К'дива: страстная история о межвидовом романе

— Эй, милый. — Ммм? — Не вини себя. Это далеко не полностью твоя вина. Джим не соглашается, молча цепляясь за свою ненависть к себе, как за что-то грязное, рваное и вместе с тем утешающее. — Я до сих пор не понимаю, почему я не смогла просто удалить файл, — рассеянно говорит Гейла, успокаивающе потирая спину Джима, пока Джим пытается задушить себя одной из ее пушистых подушек. — Стереть его было легко, но каждый раз, когда я его удаляла, он возвращался. Как вирус. Это очень странно. Не меняя позы, Джим слепо ощупывает все вокруг, пока не находит часть Гейлы, которую он бы мог погладить. — Ты спасла мою задницу, — говорит он безэмоционально. — Это все еще жутко, ну, что ты следишь за всей нашей сетевой активностью, но ты спасла мою задницу, так что я не жалуюсь. — Нам действительно нужно поработать над возвращением твоей мужественности, — говорит Гейла, закатывая глаза. Джим ее не видит, но этот тон голоса всегда сопровождается ее фирменным закатыванием глаз. — Ты должен гордиться своим созданием! Все, кто это читал, были очень впечатлены! — Нет, — Джим резко выпрямляется. — Нет, нет, нет... они не впечатлены, Гейла. Они интересуются. Им любопытно. Единственная причина, по которой они все еще говорят об этой чертовой книге после всего этого времени... — Три дня — это “все это время”? — перебивает Гейла. — ...это потому что они хотят знать, кто был настолько большим идиотом, чтобы хранить чертово порно в папке с академической работой, которая автоматически сохраняется на публичном сервере каждые 24 часа. Это было чертовски непрофессионально, Гейла. Если бы ты не увидела его, мой позор был бы вечным. Он тяжело вздыхает. — Они все издеваются надо мной. И хуже всего то, что я этого заслуживаю. Я заслуживаю быть высмеянным. Он имеет в виду это. Не запереть этот файл под милей кода — пожалуй, самая глупая ошибка Джима с тех пор, как он присоединился к Звездному Флоту. И то, что это сказано кадетом, который провел прошлое лето на факультативном симуляторе выживания в Антарктиде, о чем-то говорит. — Ты не идиот. Тон Гейлы все еще успокаивающий, но в нем начинает появляться нетерпение, словно она хочет, чтобы он наконец взял себя в руки. — Это не твоя вина, что кто-то следит за твоей сетевой активностью. Джим приподнимает бровь. — Что кто-то другой, не я, следит за вашей сетевой активностью. Кто-то, кто тебя не любит и не желает тебе добра. Это скользко. — Жутко, — автоматически поправляет ее Джим. — Слушай, я прикрыла твою задницу, потому что знала, что ты отреагируешь вот так. Гейла машет рукой, чтобы указать на весь горячий беспорядок, который сейчас представляет собой Джим Кирк. — Но это не значит, что я одобряю твою брезгливость. На дворе двадцать третий век. Если люди думают, что то, что ты написал милый, горячий, смешной... — Пожалуйста, заканчивай с этим. — ...чувственный, непохожий ни на что роман, не позволяет тебе стать капитаном звездолета, значит, с их представлением о том, каким должен быть капитан, что-то не так, — резко заканчивает она. Джим моргает, глядя на нее. Гейла упирает руки в бока. Джим вздыхает, смирившись. Гейла вытаскивает корзину с бельем из-под кровати и вываливает его на кровать, прямо на ноги Джима. — Я собираюсь напиться, — говорит Джим, когда она начинает трясти пару форменных брюк, пока все носки не выпадают из штанин. — У меня есть пропуск за пределы кампуса, который я приберег на черный день. Пойдешь со мной? — Я уже собиралась сходить в бар с Нийотой сегодня вечером. Я бы сказала, что тебе стоит присоединиться к нам, но не в этот раз, учитывая ее уровень стресса. Джим не хочет с этим спорить. — С каких это пор Ухура пьет по будням? — У нее вчера было свидание. Она много ожидала, но парень оказался придурком. Ты понимаешь, — рот Гейлы вытянулся в ровную линию. — Он распускал руки. — Подожди, что? Звучит как полная херь, она в порядке? — О, она в порядке, просто взбешена. На самом деле, когда я видела ее сегодня утром, она выглядела достаточно самодовольной. По-моему, посол Вулкана лично передал ей извинения за поведение ее спутника? Он сказал, что у него никогда не было подобных проблем ни с кем из его сотрудников, и он сам рассмотрит это. Ниота сказала, что он был очень смущен. Или, ну, ты понял. Смущен по-вулкански. — Ухура. Была на свидании с вулканцем, — обрывает ее Джим. Гейла не из тех, кто