GAMEOVER

      Кадзуха долго не мог прийти в себя. И в том даже не было вины чертовой квест-комнаты, которая напугала его до самого конца его жизни, а была вина того, кто недавно вонзил несколько стрел словами прямо в измученное сердце. Могло показаться, что журналист успел все отпустить, свыкнуться и пережить, но все это было, конечно же, не так. И его появление в месте, куда бы Каэдэхара не пошел даже под дулом пистолета, это доказывало. Он просто не мог не видеть Скарамуччу настолько долго. Ранее парень не прогуливал так много дней в университете подряд, а даже если и прогуливал, то часто звал прогуливать с собой. Но теперь этого не было. Зато было кое-что другое. — Ты какой-то задумчивый, все в порядке? — спросил Томо, вызвавшийся проводить друга до самого дома. — Ну… — Кадзуха натужно улыбнулся, отводя глаза в сторону. Он чувствовал, что уже достал парня, идущего рядом с ним, своими проблемами, но все же не думать об этом не мог. — Когда мы оказались в одной клетке, мне показалось, что я не был ему так уж противен. Может быть даже… Он возбудился?       В ответ на слова Каэдэхары Тома лишь нахмурил брови, после чего резко притянул его в свои объятья, плотно зажимая в руках. Кадзуха почувствовал, как рука провела точно по волосам, но все же это не было так приятно, как тогда, когда это сделал Скарамучча. Казалось, что любое такое же прикосновение не будет таким, каким делал его этот грубый парень. — Может пора начать его забывать? Ты ведь знаешь, что я в любой момент могу с этим помочь? — спросил Томо, но Каэдэхара лишь покачал головой, отстраняясь от него. — Мы уже обсуждали это, я не могу ответить на твои чувства. Может быть, это тебе уже пора выкинуть меня из головы? — Но ведь теперь ты меня понимаешь? Я не могу просто так выкинуть тебя из головы.       Спортсмен сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что его ничего и никаким образом не колышет. Даже забавно, насколько он оказался прав. Кадзуха мог лишь проронить пару смешков.       Но на самом деле Томо многого не знал. Возможно, он бы и согласился встречаться бы, если бы только тот не опоздал. Какой-то период времени Каэдэхара и правда был влюблен в своего друга, но это прошло за пару месяцев, а потому он уже не мог ответить на чувства Томо, когда он решился признаться. Скорее это было отношение словно к старшему брату, с которым можно было и поругаться, и посмеяться, и в итоге остаться в тех же хороших отношениях. Разумеется, Кадзуха рассматривал все грани и все возможности начинания отношений с этим парнем. Он был уверен в том, что в случае чего они не перестанут друг с другом общаться после возможного расставания, и в том, что Тома будет отдавать всего себя ему, он тоже был уверен. Как говорится, лучший вариант, который мы никогда не признаем за правильный и истинный. Что же было не так? Долго думая и об этом, Каэдэхаре потребовалось около пары месяцев, чтобы понять, почему он так крупно утонул в Скарамучче, но не мог того же сделать с Томо. Все оказалось до безумия просто: просто Кадзуху привлекала та тайна и глубина характера, которая крылась за напускной грубостью, за колкими словами и лишь образной ненавистью. Ему было интересно, волнительно, он видел, как Скара относится к тем, с кем встречается, и пусть даже если это все напускное и для галочки, хотелось так же. — Да, теперь я понимаю, но попробую еще раз, — улыбнулся в ответ журналист, продолжая дальше идти в сторону своего дома. — Попытка — не пытка.       Завалившись в свою общажную комнату, Мона тяжело вздохнула. Завтра еще должны были быть пары, было много домашней работы, а она все равно решила идти гулять в квест-комнату, надеясь на то, что хоть что-то выведает у Скара, но не тут то было. Конечно. Нужно было Кадзухе все испортить, или же не совсем все? Странно, что Скарамучча просто убежал, а не убежал без криков и ругани, да еще и Кадзуха в облаках витал. — М? Мона? Ты поздно, — зевая, спросила Лайла, явно не замечая, что за шторами солнце только-только село. Была всего-то половина восьмого. — Как сходила в квест? — Как сказать… Осталось много нерешенных вопросов, — вздохнула в ответ Мегистус.       