Разрешите Вас

      Артём осматривается по сторонам, расположившись на мягком диване возле окна, и Костя уже видит его, заходя в скромное, но элегантное кафе на углу улицы. Интерьер здесь выдержан в строгих тонах: тёмно-коричневые деревянные стены, приглушённый свет, зловещие теневые уголки, создающие атмосферу закрытости и уединения. Или Ивлеву просто так кажется.       В кофейне играет приятная музыка, кругом висят картины в тон стенам. Константин подсаживается к Муратову, устраивается напротив того, на мягкий диван.       – Спасибо, что пришёл, – жмёт мужчине руку.       – Всегда пожалуйста. Надо хоть кофе взять, а то не дело.       – Слушай, я тороплюсь, – начинает Костя, но его пыл подутихает, стоит Артёму хихикнуть над ним.       – Боже, только не начинай, – качает головой мужчина, но губы всё равно расплываются в улыбке, – у тебя всегда дела. И дикая спешка.       – Сейчас – так уж точно!       – Остынь и давай попьём кофе, – настаивает Артём, и, не встречая сопротивления, встаёт из-за стола. – Сегодня мой братишка на смене, я закажу и принесу нам сам. Тебе американо?       – Как всегда, – кивает Ивлев.       Артём уже идёт к стойке, что-то говорит высокому парнишке, очевидно, бариста. У того сразу рисуется улыбка на лице, он кивает Муратову и поправляет воротник и табличку с именем.       Не проходит и пяти минут, как Артём уже возвращается с двумя чашечками кофе и садится напротив Ивлева, передавая ему напиток.       – Дело срочное.       – Рассказывай, – спокойно отвечает Артём, делая глоток обжигающего кофе.       – Слышал про Шеминова?       – Как же, слышал, – Тёма кивает, – все наши тоже слышали.       – Нужна статья, – переходит сразу к делу Костя. Муратов отставляет чашку в сторону.       – Так, а ну-ка поподробней. Про что статья и причём тут Стасик?       – Про него и статья. – Артём приопускает уголки губ вниз. Стас опасен. Но, замечая нахмуренные брови, Ивлев спешит продолжить. – Тот иск был подан с моего отчёта. Он проиграл суд, потому что я составил отчёт, да, не смотри на меня так! – Костя раздражённо чешет лоб. – Этот гад позвонил в вуз, и меня турнули с работы.       – Вот же урод, – бурчит мужчина, – но зачем тебе статья, если правда уже на нашей стороне?       – Непонятно, что ли, он не успокоится. Он выкрал у меня распечатки отчёта, когда я отсутствовал на рабочем месте. Пойдёт и дальше.       – И ты хочешь статью, в надежде, что он успокоится? – усмехается мужчина, пока одна песня из колонок сменяется другой. – Его это только больше взбесит.       – Даже не знаю. Больше нет вариантов.       – Не знаю ничего более глупого, чем зря поднимать скандал с Шеминовым. Он с тобой сводить счёты не бросит, если ему нечего будет терять.       – Пиздец тогда.       – Да уж, – соглашается Артём, задумчиво постукивая пальцем по боку чашки, – я, конечно, постараюсь напечатать статью, но она тебя не защитит, если Стасик решит отомстить. Мне только одно интересно, – произносит он после короткого молчания, – как это случилось, что у тебя вообще украли эти документы?!       – Отсутствовал на месте, – бурчит Костя, немного нервно дёрнув уголком рта, – а когда вернулся – документов уже не было.       – Странно это.       – Какая теперь разница, – подпирает подбородок рукой Ивлев. – Главное – он не хотел, чтоб я с этим в суд пошёл.       – Хорошо, мне не особо понятно, но хорошо, – отмахивается Тёма, и, сделав последний глоток кофе, отставляет чашку в сторону. – Какую статью ты хочешь?       – Нужно найти что-то компрометирующее. И добавить к материалам.       – Ха! Да непонятно, что у него вообще за скелеты в шкафу. Столько раз приходили следаки, и каждый раз ничего.       – Потому что нужные люди молчат, он мастер запугивать.       – Если тебя запугать, ты тоже замолчишь. Я попробую, но если нет никаких зацепок, статьи у меня не получится.       – Понял. Благодарен, что хотя бы попробуешь.       Ивлев допивает кофе. Да, хорошая кафешка.