приукрашивает вещи, и если она говорит, что с Ухурой все в порядке, значит, с Ухурой все в порядке. А это значит, что Джим может перейти от беспокойства к возмущению. — Не могу поверить, что она мне не сказала. Смех Гейлы — серебристый, звенящий смех, столь же прекрасный, сколь и убийственный для самолюбия Джима. — Хватит смеяться надо мной! Да ладно, даже ты должна признать, что это обидно! — Джим бросает в нее блестящую подушку и продолжает. — Ухура вообще-то та, кто бросила мне вызов написать о вулканцах. Честно говоря, Джим понимает, что он никогда не станет первым доверенным лицом Ухуры, но она могла бы дать ему знать. Типа, профессиональная вежливость. — Хмм, — задумчиво мычит Гейла. — Ну, я бы точно не поднимала эту тему сейчас. Я не думаю, что она хочет говорить о вулканцах сейчас. — Конечно нет, я бы не стал рисковать жизнью. Джим несколько минут молча сидит, прислонившись к стене возле кровати, пока Гейла складывает носки по парам. — Разве ты не говорил, что собираешься напиться? — наконец говорит она. — Ага. Отдохни сегодня вечером, скажи Ухуре... не знаю. Придумай что-нибудь, что она хотела бы услышать, и скажи ей, что это были мои слова. Джим поднимает сумку и, выходя за дверь, получает от Гейлы один обязательный поцелуй в щеку.

***

Джим действительно не из тех, кто обычно напивается в стельку (теперь). И он не пьёт много по будням (теперь). Но есть такое понятия, как исключение или смягчающие обстоятельства, и, боже мой, у Джима хоть раз до этого были какие-то “обстоятельства”? Только три часа дня, еще не стемнело, когда он уходит от Гейлы. Вернувшись в свою комнату, он меняет свою кадетскую форму на нормальную одежду — хорошие джинсы, черную футболку и кожаную куртку. Боунс еще не вернулся с занятий, а значит, у него сегодня смена, что решает вопрос о том, позволит ли он Джиму тащить его для компании. До транспортной станции идти недолго, а шаттл летает быстро. Джим уже достаточно нервничает, чтобы быть благодарным. Для Джима земной космопорт — это далеко не обычное место чтобы выпить. Финансы и лень ограничивают его ближайшими тремя-четырьмя барами около кампуса, которые регулярно посещают офицеры Звездного флота. Однако сегодня он ищет анонимности. Он не знает, что с ним не так, но подобное происходит нередко. Все, что он знает наверняка, это то, что когда он в таком настроении, он обычно заканчивает тем, что получает по лицу в баре, или трахается в переулке или в туалете, или и то, и другое. Иногда, с одним и тем же человеком. Это никогда не было невозможным. Когда он в этом странном состоянии возможно все. Здесь представлены бары космопорта на любой вкус — от обычных или высококлассных до худших забегаловок, которые только можно себе представить. Джим перепробовал все виды. Конечно, он не может позволить себе разноцветные коктейли в шикарных барах, но в более приличной одежде он может потягивать газировку, пока не попадется на глаза кому-то в хорошем костюме с глубокими карманами. Черт, Джим почти уверен, что он мог бы сделать это даже в кожаной куртке. Но сегодня он хочет слиться с толпой, так сильно, как никогда прежде. Удача сопутствует ему, потому что в первом же месте, куда он пытается зайти, есть свободный стул за барной стойкой. Джим сидит там с немного разбавленным Джек Дэниелс в честь своего лучшего друга. Может быть, Гейла права насчет этой штуки с его мужественностью. Он на самом деле ненавидит виски. Он греет свое сиденье около двух часов и только что достаточно напился, чтобы переключиться на “Кардассианский Рассвет”, когда барный стул рядом с ним получает нового обитателя. Если бы Джим искал компанию, он бы сразу же проверил своего нового соседа. Вместо этого он ждет минуту, прежде чем взглянуть, не желая выглядеть обманчиво любопытным. Это вулканец. Рядом с ним сидит вулканец. В баре. И он смотрит на Джима. Он чуть не падает со своего стула. — Привет, — хрипло говорит он. В уголке рта вулканца появляется морщинка. Увеличенное в тысячу раз, выражение, вероятно, будет похоже на легкую улыбку. Вулканец поднимает руку в таале. — Тонк’пех, — произносит он. — Я предлагаю тебе свое имя: Макал, сын Валона. — Э-э, Джим Кирк. Приятно познакомиться. Он также складывает таал рукой, затем откидывается назад на стуле. — Я полагаю, вы нечасто здесь бываете. — Вы действительно правы. — Я никогда не видел вулканца в баре. Джим не видел вулканца так близко с тех