На ее кровати все еще лежала домашняя одежда, в которую стоило бы переодеться, но она настолько устала, что в итоге попросту завалилась на кровать, подминая под голову подушку. — А ты с самого утра тут сидишь? Если хочешь, я могу тебе помочь со статьей, — заметила Мона, рассматривая бледное лицо возлюбленной.       Это было немного странно, но Лайла резко отложила в сторону ручку, развернулась на стуле и села так, словно и правда готова была попросить о помощи. Или же не совсем о ней? Почему-то в голове Мегистус, несмотря на ее же предложение, не складывалась в голове картинка того, как эта девушка просит о помощи. — Мона, можно с тобой поговорить? — спросила она, заставляя Мону присесть на край кровати и немного нахмуриться.       Естественно, она не была против разговоров, но все же хотелось бы, чтобы атмосфера не была столь напряженной. Лайла даже глаза прикрыла и отвела — разговор точно будет тяжелым. Когда она успела накосячить? Мегистус не понимала. — Ты встречаешься со Скарамуччей, я правильно понимаю?       Вопрос девушки словно обрушил на нее ушат холодной воды. Откуда возлюбленная это узнала? Хотелось бы поинтересоваться, но единственное, о чем могла думать сейчас студентка астрономического отделения, так это о том, чтобы ее не так не поняли. Хотя сложно было понять всю ситуацию на самом-то деле. Как она объяснит, что начала встречаться со Скарой не по любви, а из чистого желания доказать собственные теории и «отомстить» тому, кто предал любовь ее самого дорогого в жизни человека? — Да, но… Откуда ты узнала? — все же подала голос после недолгого молчания Мона. — Только… — Но почему? Ты же знаешь, что я все еще помню его, ты же сама утешала меня, рассказывая, какой он придурок, раз расстался со мной, — Лайла прикрыла глаза ладонью, и от того Мегистус уже не выдержала.       Девушка слезла с кровати, присаживаясь на колени возле стула, на котором сидела ее возлюбленная, положила ладонь поверх ее руки и чуть сжала свои пальцы, привлекая на себя ее взгляд. Это и правда было больно. Почему это было так больно? Ранить дорогого человека оказалось намного болезненнее, чем казалось раньше. — Лайли, я не уверена, как тебе это объяснить, — практически шепотом начала Мона, мягко поглаживая подушечками пальцев чужую кожу. — Я не люблю Скарамуччу, так же как он не любит меня. Поэтому у нас не более чем отношения по договоренности. — Но разве так можно?! — неожиданно громко воскликнула девушка, шмыгнув носом, но тут же стирая дорожки слез с щек. — Скарамучча на самом деле любит Кадзуху. Послушай, он просто еще не до самого конца это понимает, — не найдя других слов, начала Мегистус, но ее прервали.       Лайла яростно замотала в отрицании головой и сильнее сжала руку, которая все продолжала попытки ее успокоить. — Такого просто не может быть. У него было столько девушек, он просто не может встречаться с парнем, он не может быть влюблен в парня. — Лайли, послушай, это не твоя вина, что он тебя бросил. Разве тебе не казалось странным, что он ни с кем долго не может встречаться? — спросила Мона и, подтянувшись выше, сняла большим пальцем слезы с глаз возлюбленной. — Он просто не чувствует к девушкам такого влечения, — она хмыкнула. — Зато, когда Кадзуха признался ему, провел три дня в своей комнате почти без еды. Видно, установки слишком железо-бетонные. — Даже если ты так говоришь, не может же быть все так просто, — шмыгнула Лайла, неожиданно поддавшись на легкое прикосновение, которым Мона огладила ее щеку. — Все действительно так просто, Лайли, я давно тебе говорила, что у него не было реальных причин прекращать с тобой отношения.       