Ты – ошибка в моём сердце

На второй день после конфликта ощущалось ужасное отчаяние. Казалось, что совсем недавно в грудь били руками, ногами и железной битой. Причём бил профессиональный боец. Не только подушка намокла от слёз, но и соседа своего Антон, скорее всего, затопил. Через стену. Плюс причина, по которой Арсению бы стоило прекратить с ним общение. Порча имущества, или как это назвать? На пятый день так называемой преисподней хотелось умереть. Он думал, что всего лишь простудился. Поэтому вышел на улицу в дождь без зонта, чтобы купить чего-нибудь поесть — мышь в холодильнике не повесилась, а задушила себя собственными лапками. Грибной дождик перерос в ливень, а простуда в полноценную болезнь. С противными соплями, кашлем и жутким жжением в горле. Даже в таком состоянии Антон успевал рефлексировать. Обдумал все свои косяки, конечно же, обвинил в чём-то Арсения и после этого захуесосил себя ещё сильнее. Они оба не святые, но... Арсений хотя бы попытался наладить контакт. Арсений не нёс полной чепухи. Арсений прямо сказал, что думает. Арсений просто не идиот. Уже заранее Антон знал, что придётся идти в больницу за справкой. Университет – это не игры, здесь всё серьёзно. И жизнь его, которая в мгновение ока разрушилась, тоже не игры. Однако, по сути, всё вернулось на круги своя. Как он и желал. Тогда почему, почему так сильно боится пойти на пары? Почему боится смотреть Арсению в глаза, встретить его где-то в коридорах универа? Или боится, напротив, не встретить? Впервые этот человек с такой серьёзностью сказал о чём-то. Тем более о том, что они больше не свидятся. Антон, по его же словам, мечтал об этом — ни видеть, ни слышать, не замечать нигде. А сейчас, пока пыхтит над конспектами и упрямо учится, несмотря на высокую температуру, не может даже сосредоточиться. Тишина наоборот давит на слух, кажется непривычной. Сам себе проблемы и создал. Что ему делать? Вообще выдадут справку с настолько мрачным и опечаленным видом? Не скажут отдохнуть подольше, чтобы всех вокруг своей хандрой и грустью не заразить? И вот Антон решает вдруг побыть честным. Не с нужным человеком, которого он пару дней назад сильно задел за живое, а с тем, кто всегда от него этой честности ждал. Вы 14:06 Мне херово Вика заходит в сеть сразу же, но он не обращает внимания на высветившее «онлайн». Пишет очень большой текст, где рассказывает о том, какой же дурак, как сильно поссорился с «другом». А затем просто-напросто удаляет, нажав на крестик. Наблюдает, как буквы одна за другой стираются. Очень по-детски. Но на душе определённо становится легче. Вика 14:06 Что случилось?(( Вика 14:12 Ты очень долго печатаешь Вика 14:12 Не пугай Антон и себя порой пугает, что уж о других говорить. Он жалуется ей, совсем как в детстве — только не на ситуацию, связанную с Арсением, а болезнь. Сестра наверняка понимает, что он не мог так долго писать «Температура очень высокая», но делает вид, что ей якобы неинтересно. Ничего не уточняет, не лезет в душу. Хорошо, что осмелился написать. Не о своём личном, но какая разница, если они и так редко общаются? Антон впервые задаёт этот банальный вопрос: Вы 14:21 Как ты? И Вика рассказывает. Сначала всякие смешные истории из школы, потом скидывает фотку кота Люка, по которому Антон очень соскучился. Мельком тема касается мальчика, который ей нравится. Как типичный старший брат Шастун немного напрягается, но отвечает сестре тем же — туда, куда не надо, не лезет. Иначе было бы несправедливо. Да и кто он такой, чтобы её отчитывать? Внезапной заботы она не поймёт. Антон даже чувствует вину за то, что тупо воспользовался её добротой. Вспомнил о Вике только тогда, когда самому стало грустно. Кто так поступает? Но он действительно всегда переживал. Не мог не переживать, даже если опустить кровное родство. Она всегда относилась к нему слишком хорошо. И спросить о делах хотелось, послушать об их отношениях с отчимом — узнать, стал ли он более-менее адекватным, тоже утешить Вику, если всё плохо. Просто барьер из каменных стен, который Антон вокруг себя выстроил, начал потихоньку трескаться, рушиться. Из-за Арсения. Благодаря Арсению. Вика 14:43 Поправляйся там побыстрее Он не заслуживает подобного отношения к себе.