§

      Антону комфортно и спокойно. Он в последнее время честно пытался расслабиться, и даже врач ему помог, но настолько хорошо ему давно не было. В полусне пройтись до туалета и вернуться в тёплую постель, чтобы ещё на полчаса вырубиться – самое прекрасное этим осенним утром.       Он вытягивается в мягкой постели, зевает в подушку и поправляет съехавшее одеяло на плече.       Арсений ощущает движения Антона и пробуждается почти в тот же миг. Его глаза медленно открываются, и он поднимает голову, чтобы посмотреть на часы на прикроватной тумбочке, а потом – на мужчину под одеялом.       Красиво.       Он придвигается, чтобы приобнять горячее ото сна тело. Носом зарывается в чужую макушку и вдыхает. За талию притягивает Шаста к себе.       – Который час? – шёпотом спрашивает тот, как будто кто-то ещё в этой комнате спит.       – Скоро восемь, – в тон ему отвечает Арс, так же тихо и уютно.       – Тебе собираться надо, – немного поворачивает голову Антон, щурясь от серого, но довольно светлого неба в окне. Делает сонные глубокие вдохи.       – Сегодня суббота.       А, да. Действительно. Антон и забыл об этом. Получается, выходной.       – Иди сюда, – ухмыляясь, Попов подтягивает его к себе, не заботясь о том, что на них обоих ничего нет, – выходной же. – Антон ойкает, когда его сгребают в охапку. – Ты мне снился, – с улыбкой ворчит мужчина себе под нос, и руки начинают путешествие от стройной талии к лопаткам, а оттуда – к ключицам.       И как же разбивается сердце у Антона, когда Арсений так нежно его обнимает! Ведь пообещал себе вчера, что это будет один вечер. Всего один.       И вот они проснулись с утра. Антону не хочется смотреть правде в глаза, не хочется снова возвращаться в реальность. Ведь в реальности им ни в коем случае нельзя было это делать.       Ласкать друг друга, очаровываться друг другом, целоваться, как будто это жизненно необходимо.       А ведь так и есть. В эти моменты Антон по-настоящему дышал. Под нежный поцелуй в плечо, Арс проводит по животу Шастуна – мягко, хорошо. И Антон разбивается.       Просыпаться с ним рядом – оказалось так роскошно.       – Арсений, – начинает Антон, но сбивается, потому что оборачивается назад. И лучше он бы остался соляным столбом. Ведь Арс смотрит прямо на него, гладит по щеке, лукаво улыбается и заставляет развернуться на спину. Антон просто физически не может произнести это.       Никак.       Он только может оставаться здесь, в этой постели. Брать себе отсрочку ещё и ещё. Быть наглым, врать себе и ему. Час, день. Может, притвориться, что снова заболел, и взять неделю?       Он бы взял ещё лет десять, пока адские псы не придут за ним. Была бы его воля.       Арсений целует его.       Не торопясь, неспешно, спокойно, но долго, с чувством, как будто заново пробуя его на вкус. Антон сладкий. Такой сладкий, что их губы буквально слипаются.       У Антона дрожат коленки, и задница слегка болит, но это терпимо – и он закидывает свою ногу на мужчину.       Под этим одеялом тепло, но всё равно эта поза контрастно горяча. Контакт кожи о кожу доставляет удовольствие. Они голые и это так, блять, хорошо ощущается под этим тёплым одеялом.       – Арс, – шепчет Антон.       – Солнышко моё, – урчит Арсений на ушко Антону, а тот так прекрасен, когда расслаблен, когда лежит под ним таким довольным котом, чуть задевает членом его член, и Арсений едва сдерживается.       – Мы же… спали. Надо в ванную, – лепечет Антон, но Арсений плавно перебирается, чтобы нависнуть над ним. Шастун невольно вскидывает бёдра. Как будто желание показывает.       – Прямо сейчас? – шепчет Арс, сжимая пальцами чужой чувствительный сосок. Антон смотрит на свою грудь, которую Арсений начинает сладко мучить, а тот наклоняется, проводит языком по центру груди. – Мы же на выходных.       «Мы».       – С-сука! – Антон откидывает голову назад. Заводит, козёл. Почти мурчит из-за того, что Шаст начинает под ним возиться, шумно дыша. Проводит языком по напряжённому животу.       