Ты – ошибка в моём сердце

На берегу набережной, совсем рядом с речкой, слегка прохладно. Ветер раздувает волосы в разные стороны, — это даже немного раздражает — солнце мягко светит, греет лицо и открытые предплечья. Здесь очень хорошо. Арсений раньше об этом парке не знал, поэтому очень рад, что давний знакомый позвал его именно сюда. Они как-то, когда был ещё далёкий первый курс, разговорились о катании на скейте, и понеслась. Как если бы заядлый алкоголик нашёл себе собутыльника. Однако Никита цели преследовал абсолютно точно не бескорыстные. Он бросает грустный взгляд на смеющихся парней, поудобнее устраивается, совсем позабыв о том, что это, как бы, пыльный асфальт, по которому ходят люди. И плевать, на самом деле. Тепло, уютно, тихо, если не замечать перешептывания ребят. Почему бы и не подумать о жизни, устремив в даль заката загадочный взгляд? Арсений так и не решился съехать в съёмную квартиру, поэтому чувствовал странные угрызения совести. В последнее время он вообще считал, что всем мешает. Оксана наверняка бы пару раз стукнула его по голове за подобные мысли, чтобы вправить мозги на место. «Было бы что вправлять», — что-то такое бы прозвучало от Матвиенко. Никита уже совсем надоедает своим неловким видом, поэтому он решает спросить сразу прямо и, дождавшись, пока тот подъедет поближе, зовёт: — Подойти сюда, — ветер усиливается. Деревья легонько покачиваются. Арсений зовёт снова, но уже громче. — Никит. Ты ведь хотел о чём-то попросить? — Чё? — он тяжело дышит, вытирает испарину со лба, убирает слегка влажные, длинные волосы за ухо. Оттягивает воротник футболки и с явным наслаждением подставляет лицо потокам холодного воздуха. Погода и вправду отличная. — Не слышу, что говоришь? Он плюхается рядом, садится по-турецки и ставит ладони позади спины, опираясь на них. Такой спокойный и удовлетворённый, что аж завидно. Хотел бы Арсений так на скейте покататься, но сегодня как-то и настроения нет — за все полчаса он только сделал пару простеньких трюков и уже выдохся. Пошёл сидеть у реки, чтобы смотреть на грязную воду с тем самым взглядом «я понял эту жизнь». — Ты о чём-то попросить хотел? Что случилось? — интересуется без упрёка Арсений, даже не пытаясь скрыть своей заёбанности. Они оба знают, почему здесь вдвоём сидят, хотя виделись раза три. — Ого... — Никита неловко потирает шею и улыбается самой доброй улыбкой. — Даже у тебя может быть плохое настроение. Проблемы в отношениях? Проблемы в отношениях с другом считаются? — Нет. Я не ты, — Арсений сегодня слишком токсичный. Он понимает это и, стушевавшись, добавляет. — Если это несильно сложно, я помогу. — Правда? — наивно переспрашивает он и с надеждой смотрит на стоящих неподалёку друзей — Артёма и Кирилла. — В общем, мы с пацанами собираемся открыть кафешку. Работников нет, и я подумал, что ты... ну, мог бы спросить, не нужна ли кому подработка официантом? Арсений просьбу обдумывает. До мозга так и не доходит, почему именно он должен это сделать. Якобы у него много друзей и знакомых, а потому большая вероятность, что люди откликнутся на предложение? Так думает только эта троица. Никита заминку замечает сразу и принимается уговаривать, жестикулируя от эмоций: — Очень твоя помощь нужна. Можешь хотя бы, не знаю... Пропиарить? — искренне просит он и выгибает брови домиком. Ореховые глаза красиво блестят, освещённые солнечными лучами. Раз уж в этот скучный и унылый день Арсений был спасён данным человеком, он, наверное, должен хоть как-то отблагодарить его? Тем более занять себя чем-то будет неплохо. — Я сам хочу поработать. Можно? — он усмехается, когда видит, как в удивлении Никита раскрывает рот. Наверняка о своём импульсивном поступке Арсений пожалеет и в скором времени уволится, но какая уже разница-то? — И на страничку что-нибудь выложу с рабочего дня. — Ты... серьёзно? Возможно, это будет трудно, и... Видимо, Никита осознаёт, что останется в долгу с подобными запросами, так ещё и за бесплатно, но Арсений его перебивает, произносит с тенью печали: — Хоть на что-то отвлекусь. Парень, кажись, понимает, что смог его уломать, резко вскакивает и, как думает он сам, тихо говорит: — Арс согласился! Арс просто немного в депрессии по своей же вине. Как ему отказаться от возможности заполнить собственное свободное