Разрешите Вас

      Светлые коридоры юридического вуза наполнены шумом голосов. Учебный корпус выглядит современным, с большим холлом, где всегда шумно, рядом многофункциональный спортивный зал, на этажах множество аудиторий с новыми столами, стульями, интерактивными и обычными досками. Вид у Ильи хмурый, он идёт около окон и пялится в телефон. «Сейчас позвоню», – написал Костя, и Илья смиренно ждёт.       В этом новом, незнакомом мире, полном студентов и смеха, он чувствует себя одиноким. Без поддержки, без родных. Папка ладно, умер, когда ему было двенадцать, а маму пришлось похоронить года три назад. Вот тогда было не сладко.       Три года назад дядя стал для него супергероем. Опорой, семьёй. Илья не сильно разбирается в этих сентиментальных штуках.       Настроение сегодня отвратное: учёба идёт не очень, а тут ещё недавно и дядю выперли с должности из-за какого-то скандала. На деле попросили написать по собственному, но Илюха не дурак. Он доходит до лестницы, поднимается на третий и почти сразу откликается на вибрацию в руке.       – Алло, – отвечает он Ивлеву, отходит к углу, где совсем не шумно. Оглядывается вокруг.       – Привет, не ушёл пока? – доносится голос дяди.       – У меня ещё право, а что?       – Нужна помощь, – уже тише. – Не спрашивай, можешь подъехать после пары?       – Так а что…       – Не по телефону, не хочу, чтобы кто-то слышал. Приезжай, лады?       – Блин, нет, – Илья проводит пальцем по своему виску. – Этим обычным всё и заканчивается, хоть скажи, что стряслось, – фыркает полушутя.       – Хорошо, – отвечает Ивлев после секундной паузы, – мои личные тёрки. Это про Стаса. Я пойму, если ты не хочешь впрягаться в это, но, походу, он знает, что ты мой племянник.       – Сука, – шипит сквозь зубы Макаров, отодвинув телефон от лица. – То есть, меня зацепит в любом случае.       – Не знаю… может, если ты не будешь рыпаться, он и не вспомнит.       – Ну не просто же так ты позвонил.       – Ну, – мужчина чем-то звенит на фоне, – да.       – Ладно. С приездом, кстати.       – Спасибо, – после короткой заминки, отвечает Ивлев, – увидимся. Остановку знаешь.

§

      Антон пытается сосредоточиться на лекциях, но сегодня ему особенно сладко. И ещё жарче от собственной бесстыдности. Он ночевал у Арсения, а с утра хозяин дома умотал в офис до того, как Шаст проснулся. Только на тумбочке около кровати Антоном был обнаружен букет цветов.       Записка «доброе утро» и вкусный запах. И Антон счастлив целый день. Как же мало ему было нужно…       И ничего, что на лекции первого курса он постоянно ощущает пытливый взгляд с хитринкой. Полуулыбочку. Сердце подскакивает каждый раз, когда их глаза встречаются.       Антон счастлив.       Но нужно сосредоточиться на работе, а не витать в облаках. Сегодня он бесстыдно напросится в гости снова. Он уже решил для себя.

§

      Лёва прислоняется лбом к стеклу машины, теребит руками ремень безопасности, тяжело вздыхает. Стас привёз его на место.       Бывает, дают время подумать, бывает, можно обмозговать, рассказать Михе, вместе подумать. Стас не даёт. Психолог, блять, недоделанный.       – Напомни, зачем тебе пришивать его? Не отдашь долг этому – тебя найдут другие, не так?       – Не-а, – Шеминов проводит пальцами по рулю. Прищуривается, продолжая следить за входом в здание. Как будто сканеры в глазах ищут что-то.       – И на кой я ввязался вообще…       – Не бубни, Лёвочка, – мужчина отстёгивает свой ремень, и Лёва повторяет за ним, – не нагнетай.       Нифига себе, не нагнетай.       – А чё ещё сделать? Может, отсосать тебе?       – Может и отсосать. Ты не забывай, что ты теперь так же влип.       – Из-за тебя, блин.       – Ну всё-всё! – Шеминов поднимает руки в капитулирующем жесте. – Сделаешь сегодня дело – больше не будешь должен.       Лёва поворачивает голову налево, к мужчине.       – Реально? – Стас подтверждающе мычит.       – А в качестве пряника – в универ нормальный тебя устрою. Пойдёт?       – Что, серьёзно?! – глаза парня расширяются в удивлении. Так-то он на юридический поступить пытался, но ничего не вышло из-за собственных грешков в прошлом.       – Ага, – Шеминов откидывается на спинку и смотрит вперёд, – появится возможность учиться, где хочешь. Мало?       – Да я… – вот тебе и исполнение желаний. – Я ж не убийца. Да, я не святой, но… сам понимаешь, рука дрогнет.       – И ничего, справишься, – Шеминов хлопает его по плечу, а потом вдруг хватает за ворот куртки резким жестом. – Не смей меня подводить, ясно?       – Да! – вырывается у Лёвы вдруг. Словно и не по его желанию.       Одобрительно хмыкнув, мужчина его отпускает, а сам смотрит в сторону здания.

