он предполагал, что музыка будет громкой, но как только они миновали охрану и вошли в клуб, басы из динамиков и грохочущая музыка заставили Сынчоля задрожать всем телом. Тем не менее, мигающие огонечки и обстановка вокруг показались ему интересными и не совсем незнакомыми. Несколько парней, которых он заметил мельком, также привлекли его внимание, и им удалось заставить его щеки залиться невероятным румянцем. К счастью, никто этого не заметил.       Сынчоль просто следовал за ними, не отрывая взгляда от земли. Минхао провел их через клуб в коридор.       Джонхан искренне хотел поехать домой.       — Джонхан, готов?       — Нет, — коротко ответил он.       — Как скажешь, — Сунён вздохнул, прежде чем кто-то протянул руку, снял повязку с глаз Джонхана и втолкнул его в комнату.       — Мы знаем, как ты ненавидишь клубы, поэтому специально на твой день рождения мы арендовали отдельный зал, — провозгласил Минхао, проталкивая его еще дальше в помещение. Приподнятая сцена с шестом, пара столиков и диванчиков тут и там. Джонхан быстро заметил бутылки с алкоголем, в том числе и с его любимым, на столе в другом конце комнаты. Большой торт тоже было трудно не заметить…       — Вы, должно быть, потратили на это кучу денег?.. — изумился впечатленный Джонхан.       — Я выпросил у мамы денег на большую часть всего этого, — признался Джунхуэй. О, он и забыл, что мама Джуна была… достаточно богатой.       Джонхан вздохнул, наблюдая, как все его друзья входят в зал. Он не мог на них злиться, когда они, очевидно, так шикарно все продумали.       Поэтому он решил, что ему просто придется смириться, что было бы нетрудно, учитывая, что здесь был его любимый алкоголь. Он обнаружил себя за столом с бокалом в руке еще до того, как успел сесть.       — Фу! Что это за хрень? — Сынкван практически перекрикивал музыку, когда сделал глоток напитка Сокмина. — Ты бы хоть капельку сока в это дерьмо добавил! Оно чертовски горькое.       — Да ты просто пить не умеешь, — невнятно пробормотал Сокмин, отмахиваясь от Сынквана и делая глоток.              — Дай-ка я попробую, — Джонхан жестом попросил бокал.       Сокмин сделал еще один глоток и протянул ему, чтобы тот попробовал. Все посмотрели на Джонхана, чтобы узнать его мнение. Они доверяли мнению Джонхана больше, чем мнению Сынквана, потому что это было правдой, ведь Сынкван пил в основном сок и почти не пил алкоголь.       Джонхана затошнило.              — Блять, Мин. Это… очень крепко.       Сокмин фыркнул:              — Сынчоль, а ну попробуй ты, — он с силой всучил свой бокал слегка выпавшему из мира Сынчолю. — Скажи им, что они просто слабаки.              — С чего ты взял, что мне понравится? Я не так уж сильно и пью.              — Просто попробуй! — подстрекал его Чан, допивая оставшийся в стакане сок, поскольку он был одним из водителей на сегодняшний вечер.              Сынчоль поднес к губам бокал, чтобы сделать крошечный глоток, и…              — Ох, блять! — Сынчоль закашлялся, когда алкоголь прошёлся по его горлу, обжигая вкусовые рецепторы, горло и даже нос. — Как оно жжется… Дайте мне воды. Срочно. Ебаный в рот…              Все засмеялись, когда Джихун протянул Сынчолю бутылку воды, которую тот быстро взял. Это не сильно помогло, но хоть как-то смягчило отвратительный вкус и ощущения.              — Да уж, Мин. Ты почти убил нашего гетерастика, — сказал Мингю, похлопывая Сынчоля по спине, как будто это смогло бы ему помочь. Краем глаза Сынчоль заметил, что нос Мингю с течением времени становится все краснее. Впрочем, он был не единственным, кто это заметил.              — Да, да. Хорошо, Рудольф, как скажешь. Может, тебе чуть-чуть притормозить? — съязвил Сокмин в ответ, потянувшись и коснувшись носа Мингю.              — Скажи это Вону! — крикнул Мингю, указывая на Вону, который покачивался в такт музыке, наливая себе еще алкоголя.              — Ты сколько выпил-то?! — закричал Сунен. Он, вероятно, был самым шумным пьяницей из всех существующих шумных пьяниц…              — Три бокальчика… наверное. Но со мной все в порядке. Я в основном пил сок.              — Вону, а ну-ка, садись сюда, — сказал Джонхан, подзывая вышеупомянутого жестом. — Больше не пей.              — М-м. Хорошо…              Да, он определенно опьянел. Он так давно не ощущал, как его мозг был слишком затуманен, чтобы нормально думать и о чем-то переживать. На самом деле, все они уже были «хороши». Джихун практически спал, а многие из них вставали, чтобы потанцевать.              — Ребята! — крикнул Минхао, снова врываясь в зал после того, как, предположительно, отошел в туалет. — Я зашел за стойку, чтобы взять еще чипсов, и тут увидел соль. Давайте боди-шоты?              — Разве это не очередной повод для гетеросексуалов облизывать друг друга? — фыркнул Вону. — Я даже никогда не пробовал боди-шоты.              — А я пробовал, — сказал Мингю.              — Ну да. Ты же наполовину гетеро, — пропищал Джонхан, кружа Сокмина в танце, пока тот раскачивался под музыку.              Мингю ахнул и прижал руку к груди.              — Только потому, что у тебя день рождения… не значит, что ты можешь так оскорблять меня.              — Сынчоль, ты раньше пробовал боди-шоты? — спросил Минхао. Сынчоль наблюдал, как он подошел к столику с алкоголем и взял бутылку, как он предположил, текилы.              — Я видел, как это делается пару раз, — пожал плечами Сынчоль. — Но никогда не пробовал.              — О! О! Давайте начнем с Джихуна, раз уж он засыпает? — восторженно сказал Чан.              Джихун стиснул зубы, услышав это.              — Да пошли вы нахер! — крикнул он. Пока он пытался устроиться поудобнее, Сынчоль наблюдал, как Чан поднимает Джихуна с дивана, на котором тот свернулся калачиком.              Несмотря на то, что поначалу все отказывались это делать, Джихун все равно обнаружил, что лежит на спине на столе, а губы и язык Джунхуэя выводят глупые узоры на его животе. Джун также был водителем, поэтому он вообще не мог пить сегодняшним вечером, но все равно решил поучаствовать. Сначала Джихун еле слышно хихикал, но теперь он смеялся так сильно, что едва мог дышать.              — Это… это слишком щекотно!              — Прекрати смеяться, чтобы я мог продолжить! — фыркнул Джунхуэй; текила стекала по кончику его носа и щекам.              — Я пытаюсь! — Джихун пытался отдышаться, продолжая смеяться. Сынчоль и раньше наблюдал, как люди делают это. Большую часть времени это была такая… грязная, сексуальная игра, что ему казалось, что ему не стоит на это вообще смотреть. Было предельно ясно, кто из них запрется в комнате после окончания игры.              Но наблюдать за тем, как это делают ребята, было совсем по-другому. Они больше смеялись, чем облизывали друг друга. Больше прикалывались, чем пытались кого-то соблазнить. Честно говоря, именно это и делало игру такой веселой. Сынчоль поймал себя на том, что кричит вместе с остальными.               — Окей! Вону и Мингю, — сказал Сокмин, когда Джунхуэй наконец закончил, а Джихун со слезами на глазах скатился со стола. — Вы следующие!              Эти двое, которые обычно были гораздо более нерешительными, когда были трезвыми, немедленно вскочили с дивана. И даже когда Вону ложился на стол, а Минхао поливал его живот солью и текилой, от обычного сексуального напряжения не осталось и следа. Только смех и крики.              