Фанат Моцарта

      - Я не буду это пить, он горький, - морщится Арсений, отставляя высокую кружку подальше от себя - на прикроватную тумбочку, заваленную блистерами с таблетками и разного вида посудой. Как на ней всё умещается - загадка века, но она и не требует ответа. Главное, что симпатичный ему парень пытается его отравить этой гадостью, избавившись от больной тушки раз и навсегда.       - Зато он полезный! - терпеливо воскликает Антон, - это травенной отвар по бабушкиному рецепту, - брюнет ещё больше кривится, недоверчиво поглядывая на белую ёмкость, - поверь мне, пару дней и ты будешь стоять на ногах. На всей моей семье проверено! - улыбчиво тянет парень, в ожидание склоняя голову набок.       Арсений хмурится, враждебно смотря на младшего и посильнее натягивая на себя большое и тёплое одеяло. На нём домашняя толстовка, футболка, спортивки, шерстяные носки, а ему всё равно холодно. И пуховое бордовое одеяло лучше не делает - у него всё тело дрожит от пронизывающего его озноба, (что б его, этого гада). Снаружи дрожит, а внутри, где-то в груди, под рёбрами расплывается горячий комочек тепла от сидящего на краю кровати Антона, усердно пытающегося запихнуть в него все лекарства, что притащил с собой из портфеля, - к тёте Вере они заехали и получили красноречивое «простыл, бедный» и кучу наставлений, что с ним делать. И весь он такой озабоченный, нахмуренный, но при этом до жути растерянный. Милый. С этим ворохом на голове, повидавшим расчёску и ставшим одуванчиком, огромной толстовкой на худых плечах, руками без груды металла и невозможно большими беспокойными зелёными глазами. Красивый.       - Попов, - тянет Антон, - будь ты альфой, выпей залпом, и я от тебя отстану!       Тогда он точно эту дрянь пить не будет. Нафиг ему такие жертвы? Тут, наконец-то, что-то поменялось - омега к нему пристаёт, а не он к нему. Это событие, требующее обозначить его, как праздник, в календаре, чтобы через год отметить, ностальгически вздыхая.       Младший мученически закатывает глаза, самостоятельно подцепляя ручку кружки.       - Ты что, думаешь, мне вот так в кайф с тобой возиться, да? - негромко сетует он, - я просто хочу, чтобы ты быстрее восстановился, и я мог заниматься своими делами.       - Я тебя не просил со мной возиться, - охрипшим голосом отрицает Арсений, хмуро опуская глаза вниз.       Как будто он его тут держит. Сам припёрся к нему со своим зельем, так ещё и на альфу всё сваливает. Больно нужен он ему.       - Конечно ты не просил, - согласно кивает парень, растерянно бегая глазами по постели. Молчит пару секунд, заставляя старшего хмурить брови в ожидании, - а ты что, хочешь, чтобы мне от мамы досталось за тебя? - находится с ответом пацан, вксидывая бойко голову, - пей!       - Не буду я пить, - куксится Попов, - он горький, я не люблю горькое.       - Боже мой, вы все - альфы - одинаковые, - измученно закидывает голову назад Антон.       Ну вот что ему делать с этой недовольной синеглазой мордой? Лупит на него своими недовольными мутными глазами, хмурится да нос морщит на протянутую кружку, пряча руки под одеяло. И кто ещё из них младший, а? Они с этим отваром возятся минут десять, если не больше, и всё никак он не идёт. Может, насильно залить? Придавить подушками и кааак влить в открытый рот альфы жидкость, чтоб наверняка вошло. И не дай боже выплюнет.       - Вот стоит вам чуть приболеть - всё! Превращаетесь в беспомощных кроликов.       И это не милое сравнение. Они реально беспомощные - таблетки найти не могут, горло прополоскать не могут, градусник в подмышку вставить не могут да даже отвар выпить не в силах! За какие такие грехи ему в больные достался именно этот капризный ребёнок? Где он так сильно провинился? Он так больше не будет. Боженька, услышь!       - Я тебе сейчас сюда мёда положу, - идёт на компромисс Антон, набирая чайной ложкой вязкую субстанцию, что тут же оказывается в горячей жидкости. И как ещё не остыла, - теперь не горький. Пей.       Арсений недоверчиво смотрит внутрь кружки, принимая ту в свои руки, - либо пытается настроиться, либо найти признаки яда, который омега с удовольствием бы ему запихнул, лишь бы не бесил своей хмурой рожей. Парень подносит ту к губам, заранее кривясь. Антон тут же накрывает руку парня своей, надавливая. Альфа ошарашенно вскидывает брови, глотая всю горькую гадость залпом. Младший удовлетворённо улыбается, забирая пустую кружку из рук скукожившегося в лице брюнета, что слабо откашливается в кулак.       - Мо-ло-дец!       - С ума сошёл? А если бы я сейчас захлебнулся? - обиженно наезжает на него Попов.       - Ну-у-у, значит, судьба у тебя такая, - легко улыбается Антон, отставляя посудину куда подальше, - не бойся, я профи. Мой младший брат тоже не любил этот отвар, - грустно отводит глаза в сторону.       Дааа, то, как он его лечил, надо было видеть. В ход шло всё. И подушки, и одеяла, что отлично удерживали пациента в кровати, и строгие указки, и нежные подлизы с обещанием наградить любимой шоколадной конфетой после гадкого лекарства - такое никогда не работало, но всегда присутствовало. Пацан был буйный, - Антон даже не представляет, в кого он такой уродился, - но до невозможности нежный, мягкий, смущающийся, - это у них семейное. И такой тёплый, что всегда являлся маленьким огоньком для парня, который буквально грелся, зажигался об него и шёл дальше. Брат - только что разведённый костёр в лесу, а Антон мотылёк, прилетевший на яркий свет. И так было всегда. И они верили, что так будет и дальше. Видимо, недостаточно сильно.       Арсений прокашливается, выталкивая из непроглядной тьмы воспоминаний. Тянется за прозрачной пиалой, наполненной до краёв малиновым вареньем. Антон кивает, замечая полетевшую ложку в рот парня.       - Да, обязательно заешь вареньем. Смотри, - обращает на себя внимание омега, указывая на тумбочку, - вот здесь, в термосе - чай. Всё, как ты любишь - с молоком. Тебе надо пить больше жидкостей.       - Спасибо, - шмыгает носом парень, отставляя тарелочку обратно.       - За что? - недоумевает младший, - за то, что тебя отваром горьким напоил?       - Да нет, - зачёсывает чёлку назад, - за то, что возишься со мной. Мама обычно сразу врача вызывала, отдавала ему на попечение, - охрипшим голосом отвечает Арсений, неопределённо хмыкая, - сама старалась со мной не контактировать, чтоб не заразиться.       Антон невесело задирает уголок губ, грустно понурив голову.       - Интересная у тебя, однако, мама, - тихо выдыхает парень, боясь сказать что-то не то. Альфа вроде и не выглядит особо расстроенным или погрустневшим, что ясно бы дало понять, что эту тему он развивать не хочет - она болезненна. Но тот лишь слабо ухмыляется левым уголком губ, абсолютно спокойно смотря на него.       Антон чуть теряется, бегая глазами по бледному лицу брюнета. Оказывается, ему идёт бледнота - отлично контрастирует с его чёрными, как смоль, волосами. Возможно, если бы он оставил растительность по бокам, было бы куда красивее, но эти его выбритые виски буквально сводят омегу с ума. Чёлка непривычно растрёпана и небрежно спадает на лоб густыми прядками, что оторвать глаз от неё совсем не получается. Она, наверняка, мягкая и шелковистая, такая, которую так и хочется побольше растрепать, зарывшись в неё пальцами. Он... Красивый.       - Ладно, - мягко выдыхает Антон, переводя взгляд на голубые глаза, что плавно мечутся по его лицу, - ты лежи, восстанавливайся, отдыхай. Я позже к тебе ещё зайду.       - Подожди, - спохватывается альфа и цепляется за его запястье в попытке остановить, - я спросить хотел.       Антон медленно опускается обратно, не спуская глаз с широкой горячей ладони, увитой синими змейками венами. Арсений тут же одёргивает руку обратно, скрывая её за толстой тканью одеяло. Младший накрывает запястье, что буквально горит огнём от прикосновения, своими холодными пальцами, неосознанно потирая молочную кожу - старается поймать фантомное ощущение. Приятно.       - У вас с Валерой всё серьёзно?       Хах, серьёзно. Ну конечно, как ещё то. Только, если бы было у них всё серьёзно, он бы тут сидел? Вряд ли. Гонял бы где-нибудь с Моцартом, не отрываясь от него ни на секунду. Ухаживал бы за Валерой, принося горячий чай в постель или заводя на прогулке в кафешку, чтобы не замёрз на октябрьском дубняке. Сидел бы у его кровати, мягко улыбаясь губами, истерзанными собственными зубами, а не у Арсения.       - Мы не встречаемся, - спокойно выдыхает Антон, поднимая честный взгляд на Попова. Этого достаточно для утоления его интереса?       - Но тебе он нравится, - чуть наклоняется вперёд альфа, скорее утверждая, а не спрашивая.       Антон хмыкает. Как именно никто не уточнял, так что:       - Ну конечно он мне нравится, - с улыбкой на губах, закатывает глаза омега, воодушевленно воскликая, - я же его фанат, и он самый лучший...!       - Я не про это говорю, - твёрдо обрывает на полуслове Попов, - ты же понимаешь.       - Понимаю, - тихо соглашается пацан, глядя в серьёзные синие.       Надо будет записаться на курсы актёрского мастерства, а то чё то больно быстро его раскусили, как орешек, что даже обидно.       Всё он понимает. Не про фанатскую симпатию он спрашивает, с которой и так всё очевидно. А про реального Валеру, что каждый день в универе с ним общается и в рестораны приглашает да на променады.       Но что он должен ответить на вопрос, на который и сам не знает ответа? На вопрос, что плотно засел в голове, не собираясь никуда уходить, пока не получит свой правильный, обдуманный ответ. И у Антона его пока нет.       - А с каких это пор ты интересуешься моей личной жизнью? - подозрительно щуриться Антон, поддаваясь вперёд.       Лучшая защита - нападение.       Арсений растерянно мотает головой, выдавливая из себя неполноценную ухмылку.       - Я не хочу просто потом перед тётей Леной глазами хлопать и всё, - быстро находится с ответом альфа, поджимая в конце губы, - просто имей в виду, что Валера недавно со своей девушкой расстался, и ты для него теперь что-то вроде вот этого отвара, - хмыкает на пустую кружку он, - быстро действующее средство, чтобы забыть расставание, и всё.       Антон опускает глаза в пальцы, что нервно теребят край толстовки. Он не первый, кто об этом говорит. Дима придерживался того же мнения примерно... всегда. Напоминал постоянно, что у того разбитое сердечко, которое он пытается на скорую руку склеить клеем моментом, но не учитывает, что одно неловкое движение и все пальцы будут в неотмываемой фигне, которую только сколупать и получится. И то, если успеешь. В общем, Позов не доверяет, но одобряет, что и так вызывает не самые лучшие эмоции.       Что думает сам Антон? Ему как-то... обидно? То, что тебя хотят использовать - в любом случае радости не приносит. Вызывает разочарование и отвращение, поиск каких-то своих недостатков, формирование новых комплексов из не откуда. А в голове бьётся только «ты жалок», не желающее исчезать из черепной коробки. Жалость к себе - самое худшее чувство на земле, вызывающее лишь тревогу и отчаяние. И Антону жалко самого себя в этот момент. И от того же отвратительно. Но не больно. Его не ломает и сердце болезненно не сжимается. Здесь, как будто не играет роли, кто будет стоять на месте Валеры - Антону будет так же.        Парень сглатывает вставший поперёк горла ком.       - Нет, он хороший, - спохватывается Арсений, замечая резкую перемену настроения, - просто... ты абсолютно точно не в его вкусе. Без обид, - капитулирующе выдыхает он.       Антон саркастически хмыкает.       - Ну конечно, какие уж тут обиды, - шепчет он, - хорошо. Я учту, - дёргается вверх парень.       - Подожди, подожди, - быстро тормозит Попов, - может, поиграем? - заискивающе ухмыляется он.       Парень непонимающе тупит глаза, растерянно хлопая ресницами.       Арсений смеётся, расплываясь в довольной улыбке. Тянется за открытым ноутбуком, поворачивая тот лицом к омеге.       - Ты когда-нибудь орков мочил?       Антон поджимает губы, лишь бы не расплыться в хитрой улыбке.       - Между прочим, - упирается руками в матрац, исподлобья глядя на альфу, - перед тобой маг сорок седьмого уровня, - гордо произносит он, замечая восхищённо округлённые голубые глаза.       - Ты мне открываешься с абсолютно новой стороны, - довольно щурясь, широко улыбается Арсений, - воин семидесятого уровня, - поднимает он руку ладонью к Антону, склеив все пальцы, кроме безымянного и среднего.        Антон распахивает глаза, не веря своему счастью.       - Слушай, а пойдёшь со мной в квест? Там просто очень много зомби, а я никак не могу с ними расправиться, - тараторит парень, глазами кота из Шрека уставляясь на старшего, - короче. Ты будешь их мочить, а я буду собирать призы, - Арсений возмущённо булькает, - супер! По глазам вижу, ты согласен! - хлопает в ладоши омега, подскакивая с кровати, - всё, я пошёл за ноутбуком.       Уносится к двери, слыша в догонку весёлый голос Попова:       - Нормально, - тянет он, - так откровенно меня никто никогда ещё не использовал!       