§

      Громкая музыка, звуки шарика рулетки и шуршащих денег, звон бокалов и стаканов, совсем немного людей, а в воздухе пахнет коктейлями. Посетители располагаются за столами, на которых ведутся азартные игры, официантки в кожаных корсетах ходят по залу и подносят напитки, здесь даже есть те, кто переговаривается о бизнесе с деловыми партнёрами.       За одним столом азартно жмут руки мужчины средних лет, в другом углу женщины в полную мощь принимаются спорить о чём-то. Возле бара стоит девушка с красиво уложенными волосами, в элегантном платье до колен, красиво подчеркивающим её формы. Задумчиво изучает стакан с каким-то цветистым коктейлем в тон платья.       – А ты, как обычно, в то же время, на том же месте, – улыбается она подошедшему к ней мужчине. – Жена волноваться не будет?       – У неё свои дела, – тот присаживается на соседний стул у бара и заказывает себе бокал виски. Тёмные глаза, скулы, худые плечи. Женщина осматривает его и взмахивает ресницами.       – Свои дела – это типа поехать к трём мужикам на квартиру? Избаловал ты её, – она выпячивает грудь как можно сильнее. И не даром – мужчина попадается на крючок.       – Она просто… живёт полной жизнью, – пытается оправдать он, а сам залипает на женские груди.       – А ты?       – А я? – мужчина поднимает глаза на лицо, а собеседница довольно ухмыляется. Пальчики с красным маникюром проходятся по ножке коктейльного бокала.       – Твой виски тебя всё равно интересует больше, чем женщины, – шепчет, склоняясь к его уху, и поглаживает его колено тонкой рукой.       – Не переоценивай своих подружек, – тот бросает на неё холодный взгляд, откидывается на стуле и отпивает виски, любуясь дамой.       – Может, это ты себя переоценил?       – Может быть, – не отводит взгляда от её ног в чёрных полупрозрачных колготках.       Она как чувствует – закидывает одну ножку на другую.       – Скука, – придирчиво ведёт носом.       – Правда? – он наблюдает, как её рука скидывает тоненькую лямку платья с плеча.       – Скажи честно, ты гей?       – Тебе от этого будет легче? – пальцы оглаживают голое плечо. Мужчина подается вперёд, чтобы быть к ней ближе, а его рука уже скользит по её обнажённой ключице. Она приоткрывает губки, красиво блестящие розовым.       Не отводя от неё взгляд, он опускает свой стакан на стойку бара, а другой рукой гладит по её ноге, от колена до бедра.       – Я же права? Вместо жены трахаешь каких-то мальчиков, даже ходишь с некоторыми из них в кино.       – Я просто живу, как хочу, – он проводит указательным пальцем по её губам, резко хватает её за запястье и заставляет встать следом за ним.       – Куда?       – Поговорить, Аллочка, – отвечает мужчина, направляя её за собой в сторону дверей, ведущих в приватные комнаты.       Ему остаётся лишь повернуть направо, найти привычную комнату и зайти в тёмное помещение вместе с женщиной. Он хватает Аллу за талию и прижимает спиной к себе, захлопнув дверь.       – Что, займёшься уже делом?       – А ты уже истосковалась?       Дверь вдруг распахивается, зажигается свет, мужчина и женщина отходят вглубь номера.       Узнавание бьёт по вискам.       – Что? – ошарашено выдыхает мужчина, когда видит Шеминова в дверях комнаты.       – Одно и то же время, та же комната. Хоть себе ты не изменяешь, Пашка. – Тот пытается отвести взгляд в сторону, но Алла только плотнее прижимается к нему. – Пусть женщина выйдет. Поговорим с тобой по-человечески.       Он бросает короткий взгляд на Аллу, но та только капризно надувает губки.       – Иди, – шепчет ей Павел. Дверь остаётся приоткрытой, но это меньше всего волнует. Стас обходит комнату по периметру, перемещается ближе к окну.       – Чего ради ты пришёл? – кривится Паша.       – У меня дело, – отвечает Шеминов холодно и внимательно осматривает номер.       – Камер нет, расслабься, Джеймс Бонд.       – Я знаю, – он останавливается у большого кожаного дивана, а Паша смотрит на него исподлобья. – Долг пришёл отдавать.       – Мы говорили, до конца года, – он хмурится. Шеминов садится на диван, кладёт ладонь на бедро.       – Ну вот, как раз сентябрь кончается.       – Ты серьёзно припёрся, чтоб деньги вернуть? – Паша с недовольством плюхается на кровать рядом с диваном.       – Какой ты неблагодарный. Я же к тебе со всей душой. Или что, секс прервали? Расстроился? – Паша бросает на него убийственный взгляд. – Ну извини, – тот только пожимает плечами.       