Спускается ещё ниже. Не торопится – целует и кусает нежную кожу бёдер. Антон шипит, и Попов довольно хмыкает.       – Куда ты ушёл, – вслед ему шепчет Антон, когда тот пристраивается между его ног. Смотрит вверх, не стесняется. Заставляет уже даже шею и плечи Антона загореться красным цветом.       Пиздец, он как индикатор стыда.       – Куда нужно, – и нежно проводит губами по полувставшему члену, вбирает в рот головку.       – Эй-эй! – вздрагивает Антон, напрягаясь.       – Не нравится? – отстраняется Арс, высовывая язык, от одного вида которого член начинает ещё больше набухать. А ещё укол в живот прилетает. Такой, что электрошоком по телу.       Ебануться, да почему так красиво?!       – Нравится, просто…       Арс проводит языком от основания до головки. Поглаживает одной рукой под яйцами. Бросает взгляды на Шастуна, наверное, чтобы просто уничтожить его окончательно.       – Приятно, да? – ухмыляется Арсений, прикрывая глаза, а потом берёт член Антона в рот целиком, доходит губами почти до основания.       – Очень, – честно, как есть, взвизгивает Антон. А мужчина сжимает своими сильными пальцами его ноги и надавливает, чтобы Шаст развёл их в стороны.       – У тебя мягкие ляжки.       Хорошо, да.       Только рой мыслей не знает, куда себя деть. Сваливается густым туманом прямо в мозг.       Голова у него сейчас вообще работать не может, потому что Арсений сосёт так мастерски, что вырисовываются триста вопросов. Аккуратно втягивает губы на каждом движении. Заглатывает на полную, трогает между ягодиц.       – Болит?       – Нет, – мотает головой Антон, жмурясь, как от палящего солнца. – Нормально. Ты вчера даже когда входил – не порвал.       – Ты у меня молодец, – улыбается Арсений, отодвигаясь, проводит языком по напряжённому анусу, и Шастун снова шипит и сжимается. – Только расслабься, – успокаивающе проводит он ладонью по мягкой коже живота, и Антон пытается ему довериться – дышать.       – Подожди, – касается вдруг чужого локтя. Арсений мгновенно реагирует, отодвигается назад.       – Что?       – Так будет… нечестно. – Антон пользуется случаем и немного сводит свои колени, отползает назад. Хмурится, смущённо подбирает слова. Стыдно. – Ну, я… тоже хочу. Тебе.       Арсений садится на пятки, выглядит несколько озадаченным.       – Не нужно. Ты ещё не до конца выздоровел.       Пару секунд тупёжки, настороженная тишина, чтобы понять, причём тут болезнь. И до Антона доходит. Горло.       Он прячет свой взгляд. Но так нечестно. Тем более, Арсений такой милый с ним, такой мягкий. А Антон что собирается сказать?.. Вот что?!       Оттягивание времени только усугубляет ситуацию, сейчас уж явно. Как это вообще должно звучать? «Спасибо за отсос, я пошёл»? Вот идиотизм.       – Ну и что? – упрямо спрашивает Антон. Хочется придушить Попова прям здесь, потому что эти глаза полны самой искренней заботы.       – Тебе лучше не напрягаться.       Как же херово.       – Не хочешь? – мрачнеет Шаст, опуская плечи. Наверное, из-за неопытности. Кому захочется вообще запускать в рот девственнику свой член? Ни горлового, ни нормального сосания.       И ведь Антон пробовал на игрушках, это вообще не легко. От слова совсем.       – Антон, – произносит Арсений тоном человека, очень рьяно пытающегося держать себя в рамках. – Не нужно ничего доказывать.       Он придвигается ближе – чтобы быть на одном уровне с головой Антона. Чтобы найти глаза. «Доказывать».       Он его читает, что ли?..       – Я понял, ты не хочешь. Извини, – бросает Шастун, хватая Попова за руку и передвигая ближе. Раскрывает ноги. – Давай уже.       – Я хочу, – хрипло отвечает Арсений, придвигаясь ближе, и Антон чувствует его возбуждение своим бедром – член мягкий и горячий, но налитый.       – Я не обижаюсь. – И Антон проводит языком специально медленно по нижней губе. Смотрит, чтобы Арсений увидел. А тот ведётся, хватает его под затылок, притягивая ближе, и губы его – жёсткие и страстные.       Антону не противно. Он вчера даже об этом не думал, а сегодня ощущает свой вкус на губах Арса. Но всё ещё не противно. Хочется большего.       