***

                    - Мочи его, мочи! Давай! - выкрикивает парень, замечая приближающегося к ним орка.       - А ты не стой! Заморозь его, иначе не прибьём их, - смеётся Арсений.       - Сейчас, - высовывает от усердия кончик языка Антон, напряжённо водя им по губам. Зажимает пару кнопок на клавиатуре, усердно жмакая на команду. Ледяной шар выстреливает точно в противника, - Ага, сделано!       - Да, - брюнет удовлетворённо кивает, пробегая злосчастные кусты, сквозь которые невидно нихрена.       - Круто быть магом. Терпеть не могу эти бои на близком расстоянии, - куксится Антон, обходя стороной всё живое и двигающееся.       - Слабааак, - весело тянет Арсений.       - Это вы - альфы - любите махать мечом, - цокает омега, пробегая нарочно мимо персонажа старшего. Открытый впереди сундук маячит наградами, которые парень быстренько начинает перекидывать к себе в инвентарь.       - Эээ, - недовольно мычит Попов.       - Это мои доспехи. Эти тоже мои, - активно кивает Антон, оставляя несчастные пару зелий воину - надо же ему чем-то питаться.       - Ты хомяк, всё к себе тащишь, - смеясь, качает головой альфа.       - Нееет, я просто запасливый.       - Запасливый он, да-да-да, - с сарказмом кидает он.       Вот так вот сидеть бок о бок под одним одеялом на одной кровати и смеяться от души с тупых фразочек и каламбурччиков Попова - уютно. Безумно комфортно и так по-домашнему тепло, что и не хочется отсюда вылезать. Хочется так и остаться здесь, пока попа не превратится в кирпич от долгого давления на неё.       Арсений действительно оказывается мощью и вытаскивает его из каждой задницы, в которую Антон случайно залезает. И, как бы иронично это не звучало, он не про их реальную жизнь, а про игру. Врагов мочит Попов, так как он воин и не какой-нибудь, а семедесятого уровня! Шаст бегает хвостиком за ним, подбирая самые лучшие и нужные ему вещи от убитых орков, зомбаков, и всей живой сущности. Он, конечно, сам тоже стреляет и убивает, но гораздо реже - Арсений двигается перед ним внимательнее, загораживая спиной. У него зрение развито и прокачено сильнее и лучше, что позволяет видеть в самой кромешной темноте зомби и убивать их тут же, не поджидая, когда они на тебя выпрыгнут. Короче, как Антон просил, так и сделали - альфа убивает, а он собирает все призы. Когда в квест пойдут, это всё очень сильно пригодится. Ладно, может, и нет, но монетки ему точно не помешают - улучшит скин.       В дверь легонько стучат, после чего в просвет заглядывает рыжая макушка Ольги.       - Извините, можно? - сдержанно спрашивает горничная.       - Да, Оль, что такое? - не отрываясь от экрана, спрашивает Арсений.       - Антон, к Вам пришли.       - Ко мне? - удивлённо распахивает глаза парень, поднимая голову от ноутбука.       - Да. Какой-то мужчина ждёт Вас, - натянуто улыбается девушка.       - А, спасибо, - озадаченно кивает омега.       Ольга тут же пропадает в дверном проёме, прикрывая за собой дверь.       - Ну, ты давай, отдыхай тут, а я щас, - отставляет гаджет на тумбочку с слевой стороны от себя, откидывая полы одеяла с согревшихся ног.       - Подожди, я не понял, ты ждёшь кого-то? - хмурится Арсений, - ты многим сказал, что здесь живёшь?       - Ну в том то и дело, что я никому не говорил, - мотает головой Антон, спокойно улыбаясь, - щас проверим, - бойко кидает он, поднимаясь с постели.       Мягкие тапочки тут же оказываются на голых ступнях, согревая от обдавшего их холодом пола.       - Всё, лежи, я к тебе ещё зайду.       Его ждёт мужчина. Какой мужчина, зачем ждёт - не ясно. У Антона из предположений только Димка, но тогда возникают два логичных вопроса: как этого коротышку можно было назвать мужчиной и откуда он узнал его адрес? То есть, он же ему не говорил да и не показывал, нафиг надо. Он в принципе никому не говорил, где живёт, и не собирался. В университете язык у каждого чешется, тем более у гуманитарного факультета - Антон их знает. Одному расскажешь что-нибудь про себя, так он и другим всему свету по секрету перескажет.       Нет, ну а с какими мужчинами он ещё знаком? Валера и Матвиенко отметаются сразу - весь дом их знает, на ушах стоят все, когда они приходят, без приглашения всюду пускают. Павел Алексеевич? Тьфу, этому старику он ещё про попытку изнасилования рассказать не решился, а тут уже новый факт - живёт вместе с Поповым в одном доме. Бедный старче либо в обморок грохнется, либо самого Антона прихлопнет. Пожалеет сначала, конечно, а потом вдарит. Так что нет, преподаватель отсекается так же, как и друзья альфы.       Ну, а кто, бля? Всевышний его услышал и решил спуститься с небес на землю, чтобы избавить Антона от всех его грехов, за которые он теперь мучается? Хаха, смешно. Но было бы не плохо.       Бред. Полный бред крутится в голове, пока он тихо поднимается по винтовой лестнице, внимательно рассматривая ступеньки.       Они вообще из чего? Мрамор, бетон, кирпич? Или как их там делают? Может, керамзит сразу? Или из дерева, тоже не плохо. Как он от мрамора дошёл до дерева? Наоборот должно было быть.       - Папа? - удивлённо осматривает отца Антон, замечая непривычную щетину и мятые, грязные вещи на высоком и худом теле.       Что он здесь забыл? А как узнал? Откуда? Мама его позвала? Нет, бред, она бы так не сделала. Но тогда зачем он здесь? Для чего?       - О, а я смотрю, ты здесь обжился, - разводит руками мужчина, смазанно улыбаясь.       - Ты зачем сюда приехал? - сразу выдыхает парень, задирая голову вверх. Отец выше него сантиметров на десять, если не больше.       - Как зачем? - приторно удивляться Андрей, - забрать блудного сына. Хватит по чужим хатам шарахаться, пора и честь знать. Давай, собирай вещи, поехали, - машет головой в сторону лестницы, откуда он только что пришёл.       - Пап, ты только не обижайся и не злись, - осторожно начинает Антон, - но я с тобой никуда не поеду, - твёрдо качает головой, - я останусь здесь, с мамой.       Отец понятливо хмыкает, кривя губы в мерзком оскале и засовывая руки в карманы измятых брюк.       - Ну конечно, папка же не такой богатый, как мамкин любовник, да? - резко наклоняется ближе к лицу парня, - что, сынок, продался?       Антон усмехается, не отводя взгляда от таких же зелёных, как у него, глаз, что опасно сверкают на свету, не предвещая ничего хорошего.       - Вообще то, вы сами меня из дома выгнали.       - Нет, тебя никто не выгонял, - качает головой, противно цокая, - я тебя жизни учил. Ты сам ушёл, вместо того, чтобы извиниться. Оставил меня и бабку. Ты видел в каком она состоянии? Кто за ней ухаживать будет? Ты об этом подумал?       - Ну как, - мило хлопает глазами Антон, - тётя Даша.       - Чего?       - Ну она же не работает, пусть, наконец-то, за бабушкой и посмотрит, - елейно проговаривает он, крепко сжав челюсти, лишь бы не сказать чего лишнего.       - Хах, как ты заговорил, а, - широко улыбается альфа, отвратительно шуря глаза, - вот придёшь домой и сам у неё спросишь.       - Я никуда не поеду, - твёрдо чеканит Антон, сжимая ладони в кулаки, от чего короткие ногти впиваются в мягкую кожу, оставляя полумесяцы.       - Тебя никто даже спрашивать не будет, - ухмыляется Андрей, - ты мой сын, должен повиноваться, - хватает его грубо за плечо, подталкивая вперёд.       - Отпусти, - шипит омега, дёргая сильно сжатой рукой.       - Пошли, - рычит Андрей.       - Отпусти, я сказал, - брыкается Антон, твёрдо глядя в глаза отца (?).       Альфа сильнее сжимает худое плечо, крепко стискивая узловатые пальцы.       - Эй! - голос Арсения эхом раздаётся по этажу, - он сказал отпустить его.       Антон отскакивает от мужчины, пятясь назад. Арсений приближается к Андрею, расслабленно засунув руки в карманы спортивок, при этом крепко стиснув челюсти, от чего желваки на его лице ходят ходуном. Антон инстинктивно заходит за широкую спину студента.       - Я не понял, че этот тут делает? - грубо кидает Андрей, тыкая пальцем в брюнета, - не лезь не в своё дело.       - Всё, что касается Антона - моё дело.       Альфа переводит горящие болотные глаза с одного парня на другого, заставляя Антона испуганно жаться к Попову, цепляясь за его руку.       - Я не понял, ты с ним живёшь, что ли? - сводит к переносице брови мужчина, рыча не своим голосом, - совсем стыд потерял? Решил стать такой же потаскухой, как твоя мать? - перегибается через плечо Арсения, занося руку к омеге.       Попов жёстко перехватывает кисть мужчины, разворачивая его на девяносто градусов и сильно толкая вперёд, от чего альфа отлетает на пару добрых метров, еле удерживаясь на ногах.       - Ещё раз на него руку поднимешь, будешь на пособие для инвалидов жить! Понял? - громко рычит Арсений, взмахивая напряжённой рукой в воздухе.       - Арс, - осторожно зовёт Антон, обеспокоенно, но одновременно напуганно вглядываясь в скрученный силуэт мужчины.       Парень оборачивается на секунду, играя желоваками на лице, и тут же разворачивается, быстрыми шагами приближаясь к ненавистнику. Буквально выталкивает того за входную дверь, громко крича охране, чтобы выгнали бугая за их тереторию.       - И чтобы больше здесь не появлялся, - чеканит Арсений.       - Да я на вас полицию натравлю! Вы моего сына похитили! - противно орёт мужчина.       - Никто Антона не похищал, он здесь по своей воле, - кидает парень, разворачиваясь на одних пятках и кидая охраннику, чтобы закрыли забор на замок.       Антон в коридоре обеспокоенно вглядывается в дверной проём, слабо жмурясь на громкий крик отца. Обнимает себя за плечи, нервно топчась на одном месте.       Арсений молча подходит, мягко дотрагиваясь до талии, переходя успокаивающими поглаживаниями на лопатки. Несёт какую-то ерунду, чередуя ту с совсем несмешными шутками, пока легонько подталкивает его к лестнице, спускает по ступенькам и, вытянув омегу окончательно из своих мыслей, заводит обратно в свою комнату, сухо прокашливаясь в кулак.       - Мне не нравится твой кашель, - обеспокоенно выдаёт Антон, - надо будет тебя на ночь натереть.       Арсений ухмыляется уголками губ, плюхаясь животом на постель.       - Продолжим игру? - тянется он к ноутбуку, бодро стряхивая чёлку с глаз.       - Нет, - мотает головой Антон, - завтра.       Попов разочарованно раскидывает руки по матрацу.       - Ты сейчас отдыхай - сон лучшее лекарство, - останавливается у бортика кровати омега, мягко улыбаясь.       Парень тяжело вздыхает, меняя позу звезды на сидячую, уперевшись спиной в изголовье постели. Антон облакачивается бёдрами о прикроватную тумбочку, поджав губы.       - Ты... Спасибо тебе, что не дал отцу увести меня, - благодарно произносит он, опуская глаза на сцепленные руки в замок.       - Он у тебя всегда такой нервный?       - Нет. Просто на на него в последнее время очень много навалилось. Знаешь, мне его даже жаль, ведь рядом с ним никого нет. Никакой поддержки, даже мамы, - понуро вздыхает Антон.       - Знаешь, он у тебя козёл, конечно, - усмехается Арсений, - но он тебя любит. По крайней мере, ему точно не всё равно.       - Ну, хотелось бы в это верить, - натянуто улыбается парень.       - Нет, правда, в любом случае лучше моей матери - той всегда было на меня плевать, - жмёт плечами альфа.       - Не преувеличивай, - склоняет набок голову Антон.       - Я просто цитирую её саму, и всё, - усмехается Арсений.       - Ааа, так вот почему ты такой, - понятливо тянет омега, осматривая парня с ног до головы.       - Какой?       - Ну, какой? Такой, как ёжик, колючий, - тихо смеётся он, - ты же к себе, на самом деле, никого не подпускаешь.       - Почему же никого? - тихо, на грани слышимости, - ты со мной и мне этого достаточно, - хрипловато выдыхает Арсений и поднимает на него глаза, впиваясь чистыми голубыми в ярко зелёные. Сердце замирает, пропуская очередной удар.       Антон замолкает, рассеянно оглядываясь по сторонам.       - Да-а, - неловко тянет омега, пряча глаза, - я пойду, а попозже приду, э, мазь тебе принесу. Отдыхай, - скомканно тараторит пацан, поскорее скрываясь за большой дубой межкомнатной дверью.       Арсений крепко-крепко зажмуривает веки, плотно смыкая губы.       Идиот, идиот, идиот.       Зачем он это сказал сейчас? Не мог язык за зубами придержать?       Арсений измученно стонет в ладони, откидывая голову назад.       Может, ничего он и не услышал? Ничего не понял. Не расслышал. Пропустил мимо ушей. Не воспринял всерьёз. Посчитал глупой шуткой. Выкинул из головы тут же, как только прилетело.       Определённо. Да, точно, ага. Он так и сделал. Антон не верил ни единому его слову раньше. Пропускал всё мимо ушей. Брыкался, отчаянно цепляясь за свою правду, а не его. Сегодня он сделает так же. Не изменит своим традициям. Останется им верным.       Пускай так. Хорошо. Арсений не против, его устраивает. Пусть и не всё, но устраивает. Это всяко лучше холодного отторжения, избегания его персоны, когда всё только-только начало выстраиваться в... доверие?              

