Синестезия

      Выходные встретили Антона погожим, солнечным днем. В съемной квартире Позова было немного захламленно после вчерашнего дня, но уютно и светло. Ведь, как бы Дима не любил чистоту, Антону удавалось принести «творческий» беспорядок везде, где бы он не был. А в своей общаге он оставаться не любил. Наконец, приоткрыв глаза, Антон заприметил Димку, старательно печатающего что-то в телефоне. — Ты чего это? — Ты же хотел привлечь внимание Арса, вот, собираю консиллиум, — ответил Дима. — Арса? — потер глаза Шастун. — Ну, Арсения твоего, — пояснил Поз, поворачивая экран телефона к парню.       На нем виднелся видеозвонок из четырех участников. Димки и троих его одногруппниц, которых Антон условно знал по совместным встречам. — Смотри, Шаст, мы уже все прояснили, — объяснила рыжеволосая одногруппница — Вика. — Пойдёшь сегодня в магазин и купишь себе новых вещей, джинсы узкие, чем уже, тем лучше. Рубашки, свитера укороченные и уходовую косметику. — Обязательно мажь губы гигиеничкой и укладывай волосы. Можешь зайти ко мне за плойкой, — подтвердила Аня. — И не веди себя слишком вызывающе. Веди себя так, будто все, что происходит — случайность, — заключила Олеся.       Антон же моргал, медленно обрабатывая информацию. — А вы откуда все знаете? — Мы с Аней эксперты в отношениях, встречаемся уже два года, — пояснила Вика, — а у Олеси брат гей, — невозмутимо проговорили девушки и замолчали.       В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь редким тиканьем часов. Да, не так Антон представлял своё посвящение в квир комьюнити. Не так. Тем не менее, их советам Антон последовал. — А как себя вести то?

***

      Психология стояла у Арсения третьей по счету. И не скроешься от нее и не спрячешься, проще говоря. Собрав папки в одну огромную стопку, он вздохнул. В кабинете были лишь они и Воля. Классный мужик, если не считать его искромётных шуточек. — Кто грустит тот… — многообещающе начал Павел. — Не начинай, — взмахом руки остановил его Попов. — И так запара. — В твоём возрасте, Арс, все кажется сложным и невыполнимым, но лишь с годами ты осознаешь, что проблемы твои были решаемы. — А это случайно не эйджизм? — повел бровью Арсений. — О, нет, таких слов мой мозг не переваривает, — вскинул руки Воля. — Я пойду, мне ещё историю искусств преподавать. — Иди, — хмыкнул Арс. После чего Павел вышел из кабинета.       Вот он снова остался один. Мысли его роились словно мокрый комок, противно волочащийся по земле. Нашептывали, напевали. Попов не первый раз замечал, что вымещает злость на свой сложный жизненный период на других, вчера вот прилетело парню какому-то, Антону, кажется. Надо бы извиниться, да совестно, да некогда. — Переживу, — заключил Арсений, после чего по всему университету раздалась трель пронзительного звонка. — Переживу, — заключил тот.

***

      Так как психологии не было весь сентябрь, началась она резко и с удвоенной силой. И, пока другие будущие дизайнеры лишь опечалено вздыхали, Антон внутренне ликовал. — Странный ты, — отмахивался Позов. А Шастун что? Он такой, да.       Прохладный ветер обдувал кожу, нос настойчиво краснел и чесался, музыка в наушниках отдавала желтым, малиновым и янтарным. Все ещё было впереди, а пока главное — не опоздать к первой паре. Антон шел, временами переходя на бег. Третьей парой будет психология, к который он честно мученически готовился весь вечер.

***

      Шастун старательно тянул руку, отвечал едва ли не на каждый вопрос, записывал, запоминал. Попов в свою же очередь ограничивался кивком головы и сдержанным: «молодец, Шастун» и «правильно, Антон». Новые джинсы давили, натирали, волосы приходилось поправлять каждые две минуты, а лицу было до жути непривычно. — Оно того стоит, — успокаивал себя Шаст, надеясь, что не занимается самообманом.       Но все тщетно. Звонок с конца пары звучал как вердикт, не иначе. — Даня, — останься, пожалуйста, — сказал Попов низенькой, темноволосой девушке.       И тут Шастун ахуел.