GAMEOVER

      Не замечая ничего и никого вокруг, Скарамучча несся вперед к барной стойке, по пути расталкивая всех знакомых и незнакомых людей. В такие моменты он сильно жалел о том, что каким-то образом обзавелся приятелями — завсегдатаями ночного клуба. Вот они, слева направо и все на одно лицо. Не хотелось признавать, но он не помнил да и не горел желанием помнить ни их лица, ни имена. Зато они уже обступили небольшой компанией парня, который с размаха залетел на стул у стойки и только успел кинуть бармену что-то о пяти стопках любимых шотов. — Эй, давненько тебя не было видно, совсем заучкой стал? — спросил кто-то позади, перекрикивая громкую музыку, но явно облажался. Не стоило трогать бомбу с подожженным фитилем. — Отъебитесь все от меня, — дернул плечом Скара, разворачиваясь лицом к посмевшим прервать его желание напиться вусмерть парням. — Вам что, самим не отдыхается? Идите все нахуй, если не хотите получить пару синяков на теле. — Воу-воу, ты чего такой взвинченный? — поднял руки один из приятелей, отступая на пару шагов назад. — Ладно, уходим, только не бомби так.       В ответ на это студент смог лишь цыкнуть. В какой-то момент он даже пожалел, что заставил их уйти. Продолжи они его донимать, то хотя бы появилась бы возможность спустить пыл в драке, но нет, было уже поздно.       Осмотрев сидевших рядом вокруг посетителей тяжелым и практически пылающим взглядом, Скарамучча переключился на бармена, который поставил первый шот Б-53 на стол. Мужчина так неловко пытался поджечь уже явно полумертвую зажигалку, что уже и это начало бесить, а потому, не дожидаясь фаер-шоу, социолог просто выхватил стопку и залпом опрокинул в себя под легкую усмешку бармена. — День не задался? — спросил тот у своего посетителя, но Скара лишь промолчал и постучал пару раз пальцем по столу, намекая на то, чтобы работник не болтал, а делал свое дело.       Первая, вторая, третья, четвертая, а за ними вплоть до восьмой стопки улетали незаметно. О том, чтобы поесть и остановить скорость распространения в теле алкоголя, у Скарамуччи даже мысли не было. Еще бы они были! Он же пришел напиться, да так, чтобы его либо увезли в больничку, либо взяли под руки и выкинули на скамью в ближайший парк, как только часы работы клуба закончатся.       Уже через полчаса парень почувствовал, что перед глазами все плывет так, как не плыло даже на праздновании нового года с компанией друзей из старшей школы. К слову, те еще отморозки. Они даже проверять, дышит ли он не стали, просто оставили разбираться с хозяйкой и съемной квартирой самостоятельно. А ведь могли догадаться, насколько жуткое похмелье может быть от смешения горячей воды из снежной, вина, шампанского, каких-то дешевых коктейлей и коньяка. Не хотелось бы повторять тот перформанс, но выбора не оставалось.       Зажав уши руками, Скарамучча попытался сосредоточить свой взгляд хоть на чем-то помимо постоянно мелькающих огней и грохота музыки. Диджей сегодня был в ударе. Биты проходили через пол, стул до самого тела, а общая масса задорно подпрыгивала, вытягивая руки, словно поклонялись его таланту. Места рядом так же опустели, что не могло не радовать. Все увлеклись танцами и попытками найти себе пару на ночь, а что Скара? Он остался без пары, да и искать ее вовсе не хотелось.       Что? Он был виной развития у девушек комплексов? Неужели все они были такие хиленькие, а ведь он старался и ухаживал, как мог. Даже изучил парочку правил хороших отношений. Но, видимо, мудак по жизни — мудак и в отношениях. Пожалуй, это напоминало тост, а потому парень потянулся уже за девятым шотом за сегодня, а если быть точнее, за последние полчаса. Нужно было чуть-чуть оттянуть и расслабляться чуть медленнее, но Скарамучча не мог ничего с собой поделать. Окружение начинало бесить, и в голову закралась мысль о том, чтобы свалить домой. — Блять, — шикнул он себе под нос и опрокинул в себя очередную порцию алкоголя, с громким стуком ставя рюмку обратно. — Попрошу вас быть аккуратнее, за испорченные приборы придется платить, — напомнил ему бармен, но все так же был проигнорирован. — Е… Еще шот, — крикнул студент и тут же дернулся, почувствовав ладонь на своей голове. — Не стоит, ему уже хватит.       