***

      И Антон пришёл, как и обещал, вечером. Мялся у двери, кусал губы, теребил коробку от мази, терялся под натиском собственных мыслей, смешанных в полную кучу в голове, но всё равно постучался и зашёл. Улыбнулся неуверенно, помахал зажатым в руке тюбиком и, получив не очень довольный кивок в ответ, осторожно прошёл внутрь. Прикрыл за собой дверь, включил светильник на тумбочке, присел на краешек постели и недоумённо взглянул на сидящего Попова. Тот цокнул, и, оглядев омегу нечитаемым взглядом, быстро стянул с себя тонкую футболку. Антон выпучил глаза, резко отворачивая голову.      Чужая голая грудь так и маячила перед глазами, пока Арсений максимально медленно переворачивался на живот, укладывая взлохмаченную голову на подушку. Мышцы под бледной кожей, усеянной вдоль и поперёк маленькими точечками - родинками, призывно перекатывались. Широкие плечи зябко передёрнулись, лопатки едва заметно выступили вверх, по пояснице прошёлся табун мурашек. Арсений подмял под себя руки, ложась на них грудью, тем самым выделив посильнее накаченные руки, которые отлично сверкали бицепсами.              Антон напряжённо сжал губы в трубочку, выдыхая, как он надеятся, максимально тихо. Отвёрнутое в другую от него сторону лицо Попова облегчало весь свалившийся на него ужас. Глаза, не подчиняясь ни одной команде своего обладателя, жадно бегали по оголившемуся участку тела. Здравая мысль о том, чтобы сделать Попову легче тёть Вереной мазью, не казалась больше такой притягательной, когда перед глазами мелькнул наполовину обнажённый альфа. В минуту, в которую те самые слова вылетели из его рта, он даже не подозревал, что просто натереть кого-то может быть так сложно и мучительно. А насмешливый хмык, сорвавшийся с сухих губ Арсения, только подтверждают всю отвратность ситуации. Отвратность - это когда уши горят, а глаза смущённо - растерянно бегают по крепкой спине. Пальцы нервно теребят крышку флакона, то откручивая, наконец собравшись с силами, то закручивая обратно, резко выдыхая.       - Ты мазать собираешься или как? - чуть поворачивает голову альфа, слабо ухмыляясь, - а то сам предложил, а я тут лежу, мёрзну, ещё простудиться могу.       - А, может, ну... охранника позовём? - неуверенно тянет парень, слезливо глядя в отвёрнутый темный затылок.       - Конечно, только охранник меня ещё не натирал. Не хочешь, так и скажи, Господи, - расслабленно хрипит Арсений, - умру от простуды - видно судьба такая.              - Так, - прокашливается Антон, слишком громко сглатывая вязкую слюну, - ладно.       Откручивает быстро крышку, пока не передумал, капает не очень большую каплю густой субстанции, от чего альфа слегка дёргает плечом - холодная, и так же быстро закрывает флакон. Глубоко вдыхает, нерешительно занося руку в воздухе. Ничего же не случится, если он сейчас просто прикоснётся к его коже и разотрёт мазь. Ничего.       Поэтому его тёплая ладошка слегка шлёпается на лопатки парня, а с губ срывается короткий выдох. Пальцы захватывают горошину, быстро и неосторожно растирая её по всему участку части тела. Кожа у Арсения мягкая, нежная и, к тому же, горячая до невозможности. Буквально бархатная, из-за чего ладонь приятно скользит, задевая твёрдые мышцы, что так и хочется прощупать, потрогать, сжать в тонких пальцах и перейти на массивные плечи, находящиеся в нескольких сантиметрах от потных ладошек.       К щекам приливает жар, дыхание перехватывает, а ворот недавно казавшейся холодной толстовки давит на горло, как будто лешая неожиданно закончившегося воздуха.       - У тебя как-то, - тяжело дышит парень, - душно в комнате. Нужно, может быть, - дёрганно оглядывается по сторонам, - ну, проветрить комнату, - запинается, путаясь в словах.       Альфа роняет тихий смешок.       - Тебе ж только что холодно было, - Арсений улыбается, словно чеширский кот, объевшийся сметаны.       - Помолчи, ладно? Немного, - недовольно пищит Антон, надеясь, что его всё ещё нельзя кидать в салат к огурцам, иначе его признают за второй ингредиент.       Мазь всего за несколько каких-то минут - а для Антона часов - впитывается окончательно. Парень одёргивает руку, отряхивая ту об вторую вспотевшую ладошку.       - Всё, закончено, - рвано выдыхает омега.       - Закончил, а грудь? - хитро ухмыляться Арсений, резко переворачиваясь на спину, раскинув руки вдоль туловища.       Парень подскакивает с края матраца, нервно бегая глазами по открывшемуся крепкому торсу альфы. Всё те же восемь кубиков, чётко выделяющиеся из-под бледной кожи, накаченная грудь с розовыми ореалами сосков и маленькими бусинками того же цвета, ключицы, крепкая шея, кадык, рвущий тонкую кожу, лисья ухмылка...       - Садись, медсестра, хватит халтурить, - горячо произносит Арсений, провожая его невозможно синими глазами, где буквально плещутся бесенята, снизу вверх.       - Грудь, - рассеянно повторяет за парнем Антон, рвано выдыхая, - а грудь сам! - спохватывается пацан, громко хлопая тюбиком по деревянной тумбе, - всё, спокойной ночи! - вытирает руки друг об друга, нервно вскрикивая и вылетая за пределы душного помещения.       Дверь громко хлопает. Арсеньевский смех приглушённо раздаётся сквозь толстую преграду. Стена кажется спасительно холодной, когда горящий снаружи и внутри парень прислоняется к ней лопатками, хватая ртом воздух.       - Антон, тебе нравится Валера, - самому себе загнанно шепчет омега, для большей убедительности махая руками в воздухе, - Валера тебе нравится! - по слогам проговаривает он, настойчиво прогоняя из головы голубоглазого брюнета с офигенным телом и вспоминая образ сероглазого кудрявого музыканта.       Беспомощно пищит, ударяясь забылком об стенку. Не получается.      Выходит смазанная картинка, никак не колышущая с Моцартом. Мелкие кудряшки заменяются на смоленистую прямую чёлку; серые глаза на ярко голубые; чуть грубоватый нос на прямой со смешной кнопкой; пухлые губы на тонкие сухие, обветренные частым дыханием через рот; идеально выглаженные рубашки с классическими брюками на обычные футболки в облипку и рваные на коленях джинсы; дерси на кроссы, и перед глазами Арсений, а не Валера.       - Попов, - задушенно выдыхает Антон, оборачиваясь на закрытую дверь, - что б тебя. Вечно ты всё перебаламутишь, - беспомощно ударят косяк, тут же убегая к себе в комнату от получившегося громкого звука. Не дай боже альфа выйдет, - Антон с ним видеться сегодня больше не намерен - сил не хватит выдержать пронизывающий до костей взгляд голубых радужек.