Он сжимает горячее плечо ладонью, а другой рукой касается шелковистых волос, мягко гладя, притягивает ещё ближе, и Арсений чувствует его язык своим языком, слышит тихие звуки, которые Антон издаёт ему в губы. Проживает его дрожь в прикосновениях.       – Я просто хотел попробовать, – шепчет Антон в поцелуй.       – Хочешь? – отвечает Арсений, чуть отодвигаясь назад, чтобы его увидеть, чтобы быть уверенным, что он слышит его правильно, а Антон только хмурится, потому что как можно так просто спрашивать.       Из губ выплёвывается только тихое «да».       Тогда Попов меняет их местами, отодвигается назад, садится ближе к изголовью кровати, чтобы дать Антону место. Тот пристраивается между его ног, пробует провести языком вдоль члена Арсения.       Пробует головку, насаживаясь, но слишком быстро отстраняется. Кашляет.       – Ой. Сейчас, – и склоняется обратно, слюнявит ствол полностью.       – Господи, – шепчет Арс. Рассматривает, как Антон пробует его языком, как выглядит таким рассеянным, пыхтит. – Блять, Антон…       Шаст пытается кинуть взгляд вверх, чтобы посмотреть на реакцию, но это оказывается неудобно. Арсений вдруг кладёт руку на голову Антону. Гладит.       – Аккуратнее, – предупреждает Арсений, пока Антон пробует взять его ещё глубже, но слишком резко. Снова кашляет.       Опять пытается успокоиться, но, кажется, ещё парочка таких неудач – и можно оставить эти тупые попытки.       Ничего же такого, просто взять поглубже, почему не получается?! Антон хмурится, выпускает изо рта член, берёт за основание, проводит рукой. Чуть ли не рычит от недовольства. Арсений, кажется, зовёт его, но сквозь дымку негодования Антон не обращает на это внимание.       Ладно, сейчас точно должно получиться, наверное, нужно сглотнуть. Но несильный шлепок по лицу заставляет всхлипнуть и поднять глаза.       Его хватают за подбородок.       – Тормозни, – указывает Арс и рассматривает это лицо. Блять. Красный, с мокрым ртом, слегка растрёпанный, Антон выглядит таким милым, что Арсений едва не растекается лужицей.       – Прости, больно? Задел зубами? – Шастун бегает глазами по лицу мужчины.       – Всё нормально, просто спокойней.       Антон снова смотрит вниз. Наклоняется и посасывает головку.       – Сначала смочи его слюной, больше, – звучит наверху. Антон отвечает тихим сиплым звуком, прикрывает глаза, сосредотачиваясь на чужом члене во рту, насаживаясь губами на его головку, втягивая щёки вокруг него, чувствуя языком уже больше влаги, расслабляясь. – Вот так, – Арсений чуть откидывает голову назад, прикрывает глаза, наслаждаясь ощущениями. – Хороший мальчик…       Антон издаёт постанывание от похвалы, сосёт ещё старательней.       – Какой же ты, – Арсений надавливает на его голову, чтобы Антон не сбился с темпа, и тот послушно двигается. Насаживается ещё немного глубже, контролируя амплитуду движений. Рука на затылке очень помогает. – Хочется сильнее, – шепчет Арсений, едва не задыхаясь.       Антон отдаётся. Не уверен, что не задохнётся, но расслабляется и позволяет направлять свою голову, как вздумается мужчине. А тот всё быстрее и жёстче.       И Антон работает головой, как Арсению хочется. Мычит, но не пытается вырываться.       Из горла доносятся стыдные звуки, бульканье, прерывистое мычание. А это точно не порно?!       – Блять, – стонет Арсений, – какие звуки, маленький мой!       Насмешки только делают хуже, и пока Антон давится, из уголков глаз льются слёзы, стоит ему начать поглубже впускать в горло.       А собственный член дёргается – Арс бьёт словами прямо куда нужно.       – Хочу тебя, – он оттаскивает Антона за волосы и стирает слезинки, блестящие на щеках, очерчивает пальцами покрасневшие губы. Не даёт продышаться, притягивает его к себе и глубоко целует.       Антон оказывается сверху почти мгновенно, и Арсений держит его голову ладонями, не давая оторваться от губ, целуя жёстко, а Шаст отвечает ему таким сильным напором, что воздух покидает лёгкие. Арс хватается за чужие ягодицы.       – Тиш-тише, – он большим и указательным пальцем обхватывает покрасневшую головку и собирает смазку. Поднимает глаза на Антона.       Довольный собой, ясное дело. Делает то, что Антону и в голову бы не пришло, даже с таким опытом просмотра порно. Облизывает свои пальцы так, чтобы тот видел. Терпеть больше вообще невозможно. Невыносимо просто.       Антон поддаётся. Это ебаная провокация, и Антон согласен. Он наклоняется вперёд и, удерживая рукой запястье Арсения на месте, тоже ведёт своим языком по пальцам.       Соединяется с ним в странном, ужасном поцелуе – соблазнительном и сексуальном.       Мокром.       – Хочу, – шепчет, выгибаясь.       – Я знаю, знаю, малыш, тише, сейчас, – тот проводит пальцем по пухлым губам, и Антон слизывает вязкую солоноватую субстанцию. Через секунду Попов проводит мокрыми пальцами по его анусу.       – Сука! – прикусывает язык Шастун. Арс прерывает шипение звонким шлепком по заду и толкается пальцами в раскрытый проход. Антон тихо постанывает, притираясь задницей к его пальцам.       – Да, да, сейчас, маленький, – второй рукой он хватает лубрикант. Смазывает: себе член, а Антону – ложбинку между ягодицами. – Готов?       Антон отвечает тихим «да», и Арсений шлёпает его по бедру и хватает за горло.       – Садись, – проговаривает прямо в губы.       Антон мычит, поспешно находит член под собой, помогает себе рукой и насаживается.       Охает.       Что ни говори, он не привык вот так, сверху. Каждый раз, когда он помогал себе игрушкой, фаллоимитатором, вибратором – он спокойно лежал на кровати, преимущественно на спине. Сейчас его распирает, но почему-то ощущение уже словно родное.       Как и эти пальцы на горле.       – Ты такой горячий внутри, да? – Арсений сдвигает бёдра вверх, чтобы Антон мог сесть на него глубже, а тот отвечает всхлипыванием, распахивает глаза, начинает двигаться. – Ещё, – тихо шепчет Арсений, притягивая его голову ближе, проникая ещё и языком в рот, а Антон послушно двигает бёдрами, насаживаясь сильнее. Стараясь, чтобы из груди не вырывались стыдные звуки.       – Ляжем? – упрашивает, когда ягодицы начинают гореть. И как людей не настигает судорога, когда они занимаются сексом?       Его горло освобождают, пуская волну мурашек вдоль позвоночника.       Воздух такой вкусный.       – Устал? – Арсений нежно прикасается к его уху. Переворачивает.       Бросает Антона на кровать. Под себя.       Он оказывается сверху, и, наверное, зрелище выглядит слишком развратным, потому что глаза Арсения темнеют, а у Шастуна рот снова наполняется слюной. Арсений толкается в него.       Антон сразу прикрывает глаза и откидывает голову назад. Пытается сдержать завывание.       А Арсений начинает двигаться – не медленно, а резко, быстро, сильными толчками, удерживает его рукой сильнее, второй – опираясь на локоть.       – Какой ты хороший… такой громкий, соседи смогут тебя услышать, да? – шепчет Арсений в ухо, не переставая его трахать. Набирает темп.       – Да! Пожалуйста, – Антон сжимает его большой член внутри себя. Он на грани.       Арсений тревожит его чувствительную точку внутри, и воздуха в какой-то момент становится слишком много.       – Ты уже близко, сладкий? – шёпот обжигает, и Антон почти готов.       – Да-да-да!       – Громче, – и Антон кричит, потому что разрешили. Содрогается, выпуская из себя поток спермы.       Арсений кончает следом, едва успев выйти и накрыть свой член рукой, а Антон тихо всхлипывает в его ключицы.       Отдышаться снова будет трудно. Это тебе не секс по телефону.       – Пиздец, Арс.       – Хорошо было? – тихо спрашивает Арсений, вдруг перекатывается на бок, сгребая его в свои руки, и прижимает к себе. Вообще не обращает внимания, что тоже пачкается животом об Антона. Тот отвечает только кивком. Попов нежно поглаживает его спину чистой рукой, проводит пальцами вдоль позвоночника.       – Я никогда больше не смогу кончить, – жалуется Антон.       – Это мы ещё посмотрим, – отвечает Арсений, прижимаясь к его макушке губами, нежно целует его волосы, – отдыхай, маленький, ты сегодня постарался.       