Молчание затягивается, и Паша подходит к столешнице бара, находящегося в дальнем углу комнаты, налить себе виски.       – Ты не просто так пришёл, козлина, – бурчит себе под нос, выпивает.       – Неужели? – «гость» повторяет за ним.       – Ты, мутный пидор, ты что от меня хочешь? – Паша совершенно спокоен внешне, сжимает челюсти покрепче, неподвижно наблюдает, как Стас чокается с ним и пьёт.       Ставит стакан на стол.       – Я хочу получить свой процент, – начинает Шеминов спокойно, а Паша фыркает в ответ.       – Перевод, наверное, «я хочу не платить».       – Ты не очень хорошо меня знаешь... – он чуть приближается, а Паша отступает назад. – И в этот раз я хочу тебя, а не деньги.       Дверь снова скрипит: наверное, Алла устала его ждать; но как только Паша поворачивается в ту сторону – видит второго мужчину.       – Что, позвал подмогу? – он внимательно осматривает фигуру незнакомца в дверях: ростом пониже его самого, крепкое тело спрятано под куртку из кожи, карие глаза, тёмные волосы убраны назад. На вид, кстати, совсем пацан. Который направляет на него пистолет.       – Не бойся, не убьёт, если ты не будешь делать резких движений.       – Сука, тебе так сложно выполнять договорённости? Кто вообще с тобой работает… – он снова смотрит на шкета. – Мальчик, тебе это не нужно!       Того будто задевает прозвучавшее «мальчик»: он хмурит брови и сильнее сжимает в своей руке оружие. Шеминов только хохочет вслух.       – Ну что, подпишем пару бумаг и разбежимся? С тебя – подписать бумаги, а с меня… – он бросает шальную улыбку в сторону Лёвы, а мальчик как будто только этого и ждал: подходит ближе к Паше и направляет дуло пистолета в чужое тело.       – А с тебя – не пустить мне пулю в грудь. – Паша заканчивает за него, но внутренняя дрожь всё-таки пробивается, веко начинает дёргаться само собой.       – Умеешь же быть сообразительным!       – А не будет проблемок потом?       Шеминов только пожимает плечами.       – Пока ты вежлив – я вежлив, – отвечает он, а дуло давит всё сильнее, так, что Паша болезненно шипит. – А, или… ты думаешь, я не подкупил охрану? Думаешь, проблемки будут у меня?!       – Ты… с ума сошёл, Стас. Очнись! Ты же не убийца, – с отвращением поглядывает на бывшего коллегу Паша. – Ты совсем уже не человек?! Чё, тебе так нужны деньги?       – Человечнее некуда, – хмыкает тот и отходит к дивану, – у тебя самого бизнес не из легальных, ты-то не прикидывайся овечкой.       – Я не буду подписывать.       – Ты правда думаешь, у тебя есть выбор?.. – тянет лыбу Стас.       – Я не подпишу, а он – не выстрелит.       – Он выстрелит, если я велю.       – Нет, – отрезает Паша, – я же чувствую, что нет.       Фыркает в сторону… и бросается на Лёву. Резко хватает за куртку, притягивает ближе и сжимает воротник.       – Вот сука!       Лёва вдруг упускает пистолет.       Паша хватает оружие в ладонь, направляет его на шкета. Выглядит совершенно бешеным, глаза сверкают угрозой, а пальцы сжимают куртку крепче.       Он перехватывает пацана под крик Стаса. Направляет дуло в чужой висок и держит в захвате другим локтем.       Костя бежит по лестнице вверх. Илья – за ним следом.       Паша резко дёргает Лёву на себя.       – А ну не дёргайся! – угрожающе шипит тому в затылок.       На этаже лишь одна приоткрытая дверь и Ивлев с племянником несутся туда.       Стас встаёт с дивана, поднимает руки чуть вверх.       – Не кипятись, Паш.       – Ты сумасшедший, Шеминов. Ещё и малолеток притягиваешь.       Дверь с шумом бьётся о стену, являя на пороге бывшего преподавателя и Макарова с пистолетом в руке.       – Чёрт! – рявкает Паша.

§

      В углу маленькой комнаты, освещённой тусклым светом лампы, остались разбросаны бумаги с подписями, словно указывая на нечто важное, что уже и не имеет значения. Их края слегка загнуты, как будто предчувствовали беду.       С грязным пятном крови, заливающим пол, непривычно контрастирует белоснежное пространство. Труп, безжизненно раскинувший руки, лежит на холодной плитке.       Глаза мертвеца смотрят в пустоту, отчаянно и беспомощно.       – Здесь были люди Шеминова? – спрашивает у напарника тот, что помладше званием.       Смотрит на подписанные бумаги, снова на тело.       – Ты в это лучше… не лезь.       – Это же всё равно убийство…       – Ром, я сказал тебе не лезть! – прерывает возглас начальника, и Рома кивает, отступая на шаг.       На столе, среди разбросанных документов, стоит пустой стакан, когда-то наполненный виски.