***

                    Пальцы заученно бегают по клавишам ноутбука. Приглушённый свет экрана падает на прозрачные линзы очков, отражая тысячи строчек обратно. Прогресс человечества не давит больно на бёдра - на них лежит одеяло, декоративная подушка, обтянутая однотонной бордовой тканью, и только сверху ноут. Лопатки упираются в твёрдое изголовье кровати, совсем не протестуя на такое положение тела. Голова гудит, задувая разум лёгкой дымкой сонливости от невысокой температуры. Нос периодически шмыгает - сопли вытираются. Глаза саднит от напряжения, они слезятся от редкого моргания - получают лёгкую зарядку. Губы пересыхают, трескаются - вода и горячий чай с молоком из термоса согревают, смачивают тонкую кожицу, восстанавливая баланс жидкостей в организме и сухом, словно туда насрали кошки, рту. Для каждого находится простое решение и это радует.       Арсения точно, потому что сидеть второй час за документами из аналитического отдела - не самое лучшее занятие при цифре на градуснике тридцать семь и девять. Но просьбу отца игнорировать не хочется, в каких бы отношениях они не были. Ему запретили появляться в офисе да и он не стремится, но засорившийся рабочий чат реально рабочих намекает, что напряжение мозгов ещё никому хуже не делало.       Ему то что делать, если не скучную работёнку аналитиков? Игры, скаченные ещё бог знает когда, надоели. Убивать орков да зомби - больше не хочется одному, когда за стенкой есть хороший напарник, который, видимо, спать ушёл, время то позднее - двенадцать тридцать восемь ночи, ну, или, если хотите, ноль ноль тридцать восемь, - короче, спокойной ночи малыши прошли четыре часа назад, выводы делайте сами. Домашку по экономике, что совсем недавно кинули в группу их группы (хаха, смешно. Нет.) делать неохото да и нафиг, если завтра выходной? А всё остальное, что делать надо, встав с кровати, Арсения не устраивает. Короче, он просто долбоёб, занимающийся тем, чем вообще не должен и не обязан.       Точнее анализом и оценкой финансового состояния предприятия, выполнения плановых заданий по прибыли, объемам реализации, поддержанию ликвидности и рентабельности. В его задачу также входит прогнозирование финансовых показателей исходя из конъюнктуры рынка, деятельности предприятий-аналогов и предприятий-контрагентов. Так что...       За дверью раздаются тихие шаги, заставляющие настороженно оторвать глаза от майкрософтовского документа. За матовым стеклом, вставленным в половину двери, виднеется тёмный широкий силуэт. Он ходит из стороны в сторону, опустив голову вниз.       Арсений тихо отставляет ноутбук в сторону, откидывает одеяло с подушкой, снимает очки с переносицы. Плавно поднимается с постели, на цыпочках подкрадываясь к дубовой преграде. Пригинается, боясь замелькать в стекле по ту сторону, спалив своё поднявшееся тело возможному гарбителю. Хуй их знает, что они позабывали в их доме, но оставаться на месте не вариант, когда потенциальная угроза мелькает по ту сторону двери. Крадучись, добегает до стены возле прохода, прижимаясь к ней спиной. Голова предусмотрительно повёрнута ко входу, руки напряжены, готовясь вот-вот перехватить чужое тело в цепкую хватку, глаза прищурины, дыхание затаено.       Золотая ручка дёргается, опускаясь резко вниз. Арсений сцепляет губы в тонкую полоску, стараясь не издать ни единого звука. Дверь медленно открывается в сторону коридора, издавая тихий противный скрип. Арсений наготове. Чужие стопы шуршат по гладкому полу в идеальной тишине, силуэт просачивается внутрь плохо освещённого помещения. Арсений реагирует молниеносно, резко хватая тело за плечи, крепко сжимая приятную материю длинными пальцами.       Одеяло? Что, блять?!       - Ааа! - звонкий крик режит по ушам.       - Ты чё шарахаешься по ночам? - разворачивает испуганного Антона к себе лицом, моментально выдыхая. Не грабитель. Всего лишь Шастун, кого-то хера не спящий сладким сном в своей разноцветной постельке с гусями.       - Я.. а, - растерянно лупит огромные зелёные глаза пацан, обнимая себя за плечи через ткань толстого одеяла, - я пришёл тебя проведать. Ну ты же заболел! - шёпотом воскликает он.       Арсений пару раз моргает, раскрыв рот и промычав что-то похожее на «а-а-а». Пришёл проверить его в пол первого ночи? М-м-м, это что-то новенькое. Так ещё и с половиной постельного белья. Это то, о чём он думает?       - А одеяло тебе зачем? - так же громко шепчет альфа, чуть нагинаясь, чтобы быть на одном уровне с младшим. Глаза в глаза.       - Одеяло? - рассеянно оглядывает самого себя, - одеяло, одеяло... а что, мне уже с одеялом ходить нельзя? Замёрз я! - смешно возмущается Антон, от чего Попов роняет умилённый смешок, старательно поджав губы. Ну что за чудо, а, стоит и хлопает глазками, завернувшись в своеобразный кокон и старательно придумывая отговорки, когда и так всё очевидно. По крайней мере Арсению, - ладно, спокойной ночи, - тараторит он, уже метнувшись к приоткрытой двери.       Арсений ловит пацана за плечо, доверительно склоняясь ближе, уперевшись бедром в дверной косяк.      Ну уж нет. Раз уж он сам к нему пришёл, готовый попросить о чём-то, с чем связано одеяло, то альфа его так просто не отпустит. Он свой шанс, протянутый буквально руками самого Антона, так ужасно не проебёт, не взяв крошку своего самого действенного лекарства от простуды из зеленоглазого кудрявого чуда.       - Я же приболел, - выставляет указательный палец вперёд, - и у меня температура. Если что вдруг, ты обязан за мной присмотреть, - твёрдо глядит в глаза сомневающегося и колышущегося между двумя ветрами омеги.       Арсений уверен на весь сто один процент, что лучшей точки опоры он просто не найдёт. По Антону и так всё видно - он открытая книга, которую прочитать легче, чем крокодила Гену и Чебурашку, написанных по слогам и с ударением. Он же ходить по тёмным коридорам глубокой ночью боится, а тут неожиданно вышел. Он в это время уже спит, будто откинув коньки, не вставая ни разу в туалет или на кухню - ему это не нужно. Антон боится спать один после прошлой ночи, и Арсению не требуются подтверждения этого. Видеть мелькнувший отчаянный огонёк, загоревшийся тенью страха и надежды, в глазах напротив достаточно.       Тот бурчит что-то нечленораздельное, задумчиво складывая брови домиком. Бегает глазами то на него, то в пол, очень громко думая. Кусает губу, рвано выдыхая:       - Ну, если только я обязан о тебе позаботиться, то... то, - оглядывает ещё раз его с ног до головы, тупо открывая рот, - за мной!       Резко разворачивается, быстро перебирая своими огромными мягкими тапочками к кровати. Арсений закусывает губу, тихо закрывая дверь на щеколду. Зачем-то лохматит чёлку одной рукой, засунув другую в карман серых спортивок. Медленно ступает за младшим, внимательно наблюдая, как тот быстро ретирует с постели ноутбук, кружку, телефон, и прыгает на неё, определив себе ту же сторону, что и часами ранее - правую, поближе к компьютерному столу и окну. Кивает на вторую половинку, неловко улыбнувшись и перемистив закутанную тушку к краю.       Арсений ухмыляется, укладываясь на большую перьевую подушку. Накрывается по пояс своим собственным одеялом, мысленно проводя параллель между своей постелью и постелью Антона - там ему нежиться под одеялком не давали, упрямо забирая его своими стройными ножками себе, а потом наваливаясь всем бессознательным телом на его горячую тушку, выкинув часть постельного куда подальше. А сегодня можно так же? Нет? Обидно.       Кидает украдкой взгляд на омегу, что повернулся к нему спиной, уже тихо посапывая в чужую подушку, и выключает светильник, медленно выдыхая.       - Сладких снов, чудо.              Документы могут подождать до утра.       