Бармен на это заявление лишь кивнул. И кто же такой смелый решил прервать годовую попойку? — Эй! Не… Не тебе за меня решать! — подпрыгнул на ноги Скарамучча, еле разбирая, где края одежды у этого прихожанина, чтобы схватить его за нее, но обомлел, так и не выдавив из себя ни слова.       Ноги как-то странно подкосились, и парню пришлось вернуться на свой стул, чтобы не упасть от шока. Ну вот и спился. Белочка подкралась незаметно. И что, Кадзуха теперь его будет донимать еще и в галлюцинациях? Так и хотелось выкрикнуть: «Как же ты меня заебал!» А заебал и правда сильно. Думать о нем первый день, второй, третий… — Эй, ты что, мой шот? — невнятно произнес парень, протирая пальцами глаза. — Первый, второй, третий, сколько еще дней ты меня будешь донимать?!       Несмотря на свой же крик, Скарамучча вовсе не чувствовал в своем голосе ни сил, ни злости, ни раздражения, просто какое-то доселе незнакомое отчаяние. Что-то сродни тому, когда перед умирающим от голода человеком поставили банкетный стол и запретили брать с него что-либо до самой кончины. Но вот Каэдэхара, как казалось опьяненному разуму, достанет его даже в загробном мире. Нигде от него не будет спасения. — Почему прд… продолжаешь сводить меня с ума? — Скарамучча, не слезая со стула, притянул свою «галлюцинацию» ближе, заглядывая прямо в глаза.       И как он раньше не замечал, насколько те были удивительно красивы, особенно здесь. В них плясала неоновая подсветка клуба, отражалось удивление и замешательство, такими глазами и напиться было сложно — хотелось все больше, больше и больше. — Вы… Выпей со мной еще пару шотов, — практически умоляющим тоном произнес социолог. — Если ты моя гал.люнац… галц… — Хорошо, хорошо, я выпью и отведу тебя до дома, ладно? — Кадзуха остановил безнадежные попытки Скарамуччи выговорить сложное слово, после чего занял место рядом. — Нам еще по два шота! — воскликнул студент, и журналист хотел было его остановить, но, как ему показалось, уже было поздно. — Скара, из-за чего ты так напился? Неужели расставание с Моной повлияло так? — аккуратно поинтересовался Каэдэхара. — Да пошла эта сука к черту! — не сдерживая эмоций, выкрикнул Скарамучча, после чего упал головой на поставленную на стол руку и снова засмотрелся на лицо сидящего напротив. — Кт… Кто вообще сказал, что ты мне нравишься? Откуда она взяла эти мысли? — вопрошал парень.       Он бы и хотел продолжить свой заготовленный монолог, который заучивал каждую ночь и день, проведенные в стенах своей комнаты, но рядом звякнуло стекло, а значит очередной шот уже был готов. Хотя… Если честно, Скарамучча уже не горел желанием пить, не потому что не хотелось алкоголя, а потому что в желудок уже не лезло. Пришлось посверлить стопку еще пару секунд, после чего потянуться, но заметить, как шот совершенно магическим образом пропал из поля зрения. — Тебе и правда уже хватит, давай я выпью за тебя, — предложил Кадзуха, после чего, зажмурившись, выпил сначала свою порцию, а потом запил и порцией возлюбленного. — Да ты же пить не умеешь, — ехидно посмеялся парень, но смешки превратились в кашель, как только Каэдэхара снова расплылся в своей этой загадочной улыбке. — Может тогда нам лучше пойти? — предложил парень, но Скарамучча в ответ лишь покачал головой.       Привстав со стула, социолог нагнулся ближе к Кадзухе, сверля его взглядом. Если бы не опора под рукой, вероятно, студент бы уже полетел прямо в жаркие объятья, но, увы, чувство равновесия пока что не желало оставлять одурманенную голову. — Ты не галлюцинация, — выдал свой вердикт парень, ощупывая пальцами светлую прядь волос. — А ты все же смог выговорить слово? — продолжал как ни в чем не бывало улыбаться журналист. — Как же меня бесит эта твоя улыбка, — шикнул Скарамучча, наклоняясь еще на пару сантиметров.       