Боже, да когда Сынчоль в последний раз так веселился?              Мингю казался профессионалом, поглощая алкоголь быстрее, чем Вону успевал откашляться от смеха. Чоль был уверен, что дополнительные порции были просто для вида, но кого это волновало.              Все поучаствовали в игре, кроме Сунена и Сынчоля. Их ориентация была идеальным оправданием на данный момент. Сунен был асексуалом, так что, конечно, они не собирались его соблазнять. Но Сынчоль был «гетеросексуалом», и, следовательно, его можно было приплести в их игрища.              Прошло совсем немного времени, прежде чем Минхао схватил Сынчоля за руку и грубо толкнул его к столу. Сынчоль был слишком пьян, чтобы по-настоящему сопротивляться.              — Последний. Ты последний! — заявил Минхао. — Давай, Сокмин. Ты ему ближе всех!              — Я не хочу! — но мольбы Сынчоля были проигнорированы, потонув в музыке и голосах.              Сокмин энергично замотал головой:              — Не-ет! Я больше не могу пить!              — Это потому, что ты пьешь алкоголь залпом, как отбитый пьяница! — сказал Чан, притягивая Сокмина к себе так, что он рухнул на диван рядом с ним.              — Хэй! — отвлек Минхао Джонхан. Если бы не тот факт, что его взгляд был расфокусирован, Сынчоль, вероятно, подумал бы, что он трезв. — Минхао, разве ты не должен мне приватный танец?              — Ты уверен, что не пытаешься спасти Сынчоля? — Джунхуэй усмехнулся, ткнув Джонхана локтем в бок.              — Может быть. Но я точно помню, что мне обещали подарить приватный танец на день рождения. И все же мы здесь уже около двух часов, а я так ничего и не увидел. Пошли!              Один приватный танец от Минхао сменился другим от Сынквана и еще одним от Сокмина, и все они изо всех сил старались произвести впечатление на именинника, что навело их на мысль использовать сцену.              Да уж.              И вот так Сынчоль в итоге увидел, как Чан работает с шестом, как настоящий профессионал. В любой другой день все они, вероятно, бросились бы снимать Чана с шеста, но не сейчас. Как и ожидалось от пьяного Сунена, тот поднялся на сцену и присоединился к танцу. Сынчоль посмотрел налево, где сидел Джонхан. Казалось, ему это нравилось. Как и всем остальным.              Вскоре большинство из них встали с дивана и разбежались по всей сцене.              Сынчоль делал то же самое, что и на большинстве подобных вечеринок. Он сидел и наблюдал за всеми остальными. Но сейчас все было по-другому. Он не чувствовал, что между ним и остальными ребятами существует стена. Пока они танцевали, они замечали его присутствие, время от времени улыбаясь в его сторону, когда ловили его взгляд.              К тому же, Джихун лежал рядом с ним и каким-то образом спал все это время…              — Чоль! Давай, потанцуй со мной, — Джонхан подбежал и плюхнулся на диван рядом с ним. Эта ситуация… выглядела и звучала знакомо.              — Мне что-то совсем не хочется вставать, — честно признался Сынчоль. Если бы не было так шумно, он, возможно, крепко спал бы, как и Джихун. Как только Джонхан умоляюще потянул его за руку, песня заиграла медленнее. В то время как все продолжали делать вид, что никакой смены песни вообще не было, Джонхан ухмыльнулся.              — А что, если я тогда станцую для тебя?              Сынчоль вопросительно приподнял бровь.              — Ты все еще будешь сидеть, а я буду танцевать, так что мы оба получим то, что хотим.              — Ты точно не пьян в дерьмо? — спросил Сынчоль, внезапно почувствовав жар во всем теле.              — Ну, я пьяненький, — признался Джонхан.              — Так вот почему ты настаиваешь на том, чтобы станцевать мне приватный танец.              — Ты можешь отказаться, если не хочешь, — заверил Джонхан, и его лицо на мгновение стало серьезным. Но Сынчоль… и так это понимал. Он доверял Джонхану всем, что у него было.              — У тебя сегодня день рождения. Разве не я должен дарить тебе приватный танец?              Джонхан уж слишком быстро подвинулся и раздвинул ноги.              — Ну так давай, я готов. Я хочу посмотреть, сможешь ли ты справиться с этим лучше, чем Минхао.              Сынчоль был искренне удивлен рвением Джонхана. Он предположил, что алкоголь расслабил их обоих немного больше, чем им, на самом деле, хотелось бы. Они оба рассмеялись, а затем замолчали, наблюдая за остальными, как будто они были парой родителей, наблюдающих за тем, как веселятся их дети.              — Я думал, ты будешь танцевать для меня, — выпалил Сынчоль, внезапно набравшись смелости и дерзости. — И все же… никто не танцует, кажется.              — Все, что тебе нужно было сделать, это попросить, — усмехнулся Джонхан, вставая со своего места. — Сядь сюда. Я не хочу танцевать тебе приватный танец, пока Джихун спит прямо здесь.              Сынчоль услышал голос в своей голове, спрашивающий его, какого черта он делает. Вероятно, это была его самая обычная совесть, которая все время наполняла его голову тревогой.              Но он был слабым. Возможно, из-за алкоголя, но также из-за того, что прямо сейчас он почти ничего не слышал, когда Джонхан забрался на него сверху, оседлав.              — Скажи мне остановиться, когда захочешь, хорошо?              Сынчоль кивнул. У него перехватило дыхание, и он не мог ничего сказать в ответ. Джонхан ухмыльнулся, позволив алкоголю, текущему по его венам, взять над ним верх.              Он не был профессионалом в приватных танцах или в танцах вообще. Он делал это только тогда, когда они играли в игры или веселились, ничего серьезного. И поначалу этот приватный танец был именно таким. Веселым.              Они с Сынчолем сначала смеялись и хихикали. Все происходило в точности так же, когда он танцевал Мингю, потому что пообещал сделать это, если тот не провалит тест. Он станцевал, и они посмеялись над этим, а потом все закончилось и больше не вспоминалось.              Но… было что-то в том, как Сынчоль смотрел на него.              Что-то, что заставило его прижаться к Сынчолю. Приблизить свое лицо так близко, что они могли бы поцеловаться. Он правда хотел этого. Особенно когда почувствовал чужое тяжелое дыхание.              Однако он отказался целовать Сынчоля. Он бы ни в коем случае не воспользовался его нетрезвым состоянием…              Сынчоль сверлил его взглядом, что-то им говоря, но в то же время что-то тщательно скрывая. Наверное, ему уже следовало встать и прекратить все это, но он не хотел этого делать. По крайней мере, до тех пор, пока Сынчоль… не прикоснется к нему. Джонхан так отчаянно хотел, чтобы Сынчоль прикоснулся к нему. Нежно проведя рукой по волосам Сынчоля, Джонхан погладил его сзади по шее, не в силах скрыть свое желание.              Когда он устроился на коленях у Сынчоля и открыл рот, чтобы начать извиняться за то, что зашел так далеко, он почувствовал, как что-то толкнуло его в бедро.              Казалось, Сынчоль осознал произошедшее так же быстро, как и Джонхан осознал это. Волна чего-то, напоминающее стыд, омыла лицо Сынчоля, когда он чуть ли не взлетел со своего места, заставив Джонхана упасть на пол.              — Я… прости…              Сынчоль поспешил убежать прочь, даже не дожидаясь, пока Джонхан извинится в ответ. Сынчоль уже вышел из клуба, еще до того момента, как Джонхан смог подняться с пола.              И снова эта ситуация показалась знакомой… но на этот раз убегал Сынчоль.