И все же, сколько бы Мегистус ни смотрела на лицо своей возлюбленной, всегда было будто бы мало. Не хотелось и на секунду отводить свой взгляд от нее, преподнести каждую найденную в телескопе звезду прямо ей в руки, отдать даже то, что ей не принадлежало, например, весь мир. Но в данную секунду сердце само просилось из груди прямо в ее ослабшие от нахлынувших эмоции руки, согреть эти ледышки и дать почувствовать то действительно заслуженное тепло. — Тогда будет ли хоть один человек, кому я нужна? — девушку явно слишком трясло, дрожь чувствовалась даже в самом голосе, который даже в период сильного стресса редко становился таким нервным. — Мне всегда казалось, что он был моим последним шансом, ведь… Ведь я всегда была одна, я и дальше буду одна. — Не говори так, — вздохнула Мона, поднимаясь со своего места.       Потянув Лайлу за руку, она заставила ее присесть уже на край кровати. Так было намного удобнее и спокойнее делать и говорить то, о чем студентка хотела жалеть после. Она провела рукой по растрепавшимся волосам, приглаживая торчащие кудряшки. Не могла не улыбнуться с этого, ведь они на ощупь словно облачко, совсем не так, как когда приходилось разглаживать собственные волосы. — Я буду с тобой всегда, Лайли, если только захочешь, я буду с тобой, — ох, похоже, что нервность передалась и вечно спокойной и уверенной в себе Моне. — Потому что ты мне нравишься, потому что я люблю тебя. И я не хочу смотреть, как тебе больно от одиночества, как тебе больно от любви к тому, кто не может ответить взаимностью.       На самом деле только сейчас Мегистус поняла, что уже давно была готова к своему признанию: вечно оттягивала, ходила вокруг да около, мусолила в голове эту тему на протяжении долгих месяцев. В голове щелкнул переключатель. И почему все всегда настолько волновались, рассказывая о том, что на сердце? И почему пару секунд назад сама девушка ощущала лишь непреодолимую дрожь? Ей не о чем было переживать, ведь Лайла точно откажет. Кажется, это называлось «ловушкой натуралки»? Влюбляешься, а затем понимаешь, что ничего и не может быть между вами. Да-да, точно. Именно так и будет. — Правда нравлюсь? — переспросила Лайла, отвлекая Мону от своих глубоких и очень важных раздумий. — Конечно, — улыбнулась она в ответ. — Может быть, я и не парень, но теперь ты знаешь, что можешь быть любима, верно? — Тогда давай встречаться?       …       .......       Пустота подкралась незаметно. — Что? — глуповато похлопав глазами, попробовала спросить девушка.       Лайла сидела с опущенными глазами, мяла пальцами края покрывала и, казалось, хотела натянуть на голову излюбленный капюшон, но так и не могла оторваться от своего увлекательного занятия. — Если ты расстанешься с… ним. Тогда мы можем начать встречаться, думаю… Если только ты не против, — практически шепотом повторила Лайла, все же поднимая глаза на свою соседку.       Если бы только в этом золоте можно было утонуть, то Мегистус бросилась бы в него с головой. Просто нельзя быть такой милой, это было как минимум незаконно. За такое должны были арестовывать. А как они сияли в свете настольных ламп. Не удержаться. Но Мона старалась. Если бы только не понимание того, что скорее всего под этим предложением со стороны девушки не было особых чувств, но что мешает попробовать? Хотя бы ради себя ощутить тот мимолетный момент розовых очков и соплей, тонуть в радуге и звездочках перед глазами. — Хорошо, тогда давай встречаться. Я поговорю со Скарамуччей, как только его увижу, — счастливо кивнула Мона, позволяя себе вновь дотронуться ладонями до ладоней своей возлюбленной… Своей девушки? Можно было сойти с ума от этого.       «Бред, бред, бред», — проносилось в голове у студента социологического факультета. И не первый день. Попытка Моны и Хэйдзо вытащить его на свет божий провалилась с треском и разлетелась на маленькие части еще до того, как начала приносить свои плоды. А все почему? Правильно, снова Кадзуха. Этот самый Кадзуха, который заставил мысли путаться, а слова вставать поперек горла, еще и друга своего привел для моральной поддержки, а что думать Скарамучче? Ему бы вообще не хотелось об этом думать, но мысли перестали поддаваться контролю. Это было стыдно, странно, неприятно, может, даже отвратительно. Верно, отвратительно чувствовать себя не тем, кем сам себе представлялся. — Сынок, ты в порядке? — спросила Нахида через запертую дверь.       