Кадзуха хотел бы отстраниться, вот только некуда. Он упадет, если избежать чужого приближения. Оставалось лишь сидеть на стуле, ожидая того, куда же все это заведет. — Больше не хочешь орать и покрывать меня благим матом? — посмеялся Каэдэхара.       Это было действительно забавно. В обычно ситуации Скара скорее всего просто бы развернулся и ушел, а может даже сбежал, но сейчас все продолжал сокращать дистанцию. Невыносимо сложно было не поддаться внутреннему импульсу, рвущемуся из груди. — Кто знает, — усмехнулся социолог, убирая между их лицами еще пару сантиметров.       И снова это чувство чужого дыхания начало поглощать. Вот только теперь под угрозой оказался сам Кадзуха. Он готов был сетовать на что угодно: на то, что он не умеет пить, на то, что все это просто внутренние инстинкты или еще что-то, но сам же первым подался вперед, касаясь таких желанных губ. Хотелось больше и больше, наесться до отвала, чтобы не забывать, сохранить на года вперед.       Поцелуй получился смазанным, с привкусом алкоголя под оглушительные звуки клуба, не таким трепетным, как хотелось, но все равно прекрасным. Но у любой вещи есть свойство заканчиваться, вот и Скарамучча отстранился первым, продолжая усмехаться этой своей лисьей улыбкой. — Я же говорил, что ты не умеешь пить, — заметил парень, обхватывая Кадзуху за шею и вновь затягивая в долгий и уже более глубокий поцелуй.       От этого можно было сойти с ума. Какой-то далекой частью мозга, которая еще не подверглась влиянию шотов, сохранялась мысль о том, что это неправильно. Но как может быть неправильным что-то настолько приятное? Кажется, таких чувств Скарамучча не испытывал никогда в своей жизни. Даже пресловутая боль в сердце отступила, разрывая вместе с тем его от неописуемого восторга.       Почувствовав давление на плечи через несколько минут, социологу все же пришлось отстраниться. Подобное отступление партнера не могло не вызвать внутреннего разочарования, но уже в следующую минуту парень смутно услышал чужие слова: — Скара… Не хочешь остаться сегодня у меня? Завтра… — Каэдэхара практически задыхался в своем сбитом дыхании, нервно сжимая бока возлюбленного в руках. — Прекращай мямлить и пошли, — шикнул Скарамучча, хватая парня за руку и с удивительной четкостью ведя его в сторону выхода.       Поездка на такси заняла около десяти минут. Выбора вызывать или не вызывать машину не было. Только выйдя на воздух, Кадзуха во всей мере осознал, что пить он действительно не умеет. Конечно, его не вело так, как Скара, но все же пара шатких шагов — и вот в руках телефон. Плохая идея однако это была. Пройдись они по улице и воздуху, то можно было бы избежать ошибок, которые уже были готовы произойти.       «Может быть, все же лучше отправить его домой?» — одна светлая мысль посетила голову журналиста, но пропала ровно в тот же момент, как только чужая рука переплелась с ним пальцами. Это ощущение вышибало все понимание правильного и неправильного, вместе с тем было настолько умопомрачающим, что Кадзухе пришлось задержать дыхание на пару секунд, чтобы хоть немного переводить происходящее.       Подъезд, квартира, дверь — все как-то неоднозначно крутилось. Разум затуманился возбуждением, подвешенным еще в клубе и все больше нарастающим. Парень, стоящий позади и прижимающийся так тесно, что можно было почувствовать жар тела, явно потерял связь с этим миром. — Может быть, дашь мне открыть дверь? — улыбнулся Каэдэхара, но Скарамучча лишь что-то невнятно промычал в шею, закусывая кожу зубами.       