***

Внутри борются два желания. Первое – избить любого прохожего человека, второе – пойти рассказать ему о всех своих невзгодах. Бар. Вот оно, решение. Правда до алкоголизма лучше не доходить и не пить в одиночку. И, конечно, найти себе друга, который обязательно останется трезвым. По домам развезёт — особенно повезло, если живёте вместе — и нытьё послушает. Не мечта ли? Главное только чем-то ему в ответ «платить». Всё же, они с Оксаной ведь не заставляют Серёжу. Наверное. По его виду можно лишь один вердикт вынести — человек смирился. Арсений сразу же побежал в бар после ссоры, дождался друзей, прежде чем выхлебать весь алкоголь в заведении и, не преследуя цели жаловаться на жизнь, просто тихо-мирно думал. Да, с субтитрами на лице, но это неважно — Оксана сама уже не пойми какой по счёту стакан допивала, а Серёже было кристаллически похуй. Изначально друзья хоть и пытались докопаться до истины, но, как только в глазах Арсения появилось явное раздражение, отстали — видимо, поняли, что что-то серьёзное, а не сплетня какая. Свет висящей над головой лампы сильно слепит глаза. Он поднимает макушку, щурится сильнее и супится пуще прежнего. Обиделся на неодушевлённый предмет, приплыли. Ещё и задница окоченела. Серёжа со своим ростом еле на барный стул залез. Да и в целом вокруг всё очень и очень бесит. Он прекрасно знает, что дело не в плохом баре, невкусных напитках или громких людях. Дело в нём. Арсений обижен, встревожен, растерян. И ищет в крепком алкоголе своё спасение — ищет в буквальном смысле, ведь уже точно минут пять пялится в стакан с коньяком. Но натыкается, разумеется, только на отражение собственных глаз. Взгляд ненароком цепляется за чёрную кепку с надписью «буква ю — похую». Мужчина этот уже в возрасте, кареглазый и на вид ниже Шастуна на сантиметров пятнадцать. Не похож ни капельки. Но эта фраза – олицетворение самого Антона, его девиз по жизни. Сердце даже ёкнуло от непонятного страха. Недавно Арсений утверждал, что они не встретятся, а тут сразу же вдруг увиделись после фееричного «разбора полётов». Тогда он бы официально заявил, какая же судьба сука. Арсений не знает, заплакал бы он или засмеялся в таком случае. Наверное, всё сразу. Несмотря на вечное лицо-кирпич, что-то в зелёных глазах, слабой улыбке и нахмуренных бровях проявлялось. Эмоции Антона он замечал в ту же секунду. Тот, кто тщательно скрывает собственные чувства, тут же оказывается «рассекречен», а вспыльчивый и местами даже слишком прямолинейный Арсений, оказывается, притворяется. Он же искренне общаться хотел. Ладно, поначалу, может, преследовал цель отомстить, но неужели можно настолько из-за этого разозлиться? Со своим отражением Арсений знаком хорошо и на настоящую ярость натыкался часто, но такого не замечал в людях ни разу. Вроде и трясёт от ненависти, да только непонятно, к кому. Вдруг Антон в себе был разочарован? Не поторопился ли он с выводами? Или правильно сделал, что оставил всё, как есть? Зачем будет навязываться и насильно принуждать к общению с собой? Порой псих конкретный, конечно, но понимает ведь, что так друзьями навеки вряд ли стать. Будучи уже пьяным, но не настолько, чтобы уснуть в баре, Арсений даже не скрывает своей раздражительности, досады и обиды на весь окружающий мир. Бросает грустное: — Я уже скучаю. И чё я сделал не так, ну?! Оксана на него оборачивается сразу же, чересчур театрально подносит ко рту ладонь и спрашивает: — Арс, ты чего? — она пьяно улыбается, встаёт с барного стула, подходит вплотную к его спине. Зачем-то бьёт по голове Серёжу и, не обращая внимания на уничижительный взгляд карих глаз, продолжает. — Как ты можешь по нам скучать, если мы тут? — Меня-то ты зачем приплетаешь? — Серёжа, — серьёзно произносит подруга, выгибая брови домиком. — Ты тоже соскучился? — Что? — он вздыхает и отпивает немного коктейля. Безалкогольного, разумеется. — Эй! Не иди ко мне, пожалуйста, — он машет руками и пытается глазами послать бармену знаки о помощи. — Изыди. Тот самый мужик с кепкой, который сел в гордом одиночестве за дальний столик, громко кашляет, чуть ли не выплёвывая лёгкие. Арсений снова кидает на него задумчивый взгляд и пытается не слышать воплей измученного Серёжи. «Буква ю — похую», значит? Пусть будет похую. Чувство благодарности к друзьям, переполняющее сердце, немного отвлекает от дурных дум. И он просто продолжает пить. Хотя в глубине души понимает, что совсем скоро вновь захочет Антону что-нибудь написать. Даже пускай это будет мем, на который он и не ответит. Когда, в самом деле, всё пошло по пизде?