Отвечать ничего не хотелось. Казалось, пророни слово, и еще секунда, — он будет выкладывать все как на духу своей маме. Нужно было срочно что-то с этим делать. Срочно привести себя в порядок. Неделю не выходить ни на учебу, ни на работу — это не шутки, за подобное могут и уволить, и исключить. Конечно, у Нахиды были связи в больнице и скорее всего она уже сделала своему никчемному сынку справочку-оправдание, и в любой другой день Скарамучча бы обрадовался свалившейся на голову халяве, вот только не сегодня и не сейчас. — Меня сегодня не будет дома, твой дядя попросил присмотреть за дочкой. Я приготовила ужин, он на плите. Поешь хоть немного.       Вот и все, больше она ничего не стала говорить, глухо вздохнула, попробовала еще раз постучаться, а после ушла. Неправильно было бы считать Скарамуччу неблагодарным ребенком и плохим сыном, но, раз он сам сейчас думал именно так, ничего нельзя было поделать.       Был один вариант. Один-единственный, в котором мысли действительно могли перестать мучать. Он ведь не был одиноким холостяком, коротающим вечера за играми, клубами и выпивкой. Ну… Точнее, вероятно, оно так и было, но все же статус «занятого» парня точно имелся. А значит, просто нужно доказать себе, что ничего не поменялось: парни не привлекают, девушки — богини.       Перевернувшись на другой бок, Скарамучча нащупал под подушкой свой телефон, который уже довольно давно валялся там на беззвучном режиме. В диалогах скопилось столько сообщений, что хотелось удалить все соцсети, чтобы просто не разбираться со всем. Вот десять сообщений от старосты группы, тридцать сообщений от Хэйдзо, еще в беседах и того больше, но едва ли они были связаны с пропажей студента, еще восемь сообщений от Гила, даже от Кадзухи?       Сжав губы в тонкую полоску, Скарамучча выключил в настройках приложения режим «инкогнито», чтобы прочитать диалог так, чтобы Каэдэхара не смог понять, что его смс прочитали. Кадзуха: Прости, мне не стоило приходить в квест-комнату. Почему ты не приходишь на учебу? Мы ведь просто можем сделать вид, что незнакомы, поэтому не переживай и возвращайся, я не буду тебя доставать.       «Какой же он придурок», — пронеслось в голове у студента, и тот почти вернул телефон под подушку. Сердце снова заболело. Кадзуха точно о нем волновался, как и все остальные, но почему Скара не мог просто игнорировать как обычно? Обычно его совершенно не трогали переживания других, но в этот раз все было иначе.       Следующим диалогом шла Мона. Она так и не написала ничего, что было даже странно. В голове украдкой возникла мысль, что с ней тоже что-то случилось, но сейчас и выяснится.       Начеркав несколько строк на телефоне, Скарамучча приподнялся с кровати, зачесывая волосы на голове. Раз уж позвал девушку к себе, то нужно было быть во всеоружии. Стоило принять душ, прибраться — за пару часов справится, к тому же, что ночь обещала быть интересной.       Мона шагала по улице то ускоряясь, то замедляясь, то вовсе останавливаясь посереди дороги, желая развернуться и вернуться обратно в общежитие. За пару дней начавшихся на стороне отношений, она уже сто раз порывалась написать Скаре, но по какой-то причине не могла. Треклятая жалость выползла наружу. Сейчас она сама себе напоминала свою знакомую, которая вечно говорит «Я отомщу тебе», хотя на деле просто не умеет нормально благодарить. Если бы только Мегистус знала, что это крайне заразная вещь, держалась бы от нее на расстоянии вытянутой руки, а то так и ноги или всего тела. Как таковая ненависть к местному бабнику у нее прошла уже давненько, остался лишь привкус, а тревожить друга колкими словам и не хотелось, учитывая, что он так и не смог развеяться.       «Да что же делать?» — спросила сама себя Мона, вновь останавливаясь на тротуаре. Ее мечта исполнилась, все вроде бы хорошо, а вроде бы и не очень. Ох зря она затеяла всю эту свою «месть», правду говорила бабушка: «Верь картам, у тебя талант к гаданию!» — а карты ведь предупреждали, что и без того все наладится. Вот она — недоверчивость студента физико-астрономического факультета. Нужно было идти в гадалки, не иначе.       Глубоко вздохнув, Мона все же заставила себя идти дальше, на деле даже не представляя, что ее может ожидать. Вообще сама ситуация складывалась двоякая. Скарамучча позвал ее со словами «У меня мама уехала на ночь, может зайдешь в гости?» Может она и слишком параноила, но, как любая девушка, понимала возможный подтекст. Лишь бы парню просто хотелось посмотреть фильм или развеяться, а не то самое. Иначе придется очень быстро и впопыхах ретироваться.       За своими мыслями студентка не заметила, как все же дошла до нужного дома, и постояла еще пару минут около двери, раздумывая о том, стоит ли звонить. — Ладно, посмотрим, как дела пойдут, — выдохнула она про себя и нажала на звонок.       К ее удивлению, Скарамучча, кажется, сторожил у двери. Иначе нельзя объяснить того, почему он так быстро открыл дверь. — Неплохо выглядишь, — хмыкнул парень, пробегаясь по ней оценивающим взглядом, от чего Мегистус вздрогнула.       Так, хорошо, дышать, просто дышать. — Ты тоже неплохо для недельного затворника, — посмеялась она в ответ, на что Скара лишь недовольно поджал губы.       А ведь выглядел он и впрямь неплохо. Волосы явно только вымыты, учитывая, какой шлейф аромата от них шел, чистая одежда — от нее так же чувствовался запах стирального порошка. Нет, ну Скарамучча всегда следил за порядком, это Мона уже поняла, но что-то ей подсказывало, что после того экзистенциального кризиса, который словил социолог, так не должны выглядеть. — Ты уже в порядке? Зачем меня позвал? — поинтересовалась девушка, поднимаясь на второй этаж дома, где находилась комната ее парня. — Разве со мной было что-то не так? — приподнял брови тот. — Я просто болел, не больше.       «Ага, конечно, и от Кадзухи деру дал, потому что заразить боялся», — пронеслось в мыслях Моны, но говорить она ничего не стала.       Пройдя в комнату первой, она услышала, как за спиной раздается щелчок. Стало как-то не по себе. Приглушенный свет, точнее его отсутствие — спасибо горящему монитору компьютера за то, что хоть что-то видно, прибранная комната. Так, ладно, может все же нет? — Мы уже давно с тобой не общались, — раздался голос позади, а прикосновение горячих ладоней на плечах заставило дернуться. — Скара, ты что делаешь? — спросила Мона, разворачиваясь лицом к парню, но тот достаточно резко прижал ее к стене, накрывая губы своими и затягивая в поцелуй.       В этот момент Мегистус даже растерялась, она думала, что у нее будет хотя бы возможность предупредить нарастающее между ними напряжение, но все начало закручиваться слишком быстро. Она уперлась ладонями в грудь Скарамуччи, пытаясь отстранить его от себя и не дать дальше целовать, но тот явно озверел.       С течением времени ситуация казалась еще более безвыходной. Почувствовав пальцы у кромки шорт, Мона распахнула глаза и резко отвернула голову, подалась в бок, но не успела сбежать, как ее вновь прижали за плечи. — Мы ведь встречаемся уже больше месяца, почему бы нам… — только начал говорить Скарамучча, как поперхнулся.       Недовольно нахмурившись, девушка сжала его достоинство между ног. — У тебя даже не стоит, что ты собрался делать и как долго будешь себя обманывать? — спросила она, заставая парня врасплох.       Отлично, схватка за свою неприкосновенность выиграна, а значит уже можно вырваться из чужой хватки и отойти подальше. Хорошо, что у Скара за последнюю неделю накопились больные места, по которым можно было ударить в таких вот экстренных случаях. — Да что ты, мать твою, делаешь? Разве мы не встречаемся? — шикнул на нее социолог, вновь порываясь сократить дистанцию, но Мегистус оказалась прозорливее и успела увернуться. — Не уходи от темы, — вздохнула девушка, опираясь о письменный стол, — Ты даже не спросил, хочу ли я этого.       