clint eastwood

            Если бы Коноха Акинори был более социальным человеком, то со стопроцентной вероятностью зарегистрировался бы в каком-нибудь твиттере и жаловался бы своим читателям с ограничением в сто сорок символов, что первые свидания — это ужасно.             Ужасно, знаете, в том плане, что ты реально не знаешь, как себя вести.             Если, будучи подростком, тебя приглашают на свидание, и ты волнуешься — это нормально, потому что тебя разрывает на атомы из-за гормонов, ты постоянно краснеешь, потеешь и даже заикаешься, и твой партнёр говорит тебе, что это, чёрт возьми, очаровательно.             Но если тебе немного за двадцать, и ты всё ещё волнуешься из-за обычного похода в кино, то, скорее всего, ты просто неудачник, а твой партнёр станет беспокоиться о твоём самочувствии и подумает, что у тебя какое-нибудь страшное заболевание, потому что краснеть, потеть и заикаться — всё равно что поймать паническую атаку среди сумасшедшей толпы.             Тем не менее Коноха старается выглядеть нормально.             Он несколько раз проверяет, хорошо ли от него пахнет, внимательно изучает носки на наличие дырок, наполняет миски кормом и водой для Паркера Младшего, тискает питомца до потери пульса и вымазывается в рыжей шерсти. И лишь после такого ритуала по успокоению души Коноха вбивает геолокацию кинотеатра в картах и вызывает себе такси.             Дайшо пишет, что подъедет к месту встречи через десять-пятнадцать минут, и пока Коноха прохлаждается в салоне под кондиционером и слушает местное радио вместе с таксистом, то лениво думает о Дайшо и о том, может ли тот вообще переживать, волноваться, банально краснеть или испытывать трепет от свиданий?             Не так, чтобы смутиться из-за очевидного и ужасно пошлого намёка или полуголого селфи в зеркале, потому что это может смутить даже пенсионера (как минимум, в плохом смысле), а просто переживать из-за момента встречи?             Было ли волнительно Дайшо приглашать Коноху к себе на ужин?             А покупать билеты в кино на последний ряд, чтобы посмотреть документалку?             Или он чувствует себя вполне комфортно, «в своей тарелке»?             Смотря на Бокуто и Акааши, Коноха каждый раз сомневается, какими должны быть отношения в реальной жизни, потому что создаётся впечатление, что, несмотря на всё то время, что Бокуто и Акааши вместе, у них до сих пор конфетно-букетный период. Они постоянно ухаживают друг за другом, переживают друг за друга, регулярно проводят время вместе и будто никогда не ссорятся, потому что умеют разговаривать словами через рот.             И даже Ямато, который не может похвастаться приятным темпераментом и выдающимися умственными способностями, умеет производить впечатление на девушек и завоёвывать их сердца, и обычно всё начинается с таких же переписок, совместного просмотра фильмов и вечерних прогулок, из-за которых Ямато тоже волнуется и никогда не снижает планку, поддерживая отношения приятными и комфортными для обоих партнёров.             (Исключая моменты, когда он начинает переживать из-за того, что ему не отвечают спустя пару минут на сообщения и не всегда могут поговорить с ним по телефону).             Просто это волнение выглядит чем-то нормальным, обычным. Или со стороны действительно проще воспринимать других, чем самого себя.             Коноха, честно говоря, не знает.             Он расплачивается за поездку, выходит наружу и сразу достаёт телефон, чтобы написать Дайшо и спросить, где его искать. Тот отвечает спустя пару минут и приглашает Коноху в кофейню за кинотеатром, так как до сеанса ещё около получаса, и чтобы не тратить время впустую и не слушать урчание желудка вместо фильма, проще сразу перекусить и выпить кофе.             