А у Антона внутри не умиротворение. Дикая тоска.       Антон притирается ближе к Арсению, прижимается, словно пытаясь с ним слиться, вжимается в грудь, которую хочется запомнить надолго. Ведь это его последняя возможность.       – Ну, тихо, ты чего вдруг?       – Ничего.       – Не врёшь? – Арс отодвигает его от себя, чтобы посмотреть в глаза, но Антон прячет голову, прячет взгляд – да что с ним вдруг?       – Просто обнимай меня.       Он обхватывает руками торс мужчины. О, это тело он точно запомнил надолго.       Арсений проводит тёплыми пальцами вдоль его хребта, удерживает голову, зарываясь пальцами в волосы. Антон кажется таким маленьким в его объятиях.       Антону тошно.       Нужно в душ, нужно собираться домой, нужно…       Антону сейчас ничего не нужно. Вот такой, грязный, потный, в своей и чужой сперме, он хочет уснуть прямо здесь и остаться в этом сне.       Да, они знали.       Точно знали, ещё, помнится, пообещали друг другу, что просто поговорят. Просто поговорят, ну не смешно ли? Такие довольные оба были, мол, у Арсения уедут родственники – и можно будет спокойно во всём разобраться без лишних ушей.       Да уж, поговорили.       – Полежим так немного, – или спрашивает, или просит Арсений, гладит Шастуна по шее, а тот прикрывает глаза, стараясь отключиться от реальности.       – Да, давай.       Арсений молчит некоторое время.       Гладит его, нежно трогает плечи, а Антон прикрывает глаза, прижимаясь плотнее, и Арсений вдруг тихо спрашивает:       – Антон, ты плачешь?.. – сердце пугается, вздрагивает, а Шаст принимается отрицательно мотать головой. – Антон, – Арсений не верит, проводит пальцами по его щеке – она влажная, – где болит?       – Нигде, всё нормально. Надо в душ пойти.       – Не уходи, – Арсений удерживает его, а Антон тихо всхлипывает, зарываясь в его грудь. Обнимает.       Его в ответ гладят по спине. Да уж, расклеиться так глупо и палевно. Каким нужно быть дураком.       Антон утыкается носом в его ключицы. Ах, да, этот запах тоже нужно обязательно запомнить.       – Что происходит, Антон? – звучит ещё более настороженно.       – Накатило, прости.       – Что накатило-то? – Арсений отодвигается, приподнимает его голову за подбородок, вытирает большим пальцем солёную дорожку слёз.       – Наверное, ощущения, ну, после всего этого, – Антон складывает руки возле груди Арсения и смотрит на него, хлопая глазами.       – Ощущения хорошие или плохие?       – Давай… сначала в душ сходим и оденемся, – почему-то резко меняет тему, и Арсений в недоумении поднимает брови.       – Хорошо, но только если ты не сбежишь, – усмехается, нежно проводит пальцами по губам, скользит ими вдоль влажной ключицы. Чмокает в губы.       Просто пиздец.       Антон заставляет себя слегка улыбнуться. Арсений рассматривает его как произведение искусства, как картину в музее. Но не как какой-то товар.       Напротив, с восхищением. Как будто насытиться не может.       А Антон просто умирает внутри.       – Иди, милый, я тебя подожду.       Ах, да. Внутри всё трескается каждый раз, когда Арсений зовёт его каким-то ласковым прозвищем.

§

      – Давно хотел с тобой потрещать, – ухмыляется Стас, стоит Лёве зайти в переговорку. И вот непруха – товарищ следователь оставляет их с мужчиной наедине.       – Вам чё надо? – враждебно бурчит Лёва, стреляя глазами. Он этого Станислава видел-то пару раз в своей жизни.       – Ну, ты давай, не груби мне, – тоном, от которого кровь стынет в жилах, проговаривает Шеминов. На змею похож, кстати. – Я-то знаю, что ты мальчик способный, а не просто уличный хулиган.       Пацан только кривится и присаживается за стол, звеня наручниками. Мутный этот дядька какой-то.       – Не понимаю.       – Отзову обвинения, скажу, ошибся. Как тебе? – и это сбивает с толку, хотя бы потому что Лёва эти сраные часы в глаза не видел.       – Не пойму, что Вы имеете в виду, – щетинится он, но мужчина напротив понятливо ухмыляется.       – Шанс. Изменить твою жизнь. И, конечно, немного денег. Идёт?