время и забить напрочь график, не оставляя и единого дня? Слыша краем уха разговор радостных друзей, он как никогда вдруг захотел, чтобы его компанией на сегодня был Антон. Очень уж подходил он под эту атмосферу. И с ним помолчать без дискомфорта можно. Дайте ему уже Антона, да и всё. — С понедельника выйдешь на смены? Мы тебе всё расскажем и покажем, спасибо, я... — тараторит вновь подошедший Никита и крепко прижимает к себе свой разрисованный детскими рисунками скейт. — У меня уже был опыт работы в общепите, всё в порядке, — натянув улыбку пошире, успокаивает его Арсений и резко вспоминает о несуществующих делах. — Я, пожалуй, пойду. — Стой.. Уже? — удивлённо, но ничуть не расстроенно звучит голос собеседника. Зачем Арсению тут задерживаться и мешать близким друзьям отдыхать в выходной день? Он не маленький ребёнок, чтобы капризничать. — Не, спасибо. Пока всем, — он, пожав руку Никите, подходит и к Артёму с Кириллом. Первый достаточно низкий, особенно в сравнении с двухметровым другом, и выглядит это довольно комично. Настолько, что Арсению даже не приходится фальшиво улыбаться — улыбка от этой картины сама появляется на губах. И он уходит с осознанием: У него теперь есть подработка, из-за которой придётся отчитываться перед родителями, и всё ради чего? Арсений не знает. Но почему-то впервые за последнее время ощущает себя по-настоящему довольным.

***

Вот так вот, свернувшись калачиком и укрывшись до самых ушей одеялом, Антон чувствует себя невероятно комфортно. И даже непонятно: главная причина заключается в том, что такому мерзляку, как он, тепло, или в его странном, абсолютно бестолковом занятии на сегодня? Листать профиль Арсения с различными фотографиями и видосами оказалось даже слишком увлекательно. Вёл он его регулярно, выкладывал, видимо, всё, что только мог. Отмечал друзей, в постах описывал краткие предыстории и, самое прикольное – придумывал невероятно забавные хештеги. Антон, который редко улыбается даже краешком губ, сейчас искренне ржал над кринжовыми рифмами и тем, насколько наивным ребёнком казался здесь Попов. Из-за фотографии, где лицо Арсения было измазано пеной для бритья, его вообще размотало. Нет, правда, на секунду он почувствовал себя необычайно счастливым, просто рассматривая это преглупейшее лицо. Чем Антон занят? Когда успел долистать до последних публикаций, хотя планировал глянуть только самые первые? Почему так залип на детские фотографии и мысленно умилялся? Некоторые заскринил, приговаривая, что они «не очень». Словно он, чужой человек, влез во что-то личное Арсения. Узнал что-то тайное. И... был этому даже рад. Максимально странно. Перевернувшись набок, Антон покрепче сжимает телефон в руке и с явной заинтересованностью делает звук громче, чтобы услышать все произнесённые в ролике слова. Снова Арсений с этим его скейтом. Снова падает и делает вид, что так и надо. Хотя ему, возможно, было очень больно. Такой... Милый, что ли? Инфантильность безумно раздражает его в людях, но ребячество Арсения казалось чем-то слишком светлым и добрым, чтобы вызывать какие-либо негативные эмоции. Но Антон этого не показывал. Он просто не понимал: почему вдруг эмоциональный, громкий человек ему импонирует? Порой он задумывался, насколько хорошо вообще знает Арсения как личность. Была ли его оптимистичность настоящей? Могло ли оказаться так, что на деле он – невероятно тихий парень, который просто решил подобным образом «защищаться»? Антон редко кем интересовался, но сейчас... Любопытно буквально распирало изнутри. Догадки и различные предположения заполняли его голову. От самых банальных, по типу нехватки внимания, до каких-то слишком ужасных. Наверняка, всё не так прекрасно у Арсения с теми же родителями, не говоря уже о других проблемах взрослой жизни. Неужели ему действительно было легче постоянно носить маску шута, что только веселит остальных и ладит буквально со всеми? Громче всех смеется тот, кому больше всего хочется плакать. Почему-то размышления о том, что у Арсения могло быть плохое детство, и всё это – некий защитный барьер перед людьми, сильно трогали что-то в душе. Лучше уж он в самом деле всего лишь глупый ребёнок, нежели... травмированный. Вдруг Арсения, как и Антона, игнорировали из-за всяких косяков и проступков? А тут он резко перестал