Кофейня, на первый взгляд, самая обычная и мало чем отличается от любых других кафешек в Токио. Единственное — Коноху напрягает количество людей и занятых столиков, и он слабо представляет, как они с Дайшо будут разговаривать, потому что шум перебивает вообще всё, даже голоса бариста и официантов.             Но Дайшо удивляет Коноху ещё больше: подходит к нему со спины, осторожно кладёт ладонь на плечо, отвлекая от мракобесия вокруг, и кивает в сторону самых дальних столиков, среди которых гораздо тише и спокойнее.             — Ты когда успел? — спрашивает Коноха, когда они усаживаются за свободный столик друг напротив друга. — Ну и людей здесь, конечно.             — Да я буквально только что зашёл сюда, — уклончиво отвечает Дайшо, но встречает недоверчивый взгляд Конохи и признаётся: — Ладно, я приехал раньше. Хотел занять место, сразу сделать заказ и накормить твою тощую задницу перед фильмом.             — Ещё раз скажешь что-то про мою тощую задницу… — Коноха отвлекается на официанта, который подходит к ним, чтобы отдать заказ (знаете, даже интересно, во сколько Дайшо сюда приехал), пожелать приятного аппетита и задержать короткий взгляд на Дайшо. — Что-то не так?             — А, я просто хотел спросить ваш номер телефона, — краснея, понижает голос официант, и Дайшо удивлённо таращится на него пару мгновений, прежде чем ответить, но Коноха, не тратя время на размышления, привлекает к себе внимание.             — Может, мой спросишь? — теперь Дайшо переводит удивлённый взгляд с официанта на Коноху, открывая и закрывая рот, как выброшенная на берег рыба, но Коноха продолжает, даже позволяя себе улыбнуться: — Очень некрасиво катить к чужому парню. Но это так, к слову.             — Прошу прощения, я не знал, что вы вместе, — официант растерянно опускает глаза вниз, прижимает к груди блокнот для записей и удаляется за стойку, и Коноха провожает его спину и пылающие уши раздражённым взглядом, после чего считает до десяти и приступает к свежему сэндвичу.             — Ого, — только и произносит Дайшо, сбрасывая с себя лёгкое оцепенение, и делает пару глотков американо со льдом. — Я заказал тебе латте, вспомнил, что ты пил его тогда, когда готовился к диплому… Нет, подожди, во-первых, это было горячо.             — Какого хрена? — вдруг спрашивает Коноха, прожёвывая хлеб, и вытирает губы от соуса. — Я только пришёл и уже чувствую себя каким-то придурком.             — Я впервые вижу этого парня, — пожимает плечами Дайшо. — Это было…             — И часто такое происходит? — Коноха пьёт кофе и чувствует себя странно. Раздражение ощущается чем-то липким, неприятным, тягучим и не отпускает даже после вкусного сэндвича. Просто… хочется встать, подойти к стойке, попросить книгу жалоб и написать что-то грубое, например, «какого чёрта ваши сотрудники клеятся к чужим парням?». — Я имею в виду… Часто к тебе могут подойти и спросить номер?             — Нет? — Дайшо тоже приступает к своему сэндвичу. — Вообще редко. Я пару раз знакомился с людьми, когда они просили мой номер, но не скажу, что такое общение длилось больше, чем месяц или два.             Коноха отвлекается от кофе и внимательно смотрит на Дайшо.             Тот подворачивает рукава водолазки до локтей, чтобы не испачкаться, и спокойно ест свой заказ, периодически бросая взгляды исподлобья на Коноху. В конце концов, Дайшо пару раз кусает сэндвич, протирает губы салфеткой и комкает её, бросая в тарелку. Пара прядей выбивается из зачёсанных наверх волос и ниспадает на лоб, отбрасывая слабую тень.             Дайшо выглядит… привлекательным. Даже красивым.             Если бы Конохе ещё месяц назад сказали, что он будет считать Дайшо Сугуру красивым и привлекательным парнем, ему бы разорвало живот от истерического смеха. Он бы демонстративно выставил указательный палец вперёд, призывая подождать, зашёл бы на страницу Дайшо в Фейсбук и написал бы очередную гадость под той злополучной фотографией. Снова.             Но Коноха признаёт: да, это правда, и что вы ему сделаете?             