пор, как был подростком, но он не настолько пьян, чтобы поднимать эту тему. — Погодите, дайте угадаю. Вы здесь проводите какое-то ксенологическое исследование поведения ничего не подозревающих, пьяных в стельку людей? — Интересное предположение, но я не ксенолог, — спокойно говорит Макал. — Я здесь только потому, что это было рекомендовано как нечто, способное помочь достижению моей цели. Джим не может понять, сноб ли он, или Макал просто всегда такой. — Ты нуждаешься в какой-то помощи? — Мне нужна помощь партнера в моих экспериментах. Прежде чем Джим успевает начать расшифровывать это заявление, Макал внезапно встает с барного стула и выпрямляется во весь рост. Джим не низкий, но Макал ростом около 190, и когда он наклоняется, Джиму требуются все годы практики противостояния худшим людям, чтобы не вздрогнуть. Макал, вероятно, слышит, как участилось его дыхание. Глаза Макала останавливаются на уровне головы Джима. Волосы встают дыбом на затылке Джима. — Признаюсь, я думал, что привлекательность преувеличена, но с близкого расстояния я могу признать очарование человеческих ушей. Джим моргает, а затем разражается смехом. — Я не думал, что мое замечание покажется вам забавным, — говорит Макал тоном, лишенным юмора. Смех Джима обрывается, пока он восстанавливает дыхание. — Извиняюсь, просто никто никогда не делал комплиментов моим ушам. — Вы хотите сказать, что уши не являются типичным предметом человеческого флирта? Джим, оглядел Макала с ног до головы. Не в том смысле, что он пожирал вулканца глазами, а в том, что, типо, в общем. — Подожди, ты поэтому здесь? Чтобы пофлиртовать? — У меня сложилось впечатление, что человеческое искусство флирта считается обязательным для успешности ухаживаний. На мгновение Джим с сожалением вспоминает обо всех усилиях, которые он вложил в написание правдоподобной встречи Стовала и Офелии на общефедеральной лингвистической конференции в глубоком космосе. Судя по всему, теперь вулканцы флиртуют в барах. — Зависит от человека, — говорит он, когда понимает, что Макал ждет ответа. Макал серьезно кивает, как будто Джим только что поделился с ним крупицей вековой мудрости. — Несмотря на это окружение и ваш вызывающе откровенный наряд, вокруг вас витает аура невинности. Я размышлял, почему это так. Вы явно взрослый и исключительно эстетически приятный человек; таким образом, логично предположить, что у вас нет недостатка в сексуальном опыте. Я считаю, что это связано с округлостью ваших ушей, которая перекликается с общей мягкостью линий вашей внешности. Вулканцы связывают это с незрелостью. Джим не смеется. — Не хочу тебя расстраивать, но когда говорят, что я похож на ребенка, это не особо возбуждает. Скорее наоборот. — Ты не понимаешь, — произносит тише Макал. — Я бы не заинтересовался тобой, если бы ты выглядел как ребенок. Ты просто человек, и хотя ты кажешься сильным и атлетичным для своего вида, ты все равно будешь довольно хрупким в моих руках. Я беспокоюсь, что соитие со мной не будет для тебя безопасным занятием. Джим замирает на долгое неловкое мгновение, прежде чем снова обретает голос. — Вулканцы очень ценят прямоту, не так ли? — Действительно. У Макала большие руки с длинными тонкими пальцами. Когда он поднимает руку, чтобы коснуться ушной раковины Джима тыльной стороной костяшек пальцев, Джим рефлекторно вздрагивает. Он намеренно отворачивается. Его напиток не отличается на вкус от предыдущих, но этот бьет по нему сильнее, чем первые три вместе взятые. — Ладно, правда в том, что я пришел сюда сегодня вечером не в поисках компании. — Джим опускает глаза. Часть его не может поверить, что он это говорит. — Итак, я польщен, но нет нужды беспокоиться о способах того, как меня трахнуть, не сломав. — Ты отвергаешь меня, — говорит Макал надменным тоном, не скрывающим уязвленной гордости, — и все же ты возбужден. Это из-за нашего контакта, не так ли? Ладно, этот трюк с ухом заставил колени Джима подкоситься. Джиму нравятся вулканцы, хех. Не в этом суть. — Возбуждение это не согласие, — говорит он, немного более грубо, чем это, возможно, необходимо. — Это закон Федерации, с которым вам действительно следует ознакомиться, прежде чем вы ляжете в постель к человеку. Мы относимся к этому серьезно. Вы знаете, в наши-то дни. Лицо Макала темнеет в оливковом румянце, и Джим тут же чувствует себя виноватым за то, что так обороняется. Он никогда раньше не