Разрешите Вас

Fix you – Coldplay

      Вечернее небо всегда завораживает Антона, а свежий воздух – это вообще сказка. Каждый вечер, когда солнце прячется за горизонтом, Антон наслаждается. Вскоре тёмный купол ночи полностью накрывает город, и это самое прекрасное время суток. Антон вдыхает прохладу и смотрит вдаль, на небо, украшенное россыпью ярких звёзд.       Они подъезжают к дому Арса, очень быстро оказываются внутри, но Антону всё ещё немного неловко, можно даже сказать, стыдно за ту недавнюю ситуацию с его игнорированием Арсения. В нормальном состоянии, конечно, ему было бы неловко за вчерашний секс на преподавательском столе, да ещё и в кружевных трусах, блин, но не сейчас, когда он по новой прокручивает в голове мысль: Арсу же действительно было больно.       Они быстро ужинают, Арс, видно, уставший после работы, да и Антон после вуза так себе, не сказать, что особо бодрый. Бежит в душ после Арса.       – Полотенце возьми, – напоминает тот.       – Ладно, – на ходу отвечает Антон. Проскальзывает в душ, включает воду и настраивает температуру, чтобы было достаточно прохладно. Напряжение покидает тело вместе со струями, что текут сверху. Антон пробегается взглядом по своему телу, рассматривает тонкие ключицы, выступающие ребра и впалый живот. И Арсу это прям нравится?       В голову просачиваются всякие мысли, но Антон старается их не замечать, а вместо этого мыться.       Когда заходит в комнату – Арс уже в постели, что-то сосредоточено делает в телефоне.       Приходится молча пройти к другому краю. Антон старается не делать резких движений, а тихонько забирается под одеяло, следит, чтобы кровать не скрипела. По ту сторону лежит Попов, совсем не смотрит в его сторону.       – Арс? – пробует Антон негромко.       – Да? – коротко отзывается тот, всё так же не отрываясь от своего телефона.       – Спасибо за цветочки сегодня с утра, – да, Антон проснулся один, но с цветами рядышком. А ещё после пар Арсений сразу поехал по каким-то важным делам, а у Антона были совещания одно за другим.       Встретились по дороге обратно, и Арсений любезно забрал его. Даже не было разговора, чтобы отвезти Шаста к нему домой, сразу увёз к себе.       – Всегда пожалуйста, – Арсений, наконец, переводит взгляд от телефона к Антону. Долго молчит, просто рассматривает то, как Антон, прикрывая глаза, проводит рукой по своим ключицам.       – Помнишь, ты хотел… наказать меня? – совсем тихо, стыдясь собственных слов. Как вообще люди это делают на постоянной основе?! Антон правда ещё не отошёл от того случая с отсосом в туалете. Думал, даже в лицо не сможет посмотреть.       – И что, захотел что-то особенное? – Арсений, не сводя с него взгляда, убирает телефон в сторону. Голос становится ниже.       – Твой ремень, – сделав небольшую паузу, признаются ему.       – Ремень? – глаза Арсения темнеют, он приподнимается на одной руке, внимательно рассматривая лежащего перед ним Шастуна. – Можно и ремень.       – Правда? – Антон приближается к нему, касается своими губами его щеки.       Нежненько.       – Правда, – дождавшись, когда Антон обхватит его коленями, гладит по голове. – Хочешь прямо сейчас?       – Ага, – Антон кивает, но смущённо опускает ресницы. Прелестный такой.       Просит выпороть, вот прям невозможный.       – Ложись на живот, – приказывает Арсений низко, отрывисто.       Антон только кивает, шустро переворачивается. Приходится встать с кровати, чтобы, шурша вещами в поисках, выудить ремень из шкафа.       Он оборачивается, а Шаст уже стянул чистые трусы и футболку. Лихо.       – Быстро ты, – ухмыляется Арс, подходя обратно к кровати. Шлёпает по заднице – пока что ладонью. – Хороший мальчишка.       Антон кивает, прячет лицо в подушку, сжимает её в руках. Оттопыривает задницу.       Снова это ощущение внизу живота, снова эти мурашки. Вкусно.       – Да ты, я смотрю, уже весь готовишься, – комментирует Арсений, проводит ременной петлёй по бедру. – Я постараюсь осторожно, и если тебе вдруг станет больно или что-то там не то, говоришь об этом, – он проводит другим краем ремня вдоль основания шеи. – И никаких нытья и капризов. Понятно?       Антон содрогается, прикрывает глаза в восторге. Как вообще можно всё больше и больше его заводить?       – Да, – активно кивает, и по ягодице в тот же самый момент прилетает первый удар. Почти не больно, но до одури возбуждающе, сносит башню.       – Умница, – Арсений одобрительно проводит ладонью по заднице и снова бьёт ремнём, оставляя красный след на нежной коже. – Вот так.       С каждым следующим ударом Антон всё сильнее вжимается в простыни и приглушенно скулит. Ремень звучно бьёт по бедру, оставляя новый след.       – Да, – Шаст пищит в подушку.       – Дыши, Антон, – по его шее проводят рукой, чтобы почувствовать, как участился пульс. – Хороший мальчик, очень.       – Нравится… – на всякий случай добавляет тот, чтобы мужчина даже не думал останавливаться.       – Догадываюсь, – бормочет, целуя его в затылок, – мой бесстыдник.       – С-сука, – по телу проходится волна. Оказалось, порка приятная. Или это Арс такой опытный? Вообще не суть! Когда Антон смотрел порно, было ощущение, это должно быть адски больно. Ещё эти звуки ужасные, хлопки ударов, крики.       Иногда возбуждающе, а иногда это всё пугало. А сейчас… так хорошо.       – Не ругаемся, – хихикает Арсений, снова проводит ремнём по бедру. – А то ещё добавлю пару ударов.       – Ну пиздец, – хитро подмечает Шаст, за чем следует новый шлепок. Кожа ремня скорее целует, оставляя жар после себя.       Совсем не так, как кажется, совсем не обидно. Скорее всего, это Арс его щадит.       Кайф.       – Не смей меня выводить, – шипит тот, но сам уже довольно сильно вспотел. Поражается, сколько эротизма может скрывать в себе простая порка.       – Возьмёшь? – Антон двигает задом из стороны в сторону. Легко, пока не видишь лица другого человека. Почти не стыдно.       – Сейчас возьму. – Арсений сглатывает, кладёт ремень рядом.       Антона переворачивают слишком внезапно. С громким «Арс!» он самую малость пружинит на кровати.       – Может, в следующий раз надо тебя приковать, – Арсений довольно ухмыляется, нависая сверху, и поглаживает бёдра.       Антон вздрагивает, но улыбка тоже трогает его губы. Сука, и хочется, и стыдно.       – В общем, я совсем неопытный, – начинает Антон, складывая ручки на пару сантиметров выше своего пупка. Арсений приближается к нему и целует в губы, а в голове проносится, что долго они что-то не целовались уже.       Антон закидывает руку на шею мужчины.       – Вот уж Америку открыл, – Арс опять его чмокает, – ты просто бесподобен. Не бойся.       – Я про другое, – успевает вставить между поцелуями тот, – я вроде пытаюсь не лежать бревном, но не особо выходит. – Их губы соединяются в ещё одном глубоком поцелуе, но только тогда до Арсения доходит смысл этих слов, и он отстраняется. – Я прыгаю не так, как надо, плохо сосу, да? Может, если бы ты рассказал, что нужно…       – Если я начну рассказывать, – Арсений фыркает, рассматривает блестящие губы Шастуна, – ужаснёшься.       – Пожалуйста, Арс, – Антон как специально облизывается, пальцем гладит Попова по щеке. Разоткровенничался тут, после ремня-то.       – Не делай такие глаза, – хрипло просит Арсений, но уже сдался и сам нависает над ним. – Я бы многое хотел. Я так часто представляю тебя на коленях… – Антон переводит дыхание, но с интересом слушает дальше. – Как ты смотрел бы на меня снизу вверх с голодом, губами касался бы там, где надо, а я бы… я бы тебя связал. Трахал бы, пока не заплачешь, слышишь? Хочу, – у Антона в голове запечатывается это хочу. – Ебать тебя, пока глаза не закатятся.       – Так тебе реально такое нравится…       – Ага, – Арсений снова целует его в губы, а через секунду уже перемещается вниз, трогает языком подбородок, прикусывает плечо, а потом опускается к соскам, которые у Шаста нежные и чувствительные.       – И ещё чтоб обувь тебе вылизывали, да? – ни к селу ни к городу вспоминается этот, которого Арс ебёт, когда захочет. Антон даже имени не знает.       Антон даже не подозревал, что у него есть в арсенале такой сучий тон голоса.       – Веришь или нет, это один из основных моих фетишей, – Арсений прикусывает сосок, и ему в ответ тихо постанывают. – Но, вообще-то, больше депривация.       – Ну, бондаж и удушение, – кивает Шастун, – ничего такого. Или ты думаешь, я такое не смотрел? Арс, – он снова приближается к его губам, – мне сейчас очень понравилось.       – Порка?       – Ага. У меня там всё горит, – да и глаза у Антона горят.       – Точно не больно было? – Арсений не удерживается, проводит рукой по груди. – Ты же понимаешь, что тебе может нравиться такое смотреть, но ты можешь быть не готов это повторить?       – Давай попробуем, – откровенно просит Антон, – чего тебе не хватает?       – Мне не хватало тебя, – мурлычет Арсений на ухо. – Две пиздец долгих недели, мальчишка. – Это конечно всё мило, и Антон несвоевременно ощущает огонь на ушах, но у них же важный разговор, какого чёрта!       – Давай придумаем что-нибудь, пожалуйста, – срывающимся голосом. Как будто Арсений святой и удержится от этого.       – Стянем тебе руки? – Арсений проводит языком по шее. – Сложи над головой и не двигайся.       – Да, хорошо, – Антон терпеливо ждёт, пока Арсений чёткими движениями прикрепит оба его запястья ремнём к изголовью кровати.       Шаст заставляет не просыпаться ядовитую ревность в груди. Откуда Арсений такой умелый, вот откуда?!       – Охуенный, – тот улыбается довольно, поглаживает его руку над ремнём. Антон выглядит беспомощно, но до того возбуждающе, что у Арсения каменеет стояк. У Антона и самого приподнялся – Арс рассматривает его голое тело. Разводит его ноги. – Очень красивый, устоять невозможно, – проводит рукой по бедру, оставляет поцелуй на колене. – Обожаю тебя, Шастун.       – Выеби меня уже, – отзывается тот.       – Боже, да, – Арсений шипит что-то похожее на ругательство на выдохе, скидывает свои штаны и притирается.       – И какого хера ты начал звать меня по фамилии? – Арс уже крутит в руках смазку. – Ты же… ох…       Два пальца заходят быстро и безжалостно, но Антону не привыкать.       – Просто нравится, наверное, – Арсений не удерживается и оставляет поцелуй на губах, – тебе идёт.       Антон шипит в ответ, пока Арсений растягивает его ещё. Три, четыре пальца – Арс как будто издевается.       Успокаивает, свободной рукой гладит живот.       – Что, боишься не влезть?       – Влезу, – вынимает пальцы, проводит ими по губам Антона, – но мы не торопимся, да?       – Блять, – тот выгибается дугой. Головка уже трётся о вход.       – Глубокие вдохи, хорошо, солнышко, – Арсений целует его в висок, – расслабься давай, – входит одним движением. До яиц. До упора. – Вот так, ты такой послушный, хорошо себя вёл, – гладит по груди и задаёт довольно жёсткий темп. – Ты слышишь, – задыхается от возбуждения, грудное рычание с каждым вздохом всё отчётливее, – как жадно принимаешь меня?       – Да, – задыхается Антон. Невозможность двинуть руками возбуждает до безумия. Тело дёргается само собой, Антон совсем нисколько не контролирует всё это.       – Ты такой послушный, – Арсений повторяет это снова и снова, целуя его губы, щёки, глаза, и Антон сладко постанывает в ответ. – Послушный и развратный. Так бы тебя каждый день пристёгивал.       – Арс, – Шастун изнывает, перехватывает пальцами ремень, и так непривычно, что руки в плену, – ещё, да!       – Мой, – Арсений резко целует его в губы, – ты мой, понимаешь? Ты мой.       Арс любит так делать – останавливаться во время секса, чтобы поцеловаться, подразниться, а потом опять резко начать вдалбливаться.       