Все внутренности тряхнуло от такой неожиданности. Жутко не хотелось думать о том, что будет на утро, Кадзуха и так понимал, что скорее всего будет крупный скандал, может в него полетит сотня ругательств, но он ведь сейчас не заставляет? Позволить себе вольность, которая может разбить все отношения, или же наоборот дать им шанс — вот что журналист хотел. — Скара… мгх… — только парень хотел отойти от двери чуть подальше, чтобы всунуть этот долбанный ключ в замочную скважину, как ощутил, что руки опьяненного социолога сползли ниже по бедрам, пальцы легко пробежались по возбуждению, а после и вовсе сжали. — Нужно зайти в квартиру. — А если прямо здесь? — раздалось прямо над ухом. — Нет, нужно зайти в квартиру… И убери пока свою руку, пожалуйста, — буквально выдавил из себя Каэдэхара, хотя на деле хотел просто приложиться лбом к холодному металлу. — Сам меня довел до этого состояния и теперь диктуешь свои правила? — шикнул парень, продолжая двигать рукой по жесткой ткани джинс.       О чудо! Свершилось. Рука на долю секунды все же перестала дрожать, и замок щелкнул, позволяя избежать инцидентов, в которых соседи могли выйти из квартир и застать двух обезумевших от похоти и алкоголя парней.       Потребовалось еще немного усилий, чтобы отлепить от себя Скарамуччу и затащить его внутрь. В последний раз он заходил в гости несколько месяцев назад, а потому все еще хорошо помнил место расположение спальни. Больше его ничего не сдерживало, и на долю секунды Кадзуха даже успел испугаться того, как резко его дернули.       Парой грубоватых движений Скарамучча завалил парня на кровать, нависнув сверху. И почему именно сейчас стало так смешно? Он так долго отказывался, но от чего? Вот от этого? Нет, сегодня он обязан исправить все время, которое упустил. Потом в любом случае можно будет сослаться на то, что он был вусмерть пьян и не контролировал свои действия. Каэдэхары хотелось касаться, хотелось трогать во всех местах, посмотреть, как его улыбка смажется после парочки долгих поцелуев, услышать то, что он не слышал прежде ни от кого. — Ты этого от меня ждал, а, Кадзуха? — растянув его имя, Скарамучча нагнулся ниже, практически касаясь носом щеки, словно хищник вслушивался в каждый неровных вздох, и это черт побери заводило. Заводило так, как не смогла его завести ни одна из девушек, с которыми приходилось встречаться. Даже то, что журналист не мог подобрать слов для ответа, казалось чрезмерно эротичным. — Я тебя послал, а ты продолжил появляться у меня на глазах, — продолжал говорить парень, вытягивая из брюк чужую майку и пробираясь ладонью под нее, ощупывая поджавшийся живот, затем проводя до груди, задевая пальцами сосок.       Кадзуха попытался отвести голову в сторону, чтобы проконтролировать улетающее сознание, но ему не позволили это сделать. Щеки коснулась ладонь возлюбленного, заставляя вновь неразрывно смотреть в его глаза. Так плохо и хорошо одновременно Каэдэхара еще себя не ощущал. Пальцы на груди продолжали мазать какие-то абстрактные картины, разжигали пламя, гипнотизировали, обрывали нити сопротивления. Хотя тех изначально не было. — Так любишь, что согласен забирать меня пьяного к себе? — шепнул парень уже в самые губы, ставя точку для всего понимания происходящего.       Все кружилось и бурлило в совершенно неистовом танце, в котором Скарамучча спустя пару попыток смог растягнуть ремень и снять ненужные штаны с любовника, затем избавиться от его майки, а вместе с тем позволяя раздеть и самого себя. Он ощущал, как подрагивали пальцы Кадзухи, как он давил на спину, притягивая ближе, не давая даже возможности на то, чтобы отстраниться от глубокого и мокрого поцелуя. Пожалуй, социолог недооценил его ненасытности и теперь же пожинал плоды. Возбуждение продолжало накатывать волнами, в паху от минуты к минуте тяжелело, а мысли путались в неясный клубок. Что же можно было сделать еще, чтобы продлить это незабываемое чувство?       В один миг Кадзуха положил руки на чужие плечи, заставляя привстать и сесть на кровати. Он все также даже не думал разрывать поцелуй, мазал языком по чужому языку, по губам, про уголкам изредка появляющейся насмешливой улыбки. Не хотелось отрываться ни на миг, но больше хотелось уже позаботиться о том, чтобы у Скарамуччи даже не возникло мысли о побеге.       