видел смущенного вулканца. — Эй, не переживай. Джим хотел было утешительно похлопать Макала по плечу, но потом передумал. Он махнул девушке за барной стойкой рукой и позволил ей просканировать его кредитный чип. — Ночь только начинается. Если вы ищете человека, вы в нужном месте. Макал хмурится, глядя на него. — Да, я в курсе. Вы — тот человек, которого я желаю, и вы здесь. Следовательно, я нахожусь в правильном месте. — Однако я не собираюсь задерживаться здесь. Джим натягивает куртку. Его рукава немного уже, чем это предписывается. — Кстати, это не застенчивое приглашение следовать за мной. У меня комендантский час, мне нужно попасть на планету. Технически у Джима еще есть пара часов до комендантского часа, но из-за неожиданной встречи с возбужденным вулканцем и того факта, что его колени трясутся сильнее, чем должны, учитывая количество выпитого им алкоголя, сейчас самое время отступить. — Комендантский час? — Лицо Макала разглаживается, и он продолжает. — Конечно. Вы кадет Академии Звездного Флота. Джим лениво отдает ему честь. — Было приятно познакомиться, Макал, и удачи в твоих поисках человеческой добычи. У такого красавца, как ты, не должно возникнуть никаких проблем. — Ваши слова нелогичны. — Разумеется. Джим упрямо прокладывает себе путь обратно к транспортной станции космического дока, несмотря на то, что его дважды толкнили вбок, и он чуть не упал. Когда края его зрения становятся размытыми и серыми, он стонет, тихо и яростно, потому что, серьезно, насколько он может облажаться всего за одну неделю? Но отрицать бессмысленно. Он не просто пьян, он пьян и обдолбан. И это его собственная чертова вина. После того, как появился Макал, Джим перестал обращать внимание на что-либо еще, включая свой бокал. Черт, Макал мог бы это сделать. Джим не мог отвести взгляд от его голодных глаз достаточно долго, чтобы обратить внимание на то, что делают руки. К тому времени, как он достигает транспортной станции и получает свой билет для спуска назад, Джим ничего не чувствует, за исключением покалывания в затылке, которое говорит ему, что кто-то за ним наблюдает. Прежде чем он успевает побеспокоиться об этом, его очередь уже подошла, и как только он снова материализуется на территории Академии, единственное, о чем он может думать, это как бы не заблевать всю посадочную площадку. Он находит ванную, подчиняется справедливым наказаниям природы, затем занимает место на скамейке в пределах видимости станции техника и достает свой коммуникатор. Это уже не первый раз. Так что либо он в конце концов переварит это дерьмо и шатаясь вернется в общежитие, либо отключится на этой скамейке, и техники позвонят на номер экстренной связи по его коммуникатору. Номер Боунса. Он очень надеется, что сможет оставаться в сознании, потому что у Боунса предсказуемые реакции на заявления вроде “меня накачали в баре”, а у Джима нет сил отговорить его от убийства кого-либо сегодня вечером. Он падает в угол своей скамейки-убежища. На полпути между сном и пробуждением он чувствует, как теплая рука сжимает его руку. — Я вижу, что мои опасения были обоснованы. Глаза Джима не могут достаточно хорошо сфокусироваться, чтобы как следует рассмотреть того, кто нависает над ним, но голос, который сделал ему комплимент по поводу округлости его ушей, безошибочно узнается. — Ваша походка была неустойчивой, когда вы вышли из питейного заведения. Я предположил, что вы не в состоянии благополучно добраться домой. Повезло, что я взял на себя смелость последовать за вами. — Макал, — говорит Джим, слишком пьяный, чтобы смущаться того, как невнятно он произносит слова. — Я сейчас, типа... отключусь или меня вырвет на тебя в любую секунду, так что... — Вы не можете ночевать в транспортном терминале в одиночестве, находясь в невменяемом состоянии. Макал подбирает коммуникатор Джима. “Слава богу”, — думает Джим. Но вместо того, чтобы позвонить экстренному контакту Джим, Макал просто кладет комм в карман и подхватывает Джима, как невесту. Все происходит так быстро и внезапно, что если бы у Джима все еще было тело, подчиняющееся его мозгу, он бы боролся, размахивая руками. Но похоже, смещение его центра тяжести — это сигнал, которого ждало его тело. Вселенная вращается. Он невесом, парит, и звуки окружающего его мира, кажется, доносятся откуда-то издалека. “Ебаные вулканцы”, — проносится последняя мысль, прежде чем его глаза закрываются.