Что ж, это замечание Скарамучче было крыть нечем, и он цыкнул, занимая место на краю кровати. Он слишком вжился в роль «порядочного» партнера, чтобы игнорировать подобные слова. — Но раз пришла, разве не согласна? — недовольно в ответ подметил парень, смотря на Мону в упор. — Нет, не согласна. Во-первых, думаешь, что я не заметила, что с тобой что-то не так? Лучше скажи, почему тебе так плохо? — Я же сказал, что просто болел, — продолжил огрызаться парень, словно забыл другие интонации голоса.       Понемногу, но это начало подбешивать. Студентке захотелось мокнуть его мордой прямо в реальность, которую парень отказывался признавать по какой-то причине. — Болел? Своей отрицаемой влюбленностью в Кадзуху, я права? — Кадзуха, Кадзуха, Кадзуха, как же вы меня все заебали! — парень почти подорвался с места, но резким движением рук девушки оказался усажен обратно, прямо как провинившийся ребенок. — Отпусти меня! — Да, именно Кадзуха. Раскрой уже глаза! По тебе прекрасно видно, что ты его до невозможного ревнуешь к Томо! Ты выбежал из квеста весь красный, что, именно тогда к тебе вернулось все твое либидо?       Мона прекрасно видела, что постепенно выводила это взрывоопасное вещество из себя, но остановиться уже не могла. Может потому что ей надоело за него волноваться, или потому что после случившегося нервов не хватало на то, чтобы спокойно разложить все по полочкам — в любом случае, пора было заканчивать эту свистопляску, подколы и приколы. — Отъебись от меня! — воскликнул Скара, убирая с себя руки девушки, и тут же подскакивая с кровати. Пожалуй, теперь он сам выглядел так, как будто бы его собирались насиловать. — Не отъебусь! И к чему ты пришел после недели своих самокопаний?! Видимо, ни к чему. Попытался попробовать снова? Сколько тебе нужно пробовать, чтобы ты понял, что тебя не влечет к девушкам? Лайла, Люмин, теперь я, и кто знает сколько еще. Ладно я, не скажу, что когда-либо была влюблена тебя как в парня, зато Лайла после вашего расставания зациклилась на мысли, что это с ней что-то не так! Если не можешь принять себя же, то хотя бы другим не подбрасывай загоны! — как на духу выпалила Мегустус. — Предлагаю нам с тобой расстаться. Я пришла именно для этого. — Прекрасно, тогда проваливай, — шикнул Скарамучча, отпирая дверь и выпуская взбешенную девушку наружу. — Дверь сама захлопнешь. — Так и сделаю, не переживай!       Бросившись на всех парах в коридор, Мона влезла в свои балетки и с гордым хлопком закрыла за собой входную дверь. Все внутри кипело и бурлило от такого вот «удачного» вечерка. Так домой точно нельзя было возвращаться. Хотя девушка и не приуменьшала свое умение контролировать эмоции, но все же не хотелось пугать какими-то действиями свою девушку. Вот и оставалось бродить по круге и в конце концов упасть на лавочку.       Правда, похоже, что Мона в принципе не могла ходить по незнакомым местам, ноги сами привели к клубу, в который она иногда заходила со своими друзьями. Не лучший выбор для отдыха, музыка и запах сигарет немного раздражали, но по крайней мере к ней никто не проявлял никакого интереса. Оставалось лишь чуть-чуть подождать. Подождать, подождать и…       «Да черт тебя побери», — зло прокричала в своей голове Мона, поднимаясь с насиженного места. Прошло всего минут двадцать, а он явился не запылился. Этим вечером точно черти что происходит. А может и лучше, чтобы это «черти что» вышло за свои берега?       Вытащив из кармана сумки свой телефон, Мегистус нашла в списках диалогов Кадзуху, открывая переписку с ним. К слову, она состояла всего из трех сообщений: «Как там Скарамучча — Не знаю — Понятно». Мона: Если хочешь поговорить со Скарой, он сейчас в клубе. Скорее всего напьется вусмерть. Мы сегодня расстались на не очень хорошей ноте.