Спустившись поцелуями к шее, Каэдэхара позволил себе закусить кожу, оставляя на ней алеющий засос, затем проделать дорожку из невесомых поцелуев от груди до живота и в конце концов оттянуть кромку нижнего белья, высвобождая налитый кровью орган. — Ты решил настолько далеко зайти? — хрипло посмеялся Скарамучча, но мысли о сопротивлении не возникло, он лишь принял более удобную позу, опираясь руками о кровать.       Почувствовав, как чужая рука медленно провела по члену, парень закусил губу, неотрывно наблюдая за тем, как Кадзуха лишь на секунду отстраняется, чтобы заново сделать растрепавшийся хвостик. И на кой черт ему нужны были такие длинные волосы? Разве с ними было удобно? Хотелось бы спросить об этом, но сейчас явно было не время.       Пришлось тихо прошипеть, как только журналист обхватил губами головку, смазывая языком выступившую смазку. Его рука все так же делала свое дело, медленно ведя вверх-вниз, язык очерчивал венки, и, если бы Скарамучча прямо сейчас начал молиться всем богам, в этом бы не было бы ничего странного. Может быть, это из-за его собственной неопытности или же виной тому множество неудачных попыток занятий сексом с девушками, но оргазм подкатывал чересчур ощутимо, буквально наступал пульсацией на голову и заставлял жмурить глаза. Пара стонов все же сорвались с губ, в момент, когда все тело парализовало яркой вспышкой.       «Вот черт», — пронеслось в голове у Скара не то из-за вида того, как Кадзуха отстраняется, вытирая тыльной стороной ладони свои губы, не то от его полностью покрытого дымкой возбуждения взгляда, не то от понимания, что алкоголь начал постепенно покидать голову. На пару секунд социолог даже замешкался, но уже в следующую секунду оказался притянут за руку обратно на кровать. — Смазка в тумбочке, — тяжело дыша прошептал Каэдэхара, притянув возлюбленного ближе к себе. — Я хочу, чтобы ты в меня вошел.       Вот и все. Скарамучче уже давно было пора попрощаться со своей гетеросексуальностью, но похороны ей он устроит позднее, потому как сейчас единственное, что хотелось — это доставить Кадзухе такое удовольствие, которое он в жизни никогда не забудет.       Наспех вытянув из ящика тумбочки флакон и лежавший там же презерватив, социолог практически в одно движение стянул со своего партнера боксеры, отбросив их куда-то в сторону, вероятно, ко всей остальной одежде. Догадаться, что нужно было делать дальше, было несложно, но, окинув Каэдэхару взглядом, парень засомневался. Он действительно вот так просто позволит ему сделать с собой что-то подобное?       Заметив некую растерянность в глазах до того весьма бесстрашного студента, Кадзуха даже посмеялся. — Не тебе надо мной ржать, — зло шикнул Скарамучча в ответ, после чего нагнулся ниже, сминая ягодицу журналиста. На удивление она была даже очень мягкой. Как бы не сосредоточиться лишь на этом чувстве. — Прости, ты сейчас выглядел, как растерянный и потерявшийся котенок, — заметил Каэдэхара, но в тот же момент пожалел об этом, потому как парень сжал кожу сильнее, вероятно, оставляя после себя покрасневшие следы. — И кто еще из нас так выглядит, — хмыкнул Скара, снимая резинку с волос любовника.       И все же замечание Кадзухи пришлось к месту. Получив свою долю раздражения, социолог все же вылил на пальцы смазку, сначала растирая ее между ними, а после проникая одним внутрь плотного кольца мышц.       Это было странное и необычное ощущение. Возможно, даже не такое плохое, как представлялось, и Каэдэхаре по всей видимости это нравилось. Он прикрыл свои глаза, вытягивая шею, словно в пригласительном жесте.       Темп сердца набрал свою скорость, и Скарамучча, больше не размышляя, впился поцелуями в нежную светлую кожу. Он продолжал улавливать тонкий аромат духов от Кадзухи. Кажется, он и этот запах стали неразлучны. Интересно, а передастся ли он и темноволосому, если эта ночь не будет последней? Хотелось бы проверить.       