И ему не нравится мысль, что кто-то тоже находит Дайшо красивым и привлекательным и считает себя достаточно смелым, чтобы спросить номер телефона.             — Да ну брось, ты ревнуешь? — Дайшо ухмыляется, наслаждаясь холодным американо.             — Мне просто не нравится, что на нашем первом свидании к тебе катят всякие малолетки, когда ты сидишь рядом со своим парнем и хочешь спокойно пожрать перед фильмом, — честно отвечает Коноха и откидывается на спинку стула, складывая руки на груди.             Дайшо допивает кофе, кубики льда стукаются друг о друга, а шум людей в кофейне усиливается, бьёт по вискам, провоцирует головную боль, и Конохе хочется выйти на улицу и глубоко втянуть ноздрями свежий воздух, остудить голову до температуры льдов Антарктики. А ещё, желательно, ударить себя чем-нибудь тяжёлым.             Волноваться на первом свидании — это нормально.             Не нормально — ревновать и раздражаться из-за всяких мелочей.             — Я хочу курить, — вдруг говорит Дайшо, поднимаясь с места, и кивает на Коноху. — Пойдёшь со мной?             Тот смотрит на приконченный заказ, допитую чашку латте и чувствует сильную благодарность, потому что даже если Дайшо не может понять ситуацию на сто процентов, то хотя бы предлагает самый оптимальный вариант — просто уйти от источника раздражения подальше.             На улице становится действительно спокойнее: и дышать, и думать, и просто жить.             Пока Дайшо закуривает сигарету и зачёсывает волосы пальцами назад, Коноха неотрывно смотрит на него и думает, что, скорее всего, они немного опоздают на документалку, но, может, оно и к лучшему.             — Ты не подумай, я над тобой не стебусь ни в коем случае, — выпуская струю сигаретного дыма, начинает Дайшо и тоже смотрит на Коноху в ответ. — Но я испытываю какое-то ненормальное удовольствие от того, что ты просто взял и отшил какого-то левого парня, обозначив, что я — твой бойфренд.             — Не совсем понимаю, — Коноха вспоминает свои слова и мысли про книгу жалоб и чувствует себя ещё большим придурком. — Что крутого? Или… горячего?             — Сложно объяснить, — смеётся Дайшо и делает шаг в сторону Конохи. Запах сигарет уже кажется чем-то привычным и не таким удушающим, и Конохе самому хочется прикоснуться губами к фильтру, но не чтобы затянуться, а просто дотронуться до того места, которого касались губы Дайшо. — Ты меня дразнишь весь день, затем отправляешь ту фотографию, а теперь заявляешь, что катить яйца к чужому парню — это некрасиво. Это просто… что-то с чем-то для человека, который ни разу не состоял в отношениях.             Коноха отводит взгляд в сторону, не зная, что сказать.             Из-за волнения он совсем забыл о том селфи, которое всё-таки сделал по просьбе Дайшо, но стоило отметить, что ничего противозаконного не было: всего лишь постная физиономия Конохи Акинори, растрёпанные волосы, сутулые плечи и худой торс со впалым пупком.             (И не то чтобы он умеет делать такие фотографии, потому что все зеркала в его квартире либо в засохших брызгах воды и зубной пасты, либо просто пыльные, и ему лень вытирать их до идеального блеска).             — А ты фото своих рук так и не скинул, — зачем-то говорит Коноха и не замечает, что Дайшо стоит рядом с ним слишком уж близко.             Между их лицами буквально пара сантиметров, и из-за того, что они примерно одного и того же роста, им не нужно задирать или опускать головы, чтобы рассмотреть друг друга во всех подробностях. Достаточно просто не отводить взгляд.             Дайшо лишь хмыкает, делает последнюю затяжку и выбрасывает сигарету в урну, даже не оглядываясь, и волшебным образом действительно попадает в цель.             — Ты можешь убежать, сразу говорю, — предупреждает Дайшо. — Но не обещаю, что у тебя получится.             И после этих слов он целует Коноху.