Жестокий. Антон скулит в потолок. Зовёт, шумит, потому что можно. Потому что чувствует, живёт, дышит. Арс в нём.       – Хорошо тебе, малыш? – Арсений целует его с усмешкой, кусает за губу, шепчет на ухо, задевает нужную точку.       – Арс… – ремень максимально натягивается, впивается в нежную кожу рук. – Арс, а тебе? Нравится?       Антон вдруг поднимает на него глаза. Влажные и красивые.       – Да, – Арс срывается на стон, – так зовёшь, так принимаешь. Да, вот так, правильно.       На этот раз поцелуй неглубокий, но безумно нужный.       – Я скоро, – Арсений вдруг резко вгрызается в шею, оставляет на ней уже довольно сильный засос. – Антон, я… блять, так хорошо, милый… давай закончим вместе.       «Милый».       Это стоит просто всего на свете. Антон дрожит, упоительно мычит и кивает.       – Я люблю, – выдыхает от избытка сердца.       – Я тоже, – успевает сказать Арсений, а в следующее мгновение кончает. Шаст же следует за ним буквально через несколько секунд.       Оргазм разрывает их по швам, Арсений утыкается лицом в холодное плечо, громко дышит, шепчет какие-то глупости.       – Мой родной, – убивает, – такой хороший, да? Ангел, – отстёгивает ремень, оставляет успокаивающие поцелуи на чувствительных после ремня запястьях.       Сжимает руки Антона в своих, целует пальцы.       – Мне не больно, – уверяет тот сорвавшимся голосом. Всё-таки, очень громко выкрикивал что-то бессвязное в конце. – Было хорошо. Арсений…       – Посмотрим, как завтра будет чувствоваться, – Попов надавливает большими пальцами на самые болезненные места, чтобы кровь разошлась. – Ты красиво кричал.

§

      Стас жалеет, что так всё вышло. Но теперь в этой игре оказался племянник Ивлева, неопытный и наивный первокурсник, которого легко заставить поверить в правоту старших.       Вот и что они за люди?       Илья слишком хороший для такого мутного дела, но наивный и эмоционально зависимый от своего дядюшки, который, казалось бы, и должен защитить его от гадости, но вместо этого втянул поглубже. Илья не должен был оказаться утоплен в этом море лжи и преступлений.       Вот, блять, Стас теперь уснуть не сможет.       Они специально оставили на месте преступления отпечатки Ильи, бумаги с подписями.       Пашку.       Сука, невозможно просто. Пашка был неплохим товарищем. Стас возводит глаза к потолку. Да уж, оттуда помощь не придёт. Точно не для таких, как он. Ещё и Лёву втянул. Хотя карманника должно быть жалко меньше всех.       – Есть большая вероятность, что нас отмажут, – сказал им Стас, когда они оставляли всё в той комнате. И не соврал. Он правда уверен в этом. Вероятность есть, но не сто процентов. Но, ради Бога, авантюрную идею Кости надо было пресекать сразу.       Но сейчас-то чего…       На утро Стас почти ползком приходит на работу, привычно здоровается с Кириллом, отвечает про невкусный хуй, потому что нечего спрашивать, чё он грустный.       – Из-за вчерашнего?       – Из-за вчерашнего, – отрывается от монитора, потирает глаза. Внутри всё свербит, да и голова работает так себе в последнее время. И Кирилл прекрасно это видит.       – Нахуй ты вообще продолжаешь работать с Ивлевым?       – А кто у нас лучший по финансовой статистике? Кто лучше нас всех вместе взятых? – складывает руки на груди Стас. Кирилл делает губы уточкой. Ой, блять, не разбирался – нехуй было лезть. – Может, тебе заняться тем, чем умеешь?       Кир фыркает.       – А я, между прочим, просто за тебя волнуюсь, – а Стас закатывает глаза. В последнее время Кирилл пристрастился вставлять свои комментарии, да в целом – мнить себя чуть ли не близким другом. Бесит, но эта барашка больно упёртая, чтобы понимать намёки. – Вот Арс – всё понятно. Он и с людьми общается лучше тебя, – загибает пальцы Кирилл, усевшись на край стола начальника, – и пока он был у руля, все решения попадали в точку. Не знаю, как у вас называется ваше паучье-бизнес-чутьё. А ещё он в законах и документации разбирается. Ну типа, тот самый единственный умный на весь офис.       