отвечать на звонки и сообщения после той злосчастной ситуации в гримёрке... То есть сделал также, как когда-то делала обиженная на жизнь мать. Антон так... Отвратительно поступил с Арсом. Быстро листая ленту, он резко останавливает палец и даже вскакивает от неожиданности с кровати, когда натыкается... На собственное лицо. Грусть даже немного уходит на задний план, сменяясь полнейшим ахуем. На фотографии его лицо слегка размыто, но он там определённо улыбается. И выглядит как какой-то псих, сбежавший с клиники. Антон бы и не узнал себя, если бы не кепка и его незаменимая клетчатая рубашка. А Арсений, как обычно, в чём-то стильном — кофточке в чёрно-белую полоску с длинными рукавами. Его облегающих джинс с порванными коленками за партой, разумеется, не видно. Просто лук оказался... запоминающимся. Смотрелась эта одежда на Арсении отпадно. Мягкая улыбка меркнет, стоит ему прочитать надпись над постом: «Жизнь состоит из белых, чёрных полосок и... смеющегося Шастуна». Сердце падает куда-то в пятки, замирая. А потом снова начинает бешено стучаться, когда Антон понимает смысл прочитанных им слов. Это ведь несмешная шутка, правда? Арсений не мог написать такого. Не мог написать такого о нём. Как Антон может являться вообще частью чьей-либо жизни? Он просто-напросто не заслуживает этого. Не заслуживает таких приятно-волнующих фраз, которые посвящают главным героям из фильмов. Именно сейчас, когда он находится в ступоре от увиденного, мозг вдруг решает подкинуть воспоминания относительно недавнего диалога, словно подливая масла в огонь: — Ты так редко смеёшься и улыбаешься, — задумчиво выдаёт Арсений, кинув на него печальный взгляд, и одновременно старательно что-то печатает в телефоне. Антон ответ даже не обдумывает и просто отвечает краткое: — Да. — И почему? — А почему ты вообще о таком думаешь? Преподаватель складывает руки за спиной, спрашивает что-то у робкой студентки. Краем уха Антон слышит то ли вопрос, то ли утверждение: — Ну... мне нравится твоя улыбка? Он даже не интересуется тем, что бубнит Арсений, потому что... А зачем? Это же Попов, стоит ли ожидать от него чего-то серьёзного? — А смех вообще охуенный. Очень заразительный, — перечисляет без толики смущения он, откидывается расслабленно на спинку стула и параллельно с этим выкладывает фотографию на страничку. Да, без спроса, но... На этот раз ему простительно, верно? — Записывай конспект. — Да ты как восьмое чудо света, Шаст. — Ага, спасибо, — отмахивается он, считая эти странные слова оскорблением. И в упор не замечая его восхищённого взгляда. Антон ерошит запутанные волосы и тяжело вздыхает. Тепло, растекающееся по всем внутренностям, особенно согревает сердце. Восьмое чудо света – это... Определённо Арсений. На следующей фотке он снова натыкается на свою физиономию. Максимально дебильную. Когда смотришь на человека и будто видишь над его головой «IQ максимум двадцать». Он даже не чувствует удивления. Только один вопрос не даёт покоя — откуда все эти фотографии? Флешбекает нехило так. Сразу вспоминаются дни их совместной работы над проектом. Всех его партнёров по командным заданиям можно пересчитать по пальцам одной руки. Нелюбовь к работе в паре проявлялась у Антона с самого детства, да. Как ни странно, самым лучшим «помощником» за всю жизнь оказался Арсений. Вывод Антон этот сделал после долгих — даже слишком долгих — раздумий. Он может быть ответственным, если захочет. А уверенность, которая исходит от него, успокаивает и как-то даже подбадривает в моменты особого волнения. Правда вот поблагодарил Арсения Антон, к сожалению, только мысленно. Наконец он доходит до последней фотографии. Собирается закрыть вкладку, но почему-то решает повнимательнее взглянуть на выложенную Арсением рекламу. Подписчиков у него для этих самых реклам достаточно. Но, похоже, работники данного заведения – его хорошие друзья, раз уж Арсений стоит рядом с ними в обнимку и настолько искренне пишет о том, насколько вкусные у них блюда. Он, к тому же, в фартуке этой кафешки. Много ума не надо, чтобы понять, что это его новая подработка. На секунду Антон думает о том, чтобы прийти в это место. Он краснеет из-за своих же наивных мыслей, снова кутается в одеяло — по вечерам в общаге всё также холодно — и так и засыпает с телефоном в руке.