***

      - Аналитик, просыпайся! Группа поддержки пришла! - смеётся Матвиеныч, дергая за золотую ручку.       Громко тарабанит в дверь.       - Арс, хватит болеть! - нараспев тянет Моцарт.       Оба галдят несколько минут под дверью, не прекращая насиловать ту хлопками и ударами. Ржач разносится, кажется, по всему дому, опевещая не только Попова о прибытие двух горластых студентов.       Антон вздрагивает и резко распахивает глаза, чуть приподнимаясь на локтях. Досмотреть сон с участием любимых жёлтых карапузов не получится. Печально. Чужая рука сжимает талию, недовольно притягивая обратно к своей груди. Парень испуганно хлопает глазами, слегка хмурясь. Это что за новости?       - Ты что здесь делаешь? - панически шепчет омега, оглядываясь по сторонам. Пиздец! Почему он в постели Попова? - а... а я что тут делаю? - исправляется, стараясь вспомнить, как переместился из своей мягкой и уютной кроватки в берлогу кровожадного вампира, - у него, блять, постельное красное! - но мозги не варят, отказываясь что либо вспоминать. Предатели.       - Тих, тих, - хрипло смеётся Арсений, приставляя указательный палец к своим бледным губам. Левая ладонь мягко поглаживает худое плечо заспанного мальчишки, чуть подталкивая к более активным действиям, чем вдуплению в ярко голубые радужки альфы, что совсем не выглядят сонно. Вот же гад, он ещё и не спал! - туда прячься! - длинная рука указывает на двери купе ванны.       Антон откидывает одеяло, выбираясь из ослабшей хватки и сползая босыми ногами на пол. Тапочки на дёрганые движения конечностей реагируют подло - не налезают, поэтому он хватает их просто в руки, пулей долетая до раздвижных дверей ванны. Те тяжёлые и открываются туго, а трясущимся рукам совсем не подчиняются. Арсений реагирует тут же, выползнув из тёплого кокона одеяла. Прижимается со спины и протягивает руки через русую растрёпанную макушку, опаляя открытую шейку горячим дыханием. Антон прикусывает губу, опуская руки по швам.       Он издевается? Горячо, блять, и мурашки ползут по коже.       - Давай, давай! Че ты там заперся? - орёт Серёга, отгоняя всё лишнее из головы омеги.       - Быстрее давай!       Ловко проскакивает в открывшуюся щёлку, затворяя дверь купе со своей стороны. Приземляется на деревянный выступ - ступеньку, подтягивая колени в груди, и только после этого делает первый вдох за последние пару-тройку секунд.       Ебанный Евпатий Коловрат, блять, что за пиздец, а не утро?!       - Да иду я! - раздаётся за дверью голос Арсения, а после и щелчок дверного замка в скважине.       Антон притягивает тапочки к себе, быстро натягивая те на холодные ступни.       - Так, ну-ка дышите, не дышите, - накидывается на него Моцарт в больничной маске, прислоняясь ухом к груди.       - Че это у тебя двери закрыты? Ты вообще в курсе, что вирус в пространстве распространяется? - хрюкает Матвиенко, - и не говори потом, что мы тебя не поддерживали в болезни и в здравии, понял?       - Так, так, так, миленькое одеяльце, - загадочно тянет Валера, подцепляя уголок одеала пальцами в одноразовых перчатках. Попов матерится, загораживая спиной дверь санузла, - Арсений, Вы открываетесь для нас с новой стороны.       - Да, да, я полон сюрпризов! Че в такую рань припёрлись, парни? - недовольствует Попов, засовывая руки в карманы спортивок. На часах всего восемь утра, он мог ещё дрыхнуть и дрыхнуть в обнимку с тёплой омегой, мечтая никогда не вылезать из постели. Испортили ему всю малину и даже не стыдятся, гады.       - В смысле рано? Мы уже три раза позавтракать успели в отличие от тебя! - цокает Серёга, хватая в руки пиалку с малиновым вареньем, - а ну-ка иди сюда!       Зачерпывает полную чайную ложку, протягивая ту к сомкнутым губам Арсения. Альфа по-доброму закатывает глаза на шалости друга, слегка улыбаясь. Ну дурачок же! Моцарт встаёт с другой стороны, не давая сбежать от коротких ручонок хача, перегарадив своим дорогущим пиджаком пути отступления.       - Давай, давай, - сюсюкается бородатый.       Арсений сдаётся, покорно открывая рот. Варенье тут же оказывается на языке, а облизанная ложка в тарелочке.       - Ам, молодец! - хвалит Серж, закатываясь очередным приступом смеха. Моцарт хлопает того по плечу, сгинаясь пополам.       - Пойдёмте, давайте, - улыбается брюнет, стараясь вытолкать друзей подальше за пределы комнаты. Из ванны не раздаётся ни единого звука и это облегчает задачу, только вот шальные взгляды альф говорят об обратном.              - Идиооот, - тихо тянет Антон, нервно сверля глазами дверь, - зачем я с собой ноутбук не забрал? - рвано выдыхает он.       Одеяло - бог с ним, Арсений свалил всё на себя, но чужой гаджет они точно распознают, как только увидят прогрузившийся главный экран со стоящим на обоях полуголым Лазаревым, не вводя и пароля. Нет, Антон не долбоёб, чтобы не ставить пароль на своём же ноуте, он просто не видел в этом необходимости - скрывать ему нечего, да и не лазил никто никогда в его личные вещи, так что опасаться было последним делом в его загруженном списке дел. Но сейчас уже как-то так не кажется. Ведь обклеенный кучей стикеров ноутбук спокойно лежит на прикроватной тумбочке Попова, а не Антона. И всё, на что может надеется сейчас парень, это на быстрый уход незванных гостей. А желательно молниеносный, сиюминутный.       Но друзья Арсения не уходят, походу только комфортнее располагаясь в его комнате. Голоса на время стихают, что Антон уже готовится выдохнуть, расслабленно размяв конечности, но громкий шлепок тела о пружинистый матрац заставляет снова напрячь слух в попытке разобрать негромкий голос Матвиенко.              - Арс, мне твой совет нужен, - плюхается у изголовья кровати Серж, слабо ухмыляясь, - ты же у нас профессиональный омежьий угодник.       - Не, не, не, - протестующе вскидывает руки Арсений, нервно поглядывая на дверь купе, пока усаживается рядом с хвостатым. Антоновы уши в этом разговоре явно лишние, - мне до тебя, как до луны пешком.       - Да не прибедняйся, тоже мне, - машет он на него рукой, складывая ноги по-турецки.       - Пацаны, давайте, может, в гостиной поговорим? - потирает ладони друг о друга Попов, ёрзая на шерстяном пледе, только что заправленным поверх их с Антоном одеял.       Отсюда надо уматывать быстрее, чем Матвиенко ляпнет что-нибудь ещё. У него же язык без костей, щас всю его жизнь от начала до конца перескажет, ничуть не устав. И бог знает, как к его советам относится омежье угодье, которое Арсению знакомо лучше всех туалетов универа. А их немного.       - Да зачем? Нам и здесь хорошо, - проходится по помещению Моцарт, разглядывая давно вывешенные награды за кружки, соревнования, состязания и просто русского медвежонка. Верно движется к компьютерному креслу.       - Да, мне здесь нравится, вполне, - расслабленно поддакивает Серж, разминая затёкшую шею наклонами и массажными движениями рук.       Арсений поджимает губы, проклиная всё, на чём свет стоит. Как их, блять, отсюда выгнать?!       - Слушай, я о Вике хотел поговорить, - только начинает бородатый, тяжело вздыхая, а Попову уже хочется выйти в окно, лишь бы не слышать про неё ничегошеньки, - у неё в последнее время из-за этой учёбы совсем крыша поехала, - крутит у виска пальцем, - нервы расшатались. Меня дядя Сёма попросил за ней присмотреть. Так я подумал, может, ты мне поможешь? - неуверенно понижает голос он, заглядывая в глаза альфы, - вы с детства дружите, пригласишь её куда-нибудь...       - Нет, - машет головой Арсений, - нет, нет, нет, - безапелляционно утыкается подбородком в кулак, подставив под него колено.       Только Вики ему не хватало, конечно. Да, дружили, да, знают друг о друге почти всё, да, жалко девочку, но ему до этого какое дело? Вон, крёстный его уже один раз попросил помочь Вике, и чем это закончилось? Правильно - истерикой, слезами и соплями. Спасибо пожалуйста, Арсений больше не хочет.       - Братан, раньше ты был более доброжелателен. Не замечаешь? - наблюдательно выгибает бровь Серж, складывая руки на груди.       Каким был, таким и остался, что за тупые вопросы?       - Опа, - заинтересованно воскликает Моцарт.       - Что там? - поднимает глаза полные любопытства Сергуль, поправляя кичку на голове.       Антон напрягается, закусывая костяшку указательного пальца.       Арсений резко поворачивается, тут же залепляя себе мысленную смачную оплеуху, когда видит на коленях Валеры открытый ноутбук. Не его ноутбук.       - Так, а с каких пор мы омежьим персонажем играем? - хитро улыбается музыкант, являя и Серёге занимательную картину - мага сорок седьмого уровня.       Матвиенко присвистывает, Моцарт щурится, давя лыбу.       - Мне любопытно было, я никогда магом не играл, - Попов подрывается, буквально вырывая из слабой хватки альфы гаждет и захлопывая его крышку в надежде, что больше они сюда не полезут. На тумбочке ему лежится лучше, чем в руках недоделованного детектива.       Нервно ерошит и так растрёпанные после сна волосы, зачёсывая одним движением руки чёлку назад. Шмыгает носом, упираясь локтями в колени.       - Подожи, это что, у тебя новый парфюм? - принюхивается Матвиеныч, наклоняясь к подушке, на которой десять минут назад лежала растрёпанная мукашка Антона, - приятненький, - удовлетворённо кивает бородач, и вовсе вытаскивая ту из-под покрывала.       Арсений стискивает губы в полоску, в полной растерянности сжимая ладони в один замок. Сердце в груди бешено бьётся - адреналина он сегодня получит побольше, чем за всю за свою недолгую жизнь. И это, блять, не радует!       - Так, ты ничего не хочешь нам рассказать? - хитро тянет Валера, склоняя голову к плечу.       - Походу, он омежьий, - довольно изрекает Серж, у которого тут же выхватывают подушку из рук. Нехуй его Антона нюхать, бородач.       - Рассказывай.              Антон весь подбирается, навостряя уши и, хуй знает зачем, прикладываясь им же к толстой стенке. Молчи, Арсений, молчи. Парень ему не простит, если Моцарт узнает, что они в одной постели спали. Это же какой кошмар будет! Как он ему в глаза после этого смотреть будет? В голове те самые обезьяны будут быть в крышки, а лицо невыносимо сильно гореть от смущения и неловкости. Бррр, как представляет себя себе же в голове, дурно становится - лучше, чтобы такого не случилось, иначе он из образа сеньора помидора не выйдет до конца своих дней, каждый день встречаясь с Моцартом в одной здании университета.       - Парни, пойдёмте на кухне поговорим, я очень есть хочу, - тараторит альфа, кидая умоляющие взгляды на лица парней.       - Сливается, - досадливо качает головой Валера, - но это только подтверждает наши догадки! Давай, говори, кто он? Мы его знаем? Я просто думал, ты на Антоху конкретно запал, - Арсений округляет глаза, приставляя указательный палец к губам. Замолчи, бялть, пожалуйста! - а у тебя есть другой...       Компьютерное кресло уносится к двери, скребя колесиками по гладкому полу, со зловещим смехом музыканта.       - Антракт, антракт, идём есть! - толкает спинку кресла Попов, заглушая лепет парней своим громким басом.       Пожалуйста, пусть Антон окажется глухим. Или тупым. Да хоть каким, лишь бы не услышавшим последнию фразу Моцарта!       - А, может, он до сих пор здесь? - весело ухмыляется Серёжа, - в ванной прячется? Щас проверим, - вскакивает с насиженного места.       Антон испуганно округляет глаза, быстро пробегаясь по всем возможным вариантам побега. Окно, душевая, раковина, деревянные ступеньки, ванная. Вылезть в окно? Да он до него не достанет, оно под самый потолок сделано! Нет, по размеру, может, и пролезет, но точно не за несколько секунд, которые хач будет идти до санузла.       Всё, всё! Им конец, их рассекретили. Там, где закончен спектакль, начинается реальная жизнь, блять. Спасибо пожалуйста за строчку из песни, очень помогла, мадам. Сейчас бородач откроет дверь, увидит перепуганного его в лёгкой пижаме со Спайдерменами и сделает очевидные выводы. Он же умный, блин!       Так, что там было? Окно?              - Так, всё, всё! - галопом перепрыгивает кровать Арсений, перегрождая путь коротышке своей широкой грудью, - иди, - подталкивает за плечо вслед за уехавшим Валерой.       - Ладно, ладно, не нервничай ты так, спокойно, - поднимает ладони в примерительном жесте парень, покорно улепётывая на выход, не переставая удивлённо оборачиваться, роняя смешки.       Антон расслабленно выдыхает, откидывая голову назад. Улыбка сама расплывается на изрядно покусанных губах, оголяя ровный ряд белых зубов с маленькими клыками. Тихий, облегчённый смех неосознанно вырывается из груди, заставляя прикрывать рот вспотевшей ладошкой.       И сразу всё такое лёгкое и воздушное вокруг, будто из ваты, мягких и воздушных облачков. И руки его, и ноги, и туловище, и голова. Потому что в черепной коробке на повторе «я думал, ты на Антоху конкретно запал», а на губах несдержанная, широкая улыбка.       И смеяться хочется в голос, а не в ладошку. Потому что вата не сахарная, а облачко весит двадцать тонн.