Легкий стон сорвался с губ журналиста, как только к одному пальцу присоединился и второй. Ждать самого сладкого и одновременно болезненного за этот вечер было уже невыносимо, но нельзя было упускать из виду старания Скарамуччи, который продолжал свои махинации, усердно работая рукой. Приторный вкус происходящего теплой негой разливался по всему телу, а неудержимые поцелуи, переместившиеся уже на грудь, только подбрасывали угли в этот пожар. — Думаю… Уже можно, — прохрипел Кадзуха, тихо постанывая от юркого языка, увлекшегося изучением горошины соска.       Получив зеленый свет, Скарамучча вытащил свои пальцы и отстранился, чтобы надеть на свой орган презерватив, провести пару раз рукой, раскатывая его, и вылить еще часть смазки меж ягодиц Каэдэхары. Не хотелось бы по утру чувствовать себя виноватым в плохом состоянии парня.       Притянув его ближе к себе, студент еще раз неосознанно оценил тело журналиста. Слишком хорошо и идеально, может быть, стоило начать его восхвалять? Бредовая идея, от которой на утро Скара точно открестится, но сейчас волна желания снова налетела и ударила прямо в голову, заставляя надавить органом на разработанные мышцы, не без труда, но проникая внутрь.       Промычав что-то невнятное себе под нос, Кадзуха прикусил губу и тяжело выдохнул. Было не так плохо, но все же пока что не очень приятно. Он хотел было попросить возлюбленного задержаться так ненадолго, но не успел. На него буквально напали. Губы оказались в плену у чужих, а первый глубокий толчок заставил промычать. Затем снова и снова. Обхватив плечи парня, Каэдэхара притянул его ближе к себе, сжимая кожу до побеления.       Секунды летели за секундами, минута за минутой, и через время Кадзуха выгнулся, оторвавшись от поцелуя, роняя уже более громкий стон. Разлепив свои глаза, он посмотрел в сторону своего партнера, и его вновь расплавило. Светлые глаза практически горели в темноте, из приоткрытых губ вырывалось тяжелое дыхание, смешанное с хрипами, пара прядей прилипла ко лбу. И как подобного человека можно было разлюбить после одного отказа? И этот человек сейчас так умело влился в ритм заданной страсти, сильно сжимая бедра и входя все быстрее.       Полностью отдавшись своим же чувствам, Скарамучча и правда больше не мог себя сдерживать. Все те моменты, когда он заглядывался на Каэдэхару, всплывали в голове, когда он подкалывал его за образы «милого мальчика» и растрепанные волосы. Нет, Кадзуха был кем угодно, но не милым мальчиком, потому как сейчас от него не исходило совершенно никакой энергии подчинения или чего-то подобного. Из-под полуприкрытых глаз выглядывал пылающий огонь, словно не он тут оказался в позиции «слабого». На миг у Скара в голову забрался вопрос: «А кто кого сейчас вообще трахает?»       Постепенно темп толчков продолжал нарастать, полностью сбиваясь под самый конец. Для обоих парней хотелось все больше и больше, получить то желанное, возвращавшее мысли лишь к инстинктам. Хотелось кричать о том, как это хорошо, но с губ лишь слетало сбитое дыхание и стоны.       Опустившись ниже, Скарамучча снова поцеловал Кадзуху, чувствуя, как его практически бьет. Громкий стон оргазма оказался съеден губами, а внутри все слишком сжалось, чтобы продержаться хоть капельку дольше.       Войдя на полную длину, парень прикусил чужую губу практически до крови и промычал, ощущая, как уже его тело погружается в эту яркую вспышку, а после расслабляется на манер ваты.       Сил уже не оставалось. Скарамучча не знал, что там насчет Кадзухи, но сам он не был таким уж спортивным, а потому его хватило лишь на то, чтобы перевалиться на кровать и прикрыть глаза рукой в попытках отдышаться. Начало смертельно клонить в сон, но усилием воли парень все же заставил себя приподняться и убрать прилипшие ко лбу пряди волос, рассматривая Каэдэхару, который так же отходил от всего случившегося. — Ты куда? — поинтересовался журналист, смотря за тем, как парень присаживается на край постели, а после нехотя поднимается на ноги. — Линзы нужно снять, — вздохнул Скара, выглядывая в полумраке свою сумку. — Ты… вернешься? — Что за вопросы, думаешь, я согласен спать на диване? — бросил он в ответ, после чего направился в сторону ванной.