Да, клиника, только сердечки в глазах не пляшут.       Стасу вдруг противно от этого всего. Вот Арс – молодец, конечно. Лучший, что даже этот недалёкий шарит.       – Что, Арс тебе больше нравится? – хмурится Стас. Вот пусть Арсений ему и платит, блять. Бесит эта привычка Кирилла всё сравнивать. И не понимает же, что таким темпом не добиться хорошего отношения к себе.       – Ну, так-то могу и тебе отсосать, только деньги вперёд, – Кирилл слезает со стола и отходит в сторону. – Кстати, спасибо за расчёт за прошлый месяц.       Вот сука хитрожопая. Арсу-то он бесплатно сосёт. И ложится под него. И, блять, чуть ли не боготворит. Стас едва не скрипит зубами.       – Ты многое себе позволяешь последнее время, – холодно произносит он, снова утыкаясь в монитор.       – Жалко, злобный начальник. Мне-то деньги нужны. А за вчерашнее – так даже я знаю, что это Костина идея. Была.       Ага, была.       А Шеминов одобрил. Сука. Да, если Илью посадят вместо Стаса, все будут в выигрыше. Только не сам Илья. В пизду.       Как теперь от этого отмываться – Шеминов понятия не имеет.       Он осматривает пацана. Сегодня тот в белой рубашке, не в худаке, как обычно.       – Чего так вырядился? Арса ждёшь? – тот смущённо отводит взгляд. Идиот наивный.       – Ну… он же сегодня приедет на работу, – Кирилл поправляет ворот рубашки и смахивает невидимую пылинку с рукава. В голове у Стаса возникает Лёва, почти такой же мелкий пацан. Конечно, он не смог бы. Только направлял пистолет и дрожал, как собака на холоде.       Ни в коем случае бы не смог, Стас даже не думал, не допускал мысль. Только один процент. Что-то типа соскользнувшего пальца.       – Ты уверен, что он приедет?       – Позовёшь его? – а Кирилл всё воротник поправляет.       – Зачем? Он тебе обещал?       – Ну Стас! – пацан подходит ближе. – Хочешь, кофе принесу? Могу хоть на всё утро твоим личным секретарём прикинуться. Пожалуйста!       – Кир, у меня есть свои дела, – сухо кидает Стас, – ты и так достаточно времени проводишь в этом кабинете, как личное бельмо на глазу.       – Может, тебе просто никто не сосёт?       – Кирилл, блять, хватит уже! – резко оборачивается Стас, прожигая его взглядом. Ему хочется схватить этот воротник, вжать в стенку это тело и устроить пару подзатыльников.       – Ты смотри, – тот пожимает плечами, – я предлагал.       – Я окружён идиотами, – небрежно отмахивается Стас на манер Шрама, возвращаясь к работе. Бесит эта самоуверенность.       Он прикрывает глаза, а когда снова смотрит на Кирилла, то едва удерживает себя от того, чтобы не задушить эту паскуду. И зачем только нарывается?       Интересно, а Арс бы его приструнил?

§

      Антон сладко потягивается в мягкой постели. Привычное шуршание одеяла, свет из окна, тепло тела рядом. Он поворачивается к Арсу.       Рассматривает лицо, гладит пальцами щёки, целует в кончик носа. Самый красивый.       Целоваться по падикам казалось супервозбуждающе, но теперь сравнивать вообще не с чем.       Шастун нежно ведёт пальцами по тёплой груди. Арсений – его мужчина. С этой мыслью нужно свыкнуться, эту мысль очень сладко проговаривать в голове по сотне раз, пробовать снова. Арс просыпается, глубоко вдыхает.       – Не холодно тебе? – отводит прилипшие ко лбу пряди и сонно смотрит на Антона.       Красивый такой.       Антон улыбается, мотает головой, но Попов всё равно прикрывает его оголившееся плечо одеялом. Внутри всё сладко сжимается. Он придвигается, уютнее устраиваясь около груди Арсения.       – Ты вкусный, – мурчит ему в кадык. Арс тут же хмыкает.       – Дурак, – кладёт ладонь на макушку Антона и нежно проводит по волосам. Антон бы сказал ему, насколько хорошо Арс его отъебал, вот так, не стесняясь бы сказал, но только эта полуулыбка ироничная заставляет внутри всё сжаться и наслаждаться. И заткнуться, чтобы отчётливо слышать смешки.       – Мне… хорошо, – топорно получается, но как есть.       – И мне, – Арс проводит пальцами вдоль позвоночника, задевает край одеяла. Обнимает сильнее. – Спина не болит? А руки?       – Не, – дважды отрицательно мычит Шастун, а тёплые пальцы ласкают его за ушком. За ушком, ну зачем так хорошо-то?! – Арс, было потрясающе.       Антон трётся об него, как кот, закидывает ногу на бедро, стремится выпутаться из плена одеяла, чтоб попасть в другой. В человеческий, в родной.       Хочется.       – Не торопись, птенчик, – Арс нежно целует его в висок и ловко меняет их положение. Оказывается сверху.       Антон не устаёт смотреть. Улавливает каждое движение ресниц. Целует губы.       Обнимает за плечи.       Тянется за новыми и новыми поцелуями. Арсений прикусывает его губу, проводит языком и отстраняется.       – Такой несдержанный, – ладонь нежно проводит по груди, до живота. Антон прикрывает глаза, отвечает тихим стоном, когда Арс неспешно поглаживает чувствительную кожу. – Не могу понять, это у меня в постели препод или похотливая шкурка?       Как всегда, стреляет прямо в живот.       Антон приоткрывает свои нежные губы в волнении. Сбивается с мыслей. Не может перестать трогать чужое лицо.       – Я… похотливая шкурка?.. – полувопросительно повторяет, и Арс не удерживается, смеётся.       – Ты сейчас такой, просто ужас, – он ведет пальцами вдоль рёбер, – хочется тебя съесть…       От этих прикосновений тело будто в огне.       Рука Арсения двигается вверх, очерчивая контуры животика, задевает грудь с уже затвердевшими сосками.       – Съешь, – счастливый. Арсений поглаживает сосочки.       – Хочу тебя всего, – губами вдоль линии челюсти, чтобы Антон застонал, и Арс откровенно шепчет ему на ухо, – всё твое тело, каждый миллиметр кожи, до последней капли.       – Арс, зачем ты так, – стонет. – Арс…       – Ты такой чувствительный мальчик, – пальцы нежно перекатывают напряженные соски. Антон прогибается в спине, тихонько скулит, – прекрасный…       – Хочу тебя, – шипит Шаст.       – Умница, мой хороший котёнок, – Арсений довольно улыбается. Не перестаёт наблюдать. – Всё, что хочешь, всё твоё.       – Господи, – вздрагивает тот. Рука Арсения спускается вниз, с нажимом проводит по напрягшемуся члену. Антон тихонько вскрикивает, откидывается на подушку. Кто б знал, что это возбуждает не хуже удушения.       – Просто замечательный, – Арс прикусывает нежную кожу на груди, проводит языком, оставляет влажную полоску. – Готов меня принять?       – Принять, да, – насколько пошло, настолько и парализующе.       Телефон вдруг оживает. Арсений тянется к нему, смотрит на экран, смахивает, чтобы сбросить звонок.       Антон прослеживает его действия. Вот Арс снова над ним, даже не даёт ему спросить, целует снова, красиво, нежно.       Хорошо.       Глубоко, как будто что-то животное просыпается. А Антону так только больше нравится. Его подхватывают под коленками, а он и не против. Поднимает ноги, как захочет Арс.       Телефон снова звонит.       – Что-то важное? – но Арсений и в этот раз отклоняет звонок.       – Ерунда, – перехватывает ножки покрепче, – по работе, – Антон тихонько скулит.       Его губы снова забирают в плен, мучают, раскрывают его полностью.       Ему опять разрешают кричать во всё горло, одаривают лаской, удерживают в руках. Волшебно, неописуемо – как никогда не было.       Антон оставляет Арсу засос на шее, почти там же, где тот оставил ему.       Антон сегодня снова опоздает в вуз.

§

      А по тротуарам уже спешат горожане: кто-то сжимает в руках холодный кофе, кто-то поправляет яркий шарф, укрываясь от утреннего ветерка.       Листья деревьев, окрашенные в богатые оттенки жёлтого и красного, плавно опадают, создают ковры под ногами.       Звуки города наполняются привычным гулом: голоса людей, скрип тормозов, невдалеке гремят поезда, отправляясь в путь.